Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Моей подруге, Гермионе.

Я глубоко расстроен тем, что должен уехать, а ты всё ещё не пришла в себя. Твоя учитель сказала мне, что ты вне опасности и полностью выздоровеешь. И все же то, что я вынужден уехать, не поговорив с тобой, меня сильно огорчает.

Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь за пределами лабиринта. Я не знал, что произошло, потому что последнее, что я помнил, это то, что я был с тобой в лабиринте. Я предположил, что это Диггори оглушил меня, но он это отрицает. Если это была ты, то всё, что я могу сказать, — отличный ход! Я знаю, что ты никогда не хотела участвовать в этом состязании, но, победив меня, ты показала себя самым достойным чемпионом. Не упрекай себя. Мне следовало бы больше думать, как это делаешь ты.

Наш атташе приложил много усилий, чтобы позволить нам вернуться в Дурмстранг, так как полиция никого не отпускала. Никто ничего нам не говорил о том, что случилось, кроме твоего друга Гарри. Он сказал мне, что тёмный волшебник вернулся и что ты спасла ему жизнь. Я верю Гарри, у него нет причин лгать.

Если придётся сражаться с Ним, то я буду на твоей стороне. Я и мои друзья в Дурмстранге сделаем всё, чтобы обеспечить поддержку вашему делу. Мой дед отдал свою жизнь в борьбе с Гриндевальдом. Мы не позволим этому повториться.

Я никогда не забуду ни дружбы, которую здесь обрёл, ни гостеприимства, оказанного мне большинством. Я всегда буду дорожить нашей особой дружбой. Я встречаю так мало людей, которые видят человека, а не его образ. Думаю, Гарри меня хорошо понимает.

Поговори с Гарри. У него есть много важных вещей, которые ты должна знать. Следуй за своим сердцем, малышка.

Я напишу снова, когда вернусь в Пловдив. Буду очень скучать по тебе.

Виктор.

* * *

Уже стемнело. Больничное крыло было пустым, если не считать кровати Флёр, возле которой под чарами Приватности несли свою вахту её родители.

Гермиона нашла некоторое утешение в словах Виктора. Хоть он и не винил её, она сомневалась, что сама когда-нибудь сможет простить себя.

Другие его слова только вскрыли свежие раны.

Гарри так и не появлялся. Дамблдор, Рон, Невилл… кто-то уже должен был передать ему сообщение.

Она повернулась и легла на бок. Кладбище доказало один неоспоримый факт: Гарри значил для неё едва ли не больше, чем её собственная жизнь.

Слова Дамблдора не выходили у неё из головы.

Был ли интерес Гарри к ней всего лишь результатом злонамеренной манипуляции одного из приспешников Волдеморта?

Неужели родители заберут её из школы прежде, чем она узнает ответ?.. До того, как она скажет Гарри правду?

Эти страхи грызли и без того измотанные нервы, и Гермиона ворочалась с боку на бок в почти безнадёжной попытке заснуть. В те редкие минуты, когда ей это всё-таки удавалось, её сны были наполнены презрительным смехом и жестокими насмешками её зеркального отражения.

Гермиона снова проснулась. Должно быть, час был ещё очень ранний. Темнота палаты чуть разбавлялась лишь тонкой полоской лунного света, пробивающегося сквозь щель в занавесках, и жёлтым отсветом лампы, тускло горевшей в кабинете мадам Помфри.

Горло пересохло, на мгновение напомнив о последствиях змеиного укуса. Она повернулась на другой бок и потянулась за графином холодной воды, стоявшем на прикроватной тумбочке. Её рука наткнулась на что-то, чего там не было.

Не до конца проснувшаяся, Гермиона не сразу разобралась в противоречивых свидетельствах собственного зрения и осязания. Она снова нерешительно протянула руку, пока её пальцы не коснулись чего-то шелковистого.

— Гарри?

Дрожа от облегчения, она медленно стянула мантию-невидимку со своего ночного визитёра. Крошечные отблески света, отражавшиеся в стёклах очков, подтвердили, что это был Гарри. Тень сделала едва заметное движение.

— Не уходи, — взмолилась Гермиона. — Пожалуйста… Ты мне нужен.

Она чувствовала его колебания.

— Я думал, ты меня не простишь, — с горечью сказал он.

— Ты знаешь меня лучше, Гарри, — мягко упрекнула его Гермиона.

— Это из-за меня ты оказалась на том кладбище. Если бы не я, ты бы никогда не попала под палочку этого ублюдка.

Пальцы Гермионы уронили мантию на пол и нашли плечо Гарри.

— Ты был готов пожертвовать собой, чтобы спасти меня. Не просто готов, фактически ты это сделал. Думаешь, я могу об этом забыть?

— Эта чёртова змея чуть тебя не убила.

— Но не убила же.

Гарри беспокойно поёрзал на своём стуле.

— Гарри, послушай меня. — Пальцы Гермионы сильнее сжали его плечо. — Может быть, я и не хотела участвовать в этом проклятом состязании, но всё остальное… я шла вперёд с открытыми глазами…

Слёзы, копившиеся в ней последние сорок восемь часов, наконец прорвали плотину и свободно покатились по щекам…

— Я думала… ты умер… — Она шмыгнула носом и наклонилась ближе, чтобы обнять его, но в результате чуть не выпала с кровати, неловко повиснув на Гарри. Ей было всё равно.

Крепко сжав объятия, Гермиона всхлипнула ему в ухо.

— В той дуэли… когда он бросил Убивающее проклятие…

— Подожди, — тихо сказал Гарри. Ему было неудобно держать большую часть её веса, поэтому он поднялся со своего места и осторожно опустил Гермиону обратно на кровать. — Подвинься немного.

Гермиона разорвала объятия и сдвинулась на левую сторону кровати, освобождая место для Гарри. Она приподнялась на локте, чтобы лучше его слышать.

— Вот, возьми. — Гарри протянул ей носовой платок.

— Спасибо. — Гермиона вытерла слёзы. — Когда Волдеморт призвал эти жуткие тени, я подумала…

— Жуткие тени? — На мгновение Гарри растерялся. — О, видимо, так это выглядело со стороны. — Он покачал головой. — Он их не призывал… ну, во всяком случае, намеренно, хотя в каком-то смысле, наверное, так оно и было.

— Гарри Поттер! — шикнула Гермиона. — От твоих объяснений понятнее не становится!

— Ну, я тогда тоже не сразу понял, — признался Гарри. — Они напугали меня до чёртиков. Это были… образы… или призраки?.. — он сполз чуть ниже и повернулся на бок, так что они оказались почти нос к носу, — тех людей, которых он убил, — закончил Гарри шёпотом.

— Откуда ты знаешь? — скептически спросила Гермиона, чуть повысив голос.

— Ш-ш-ш! — Гарри огляделся, но не обнаружил вокруг никого, кого бы они могли потревожить. — Первые трое были мне совершенно незнакомы, но один из них, старик, сам сказал мне, что Волдеморт убил его. — Он замолчал на некоторое время, словно в нерешительности. При таком слабом освещении Гермиона не могла судить с уверенностью, но ей показалось, что он был слегка взволнован. — Потом появились мама с папой.

— Твои?.. — свободная правая рука Гермионы обхватила его левую. — Ох, Гарри, мне так жаль.

Гарри покачал головой.

— Не стоит. Они не были демонами или чем-то подобным… нет, они были такими, какими были при жизни. Они сказали, что любят меня и всегда будут присматривать за мной. Просили, чтобы я держался и не разрывал связь с Волдемортом, и я боролся с его заклинанием до тех пор, пока мама не сказала мне, что ты готова.

— Я? — пискнула Гермиона.

— Она сказала, чтобы я доверился тебе, что ты собираешься сотворить заклинание, которое позволит мне уйти, — продолжал Гарри. — Мама попросила меня быть храбрым, а папа скомандовал, когда нужно было оборвать заклинание. — Он поднял глаза. — Когда ты оторвала Волдеморту руку, я был готов…

Он затих в задумчивом молчании. Гермиона не хотела вторгаться в его воспоминания.

— Знаешь, на самом деле, было приятно поговорить с ними… с моими родителями, — наконец произнёс Гарри. — Раньше я их только видел...

— На первом курсе, в зеркале Еиналеж, — продолжила за него Гермиона.

— Ну да, — тихо подтвердил Гарри. Он повернулся и лёг на спину, явно пребывая мыслями где-то не здесь. — Теперь я уверен, что они со мной, — сказал он. Он поднял руку и коснулся груди. — Во всяком случае, здесь.

— Ох, Гарри, — вздохнула Гермиона, коснувшись того же места. — Они всегда были с тобой.

Снова воцарилась напряжённая тишина. Гермиона задумалась, было ли там, в сердце Гарри, место для неё.

Наконец Гарри заговорил, на этот раз гораздо более жизнерадостным тоном:

— Я слышал от Рона — на самом деле, это трудно было не услышать, — как ты выиграла Кубок. Не хочешь рассказать из первых рук?

Лёжа рядом с Гарри, Гермиона вспоминала события в лабиринте, выборочно опуская некоторые подробности. Не всё, что явилось ей в зеркалах, и не всё, что показали боггарты, она готова была рассказать. Она не стала скрывать, что оглушила Виктора, и почувствовала, как Гарри слегка напрягся после этого откровения. Она с горечью призналась, что ей стыдно за то, что она сыграла роль приманки, которую Пожиратели Смерти так успешно использовали, чтобы заманить Гарри в ловушку. Это заставило её снова всхлипнуть.

— Не вини себя, Гермиона. — Гарри, безмятежно пролежавший на спине добрых пятнадцать минут, снова повернулся к ней. На этот раз уже его рука нашла в темноте её руку и нежно коснулась обнажённой кожи предплечья. — Я ведь прекрасно понимаю, как это могло произойти. Сам не лучше. Всё это начал Грюм… Чёрт, я имею в виду Крауча! Так трудно не думать о нём как о Грюме. В общем, после Рождества Грюм… Да чтоб его…

— Язык, Гарри!

— Слушай, если я скажу «Грюм», просто знай, что я имею в виду Крауча, хорошо? — предложил он и после небольшой паузы продолжил: — Это… достаточно сложно сказать без того, чтобы… я не хочу… ну, расстраивать тебя…

— Не беспокойся обо мне, — сказала Гермиона. — Я переживу.

Гарри на мгновение погрузился в задумчивое молчание.

— Но в том то и дело, я не могу не беспокоиться… я же понимаю, что поступил… очень некрасиво по отношению к тебе…

Ещё одна пауза, во время которой он, видимо, обдумывал, как рассказать о… чём-то… чего явно не делал! Затем он начал снова:

— В общем, после Рождества Грюм попросил меня зайти к нему. Сказал, что знает, в чём заключается второе задание, но не может сказать тебе напрямую.

— Не мог он… как же! — фыркнула Гермиона. — Он уже нарушил правила, предложив мне дополнительное обучение. Шепнуть мне про суть испытания было не намного хуже.

Гарри пожал плечами.

— Ну, так он мне сказал. Он не назвал конкретную задачу, сказал только, что это связано с водой, и что сомневается, что ты готова к таким нагрузкам — физически, в смысле, — поспешил добавить он.

Гермиона задумалась.

— Ну, в этом он был прав, разве нет? — спросила она и тут же ответила на свой собственный риторический вопрос: — Я бы не пережила второе испытание, если бы не те наши тренировки. Здесь Крауч не мог действовать в открытую.

— Когда он сказал мне об этом, — добавил Гарри, — я подумал, что был никудышным другом. Сам должен был догадаться.

Гермиона протянула руку в темноте и коснулась пальцами его щеки.

— Ты был — и остаёшься — самым лучшим другом, Гарри Поттер, никогда в этом не сомневайся, — сказала она твёрдо. — Это он сказал тебе, что и как делать?

— Нет.

— Вот видишь! Ты всё сделал сам.

Гарри снова замолчал. Когда он заговорил в следующий раз, в его голосе слышались стальные нотки.

— Расскажи мне, что произошло во время второго испытания. Ты же обещала.

И Гермиона рассказала. В темноте она видела, как Гарри сжимает и разжимает кулаки.

— Этот мелкий… говнюк поплатиться за то, что сделал! Теперь я знаю кое-какие…

— Гарри Поттер, ты не сделаешь ничего подобного! — Гермиона снова крепко сжала его плечо. — Люциус уже на пути в Азкабан, а без поддержки своего отца Драко — всего лишь мелкий раздражитель, не более.

— И всё же тебе надо было сказать мне раньше, — резко возразил Гарри. — Я бы… — тут он оборвал себя и выдохнул, после чего продолжил уже гораздо спокойнее: — Знаешь, я тут подумал, мы ведь обещали не хранить друг от друга секретов. И как всё обернулось? Я про то, что только перед самым третьим испытанием узнал от Гр… Крауча, почему ты не вышла из состязания.

— Что он тебе сказал?

Гарри беспокойно поёрзал.

— Что ты знала, что это ловушка, и намеренно шла в неё, чтобы разоблачить тех, кто охотился за мной. — Он снова поколебался. Наконец он накрыл её руку своей. — Ты уже говорила об этом.

— Не совсем вся правда, — призналась Гермиона, — но достаточно близко.

— Он сказал ещё кое-что, личное, но я не уверен, что… — Гарри покачал головой. — Он велел мне отдать ему мою квиддичную мантию. Он наложил на неё следящие чары, чтобы я смог последовать за тобой, если ты её наденешь. Дал мне портал, который, по его словам, должен был активироваться через пять минут после того, как ты по какой-либо причине покинешь лабиринт, и перекинуть меня к тебе. И, надо признать, я послушно выполнил все инструкции, — добавил он с горькой усмешкой.

Гермиона пропустила мимо ушей последнюю самоуничижительную реплику Гарри. Его предыдущие слова отозвались в душе мучительной болью. В животе разверзлась бездонная пропасть, а сердце болезненно сжалось.

Это Барти Крауч велел дать ей мантию.

Гарри сделал это не из собственных побуждений, а по указке какого-то безумного Пожирателя Смерти.

Ответ на следующий вопрос мог разбить ей сердце, но она не могла его не задать.

— Гарри? — сказала она дрожащим голосом.

— М-м?

— А тот поцелуй… — она глубоко вдохнула, — это тоже была идея Барти Крауча?

Похоже, своим вопросом она застала его врасплох. Он слегка приоткрыл рот, но ответил не сразу.

— Нет, — наконец сказал он медленно и ровно.

Гермиона неосознанно сильнее вцепилась в его плечо.

— Ты… ты имел в виду именно это?

Гарри аккуратно высвободил правую руку из её хватки и медленно и очень осторожно убрал пряди волос, упавшие ей на лицо.

— Гермиона, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Ты рисковала жизнью ради меня. Никто тебя об этом не просил. Я бы уж точно никогда и ни за что не попросил тебя о чём-то подобном. — Гермиона начала было протестовать, но он не дал ей заговорить. — Нет, пожалуйста, ты сама спросила, так теперь выслушай меня.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

— Честно говоря, поначалу я разозлился, когда услышал об этом. Именно так я потерял своих родителей — они тоже пытались меня защитить. Я испугался, что точно так же могу потерять тебя. Потом… потом я понял, что с тех пор, как умерли мои родители, ты единственная, кто когда-либо ставил мою жизнь превыше своей. Ты не должна была, ты могла уйти, но не сделала этого. Не важно, какие интриги плёл Крауч, или Грюм, да кто угодно. Сириус велел мне беречь тебя. Тогда я ничего не понял, подумал, что после второго испытания он излишне мелодраматичен, но он тогда сказал мне… сказал, чтобы я дорожил твоей дружбой, потому что такие, как ты, встречаются нечасто.

Гарри помолчал несколько секунд. Гермиона внимательно наблюдала за ним.

— Сказал, что ты напоминаешь ему мою маму. Я тогда подумал, он имел в виду, что ты умная и всё такое. Теперь я понимаю, что он говорил о… другом.

Гермиона лежала тихо, прислушиваясь к бешеному стуку своего сердца и тихому дыханию Гарри. Сейчас их лица были совсем близко…

— Гарри… Я пойму, если ты мне не ответишь, но… ты думаешь, что «любишь» меня?

Гарри тяжело выдохнул, перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Не знаю, Гермиона, — честно ответил он.

Её сердце застыло. Должно быть, она издала какой-то звук или чем-то другим выдала себя, но Гарри поспешил добавить:

— Пожалуйста, Гермиона, не принимай мои слова так близко к сердцу. Я не имел в виду… Я просто… ничего не знаю о любви. Я не помню своих родителей. Я никогда не чувствовал себя любимым в доме Дурслей… Я не уверен, что то, что я чувствую, это любовь.

Гермионе нужно было знать.

— А что ты чувствуешь?

— Честно? — Гарри надул щёки. Гермиона знала, что большинству мальчиков, и тем более Гарри — чёрт бы побрал этих родственников! — было крайне сложно открыться эмоционально.

— Когда тебя рядом нет, как будто и меня тоже нет, — тихо сказал Гарри. — Я так зациклился на том, чтобы постоянно держать тебя в поле зрения… Но когда я вижу тебя с кем-то другим, это ещё хуже, какая-то пустота.

Гермионе показалось, что теперь она знала ответ на свой вопрос.

— А когда ты со мной, я волнуюсь, боюсь сказать или сделать что-то не то и случайно оттолкнуть тебя. На самом деле, ты меня порядком измучила, — добавил он с лёгкой усмешкой. — Но я знаю одно, — сказал он уже более серьёзным тоном. — Я не представляю, что буду делать, если потеряю тебя. Я не имею в виду уроки, домашние задания и тому подобное, нет. На том кладбище, когда он сказал, что убьёт тебя, если я не выйду на дуэль, я согласился не раздумывая, потому что понял, что лучше умру. Жизнь без тебя была бы такой… бессмысленной.

Как следует собравшись с духом, Гермиона тихонько подвинулась, положив голову на неподатливую грудь Гарри.

— Гарри, мне кажется, я влюблена в тебя, — прошептала она.

К её ужасу, Гарри хихикнул. Заметив свирепый взгляд Гермионы, он поднял свободную руку в примирительном жесте.

— Нет-нет, я не про то, — поспешно заверил он, оправдывая свою неуместную реакцию. — Просто выходит, что самый преданный последователь Волдеморта сыграл роль Купидона для Мальчика-который-выжил и магглорождённой чемпионки Турнира Трёх Волшебников. Забавно, не находишь?

Гермиона не могла на него сердиться. В конце концов, теперь она действительно чувствовала себя победительницей во всех смыслах этого слова.

— Ты… ты думаешь, я красивая? — спросила она больше из любопытства, чем из крайней необходимости.

Гарри на мгновение задумался, вероятно подыскивая правильные слова.

— Я знаю, это прозвучит грубо, — наконец ответил он, — но до Святочного бала я вообще не задумывался о тебе как о девушке. Если бы не МакГонагалл… похоже, она знала, что делала, правда?

— Это не ответ, — заметила Гермиона, хотя и была полностью согласна с тем, что они в долгу перед главой Гриффиндора.

— Ты была там самой красивой девушкой, — ответил Гарри.

— А ты смотрел только на Чжоу, — напомнила ему Гермиона.

— Не только. Я же вроде уже говорил про идиотов, да? Мне понадобилось довольно много времени, чтобы заметить то, что было прямо передо мной в течение четырёх лет…

— Тут я не могу тебя винить. Я имею в виду, рядом с такими, как Флёр… бедная Флёр… — «Будет ли прекрасная француженка когда-нибудь снова танцевать?» — Я не могу соперничать с такими девушками, — пробормотала она, вспомнив, как сравнивала своё зеркальное отражение с ними.

— У тебя отличные ноги, — немного невпопад выпалил Гарри.

— О! Правда? — Самооценка Гермионы резко скакнула вверх. — И на чем же вы основываете это утверждение, мистер Поттер?

Немного смущённый собственным признанием, Гарри покаянно ответил:

— Эти уроки плавания… Я даже не предполагал, что у тебя такие длинные ноги… и красивые…

— О! Так вот, что вы с Виктором обсуждали в то утро? Мои ноги?

Похоже, Гарри решил если уж быть честным, то до конца.

— Лучшее зрелище в округе. Даже Виктор был впечатлён. — Гарри снова погрузился в недолгое молчание. — Хороший он парень, Виктор. Разыскал меня перед своим отъездом, чтобы поговорить.

Возможно, у неё был ещё один долг. Гермиона, на время утолившая свою любознательность, больше не задавала вопросов… пока.

Было так приятно, тепло и уютно лежать рядом с Гарри, используя его плечо в качестве подушки, особенно когда его правая рука легла ей на спину и прижала ещё крепче. Гермиону охватило странное смутное чувство, безмятежность, какую она раньше никогда не испытывала. Сейчас ей больше ничего не было нужно — ни признаний, ни поцелуев, ни чего-то более откровенного (что бы это ни было!), и уж точно никаких гномов, картавым голосом декламирующих любовные стихи.

Убаюканная, она не могла быть уверена, касался ли Гарри губами её лба на самом деле или это был просто блаженный сон…

Текст переведён JulsDo