Руку мне дай... (гет)

— Черт, черт... он все-таки сделал это! — стукнул Снейп кулаком по журнальному столику.

— Сев, постой, может, это... это само! Ну, Лили сама забеременела! — попыталась успокоить его Петунья. — Ведь такое вполне могло произойти естественным путем. Лили с мужем молоды и любят друг друга...

— Я успокоюсь, только узнав, когда именно она родит, и еще, что Алиса Лонгботтом не беременна. В противном случае — это точно дело рук Альбуса.

— Погоди... как это? Ты хочешь сказать, что беременность можно... устроить намеренно, организовать? — переспросила потрясенная Петунья. — То есть, против воли родителей?

— Разумеется, — процедил Снейп. — Существует несколько зелий. Ими давным-давно пользуются, кстати. Ну, когда хотят родить ребенка в определенные сроки и не ждать, пока судьба одарит сей великой милостью... Чего проще — подлить дураку Амортенции, а себе нужного зелья и можно через пару месяцев раскручивать его на свадьбу или пожизненное содержание!

— А почему ты мне не говорил о них? Мы могли бы тоже... — Петунья покраснела.

— Я хотел, чтобы это произошло само собой, — упрямо покачал головой Северус. — Ни к чему это магическое вмешательство. Я против... да и время терпит. У тебя полно работы, карьера... я бы не стал настаивать на таком.

— Ох, Сев... — Петунья порывисто обняла хмурого мужа. — Понимаю тебя, дорогой мой. Спасибо! Ты самый лучший! Заставить забеременеть насильно, не спрашивая... это и правда ужасно! Манипулирование в чистом виде.

— Да уж. Все равно что заниматься сексом под Империо, — процедил муж.

— Так что же делать? Я бы хотела поехать домой и поговорить с сестрой. Что скажешь?

— Скажу, что пришло время познакомиться поближе с твоей семьей и предстать перед ними в качестве зятя, — улыбнулся Снейп. — Мы не можем прятаться от них вечно. Я прав?

— Сделаем так, как ты скажешь, — Пет потерлась щекой о плечо мужа. — Я просто думала, что тебе не стоило раньше появляться в Англии, да еще и перед Лили... но если ты считаешь, что прямой опасности для тебя нет, то я только рада! Очень хочется похвастаться знатной добычей, попавшей в мои любовные сети! — засмеялась она. — Пусть посмотрят на моего молодого, симпатичного и перспективного мужа!

— Ты меня идеализируешь, и вообще твое мнение предвзятое, потому что ты жена, — смутился Снейп.

— Да разве не так должно быть в любящих семьях? Для меня ты всегда будешь самый-самый, — улыбнулась Петунья.

Северус облегченно вздохнул — ну хоть немного отвлеклась от переживаний за непутевую сестрицу. Но, в общем-то, теперь, когда он твердо стоял на ногах и вполне мог защитить себя и жену — почему бы и не наведаться на родину? Да и с Люцем повидаться хотелось, все же единственный верный друг...

— Тогда собираемся и завтра отправляемся. Я с утра аппарирую к Монгво за порталом. Все быстрее, чем полдня лететь через океан, верно? — и он начал покрывать легкими поцелуями поднятое к нему лицо Петуньи. Та расслабилась и крепко обняла Северуса. С одной стороны она немного беспокоилась за Снейпа, а с другой — была рада, что он категорически не отпускает ее одну. Может быть, вдвоем им удастся убедить Лили в необходимости уехать и принять меры к тому, чтобы ее будущий ребенок не подошел под лжеПророчество...

* * *

Лили сердито потопала ногами в сапожках, которые облепил снег. Весь двор завалило! Раньше бы его отец убрал или Петунья — та терпеть не могла снежных завалов и сугробов, а сейчас-то это делать некому.

Она взмахнула палочкой, расчищая себе заклинанием узкую дорожку к крыльцу.

Мать уже прибыла, вон ее следы в снегу видны.

Лили в последнее время чувствовала себя неважно. Тошнило, слабость во всем теле и беспричинная грусть и апатия. Порой, наоборот, охватывала злость и ярость и тогда посуде на кухне приходилось несладко. Иногда даже тупо до слез доходило. Вот и подумалось, чем сидеть одной в доме и не находить себе места, пока муж развлекается с друзьями или пропадает на заседаниях Ордена, не поехать ли к матери? Они бы поболтали о том, о сем, мама поухаживала бы за ней, как в старые добрые времена, а Лили полежала всласть на диване в гостиной перед телевизором, поедая вкусняшки и попивая мамин чай с мятой. Так захотелось заботы, и чтобы кто-то исполнял все желания! От мужа такого не дождешься...

Конечно, период ухаживаний всегда хорош и кажется, что так и будет всю жизнь, но... неприятную правду осознаешь лишь после медового месяца, когда отношения входят в обыденное русло и наваливается повседневность и быт.

В ресторанах и кафе, куда ее водил Джеймс в пору жениховства, было прелестно и уютно. Милые предупредительные официанты стояли навытяжку возле столика, убирая и поднося блюда и приборы, наливали дорогое изысканное вино, грязная посуда исчезала как по мановению волшебной палочки... горели свечи и все вокруг было засыпано лепестками роз...

А вот дома-то приходилось все делать самой. И оказалось, что у жены полным-полно обязанностей, даже с волшебной палочкой. Это изрядно бесило. Вот пусть Петька не воображает себе, что колдуньи могут махать палочкой и даже не запыхавшись убрать огромный дом, помыть гору посуды и приготовить обед и ужин из нескольких блюд. Это, между прочим, не так-то и легко, как кажется! Выматывало изрядно, так что рука болела махать рабочим инструментом, да и то не все получалось. Тем более, что бытовым заклинаниям в Хогвартсе не учили, там все больше науку пихали в головы студиозусам, а она в быту не особо пригождалась. Вот и пришлось купить несколько книг по ведению хозяйства и разучивать новые заклятья. Не всегда получалось, порой выходило такое, что смех и грех, но... все же лучше, чем руками делать. Тем более, руками-то она не очень умела. А домовика у Поттеров не было — последний помер лет пять назад, чтоб его!

Поттер зубоскалил еще, что жена ему дешевле обойдется, чем покупать нового эльфа. Они мало того, что стоят целое состояние, так еще и не найдешь свободного. А у аристократов нынче пошла мода — хвастаться поголовьем рабов. Так что не продали бы точно. Зажратые морды, и ведь слизеринцы в основном. Снобы мерзкие. Лили ненавидела слизеринцев, ведь именно против них Орден и сражался и перевес был отнюдь не на его стороне.

А все почему? Потому что слизняки Темные заклинания с детства разучивают, для них они — как воздух, которым дышат, вода, в которой купаются и плавают! То есть, естественная среда обитания! А что у них? Джеймс так вовсе Темные Искусства ненавидел, учил, потому что надо было. Да и Защита у них все годы велась фигово. Ведь не зря шушукались, что на этой должности сильнейшее проклятие лежит, вот туда нормальные профессионалы, ценящие свои знания и жизнь в том числе, и не шли. Одна шушера и проходимцы, годик поработают и отчаливают: кто в святого Мунго на лечение, кто на кладбище, а кто просто увольнялся, причем последние и пытались что-то более менее внятное им в головы вложить, да вот не судьба была обучать постоянно.

В итоге Защита у них очень хромала, чего нельзя было сказать о слизняках! Вот потому-то они сейчас и давили на них со всех сторон — численностью и умением, рвением и жестокостью.

Лили вздохнула.

Она, когда узнала, что забеременела и обрадовалась и огорчилась одновременно.

Вроде бы молода еще, куда им сейчас ребенка, ей же всего девятнадцать... а с другой стороны, теперь в рейды не надо ходить, не пошлют же беременного члена Ордена на потенциальную смерть! Да и муж не позволит... ну не позволит же? Не совсем же отмороженный на голову!

Конечно, и время, и обстановка на дворе неподходящие для деторождения, но что уж тут поделаешь. Беременность у магов нельзя было прерывать — магия рьяно защищала будущее потомство. Только себе навредишь — можно и вовсе силы лишиться на время или навсегда. Ходи потом сквибом бесполезным! Ну, как сказала бы вредная бабка «Что ни делается, все к лучшему». Пусть так и будет.

Лили потерла рукой в перчатке покрасневший носик и решительно направилась к дому. Хорошо, что она предупредила мать, теперь не надо будет самой бегать в подвал, включать котел, обогревать дом и вообще...

Третья ступенька знакомо скрипнула под ногой и Лили сентиментально улыбнулась, едва сдерживая слезы. Плаксивость стала одной из спутниц беременности. Все же родной дом есть родной, это не мрачный холодный особняк Поттеров в восточной части Лондона. Там постоянно было темно и Джеймс не разрешал ей даже думать о ремонте, мотивируя запрет нежной памятью об умерших родителях, которые мрачно взирали на невестку со множества портретов.

Мать, Дорея Блэк, высомерно отворачивалась и не разговаривала с ней, а отец зачастую похрапывал в кресле, да и беседовать им было практически не о чем. Лили упрашивала Джеймса переехать в какое-нибудь современное шале, но тому было все равно, где жить. И для него его дом тоже ведь был родным...

Лили вздохнула. Не так, совсем не так представляла она себе счастливую семейную жизнь... В школе все казалось таким простым и незамутненным... Мечталось о шикарном светлом особняке, о роскошном саде, полном цветов, о приемах и веселье... девчонки так красочно расписывали все это. А получилась война, война, война... Ей только Джеймс с Сириусом радовались, потому что было куда энергию девать. Ремус с Питером вот как раз не выглядели довольными.

— Ох, Лиличка, моя дорогая, какая же ты стала красивая! — охала и причитала мать, суетясь вокруг любимой дщери и помогая снять тяжелую зимнюю мантию, отделанную песцовым мехом по вороту, подолу и рукавам. — А меха! Дорогие, наверное? Джеймс тебя любит, балует, совсем как ваш отец меня в молодости!

Лили снисходительно улыбалась матери. Ну да, муж и обязан это делать, тем более тот, который приложил столько усилий к завоеванию супруги. Так что, наверное, по большому счету можно было считать, что она сделала выгодную партию. А то, что болтали за спиной — это от зависти. Джеймс все же был женихом завидным — чистокровный в Мерлин знает каком поколении, благородный, богатый, умница и спортсмен. Любая бы пошла за такого, а выбрал он ее — маглорожденную. Правда, этот величайший триумф было не с кем разделить — после школы все подружки и приятельницы испарились как роса под жарким солнцем и даже писем не писали. Лицемерки злобные.

— Как ты сама, мам? — спросила Лили. — Не болеешь? А как там бабка и тетя Стейси? Так же ворчат и перемывают мне косточки?

— Ну что ты спрашиваешь, как будто сама не знаешь, — хихикнула мать, разрумянившись от радости встречи. — Чем пожилым дамам заниматься в захолустье? Пусть болтают, я все равно знаю, что ты у меня самая лучшая девочка на свете!

— А про Петунью что-то новенькое слышно? — поинтересовалась Лили, скрывая явное любопытство. С сестрой он не переписывалась, и новости о ней узнавала из бесхитростных подробных отчетов матери.

— Да у нее все так же, сначала писала — учеба, учеба без конца, теперь работа, работа... не заканчивается ее работа. Даже времени не нашлось приехать на свадьбу к единственной сестре, — не удержалась от ворчливых возмущенных укоров мать.

— Да ладно, я знаю, ей бы там не понравилось. Она Поттера и его компашку терпеть не может из-за Снейпа.

— Ну, это же давно уже дело прошлое, — поджала губы мать. — И потом, мужские разборки — это личное дело, ей-то какое дело до них?

— Петька за мировую справедливость, ты же знаешь, — Лили покрутилась перед зеркалом, встала боком — пока живота нет, но говорят, через пару-тройку месяцев... м-да, будет похожа на воздушный шарик. Она поморщилась. Ну да ладно, время еще есть, сейчас главное что-то сделать с этой утомительной тошнотой... надо бы зелье свежее сварить или на худой конец в аптеке купить, да все откладывалось почему-то. То Джима дома не было, то самой не до того. Можно, кстати, отсюда взять и послать Артемиду в аптеку с деньгами, так даже проще и лучше.

— Пойдем на кухню, я там привезла разной еды и печенек, наготовили перед моим отъездом, — потянула ее мать за собой. — Тебе сейчас надо хорошо питаться и побольше отдыхать! Ты сколько тут побудешь?

— Пока не знаю, может, недельку-другую. Хочу дома пожить, а то в особняке как в тюрьме, — пожаловалась Лили. — Повидаюсь с подружками по школе, интересно же, кто как устроился, кто за кого из местных замуж вышел.

— А здесь никого и нет, — выдала мать, до этого пообщавшаяся вволю с соседками-сплетницами. Город наш потихоньку вымирает, ткацкое производство почти закрыто, и вся молодежь подалась в Лондон и другие города покрупнее. Тут сейчас только семейные и пожилые люди остались. Даже Джулия Ламберт, эта дурнушка рыжая, и та удрала в Ливерпуль, говорят, поступила в университет! Да уж... — мать неодобрительно застучала кружками, словно ее возмущал сам факт поступления рыженькой Джулии, которая и в подметки не годилась ее Лили, а вот, поди ж ты...

— Жаль, — разморено протянула наевшаяся теткиных вкусняшек Лили. — Совсем скучно тогда будет.

— Почему скучно? Разве тебе с мамочкой скучно? — подсела к ней счастливая миссис Эванс. — Найдем дело. Нужно ведь приданое малышу приготовить? Рубашонки-пеленки пошить, кофточки-носочки связать? Я вот кое-что сама вам делала! — гордо заявила она.

— Мам, ну ты сравнила! Сейчас на дворе уже 1980 год, ни к чему самой сидеть и корпеть над детскими шмотками! В магазинах все есть, да к тому же отменного качества, и выбор огромный, наверное. Были бы деньги.

— Но... когда сам, своими руками ребенку... это же так здорово... — промямлила сконфуженно мать.

— Ох уж эта твоя сентиментальщина, — снисходительно ответила Лили. — Помню я тот ящик, в которой куча моих волос была в конвертиках с датами. И крестильные платья и чепчики... и тетрадки мои все с начальной школы. Куча хлама, на самом деле...

— Как же иначе, — возмущенно выпрямилась миссис Эванс. — Вы мои дети, единственные и любимые и мне дорога любая память о вас, в том числе и волосы. Это прошлое, без прошлого человек не может быть цельным!

— А вот у волшебников с волосами так просто и неосмотрительно не обращаются, — хмыкнула Лили. — Любую подлость можно сотворить, имея волос врага! Поэтому всегда и везде применяют Эванеско!

— Боже, как же страшно жить в вашем странном мире, если там даже прядь волос твоего ребенка могут использовать тебе во вред! — мать нервно сжала виски. — Я, конечно, была очень горда, когда выяснилось, что ты у нас не такая, как все дети, но... если там столько проблем и так трудно жить, то может... может, вы с мужем поживете у нашем мире? Ну, пока там все не уляжется и не наладится?

— Ты шутишь, что ли? И чем мы, по-твоему, будем заниматься здесь? — засмеялась Лили.

— Да просто жить. Ты же говоришь, что твой муж обеспеченный человек. Ну и живите спокойно, только подальше от вашей этой непонятной войны. У вас же там свои на своих нападают и убивают? Ужас и кошмар!

— Чтобы нас назвали предателями? — усмехнулась Лили. — Да никогда! И Джеймс не согласится, я его знаю.

— Кто назовет? Вас совсем мало, остальное население и знать не знают, чем вы занимаетесь. Ты ведь говорила, ваш Орден незаконный, — начала спорить мать. Лили поморщилась. Сама виновата, зачем она обмолвилась на свадьбе об Ордене? Просто мать тогда очень беспокоилась и спрашивала, не опасно ли это — быть в такого рода организациях, а Лили похвасталась, что их преследуют по политическим убеждениям и участвовать в делах Ордена очень почетно и похвально.

Но миссис Эванс тоже совсем дурочкой не была, уж неформальных группировок и организация повидала по молодости, так что прекрасно разобралась в построенных на голом энтузиазме мотивациях. Если ты не служишь и не работаешь в законных государственных образованиях, ты автоматически будешь изгоем и преследуемым не только противниками, но и государством. А судя по сборищу колдунов на свадьбе, чиновников от Министерства там не наблюдалось от слова вообще. Так, разношерстный и разномастный странный народ, больше похожий на обычных обывателей, причем небогатых, а вовсе не на пламенных революционеров. И хуже всего было то, что молодежь там была с горящими глазами, будто им не терпелось кинуться в бой сию же минуту. Миссис Эванс сама в пору студенчества часто бегала на манифестации и даже была пару раз разгоняема водометами и слезоточивыми гранатами — студенчество в те годы было весьма активным и агрессивным. Так что такой взгляд был ей очень знаком...

Это уж потом они с мужем повзрослели, образумились, и их жизнь вошла в нормальное мирное русло. А так-то все бунтовали и проявляли характер по молодости, что уж там...

— Ты теперь не одна, тебе нужно не о делах орденских думать, а о том, как родить здорового ребенка, — бухтела мать. — Так что, девочка моя, прекращай это ребячество и побереги себя. Неужели у вас мужчин мало, что женщин гонят на поле боя? Тем более, беременных? Если это так, то я не позволю... слышишь?

— Ох, ну хватит, я сама знаю! — разозлилась Лили. — У нас тоже не совсем придурки сидят, а в рейды мы сами вызываемся ходить, нас никто не заставляет!

Мать с жалостью смотрела на нее. Да-да, их тоже никто не заставлял, но, тем не менее... толпу легко завести пламенными речами, и все равно, кто там — мужчины, женщины, старики или дети...

— Пойду в комнату, полежу, — зевнула Лили. Ее после теплого дома и горячего чая сморило. Да и усталость часто накатывала — но вроде так и должно было быть. Ребенок часть сил и магии будет забирать себе, отсюда и легкое истощение. Но колдуньям это не страшно, организм быстро все восстанавливает после еды и отдыха.

Внизу хлопнула дверь. Мать поспешно вышла в прихожую.

— Мама, здравствуй, — послышался знакомый голос.

«А она-то тут что делает?» — растерянно подумала миссис Поттер.

— Добрый день, миссис Эванс, — поздоровался мужчина.

«Это что, Снейп???»