Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Несмотря на усталость, Гермиона никак не могла заставить себя расслабиться.

Она ожидала, что директор зайдёт к ней до конца рабочего дня, поэтому старалась быть начеку.

А пока она невольно прокручивала в голове события последних двух дней: убийство, совершённое на её глазах; смерть, смотрящая на неё из темноты по ту сторону светящегося кончика волшебной палочки; и отчаяние, которое она испытала, когда подумала, что потеряла Гарри в Чёрном озере.

Эти мгновения были, наверное, самыми жуткими из всего, что она когда-либо переживала в своей жизни. Странно, но в тот момент, когда Гарри выскользнул из её руки, её собственная, казалось бы неминуемая кончина её почти не волновала. В те бесконечные секунды, когда она не могла его найти, её сдавило такое животное отчаяние, что она совершенно забыла о себе.

Уже стемнело. Единственным источником света в палате оставался ночник, горевший в кабинете мадам Помфри. Гермиона рассеянно подумала, спит ли вообще медсестра, и пожалела, что не попросила чего-нибудь от этой раздражающей головной боли, которая, подпитываемая стрессом и тревогами, незаметно вернулась.

Гермиона оставалась единственным обитателем палаты. Все остальные чемпионы и их «заложники» были объявлены полностью здоровыми и благополучно выписаны.

Флёр и Габриэль подошли поблагодарить её за помощь и пожелать скорейшего выздоровления. Младшая сестрёнка Флёр расцеловала Гермиону, трижды коснувшись губами её щёк. В отличие от юной Габриэль, Гермиона довольно сильно смутилась от такого проявления благодарности.

Седрик Диггори тоже подошёл пожелать ей всего хорошего перед уходом, хотя Джоу Чанг держалась в стороне. Он, как и Флёр, использовал чары Головного пузыря и спас свою подругу с запасом времени.

Последним из чемпионов у её кровати появился Виктор. Он был ещё менее разговорчив, чем обычно. Гермиона заметила, что Пенелопа Клируотер ушла в одиночестве после довольно напряжённой дискуссии со своим «спасителем».

Как можно тактичнее, Гермиона поинтересовалась у Виктора, всё ли хорошо с Пенелопой.

— Пей-ни-лоу-пи не быть счастлив, — с какой-то мрачной покорностью ответил он. — Она говорить, это я виноватый, что она оказаться в ледяной озеро.

Гермиона посочувствовала Виктору, но в то же время вспомнила, что мисс Клируотер была среди тех, кто с самого начала не верил в её непричастность ко всей этой истории с Кубком Огня. Возможно, репутация Рейвенкло как самого умного факультета была сильно преувеличена.

Справившись о её самочувствии и ограничившись несколькими дежурными фразами о Турнире, Виктор ушёл, и Гермиона снова осталась наедине с собой. Она уже мысленно составила своё следующее письмо домой, но её беспокойный ум продолжал анализировать события.

Гермиона никак не могла выбросить из головы слова Флёр. Она снова и снова перебирала свои эмоции и чувства по отношению к Гарри. Она влюблена? Флёр отрицала свою способность судить о таких вещах, но, очевидно, что-то между ними она видела.

Всё, в чём Гермиона была уверена, — это невыразимая боль, которую она почувствовала, когда думала, что потеряла Гарри. Это и есть любовь? Гермиона не знала ответа. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Это было ново для неё — и гораздо предпочтительнее всех мрачных воспоминаний последних двадцати четырёх часов.

Внезапно раздался какой-то приглушённый шум. Неясный и почти на грани слышимости, он был настолько слабым, что Гермиона могла бы подумать, что ей показалось, не будь ночь такой тихой.

Но она знала, что ей не показалось, и рефлекторно потянулась за своей палочкой… Чёрт! Она осталась у МакГонагалл!

Гермиона успокоила дыхание и сосредоточилась, вся обратившись в слух. Она попыталась уловить хоть какой-нибудь звук, но единственным, что она услышала, был чересчур громкий стук её собственного сердца.

По коже пробежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом.

Она была уверена, что не одна.

Взгляд в сторону слабого света лампы мадам Помфри ничего не сказал о том, на месте ли медсестра.

Как можно тише, Гермиона потянулась к единственному возможному средству защиты. Её пальцы сомкнулись вокруг ледяного металлического подкладного судна.

Она выскользнула из-под одеяла и вздрогнула, когда босые ноги коснулись холодного камня. Не обращая внимания на нелепость своего положения, Гермиона прокралась к ширме, отделявшей её кровать, и подняла своё необычное оружие, готовясь нанести удар.

Да… там кто-то был! На тёмном фоне двигалась чуть более тёмная тень.

Гермиона занесла судно для удара, готовая встретить любого, кто появится из темноты…

…и слепо заморгала, когда вся палата залилась ярким светом.

— Аластор, — произнёс Дамблдор спокойным, но властным тоном, в котором не было и намёка на удивление.

— Альбус, — кратко ответил Грюм.

Гермиона выглянула из-за ширмы. Директор стоял в дверях, скрестив руки на груди.

Грюм с палочкой наготове ожидаемо обнаружился примерно в пяти ярдах от её кровати.

— Полагаю, ты здесь для того, чтобы проследить за безопасностью мисс Грейнджер?

— Именно. Девчонка заимела себе несколько врагов. Мне не нравится, что она здесь одна.

— В таком случае полагаю, нам следует успокоить её тревоги. — Дамблдор перевёл взгляд на Гермиону. — Интересный выбор оружия, мисс Грейнджер. Я очень надеюсь, что оно пустое, — заметил он со смешинками в глазах.

Гермиона, до того задержавшая дыхание, наконец выдохнула и опустила судно.

Грюм оглядел её с ног до головы.

— Нет палочки, Грейнджер? Чему я только вас всех учу? Постоянная бдительность! — рявкнул он в своей манере.

— Я уверен, что Минерва оставила у себя волшебную палочку мисс Грейнджер из лучших побуждений, — вмешался Дамблдор. — В конце концов, мисс Грейнджер полагается отдыхать. — Он подошел к её кровати. — Приношу свои извинения за столь поздний визит. К сожалению, выполнение рабочих обязанностей отнимает довольно много времени.

Гермиона расслабилась и снова села на кровать.

— Мне это не нравится, Альбус, — проворчал Грюм. — Из лучших побуждений… какая ведьма без палочки? — Он цокнул языком и покачал головой. — И все же, когда ты услышала меня, ты сделала всё что могла, чтобы защититься. Уже неплохо.

Он тоже, казалось, немного расслабился, хотя и не стал убирать палочку в кобуру.

— Зачем вы подкрадывались ко мне в темноте? — с ноткой обиды спросила Гермиона своего учителя защиты от тёмных искусств.

— Думал, что ты спишь. Не хотел афишировать своё присутствие, — объяснил свои действия Грюм. — Хотел застать их врасплох.

— Их? — обманчиво-спокойным голосом переспросил Дамблдор. — Есть что-то, что мне стоит знать, Аластор?

Волшебный глаз сделал несколько оборотов, обычный же глаз Грюма хмуро посмотрел в сторону Гермионы.

— Только не при девчонке. Некоторые вещи ей знать вовсе не обязательно, — сказал он и постучал пальцем по обрубку своего носа.

— Поскольку это дело напрямую касается мисс Грейнджер, — спокойно ответил Дамблдор, — я уверен, что мы можем рассчитывать на её благоразумие.

Грюм с несчастным видом посмотрел на директора.

— Думаю, мы оба знаем что-то такое, о чём не говорили, — хрипло ответил он. — Сегодня вечером я получил сову с любопытными сведениями. Кажется, один из наших старых друзей заказал Грейнджер.

— В самом деле? — вопросительно поднял бровь Дамблдор. — Я заинтригован. Рассказывай.

Гулко ударяя по каменным плитам пола своей деревянной ногой, Грюм заковылял к кровати.

— По всей видимости, кому-то сильно понадобилась шкура Грейнджер.

Дамблдор задумался.

— Полагаю, в письме упоминались какие-то имена?

Грюм кивнул.

— А как же! Похоже, Люциус Малфой решил, что у нашей девочки кончилось время.

Гермиону бросило в жар… голова пошла кругом, а к горлу подступила тошнота. Не кто иной, как бывший глава попечительского совета Хогвартса, решил, что она должна умереть, и был готов заплатить за приведение этого решения в исполнение.

Дамблдор явно заметил её реакцию. Он быстро наколдовал стакан, наполнил его холодной водой из волшебной палочки и протянул потрясённой ученице.

— Поскольку наша девочка благополучно объявилась на финише, очевидно, у них ничего не вышло, — продолжил Грюм, — вот я и подумал, что кто-нибудь захочет попробовать ещё раз, может, один из тех трусов, что обитают на Слизерине.

— Драко, — тихо сказала Гермиона, привлекая внимание обоих учителей. Она посмотрела на них и уточнила: — Рон и Невилл сказали, что Малфой был уверен, что я не выживу. Должно быть, он знал. — Она вздрогнула. — Он сильно удивился, когда я вернулась.

— Знал? — рявкнул Грюм. — Да я готов поставить свою деревяшку на то, что маленький ублюдок сам попросил отца это сделать! Держу пари, с тех пор как ты ткнула его носом в драконье дерьмо, он не переставал ныть о том, чтобы папочка поставил наглую грязнокровку на место.

— Аластор, — предостерегающе окликнул Дамблдор, — следи за языком, пожалуйста. — Он посмотрел поверх очков-половинок на седого мракоборца. — Я предупреждал тебя, что твоё маленькое «упражнение» может иметь последствия.

— Да, — подтвердил Грюм, — предупреждал. Я не думал, что этот маленький засранец настолько мстителен, но он оказался достойным сыном своего отца, это точно.

— Я так понимаю, у тебя есть доказательства, подтверждающие эти обвинения?

Грюм отрицательно покачал головой.

— Сплетни с Лютного, не более. — Затем он проницательно посмотрел на Дамблдора. — Но держу пари, что ты знаешь об этом больше, чем говоришь, Альбус.

Дамблдор проигнорировал это замечание.

— Кто был исполнителем?

— Один головорез из старой пожирательской братии, приятель Малфоя, Уолден Макнейр.

— В самом деле? — Дамблдор, казалось, ничуть не удивился. Он повернулся к Гермионе. — Вы уже были знакомы с этим человеком.

— Я не знаю никого с таким именем, — растерялась Гермиона.

— Макнейр исполнял обязанности министерского палача, — объяснил Дамблдор. — Это он должен был казнить Клювокрыла прошлой весной, прежде чем вы ему помешали.

— О! — Гермиона почувствовала себя ещё хуже, вспомнив крепкого усатого мужчину с большим бритвенно-острым топором.

Грюм уставился на директора обоими своими глазами, а затем перевёл взгляд на Гермиону.

— Итак, может, поведаешь мне эту историю, Альбус, потому что всё, что знаю я, — это что Макнейра не видели с прошлых выходных.

— На самом деле это история мисс Грейнджер, — ответил Дамблдор. — Но прежде чем она нам её расскажет, мне нужно кое с кем тебя познакомить. — Его взгляд обратился к правой руке Грюма. — И я очень прошу тебя убрать палочку.

Грюм с подозрением посмотрел на Дамблдора и неохотно вернул палочку в кобуру, после чего демонстративно тяжело опустился на свободную кровать рядом с кроватью Гермионы.

Двустворчатая дверь, ведущая в коридор, открылась, и в палату вошёл Ремус Люпин в сопровождении большого чёрного пса. Грюм с сомнением посмотрел на всех троих, после чего остановил взгляд на собаке.

Очертания животного стали меняться, его тело расплывалось и вытягивалось, становясь всё выше, пока наконец не обрело знакомые черты Сириуса Блэка.

— Мерлиновы яйца! — Несмотря на обещание, данное несколькими секундами раньше, Грюм уже нацелил палочку на самого разыскиваемого беглого преступника магической Британии. — Блэк!

Сириус поднял руки, показывая, что безоружен.

— Аластор! Опусти свою палочку, пожалуйста, — медленно и чётко произнёс Дамблдор.

— Он осуждённый убийца, Альбус, — процедил Грюм сквозь стиснутые зубы. — Он сдал Поттеров Волдеморту.

— Я этого не делал.

— Он невиновен, Грюм!

— Он не делал этого!

Одновременные протесты Сириуса, Ремуса и Гермионы никак не повлияли на Грюма. Его палочка по-прежнему была нацелена в Блэка.

— Альбус, какого Мордреда здесь происходит? — со злостью и некоторым недоумением потребовал ответа Грюм.

— Аластор, это долгая история, — спокойно ответил директор, — мы обсудим её позже, но я могу заверить тебя, что Сириус Блэк не предатель и не убийца. А теперь, пожалуйста, убери свою палочку.

— Я тоже могу за него поручиться, — добавил Ремус.

Грюм неохотно опустил палочку, но не убрал её в кобуру, а продолжал крепко сжимать в руке.

— Если бы я не знал тебя лучше, Альбус Дамблдор, я бы усомнился в твоём здравомыслии или решил бы, что тебя околдовали.

Его ярко-голубой глаз внимательно отслеживал любое движения, которое осмелится сделать Блэк.

— Сириус, присоединяйся к нам и присаживайся, — попытался немного разрядить напряжённость Дамблдор и создал четыре удобных кресла у изножья кровати Гермионы. — Я не ошибусь, мисс Грейнджер, — обратился он к Гермионе, — если предположу, что в этот холодный вечер вы предпочтёте остаться в тёплой постели?

Она забралась обратно под одеяло, но вовсе не собиралась пропускать этот разговор.

Сириус сел справа от неё.

— Итак, ты это сделала, малышка, — сказал он с нескрываемым восхищением.

— Здравствуй, Гермиона, рад снова тебя видеть. — Ремус выглядел усталым, его одежда выглядела всё такой же поношенной и немного потрёпанной, но слабая улыбка была тёплой и искренней.

— Здравствуйте, профессор Люпин.

Его улыбка стала чуть шире.

— Просто Ремус, Гермиона. Я уже несколько месяцев не являюсь твоим учителем.

— Кха-кхм! — громко и демонстративно прокашлялся Грюм, привлекая к себе всеобщее внимание. — Может, мы уже закончим с любезностями и наконец перейдём к делу?

Ремус усмехнулся.

— Извини, Грозный Глаз. Я вижу, ты ничуть не изменился.

Грюм, который не позволял себе расслабиться настолько, чтобы сесть в кресло, стоял там, откуда мог держать под наблюдением своего волшебного глаза одновременно и вход, и Сириуса Блэка. Взгляд его обычного глаза упёрся в Гермиону.

— Секреты, значит, да, Грейнджер? — угрожающе прорычал он. — Мы ещё поговорим об этом, девочка.

Такая перспектива заставила Гермиону поёжиться.

— Если я скажу тебе, — начал Дамблдор, — что Сириус не был Хранителем тайны Джеймса и Лили и что Питер Петтигрю всё ещё жив, это что-то изменит, Аластор?

— Почём мне знать, — хрипло ответил Грюм, — что это не очередная сказочка на ночь.

— Что ж, поскольку Поппи и Минерва строго велели мне дать мисс Грейнджер возможность отдохнуть, этот разговор мы продолжим позже. А пока я прошу тебя поверить мне на слово. Сириус не представляет опасности ни для мисс Грейнджер, ни для любого другого студента в этом замке.

— Кроме Драко Малфоя, — пробормотал Сириус.

— Ты не помогаешь, Сириус, — сказал Дамблдор со страдальческим выражением лица. Сириус поднял руки в жесте капитуляции.

— В любом случае, как я уже сказал, настоящая причина, по которой мы здесь, заключается в том, чтобы услышать от мисс Грейнджер её версию событий. И чем скорее мы позволим юной леди начать свой рассказ, тем скорее оставим её в заслуженном покое и отправимся в мой кабинет, чтобы выпить чашечку чая на ночь. — Дамблдор повернулся к Гермионе. — Если вы будете так любезны…

В течение следующих двадцати минут Гермиона вспоминала события прошлой ночи, отвечая на вопросы Дамблдора и Грюма. Закончив, она откинулась на пухлые подушки, чувствуя, что нервное истощение даёт о себе знать.

— Хм, — задумчиво почесал подбородок Грюм. — Похоже, тебе очень повезло, девочка. — Он повернулся к Дамблдору, который лениво поглаживал свою бороду. — Есть какие-нибудь сведения о том, кто был тот другой парень?

— Никаких, — честно признался Дамблдор. — Думаю, мисс Грейнджер могла бы нам ещё немного помочь.

— Я рассказала всё, что смогла вспомнить, — слабо запротестовала Гермиона.

— Существуют и другие способы передать воспоминания, мисс Грейнджер, — заметил Дамблдор. Он вытащил палочку и поднял её высоко в воздух. — Фоукс!

На его зов в двери ворвался феникс, оставляя за собой след волшебного пламени. Он на мгновение опустился на колени директору и исчез так же внезапно, как и появился.

Грюм опустил палочку, которую выставил перед собой в ту же секунду, как двери распахнулись.

— Чтоб тебя, Альбус, — проворчал он, — в следующий раз предупреждай, пожалуйста.

Дамблдор усмехнулся. Гермиона увидела большую, но неглубокую богато украшенную каменную чашу, лежащую у него на коленях. Директор заметил интерес Гермионы.

— Вы знаете, что это такое, мисс Грейнджер? — спросил он добродушно.

Гермиона внимательно рассмотрела символы и что-то похожее на руны, вырезанные на ободке. Усталость не смогла победить её жажду к знаниям.

— Похоже на… это Омут памяти? — осторожно предположила она.

— Превосходно. Пять баллов Гриффиндору, — просиял Дамблдор.

— Он используется для того, чтобы просматривать воспоминания, — продолжила она. — Но я никогда раньше даже не видела его, не говоря уже о том, чтобы знать, как он используется, — с тревогой закончила Гермиона и посмотрела на директора.

— Тогда позвольте мне. — Дамблдор поднёс палочку к голове Гермионы и осторожно коснулся кончиком её виска. — Просто подумайте о нужных событиях, и я вытяну необходимые воспоминания.

Гермиона закрыла глаза и буквально почувствовала, как воспоминание покидает её разум. Когда она открыла глаза, палочка Дамблдора уже отходила от её головы вместе с полупрозрачной тонкой нитью, которая соединяла её висок с кончиком волшебного инструмента. Когда нить оборвалась, Гермиона обнаружила, что подробности произошедшего прошлой ночью как будто потускнели в её памяти.

Заметив тревогу и смятение в её глазах, Дамблдор поспешил успокоить её.

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, я верну вам воспоминания сразу же, как только мы их посмотрим. Ваша голова вполне способна вместить все ваши воспоминания. Достигнув моего возраста, вы можете обнаружить, что накопленных мыслей и образов становиться слишком много, поэтому лично я предпочитаю хранить некоторые из них вне собственного разума.

Он поместил полупрозрачную субстанцию в Омут, который заполнился мутной, серебристо-белой жидкостью.

— А теперь, джентльмены, не хотите ли присоединиться ко мне? — Он посмотрел на Гермиону. — Мисс Грейнджер, я пойму, если вы…

Гермиона покачала головой.

— Один раз я уже видела, как этого человека… — она с трудом сглотнула, — убили. У меня нет большого желания видеть это снова.

Дамблдор кивнул.

— Совершенно с вами согласен. Что ж, возможно, вам покажется интересным наблюдать со стороны. А теперь, если вы нас извините…

— Я останусь с Гермионой, — сказал Ремус.

Трое волшебников сгрудились вокруг Омута, хотя Гермиона заметила, что Грюм по-прежнему держал палочку наготове. Какие угрозы он ожидал найти в воспоминаниях, она не могла даже предположить. Интересно, его паранойя хоть когда-нибудь утихает?

К её удивлению, все трое без труда смогли опустить головы в Омут. Она с любопытством наблюдала за происходящим, пока её внимание не привлекло дипломатичное покашливание Ремуса, который в это время с не меньшим интересом смотрел на неё.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он.

— Я… думаю, нормально, — ответила Гермиона. — Несколько синяков и небольшое магическое истощение.

— Это хорошо, — сказал Ремус. — Но я имел в виду скорее твоё душевное состояние.

— О… — замялась Гермиона.

— Тяжело видеть смерть, тем более насильственную. Я так и не смог привыкнуть к этому.

Гермиона вздрогнула.

— Это было… ужасно… просто ужасно. Я не могу подобрать других слов.

— Я понимаю, — сочувственно сказал Ремус. Он выглядел в этот момент крайне измождённым.

— Я бы не хотела обсуждать это, — добавила Гермиона.

Ремус понимающе кивнул.

— Знаешь, если ты когда-нибудь передумаешь, найдётся много людей, которые будут рады выслушать тебя: Минерва, даже Дамблдор. Или, если хочешь, я. — Он на мгновение остановился. — Не держи свои переживания в себе, Гермиона, ничего хорошего это не принесёт. Скоро ты захочешь — почувствуешь необходимость — выпустить всё это наружу. Обещай мне, что тогда ты найдёшь кого-нибудь… может, Гарри?

Гермиона почувствовала, как сдавило горло, и неуверенно кивнула в знак согласия.

— Вот и хорошо. — Ремус, казалось, немного расслабился. — А теперь лучше расскажи мне, как у тебя вообще дела и как ты тут со всем справляешься.

Гермиона спокойно поведала о том, с каким давлением она столкнулась в этом году. Ремус, повторяя слова МакГонагалл, посоветовал ей не хвататься сразу за всё и по возможности не перенапрягать свои резервы, будь то умственные, физические или магические.

Трое волшебников у Омута памяти оставались в это время практически неподвижными. Минут через десять они одновременно подняли головы от чаши. Дамблдор выглядел задумчивым, Сириус слегка взволнованным, а Грюм хмурым.

— Макнейр, — кратко прокомментировал бывший аврор.

— Да, без сомнения, это он, — согласился Дамблдор.

— Не велика потеря, — хмыкнул Грюм. Он казался почти удовлетворённым. Дамблдор нахмурился. Он притянул воспоминание к своей палочке и вернул его владелице.

Гермиона, тусклое пятно в памяти которой вновь прояснилось, задала самый очевидный вопрос:

— Вы видели, кто его убил?

Дамблдор покачал головой.

— Нет, боюсь, что наши взгляды были ограничены вашей памятью. Я надеялся, что вам удалось уловить какую-то деталь, которую вы не смогли сразу вспомнить или сочли несущественной, но, увы, фигура убийцы осталась неясной. Аластор?

Он повернулся к учителю защиты, который стоял, задумчиво глядя на Гермиону.

— Мужчина, около тридцати, возможно чуть старше, худощавого телосложения. Ни малейшего представления о чертах лица или цвете волос. — Грюм задумчиво пожал плечами. — Это может быть кто угодно.

Дамблдор кивнул.

— Но кроме вопроса «кто» есть ещё и вопрос «почему»? — добавил он. — Есть предположения?

Грюм взглянул на Гермиону.

— В данный момент ни одного, во всяком случае, разумного. Тем не менее всё сходится. Кто-то решил избавиться от Грейнджер.

Гермиона хотела что-то сказать, но увидела, как Грюм незаметно повёл пальцем из стороны в сторону, давая ей знак молчать.

— Малфой и компания? — Сириус усмехнулся. — Самое время нанести визит этому снобу и его заносчивой сучке.

— Я бы не советовал этого делать, — предупредил Дамблдор. — У нас нет никаких доказательств, что это именно он стоит за покушением на жизнь мисс Грейнджер, даже если это действительно так. — Несколько мгновений он молчал. — И даже если Макнейр действовал от имени Люциуса, это не объясняет присутствия и мотивов второго джентльмена.

Грюм описал палочкой низкую дугу.

— По мне, так любой, кто убивает Пожирателя Смерти, делает миру одолжение. — Он поднял глаза, когда Дамблдор неодобрительно нахмурился. — Ты слишком мягок, Альбус. Девчонка жива только потому, что этот кто-то избавился от Макнейра. Я бы назвал это неплохим результатом.

— Мы с тобой всегда будем расходиться во мнении относительно необходимости крайних мер, Аластор, — сказал Дамблдор. — И всё же я был бы тебе очень признателен, если бы ты попросил своих людей держать ухо востро. За этим покушением действительно мог стоять Люциус Малфой. Думаю, я смогу убедить Северуса передать закодированное сообщение через Драко.

— Мне кажется, необязательно обсуждать это здесь и сейчас, — заметил Ремус, указывая на присутствие Гермионы.

— Я согласен с Грозным Глазом, — вмешался Сириус. — Мы не можем оставить всё как есть и позволить Малфою нанести новый удар.

Дамблдор, казалось, был несколько недоволен горячностью своих оппонентов.

— Я уверен, предупреждения о том, что за ним следят, будет достаточно для Люциуса, если, конечно, это всё-таки его работа. Я позабочусь также и о том, чтобы довести до сведения Драко, что мисс Грейнджер находится под защитой Хогвартса. — Он покачал головой. — Я отказываюсь верить, что причиной столь серьёзных событий послужила незрелость одного молодого человека.

Грюм печально покачал головой.

— Вечно ты пытаешься увидеть в людях лучшее. Когда-нибудь, Альбус, это тебя погубит.

Дамблдор резко поднял голову, но ничего не ответил. Затем, увидев, что Гермиона пытается подавить зевок, пошевелился.

— Что ж, джентльмены, я полагаю, что на сегодня мы уже достаточно утомили мисс Грейнджер. Может быть, пройдём в мой кабинет и обсудим все возможные варианты за чашечкой чая?

— Лучше за стаканчиком огневиски, — внёс рациональное предложение Сириус.

— Думаю, он мне понадобится, когда ты расскажешь свою историю, Блэк.

— Вот и замечательно. — Дамблдор повернулся к Гермионе. — Мы желаем вам спокойной ночи, мисс Грейнджер. Со своей стороны я могу только принести свои извинения за то, что случилось с вами в течение последних суток. Я лично позабочусь, чтобы этой ночью вас никто не побеспокоил.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Директор?

Он обернулся.

— Да, мисс Грейнджер?

— Не могли бы вы попросить у мадам Помфри что-нибудь от головной боли? — стыдливо спросила она. Собственные жалобы ей показались совершенно ничтожными по сравнению с чьей-то смертью.

— Разумеется. — Судя по всему, Дамблдор не посчитал её просьбу необычной, но что-то привлекло его внимание. — Аластор?

Грюм на мгновение отвлёкся.

— А? О, ничего страшного, Альбус. — Похоже, он не собирался уходить.

— Я так понимаю, ты присоединишься к нам? — спросил директор, направляясь в кабинет медсестры.

— Через пару минут, — пообещал Грюм.

Гермиона заметила, как Сириус обменялся с Ремусом недоверчивым взглядом, прежде чем повернуться к Дамблдору.

— Мне будет гораздо спокойнее, если мы все оставим Гермиону в покое, — многозначительно сказал он, выделив слово «все».

Волшебный глаз Грюма повернулся и уставился на беглого преступника.

— Что ты хочешь этим сказать, Блэк? — грозно спросил он.

— Джентльмены, — Дамблдор встал между ними и повернулся к Сириусу. — Я не знаю более надёжного человека, которому можно было бы доверить благополучие мисс Грейнджер.

Гермионе показалось, что Сириус собирается продолжить возражения.

— Всё в порядке, — вмешалась она. — С профессором Грюмом я буду в полной безопасности.

Ремус положил руку на плечо Сириуса.

— Дамблдор прав, Бродяга, — успокоительно сказал он, после чего одарил улыбкой свою бывшую ученицу. — Спокойной ночи, Гермиона.

Бросив последний многозначительный взгляд в сторону бывшего аврора, Сириус кивнул и медленно повернулся, чтобы покинуть помещение вслед за директором.

Грюм подождал, когда двери за Дамблдором захлопнутся, и повернулся к Гермионе.

— Сириус Блэк? — бросил он. Его волшебный глаз беспрерывно вращался вокруг своей оси. — Общаешься с осуждённым убийцей? Вы определённо уже были знакомы.

— Он невиновен, — устало повторила Гермиона.

— Альбус тоже так говорит. Мне будет интересно послушать эту историю. Кстати, о секретах. У нас с тобой тоже есть то, о чём лучше помалкивать. — Он постучал пальцем по обрубку носа. — План Малфоя был именно таким, как я и говорил: однократное спонтанное нападение. Тот, кто прикончил Макнейра, оказал нам большую услугу. Люциус и пальцем не пошевелит, пока не разберётся, что произошло. Ставлю галлеон против сикля, что сова с ужасной вестью о твоём воскрешении уже навестила поместье Малфоев.

— То есть вы хотите, чтобы я молчала о смерти Макнейра?

— Да, и об этом тоже. — Грюм пристально посмотрел на неё. — А ещё о том, что я знаю о том таинственном человеке. — Он покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Гермионы. — Нет, я понятия не имею, кто он такой, но точно знаю одно: его миссия заключалась не в том, чтобы остановить тебя, а в том, чтобы остановить Макнейра.

— Что? — Усталый ум Гермионы изо всех сил пытался принять эту концепцию. — Но вы же сказали…

— Я знаю, что сказал, девочка! — проворчал Грюм. — Думаешь, мне нравится хранить секреты от Альбуса Дамблдора? — Он неуклюже прошёл по палате, стуча деревянной ногой по полу. — Вокруг Альбуса есть люди, которым я не доверяю. — Он помолчал. — Я ничего не знал о Блэке, но это только добавило причин не болтать лишнего.

— Подождите, — перебила его Гермиона. — Я ничего не понимаю. Какой-то неизвестный маг совершил убийство, чтобы не позволить убить меня? Почему?

— Их интересуешь не ты. Поттер. Вчера я пытался сказать тебе, что его похитили, но Минерва помешала.

— Гарри? Но вы сказали директору…

Грюм снова повернулся к ней.

— Я уже говорил тебе, что это может быть заговор с целью добраться до Поттера. Помнишь такое? Так вот, я был прав. Кто-то хочет, чтобы ты ещё поварилась в этом котле. Им важно, чтобы ты продолжила соревнование, каким-то образом твоё участие вовлекает Поттера. Пока не могу понять как именно, но дай мне время…

Он в задумчивости постоял на одном месте.

— Никому нельзя об этом рассказывать, ты поняла меня, девочка? Ни директору, ни МакГонагалл, и уж тем более Поттеру. Этот безбашенный прыгнет прямо в огонь, как пить дать, а мы теперь слишком хорошо знаем, что это игра с высокими ставками. — Он уставился на Гермиону диким взглядом. — Мне нужно время, чтобы разобраться с этим, Грейнджер. Ты можешь пообещать мне, что пока это останется между нами? Ты сможешь держать рот на замке?

Гермиона растерялась.

— Я… я не в восторге от того, что мне приходится что-то скрывать от Гарри… — начала она, но Грюм оборвал её протест.

— Это ненадолго, девочка, и это для вашего же блага. — Он наклонился вперёд. — Твоё молчание может сохранить жизнь вам обоим.

Гермиона задумалась на несколько мгновений, затем медленно, неохотно кивнула в знак согласия.

— Хорошая девочка, — покровительственно похвалил её Грюм, что немного задело Гермиону. — Осталось убедить Дамблдора и Блэка скрыть то, что случилось, от Поттера. — Он покачал головой. — Альбус согласится. И Люпин тоже. А вот с Блэком могут возникнуть проблемы… — задумчиво пробормотал он, после чего поднял голову. — Пойду догоню этих троих, пока Блэк не вылакал весь огневиски, — решил он и указал на Гермиону. — Поговорим в четверг вечером. Прошлой ночью тебе сильно повезло. Расслабься пока. Впереди много работы.

С этими словами он развернулся и неровной походкой двинулся к дверям, погасив свет на выходе.

Гермионе внезапно показалось, что в палате резко стало холоднее.

Текст переведён JulsDo