Вальпургиев рассвет (джен)

Пенелопа слушала очень внимательно. Финеас Найджелус Блэк и его супруга беседовали с ней в одной из комнат, там, где находилась огромная картина. Женщина поставила стул прямо у полотна, чтобы ничего не упустить. Старый Блэк говорил резко, говорил жестко, но, если вдуматься — ничего оскорбительного он не произнес.

— Поймите, прежде всего, одну вещь. Вы полукровка и все это знают, — с этой фразы старый Блэк начал разговор. — Поэтому не пытайтесь стать самой… блэкистой Блэк. Во-первых, вы ничего не добьетесь, а во-вторых, у Сириуса уже есть отрицательный опыт. Вас должно в первую очередь волновать мнение вашего супруга, а не то, что о вас подумают другие семьи.

Пенелопа кивнула, когда Блэк сделал небольшую паузу.

— Чтобы вас воспринимали не как жену Сириуса, а как госпожу Блэк, вам прежде всего надо родить наследника. Желательно — мальчика, — Финеас Найджелус собрался с мыслями. — Вы сами знаете, для чего нужен брак в старых чистокровных семьях. Это вызовет гораздо большее уважение, чем попытка соблюдать все правила… Да, милая?

Урсула Блэк пошевелилась на портрете. Пенелопа только сейчас присмотрелась к тому, как выглядит и держит себя эта женщина. Директор расположился на стуле, Урсула стояла рядом и одновременно чуть ли не по-хозяйски держала руку на плече своего мужа.

— Я хочу пояснить нашей новой Блэк пару моментов. У вас сейчас, даже если вы начнете стараться показаться чистокровной леди, этого просто не получится. Вы воспитанная и приличная дама, но есть вещи, которые придут только со временем. Я тоже предостерегаю вас от чрезмерного увлечения… распорядком. Мой дорогой супруг, как всегда, планирует и все логически обосновывает, — Урсула легко улыбнулась. — Я хочу больше поговорить о ваших ощущениях и планах. Мы же рассуждаем о том, как освоиться в новом доме.

Старый Блэк кивнул в знак согласия.

— Скажите, Пенелопа… что вас сейчас больше всего волнует?

Пенни помолчала.

— Прежде всего, наследник, — она подняла взгляд. — И… да, вы правы — освоиться с основными правилами поведения.

— Тогда я скажу вам очень простое и самое важное правило, милая, — Урсула чуть наклонилась. — Неважно, на сколько часов раньше мужа вы встаете. Важно, чтобы муж встал к готовому завтраку. Вам знакомо выражение «мой дом — моя крепость»? — дождавшись кивка, Урсула продолжила. — Вы — комендант этой крепости. Это самый главный совет, который я могу вам дать. А так… можете писать статьи, можете заниматься наукой, мой супруг еще вам расскажет, как мы вместе публиковались в периодике. У вас есть эльфы, чтобы делать работу по дому — главное, не забывайте ими руководить и знайте сами, как и что делается.

— Кстати, простите за нескромный вопрос, — вмешался директор. — Раз вы уже говорили с праправнуком о детях — имя вы придумали?

— Целых три, — ответила Пенелопа. — Я посмотрела астрономические атласы и нашла Летний треугольник. Денеб, Вега, Альтаир — три яркие белые звезды, Сириус — тоже белая звезда. Как вы считаете — такие имена могут подойти?

— Более чем, — заметил директор. — Мне нравится, что вы нашли сразу три.

* * *

Сначала Сириус и Пенни думали уехать в дом дядюшки Альфарда сразу после свадьбы. Но как-то так вышло, что к обеду все трое Блэков, не сговариваясь, решили: молодожены останутся на Гриммо до второго испытания. Прошло еще два дня, и Беллатрикс предложила Сириусу провести на Гриммо медовый месяц. Бродяга, почти не раздумывая, согласился.

Пенни осваивалась быстро. Белла заметила, что ей время от времени приходится давать жене Сириуса советы, но не приходится ее поправлять. Пенелопа облазила весь дом, с пристрастием допросила Урсулу Блэк и принялась за хозяйство. На второе же утро Кричер и Винки трудились под руководством «жены хозяина Сириуса», что только радовало Беллатрикс.

Домашние дела контроля не требовали. Сириус ходил веселый и довольный: у Бродяги на лице было крупными буквами написано: «Я счастлив». Даже Вальбурга поддалась всеобщему настроению и не показывалась на портрете. Белле оставалось только порадоваться. Кузен устроен, домом займется кто-то еще — можно сосредоточиться на своих изысканиях. Все время до второго испытания Беллатрикс перемещалась по треугольнику спальня-кабинет-лаборатория, прерываясь только на обед. Вот только ходить она стала погромче, чтобы не ставить молодежь в неудобное положение.

Ее исследования с Протеевыми чарами дошли до определенной точки и дальше двигались с большим трудом. Беллатрикс уже твердо понимала, как отключить эти чары, но еще не знала, как их взломать. В конце концов, она написала Снейпу о результатах. Ответ пришел тем же вечером и укладывался в пару строк: «Предлагаю обсудить после испытания. Этих результатов хватит даже на серьезную статью, если, конечно, тебя это интересует».

* * *

— Ты неисправим, — сухо произнесла Беллатрикс.

— Я ученый.

Беллатрикс и профессор сидели на трибуне, поодаль от Сириуса, поближе к Малфоям. Белла со скучающим видом наблюдала за озером. Четверо чемпионов собирались нырять в озеро.

— Все публикации только после того, как решится наш главный вопрос, Северус, — Белла подперла подбородок руками. — Только потом. Кстати, кого будут спасать чемпионы?

— Поттеру достался младший Уизли, — охотно пояснил Снейп. — Краму — Грейнджер, Делакур будет вытаскивать свою сестру, а Седрик — Чжоу Чанг. Вот уж кому я не завидую.

Беллатрикс сухо усмехнулась, вспомнив статью Скитер. Страшно подумать, что она выдаст после такого подбора пленников.

— Все тихо? — прошептала Беллатрикс.

— Пока да. Ничего подозрительного не было.

Чемпионы с шумом нырнули в озеро. Оставалось ждать еще целый час.

* * *

Что-то пошло не так. Вынырнул Диггори и потащил за собой Чжоу. На поверхности появилась Флер, сошедшая с дистанции. Наконец, вынырнул Крам, который пошел на неполную трансфигурацию. Беллатрикс оценила способности и отвагу болгарина, но ее больше занимал другой вопрос. Куда делся Поттер? Прошло десять минут. Потом еще десять. Через полтора часа после старта на трибунах поднялся мерный гул. Беллатрикс огляделась по сторонам, потом посмотрела на Снейпа. Профессор сидел неподвижно, но наморщенный лоб выдавал его беспокойство.

Белла увидела, что профессор Муди сходил к палатке чемпионов. Чем дольше там оставался Аластор, тем хуже были предчувствия Беллатрикс. Ведьма нервно закусила губу. Происходящее перестало ей нравиться все больше и больше. Наконец, на поверхности воды появилась голова парня, и одновременно с этим из палатки выскочил профессор Муди. Беллатрикс впервые видела, как можно бежать на протезе.

Не сговариваясь, Беллатрикс и Снейп поднялись и бросились к палатке. Краем глаза она увидела, как вскакивают Сириус и Пенни.

В шатер вошел только Снейп. Блэки остались чуть поодаль и обменивались мрачными взглядами. Пенни аккуратно взяла мужа под локоть; Беллатрикс мерила шагами проход к шатру.

— Что с ним? — и Сириус, и Белла хором спросили вышедшего Снейпа.

— Жить будет, но у меня очень плохая новость.

Только сейчас Беллатрикс осознала, что Снейп выглядит так, будто из него высосали остатки жизненной силы. Она впервые видела, чтобы Северусу не хватало воздуха.

— У него взяли кровь, — произнес Снейп.

* * *

— Я не понимаю, министр, — Дамблдор не повышал голоса, но вместе с тем казалось, что он отчитывал Фаджа, — почему вы не сочли подозрительным то, что Бегмен взял больничный и при этом с утра готовил пленников?

Заинтересованные люди облепили министра сразу после того, как Поттера и Рона Уизли увели в больничное крыло. Где-то вдали не находила себе места Тонкс. По дороге Беллатрикс попался Перси — Уизли чуть ли не метался в панике. Самого же Фаджа взяли в оборот прямо у судейской трибуны. Там же нашелся и старший Крауч. Бартемиус, бледный, как смерть, предпочел бы сбежать подальше, но был вынужден оставаться: должность не оставляла ему выбора.

— Минуточку, Дамблдор, — Фадж начал краснеть, но не от стыда, а от злости. — Я что, должен перед вами отчитываться? Это обычная практика для министерства: сделать ответственую работу, даже если...

— Вы вообще себя слышите? — вмешалась Беллатрикс.

— Я готов еще слушать нотации Дамблдора, но не ваши, — отрезал министр.

— Что, простите?! — прищурилась Беллатрикс.

— Однако, вы не можете отрицать, министр, — вот ж кому было плевать на выбрыки Фаджа, так это Дамблдору, — что я подавал вам меморандум по этому поводу. И сейчас возрождение Волдеморта — вопрос нескольких часов.

Сириус с шумом вздохнул. Бродяга предпочитал отмалчиваться, пока говорил его непосредственный вождь.

— Послушайте, — Фадж повысил голос. — А вы не пробовали сами себя послушать? Вы на основании слов мальчишки, который вам рассказывает о двух мертвецах и огромной змее, выстраиваете такую историю! Я что, должен поверить, что давно мертвый сын господина Крауча мало того, что набрал крови вашего Поттера для замшелых ритуалов, так еще и устроил с ним дуэль? Это даже несерьезно.

— Господин Фадж, — спокойно произнес Малфой. — Мы неоднократно пытались донести до вас всю опасность ситуации.

— Поймите, сейчас фальшивого Волдеморта еще можно уничтожить малыми силами, — Беллатрикс уже отчаялась добиться от Фаджа хоть чего-то полезного.

— А, замечательно, — дернул головой окончательно покрасневший Фадж. — Кроме слов мальчишки, у вас еще в активе фантазии уголовницы. Мадам Блэк, не пытайтесь указывать мне, что делать. Я, знаете ли, немного лучше вас готов управлять страной…

— Вам бы стоило меньше заниматься самолюбованием! — резко ответила Беллатрикс.

Никто даже не успел стреагировать, когда в руке ведьмы оказалась палочка. Белла вскинула руку, но тут же ее с двух сторон схватили за руки Снейп и Сириус.

— Белла! Белла, спокойно! — чуть не взвыл Бродяга. — Белла, он того не стоит!

Фадж, побледневший, как Крауч, выпрямился; когда перед его носом появилась волшебная палочка, министр отшатнулся и чуть не упал на Аластора.

— Я не намерен дальше выслушивать эти… бредовые предположения! — Корнелиус уже не сдерживался. — Дайте пройти!

Беллатрикс начала вырываться, но кузен и Снейп не отпускали ее, пока Крауч и Фадж не скрылись из виду.

— Белла, оно того не стоит, — Сириус повторил эти слова, как мантру; он даже не обращал внимания на Снейпа.

Беллатрикс тяжело вздохнула: время упущено. Теперь остается только поднимать защитные чары вокруг своих домов и срочно думать, как жить дальше.

* * *

Весь день и вечер Черная метка оставалась серой и безжизненной. Змея не шевелилась, пока Блэки проверяли защитные чары дома. Змея не напомнила о себе, пока Беллатрикс и Сириус вместе с Тонксами колдовали вокруг их дома. До самого захода солнца Белла не могла отделаться от глупой надежды: все обойдется, крови не хватило, младенец не возродится. Умом она понимала, что это не так, но надежда — упрямая вещь, она умирает последней и служит первым шагом к разочарованию.

Змея ожила с наступлением темноты. Беллатрикс сидела в кресле, когда ее предплечью неожиданно стало жарко. Черная метка налилась краской и пульсировала — фальшивый Волдеморт звал к себе. Она понимала, надо аппарировать, но точно назвать место не могла. А если бы и могла — что это меняло? У нее нет команды, чтобы рассчитывать на успех.

Метка нагрелась и начала пульсировать — Беллатрикс ощущала слабые удары тока и жар, как будто к ее коже прикладывают горячий чайник. Болеутоляющее зелье не помогало. Рядом с ней все это время сидела Пенелопа и протирала ее предплечье еще одним средством, но старания молодой Блэк только облегчали боль; убрать жжение у них не получалось.

Волдеморт был зол. После первого вызова прошло несколько минут, и зов тут же повторился. Беллатрикс чувствовала себя так, будто рядом с ней кружится дементор — только вместо пронизывающего холода ее обдавало волной жара. Зов тянул из нее силы, медленно, но верно: прошло полчаса — и она уже не могла нормально сидеть в кресле. Беллатрикс корчилась от боли, пока фальшивый Волдеморт посылал новые и новые сигналы. Где-то там, в других частях Британии, другие чистокровные глотали зелья литрами, но Белла об этом не задумывалась. Ее мир сжался до размеров комнаты, и оказался заполнен жгучей болью.

Лишь под утро боль унялась. И лишь под утро в камин постучался Снейп.

* * *

Северус и Бродяга расселись по разным углам комнаты, подчеркнуто не замечая друг друга. Беллатрикс лишь глянула на этих двоих — не поубивают друг друга, и ладно. Куда больше ее занимал думосброс; Снейп пришел с воспоминанием. Сделав глубокий вдох, Белла погрузила голову в чашу и оказалась где-то в лондонском парке.

Фальшивый Волдеморт стоял у догорающего костра. Он выглядел не таким, каким Беллатрикс его запомнила в начале восьмидесятых. Его нос окончательно исчез. Даже в слабом свете костерка кожа Темного Лорда казалась безжизненной. Волдеморт напоминал живого человека. Его реплика напоминала труп; Белла приняла бы его за инфери, если не палочка. «Труп на троне», — Беллатрикс вспомнила свои ощущения из сна.

Фальшивый Волдеморт стоял, и возле его ног застыла змея: даже рептилия разглядывала волшебников с чувством собственного превосходства. Рядом с Нагайной прямо на земле сидел младший Крауч и баюкал культю. Беллатрикс передернуло, когда она увидела на лице Барти счастливое выражение.

Волшебники, закутанные в черное, подходили к этой троице, целовали край мантии Темного Лорда, и становились в круг. Круг был не полон — в нем зияли огромные промежутки, но пока что никто не обращал на это внимания.

Волдеморт заговорил. Он говорил то же самое, что в Риддл-мэноре услышала от него Беллатрикс: про благоволение судьбы, про Поттера, про Берту Джоркинс… вот только про крестраж он не произнес ни слова.

— Круцио! — сказал Волдеморт, когда к нему бросился Эйвери, умоляя о прощении.

Он опустил палочку лишь через десяток секунд. Эйвери замер без движения, хрипло дыша.

— Встань, Эйвери, — мягко произнес фальшивый Волдеморт. — Ты молишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю.

Он прошелся вдоль волшебников, пока Эйвери отполз на свое место.

— Но вы все-таки пришли, должен отдать вам должное, — Волдеморт обвел людей взглядом. — Тринадцать лет… тринадцать лет безупречной службы — и тогда, может быть, я вас прощу. Но у вас есть шанс искупить свою вину, а вот у тех, кто услышал мой зов и не пришел… у них такого шанса уже не будет.

Темный Лорд помолчал и подошел к Краучу.

— Мой славный Барти, — холодно произнес он. — Ты помог мне вернуться в моё тело. Тебя держали под проклятием подвластия, но все же ты вырвался и смог помочь мне. А Лорд Волдеморт вознаграждает тех, кто ему служит.

Фальшивый Волдеморт крутанул палочкой. В воздухе возникла полоска, будто бы сделанная из жидкого серебра. Она изогнулась, зашевелилась, и превратилась в блестящую человеческую руку. Повисев мгновение в воздухе, эта рука упала точно на культю Крауча.

— Мой лорд, — зашептал тот, шевеля новыми пальцами. — Мой Лорд, она… великолепна.

— Займи свое место, Барти, — холодно произнес Волдеморт.

Фальшивый Темный Лорд снова пошел по кругу.

— Почему я не вижу Малфоя? — сказал он, внезапно остановившись. — Люциус решил, что может стать добропорядочным гражданином? Или он поспешно забыл о том, что такое верность?

Упивающиеся молчали, а Волдеморт сделал еще один шаг.

— Тут должен был стоять Лестрейндж, — в его голосе проскользнуло подобие сожаления. — Но он умер в Азкабане. В отличие от вас, он пытался найти меня. Жаль терять такого слугу, но когда стены Азкабана рухнут, я вознагражу его младшего брата.

Волдеморт встал напротив места Беллатрикс.

— А здесь должна была стоять супруга Рудольфуса… моя самая большая надежда и мое самое большое разочарование. Я знал, что она не отреклась от меня. Мне говорили, что она заявила о верности мне только после легилименции, но я думал, что это ложь. Сейчас я так не думаю, — холодно произнес фальшивый Волдеморт. — Тринадцать лет назад я был уверен, что Беллатрикс с радостью бы отдала жизнь за своего Лорда. Сейчас я вижу мерзкое предательство. Я знал, что она уже три года на свободе, я считал, что могу доверить ей свою тайну… но она решила убежать под крыло Дамблдора, этого любителя магглов и грязнокровок. Как жаль, что благороднейший и древнейший дом Блэков превратился в сборище предателей крови!

Упивающиеся молчали.

— Какое низкое предательство, — повторился Волдеморт. — Я учил ее, я считал ее своим вернейшим и преданнейшим паладином… ее, женщину, которая была грязнокровкой в глазах собственной матери. Я отчистил ее от этой грязи, я принял ее в наши ряды… у нее было все… и она ответила мне такой черной неблагодарностью. Когда стены Азкабана рухнут, в этой темнице останется одна камера персонально для Беллатрикс Блэк. Я хочу, чтобы остаток жизни она провела во мраке. И тот, кто доставит мне ее живой, будет вознагражден так, как и мечтать не мог.

— Мой лорд! — выкрикнул Крауч. — Я привезу вам Беллатрикс Блэк в клетке!