Два Блэка (гет)

Когда Гермиона Грейнджер поступила в Школу чародейства и волшебства Хогвартс, та поняла, что попала туда, куда нужно.

Со своими умственными данными она могла при желании стать директором этого заведения в будущем, но ее сгубила привычка влезать в дела Гарри Поттера и всячески ему помогать.

На третьем курсе, в самом начале учебного года, Гермиона получила Маховик времени от декана Гриффиндора Минервы МакГонагалл, чтобы быть на нескольких уроках сразу. Но тяга к опасности, посеянная общением с Гарри Поттером, желание всех спасать и совать нос в дела, которые ее не касаются — этой привычке позавидовал бы сам Дамблдор, — повели Гермиону по неблагонадежному пути.

Первый раз Гермиона нарушила свое правило не использовать Маховик времени во зло, когда после бала, поругавшись с Роном, захотела еще раз посмотреть на себя и вальсирующего Северуса Снейпа.

В итоге она не спала всю ночь, пролистывая одно и то же событие, пока не поняла, что влюбилась в Снейпа.

В танце Снейп был совсем иной, нежели представляла Гермиона, да и вообще кто угодно, видевший в профессоре только преподавателя зельеварения.

Снейп был гибок и пластичен, он потрясающе вел, а его горячие руки, обнимающие талию, и улыбка на лице заставили черствую душу Гермионы оттаять.

Когда на втором курсе Гермиона влюбилась в Златопуста Локонса, это было мимолётное увлечение, так как все безмозглые девчонки клюют на красивую обложку.

Со Снейпом было иначе. Его образ заставлял всё существо Гермионы подпрыгивать от восторга, а его отсутствие тянуло из неё душу.

Так Гермиона открыла для себя любовь.

И в тот же вечер после бала Гермиона, крадясь за Снейпом, проследила, куда тот отправился, и поняла, почему он стал таким суровым, потанцевав с ней.

Гермиона увидела боль на лице Снейпа. Он вышел на улицу и отправился в сторону хижины Хагрида.

Гермиона открыла рот, чтобы позвать профессора и поговорить, но заметила, что он смотрит, замерев, на большую черную собаку на опушке Запретного леса и ее рыжего книззла Живоглота.

— Силенцио! — шепнула Гермиона и выставила щит между Снейпом и собакой, чтобы никто не услышал, как разбилось стекло в окне избушки Хагрида, и чтобы Снейп смог поймать пса, а что он собрался его ловить, было ясно как день.

Гермиона видела, что Снейпу будет неудобно колдовать с такого угла, и, когда он пустил Петрификус, но промахнулся, сама обездвижила огромного черного пса.

Маховик времени задавал Гермионе вопросов куда больше, чем она могла предположить, но неотвратимая тяга к такого рода делам и загадкам, проснувшаяся внутри неё, заставила отматывать время назад ещё и ещё раз.

Так Гермиона узнала, проследив за Гарри и Снейпом, что они ходят в грот, в котором увидела Сириуса Блэка. Также Гермиона узнала, что за Снейпом следит Филч и всё доносит Дамблдору.

— О, мисс Грейнджер, — как-то остановил её Дамблдор. — Идёте к профессору Снейпу?

Та как раз отмотала время назад и шла в библиотеку, чтобы отыскать Снейпу книгу о потере магии, так как в первый раз этой книги не было на месте — она лежала на столе в другой секции, и Снейп её не нашел.

— Да, — улыбнулась она. — Иду к своему профессору.

Дамблдор расплылся в улыбке и довольный ушел по своим делам.

А потом было Рождество.

И если бы можно было циклично ходить по временному кругу, то Гермиона осталась бы в этом моменте, пожалуй, если не навсегда, то надолго.

В первый раз она увидела, сколько недочетов есть в доме Снейпа, что профессор, будучи лишённым магии, мучается, выполняя руками элементарные бытовые действия.

Поэтому Гермиона отмотала время назад, направила самой себе записку, в которой написала про щеколду, ремонт сантехники и отсутствие дров в камине и еды в холодильнике в доме Снейпа.

Она понимала, что рискует, понимала, что ей придётся прятаться, чтобы её никто не видел долгие часы, но всё равно не отступала.

Один раз Гермиона чуть не пропала — она мельком увидела саму себя на улице, но вовремя спряталась, понимая, что та Гермиона, которая живет в сей миг, хоть и знает о Маховике времени, может сойти с ума, увидев себя.

Гермиона скользила по лезвию ножа, и ей это нравилось.

Но плата была высокой. Порой Гермиона не спала несколько ночей кряду, забывала, какой сейчас день недели, и вообще стала путаться в мыслях. И лишь благодаря природным данным всё организовывать, раскладывать по полочкам и отлично во всём этом ориентироваться, Гермиона не попалась и осталась собой.

Так она разузнала, что Снейпу нужен адвокат для Сириуса Блэка, и нашла лучшего в Европе специалиста, подсказав Снейпу эту идею, когда он сидел в библиотеке. Но Северус все равно не обращал на нее того внимания, которое так хотела получить Гермиона.

Рассказать о своих заслугах она тоже не могла — иначе все поняли бы, что Гермиона нарушила обещание, а это оказалось бы для неё равносильно смерти.

Но ради любви Гермиона была готова предать свое слово.

Перед Днём всех влюбленных Гермиона видела — следить за Снейпом время от времени вошло у нее в нехорошую привычку, — как Северус несёт в руках орхидеи Дракулы и кладет в букет записку.

Она подумала, что наконец-то её старания, как и её саму, заметили, что вот он, этот подарок, для неё, для неё одной.

Но когда Гермиона в праздник не получила ни цветов, ни даже открытки от Северуса, она поняла, что не нужна своему избраннику.

Всё существо Гермионы в тот момент устремилось вниз на такой головокружительной скорости, что она стала задыхаться, а её мечты разбились, как кусок льда, сброшенный с самолета, летящего на высоте десятков километров над землёй.

Придя к себе в комнату, Гермиона зарыдала, легла на кровать, закрыв полог, и целый день не вставала, благо это был выходной.

Так Маховик времени сыграл с ней злую шутку, и она прекрасно понимала, что это расплата за её предательство.

* * *

После этого случая Гермиона перестала даже смотреть на Снейпа, а на уроках её активность, как и демонстрация знаний, резко снизилась.

Конечно, спустя пару недель Гермиона пришла в себя. Но этот урок боли и разочарования она никогда не забывала.

— Гермиона, но ты же не говорила ему о своих чувствах, — успокаивала её мама, когда они на Пасху общались через Сквозное зеркало, которое Грейнджер купила два года назад и тщательно ото всех скрывала. — Ты не вправе его винить. Хотя я понимаю, как тяжело вынести боль от разбитого любовью сердца. Тебе стоит присмотреться к ребятам твоего возраста и, в первую очередь, к тем, кто тобой заинтересован.

И Гермиона сделала это.

Она переключила своё внимание на сокурсников. Первым в её списке оказался Рон Уизли, но Гермиона сразу отмела эту кандидатуру. Рон был неуверенным, слабым, жутко ревнивым и очень взбалмошным, агрессивным парнем. Он не умел проявлять свои чувства, не мог правильно выразить мысли и вместо комплиментов грубил, однако хотел, чтобы все его любили и видели, какой он замечательный.

А потом Гермиона заметила, что на нее посматривает Гарри Поттер.

С тяжёлым грузом прошлого и будущего на плечах, этот мальчик был серьёзнее сокурсников и, наверное, психологически взрослее многих старшекурсников. Рассудительный, терпеливый, умный, умеющий оценить заботу и внимание другого человека, добрый, Гарри к тому же был очень хорошим другом и, что тут скрывать, боевым товарищем.

Но ближе к концу года Гермиона, которая пока просто присматривалась, стала замечать, что Гарри после восстановления доброго имени Сириуса Блэка всё больше отдаляется, мечтая и планируя проводить свободное время с крёстным, и в его планах нет пункта с графой "Найти себе девушку".

Сдав экзамены, Гермиона желала только одного — отправиться к родителям, чтобы окончательно залечить свои раны и стать той весёлой занудой, которой она всегда была.

Но не получилось.

Ожидая результатов экзаменационных испытаний, Гермиона мучилась бессонницей. Она встала и пошла попить воды, но тут сквозь открытое окно услышала волчий вой и вздрогнула.

Гермиона подошла ближе к окну. Возле избушки Хагрида она увидела крупного оборотня, сплошь покрытого светлой шерстью, который что-то вынюхивал и высматривал.

Не зная, кричать ей или молчать, Гермиона отстранилась от окна и побежала к кабинету МакГонагалл. Декан спала, но как только Гермиона её разбудила, Минерва в одном халате поверх ночной сорочки отправилась вниз.

— Гермиона, иди к Дамблдору и расскажи, что профессор Люпин бродит по замку. В полнолуние. Он поймёт! Очевидно, Снейп настолько потерял магию, что и зелья варить не может!

Но Гермиона уже не слушала её — она бежала в кабинет директора, на ходу думая о том, что Люпин — оборотень, а Снейп потерял магию.

— Профессор! Профессор Дамблдор! — Взлетев по лестнице, охраняемой горгульей, Гермиона постучалась в дверь. — Профессор!

Дамблдор будто и не спал — он бодро открыл дверь и сразу пошел вслед за Гермионой, которая всё рассказала про Люпина.

— Гермиона, отправляйся в спальню и никому ни слова! — скомандовал Дамблдор.

— Да, сэр! — крикнула она и отправилась к себе, решив, что завтра же вернёт МакГонагалл Маховик времени и больше не будет лезть туда, куда её не просят.

Гермиона легла на кровать, но сон не шёл.

Она поднялась и уставилась в окно, в непроглядный мрак ночи, но не видела ничего такого, что могло бы её удивить.

Прождав около часа, Гермиона вернулась в постель и уснула.

А наутро, едва забрезжил рассвет, она пошла к МакГонагалл и отдала ей Маховик времени.

— Профессор МакГонагалл, скажите, что с тем оборотнем? — спросила Гермиона.

— Слава Мерлину, мы с Альбусом успели его обездвижить и изолировать. Аконитовое зелье, которое варит Снейп, не сработало.

— Так это... это правда? Профессор Люпин — оборотень?

МакГонагалл закатила глаза и грустно ответила:

— Да, Гермиона, так и есть.

— И правда, что Снейп потерял свою магию?

— К сожалению, да.

Гермиона опустила взгляд в пол.

— И что же теперь с этим делать? — словно саму себя спросила она.

— Мы ничего не можем, — печально улыбнулась МакГонагалл. — Что Снейп, что Люпин — оба уже просят Дамблдора уволить их, но Альбус не принимает их заявления. Директор замял весь инцидент, но некоторые "не могут покушаться на безграничное доверие", считая себя не оправдавшими его надежд.

Сердце Гермионы упало, а желудок будто наполнился пустотой.

— Не расстраивайтесь, мисс Грейнджер, — Минерва положила руку ей на плечо. — Я думаю, всё разрешится.

И декан ушла на завтрак в Большой зал, оставив Гермиону в недоумении рассуждать об осколках её рухнувших надежд.