Маги, магглы и сквибы (джен)

Коротко стриженный седовласый мужчина с безупречной осанкой не спеша пил кофе у себя в кабинете. Кабинет был необычным — он был невелик, и в нем не было окон, как если бы это был угол младшего клерка, но не было ни стеллажей, ни завалов бумаг, только массивный сейф в углу, три тонкие папочки на полированной столешнице дорогого дерева, набор не менее дорогих письменных принадлежностей да надежный признак рабочего кабинета серьезного человека — кнопочный селектор с телефонной трубкой. Если бы в этот кабинет каким-то чудом смог проникнуть газетчик, то не усомнился бы в том, что столь тщательный подбор аксессуаров к идеально сидящему костюму может принадлежать только джентльмену из высшего общества. Лицо джентльмена показалось бы смутно знакомым, но чтобы найти о нём хоть какие-то сведения, понадобилась бы команда профессионалов. Впрочем, газетчиков в этом кабинете никогда не было и быть не могло.

Ждать оставалось недолго. Не все правильно поймут и примут его решения, но это неважно. Дело подчиненных — исполнять их наилучшим образом. Советовать, напоминать — это пожалуйста, но капитан на корабле может быть только один. А начальство деталями его работы давно не интересуется. Меньше знаешь — крепче спишь.

Рослый краснолицый мужчина средних лет в мятом костюме и с точно такими же папками в руке совершенно бесшумно просочился мимо двери, так же тихо ее прикрыл, и, не тратя время на расшаркивания, неожиданно громко пролаял густым голосом, от которого завибрировали мелкие предметы письменного набора и блюдце на столе.

— Это же молокососы!

— Джон, я все понимаю, но работать приходится тем, что есть.

— Знаю, сэр. Неужели лучше никого нет?!

— Нету, Джон, просто нет, — ответил джентельмен терпеливо.

— По моему запросу протралили от киля до клотика. Только эти трое смогли разглядеть связный текст, а не тот бред, который показывается всем остальным.

— Может, все же попробовать нормальных парней?

— Нет, Джон, прошлого раза мне достаточно. Пропавшего я по Никарагуа знал. Когда он из джунглей три недели выходил после провала, я даже не беспокоился. Он крокодилом позавтракать мог. А тут до базы полчаса неспешным шагом по его родному Лондону. О том, кто ходить разучился и агукает как ребенок, врачи говорят, на службу вернуться уже не сможет; хорошо, если за собой ухаживать научится.

Старший резко выдохнул, сбрасывая накопившееся раздражение, Джон потупился.

— Джон, хватит. Совы перестали прилетать, данных ноль, дело стоит. Это неприемлемо. Мальков в курс дела я сам введу, а ты пока сколачивай силовое прикрытие. Из проверенных, кто точно болтать не будет. Снайпера тоже — чувствую, понадобится. Что рассказать, сам определишь, но без моего разрешения — ни шагу. Времени две недели. Свободен.

* * *

— Паттисон, ты попала!

— А ты и довольна!

— Чего-о, да мне вообще плевать! Но ты все равно попала. Тебя мымра зовет.

Миниатюрная молодая девушка, в черном с головы до пят, развернулась, не доходя до своего стола, где все утро приходилось разбираться с отчетами командированных, решая самые дебильные вопросы. Сейчас она поднималась от юриста этажом ниже. Можно ли зачесть кассовый чек целиком, или «Секс на пляже» надо вычесть из суммы компенсации? Правила компенсации расходов командировочных занимали целый талмуд. Перцу добавляло то, что эта сволочь развлекалась «сексами» в Париже, то есть за франки, и не забудем необходимость учитывать местное законодательство. Черт бы побрал этих пустоголовых мужиков! Паттисон их вообще не переваривала. От них одни проблемы.

Мымра была явно встревожена.

— Ребекка, что случилось?

Чума! Сказать ей «а я откуда знаю?» или «мне еще не доложили», это автоматом нарваться на часовую лекцию. Мымра управлялась одними рефлексами, но от этого было не легче.

— Не знаю, мэм. Вы тут начальник, а я рядовой сотрудник.

— Детка (Детка?!), тут заходил один импозантный джентльмен, они настаивают на твоем переводе к ним. Я даже не могу сказать куда. Скажи мне, что случилось?

— Да не знаю я. Он же не ко мне заходил, — тут Ребекка поймала себя на том, что фенечка на запястье, которую она крутила второй рукой, больно впилась в кожу.

— Ладно, не важно. Вот тебе конверт, там должно быть все расписано, когда, куда, и что предлагают. А ты точно ничего не знаешь?

— Нет. Сама в шоке.

— Ладно, детка. Сдавай дела Поле, и удачи тебе на новом месте.

На «удачи тебе» Ребекка окончательно потеряла дар речи и вышла не попрощавшись. В руках у неё был самый обычный конверт размером с лист бумаги для писем, за исключением только штампа «Совершенно секретно. Лично в руки».

* * *

Широкоплечий сероглазый блондин лет двадцати с небольшим, чуть выше среднего роста, в мягкой белой водолазке и слегка потертых, но безупречно чистых голубых джинсах, небрежно опирался на спинку сиденья и изредка бросал взгляды на парня напротив. Он бы и без этого отлично обошелся, но больше смотреть было не на что. Обыкновенное на вид черное лондонское такси, в котором его везли обсудить «важное для карьерных перспектив спецзадание», имело совершенно непроницаемые стекла, видимо многослойные, потому что кроме собственного, довольно мутного, отражения, ничего разглядеть было невозможно.

Напротив сидел невысокий живчик примерно его возраста, чистенький и гладенький, из тех, кого другие парни обычно не любят, не понимая, за что их привечают девушки, заодно обвиняя в скрытом гомосексуализме, но блондин был выше подобной мелочной неприязни. В себе он был уверен, на него и так вешались все подряд, от морковок, которым и бриться-то еще не нужно, до старух за тридцать.

Живчику явно хотелось что-то сказать, но и странный автомобиль, и оранжевый конверт в руках, такой же как у блондина в рюкзачке, полный заманчивых, но и опасных слов, мешали решиться. По городу колесили с полчаса. Временами казалось, что водитель нарочно петляет, а сейчас остановился четвертый раз подряд. Ничего, кроме нескольких охраняемых периметров, не приходило в голову.

Замки на дверях отщёлкнулись, и молодые люди вылезли из машины в большом темном помещении. Света из коридора хватало только, чтобы уверенно ступать по ровному бетонному полу. В коридоре нашелся лифт без единой кнопки, который поехал вверх, как только они вошли. Дальше маршрут был понятен без объяснений и закончился в небольшой комнате, наполненной ароматом хорошего кофе. На простом металлическом стуле с черной тканевой подушкой «для посетителей», то есть совершенно без изысков, сидела худосочная девушка со слегка опухшим лицом с мелкими чертами, в темной одежде, и пила чай из тонкой чашки с розочками и позолотой. Как можно было наслаждаться чаем в такой атмосфере, было совершенно непонятно.

Вялые мысли о том, стоит ли напрягаться запоминать такое о такой, прервал сидевший за столом мужчина в возрасте, престранного вида. Густая шевелюра пепельно-серого цвета, очки в массивной оправе с толстыми дымчатыми стеклами, и такого же цвета бородкой и усами, как у этого русского марксиста, Троцкого кажется, вместе смотрелись вполне гармонично. Но вот с дорогим коричневым костюмом с искрой, золотыми запонками, и заколкой для галстука с красными камнями не сочеталась абсолютно. Костюм сидел как влитой, блондин был уверен, что хозяин к нему был привычен, а значит, растительность и очки служили дополнительной маскировкой. Однако...

— Добро пожаловать, парни. Как вы уже поняли, это ваше новое место службы. Да-да, ответственное задание на благо Британии начинается здесь и сейчас. Насколько ответственное, вы сами скоро поймете. Меня вы можете называть... для вас я буду «Эм», так вам будет понятнее и мое положение, и характер службы. Осталось узнать, как вас зовут. Думаю, вы уже догадались, что кто ваши настоящие имена не знает, тем и знать не стоит. Выберите себе кого-нибудь, с кем бы вы могли бы себя ассоциировать, и вперед.

— Мэгги, — представилась девица.

— Рональд, — сказал блондин.

— А я тогда Горби!

— Отставить цирк. Никакой системы в ваших именах не должно быть видно.

— Я все равно хочу быть Рональдом, хотя бы Роном. Совершенно нейтральное имя!

— Хорошо, но никаких Горби или Майклов с Мэгги.

— Тогда я буду Мия, как Мия Уоллес.

— А я Харви, как Харви Кейтель. Так ведь можно, это ведь имя не персонажа, а актера, да и вообще, мало ли Харви!

"Как я понимаю Джона", — подумал Эм, подавив вздох. Дело было важным, времени воспитывать сосунков не было, и уж конечно нельзя было дать им понять, как они действуют ему на нервы.

— Рон, Мия и Харви, большую часть времени вы будете работать в этом здании, на этом этаже, в этом коридоре. Выход в рабочее время только с разрешения, моего или моего заместителя. Джона я вам представлю завтра. В конце дня можно уезжать домой, машины и правила посадки те же, но лучше ночевать здесь, сами поймете почему.

На этаже есть шесть жилых помещений. Четные номера ваши, одежду ваших размеров принесут сегодня же. Горячее в столовую подвозят регулярно, кухня с запасами продовольствия в вашем распоряжении. Никакого расписания нет, но работы очень много. А сейчас прошу за мной в рабочие комнаты. Их две, тоже скоро поймете почему.

Это компьютерная. Шесть рабочих станций, копиры, принтеры и что там еще бывает. Я не специалист, при мне ругаться «Пентиум» или там «ОуСиАр» бесполезно. Заявки в письменном виде мне или Джону, на время обслуживания техники рабочий зал закрывается, все документы должны быть в файлохранилище, опечатаны. Знакомиться с персоналом запрещено, знать в лицо — тоже. Выносить материалы за пределы рабочих комнат даже не думайте. Вам не понравится.

Теперь главное. Вторая рабочая комната. В ней хранятся оригиналы документов, с которыми вы будете работать. Харви, посмотри. Знакомо?

— Да, сэр, очень похоже на то, что было в тестах.

— Читай.

— Третье задание Тремудрого турнира...

— Достаточно. Сделай копию и принеси сюда. Нет, подожди. Напиши ваши имена на чистом листе, чтобы проверить копир, потом уже запускай заметку у тебя в руках...

Через пару минут...

— Что получилось?

— Эээ... ерунда какая-то. Букв не разобрать, только какие-то полосы и пятна. Вместо заметки. Наши имена четко.

— Дальше не пробуй. В лучшем случае будет все то же, в худшем — сожжешь тут все, не только копир. Ваша работа начинается сейчас же. В комнате с оригиналами ящик входящих. Разобрать, и ничему не удивляясь, все, абсолютно все статьи и заметки перепечатать на машинках на обычную бумагу. Да, на механике. Напечатанное разложить по папкам в хранилище, составить оглавление всех заметок, набрать на компьютере, и занести в базу сегодня же. Инструкции в этом конверте. Все черновики, включая листок с вашими именами — в шредер. Сегодня с дурацкими вопросами ко мне не лезть. Лучше даже вообще никогда.

Закончите сегодняшнее — читайте накопленные материалы. Завтра в 0900 представляете аналитику по сделанной работе. Как делить обязанности, решайте сами, но если я только заподозрю, что кто-то не выложился на все сто, вместо оплаченного университета и всех остальных обещанных бонусов, до окончания контракта ваше место работы будет на буровой в Северном море. За дело!