Вальпургиев рассвет (джен)

Нотт зачитывал проект пакта медленно, тщательно выговаривая слова, так, чтобы у всех собравшихся было время обдумать сказанное. Со своими роговыми очками и галстуком-бабочкой старый волшебник выглядел очень торжественно. Беллатрикс никак не могла отделаться от ощущения, что Фредерик Нотт весьма горд собой. Идеи подавали и Малфой, и Яксли, и сама Белла, но именно Нотт выразил все эти мысли на бумаге. Беллатрикс уже знала содержание документа. До того, как зачитывать его в Малфой-мэноре на общем собрании, Нотт дал ознакомиться с ним госпоже Блэк. Беллатрикс знала содержание и могла себе позволить немного отвлекаться.

Вот сидит мрачный и очень серьезный Флинт. Ведьме казалось, что Маркус до самого появления в Малфой-мэноре не понимал до конца, в какую игру ввязывается. Парень очень внимательно слушал, стараясь не упустить ни слова.

Первое явление Беллатрикс на собрании Упивающихся было, конечно, зрелищнее. Маски, плащи с глубокими капюшонами, глушь, величественный, даже царственный Волдеморт — единственный, кто стоял с открытым лицом — все это, конечно, надолго запомнилось молодой ведьме. Сейчас Беллатрикс повзрослела, если не постарела, и ее куда сильнее впечатляло то, что они замахиваются на решение судьбы целой страны, просто сидя за столом и попивая чай. Может быть, Флинт это поймет раньше. Может, чуть позже. Но, скорее всего, поймет, раз не удивляется, а старается вникнуть.

Яксли слушал, помаленьку отпивая чай и делая пометки на бумаге. Юрист принимал живое участие в обсуждении тезисов, но работу Нотта целиком слышал только сейчас. Яксли всегда отличался непроницаемым выражением лица, но, насколько Беллатрикс его знала, маг был скорее доволен, чем нет. Видимо, он пишет замечания, а не разгромную критику.

Малфой внешне мало чем отличался от Яксли. Люциус сидел неподвижно, время от времени кивая. Если юрист конспектировал неочевидные моменты, то казначей организации, по всей видимости, прикидывал, как распорядиться финансами.

Пакт был полем деятельности для Беллы и этой троицы. Роули и Селвин при всех их достоинствах не обладали познаниями Яксли, Нотта и Малфоя.

— Вот и все, — Нотт дочитал и отложил пергамент. — Что скажете, господа?

Беллатрикс пристально посмотрела на Флинта, Селвина и Роули. Первыми, по логике, должны говорить они, пока на них еще не давит авторитет более опытных в таких играх соратников.

— Это раздел сфер влияния с Дамблдором, — произнес Роули.

— Если не союз, — мрачно добавил Селвин. — Но фальшивый Лорд все равно опаснее.

— Интереснее, — Беллатрикс ухмыльнулась и подперла подобродок руками. — Гораздо интереснее. Неужели вы еще не видите?

Теперь все внимание досталось ей.

— Подумайте сами, — тихо произнесла Беллатрикс. — Мы стоим там же, где стояла Организация перед войной. Мы осознаем опасности, которые подстерегают наш мир, мы имеем богатство, влияние, знания и силу. У нас есть все то, с чего начинал Темный Лорд. И у нас есть нечто большее. У нас есть опыт, — Беллатрикс сделала паузу. — У нас есть отрицательный опыт, но он — самый ценный.

Малфой потер подбородок и пристально посмотрел Беллатрикс прямо в глаза. «У тебя его больше, безусловно», — показывал его взгляд.

— Сама судьба дает нам второй шанс, — голос Беллатрикс стал громче, — мы можем добиться своих целей другим путем. Можно, конечно, попробовать по-старому, попытаться взять власть силой или через министра — но вот только потом нам придется опять бороться с оппозицией и пройти тем же путем.

Роули еле заметно кивнул.

— Наша кровь — не вода, ей нельзя разбрасываться! — припечатала Беллатрикс. — Нас и так стало слишком мало. Победа будет пиррова. Но вот с этим, — она показала взглядом на листы пакта, — мы не противопоставим себе Дамблдора, а уступим в малом, чтобы выиграть в большем. Да, мы признаем грязнокровок социальной, решаемой проблемой, дадим им теоретическую возможность встать с нами на одну доску. Но этим мы платим за то, что против нас не будет играть Орден. Лорд Малфой при желании расскажет, сколько крови попортили ему Венс и Джонс.

Люциус кивнул.

— Мы не смиримся с маггловским засильем, и все это знают, — заметил Селвин, и Флинт еле заметно кивнул.

— Нет и никогда, — оскалилась Беллатрикс. — Они, будут знать, что пришли в мир, который живет по другим правилам. Они будут осознавать, что им надо многое понять и постичь. Именно этого мы добьемся от Хогвартса, вместо лицемерного кудахтанья. Мы не сделаем грязнокровок трупами или рабами. Мы сделаем их нашими вассалами, потому что учиться они будут прежде всего у нас. Увы, время, когда можно было отгородиться от грязнокровок, прошло. Последний шанс уже упущен пятнадцать лет назад.

— Осмелюсь заметить, госпожа Блэк, — Селвин чуть склонил голову, — что еще ваш почтенный прапрадед не подпускал грязнокровок к Хогвартсу на выстрел.

— Я говорила с его портретом. Он до последнего момента не хотел пускать к нам людей из мира, где гремела мировая война. Но вторая мировая пришла и в наш мир, — пояснила Беллатрикс. — Диппет уже сдался, и моему прапрадеду трудно его винить.

— Я понял, госпожа Блэк.

— Этот пакт — наш второй шанс. Шанс получить через Визенгамот то, что не удалось взять силой. Это не союз, и не раздел сфер влияния. Это воля Темного Лорда, — Белла помолчала. — Не фальшивого гомункула, а настоящего Темного Лорда, которому мы остались верны.

Вальпургиевы рыцари молчали, но их молчание было не настороженно-недоверчивым. Беллатрикс только сейчас начала осознавать, что эти люди, после того, как их свяжет пакт, будут принадлежать ей так, как принадлежали только Волдеморту.

— Если у нас нет возражений по идее документа, давайте обсудим технические детали…

* * *

— Я им не доверяю, — сказала Эммелина Венс, прохаживаясь по кабинету директора.

Фоукс поворачивал голову вслед за волшебницей. Получался настоящий маятник. Феникс ничего не говорил, но по настороженному курлыканью можно было понять: умная птица соглашается.

— Я тоже, — буднично заметил Дамблдор, как будто речь шла о просьбе подать чаю.

— Но тогда… почему?

В одно короткое «почему» Вэнс вложила целое множество подтекстов. Но директор молчал.

— Она не исправилась и не раскаялась, — добавила Эммелина после небольшой паузы. — Она не раскается, я слишком хорошо ее знаю.

— Не раскается, — согласился директор. — Я очень хорошо знаю, кто такая Беллатрикс Блэк.

— Но тогда почему, Альбус? — не унималась Венс. — Зачем нам иметь с ней дело?

— Потому что сейчас с ней можно иметь дело, — спокойно ответил Дамблдор.

— Но…

— Не так давно, еще до того, как я говорил с Гестией, здесь сидела Беллатрикс Блэк. И она просто рассмеялась мне в лицо, сказав, что Волдеморт просто честно выразил то, что делает Министерство. Она права не везде и не во всем, но… Эммелина, скажи мне: с кем еще сейчас остается иметь дело? С Фаджем? Это бесполезно, — Венс мрачно кивнула. — С Боунс? Со Скримджером? Они министерские люди и стеснены в возможностях. У нас нет другого выбора.

— Этот союз недолговечен и опасен. Он не переживет войну, — тихо произнесла Венс.

— Я не думаю, что союз будет так уж необходим после войны, — улыбнулся Дамблдор в бороду, и Венс удивленно приподняла брови. — Эммелина, вы с Гестией очень многое понимаете, но упускаете из виду серьезную деталь. Это не союзнический договор. Это пакт о ненападении, или, что вернее, об ограничении средств борьбы. Я не хочу, чтобы после победы началась третья война.

— Но разногласия никуда не денутся.

— Никуда. Но решать их мы будем не силой. Увы, при нынешнем курсе Фадж никак не удержит ситуацию. Так или иначе, но у власти окажутся те, кто одолеет Волдеморта. Именно поэтому нам нужен пакт. Чтобы решать наши проблемы не войной, а переговорами. Если компания Блэк признает, что проблема магглорожденных не в крови, а в знаниях — все это признают. Если Блэк будет готова к диалогу — к диалогу будут готовы все те, кто не имел с нами дела.

— Я опасаюсь другого, — покачала головой Эммелина. — Она предаст нас.

— Тогда ей останется только посочувствовать, — холодно заметил Дамблдор. — Блэк и так оказалась наверху из-за проблемы Волдеморта. Еще неизвестно, что с ней будет после победы.

Альбус и Эммелина выразительно промолчали.

— К тому же, ты права, — Дамблдор прикрыл глаза, — Она не исправилась и не раскаивается, но она поумнела и это делает ее более предсказуемой. И перед нами история с Сириусом.

— При всем уважении, один хороший поступок не исправляет множество плохих.

— Безусловно, — глаза Альбуса блеснули за очками-половинками. — И именно поэтому я прошу вас с Гестией проработать наши предложения по пакту как следует. Беллатрикс будет исполнять это соглашение, если не захочет в третий раз оказаться в Азкабане.

Эммелина Венс еле заметно кивнула. Фоукс, все это время следивший за ведьмой, успокоился и начал чистить перья.

— Итак, я могу надеяться, что к концу каникул все будет готово? — мягко спросил Дамблдор.

— Разумеется, мой Лорд.

* * *

— Так, — Беллатрикс открыла полки. — Сириус любит цукаты. Уже знаешь? Умница. Но сегодня обойдемся без них.

Белла и Пенелопа наведались на кухню незадолго до полудня, почти сразу же после того, как Сириус ушел в Косой переулок осматривать здание под магазин.

— Кроме этого, Сириус любит мясо. Вообще, — Беллатрикс развивала мысль дальше, — на свете есть мало вещей вкуснее хорошо приготовленного ростбифа и мы его будем готовить сами, не полагаясь на эльфов.

— А… — неуверенно начала Пенни.

Белла повернулась и оглядела с ног до головы невестку. Да, похоже, именно невестку.

— Я могу предположить, что ты задаешься одним из трех вопросов, — мадам Блэк снова повернулась к полкам. — Отвечаю на все три сразу. Сириус может есть жареное без последствий и его стоит кормить мясом почаще. Мне ростбиф нельзя, как и все жареное, но это не причина его не готовить. Что же до третьего…

Белла вытянула нож и машинально взяла его в руку так, будто держала орудие убийства, а не кухонный инструмент. Чтобы осознать это и взять нож нормально, ей потребовалось полсекунды.

— Да, так вот, что касается третьего вопроса. Приготовление по-настоящему вкусной еды — это по-своему очень увлекательный и интересный процесс. За готовкой, кстати, хорошо думается. И именно поэтому любая чистокровная леди время от времени должна выгонять эльфов с кухни и творить что-то сама. Вот помню, я… впрочем, ладно, тебе это пока незачем слушать.

Белла вовремя осеклась. Рассказывать про свой опыт семейной жизни и откармливание Рудольфуса ей не хотелось.

— Кричер, фартуки для нас! — скомандовала Беллатрикс в пустоту. — У меня, конечно, не доходят руки, но любимые семейные блюда я тебе покажу. И начнем мы как раз с ростбифа, который любил дедушка…

— …И как твои успехи? — поинтересовалась Белла, когда мясо отправилось в духовку.

— Я прочитала черновик и ваши заметки, — Пенелопа перевернула большие песочные часы и присела рядом. — Сейчас я пробую изложить все в виде тезисов.

— Хорошо.

— Когда все будет готово, я намерена показать это лорду Нотту, но хотела бы согласовать с вами.

— Лучше сначала Нотту, — Беллатрикс понизила голос. — В старые времена, — она выделила голосом слово «старые», — Нотт был главным пропагандистом. И очень хорошим пропагандистом, как ты можешь оценить по количеству людей с меткой. Поэтому лучше сразу к нему.

— Ясно, мадам Блэк, — Пенелопа кивнула с очень серьезным видом.

— То, что ты хочешь заниматься полезным делом, я всецело одобряю. И то, что ты обратила внимание Нотта на то, что нас уже сейчас должны понимать не только в узких кругах, но и вообще во всей Британии — одобряю отдельно. Вот и занимай это поле, раз у остальных не доходили руки. Согласовывай сразу с Ноттом, не надо решать такие вопросы через его голову.

— Мне приятно это знать, — тихо, но твердо заговорила младшая Блэк. — Но все же, хотя я согласна с тем, что проблема социальная, я считаю, что ее должно решать государство, и не только через Хогвартс.

— Запиши и покажи, — Беллатрикс потерла подбородок. — Я не хочу слушать обрывки идей, я хочу их читать целиком.

* * *

Они чинно вышли из камина. Дамблдор, Венс, Гестия Джонс и Муди, глаз которого завертелся, как волчок, едва аврор ступил на пол Малфой-мэнора. Зал очень сильно изменился за сутки. Нарцисса потрудилась на славу — орда малфойских домовиков вынесла большую часть мебели и все зеркала. Остались лишь стол и восемь кресел — по сиденью на каждого из делегатов.

Помещение обставили до предела минималистично. Убрали все, что могло бы спровоцировать волшебников. Такой уж была ситуация: не стоило делать резких телодвижений. Все заранее решили, что совместного банкета не будет. Люди Дамблдора сделают свое дело, скрепят контракт и уйдут. Это выглядело логичным: между Орденом и Вальпургиевыми рыцарями не могло быть дружбы. Но могла быть общая цель.

Школьники готовятся к учебному дню — заканчиваются пасхальные каникулы.

Фадж думает, как сохранить свой пост и задавить то, что ему кажется интригой силовиков.

Фальшивый Волдеморт скрывается где-то в Британии.

Дементоры кружат вокруг Азкабана — вахты человеческого персонала сокращены, чтобы урезать зарплаты кому-то из ведомства Боунс и намекнуть Амелии на линию Министерства.

В Малфой-мэноре Альбус Дамблдор и Беллатрикс Блэк вдумчиво изучают два экземпляра пакта, перед тем как скрепить магический контракт.

Они вдумчиво перечитали то, что им было давно известно. Все согласовано. Все обозначено. Медленно, не сговариваясь, Беллатрикс и Дамблдор взяли перья и вывели свои подписи. Обменялись папками и подписали вторые экземпляры.

— Дело сделано? — спросила Беллатрикс; они с директором сидели друг напротив друга.

— Да, — медленно произнес Дамблдор. — Дело сделано.

По залу пронесся еле слышный вздох облегчения. Волшебники встали с мест.

* * *

— Не могу отделаться от противного предчувствия, — сказал Малфой, когда пламя снова стало оранжевым.

— Какого же? — хмыкнула Беллатрикс.

— Пройдет лет двадцать. А может, тридцать. А то и все шестьдесят, и тогда, — Люциус показал взглядом на папку с пактом, которую Белла до сих пор держала в руках, — найдутся идиоты, которые скажут: «С этого пакта началась вторая магическая война».

Беллатрикс фыркнула.

— С каких пор нам интересно мнение идиотов?

Конец второй части.