Altera fabula (джен)

Снейп рассудил, что решать ребусы и разгадывать загадки будет постепенно. По частям. И начнет с более-менее понятного. После рассказа Гарри о поведении Дурслей и сопоставления того, что он сам наблюдал, с воспоминаниями мальчишки, Северус окончательно удостоверился, что ментальные закладки у Дурслей-старших наличествуют. Насчет младшего он был не уверен и смотреть не собирался: потом выяснится. У детей и подростков такое долго не держится — растут. В конце концов, он что, добрый самаритянин?

Решая этот вопрос, он собирался достигнуть, во-первых, понимания типа закладок и оптимального способа их снятия, который, вполне возможно, ему еще пригодится, во-вторых, обеспечить безопасность Поттера: все-таки, если он станет жить с лояльно или хотя бы нейтрально настроенными людьми, ему же, Снейпу, будет спокойнее. И в-третьих, он это точно сможет сделать независимо ни от кого и ни от чего, а значит, задача является более-менее простой и решаемой. Черт, хоть блокнот по примеру Поттера заводи, чтобы записывать дела и по мере выполнения вычеркивать. Вычеркивать…

Он свернул с привычного пути, которым обычно направлялся в Хогвартс из Хогсмида, и вызвал немалое удивление продавца в «Писарро» одним своим появлением. Хотя что такого-то? Обычный черный блокнот. Тем более, почти что мимо шел…

Общение с Дамблдором он сегодня решил ограничить и надеялся, что копия результатов обследования Поттера вполне подойдет для затыкания любопытства дорогого директора.

Он оказался прав. Старик, правда, сначала хотел выслушать его мнение о мальчике, но Северус рассказал (в самых общих чертах, конечно) о визите в Мунго, протянул результаты обследования и не без сарказма предложил их с выражением озвучить. Альбус схватил свиток, уткнулся в текст и примерно на середине чтения вцепился себе в бороду. С каждой строчкой вид директора становился все хуже, и Снейп было испугался того, что у уважаемого директора пробудилась совесть. Что после этого будет, предсказывать не взялся бы никто.

Дамблдор дочитал и уставился на Снейпа глазами раненой лани. Стоп… С кем, с кем он его сравнил?! Ладно, он потом об этом подумает.

— Я страшно виноват перед мальчиком, Северус, — совершенно упавшим голосом промолвил директор. — Я и предположить не мог…

Так. Кажется, действительно совесть. И с этим срочно надо что-то делать! Где она, любимая маска старого злобного и сволочного мизантропа?

— Альбус. Вообще-то меня в настоящий момент мало интересуют как ваше раскаяние, так и причины такого состояния вашего избранного. Могу сообщить, что витаминное зелье мы с ним доварим сегодня, зелье роста и кальциевые добавки я взял в Мунго. Меня интересует, что делать с темным проклятьем, закуклившимся, как установили медики, в знаменитом шраме мальчишки. Что. Мы. Будем. С этим. Делать? Вы слышите меня, Альбус?

Тот тяжело вздохнул.

— Проклятие нужно будет снять, конечно.

— Кто это сделал? Тот же маг, что работал над порталом?

Дамблдор кивнул.

— Вы уверены, что такой волшебник не несет больше опасности для… гм, остальных?

— Уверен, — в глазах Альбуса мелькнул отблеск стали, но это Снейпа не остановило — он продолжал задавать вопросы.

— Северус, — Дамблдор надавил голосом. — Ты действительно хочешь знать? Так, что готов дать еще один Непреложный обет?

— Вы это оцениваете не меньше, чем…

— Да, — перебил Дамблдор. — И ты будешь единственным, кто располагает этой информацией, кроме меня самого, — голос директора звучал глухо, а взгляд был непривычно жестким, даже для него.

— Скрепит, как всегда, Фоукс? — Снейп протянул руку.

Он слишком устал путаться в загадках и был согласен на любой шанс узнать и понять хоть что-нибудь. А клятв на нем… Хотя Обет — только второй. И клятв на одну меньше. Альбус Дамблдор недавно слишком сильно изменился.

После того, как их руки трижды обвило светящимися путами, Северус услышал:

— Я его убил.

— Вы?! — выдохнул Снейп. — Альбус… Невозможно!

Старик посмотрел ему в глаза, и он почувствовал в его взгляде совсем не тот блеск ментального скальпеля, беспощадного и изящного, как было раньше. Это был настоящий тесак! И он был… в крови.

Северус отшатнулся и медленно осел в заботливо подставленное кресло.

— Так вот почему вы уже пару недель на себя не похожи.

— Я не мог иначе. Просто не мог.

Альбус Дамблдор сейчас совсем не выглядел старым чудаком, зловредным, но обаятельным, недобрым, но тем не менее — Великим Светлым. Перед Северусом сидел усталый, пропитанный болью старик, сильный, опасный, и очень внимательно смотрел на него.

— Ты прав, что отказался от снятия закладок, — с горечью сказал директор. — Я сам еще не готов к такой… тонкой работе.

— А если бы я согласился?

— Я бы отстранился и вышел, как только почувствовал бы опасность. Я не враг тебе, Северус Снейп.

«Но и не друг, — подумал Снейп. — Хотелось бы верить в лучшее, но что-то уже очень хочется покинуть этот гостеприимный кабинет».

* * *

Ноги сами несли его прочь из замка, хотя, прежде чем идти домой, он собирался спуститься в лабораторию — оборудование в школе закупалось по его заказам и было весьма на высоте. Дома держать все это было попросту негде. Но после того как вышел из замка, Северус Снейп автоматически продолжал переставлять ноги. Куда? Куда переставлялось.

— Северус! Доброго тебе вечера, — раздался голос Помоны Стебль, и он понял, что дошел до теплиц.

— Приветствую, мадам Стебль, — ответил он все еще автоматически, глядя на нее немного расфокусированными глазами.

— О! Он и тебе клятву дал? — вдруг спросила она, и Снейп резко встряхнулся и пришел в себя.

— Кто? — уточнил он на всякий случай, уже предполагая, каким будет ответ.

— Да Альбус же, — Помона хихикнула. — Думаешь, ты у меня тут первый такой гуляешь?

— Что? — Северус почувствовал себя дурак дураком, но больше ничего сказать не мог.

— Пойдем чайку попьем, расскажу…

— Знаешь, наверное, даже и не чайку, а…

— Чтобы у меня да не нашлось? — подмигнула та.

Через несколько минут они сидели в лаборантской одной из теплиц и пили… нет, не чай.

К мадам Стебль давно выстроилась очередь желающих узнать рецепт ее легендарной настойки, но с момента выстраивания она так и не подвинулась — герболог еще никого не осчастливила. А вот угостить — угощала. Отказываться дураков не было.

Снейпа понемногу отпускало, по мере убывания изумрудной с янтарными искорками жидкости в небольшом пузатеньком тумблере — Помона Стебль во всех случаях предпочитала эти низенькие стаканчики всей остальной посуде. Ну, если речь о выпивке, конечно.

Мадам Стебль рассказывала, а он слушал, слушал… Ну да, конечно, не он один такой наблюдательный, остальные деканы ничуть не хуже. И первой оказалась, как ни удивительно, Минерва МакГонагалл. Хотя кто, как не она, ближе всех и чаще всех общался с директором?

— … вот точно с таким взглядом, как ты, между теплиц ходила, и даже внимания не обращала, что я ее зову. Я уж потом, когда ее лицо увидела — точь-в-точь как у тебя сегодня! — сама подошла да к себе за руку привела. Ну, она мне и рассказала, что решила, мол, Альбус — это не Альбус, даже приготовилась, что нападет на нее та тварь… А он возьми и поклянись, что Альбус. Своей магией, да. И ничего. То есть это действительно Альбус, ну да ты же сам только что видел. Вот ей, Минерве, конечно, а не магии, прогуляться и захотелось. Потом Филиус был… Тоже такой, словно пирога с патокой от ипопаточников наелся. Нет, сама-то я уже не пошла, — она махнула пухлой ручкой. — Зачем мне Альбусовы клятвы? Я коллегам доверяю. Так что ты, Северус, третий будешь. Ну да ты всегда из нас был самый терпеливый… Ну как, полегчало? А то давай я еще…

— Благодарю, Помона. Я, пожалуй, пойду.

— Да конечно же, иди, Северус… Вот только одного не пойму, почему всех к моим теплицам-то тянет?

— Наверное, подальше от начальства, поближе к… — на лице Северуса быстро промелькнула улыбка и исчезла, словно ничего не было. — Кстати, может, твоя настойка действует как антидепрессант и в то же время успокоительное?

Мадам Стебль хитро улыбнулась.

— Секреты мои выведывать вздумал? Даже под клятву не скажу, — хихикнула она. — Мы тут теперь по пятницам вечерком собираемся, ну, кто в курсе. Обсудить ситуацию, то-се. Нервишки успокоить. Ну и ты заходи.

— Обязательно зайду, как только время будет. И еще раз благодарю — и за приглашение, и за угощение, и за…

— Да будет тебе. Мы сейчас все в одной лодке, при таких-то делах…

* * *

Несмотря на то, что часы на кухне недавно пробили полночь, Гарри был довольным и усталым, но спать и не думал. Работа в лаборатории оказалась просто восхитительной! Руки у него быстро воспринимали новые движения, благо опыта было не занимать, пусть он был и самый простейший. «База у вас уже есть», — вспомнил он удивленный голос Снейпа и еще раз улыбнулся. Кем-кем, а уж бесполезным мальчишкой он его теперь точно не будет считать!

Участвовать в варке зелья для себя самого оказалось увлекательно. Тем более что оно было из класса «легких растительных зелий», а еще каждый шаг комментировал специалист. Гарри, правда, не все понял, но им же еще завтра продолжать! В блокнотике появилось полтора десятка новых слов — он записал их, как только вернулся на Тисовую, по памяти. Завтра спросит.

Познакомить его с полной классификацией зелий Снейп пообещал в школе, и хорошо, а то пока голова и так пухла. Особенно удивительным оказалось, что котел кипит совсем не как вода — можно спокойно зачерпнуть и попробовать — не ошпаришься. Оказалось, магия, как всегда. Булькание и магическое кипение вовсе не варят, а помогают быстрее вытягивать нужные вещества. А многие витамины вообще портятся, если их варить! Вот так да, тетя-то не знает, что ли? А может, она ему так в мясе витамины оставляет?

Когда Гарри спросил, как оно, которое в котле, узнает, что нужное, что ненужное, Снейп вздохнул и ответил, что растительные зелья потом процеживают, и все ненужное остается на фильтре. А остальное Гарри узнает потом. Если захочет. Пф, он еще сомневается!

От резаных и толченных трав, натертых корней и каких-то минералов приятно пахло — Гарри уже помнил такой запах от мантии Снейпа. Значит, он часто витаминные зелья варит? Они же простые? Их всякий может сварить… О, всякий, только с разным качеством? То есть я тоже смогу? На следующей неделе, если все выучу? Йес-с-с… Интересно, а яд сварить трудно? Ну, простенький какой-нибудь… Как «зачем»? Мало ли. Уметь-то надо! Только вместе с противоядием? Все-таки, ему достался самый нормальный из этих волшебников!

А как Снейп работал! Завораживающе четкие движения, собранность и в то же время свобода — Гарри высказать это, конечно, не мог, просто видел. И это было здорово.

Кроме того, когда работа у Гарри была чисто механической и нудной (то есть почти все время), а Снейп ничего не отсчитывал и не измерял, он отвечал на его вопросы. Правда, не на все, но все-таки это было много лучше, чем сидение над прописями и чтением. Снейп с ним разговаривал!

О нем и о его жизни у Дурслей вообще здорово поговорили. Гарри много нового и немного страшного узнал и, пожалуй, был даже почти готов больше не обижаться на родственников. Все-таки интересно, кто их обрабатывал и, главное, зачем. Снейп не сказал, а Гарри не стал расспрашивать — что-то подсказывало, что ответ ему не понравится.

Так долго он беседовал с Северусом Снейпом — да что там, вообще с кем-либо из людей! — наверное, впервые. Мысленно Гарри отнес сегодняшнюю работу в лаборатории к самому лучшему времени своей жизни.

Единственное, что профессор сразу же пресек — это разговоры о нем самом.

Гарри вздохнул, порылся в нагрудном кармане и достал колдографию матери. Он осторожно провел пальцем по краю, и молодая девушка приветливо ему помахала.

— Здравствуй, мама. Ты такая красивая, но ты, наверное, и сама знаешь. Мне рассказал твой друг, что ты отдала за меня жизнь… Знаешь, а я много лет хотел, чтобы было наоборот. Даже когда тетя говорила, что вы с папой погибли в машине во время аварии.

Девушка еще раз улыбнулась.

— А я скоро пойду в школу. В Хогвартс. Но я почти ничего не знаю, а волшебный мир такой странный. И люди в нем странные, а некоторые даже жутковатые.

Мама махала ему рукой.

— Старик Олливандер, ну, ты его точно знаешь, он помнит тебя, папу и ваши палочки, он выбрал мне палочку, сестру той самой, которая убила тебя! — Гарри всхлипнул, но мама продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. — Я не хочу ее! Но я не знаю, как сказать профессору. Вдруг он решит, что это просто каприз? А я совсем-совсем не капризный, правда, мама.

Голос Гарри повеселел, а мама снова улыбнулась.

— Да! Я теперь знаком с твоим лучшим другом, Северусом Снейпом, он здорово… он самый нормальный и вообще… классный. Он учит меня, помогает и все объясняет. Он строгий, конечно, но только по делу, а не как дядя с тетей. И я очень хочу его попросить, ну, про палочку, только не знаю, как…

Девушка по-прежнему безмятежно улыбалась и махала рукой, а Гарри вдруг почувствовал раздражение.

Она… не настоящая! Она только и может, что улыбаться и махать рукой. Это… не мама. Может, лучше было бы, если она не двигалась — тогда он хотя бы не ждал ответа?

Пальцы мальчика разжались, и колдофото скользнуло на старый потертый стол, а Гарри не оборачиваясь потопал к кровати. Нет, он и не думал плакать. Просто было пусто и противно. Хорошо, что недолго — уснул он очень быстро и не помнил никаких снов, если они вообще были.

Рассветные лучи осветили лежащую на столе карточку с красивой рыжеволосой ведьмой, которая все так же радостно продолжала махать рукой…

* * *

Северус Снейп аппарировал, как и раньше, прямо во внутренний двор Дурслей. Какая защита, какие заклинания, что за чушь ему Альбус втирал еще год назад, или уже два? А он, дурак, верил — тоже не лучше. Не мог же старик бояться, что Северус расскажет кому-то из бывших коллег, после всех-то клятв? Где логика, где смысл?

Задняя дверь скрипнула, и на пороге появился бледный, хмурый и, кажется, не выспавшийся Поттер. Северуса это сразу насторожило, но мальчишка, похоже, не собирался признаваться в том, что с ним произошло. Снейп быстро просканировал его на предмет проклятий и ядов — магглы магглами, но мало ли? Нет, ничего.

Все выяснилось, когда они оказались в его гостиной.

— Сэр, а можно сделать так, чтобы колдография не двигалась? — спросил мальчишка с физиономией, словно только что похоронил любимую кошку.

Снейп хотел уже возмутиться, но от фигурки Поттера просто несло подозрительно знакомой безнадегой.

— Зачем это вам?

— Она не настоящая.

— В смысле?

— Ну… Я вчера с ней разговаривал, рассказывал, — мальчишка горько ухмыльнулся. — Посоветоваться хотел. Она же никогда не ответит. Я дурак, да?

— Вы, — Снейп сглотнул непонятно откуда взявшийся в горле комок, — говорили с колдографией?

— Ну, у меня из собеседников дома еще кот и змея, так что сами понимаете…

— Значит, — насупился Снейп, картинно скрещивая руки на груди, — когда вы приходите домой, у вас еще остаются силы на разговоры? Я обязательно ликвидирую это упущение! В лабораторию, Поттер!

Мальчишка встрепенулся, и уныние на его мордашке сменилось робкой радостью.

— Вы мне покажете что-то еще? Что-то новое?

— И новое, и старое, — сварливым голосом начал Снейп, но постепенно разошелся: — Покажу, расскажу, и варить заставлю!

Он сурово нахмурился, но Гарри это ничуть не обмануло: как и он сам, профессор очень хотел сгладить неловкую ситуацию проверенным средством — работой. Гарри быстро поднялся и пошел вслед за ним к лестнице в лабораторию, но тут Снейп остановился.

— У вас это с собой?

Гарри нашарил за пазухой колдографию и передал ему. Снейп достал палочку и, выводя ею круг и перечеркивая его крест-накрест, произнес: «Стазис», — и вот в руках у Гарри просто фотография мамы. Обычная, неподвижная. И сразу стало легче — он не задумывался, почему.

— А вы… вы с ней иногда разговариваете?

— Для этого мне не нужны колдографии.

— Ну да, вы ее помните…

— Я не забыл о том, что обещал вам… Гарри, — вздохнул Снейп. — Сегодня вечером вы отправитесь домой, а я переговорю с директором.

— А может быть, я ему напишу, сэр? — мальчишка вздохнул. — Пером?

Снейп взъерошил черные волосы, уже не такие прямые, какими они были совсем недавно, и Гарри улыбнулся, наконец-то открыто и светло.

— Идею одобряю. Но тогда мы сегодня не успеем в Годрикову Впадину.

— Угу, — Гарри с готовностью кивнул. — Наверное, так даже лучше… пока. Я не знаю…

— Одевайтесь уже, мистер Поттер, и беритесь наконец за дело! Вон стол, а вот вам инструкция, как работать с травой моли.

— Моль — это трава? Я думал, она одежду ест…

Снейп фыркнул, легонько ткнув Гарри носом в книгу.

Одиночество мальчишки он до сего времени не воспринимал, но сегодняшние его слова резали хуже ножа. Или лучше? Нет, какое, к Мордреду, сочувствие? У Северуса Снейпа нет сердца, он его давно старательно себе ампутировал и до сих пор исправно прижигал, чтоб не выросло чего, не дай Мерлин.

А теперь в его грудной клетке, кажется, нагло обосновалось живое очкастое черноволосое и зеленоглазое недоразумение и деваться никуда не собиралось несмотря на все прилагаемые усилия. Наоборот, обживалось все лучше и лучше. Это было неправильно, неудобно, неприятно, невозможно! Но иначе не получалось. И… хотел ли он? З-з-зараза…

Зараза сосредоточенно шуршала, ломая куски коры, чтобы те входили в ступку и с любопытством поглядывала на стоящие рядом банки с бубонтюберами. Волосы прибраны, мантия застегнута, рукава опущены, чтобы защитить кожу запястий. Весь такой собранный и деловой змееныш. Не придерешься.

— Накладывать чары Стазиса вы научитесь на пятом курсе точно, — как бы невзначай сообщил Снейп, а Гарри мотал на несуществующий, но, кажется, уже очень длинный и крепкий ус. — Это входит в вопросы аттестационных министерских экзаменов. А если вам сильно приспичит, то и на втором. Если нужно будет подновить на этом снимке, принесете.

— А где еще используются такие чары? — Гарри перестал брякать пестиком в ступке и ссыпал в специальную емкость толченую кору черного дуба. — Вчера вы вон на тот котел не их накладывали?

— Вы заметили? — одобрительно поднял бровь Снейп.

«Заметил и даже запомнил. Уникум, а не ученик… Может, не обязательно его к Дурслям сегодня отправлять? И не только сегодня, а вообще, пока не приведу их в порядок? Нет, сегодня — в Хогвартс, да и режим выдерживать надо. А здесь мы можем слишком увлечься…»

Снейп не заметил, что впервые за много лет использовал совсем другое местоимение.