Руку мне дай... (гет)

В гостиной Снейп и Петунья весело болтали с какими-то симпатичными молодыми людьми. Лили с удивлением обнаружила, что у сестры очень красивый мелодичный и звонкий смех, а Северус вторил ей низкими бархатистыми нотками — получалось весьма приятно на слух. Лили было с чем сравнивать: тот же Питер, к примеру, взвизгивал как девчонка, разражаясь взрывами высокого неприятного смеха, Люпин вообще никогда не смеялся, а только мученически улыбался, ну а Сириус, естественно, гоготал как гусак — ему лишь бы было забавно и прикольно. Сам Поттер или улыбался одной стороной рта, или мрачно похохатывал, в стиле киношных злодеев. Миссис Поттер вдруг с тоской припомнила, что с мужем они довольно давно уже не шутили и не смеялись над чем-то вместе... просто не над чем было. А вот сестра с мужем похоже постоянно веселились...

Лили гордо вскинула голову и решительно вошла в дверь.

Разговоры и смех смолкли. Друзья Снейпов оказались очень приятными молодыми людьми мексиканско-бразильской наружности. Смуглые, темноглазые, высокие и плечистые красавцы. Толика затесавшейся ранее европейской крови сделала их весьма колоритными на внешность — видимо поэтому сейчас от обоих не отходили их спутницы — рыженькая и блондинка. Еще бы, этакие мачо-самцы, от них прямо веяло аурой мужественности. На фоне этих двоих Поттер с Блэком были просто безусыми юнцами.

— О, Лили, проходи, знакомься! Это Диего и Мартинес Сабанесы, друзья, коллеги и компаньоны Северуса и их спутницы — Аманда и Джесси.

Лили надменно кивнула. Ей в ответ тоже кивнули, только более приветливо, но не делая попыток вскочить навстречу и облобызать ручку. Парни вежливо улыбнулись. Девушки, слегка нахмурившись, внимательно изучали новую особу, пытаясь понять, представляет она угрозу для них или нет.

— Это моя младшая сестричка, Лили Поттер. Приехала погостить немного, и потом, она ждет ребенка, а тут климат более... подходящий — у Лил слабое здоровье, — известила всех об интересном положении Лили улыбающаяся Петунья.

Все тоже заулыбались, а девушки заметно расслабились и теперь смотрели на Лили снисходительно. Дескать, ты опасности для нас не представляешь, пузатая замужняя англичанка, можно даже внимания на тебя не обращать. Лили эти неприкрытые намеки взбесили — еле сдержалась, и то из вежливости. А эта рыжая Джесси! Да как можно так липнуть к парню, не отпуская его руки ни на минуту и прижимаясь к нему всем, чем только можно! Где ее гордость, в конце концов? Или в Америке все так откровенно вешаются мужчинам на шею? Вот она... она! Да она Поттера вон сколько лет к себе не подпускала и вообще...

Лили надулась, негодуя.

Впрочем, рыженькой смешливой Джесси было наплевать на тайное негодование миссис Поттер — она влюбленно прильнула к Мартинесу, который вроде бы смирился с ее поклонением и даже попривык к нему. Потому как Джесс не претендовала ни на что, лишь бы только быть рядом с любимым.

Вечер был веселым и непринужденным, но откровенно провальным для Лили. Мало того, что друзья Снейпа приперлись со своими пассиями, так они и вели себя с ней, как с пожилой почтенной матроной! Впрочем, надо было признать, что это в какой-то мере было правильно — ведь им сразу дали понять, что зеленоглазая красотка уже занята. У нее муж и скоро будет ребенок. Так что и обращение к ней было соответствующим. Но... но... почему-то иррационально стало обидно, что внимания на нее обращали не больше, чем на столовый прибор! Даже шоколадному торту было подарено в сто раз более восторга и любви. Его встретили как самого желанного и дорогого гостя.

А она почему-то втайне надеялась, что сможет очаровать мужчин своей красотой, начитанностью, веселой и умной беседой... тогда как весь вечер на арене блистала Петунья. Все наперебой обсуждали ее последние работы, ее последние блистательные Сикрет-шоу, ее дизайн новых духов, ее... В конце ужина Лили опять тихо возненавидела сестру — обеденные разговоры, совместная готовка десертов и задушевный родственный шоппинг были погребены под тоннами возмущения и злости.

Никто, никто не восторгался и не отпускал комплиментов ее длинным роскошным рыжим волосам, ее удивительным изумрудным глазам, ее безупречной коже, не испорченной еще безобразными пятнами беременности! А если бы ее удосужились послушать хоть немного, то поняли бы, что она тоже, тоже разбирается в зельеварении и Чарах! Но нет, все предпочитали болтовню о магловских дизайнерских примочках, называя их «истинным волшебством»! Снейп и Сабанесы даже и не заикнулись о своей работе, хотя... наверняка они так поддерживали маглу Петунью, вселяя в нее уверенность, что она наравне с ними!

От этих гадких мыслей Лили стало сначала чуточку лучше, а потом червяки сомнения и недавно проснувшаяся совесть снова начали грызть ее. Тщательно осмотренный дом, отремонтированный и обставленный в соответствии со вкусами Петуньи как бы намекал, что даром сестра хлеб свой не ест, а значит, и заказчики ее тоже довольны, а уж глянцевые журналы с фотографиями шоу, которые создавала именитый талантливый дизайнер-оформитель миссис Снейп не позволяли даже подумать, что Петунья влезла на верхушку успеха по блату. Да и какой такой блат мог быть у молодой, никому не известной небогатой англичанки в местных элитных кругах. Тут только благодаря особому таланту тебя и заметят. И неважно, что в магобществе Британии Петунью никто знает — важно, что она стала известна всей волшебной общественности Америки, а это значительно больше людей! И помимо этого — миллионы американских маглов тоже были в курсе. Это и есть та вожделенная популярность, которой всегда в глубине души желала Лили. Только вот, оказавшись волей счастливого случая волшебницей, она ошибочно посчитала, что просто обязана завоевать и покорить именно магический мир, тогда как... тогда как следовало бы с такими возможностями остаться среди маглов — они оказались более благодарными в этом плане...

Так что и эта химера умерла, не успев толком родиться и окрепнуть. Пришлось признать, скрепя сердце, что сестра заслужила и заработала то, что имеет. В отличие от нее, Лили всего лишь жена Джеймса Поттера и член запрещенного сомнительного подпольного общества.

В последующие дни Лили убедилась в популярности и востребованности сестры еще больше. Им постоянно наносили визиты ухоженные разодетые по последней европейской моде женщины и галантные солидные мужчины, на которых буквально было написано, что они купаются в деньгах. Все они ворковали и любезничали с Петькой, а та прямо светилась приветливостью, доброжелательностью и вежливостью, носясь с заказчиками, как гусыня с золотыми яйцами, угощая чаем-кофе и своими фирменными вкуснющими тортами. Кстати, несмотря на угрюмое настроение, Лили все же заинтересовалась кондитерским делом, продолжала постигать кулинарные секреты сестры и уже изрядно поднаторела в нескольких рецептах. Так что ее уязвленное самолюбие понемногу стало успокаиваться — до следующего Петуньиного успеха.

Лили видела заинтересованные взгляды мужчин, которые приходили в дом, но... Петунья чересчур ревностно оберегала ее от посягательств на честь и приставаний, тут же громогласно озвучивая, что сестра замужем и уже на третьем месяце беременности. После этого мужчины становились равнодушными и мало обращали внимания на Лили. Это, признаться, расстраивало. Потому что встречались среди заказчиков такие экземпляры... слюнки текли буквально. И красавцы, и при деньгах, и в обществе вес имеют, и свой бизнес раскрученный есть.

Миссис Поттер только теперь поняла, как же сильно она поспешила с замужеством! И какой маленький и убогий был у нее в школе выбор. М-да, Снейп и Поттер... вот и все. Остальные ухажеры не в счет — они даже ей не нравились совершенно. Ну, вот зачем она сама испортила отношения с Пет перед ее отъездом? Эх... а ведь могла бы тоже уехать в Штаты и тут уже добиться какого-никакого успеха! Ведь у Северуса и Петуньи получилось, и у нее все вышло бы как нельзя лучше. А теперь... только и остается, что родить ребенка и потом по возможности вернуться в Британию, к мужу...

Чем больше Лили жила в Америке, под крылышком у сестры и ее мужа, тем меньше ей хотелось домой. Джеймс, правда, по прошествии немногого времени начал закидывать ее нетерпеливыми письмами с требованиями возвращаться обратно — все-таки жена есть жена, какая бы ни была, но Лили отвечала, что пока не может, так как ей очень нездоровится, а сестра заботится и присматривает за ней. Не сидеть же ей одной в четырех каменных сырых стенах особняка Поттеров. А у Снейпов жизнь прямо бурлит и кипит — тут намного интереснее!

Петунья со Снейпом предполагали небезосновательно, что на Джеймса давит его длиннобородое начальство, которое забеспокоилось о еще не народившемся Избранном.

Поэтому как-то вечером, за ужином состоялся решительный разговор на эту тему. Петунья со Снейпом убеждали Лили согласиться родить пораньше. Это было вполне возможно. Тогда преследования и Волдеморта и Дамблдора автоматически бы были сняты, так как необходимые условия для Избранности довольно четко обозначены в Пророчестве.

Лили попросила немного времени на раздумья. Ночью, лежа в уютной мягкой постели, она пялилась в темноту и размышляла. Разумеется, она вовсе не желала, чтобы ее новорожденное дитя подвергалось опасности стать марионеткой в руках директора и возможности быть убитым в столкновении с Волдемортом. И уж тем более, ей не улыбалось отдать свою молодую жизнь во имя амбиций Дамблдора, который, очевидно, твердо решил сделать из нее жертву-убийцу. О таком развитии событий даже подумать было страшно, не то что представить, каково это будет. Поэтому... нет, нет и еще раз нет! То есть, да, надо соглашаться на ранние роды! Лишь бы уйти, убежать, уползти подальше из-под морщинистой ласковой, но неотвратимо подталкивающей вперед, к своей цели, длани идиотского сфабрикованного Пророчества!

Со временем друзья и знакомые Снейпов попривыкли к угрюмой, вечно недовольной рыжей беременной красотке-англичанке и даже болтали с ней на отвлеченные темы. Все, кроме одной высокомерной индианки, которая частенько заявлялась в дом вместе с маленьким сыном Коннором. Лили еще удивилась в первый раз такому британскому, точнее ирландскому, имени и явно европейскому виду ребенка, который был белокожим и синеглазым, но Петунья сказала, что Найра сама метиска и замужем за белым. Правда ее муж почему-то так ни разу и не появился у Снейпов...

Эта Найра смотрела на нее так презрительно и даже как будто брезгливо, что Лили в ответ тоже возненавидела заносчивую туземку. Они даже толком и не разговаривали ни разу, да и желания особого сближаться не было у обеих. Индианка в первую же встречу пристально посмотрела на Лили, дернула изящным носиком, будто принюхиваясь, и процедила:

— Хм... олениха, стало быть. Ну-ну...

Миссис Поттер растерялась и не нашлась с ответом. Что та хотела сказать — намекала на Патронус Джеймса — серебряного оленя с развесистыми рогами? А откуда узнала, какое животное у ее мужа?

Петунья в ответ на настойчивые расспросы Лили что это за нахальная и бесцеремонная особа, улыбнулась и сказала, что Найра ей как младшая сестренка, и замужем она за их с Северусом хорошим близким другом. Но он очень занят, и поэтому на может навещать их в городе — они изредка видятся в другом месте. К тому же, Найра анимаг, и видимо потому увидела в Лили, ну как бы сказать... ее тотемное животное, что ли.

В ответ на язвительное замечание Лили, что у этой девицы видать аниформа еж или ехидна, Петунья ответила, что Найра перекидывается в пантеру — одно из самых крупных, сильных и опасных представителей кошачьих. Тут уже Лили пришлось прикусить язык. Ее-то муженек в анимагической форме представлял и правда оленя, Блэк — собаку, а Питер и вовсе крысу. Тут ответить было нечем — лучше уж промолчать и не усугублять...

Но все равно Лили было жутко обидно — да что она вообще о себе возомнила! Пусть даже и пума или там пантера. Чего окрысилась на нее, она же ее совершенно не знает, и даже не пытается узнать! Ну и не больно-то и хотелось. И она вообще перестала спускаться вниз, когда в гости приходила Найра с сыном. Та, впрочем, и не страдала особо по причине величайшей самодостаточности и самоуверенности.

Так что подружиться с американскими девушками у Лили не очень-то получилось...

Помимо приема многочисленных гостей Северус с Петуньей регулярно по выходным куда-то пропадали. Говорили, что у них дела в провинции, но ее с собой почему-то не брали. Лили как раз находилась в таком периоде беременности, когда ее все обижало. И потому она частенько рыдала у себя в ванной, когда сестры с мужем не было дома. Они бросали ее одну на целый день! Но гордость не позволяла спрашивать, что и как, а посему два раза в месяц на выходные Лили была предоставлена сама себе. В такие дни она тоскливым привидением бродила по огромному дому, разглядывая все самым дотошным образом и мечтая сделать у себя точно так же. Кроме сада — туда она больше не ходила ни разу. Ну а что, можно все запомнить, а дома набросать на бумаге и, вытребовав у Поттера денег, оборудовать ту же кухню по уму. Теперь-то она знает, чего именно хочет, а значит, особых проблем не будет.

Но кроме одиноких воскресений недостатка в развлечениях у Лили не было. Петунье по роду работы частенько приносили целыми стопками приглашения на всяческие выставки, рауты и вечеринки, посещать которые нужно было обязательно, а то обидятся! Северус ходил с ним через раз — у него по-прежнему было много работы, а вот сестры с удовольствием выходили в свет. И для Лили это было единственной отдушиной в темном затхлом болоте обиды и зависти, которые невольно одолевали ее. Хотя и тут Петунья усугубляла. Лили к тому времени уже обзавелась животиком и раздалась в бедрах, поэтому была вынуждена одеваться в просторные штаны и туники-балахоны, правда из высококачественного шелка, либо в дизайнерские сарафаны для беременных, тогда как Петунья щеголяла в коротких, облегающих вечерних платьицах, которые ей очень шли, и на высоких каблуках, только подчеркивавших стройные длинные ноги.

Такой контраст жутко огорчал Лили, но поделать-то она ничего не могла. Оставалось только ждать, пока родится ребенок, а потом уже приводить себя в порядок. К тому же, бедная миссис Поттер каждый раз невольно сравнивала своего муженька и супруга сестры, по совместительству своего бывшего друга-паладина. Сравнение было явно не в пользу Поттера, который постоянно щеголял в коротковатых мантиях, дабы не мешали и не путались в ногах.

В Штатах маги носили ту же одежду, что и маглы. Так что Северус теперь отдавал предпочтение удобным джинсам, пуловерам и рубашкам, а также пиджакам и курткам. На вечеринки и приемы он облачался в великолепный, сшитый на заказ смокинг и выглядел в нем настоящим джентльменом. Лили втихомолку завистливо глазела на его стройную высокую фигуру, затянутую в элегантный костюм, длинные ноги в классических брюках, белоснежную рубашку и неизменный темно-зеленый или черный галстук-бабочку. Низкорослый коренастый Джеймс никогда так не будет выглядеть, да и не заставишь его надеть магловское. К тому же нельзя, наверное, Статут не позволяет... вот же еще идиотские ограничения! Везде и всюду ходи в дурацкой мантии, которая делает тебя бесформенной грудой!

Надо сказать, справедливости ради, Лили даже в голову не приходило как-то попытаться отбить Снейпа себе обратно. Потому что она чувствовала, что ничегошеньки не выйдет, а она лишь опозорится и ей в таком случае придется рассориться с сестрой навсегда и покинуть Петуньин гостеприимный дом, в котором ей так привольно и хорошо жилось. Инстинкт самосохранения и толика здравого смысла вынуждали сдерживаться и вести себя пристойно, к тому же, Северус совершенно не обращал на нее внимания, удостаивая дежурных коротких фраз, вроде «Доброе утро», «Как самочувствие?», «Приятного аппетита» и «Спокойной ночи». Он даже по имени к ней обращался крайне редко, только пялился постоянно на свою Петунью и держал ее за руку все время! Такое равнодушие весьма обижало Лили и заставляло нелогично злиться на сестру. Что она ему плохого сделала, что он так сух и черств с ней? Ведь можно же им поговорить по дружески, вспомнить былое... Она даже поплакала пару раз, но потом решила, что это не стоит того, раз он с ней так, то она не станет навязываться — да и не больно-то хотелось!

Ну и потом, она же не злая ведьма — отбирать мужа у родной сестры не станет. Гриффиндорки так не поступают — благородство у них в крови.

Лили похвалила себя за столь мудрое решение. Снейп все равно для нее потерян окончательно, но и без него вокруг много привлекательных интересных мужчин...

Впрочем, Северус по своему заботился о бывшей подруге, у которой на прикроватной тумбочке не переводились зелья от тошноты, мази и притирки, чтобы личико не подурнело и другие оздоравливающие зелья.

Как-то вечером Лили сидела возле Петуньи на диване, перебирая приглашения и буклеты.

— Ой, Пети, тут про какой-то фестиваль Патронусов... приглашают всей семьей... А что это за мероприятие?

Петунья улыбнулась.

— Замечательное феерическое зрелище! Обязательно пойдем все вместе. Просто фантастика в реале. Вот увидишь... в тот раз Северус не участвовал, только смотрел, что да как, но в этот раз он сказал, что давно готовится и тоже покажет своего Патронуса.

Лили хмыкнула про себя. А вот зря эта мерзкая Найра зубоскалила насчет оленихи. Снейп в начале пятого курса тренировался вызывать Патронуса и признавался ей, что самое лучшее воспоминание для него — это как он впервые увидел ее на детской площадке на качелях и понял, что она тоже волшебница. Правда в тот раз у него получалось нечто расплывчатое, серебристое и явно копытное четвероногое, возможно, это та самая олениха и была. Правда, тот же Снейп и просвещал Лили насчет свойства Патронуса меняться в результате сильных потрясений, но... чем черт не шутит, вдруг... и она торжествующе улыбнулась.