Маги, магглы и сквибы (джен)

Встав из-за стола, Гарри почувствовал легкое прикосновение к левой ягодице. Проверив в туалете карман джинсов, ожидаемо обнаружил в нем блокнот и карандаш. Написав «Спасибо», только успел заметить, что слово начало бледнеть, как в дверь забарабанили. Уизли в Норе было куда больше, чем уединенных мест. День был полон шахмат, квиддича, болтовни Джинни, стряпни Молли, как всегда, одновременно вкусной и сытной, и уговоров съесть «еще кусочек», впрочем, обращенных только к Гарри. Остальные или и так ели как не в себя, или были Гермионой, которую Молли наоборот, пыталась припахать где только могла. Гермиона на «ну что ты как маленькая, салфетки как всегда, на третьей полке в комоде в коридоре, ничего сами сделать не могут» только молча отправлялась за искомым, чем доводила Молли еще больше, но ни та ни другая так ни разу и не взорвались.

Переписку удалось начать только наслушавшись рассказов о Пушках Педдл, и привычно уже обеззвучив источник храпа. Та же страница, на которой он написал «Привет» была исписана знакомым твердым, с резкими зигзагами и минималистичными пробелами почерком, чем-то напоминавшим виденные им по телевизору записи сейсмографа.

«МакГонагалл забрала меня не слушая возражений, так что во Францию я не попала. Сижу здесь уже десять дней, помогаю по хозяйству. Тут даже книг почти нет! Одна радость, Джинни ведет себя как человек. При свидетелях, конечно, ходит за мной по пятам, но когда остаемся одни — расслабляется, не достает разговорами, и часто сама сбегает. Нам всем приказали тебе не писать чтобы «не бередить душевные раны». Х сказал, что за тобой присматривают. Надеюсь это правда, и наше молчание не так сильно тебя задело, как в прошлом году».

На соседней странице Гарри написал: «Правда. Не парься». Текст оставался четким. Что-то было не так. Оказалось, нужно прикоснуться к блокноту палочкой, тогда старый текст пропадал, и можно было написать свой ответ. Вторая страница на его манипуляции никак не реагировала, написанное на ней оставалось четким, и его пришлось затереть заклинанием, от чего пропали и линии разметки.

«Я очень рада. Хорошо, когда есть хоть кто-то, на кого можно положиться. Если знаешь как я могу помочь — обязательно напиши. А еще скажи, есть ли у тебя какие-нибудь книги? Миссис Уизли сказала, что в Косой мы пойдем только после твоего дня рождения, так что я по второму кругу перечитываю учебники Форджа, и те уже заканчиваются».

«Тебе же всегда нравилось читать учебники…»

«Не смешно.»

«Есть. Одна. Зеркало?»

«Одна лучше, чем ни одной. Вынесешь к завтраку? Зеркало есть, но связь, к сожалению, только с Х. Он на вопросы, конечно, отвечает, но сам говорит неохотно, пара слов — и всё. Жаль, что ни родители ни С не могут пользоваться зеркалом. Кстати, у меня есть к тебе вопрос, если не затруднит».

Последнее показалось Гарри странным. Харви обычно было не заткнуть, прошлым летом они трепались часами, обо всем на свете.

«Хорошо. Меняемся. Что за вопрос?»

«Я слышала как миссис Уизли ворчала мистеру Уизли, что ты левитировал сундук. Как тебе это удалось? Ну, то есть, как тебе удалось не получить предупреждение от комиссии по надзору за колдовством несовершеннолетних?»

«Чужая палочка».

«Тебя слушается чужая палочка? Ой, да, у Невилла же была палочка его отца, и у Рона тоже была чья-то чужая, так что так можно. А она хорошо тебя слушается? У Рона и Невилла колдовать получалось не очень хорошо. А чья она?»

«Кого-то из Блэков.»

Гарри хотел дописать что она от Сириуса, но не нашел сил. Потом подумал как бы повежливее намекнуть, что ему больше не хочется разговаривать, надо ли желать спокойной ночи, потом подумал, что Гермиона наверняка опять напишет что-то в ответ, возможно даже что-то утешительное, что так они еще долго не закончат, и просто закрыл блокнот.

* * *

— Присаживайтесь, молодой человек, присаживайтесь.

Сухощавый мужчина с небольшой седой бородкой клинышком в зеленом с синими вставками костюме наподобие тех, в каких щеголяли Джон и Рональд, указал Харви на кресло у кофейного столика и сам сел напротив.

— Спасибо что пригласили, мастер.

— Харви, друг мой, я же просил вас, я не ваш учитель, и стариком меня выставлять не надо. Никаких мастеров или мистеров, зовите меня по имени.

— Хорошо. То есть, конечно, Блейк, как скажете. Только вы же всё равно меня учите, тратите на меня своё время…

— М-м-м, нет, мой друг. Мы с вами обсуждаем разные идеи, и мне это доставляет удовольствие. А время мне и так девать некуда. Интересной работы мне давно уже не предлагали, а повторять в сотый раз одно и то же, я не имею ни малейшего желания. Слава Мерлину, я достаточно заработал на этом веку, и могу всю эту ерунду отдать на откуп бывшим подмастерьям.

Блейк щелкнул пальцами, и на столике перед ними появился поднос с двумя маленькими чашечками кофе, над каждой из которых еще можно было различить струйки пара, как будто их только секунду назад разлили. Рядом стояла пара маленьких стаканчиков с чистой холодной водой, и блюдечки с чем-то приторно сладким. На чужой территории Харви старался во всем копировать хозяина, а тот эти сладкие кусочки не ел, видимо подавая на стол только по традиции. В прошлый раз, уже после того как кофе был выпит, а хозяин отвлекся, Харви неосторожно решил попробовать сжевать один кусок, оказавшийся одновременно упругим, липким и чудовищно сладким, и его зубы немедленно заныли.

Как оказалось, Блейк оказался достаточно наблюдательным.

— Отведайте лукум сегодня, мой друг. В прошлый раз он был, похоже, слишком сладким, поэтому я имел смелость заказать для вас гранатовый.

Гринграсс отпил маленький глоточек кофе и откусил маленький кусочек лукума цвета красного вина, а потом и то и другое запил водой. Не без опасений, Харви повторил за хозяином, и на этот раз обошелся без шока.

Когда с кофе было покончено, хозяин опять щелкнул пальцами, поднос с чашками пропал, и на его месте появился графин с красновато-коричневой жидкостью.

— Ну что ж, давайте наконец поговорим о чем-нибудь интересном. Я же вижу, у вас есть вопросы.

— Да, мистер Гринграсс, то есть, я хотел сказать, Блейк. Я понял, что не знаю какая руна отвечает за передачу времени.

— Мой друг, зачем же нужна руна, отвечающая за передачу несуществующего?

— Как, несуществующего?

— А что же, по-вашему, есть это «время»?

Вопрос выбил Харви из колеи. Всю сознательную жизнь он жил под страхом куда-нибудь опоздать, а судя по тому, как мать ухаживала за его младшими братьями, его и в несознательном возрасте кормили в точном соответствии с показаниями часов. Что же они показывали, если не время, если его не существует? Гринграсс был магом, как и Блэк, возможно, он и думать должен был похоже. Харви уже знал от Гермионы, что раз у неё нет органа, отвечающего за координаты, то для аппарации координаты бессмысленны. Органа, отвечающего за отсчет минут, в людях тоже не водилось, иначе им не пришлось бы изобретать хронометры. То есть минуты были ерундой, какой-то условностью. Ну да, конечно! Часы начинались с того, что сутки делились на двадцать четыре части (почему не на десять?), а сутки состояли из дня и ночи, которые человек мог наблюдать непосредственно, а смена дня и ночи — это…

— Время — это количество событий, которые проходят от одного "сейчас" до другого, или каких-то событий в прошлом или будущем.

— Хм! Неплохо, мой друг, неплохо. Однако, вы не только забываете, что будущего не существует, но и впадаете в грех примитивного объективизма. Я понимаю, что чередование дней и лет кажется незыблимыми столпами, определяющими жизни землепашцев, а затем и всех остальных людей, и это верно, но отнюдь не все люди живут одинаково быстро. Да что там, даже один и тот же человек, но ждущий новостей радостных или опасных, воспринимает ход событий по-разному, то не может дождаться, то не способен от них сбежать, и камнем падает навстречу. Ребенок за день проживает тысячи событий, а старик не может вспомнить куда делся целый год.

— Это верно. Я даже как-то видел как маг поколдует, и начинает двигаться намного быстрее всех остальных. Он ведь тогда и события должен видеть с другой густотой, и время для него идет по-другому?

— Прекрасный пример, мой друг, просто прекрасный! Я не был уверен, что вы знакомы с этим феноменом, поэтому не хотел им вас затруднять, но с ним даже лучше. Скажите, он когда «так поколдует», что происходит с этим его «временем»?

— Его время ускоряется, конечно.

— А со временем всех остальных?

Мастер смотрел на Харви с любопытством, и ухмылялся, по-видимому, ехидно. Ну да, конечно. Во-первых, так выходит, что время у всех разное. Сутки одинаковые, а время разное. Ерунда, короче. Во-вторых, раз он движется быстрее, значит всё остальное — наоборот, медленнее, то есть для него происходит меньше событий, значит, когда он сам движется быстрее, то во времени медленнее, и наоборот, что тоже странненько. Или это как раз то, о чем училка в школе говорила, что он не понял? Что-то там было про звездные путешествия, что чем быстрее летишь, тем меньше у тебя проходит времени, и когда прилетишь, окажется, что у остальных уже прошла, типа, тысяча лет, а тебе еще даже на пенсию рано. Или это не о том было?

— Похоже, вы уже дошли до осознания парадоксов, вылезающих при попытке оперировать глупыми абстракциями. Ладно уж, не мучайте себя. Подумаете на досуге сами, пока же просто запомните, что для мага склонность привязываться ко времени есть признак ограниченности. Мир полон чудесных процессов, каждый из которых имеет свое начало и конец, свои стадии и признаки, и совершенно не желает подчиняться каким-то глупым человеческим выдумкам. К счастью, судя по тому что мне Дафна рассказывает, эта новомодная ересь проникла пока, кажется, только в учебники зельеварения. «Через восемь минут после закипания, зелье должно приобрести насыщенный синий цвет, после чего добавьте змеиные зубы». Чушь! Как приобретет насыщенный синий цвет — так добавляйте зубы, всё! Вы, мой друг, по какому учебнику учились, с минутами?

— Нет, мне посоветовали старый купить, там минуты и часы не написаны нигде, только в особо сложных рецептах есть фазы луны.

— Вот! Потому что фазы луны — явление для нас объективное, влияющее на все сущее на Земле как день и ночь, которые вы наверняка и сами прекрасно знаете как рунами передать.

— Спасибо, мастер. Только, скажите, а как же хроноворот?

Гринграсс опять странно смотрел на Харви, и молодой человек не мог даже предположить какие бури сотрясали голову мастера Блейка. Не пойми откуда взявшийся парень явно впечатлил его утонченную и неглупую внучку как никто раньше. Не манерами простолюдина, конечно, и не бессистемным образованием. Непонятно чем. Хотя, если честно, только отсутствие образования и мешало этому Харви понять, что многие идеи его были оригинальны и свежи, и честно говоря, непонятно было кто сейчас у кого учился. В Британии что-то новое в его области появлялось регулярно, каждый год, но вот чтобы его УДИВИТЬ… да он уже лет тридцать ничему не удивлялся! Похоже, Хогвартс детей только отупляет, пора его разгонять к Мордреду. Придуманные схемы парнишка лично рисовал и заряжал, но до сих пор цел, и даже, говорит, прибавил в магии. Точно Поттер, с фамильным чутьём артефактора — выбросы запасенной в артефактах и контурах магии могут смять кого угодно, не только полусквиба. Встречался с кем-то из Блэков, этих головорезов-мизантропов, мастеров боевой трансформации, но опять жив. Знающий о хроноворотах, за обладание которыми отдел Тайн отрывал не только дурные головы, но и что поважнее, и даже упоминания о которых отовсюду вымарывали.

— Послушайте моего совета, Харви. Не связывайтесь с хроноворотами никогда.

— Конечно, Блейк, я и не думал, и нет его у меня. Мне просто интересно, если времени нет, и будущего нет, куда же он тогда переносит?

— Хроноворот никуда не переносит, потому что времени нет. Он замыкает цепочки событий. В будущем событий еще нет, и хроноворот бессилен. Обычно с экспериментаторами ничего не происходило, но иногда особо одарённые пропадали бесследно. Прошлое уже есть, поэтому замкнуть настоящее с прошлым можно, но только если ты там уже был.

— То есть, нельзя отправиться дальше своего рождения?

— Наверное это тоже правда, но так далеко ещё никому не удавалось. Нельзя замкнуть на цепочку, которой никогда не было. Или хроноворот не сработает, или ты попадешь куда-то в другое место, и насколько я знаю, никто потерявшийся до сих пор не возвращался, поэтому хроноворот лучше и в руки-то не брать, не то что бездумно крутить.

— А как узнать, что я где-то уже в том моем будущем, которое в прошлом, уже был, и теперь могу туда, как вы говорите, «замкнуться»?

— Если сам себя не видел — никак, но как ни странно, так проще. Твоя магия сама может помочь хроновороту правильно тебя соединить, думать тут не нужно, и даже вредно.

— Да, я слышал, что самому себе из прошлого попадаться нельзя, иначе будут какие-то парадоксы, и весь мир может пострадать.

— Думаю, тебя дезинформировали. Мир большой, он такую мелочь, как дурак с хроноворотом, переварит легко. Ты пострадаешь, может быть и люди вокруг тебя. Вот представь себе, что ты сам себя видел, и знаешь, что скоро должен будешь использовать хроноворот чтобы показаться сам себе. Скоро — потому что обычно хроновороты позволяют замкнуть цепочки событий, отстоящие не больше, чем на несколько часов. Хотя, возможно, правильнее сказать, что это наша магия не может соединить более отдаленные события нашей жизни, не знаю. И вот ты знаешь что надо делать, но не можешь или сознательно отказываешься. Что произойдет? С миром — ничего, он большой, а вот с твоей головой — запросто. Консенсус состоит в том, что магия этот парадокс решит самым простым способом — заставит тебя сомневаться в том, что ты видел, и ты до конца жизни не сможешь уверенно отличать реальные события от своих фантазий. Грубо говоря, сойдешь с ума. Если на вас, тебя и тебя, кто-то обратит внимание, и решит, что кто-то выпил оборотного зелья, тогда уцелеет, но если неосторожно позволит себе задуматься о парадоксе, то тоже быстро сойдет с ума. В мире вообще часто происходит то, чего произойти не могло, но магия ведь вся о том, чтобы делать что-то, что этим миром не предусмотрено, верно?

— Хм, я так не думал, честно говоря. Точнее, мы с Рональдом считаем совсем по-другому, но мы мало знаем. Я подумаю. Спасибо, Блейк. Я с вашего разрешения пойду, уже поздно.

— Конечно, Харви, но не пропадай, мой камин всегда открыт для тебя.