Маги, магглы и сквибы (джен)

Внеплановый визит жены застал Люциуса Малфоя врасплох. Он прекрасно знал, что трехдневная щетина ей не кажется ни привлекательной, ни даже приличной, но беспалочковое бритье ему почему-то не хотелось пробовать, а тюремщики последние дни к ним заходили, только чтобы разнести пищу, а все остальное время «праздновали Рождество».

В отличие от Эм и его группы, у Малфоя был доступ к приличной библиотеке, поэтому он знал, что в глубокой древности — во времена Основателей и раньше — маги и маглы жили одним миром, не чурались праздновать всё подряд. Какая разница, за что пить, главное чтобы наливали! Многие британские маги тогда и сами были христианами, другие вместе с маглами славили Одина и Тора, как до того Юпитера и Нептуна. Какая разница, как называется посмертная обитель, в которой побывал кто-то из магов-основателей в своих грёзах? Умирать окончательно не хотелось никому.

Со временем маглы научились и лучше вести хозяйство, и эффективнее воевать. Началось постепенное потепление климата. Оказалось, что прожить можно и без магов, но окончательный разлом в отношениях произошел позже. Маги-священники, в те времена это сочетание никого не удивляло, давно знали, что истовая молитва высшему существу, акт отрицания собственной воли, способна разрушать порождения этой же воли, то есть собственные заклинания. Со временем выяснилось, что хотя чужие заклинания поддаются хуже, их тоже можно постепенно ослаблять, и что молитвы обычных людей пусть и намного слабее, но оказывают тот же эффект. Значит, маги для разрушения заклинаний не обязательны! Конечно, требовалась совместная молитва большого количества маглов, иногда весьма продолжительная, но результат стоил усилий. Исцеленный от проклятья поднимал авторитет священнослужителей, и маглы были готовы под их руководством истреблять проклятых колдунов. Если раньше маг мог сколько угодно смотреть из своей башни на бессильно беснующуюся толпу маглов, то теперь оставалось только бежать или прятаться.

Жадные «слуги Господа», получившие при дворах королей и императоров огромное влияние как единственные, кто мог «защитить их от колдунов», начали «борьбу с ересями», которая ввиду ухода магов в тень быстро превратилась в яростную драку за власть и имущество конкурентов. Мишенью оставались все маги, но у старых семей были и знания, и ресурсы, чтобы уйти в тень, и страдали от маглов в основном нищеброды и недоучки, то есть маглокровки и полукровки.

Уйдя в тень, маги вынужденно начали больше общаться друг с другом. Советы магов — визенгамоты, лишившись возможности вести дела через магловских правителей, сами постепенно стали органами власти. Вести войны между советами в окружении враждебных маглов было неразумно, поэтому вскоре вся Британия управлялась одним Визенгамотом, теперь уже с большой буквы.

Когда стало понятно, что Визенгамот — это реальная власть, за право иметь своего представителя в нем началась борьба кланов, кресла стали наследственными, их заняли главы родов — не обязательно лично сильные маги, но самые уважаемые. Визенгамот стал аналогом магловского парламента, совета лордов.

Его старейшинам стало не с руки самим отправляться в карательные экспедиции. Выборы командира среди соперников по совету были делом нелёгким и могли занимать куда больше времени, чем сама операция. Оказалось, что проще вскладчину нанимать отряд со своим командиром. Таких бойцов называли аврорами — «приносящими свет правосудия». Со временем Аврорат стал постоянным отрядом боевиков при Визенгамоте, магическим спецназом.

Отношения с маглами тем временем начали налаживаться. В Европе складывались централизованные светские государства, для которых сильная церковь была уже не столько гарантом власти, сколько конкурентом. В некоторых странах началось движение «Реформации», во время которого светские власти пытались стать истинно самостоятельными, если не подчинив себе церковь, то как минимум ослабив ее власть. По всему континенту много десятилетий шла война. Магловским правителям опять потребовалась поддержка магов, на этот раз для войн с соседями.

Конечно, никакой правитель в здравом уме не признался бы, что использует помощь магов в бою против обычных людей, но послать мага, чтобы выведать планы врагов или внушить им разрушительные идеи, наслать на вражеский флот штормовой ветер или помочь попутным ветром своему, можно было относительно безопасно для репутации. Появился спрос на магическую охрану дворцов, штабов и арсеналов. Маги стали важной частью системы безопасности магловских государств. Все чаще и чаще появлялись хартии, определяющие взаимные права и обязанности светских властей и магических сообществ. Но если опьяненные собственной силой маги нарывались, на сцене появлялся очередной праведник, и возглавляемые им толпы простецов сносили целые магические поселения при полном попустительстве (а может быть, и по наущению) светских владык.

Среди значительного количества магов Европы сложился консенсус: удобнее всего продолжить жить в тени, и если и сотрудничать с маглами, то только с правителями, и только в тайне. Правители сами были заинтересованы в услугах магов и помогали скрывать их существование от дремучих и полных предубеждений подданных. Высшие иерархи церкви согласились получать свою долю за невмешательство, но не прекращали готовиться к войне с колдунами. Дай только повод.

Была создана МКМ, и Статут секретности был навязан всему миру силой — крестом, мушкетом и боевым посохом в равной мере. Конечно, процесс шел вовсе не так быстро, как написано в насквозь фальшивой «Истории магии». Немало не желавших принять правила игры магов было убито, тысячи маглов потеряли память, да и несколько несговорчивых королевских династий потеряли свои короны вместе с головами.

До принятия Статута, во времена охоты на ведьм, маги многих стран отринули всё, что считали навязанным им маглами, но в первую очередь — церковью. Продолжавших сотрудничать с церковниками магов называли Предателями (волшебной) крови. Достаточно было оступиться одному, и тень ложилась на весь род. Многие рода Предателей были перебиты или без притока волшебной крови выродились в сквибов и растворились среди маглов.

В Британии только всегда славившиеся плодовитостью и животной привлекательностью Уизли умудрялись и отбиваться от нападений нетерпимых и находить себе чистокровных невест. Никаких связей с церковью они давно уже не поддерживали, да и с маглами не особо знались, и предателями крови их давно уже называли больше по привычке, в ярости от очередной уведенной ими чужой невесты, польстившейся на рыжего жеребца.

Как бы ни проклинали маги церковников, как бы ни боролась Церковь с «языческими и сатанинскими культами» среди маглов, столетия сосуществования оставили свои следы. Праздники оказались самой стойкой формой общих ритуалов, их труднее всего было вырвать с корнем. Зачем сражаться с «языческой» (на самом деле магической, но тс-с-с!) традицией, если её можно присвоить? Достаточно назвать йольское дерево Рождественским и сослаться на святого Бонифация. Так же и маги, издревле украшавшие ели жертвоприношениями перед днем зимнего солнцестояния, несмотря на протесты пуристов, всё чаще обменивались подарками, складывая их под священным деревом.

Нарцисса была непривычно оживлена. Пользуясь тем, что тюремщику лень было даже проводить её к камере, она немедленно прижалась вплотную к решетке и заговорила.

— Люциус, с тех пор как мы виделись, я еще раз вызвала Патрика, и он провел для меня экскурсию. Этот опыт был куда более комфортным, чем прошлый. Теперь я лучше понимаю о чем ты мне рассказывал. Маглов действительно очень много, у них есть что взять, и не нужно от этого отказываться. Но самое главное то, о чем ты мне не изволил сообщить. Они умеют перемещаться достаточно быстро и достаточно далеко, и их перемещения министерство не отслеживает. Если я правильно понимаю, просто потому, что не может.

— Ты права. Если Острова со стороны, обращенной к материку, обнесены антиаппарационными барьерами в несколько слоев, иначе Британия не смогла бы отбиться от Гриндевальда, а международные портключи оставляют такой след, что его не замаскировать, то немагического транспорта так много, что уследить за ним практически невозможно. Насколько я знаю, детекторами магии оснащены только экспрессы на материк…

— Что, прости?

— Экспрессы — это такие скоростные поезда. Как Хогвартс-эксп…

— Люциус! Мне немного обидно, что твое мнение о моих умственных способностях настолько невысоко. Я знаю, что такое «экспресс». Но я никогда не думала, что магловские поезда умеют плавать.

— Не умеют. Но маглы построили тоннель под дном Канала. Неважно, это технические подробности, которые может объяснить Патрик.

— Прекрасно. Тогда я отплачу тебе той же монетой. Маглы умеют перемещаться далеко и быстро, и маги не готовы эти перемещения отслеживать. Почему ты сразу не предложил спрятать Драко на материке? Мы могли бы перевести его в Дурмстранг!

— В Дурмстранге его найдут, как и в Шармбатоне. Может показаться, что в Хогвартсе сейчас опаснее, но если мы попытаемся его спрятать — обратного пути не будет.

— Пожалуй, ты прав. Но это не значит, что нам не нужно быть готовыми его спрятать. У Каркарова тоже была метка, но его искали больше года. Если спрятать Драко у маглов, и подальше от Британии, у нас будет намного больше времени на решение проблем.

— Только если ты уедешь вместе с ним. Иначе его выманят и хорошо, если оставят в живых.

Нарцисса порывалась было что-то возразить, но задумалась, и надолго.

— Хорошо. Ради спасения Драко я уеду с ним, но только если не будет другого выхода. В этом случае нужно будет уезжать быстро, значит, для этого должно быть всё готово.

— Всё готово. Письмо с инструкциями я составил еще прошлым летом.

— Мы не готовы. Драко не готов. Ты ведь так и не нашел возможности рассказать ему о своих делах с маглами.

— Такое письмо я тоже написал.

— Мерлин, Люци, как ты думаешь, будет ли у него время читать письма, когда надо будет бежать?! Он должен хотя бы в общих чертах понимать, как устроена жизнь у маглов.

— Хорошо. Я понял. Ты предлагаешь и ему устроить экскурсию?

— Не экскурсию. Ты же сам его воспитывал таким… твердым в убеждениях. Он ничего не увидит, потому что не захочет даже смотреть.

— Это решаемо. Ему надо дать важное поручение. Думаю, мне необходимо встретиться с деловыми партнерами, например, в Женеве. Это будет приём. Гости ожидаются со спутницами, поэтому ты не сможешь изображать меня, а больше мы это дело не можем никому доверить. Ему не нужно сразу давать знать, что наши партнеры — маглы. Магловским транспортом вы поедете потому, что министерство не продаст вам портключ. Уверен — так и будет. Драко знает, что в министерстве сейчас много наших врагов, поэтому его можно убедить быть очень внимательным в пути, одновременно наблюдать за пассажирами и не выделяться из толпы, вести себя как маглы. Поможет его талант копировать и передразнивать. Кроме того, можно намекнуть, что у Нотта могут быть свои резоны помешать нашим делам, поэтому его друзья тоже не должны знать, что вы будете отсутствовать. До конца каникул запросто успеете. Только запомни: лучше опоздать, чем связываться с самолётами. Применять магию в самолёте смертельно опасно.

* * *

К ужину Харви не вышел, к завтраку тоже. Сириус был с Синтией, а Гермионе не хотелось ей признаваться, что она не в состоянии справиться с такой ерундой, как вправление мозгов зарвавшемуся недоучке. В конце концов Харви нашелся в полупустом кабинете у библиотеки. Он стоял за огромным письменным столом у стены и что-то рисовал скрипучим толстым фломастером в большом альбоме с перекидными листами. Рисовал, говорил «не пойдёт», рисовал еще, черкал, «тоже фигня», и совершенно не обращал внимание на её покашливание. Харви отбросил фломастер, повернулся на звук и наконец заметил Гермиону.

— О, привет. Ты по делу или как?

— По делу? Нет…

— А чего тогда пришла?

— Вообще-то я надеялась, что ты догадаешься извиниться.

Харви молча смотрел на Гермиону, не произнося ни слова. «Что за мерзкая привычка!»

— Харви, я с тобой разговариваю! Что это вообще было там, в подвале?! Кто тебе вообще давал право так со мной обращаться?!

— Как?

Гермиона временно потеряла способность издавать звуки, только открывала и закрывала рот. Впрочем, опомнилась она быстро:

— Ты на меня кричал!

— Было дело. Это я зря.

— Вот! Не хочешь извиниться?

— М-м, да, Гермиона, я был не прав. Прошу меня простить.

— Молодец. Еще ты обзывал меня дурой. Это было невежливо и несправедливо!

— Ну, вообще-то, я не называл тебя дурой.

— Называл!

— Я задавал вопрос.

— Твой вопрос сформулирован с дизъюнкцией, или, если по-простому, в нем было две части, и его структура подразумевала, что ты считаешь как минимум одну из них верной.

— М-м, действительно, это я зря. Вариантов могло быть больше чем два.

— Извиняться будешь?

— Может быть.

— Может быть?! И что же повысит твою сознательность в достаточной степени, чтобы ты начал вести себя прилично?

— Другое объяснение. Нормальное.

— Объяснение чему?

— Той хрени, которую ты творила.

Гермиона опять временно потеряла дар речи, а потом её прорвало:

— Это ты творишь «хрень»?! Сам посмотри, чёркаешь и чёркаешь. Научным подходом тут и не пахнет, сплошные пробы ошибок и тыканье пальцев в розетку, вдруг не убьет?! А я — лучшая ученица Хогвартса, у меня за пять лет только одна оценка «выше ожидаемого», а остальные отлично. Девять СОВ! Меня все профессора хвалят. Я учусь как следует, не так, как некоторые. Прочитают какие-нибудь чужие работы, не понимая что к чему, и давай рисковать чужими жизнями. Вы так доиграетесь! Что ты, что Гарри — оба безответственные недоучки!

Харви помрачнел, склонил голову, прижал сжатый кулак указательным пальцем ко рту, помолчал…

Гермионе надоело ждать.

— Что, нечего сказать?

— Вообще ты права. Я человек не очень грамотный. Может, и Гарри тоже не лучший ученик в школе, а только он этот ваш турнир волшебный все равно выиграл. Это раз. А ты сейчас в доме Поттеров и вот так нас обозвала. Если мы тебе не пара, делаем все неправильно, так не надо к нам лезть. Гарри расстраивается, я тоже не просил тут шастать и мою работу портить. Может, неправильную, а мою. Раз мы твоих родителей пригласили, выгнать я тебя не могу, но мешаться тут не надо. Всё, заходить на третий этаж и в подвал я тебе запрещаю.

Гермиона была готова ответить что-то язвительное, но, к её огромному удивлению, какая-то сила потащила её из кабинета, по коридору и на лестницу вниз, а сама она только ногами успевала перебирать, чтобы не упасть. На втором этаже её отпустило, но заставить себя сделать хотя бы шаг на лестницу вверх у неё так и не получилось.

* * *

Папа вырезал руны на костяных пластинках, поэтому Гермиона молча вышла. Мама месила тесто на кухне. Посмотрев на Гермиону, она буркнула что-то вроде «от кислых лиц и тесто скиснет» и отправила «погулять на свежем воздухе». Добраться до библиотеки было невозможно, в сундуке были только учебники, дважды прочитанные еще до начала учебного года. Искать Сириуса после его дурацкой шутки в подвале не хотелось. Хотелось только надеяться, что это была именно шутка. Сириус был силён и быстр, и вздумай он действительно «стимулировать нервные окончания», ей бы оставалось только искать кому жаловаться. Постфактум. Синтия уехала в Лондон, но в любом случае не годилась. Сейчас Гермионе хотелось жаловаться и эмоциональной поддержки, а Синтия всегда такие проявления отметала как мешающие трезво мыслить. Сила Синтии была в разборе происходивших событий и поиске ключей к ним, анализе мотивов и выработке решений, способных изменить ситуацию к лучшему. В этом Гермиона многому у неё научилась.

Было время, когда они с Гарри по инерции продолжали обсуждать события прошлых лет и нашли немало не стыкующихся с их пониманием происходившего фактов. Некоторые из них удалось объяснить, другие так и остались загадками. Например, остался неизвестен «гадкий черный маг», хозяин домового эльфа Добби. Сам Добби имени хозяина никогда не называл. Скорее всего, просто не мог. Единственный раз, когда он при Гарри обращался к кому-то как к хозяину, этот человек выглядел как Люциус Малфой, но был ли это Люциус Малфой?

Тема всплыла, когда во время занятий защитой Эрни Макмиллан посетовал, что страшно хотел бы домашнего пирога, но не присланного совиной почтой, а прямо сейчас и горячего. От него удалось узнать, что домашние эльфы не могут проникнуть в Хогвартс снаружи, если только на тех тряпках, что заменяют им одежду, не стоит специальная метка. Это вполне логично. Доступ к неограниченным посылкам из дома и дисциплину подрывает, но главное все же безопасность. Хотя эльфов трудно заставить вредить живым существам, их можно использовать вслепую. Например, магловская граната для домовика будет выглядеть совершенно безобидно.

Почему эльф мог называть хозяином того, кто выглядел как Малфой, но Малфоем не являлся? Эльфы — волшебные существа. Они различают людей в любом облике, как ни меняй его заклинаниями, трансфигурацией или зельями. Как именно различают, в точности неизвестно, «по вкусу магии», но факт в том, что у Малфоя были натянутые отношения с Дамблдором. По мнению Гермионы, эльфу Малфоя доступ в Хогвартс никто бы не дал, значит, это был эльф кого-то из профессоров или даже самого директора.

Гарри же считал, что это мог быть и эльф Малфоя, а разрешение для него мог обманом получить профессор Снейп. Гермиона уже давно потеряла детские иллюзии и была уверена, что самым опасным существом в Хогвартсе является никак не желчный и нервный зельевар на посылках у директора, а сам директор, но Гарри в такое коварство Дамблдора верить не желал, ведь тогда получалось, что и хоркрукс в дневнике Джинни Уизли подбросил Дамблдор. Гарри утверждал, что сам видел, как Люциус подбросил Джинни какую-то черную книжку, но не мог поклясться, что ту самую.

По счастью, не прошло и получаса вынужденного заточения в парке, как в воротах зафыркал микроавтобус, на котором Миа привозила продукты из ближайшего городка. Вскоре они уже курили за углом мэнора, одновременно спрятавшись от ветра и невидимые с крыльца и из окон.

— Миа, скажи, какая муха покусала Харви?

— Не знаю. В чем дело-то?

— Он кричал на меня, обзывался. Вообще был какой-то агрессивный.

— Странно. Харви обычно спокойный как удав. Я за два года только один раз слышала, как он кричал, и то это было по делу, и всего три слова.

— Мне тоже странно. Обзывал меня дурой, как будто сам умный…

— Знаешь что, подруга? Я уже знаю, как звали ту муху. Тебе тоже не помешает догадаться и больше так не делать. Не знаю что, и знать не хочу.

— Но я…

— Так, не надо мне ничего говорить, а то что-то мне подсказывает, мы с тобой крепко поссоримся. Просто больше так не делай, понятно?

Миа отшвырнула сигарету и ушла разгружать машину с таким видом, что у Гермионы даже и мыслей не возникло предлагать ей помощь. Впрочем, Гермиона уже знала, что пальцы у Миа железные, не хуже, чем у Гарри или Синтии, а вот ей таскать по три здоровых картонных коробки за раз без палочки нечего и пробовать, да и с палочкой контролировать три предмета одновременно довольно трудно. Если бы надо было перетаскивать какие-нибудь очень тяжелые предметы, например мраморные колонны или блоки для строительства пирамид, то тут её палочка оказалась бы незаменима…

Докурив, Гермиона поняла, что Миа к Харви неравнодушна. Странный выбор, конечно, но с этой бедой она точно Миа никак помочь не могла.