Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Где, во имя Мерлина, носит Грюма?

Петтигрю подвёл Гарри к другому, менее помпезному надгробию, расположенному чуть в стороне. Там он опутал их нового пленника так же, как Гермиону.

— Люмос! МакКракен! — крикнул Крауч, когда его собственное заклинание заменило погасший свет палочки Гарри. Ирландец вышел из-за дерева на освещённый участок. — Следи за ними.

— А ты куда?

Крауч смерил его убийственным взглядом.

— Я смотрю, ты почти такой же любопытный, как эта маленькая сучка. Тебе не нужно знать.

МакКракен пожал плечами.

— А где МакКлар?

На секунду Гермиона испугалась, что станет свидетельницей третьего убийства.

— И это тоже тебя не касается, — повторил Крауч тоном, не допускающим дальнейших расспросов. — Он там, где я ему приказал быть.

«Если бы я только могла добраться до МакКракена и рассказать, что случилось с другим, возможно, он бы нам помог», — подумала Гермиона, но, к её разочарованию, он встал ближе к Гарри, а не к ней.

Тем временем Крауч явно намеревался уйти.

— Они в твоём распоряжении, — сказал он Петтигрю. — Позволишь им сбежать — и я лично тебя убью, если она не сделает это до меня. — Он развернулся и пошёл по тропинке, сделав быстрый глоток из фляжки.

Гермионе показалось, что Петтигрю был почти так же рад уходу Крауча, как и она, но всё же что-то в Крауче беспокоило её, что-то, что ей никак не получалось уловить.

— Гермиона? — прервал её размышления крик Гарри. — Ты… в порядке?

Вопрос звучал довольно глупо, но она понимала, о чём он.

— Да, я в порядке, — отозвалась она, — учитывая все обстоятельства, — добавила она шёпотом, которого он не мог расслышать. Ещё одна маленькая ложь во благо. Её тело всё ещё содрогалось от знакомства с Круциатусом, и это не говоря о том, что она пережила в лабиринте. Сейчас третье испытание представлялось ей далёким и несущественным.

Тем не менее Гермиона была полна решимости продержаться как можно дольше. Грюм не мог отпустить Гарри одного, наверняка он скоро будет здесь и приведёт с собой подкрепление.

«Думай, Гермиона, думай!»

Она снова сосредоточилась на Петтигрю. На несколько секунд он исчез из поля её зрения, но через некоторое время появился снова, волоча по гравийной дорожке какой-то громоздкий предмет. Тяжело дыша от напряжения, он остановился рядом с Гарри. Оказалось, Хвост притащил из церкви огромный котёл, каких Гермионе ещё не доводилось встречать на практике. О его назначении оставалось только гадать.

Она наблюдала, как Петтигрю суетился вокруг, сооружая небольшой костёр. Когда он зажёг огонь, содержимое котла немедленно начало источать вверх облака цветного пара, изредка выпуская искры, большие и яркие, как пламя под котлом. Поднявшийся густой пар практически перекрыл Гермионе весь обзор. Холод мрамора под спиной потихоньку пробирался в тело, и она начала цепенеть, но это не шло ни в какое сравнение с тем оцепенением, которое она испытывала от страха за Гарри.

Петтигрю на несколько секунд оторвался от своего занятия и снова куда-то отошёл. Когда он вернулся, в его руках было что-то похожее на свёрнутую мантию.

Что бы это ни было, Гермиона заметила, как Гарри и МакКракен в ужасе отпрянули. Хуже того, Гарри внезапно закричал от боли, вызвав у Гермионы мгновенную панику. Она не видела, чтобы в него попало какое-то заклинание, но он забился в своих путах, и она поймала себя на том, что делает то же самое.

Даже с такого расстояния было видно, как МакКракен побледнел. Подавив желание позвать Гарри, Гермиона напрягла все свои чувства, чтобы попытаться понять, что происходит.

Что за?.. Неужели Петтигрю только что бросил в котёл ребёнка? МакКракен о чём-то спросил Хвоста, но не получил ответа, а Гарри тем временем продолжал безуспешные попытки разорвать магические путы.

Петтигрю поднял палочку.

— Прах отца, отданный без согласия, оживи своего сына!

С внезапной и ужасающей уверенностью Гермиона поняла, почему они оказались в этом месте и что Петтигрю собирался бросить в дымящийся котёл.

Семейная могила Реддлов.

Гарри рассказал им о тени Тома Реддла в Тайной комнате и об анаграмме из пылающих букв.

Том Орвол Реддл.

Лорд Волдеморт.

Сын.

Они были свидетелями воскрешения Волдеморта!

Могила за её спиной вздрогнула и затрещала. Массивная мраморная плита чуть сдвинулась в сторону. Какой-то корявый предмет проплыл над её плечом и направился к ожидавшему Петтигрю.

Кость отца Волдеморта.

Когда она упала в котёл, зелье зашипело так громко, что услышала даже Гермиона. Петтигрю положил правую руку на край котла — должно быть, тот был зачарован, чтобы не обжигать — и достал внушительного вида нож.

— Плоть слуги, пожертвованная добровольно, воскреси своего господина!

Гермиону затошнило, когда Петтигрю всем весом навалился на правую руку и отсёк один из своих оставшихся пальцев.

МакКракен топтался на месте, не зная, что ему делать. Похоже, больше всего он хотел сбежать.

Бурлящая жидкость в котле вспыхнула кроваво-красным светом. Количество искр, испускаемых варевом, увеличилось в разы.

К нарастающей панике Гермионы, Петтигрю, пошатываясь, подошёл к Гарри, всё ещё держа в руках смертоносный на вид клинок.

— Кровь врага, взятая насильно, возроди своего недруга!

— Гарри! — закричала Гермиона, когда лезвие сверкнуло в лунном свете и обрушилось на её беспомощного друга.

Она хотела умереть вместо него…

Он двигался!

Гарри всё ещё был жив!

Сквозь слёзы Гермиона видела, как он продолжал тщетно бороться со своими путами, пока Петтигрю что-то прижимал к его правой руке. Должно быть, он собирал кровь. Овладевший ею страх почти не давал ей дышать… Что если?..

Петтигрю остановился, и Гермиона обмякла от облегчения при виде относительно небольшого количества набранной крови. Она боялась, что им может потребоваться вся его кровь.

Петтигрю вернулся к котлу и вылил кровь в бурлящую жидкость. Та отозвалась мгновенной вспышкой света. Вскоре котёл перестал испускать искры и всё потемнело. Тонкая струйка пара взвилась ввысь, постепенно увеличиваясь в размерах и набирая плотность, пока не образовала облако густого тумана.

МакКракен прирос к месту и выглядел откровенно испуганным. Петтигрю тяжело опустился на ближайшую могилу и, хныча, баюкал свою искалеченную правую руку. Гарри не отрывал напряжённого взгляда от котла. Даже на таком расстоянии Гермиона отчетливо видела, как побелело его лицо.

За завесой волшебного тумана двигалась тень, высокая и тонкая. Гермиона, вопреки доводам разума, продолжала надеяться, что это вовсе не то, о чём она думала.

— Одень меня, — скомандовал высокий, пронзительный голос из тумана. Петтигрю вскочил на ноги и поднял брошенную мантию, в которой не далее как пять минут назад принёс к котлу «ребёнка».

Словно после утреннего душа, Волдеморт вышел из котла и позволил Петтигрю накинуть тонкую чёрную ткань на своё измождённое тело. Когда он повернул голову, Гермиона невольно резко втянула носом воздух.

Голова Волдеморта была лысой и белой, как бильярдный шар, а вместо носа лицо разрезали тонкие щели, заменяющие ему ноздри. Но что поразило Гермиону больше всего, так это яркие, горящие красным светом глаза, видимые даже с расстояния в несколько ярдов.

— Моя палочка, Хвост, — скомандовал Волдеморт холодным и сдержанным тоном. Петтигрю благоговейно передал палочку своему господину, который посмотрел на волшебный инструмент почти с любовью. — Благодарю.

— Ч-ч-что… что это за чертовщина? — Гермиона почти забыла о МакКракене. Сейчас ирландец, сам того не подозревая, совершал величайшую ошибку. — Я на это не подписывался! — Он направил палочку на воплощённый ужас перед собой и начал пятиться.

Чтобы не закричать самой, Гермиона до крови прикусила губу.

— Мы можем обойтись без наёмной прислуги. Авада Кедавра, — скучающим тоном произнёс Волдеморт. Зелёная вспышка на секунду осветила МакКракена, и тот упал замертво недалеко от Гермионы, на лице наёмника навсегда застыло выражение немого ужаса.

— Хм, — удовлетворённо кивнул Волдеморт, перекатывая палочку меж неестественно вытянутыми пальцами. — Истинный маг никогда не теряет своих способностей, не так ли, Хвост?

— Господин? — Петтигрю низко склонился, как проситель, вытянув перед собой искалеченную правую кисть. — Пожалуйста?..

Улыбка Волдеморта была холодной и болезненной.

— Ну конечно. В конце концов, я же обещал.

Он замысловато взмахнул палочкой, и из её кончика потянулась тонкая серебряная нить. Волдеморт работал как опытный гончар на колесе, формируя из нити металлический палец, который плавно опустился вниз и надёжно закрепился на месте только что принесённой в жертву плоти.

Петтигрю упал на колени и поцеловал мантию своего господина.

— Спасибо… спасибо, — всхлипывал он.

— Не спеши благодарить меня, Хвост, — холодно ответил Волдеморт. — Ты служишь мне из страха, а не из преданности. — Петтигрю замер. — Однако, — продолжал Волдеморт, — ты начал возвращать свой долг, и я не думаю, что твоя преданность вновь поколеблется, не так ли?

Вопрос был задан совершенно будничным тоном, но Петтигрю пал ниц.

— Никогда, господин, никогда, мой Лорд.

Волдеморт наклонился, двигаясь удивительно легко для такой высокой и худой фигуры.

— Ну разумеется. Встань, Хвост, мне ещё нужны твои услуги. — Он втянул воздух сквозь узкие щели, что заменяли ему нос, словно к чему-то принюхивался. — Мой самый верный слуга, он уже ушёл?

— Да, милорд, — поспешил заверить Петтигрю. — В Хогвартс, как и планировалось.

Гермиона похолодела ещё сильнее. Она своими глазами видела Барти Крауча в Хогвартсе, прежде чем войти в лабиринт. На что рассчитывал этот другой «Крауч»?

— Хорошо… хорошо. — Тёмный Лорд снова одобрительно кивнул. — Интересно, Хвост, сколько ещё моих верных слуг откликнется на мой зов после стольких лет?

Петтигрю, очевидно, знал, что будет дальше. Он поднялся на ноги и закатал рукав, обнажая предплечье. Волдеморт провёл своими длинными пальцами вверх и вниз по бледной коже почти с тоской.

— Она вернулась, — промурлыкал он с явным удовлетворением. — Мои последователи… или те, кто утверждали, что являются таковыми, наверняка уже заметили. Гадают, вернулся ли Он? Посмотрим, сколько из них откликнется на мой призыв. — С этими словами он крепко сжал предплечье Петтигрю.

Тот взвыл, но громкий крик Гарри оказался сильнее. К сожалению, это привлекло к нему внимание Волдеморта.

— А, Гарри Поттер, — сказал он почти ласково. — Как любезно с твоей стороны посодействовать моему возвращению. — Голос Волдеморта упал до шёпота, и Гермиона не могла разобрать его дальнейших слов, но слышала, как Гарри закричал ещё громче, когда Тёмный Лорд прижал палец к его лбу.

Гермиона не могла молча наблюдать за мучениями друга.

— Нет. Нет! Нет! Оставь его в покое! — закричала она.

Пусть лучше он мучает её. Она это заслужила, за все свои ошибки, за слабость, за неспособность ничего исправить.

Волдеморт медленно повернулся и сосредоточил своё внимание на молодой ведьме. Потом он… заскользил… пожалуй, именно так можно было описать то, как он передвигался по земле в её сторону.

Петтигрю ковылял следом.

— Гермиона Грейнджер. — Волдеморт посмотрел на неё сверху вниз, словно она была образцом для препарирования. — Магглорождённая, которая чуть не сорвала все наши планы. — Он покачал головой с притворной грустью. — Ты рассердила моего слугу. Я полагаю, что ты встречала его сегодня вечером в его истинном обличье. — Он наклонился, и Гермиона инстинктивно попыталась отпрянуть. — Это стоило жизни одному из моих старых последователей.

Гермиона подумала, что если сейчас пошевелится или произнесёт хоть звук, это будет последнее, что она сделает в своей жизни. Но тем не менее ей удалось отвлечь его внимание от Гарри…

Волдеморт протянул руку и бережно убрал пряди волос со лба Гермионы, отчего она содрогнулась.

— И всё же ты сыграла свою роль как по нотам. Грязнокровка — победитель Турнира Трёх Волшебников? — Он фыркнул. — Не думаю.

Гермиона всхлипнула.

— Мне говорили, тебя считают одним из лучших умов, поступивших в Хогвартс за многие годы. — Он поднял палочку, словно рассматривая её в бледном лунном свете. — И всё же магические способности, наследуемые от предков, сильно отличаются от того, что можно узнать из книг. Этот разрыв невозможно преодолеть, несмотря на то, во что верит этот старый магглолюбец. Твоя палочка?

— У меня… у меня… её нет, — призналась Гермиона.

Петтигрю достал искомый предмет и протянул Лорду в своей восстановленной магией руке.

— Она здесь, милорд.

Волдеморт взял палочку и несколько секунд изучал.

— Виноградная лоза и… сердечная жила дракона? Мерлин, Люциус будет оскорблён, — проговорил он с насмешливой торжественностью и намёком на холодное веселье. Затем он согнул инструмент между пальцами, проверяя на прочность. — Ты не заслуживаешь волшебной палочки, моё дорогое дитя.

Гермиона наблюдала за ним с зарождающимся пониманием: он собирается сломать её палочку!

Негромкий хлопок привлёк внимание Волдеморта.

— Прошу меня извинить. Несколько старых друзей ждут моего внимания, пожалуй, я должен приветствовать их… и наказать.

Он позволил палочке Гермионы выскользнуть из пальцев и упасть в высокую траву, словно она ему наскучила.

Всхлипнув от осознания, насколько близка возможность побега, Гермиона постаралась запомнить, куда была брошена её палочка. Возможно, у них ещё была надежда. Если Гарри каким-то образом смог последовать за ней, то и Грюм мог сделать то же самое, правда? Да и Сириус с Ремусом тоже не захотят оставаться в стороне.

Но стоило ей начать разрабатывать план побега, как расклад сил стал стремительно меняться не в их пользу.

Один за другим на кладбище начали аппарировать волшебники. На них были чёрные плащи и белые маски, которые скрывали их личность. Только прибыв, каждый из них настороженно осматривался, держа палочку наготове. Затем, стоило им увидеть Волдеморта, они тут же униженно склонялись перед ним. Если бы не жуткие обстоятельства, это выглядело бы почти забавно. Они едва не подрались за право первым поцеловать мантию Волдеморта и коллективно дрогнули, когда он обвёл их своим холодным рептилоидным взглядом. После того как каждый из них удостоился чести ритуально коснуться губами господского подола, они поднялись и отступили, образовав широкий круг вокруг своего вернувшегося повелителя.

Гермиона пересчитала. Семеро. На кладбище собралось семеро Пожирателей Смерти. Итого девять против двоих, причём один из девяти — сам Волдеморт.

И она послужила приманкой, которая привела Гарри в это ужасное место.…

— Что ж, друзья мои, добро пожаловать в мой старый дом, — начал свою речь Волдеморт. — Прошло сколько?.. почти тринадцать лет, с тех пор как мы с вами виделись в последний раз. — Его голос стал опасно тихим. — И вот, спустя тринадцать лет, вы ответили на мой зов, как будто это было вчера. Какая преданность.

Его слова сочились сарказмом.

— Тринадцать долгих лет я томился в подвешенном состоянии, ожидая, когда мои верные последователи освободят меня. Тринадцать лет, в течение которых кто-то из вас становился успешнее, кто-то толще, кто-то богаче. Интересно, как часто вы думали о своём Лорде, когда пеклись о собственной свободе? Сколькие из вас отреклись от меня? Сколькие бросились целовать ноги Министерству?

У Волдеморта было опасное настроение. Гермиона видела, как Пожиратели в страхе склонили головы.

— И всё же семеро из вас откликнулись на мой зов. Семь! — Волдеморт чуть не выплюнул эту цифру. — У меня есть более преданные последователи, томящиеся в Азкабане! Что ж, скоро всё изменится.

Он сделал паузу, словно обдумывая свои слова.

— Четверо отдали свои жизни за моё дело, — добавил Волдеморт после недолгого молчания.

Гермиона заметила опасливое волнение, пробежавшее по кругу Пожирателей Смерти. Они переглядывались, видимо пытаясь понять, кто отсутствует. Гермиона знала по крайней мере одного кандидата, подходящего под это описание, — Макнейр, убитый Краучем. Если среди этих семи был Малфой, он обладал этой информацией.

— Один испытал на себе мою справедливость и ныне покоится в могиле.

«Должно быть, это Каркаров».

— Один покинул меня навсегда, и его ждёт та же участь.

«Профессор Снейп?»

— И самый верный, самый преданный мой слуга, который никогда не отворачивался от своего господина.

При этих словах Пожиратели снова беспокойно зашевелились. Казалось, они были немного сбиты с толку, как будто не понимали, о чём или о ком говорит Волдеморт. Может быть, они не знали о Барти Крауче?

— Однако я удивлён отсутствием ещё одного, — продолжил Волдеморт зловещим тоном. — Возможно, ему пришлось задержаться…

Едва эти слова слетели с губ Волдеморта, как Гермиона услышала негромкий хлопок — ещё один Пожиратель Смерти аппарировал на кладбище, усугубляя и без того катастрофически безнадёжный для пленников расклад сил. Остальные тоже услышали звук аппарации, и опоздавший оказался в центре всеобщего внимания. Он стоял, словно поражённый представшей перед ним картиной.

— Ах, Люциус, — вкрадчиво произнёс Волдеморт бархатистым голосом. — Я уж было подумал, что ты решил отклонить моё приглашение.

Малфой явственно вздрогнул под своей маской.

— Или же заблудился. Какая жалость… Я никогда не думал, что ты окажешься таким… небрежным в части пунктуальности. — Палочка Тёмного Лорда дрейфовала в опасной близости от Малфоя. — Или этикета, — злобно выдохнул он.

Малфой тут же бросился на землю перед Волдемортом. Как и другие до него, он попытался прикоснуться губами к мантии своего хозяина, но Волдеморт сделал шаг в сторону.

— Милорд?.. — Гермиона отчётливо услышала страх в голосе Малфоя. Как и он, она хорошо понимала, что от его следующих слов будет напрямую зависеть цена его жизни.

— Я подумал, что ты слишком увлечён увеличением своего благосостояния, чтобы отдать дань уважения своему Повелителю.

— Никогда, — прохрипел Малфой.

— Благосостояния, значительно упроченного за последние тринадцать лет, — продолжил Волдеморт. — Тринадцать лет! — Его тон стал мрачнее. — И за это время ты ни разу не подумал о том, чтобы искать своего господина? Нет? — Он резко повернулся, драматично взметнув мантией над распростёртым Малфоем, и обратился к оставшимся семерым: — А вы? Или вы были слишком заняты, уверяя в своей невиновности моих врагов и целуя мантию этого мерзкого магглолюбца Дамблдора? Я смотрю, вы раздобрели за годы своего безбедного существования.

Некоторое время никто не шевелился, потом один из Пожирателей бросился на землю рядом с Малфоем.

— Простите меня, Повелитель, — воскликнул он.

— Простить тебя, Яксли? Это то, о чём ты просил при министерском дворе? Ты далеко продвинулся в аврорате. — Волдеморт наклонился. — Что ещё ты им сказал? Скольких ты предал, чтобы спасти свою никчёмную шкуру?

Даже со своего места Гермиона видела, как трясёт распластанного у ног хозяина Пожирателя. Она была уверена, что наблюдает последние минуты его жизни. Волдеморт не славился жалостью и всепрощением.

Ещё один из оставшихся шести бросился на землю, затем второй, вызвав единую волну. Никто не хотел оказаться единственным, оставшимся стоять.

— Я могу быть милосердным и простить… на этот раз. Но я не забуду, — продолжил Волдеморт. — У всех вас есть долг, который необходимо будет погасить, с процентами, накопленными за тринадцать долгих лет. И помните, что мои санкции в случае неуплаты будут гораздо более постоянными, чем в Гринготтсе.

Он замолчал, и никто не осмелился нарушить молчание.

Вскоре Волдеморт вновь обратил своё внимание на Люциуса.

— Надеюсь, твоё объяснение будет убедительным, мой скользкий друг.

— Я… я… я был с… министром, милорд. В Хогвартсе, когда пришёл ваш сигнал. — Малфой поднял глаза, мельком взглянул на лицо Волдеморта и снова уставился в грязь. — Я пришёл, как только смог уйти, не привлекая внимания. Нельзя аппарировать с территории…

— Это мне известно, — оборвал его Волдеморт. — Скажи мне другое, Люциус. Министр был ещё там, когда ты уходил?

— Да, милорд.

— А тот голодранец, что командует аврорами?

— Скримджер? — Казалось, вопрос сбил Малфоя с толку. — Да, милорд.

Волдеморт некоторое время обдумывал эту информацию.

— А Альбус Дамблдор?

Малфой рискнул поднять глаза.

— Фадж был рад сообщить, что его поместили в камеру Министерства.

— Это п-правда, милорд, — пробормотал Яксли, явно пытаясь выслужиться. — Тикнесс подтвердил это мне лично.

Улыбка Волдеморта пробрала Гермиону до костей.

— Друзья мои, — его голос зазвучал сердечно, — вы принесли мне прекрасные новости. Ну же, вам нет нужды лежать на земле. Поднимайтесь, все вы, поднимайтесь, чтобы я мог вас видеть.

Надежды Гермионы на то, что ярость Волдеморта сведёт численный перевес врагов к более оптимистичным цифрам, были разбиты вдребезги, но было довольно очевидно, что Пожиратели оставались напуганы, даже когда снова встали на ноги.

— Я рад, что вы все присоединились ко мне на моём Дне Возрождения. Некоторые из вас уже знакомы с моим почётным гостем. — Волдеморт указал на связанную фигуру. — Гарри Поттер, — представил он и тут же добавил, резко повысив голос: — Мальчик-который-выжил. Скоро это прозвище приобретёт весьма ироничный смысл.

Пожиратели Смерти сгрудились вокруг своего вновь обретённого лидера, почтительно внимая его словам. Гермиона изо всех сил пыталась уловить продолжение разговора. Волдеморт говорил о причинах, которые привели к его падению, о своём долгом ожидании того, что кто-то из его последователей попытается разыскать его, о Философском камне и Тайной комнате. Было жутко и в то же время захватывающе слышать рассказ о знакомых событиях с вот такой, совершенно иной точки зрения.

Его нынешний триумф стал возможен благодаря молодому Пожирателю Смерти, чьё имя будет возвеличено согласно заслугам, уступая лишь имени самого Волдеморта. Гермиона видела, как содрогались под своими чёрными плащами последователи Тёмного Лорда, когда он оглашал их неудачи, и трепетали от зависти, когда их повелитель сравнивал их с этим новым, самым преданным слугой.

Так Гермиона узнала о судьбе Берты Джонкинс, о том, как Волдеморту стало известно о Турнире Трёх Волшебников, и о его плане заманить Гарри на Турнир. Последнее доказывало, что Гермиона с самого начала была права, но по понятным причинам сейчас это её совсем не радовало. Рассказывая всё это, Волдеморт снова подошёл к Гарри и приложил палец к его лбу — Гермиона предполагала, что он касался знаменитого шрама Гарри, — и Гарри опять закричал от невообразимой боли. Она не могла вынести вида и звука этой пытки.

— Оставь его в покое! — крикнула она снова, привлекая всеобщее внимание.

— О, прошу прощения, — с преувеличенной вежливостью заметил Волдеморт. — Я не представил вам свою незваную гостью. — Всё сборище послушно последовало за своим предводителем на то короткое расстояние, что отделяло Гермиону от места основного действия. — Гермиона Грейнджер, грязнокровка. К сожалению, в наши дни критерии поступления в Хогвартс не выдерживают никакой критики. Говорят, она самая умная студентка, поступившая в школу за последние годы.

Он наклонился.

— Посмотри, куда привёл тебя твой хвалёный ум, девочка! — прошипел он, прежде чем снова выпрямиться.

— Конечно, один из вас уже знаком с ней. — Алые глаза Волдеморта опасно сверкнули. — Не так ли, Люциус Малфой?

Малфой снял свою безликую маску под пристальными взглядами своих подельников, которые с одинаковой радостью как поддержали бы его, так и продали бы при первой возможности.

— Милорд?

Волдеморт проигнорировал его.

— Люциус, моя дорогая, хотел устранить тебя во время второго испытания, — он посмотрел на Малфоя, цвет лица которого из привычно бледного стал почти пепельным, — что поставило под угрозу все наши планы и стоило жизни моему слуге Макнейру.

Из-под белых масок донеслось отчётливое шипение дружного вдоха.

— Признаться, у меня было искушение позволить маленькой инициативе Люциуса увенчаться успехом, — продолжил Волдеморт. — В конце концов, в результате в мире стало бы на одну грязнокровку меньше. Но, к сожалению, пришлось пожертвовать Макнейром. Уверен, Уолден с готовностью отдал бы свою жизнь за то, чтобы сделать возможным моё возвращение.

Грозный Глаз был прав: этого человека убили, потому что он намеревался убить её.

— Видите ли, грязнокровка оказалась весьма полезна. Она идеально подошла на роль приманки для знаменитого Гарри Поттера.

Все её подозрения подтвердились. Гермиона стыдливо опустила голову. Судя по тому, как злорадствовал Волдеморт, она отлично сыграла свою роль. Несмотря на то что на ней сейчас была лишь тонкая футболка, которая плохо защищала от холода июньской ночи, Гермиона буквально горела от унижения.

— Для обретения нового тела мне нужна была кровь того самого мальчишки, который послужил причиной моего падения много лет назад. Он последовал за приманкой, как влюблённый щенок. И теперь я стою перед вами, возрождённый.

На этой торжественной ноте Волдеморт сделал паузу, словно задумался о чём-то.

— Пожалуй, будет весьма символично предложить Мальчику-который-выжил возможность сразиться не только за свою жизнь, но и за жизнь его маленькой грязнокровки…

Одним скользящим движением руки Волдеморт бросил в Гермиону какое-то жалящее заклинание.

Она вскрикнула от неожиданной боли прежде, чем успела спохватиться.

— Всё может быть намного, намного хуже, грязнокровка, ты даже не можешь вообразить, насколько, — пригрозил Волдеморт. — На этот раз никакой Дамблдор не придёт на помощь, не будет ни феникса, ни материнской защиты. Я убью Поттера так же, как убил его отца, и тем самым вселю страх в сердца всех, кто может выступить против меня.

Повернувшись к Гермионе спиной, Волдеморт снова направился к Гарри. Перспектива оказаться невольным и беспомощным зрителем поединка Гарри с Волдемортом ужасала и внушала отчаяние.

Волдеморт щёлкнул костлявыми пальцами.

— Хвост, палочка Поттера. — Петтигрю достал требуемый предмет из своего поношенного одеяния и протянул Тёмному Лорду. Тот бегло осмотрел палочку и повернулся к пленнику. Гермиона съёжилась и закрыла глаза, когда он нацелил оружие прямо на Гарри и произнёс заклинание.

— Фините Инкантатем!

Гермиона нашла в себе мужество открыть глаза. Путы спали с Гарри, и он едва не упал на колени.

Волдеморт бросил палочку Гарри обратно Петтигрю.

— Ну же, Гарри, — сказал он с приторно-фальшивой заботой. — Встретимся как равные.

Гарри поднял взгляд, и до Гермионы ясно донеслись его слова.

— Я не приму в этом участия, если ты не отпустишь Гермиону, — заявил он, глядя прямо в горящие красные глаза.

Его наглость вызвала явные осуждающие взгляды со стороны Пожирателей Смерти, но сам Волдеморт не обратил на это никакого видимого внимания.

— Ты ведь умеешь драться на дуэли, Гарри? — спросил он, словно наставляя нерадивого ученика.

Гарри мрачно кивнул.

— Тогда я сделаю тебе предложение. Откажешься драться со мной на дуэли — и грязнокровка умрёт, но ты уйдёшь отсюда живым. Согласишься — я отпущу грязнокровку на свободу.

Слова Волдеморта вызвали шокированный вдох у его последователей.

— Позволишь ли ты, Гарри, чтобы ещё одна грязнокровка умерла, спасая тебя? — проникновенно продолжил Волдеморт, не разрывая зрительного контакта. — Точно так же, как твоя мать, чья ценность для волшебного мира определилась лишь её жертвой. Любит ли эта грязнокровка тебя так же сильно, как Лили Поттер?

— Не смей произносить имя моей матери! — вызывающе крикнул Гарри. — Она стоит десятка таких, как ты, и Гермиона тоже.

Где-то за окутывающим её холодным ужасом Гермиона почувствовала согревающее душу тепло.

Волдеморт был неумолим.

— Я убил твою мать и точно так же убью твою подружку, — неумолимо продолжил Волдеморт. — Один раз я уже задал свой вопрос. Тебе повезло, поскольку я редко даю второй шанс.

Гарри покачал головой.

— Нет, этого мало, — решительно сказал он. — Откуда мне знать, что твои последователи сдержат слово.

С одной стороны, это богохульство потрясло окружающих Пожирателей Смерти, с другой — имело под собой все основания.

— Ты требуешь магических гарантий? — опасно спокойным голосом поинтересовался Волдеморт. — Что грязнокровке позволят вернуться в Хогвартс живой?

— Нет, я не…

— Не делай этого, Гарри! — в ужасе закричала Гермиона. — Только не ради меня! Не надо…

— Круцио!

Волдеморт произнёс проклятие как бы между делом и с расстояния в двадцать ярдов, но если Гермиона думала, что Круциатус Крауча был жестокой пыткой, то теперь она знала, что то была лишь лёгкая щекотка в сравнении с силой проклятия Тёмного Лорда.

Каждая кость, каждый мускул, каждое сухожилие, каждый нерв казались ободранными и натянутыми до предела. Кожу словно облили кислотой. Огненные клинки пронзали плоть. Артерии и вены несли не кровь, а колючую проволоку, медленно протягиваемую через каждый сосуд. Глаза кипели, язык горел.

Гермиона выгнула спину в попытке вырваться из нерушимых пут, до крови вдавив верёвки в собственное тело, но эта боль была ничем на фоне той бесконечной и всеобъемлющей муки, в которую погрузило её проклятие Волдеморта.

Когда всё закончилось, звон в голове Гермионы продолжал звучать, пока она не поняла, что слышит свой собственный крик.

— Грязнокровка обмочилась, — с хриплым смехом прокомментировал один из скрывавшихся за масками Пожирателей Смерти. Влажное пятно на джинсах было просто бальзамом по сравнению с продолжающейся агонией, которая заставляла её тело болезненно содрогаться от крайнего перенапряжения нервной системы.

Мир пульсировал перед глазами яркими карминовыми красками. Слюна во рту имела отчётливый солоновато-металлический вкус, но выплюнуть кровь просто не хватало сил, и она тонкими струйками стекала из уголков рта. Даже дышать было больно. Грудь сдавило, воздух входил в горло короткими, тяжёлыми глотками, давая передышку измученным лёгким. Сердцебиение отдавалось в ушах болезненными ударами.

Гермиона смутно осознала, что Гарри снова на кого-то кричит. Она бы хотела, чтобы он этого не делал, потому что его крик молотком бил по её голове, тяжелой, как свинец, и хрупкой, как яичная скорлупа.

По мере того как её чувства и ощущения медленно приближались к минимально приемлемому уровню, Гермиона устало приподняла голову.

Гарри удерживали два здоровенных Пожирателя Смерти, не давая ему броситься на Волдеморта, который повернулся к мальчику спиной и теперь возвышался над ней. Тёмный Лорд наклонился, грубо взял Гермиону за подбородок и повернул её голову из стороны в сторону.

— Невежливо перебивать старших, грязнокровка. Надеюсь, мне не придётся повторять этот урок?

Когда последователи заулюлюкали в ответ на шутку своего хозяина, Волдеморт отпустил её, грубо толкнув спиной к мраморной гробнице, и равнодушно отвернулся от ничтожной девчонки.

Очередной удар о камень отозвался мучительным взрывом в голове, и Гермиона бессильно уронила подбородок на грудь.

— Ты трус! Напал на безоружную девушку. Иди и попробуй со мной! — выкрикнул Гарри.

Гермиона хотела что-то сказать, но обнаружила, что ей не хватает воздуха для слов. Из горла вырвался лишь неразборчивый полустон-полухрип.

— Значит, ты согласен? — спросил Волдеморт.

— Если ты позволишь Гермионе уйти невредимой до начала дуэли.

Волдеморт покачал головой.

— О нет, она будет смотреть, как ты умираешь, чтобы моё возвращение было должным образом засвидетельствовано, но даю тебе слово, что она будет возвращена в Хогвартс и ей больше не причинят вреда.

Гермиона чуть снова не впала в отчаяние от такой перспективы, но вместо этого сосредоточилась на явном испуге в рядах Пожирателей. Малфой шагнул вперёд.

— Кхм… милорд?

Волдеморт пронзил его взглядом, обещающим самую скорую расправу.

— Ты испытываешь моё терпение, Люциус. Оно не бесконечно.

Малфой с трудом сглотнул.

— Но милорд… вы не можете всерьёз говорить о том, чтобы отпустить грязнокровку. Это… шутка?

Волдеморт пристально посмотрел на него.

— Я не славлюсь своим чувством юмора, Люциус. Кто больше подходит для того, чтобы сообщить о кончине Мальчика-который-выжил, как ни его грязнокровная подружка? Более того, я даже отмечу её своим знаком, чтобы в моём возвращении не возникло ни малейших сомнений.

Мысль о том, чтобы носить тёмную метку, вызывала у Гермионы отвращение, а причина для появления столь отвратительного клейма ужасала.

Малфой отпрянул, но на его место шагнул другой.

— Милорд, грязнокровка видела нас. Она раскроет Министерству нашу истинную преданность.

Терпение Волдеморта явно подходило к концу.

— Это было бы совсем неплохо, разве не так, Эйвери? На этот раз я не собираюсь сражаться из тени и намерен точно знать, кто со мной, а кто нет. Тот, кто не заявит открыто о своей преданности мне, встанет против меня и испытает на себе силу моего гнева. После этих тринадцати лет пути назад уже не будет, Яксли. Больше никаких отказов от собственных слов, Роули.

Он повернулся к своим нервно переглядывающимся последователям.

— Вы поклялись мне в вечной верности. Не пытайтесь обойти этот обет.

Гермиона поняла, что её свидетельство станет гарантом Волдеморта, раз и навсегда связующим его и Пожирателей Смерти. Хуже, чем просто приманка, теперь она стала его орудием.

— Милорд, наши хранилища в Гринготтсе будут опечатаны, а средства — конфискованы.

— Ты разочаровываешь меня, Люциус. Мы стоим на пороге свержения Министерства, а ты беспокоишься только о деньгах.

— Милорд, — добавил Малфой охрипшим от страха голосом. — Я пекусь лишь о ваших интересах. Мои хранилища в вашем распоряжении, как всегда.

— Ну разумеется. — Глаза Волдеморта вспыхнули. — Наши средства останутся в безопасности. В течение часа Министерство и аврорат будут обезглавлены. Мальчик-который-выжил получит новое имя. К завтрашнему утру наши друзья, томящиеся в Азкабане, снова встанут под наши знамёна, а Альбус Дамблдор будет найден мёртвым в камере Министерства. Волшебная Британия будет точно знать, что находится в состоянии войны, и каждая ведьма и каждый волшебник должны будут окончательно выбрать, на чью сторону встать. Больше никаких полумер и оправданий. — Он одарил Малфоя гротескной пародией на улыбку. — Я не сомневаюсь, что гоблинам Гринготтса будет… выгодно сохранять нейтралитет.

Некоторые Пожиратели Смерти всё ещё выглядели не очень уверенно, и, очевидно, Волдеморт тоже это заметил.

— Ну же, друзья мои. В честь вашей прошлой службы я позволю тем из вас, кто сомневается, сделать свой выбор: уйти или остаться.

Гермиона отметила, что Волдеморт упомянул только о праве выбора. Он не сказал, что позволит им уйти — или жить, — если они сделают неправильный выбор.

Люциус Малфой снова шагнул вперёд.

— Я никогда не сомневался в вас, милорд, и счёл бы за честь снова служить под вашим началом.

— Я тоже, господин, — вышел вслед за Малфоем Нотт, после него Эйвери, а потом и все остальные. Даже Крэбб и Гойл, сдерживающие Гарри, поняли, чего им будет стоить нерешительность, не говоря уже о дезертирстве.

Волдеморт широко развёл руками.

— Я никогда не сомневался в крепости нашей «семьи». — Он повернулся и отдал Петтигрю негромкую команду, сделав жест в сторону Гермионы. Петтигрю прошёл между могилами и остановился, нацелив палочку ей в сердце.

— Так кто же уйдёт отсюда живым, Мальчик-который-выжил или грязнокровка? — спросил Тёмный Лорд у Гарри, который не отрывал напряжённого взгляда от Петтигрю. — О, не волнуйся, всего лишь жест доброй воли.

Петтигрю снял путы, привязывающие Гермиону к гробнице. Ожидавшая худшего и внезапно лишившаяся поддержки, она упала вперёд на траву, но не забыла о цели: она не сводила глаз с того места в траве, где в последний раз видела свою палочку. Однако прежде чем она успела что-либо предпринять, Петтигрю поднял её на ноги и крепко обхватил рукой за шею.

Кучка Пожирателей начала удаляться от неё, предполагая, что будет дальше. Гарри наполовину повели наполовину потащили к более открытому, ровному участку земли чуть в стороне. Некоторые из Пожирателей подсвечивали путь палочками. Волдеморта было легко различить — он был на голову выше всех остальных.

Гермиона боролась и извивалась, но не могла вырваться из хватки Петтигрю.

— Ты обещаешь, что отпустишь её? — выкрикнул Гарри с отчаянием и очевидным недоверием.

— Ну конечно. Люциус?

— Да, милорд? — с лёгким трепетом поспешил услужить Малфой.

— Дай мне руку.

Гермиона могла слышать, но, к своему разочарованию, не могла видеть, что именно там происходило.

— Вы уверены, милорд?.. — неуверенно прозвучал голос Малфоя.

Волдеморт повернулся к своему последователю.

— Мордред тебя побери, Люциус Малфой, сегодня ты слишком много берёшь на себя! Неужели тринадцать лет заставили тебя забыть о том, кому ты служишь? Ещё один вопрос — и ты испустишь последний вздох!

Малфой заметно вздрогнул, когда Волдеморт отвернулся от него и подошёл к своему пленнику, встав так, что полностью загораживал Гарри от взгляда Гермионы. Она не могла видеть, что он делал, но хорошо слышала слова:

— Я, Лорд Волдеморт, клянусь своей магией, что Гермиона Грейнджер будет свободна вернуться в Хогвартс по окончании этой дуэли и не пострадает ни от моих последователей, ни от меня.

С некоторым удовлетворением Гермиона услышала, как Малфой зашипел от боли. И не он один — все Пожиратели Смерти схватились за руки.

Затем Волдеморт наклонился вперёд и что-то сказал Гарри, но Гермиона не расслышала, что именно. Вдруг из ниоткуда, сверкая гранями в свете множества палочек, появился Кубок Трёх Волшебников и полетел по воздуху прямо в руку Тёмного Лорда. «Невербальный призыв», — автоматически отметила аналитическая часть разума Гермионы ещё один навык чрезвычайно опасного противника.

— Портус! — Трофей засветился ярко-синим и снова погас. Затем Волдеморт отправил его на вершину старой могилы — дразняще близко, но вместе с тем так далеко — позади своих Пожирателей Смерти. — Как видишь, я даже обеспечил ей лёгкий способ обратного перемещения, — объявил Волдеморт, словно вручая приз. — Вернувшись, она сможет рассказать всем, кто с нетерпением ожидает появления победителя Турнира, как ты умолял о меня о пощаде и как я великодушно закончил твою короткую печальную жизнь.

Пожиратели Смерти образовали широкий круг, оставив в центре свободное пространство для главного события. Из-за их спин Гермиона мельком увидела, как Волдеморт вернул палочку Гарри, и они отступили друг от друга, встав лицом к лицу по диаметру пожирательского круга.

— Успокойся, Гарри Поттер, — поддразнил Волдеморт своего молодого противника. — Скоро ты сможешь поздороваться со своим отцом-предателем крови и его магглорождённой сукой…

У Гермионы перехватило дыхание. Волдеморт намеренно старался побольнее поддеть Гарри, чтобы заставить его сражаться.

— …И твоя собственная грязнокровная ахиллесова пята вскоре последует за тобой, можешь не сомневаться. Моё обещание распространяется лишь на эту ночь.

Волдеморту всё-таки удалось задуманное. Гарри бросился вперёд и произнёс первое заклинание:

— Экспеллиармус!

Короткий издевательский смешок Волдеморта отозвался эхом, когда он с почти непристойной лёгкостью взмахнул палочкой и Обезоруживающее заклинание Гарри улетело в тёмное небо.

— И это лучшее, чему тебя научили в Хогвартсе? — усмехнулся он. — Я думал, что в этом году у тебя наконец появился хоть сколько-нибудь приличный наставник по защите от тёмных искусств. Смотри, как на дуэли сражается настоящий волшебник… Круцио!

Гермиона закричала бы, если бы Петтигрю не сдавил её горло, но любой крик затерялся бы в мучительных криках Гарри. Она беспомощно наблюдала, как Волдеморт поддерживал Круциатус добрых полминуты. Она потеряла Гарри из виду, когда он упал на землю, скрывшись за спинами зрителей и надгробиями.

Хвост вытягивал шею, пытаясь наблюдать за схваткой, и Гермиона воспользовалась возможностью, чтобы найти свою палочку, наполовину спрятанную в траве неподалёку.

Наконец Тёмный Лорд снял проклятие, и, к счастью, крики Гарри прекратились. Волдеморт медленно двигался по окружности импровизированной арены, явно преследуя Гарри и давая Гермионе надежду. Пока Гарри двигался, у них ещё был шанс. Сможет ли он удерживать Волдеморта достаточно долго, чтобы дождаться прибытия откровенно опаздывающей подмоги из Хогвартса? Наверняка они уже близко…

Волдеморт продолжал издеваться над Гарри, отпуская насмешливые комментарии по поводу его мёртвых родителей под смех и улюлюканье предвзятой аудитории. Гарри бросал в противника все заклинания, которые знал, но Гермиона видела, что движения Волдеморта оставались спокойными и расслабленными. Он выжидал, играя со своей добычей, и Гермиона задалась вопросом, действительно ли он ждёт, что Гарри подчинится и сам попросит об освобождении от этой пытки.

Она не могла просто стоять и смотреть, как её друг жертвует собой ради неё. Она схватила Петтигрю за руку и попыталась укусить, но тот был одет в плотную мантию и потому только сильнее сжал пленницу.

Её взгляд, на секунду оторвавшийся от схватки, метнулся назад, когда она услышала два слова, которых боялась.

— Авада Кедавра!

Зелёный свет Убивающего проклятия Волдеморта озарил кладбище изумрудным сиянием.

— О Мерлин! Гарри!

Но тошнотворный лайм внезапно превратился в блестящее золото, такое яркое, что Гермионе было больно смотреть на него больше секунды. Она видела силуэты Пожирателей Смерти — уже не беззаботных зрителей на казни, а растерянных и временно лишённых лидера трутней.

Волдеморт снова появился в её поле зрения, но почему-то гораздо выше, чем она ожидала, почти над землей. Казалось, он был озадачен не меньше своих прислужников, когда поднялся в воздух и медленно… поплыл… в сторону от начальной точки боя.

Петтигрю вместе со всеми уставился на это странное зрелище. Гермиона почувствовала, что он отвлёкся и слегка ослабил хватку. Сейчас или никогда.

Она обмякла в его руках, голова свесилась вперёд. Пытаясь одновременно не упустить ничего из того, что происходило перед его глазами, и удержать мёртвый груз своей пленницы, Петтигрю явно потерял сосредоточенность на своей задаче. Гермиона подняла правую ногу и со всей силы, на какую была способна, ударила ею, одновременно резко откинув голову назад.

Её ботинок оцарапал каблуком правую голень Петтигрю и с размаху опустился на его ступню. В тот же миг её голова с удовлетворительным глухим звуком врезалась в лицо Петтигрю. Застигнутый врасплох, коренастый волшебник дрогнул и изо всех сил пытался сохранить вертикальное положение, разжав хватку. Вырвавшись, Гермиона развернулась, сделала шаг назад и с размаху выбросила вперёд правую ногу.

Твёрдый носок её тяжёлого походного ботинка встретился с пахом Петтигрю, и тот с глухим стоном начал оседать на колени, забыв о своей волшебной палочке. Гермиона шагнула вперёд, схватила его за голову и с размаху опустила лицом на своё правое колено. Всё-таки годы таскания перегруженной сумки с книгами не прошли для неё даром.

Раздалось чрезвычайно приятное уху Гермионы хлюпанье, когда нос Петтигрю буквально размазался по его крысиной физиономии. Хвост с болезненным стоном повалился на землю, но продолжал двигаться. Он ещё не вышел из боя.

Гермиона бросилась назад и влево и принялась лихорадочно шарить руками в темноте в поисках своей волшебной палочки. К сожалению, за время стычки с Петтигрю её собственное положение в пространстве существенно изменилось и потому она могла лишь примерно предполагать, где та находится, а, судя по мучительным вздохам и стонам Петтигрю, времени у неё оставалось всё меньше. Вдруг, как и во время первого испытания, её пальцы коснулись знакомой виноградной лозы. В мгновение ока, не поднимаясь с земли, Гермиона развернулась и оказалась лицом к лицу со сгорбившимся Петтигрю, зажимавшим руками чресла и лицо.

— Ступефай!

Вот теперь Петтигрю точно вышел из игры.

Текст переведёт JulsDo, Temp