Два Блэка (гет)

Северус Снейп никогда не задумывался, что созданный им в Хогвартсе образ тирана и деспота не лучшим образом сказывается на его репутации у студентов и некоторых преподавателей. Снейп считал себя этаким надломленным, почти мертвым в душе человеком, которого могла вернуть к жизни пресловутая и так старательно воспетая Альбусом Дамблдором «любовь» и иже с ней.

Однако Снейп никогда не жаловался. Он терпел.

После смерти единственной любви Снейпа — Лили Эванс — прошли годы, и Снейп постепенно «отмокал». Психика — удивительная вещь. Травмирующие события она пытается стереть, задвинуть на дальний план и не возвращаться к ним. А если и придется вернуться, то побыстрее проскочить их и пойти дальше. Это происходило и со Снейпом.

Годы преподавания в Хогвартсе сделали его холодным, спокойным и уравновешенным, а образ холодного и строгого профессора завоевал авторитет у многих студентов, особенно у слизеринцев.

— Ну будет вам, Северус, — сказал на пятый год преподавания Снейпа в школе директор Дамблдор, держа его под локоть на праздновании Рождества. Дамблдор говорил тоном немного выше обычного, употребив некоторое количество спиртного. — Идемте потанцуем!

Северус Снейп не любил танцевать. Он вообще недолюбливал общество и так называемые выходы в свет. Снейп предпочитал свою мрачную лабораторию, мрачную комнату и вообще все места, где были мрак и тишина. Поэтому сейчас в мрачной душе Северуса боролись два желания: отпихнуть директора подальше и свалить в свои покои либо остаться здесь на потеху студентам и показать несколько неуклюжих па.

— Синистра, держите голубчика! — Дамблдор ухитрился-таки сунуть Снейпа в руки молоденькой профессорши по Астрономии и сам отправился к столу, поблескивая глазами в сторону Минервы МакГонагалл.

«Ненавижу», — подумал Северус и осклабился в сторону Синистры.

Студенты дружно захлопали, а Северус положил руку на талию хорошенькой профессорши и повел в пламенном танго, от которого у многих старшекурсниц воспылали щеки и сердца.

Спустя несколько мучительных минут танец был завершен, раздались аплодисменты, и смущённый Снейп, под видом «промочить горло» отправился к столу, а затем потихоньку ускользнул из Большого зала.

Этот бал, как и другие мероприятия, «направленные на социальное взаимодействие и развитие коммуникации», должен был, по мнению Дамблдора, разрушить образ мрачного профессора зельеварения Северуса Снейпа и сделать его персону более «раскрепощенной».

Снейп плевался от всех этих слов и мероприятий, но делать было нечего — он был должен Дамблдору, и кто знал, что этот хитрый пьющий старикан попросит его сделать в уплату долга в будущем.

Годы шли, и Снейп чувствовал, что скоро его относительно приятной и терпимой жизни придет скорый и трагичный конец.

И вот наступил тысяча девятьсот девяносто первый год, и в школу должен был поступать славный и глубоко любимый всём магическим миром Гарри Поттер, более известный как уничтожитель Волдеморта.

Для Северуса Снейпа это событие означало только одно: у Дамблдора появится новый любимчик, а у самого Снейпа — дополнительная головная боль.

Так и случилось.

— Этот наглый, заносчивый и высокомерный мальчишка ведет себя как его наглый отец! — разорялся Снейп в кабинете Дамблдора, когда Гарри Поттер улизнул от него и Филча с маленьким драконом.

— А мне кажется, в нем куда больше от матери, — спокойно потягивая виски из стакана, ответил Дамблдор, сидя за столом в своем кабинете.

— Не надо, Дамблдор. Не. Надо.

Директор лукаво улыбнулся. Он прекрасно знал, что главной болевой точкой Снейпа является его любовь к ныне покойной Лили Поттер, а соответственно, этим именем можно было легко манипулировать, воздействуя на мрачного и строгого профессора.

— Будет вам, Северус, — довольно улыбаясь, сказал Дамблдор. — Мальчик вырос в ужасных условиях. Без родительской любви и ласки. Если он себе позволяет некоторые вольности…

— Вольности? — перебил Снейп. — Вольности, Дамблдор? Он приволок в школу огнедышащего дракона!

— И сам переправил его к семье, — почти лениво ответил Альбус.

— Мальчишка врёт и постоянно что-то скрывает! Он нарушает все писаные и неписаные школьные правила! И ему все сходит с рук! — возмутился Снейп.

— Ничего он из указанных правил не нарушил, — прикрыв глаза, ответил Дамблдор. — А если и нарушил, то по благому делу. И понес за это соответствующее наказание.

— Ну, Дамблдор! — буквально плевался ядом Снейп. — Если он еще раз позволит себе высказываться у меня на уроках…

— Вы накажете его и будете смотреть, как он чистит колбы или считает флоббер-червей, — приоткрыв один глаз, сказал Альбус, на колени к которому прилетел и уселся феникс. — Вы обещали, Северус.

Снейп опасно сузил глаза, вытянул вперёд сжатые губы, напомнив Дамблдору куриную гузку, и вышел из кабинета. Альбус погладил феникса по перьям и сладко уснул в своем кресле.

* * *

Плыли дни, и Северус Снейп все ближе продвигался в глазах Гарри Поттера к первому месту в гонке за звание «самого отвратительного и ужасного человека на земле, который вечно сует свой длинный нос в чужие дела и вставляет палки в колеса правым и ни в чем не повинным».

Когда Гарри Поттер прошел все препятствия на пути к философскому камню и преодолел его, Снейпа, загадки с различными жидкостями — Северус не верил ни на миг, что у Поттера хватило бы мозгов самому все разгадать, и был прав, только не знал об этом! — уровень ненависти Северуса Снейпа перешел допустимые рамки и прорвался в новую директорию — вожделения мести.

Поэтому Снейп ждал удобный случай поквитаться, и таковой скоро представился.

Не заметив первого сентября «звездного мальчика» на перроне в Хогсмиде и услышав рассказы прибывших на Хогвартс-экспрессе студентов об обгоняющем поезд летающем автомобиле, Снейп почувствовал, что сегодня его мечты сбудутся, и сладко потирал руки, ожидая, когда Гарри Поттер «с подпевалой» Роном Уизли соизволят явиться в замок.

— Ах ты ж! Ах ты ж! — Снейп схватился за сердце, увидев, как летающий автомобиль врезался в Гремучую иву и как дерево дает сдачи.

Но страх за ценный экземпляр магического дерева быстро растаял: Поттер с Уизли живыми и невредимыми выбрались из-под града ударов и поспешили к воротам в замок.

— Нет, Дамблдор! Это переходит всякие границы! — разорялся час спустя в кабинете директора Снейп. — Мальчишка сломал дерево, приехал на машине в школу! Его видели по меньшей мере семь маглов! Семь! И что? Как всегда, ему все сошло с рук!

— Северус, я как законодатель этих правил уверяю вас, что мальчик не нарушил ни одного школьного правила, — спокойным голосом, что еще больше приводило в бешенство Снейпа, ответствовал Альбус. — Вот, читайте…

— А как же Статут о Секретности? — возопил Снейп.

— Ну, это не моя юрисдикция, — еще более спокойно сказал Дамблдор, откидываясь в кресле. — Министерство магии пусть разбирается. Или вы хотите, чтобы я стал министром?

Глаза Дамблдора лукаво блеснули, а губы тронула едва заметная улыбка.

— Ну, знаете ли! — Снейпа перекосило от злости, и он, громко хлопнув дверью, вышел из кабинета Дамблдора, а директор посмеялся в усы и продолжил заниматься своими делами.

Так и швартовало Снейпа от злости к бешенству и от ненависти к ярости. Северус понимал, что он сам сотворил себе этот раздражитель, но застарелая ненависть к отцу Гарри Поттера не отпускала, накладывалась на неприязнь к мальчишке, душила Снейпа и мешала ему спокойно спать.

А тут еще объявился в стенах замка «убивец окаянный», жаждущий истреблять грязнокровок — и полукровок, если уж на то пошло. Снейп, конечно, догадывался, что это за монстр, и знал, что знает и Дамблдор, но его неотступно преследовало впечатление, что здесь каким-то образом замешан Поттер.

— Паранойя, — диагностировал Альбус, когда Снейп рассказал, что его мучает один и тот же кошмар: как Гарри Поттер превращается в гигантскую змею и нападает на учеников Слизерина и на самого Северуса. — Второй стадии.

Дело было в лазарете в три часа ночи, куда Снейп пришел за снотворным, а Дамблдор просто шлялся по школе, выискивая нападавшего на учеников и патрулируя коридоры под дезюлиминационным заклинанием.

— Северус, — почти ласково произнес Дамблдор. — Идите спать. И завтра не дежурьте. И на уроки можете не приходить.

— Ну уж нет, — резко ответил Снейп. — Такого подарка Поттер от меня не получит.

— Ну как знаете, — ответствовал Дамблдор и зашелестел мантией по полу, направляясь к выходу из лазарета, оставляя Северуса Снейпа в который раз без ответов на вопросы и без премии за тяжелую работу.

* * *

Терпение Снейпа переполнилось в очередной раз, и аневризма ненависти лопнула в конце учебного года, когда Поттер таки победил василиска, нашёл Тайную комнату Слизерина и спас девчонку Уизли, и Дамблдор по доброте душевной отсыпал щедрой рукой гору бриллиантов в пользу Гриффиндора, обеспечив своим любимчиками Кубок Школы, на который так рассчитывал в этом году Снейп.

Поэтому, уходя на летние каникулы, Снейп думал о том, что ему нужно обязательно успокоиться, выспаться, а главное — набраться терпения, потому что Гарри Поттеру предстояло учиться еще долгих пять лет в Хогвартсе, которые для Северуса по мере взросления Поттера становились все более и более трудными и непредсказуемыми.

Однако длительные прогулки по свежему воздуху и здоровый сон делали Северуса Снейпа раздражительным и ленивым. Он привык спать по распорядку дня — подъем в семь утра, уроки, обед, опять уроки, ужин, проверка домашних заданий и опять сон. А слишком много времени на сон и на себя он просто не знал, куда девать, и потому начинал читать, писать и варить разнообразные зелья, желая, чтобы лето быстрее кончилось.

В один из таких прекрасных августовских дней Северус Снейп долго гулял перед сном по улочкам Лондона и думал о том, какой «подарочек» ему в этом году преподнесет Поттер и как в очередной раз унизит и «опрокинет» Дамблдор, который постоянно шел на поводу у мальчишки.

Тридцать первого августа тысяча девятьсот девяносто третьего года Северус отправился в Хогвартс, чтобы подготовить вместе с Дамблдором, Филчем и Хагридом школу к приезду студентов.

— Старая гвардия в сборе, — улыбаясь, тепло приветствовал Альбус Дамблдор. — Рад всех видеть!

Уборка замка, подготовка школьных журналов и учебные планы на год были быстро розданы и изучены.

Отужинав вепрем в красном вине, преподаватели разошлись по своим кабинетам, готовые ждать и принимать юные умы для их дальнейшего обучения.

Однако Северус Снейп не смог заснуть. То ли вепрь не желал перевариваться, то ли вино просилось на свободу, Северус не мог понять и ворочался в своей постели.

— Мерлин! — глянув на песочные часы, которые показывали полночь, Северус решил встать и выпить антидот от несварения.

Не найдя в своих запасах оного зелья, Северус отправился в Больничное крыло и нашёл там колбочку с синей жидкостью, по виду похожую на нужное зелье.

— Ой, — Снейпа вновь скрутило от боли, и он залпом выпил зелье.

В желудок будто упал ледяной ком.

Северус быстро дошёл до своей комнаты, ожидая, что ему вот-вот понадобится визит в туалет.

Но ничего не произошло.

Снейп пришёл в спальню и лёг на кровать. И тут на потолке он заметил синюю искру.

— Неужели это... Нет, нет! — взревел Северус, но его мышцы уже сковало спазмом, и потом всё поглотила тьма.

1976 г, 31 августа

— Почему я столь сильно пьян? — спрашивал себя выпускник пятого курса Хогвартса Сириус Орион Блэк.

Сириус, ставший незарегистрированным анимагом, сдавший экзамены СОВ и всласть поиздевавшийся напоследок над Снейпом, наржавшийся с друзьями, натискавшийся кузин, накатавшийся в Хогвартс-экспрессе и вдоволь наигравшийся на нервах родителей, блаженно и в полном одиночестве таскался по комнатам своего дома, держа в руке бутылку виски.

На часах была полночь.

Сириус в который раз завалился в комнату, где висел родовой гобелен, и в который раз почувствовал кислый запах, ударивший в нос.

— Фу, — поморщился Сириус. — Хорошо хоть завтра свалю отсюда...

Сириус сделал ещё глоток из бутылки. Это лето родители в наказание за его "бунтарство", а на самом деле — "пубертатные сопли", оставили под домашним арестом и лишили палочки.

Но чтобы веселиться, Сириусу были не нужны ни палочка, ни заграница. Сириус давно научился открывать замки при помощи отмычки, магловский навык, который был весьма полезен, и доставать алкоголь из шкафа.

Сириус сделал ещё глоток. В голове закружилось сильнее. Чувствуя, что дело в скором времени дойдёт до рвоты, Сириус кое-как спустился на кухню и открыл шкаф, в котором хранились различные зелья.

— Это от поноса... Это от головной боли... Пригодится... Так. А это что? А! От тошноты! Ик! То, что надо.

С пьяных глаз Сириус Блэк не заметил, что на колбочке со странной жидкостью синего цвета, которую он принял за зелье от рвоты, нет надписи.

Допив виски, Сириус сходил в туалет и развалился в ванне, включив воду.

— Хорошо-то как.

Чувствуя, что к горлу подкатывает рвота, Сириус выпил зелье из колбочки.

— Что за?..

В груди сдавило, в желудок словно упал кусок льда, а потом перед глазами Сириуса закружился водоворот красок.

— Да и пох! Полуночное бухало! — вякнул Сириус, и всё поглотила тьма.

* * *

Когда Сириус пришёл в себя, его глаза были плотно закрыты. Полежав ещё какое-то время, он встал с пола, но не понял, что с ним и где он: вокруг было темно, или он попросту ослеп.

— Эй! — крикнул Сириус. — Где я?

— Эй! Где я? — раздалось в ответ.

— Я тут! — завопил Сириус, но кроме эха ему никто не ответил.

И тут словно кто-то включил лампы — Сириус различил очертания странного круглого помещения, составленного из одних дверей.

— Это что? Комната Тысячи Дверей? — как потомок чистокровного рода, Сириус знал о существовании этого чуда света, но никогда не думал, что воочию сможет наблюдать это явление.

Всё двери в комнате были одинаково чёрные и блестящие. Сириус подошёл к одной из них и дотронулся до ручки.

— Что за…

Сириус только успел убрать руку, как комната стала вращаться, и его снова затошнило.

— Стоп, стоп, стоп, стоп!

Вращение закончилось, а Сириус всё стоял, закрыв глаза руками и зажав уши, чтобы не слышать скрип дерева и не вытошнить содержимое желудка на пол.

— Нет, я всего лишь сплю, и ничего страшного не произошло, — сказал он, не открывая глаз. — Сейчас я разомкну веки, и все будет в порядке. Я окажусь у себя в комнате.

Сириус открыл глаза — ничего не изменилось. Только на двери справа от него появился красный крест, будто нарисованный краской.

— Что за?..

Сириус медленно подошел к двери, которая располагалась напротив него. Повернул ручку — дверь оказалась закрытой. Сириус крутанул ручку соседней двери слева — она также не открывалась.

— Не, не хочу я тебя трогать, — судорожно сглотнув, Сириус отошёл от двери, помеченной красным крестом.

Он постоял ещё немного и решил наобум выбрать дверь. Посчитав до двадцати семи, Сириус ткнул в дверь пальцем и дрожащей рукой повернул ручку.

И тут Сириус оказался в странном колодцеобразном помещении, на дне которого располагалась арка, прикрытая старой полуистлевшей тканью.

Издали Сириус почувствовал, что от арки веет холодом, но она притягивала его.

Внезапно Сириус услышал голоса — внизу, вокруг арки, сражались какие-то люди. Сириус смотрел на все действие сверху, и только тут он увидел…себя?

Только взрослого и худого, замученного какого-то.

— Люпин? Белла? Что за?.. — произнес Сириус, еле шевеля губами.

Внизу шел бой — Люпин сражался с людьми в масках. То же делал и взрослый Сириус, защищавший какого-то черноволосого очкарика, очень похожего на его друга Джеймса.

И тут его кузина Белла пустила красный луч во взрослого Сириуса, и тот, споткнувшись, упал прямо сквозь арку, на другой стороне которой так и не показался.

Ткань невесомо шелестела, будто под порывами ветра.

— Нет! НЕТ! — заорал очкарик и бросился к арке, но его остановил Люпин.

— Это еще что?.. — спросил Сириус, и тут его словно вышвырнуло из комнаты.

* * *

Очнулся Сириус в той же Комнате Тысячи Дверей. Его не мутило, но от увиденного по коже ползли мурашки, и было неприятно, словно мокрым попасть на мороз.

— Нет, ещё рано, — страшась, сказал Сириус двери с Красной пометкой и открыл ещё одну дверь.

Сириус оказался на опушке леса. Восходила луна, и тут раздался волчий вой, от которого поползли мурашки по коже. Потом Блэк услышал страшный рык за спиной и, обернувшись, увидел оборотня.

— А ну, — сказал Сириус, и от страха у него затряслись поджилки.

Оборотень скалился, из его пасти верёвками свисала слюна, а глаза горели безумным огнем. Сириус приготовился умереть, и тут... На оборотня бросился крупный чёрный пёс и вцепился в его лапу.

Завязалась драка, и Сириус убежал прочь, а потом его вновь забросило в комнату Тысячи Дверей.

— Фух, — произнёс Сириус и дрожащей рукой вытер пот со лба. — Такого я ещё...

Сириус подошёл ещё к одной двери — она оказалась заперта. Сириус открыл дверь справа и оказался в своём детстве — родители купили ему игрушечную метлу и он почти сразу поломал ее, врезавшись в стену.

Сириус вновь оказался в Комнате Тысячи Дверей. Он стал открывать всё незапертые двери.

Одна из дверей привела его в камеру тюрьмы, где возле решётки проплывал дементор, и Сириус чуть не лишился чувств от страха.

Слоняясь от одной двери к другой, Сириус понял, что каждая из них ведет в определённый период его жизни.

— Значит... Тюрьма? Значит... я видел свою... смерть? — произнёс Сириус и вспомнил сцену с аркой. — Дела...

Сириус судорожно сглотнул.

— Вот, значит, каков итог моей жизни, — сказал он. — Тюрьма и ранняя смерть...

И тут до Сириуса стало доходить, что он должен открыть дверь, помеченную красным крестом, или так и будет постоянно носиться по этапам своей жизни.

Сириуса глодали сомнения — он мог ещё что-то подсмотреть из будущего, но стоило ли?

— Хрен с тобой, — сказал Сириус и решительно повернул ручку двери с красным крестом.

* * *

Он лежал нагой на лужайке, которая была неподалеку от родительского дома.

Сириус долго приходил в себя, пока у него в голове не прояснилось, где он и кто он.

— Это очередной адов трюк, — еле слышно произнес Сириус, но встал и отправился к дому. Он негромко сказал: — Площадь Гриммо, двенадцать, и вошел в дом родителей.

Пол гостиной покрывал толстый слой пыли. Во всем доме не было слышно ни единого звука, кроме его собственного дыхания и шагов.

— Па! — сухими связками сказал Сириус. — Ма!

Но не было ни одного ответа.

— Регулус!

Нет ответа.

— Кричер!

Складывалось впечатление, что всё обитатели дома давно вымерли, забрав с собой магию и уют этого дома.

Сириус сделал несколько шагов, ощущая навалившееся на него одиночество. В этот момент он впервые в жизни почувствовал, что у него внутри разверзается пустота — осознание утраты близких ему людей была столь внезапной и бесповоротной, что боль от потери была невыносима.

Сириус упал на пол и заплакал.

Когда Сириус пришел в себя, он остро ощутил, что не желает жить. Он понял, сколько для него значили эти люди и что он вел себя как избалованный засранец, которого следовало пороть каждый день. А родители терпели. Обходились разговорами. Запретами.

Внезапно Сириус осознал, что так и взрослеют — пережив потерю чего-то очень ценного.

И словно приговор, внутри всё смерзлось, словно ничего, кроме боли — ни воспоминаний о друзьях, ни желания выпендриться — ничего этого больше не будет в его жизни.

Сириус оделся и вышел из дома.

Больше он не мог там находиться.

* * *

Сириус долго бродил по пустынному Лондону. Навстречу ему не попадалось ни одного человека. Он слонялся от дома к дому, от парка к парку, от моста к мосту. Ноги вели его куда-то, но куда, он не знал сам.

Придя в себя и остановившись, Сириус понял, что находится на каком-то вокзале.

— Ах ты ж… — сказал Сириус и встал на ноги. — Что я тут делаю? Где я?

— Ты на вокзале.

Сириус услышал голос и резко дернулся, обернувшись.

Перед ним стоял он сам, только старше.

— Это что за?..

— Это отправная точка, — сказал взрослый Сириус с улыбкой.

— Это как?

Взрослый Сириус вновь улыбнулся.

— В комнате Смерти ты видел, как я упал в арку. Эта арка — своего рода портал между мирами. Но живым из нее назад хода нет.

Сириус открывал и закрывал рот.

— Так ты что? Умер там? — спросил он. — Значит, это мое будущее?

— Да.

— А можно этого избежать? Тебе же всего за тридцать там…

— Будущее предначертано, — сказал взрослый Сириус. — Но иногда колеса времени можно обернуть вспять.

— Охренеть, — сказал Сириус.

Внезапно раздался шум паровоза, и в облаках белого дыма к перрону подъехал красивый поезд белого цвета.

— Ну, мне пора, — сказал взрослый Сириус.

— Куда? — спросил молодой Сириус.

— Дальше. В путешествие.

— Стой! А как же я?

Сириус услышал другой гудок паровоза.

— Динь-дилинь! — раздался веселый голос. — Поезд до Хогвартса отправляется через три минуты! Пассажир Блэк! Убедительная просьба занять свое место в вагоне!

— О! Это что-то новенькое, — прошелестел Сириус и залез в вагон.

Вместо привычного белого паровоза и белого марева вагон был точно в таких же цветах, как и стандартный, который каждый раз возил Сириуса до Хогвартса.

— Декорации поменяли, — сказал Сириус и лег сразу на три сиденья в вагоне. — Покатай меня, лошадка…

— Тю-тю! Поезд отправляется! — раздалось в вагоне.

Вагон дернулся, и Сириус чуть не скатился с сидений. Затем поезд стал набирать ход.

— Хоть бы все это быстрее кончилось! Хоть бы это все кончилось, — как мантру повторял Сириус Блэк, пока не уснул.

Сириус Блэк очнулся в полной темноте, такой темной, что хоть глаз коли. Тьма была столь непроницаема, что он подумал, что попал в эпицентр квадрата Малевича.

— Апчхи, твою мать! — чихнул Сириус и открыл глаза.

Перед глазами был низкий каменный потолок. Поморгав пару раз и поняв, что со зрением все в порядке, а лежит он не в своей постели, а на какой-то твердой, жесткой, неудобной и к тому же узкой кровати с тонким продавленным матрасом, Сириус резко сел.

— Что за?..

В комнате не было окна. Сириус не мог понять, какое сейчас время суток.

А что за воспоминания о смерти и всём прочем? Сон? Грёзы? Предсмертный бред от отравления?

Сириус огляделся.

Перед глазами стоял шкаф с книгами. Рядом — невысокий письменный стол, узкий, как и кровать, темного дерева.

Сириус встал и осмотрелся.

Тумбочка, на которой стоял графин с водой и стакан, была простой и маловместительной. Узкий платяной шкаф в углу комнаты — вот и все, на этом убранство завершалось.

— Аскетичненько... Но... Что это за фигня?..

Сириус сделал несколько шагов по холодному каменному полу и понял, что он голый.

Быстро пройдя к двери и отворив ее, Сириус увидел за дверью не вожделенную ванную, а какой-то до боли знакомый коридор, но пока в больной голове Сириуса картинка не вспоминалась и весьма смутно проявлялась.

Вернувшись в комнату, Сириус заметил рядом со шкафом еще одну дверь, толкнув которую, он очутился в ванной.

«Совсем другое дело», — вымывшись и вытеревшись, подумал Сириус и открыл шкаф.

И тут хорошее настроение покинуло его — в шкафу висели какие-то поношенные черные одежды, видавшая виды сорочка и пара ношеных туфель.

Из шкафа пахло кислым, как в комнате с семейным гобеленом Блэков.

Выматерившись, вздохнув, плюнув, но снизойдя до этих тряпок, Сириус Блэк оделся.

«Что произошло и куда я попал? Почему я не дома? Что это за место? Оно знакомое, но…»

С такими мыслями Сириус Орион толкнул дверь и вышел в коридор.

И тут до него дошло.

«Да это ж Хогвартс! Неужто я так нажрался, что предки меня заколдовали и засунули прямо в школу? Вот дела…»

Сириус пошел вдоль по коридору и очень скоро очутился возле входа в Большой зал.

«А почему моя одежда такая старая? Неужели родители лишили меня денег и мне купили одежду из магазина подержанных вещей? Что вообще происходит?»

От этой мысли Сириус рассмеялся сам над собой. Не могли его родители так поступить — уж что-что, а честь рода и семьи они чтили и никогда не позволили бы своему отпрыску ходить как «рванине».

«Значит, просто проучить хотят», — подумал Сириус и шагнул в Большой зал, полный учеников.

И тут сразу произошло две вещи — он потерял дар речи, не узнав никого из сидящих в Большом зале, кроме преподавателей, и дар речи потеряли студенты, уставившись на Сириуса с таким видом, точно у него из головы торчала шпала со вбитыми в нее гвоздиками.

— Здрасьте, — сказал Сириус и поплелся за стол Гриффиндора, ища глазами макушку Джеймса или рыже-золотые косы Лили.

Когда Сириус собрался сесть за стол Гриффиндора, даже занес ногу, чтобы вклиниться между растрепанным черноволосым очкариком и рыжим пареньком, как стол Слизерина ахнул, а Дамблдор даже привстал со своего места.

— Профессор! Профессор!

Сириус непонимающе уставился на светловолосого мальчугана, который с обидой кричал в его сторону от стола Слизерина.

— Чего? Это ты мне? — нашелся, что сказать Сириус.

— Профессор! — это уже подал голос Дамблдор и уставился на Сириуса. — Процедура распределения на факультеты закончилась. Пройдите со мной, дабы обсудить некоторые детали учебного плана.

Сириус уставился на очкастого, который таки уронил ложку, потом на рыжего — тот схватился за палочку. На лицах у всех был страх.

— А? — только и смог сказать Сириус.

Дамблдор призывно кивал, но смотрел обеспокоено.

Сириус протопал в гробовой тишине вслед за директором Хогвартса и поймал на себе взгляды преподавателей — встревоженные и испуганные.

«Да что тут происходит?» — подумал Сириус.

Дамблдор молчал, пока они не оказались в его кабинете.

— За что я наказан в этот раз, профессор? — сделав максимально жалобный голос, спросил Сириус, но получилось как-то не жалко, а скорее с издевкой.

— Наказаны? — Дамблдор сел в свое кресло и сложил руки на столе, напоминая Сириусу первоклассника за партой.

— Ну да. Вы же вызываете меня к себе в кабинет только с целью наказать, — сказал Сириус. — Меня, Джеймса, Люпина…

Дамблдор сдвинул брови, приобретая разительное сходство со старым фениксом.

— Северус, я понимаю, что вы пропустили распределение, потому что занимались договорами с дементорами и прочим, но вы выглядите так... простите, неряшливо, это на вас не похоже, — сказал Альбус.

Сириус оглядел себя.

— Да тут вещи старые просто, — недоуменно сказал Сириус.

— А что с причёской? — спросил Альбус.

— А что с ней? — спросил Сириус и огляделся в поисках зеркала.

В комнате повисла пауза.

— Кхм, мальчик мой, а вы хорошо себя чувствуете? — спросил директор, пристально глядя на Сириуса.

— Голова болит немного, ну так я ж пил полночи! — воскликнул Сириус, так и не найдя зеркало.

— Очень на вас не похоже, — Сириус заметил, как брови Дамблдора поползли вверх, отчего ненавистные очки-половинки съехали вниз по кривой переносице директора.

— Думаю выбрать алкоголизм как профессию, — сказал нагло Сириус, понимая, что директор не собирается его наказывать, да и вообще ведет себя с ним, как с драгоценной «цацой».

— Не рекомендую, мой мальчик, не рекомендую, — сказал Дамблдор журящим тоном. — Вы же понимаете, сколь ценны вы для меня и в картине грядущих событий, и ваша помощь станет яркими мазками на полотне истории.

«Ой, сколько пафоса, — подумал Сириус. — Вот бы и мне так научиться лопотать…»

— Ладно, пить не буду, — соврал он директору, как делал это не в первый раз. — Ну так скажите мне, коль я столь ценен, отчего мои родители дали мне такую убогую одежду? Или они все деньги пустили на то, чтобы купить мне отдельную комнату? Да я и в башне Гриффиндора неплохо прижился вроде…

— Срочно! В лазарет! — внезапно вскочил со своего стула Дамблдор, чем немного ошарашил Сириуса. — У вас белая горячка! Мой бедный мальчик!

* * *

— Директор, вы уверены?

— Да, Поппи. Не отпускать ни под каким видом. Прокапать от алкоголизма. Он мне еще нужен, — услышал Сириус, пребывающий в полудреме, голос директора Хогвартса.

— А что случилось? — спросила Поппи.

— Белая горячка, — сказал Дамблдор со слезой в голосе, но Сириус ему почему-то не поверил. — Мальчик пережил такие жуткие события…

— Да уж, — сказала Поппи. — Пить бросит, и все пройдет!

— Если бы все было так просто, — ответствовал Дамблдор, и Сириус окончательно погрузился в сон.

* * *

Утро второго сентября 1993 года

Больничное крыло, Хогвартс

— Это совершенно недопустимо, Альбус! — возмущалась Минерва МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор. — Пьянство на рабочем месте! Нужно наказать его! Какой пример он подает детям! Заявиться на праздничный пир пьяным, растрепанным и так неряшливо одетым!

Сириус лежал на кровати и слушал разговор Альбуса Дамблдора и Минервы МакГонагалл, притворяясь спящим, но периодически подсматривая за действиями директора.

— Естественного, не накрашенного, натурального человека со своими слабостями и силой, — ответствовал Альбус Дамблдор.

Сириус увидел, что директор закусил язык от натуги, рисуя на плакате перечеркнутую красным бутылку водки с надписью над ней: «Позор пьянице и дебоширу Горбункову С.С.!»

— Как думаете, Минерва, стоит ли нарисовать еще его портрет?

Сириус чуть не заржал и мгновенно закрыл глаза.

— Зачем? Просто имя и фамилию старую закрасьте, а новую напишите, а я повешу всё в учительской, — строго ответила МакГонагалл.

— Вот не любите вы его, — сказал Альбус, и Сириус приоткрыл один глаз, увидев, как пачкает нос красной краской директор Хогвартса. — Хотя он уж давно ваш коллега. Да уж, противостояние факультетов далеко не все могут перерасти…

МакГонагалл зарделась, как девица на выданье.

— То есть я хотел сказать, — продолжал Дамблдор, поразительно похожий, по мнению Сириуса, если еще надеть на голову красный колпак, на Санту, — что все наши распри имеют под собой такой примитивный корень.

— Это уж точно, — сказала МакГонагалл, но по голосу было слышно, что она вряд ли будет в точности выполнять указания директора.

— Все, готово, несите, — сказал Дамблдор, довольный своей работой, и Сириус открыл глаза, даже немного привстав, чтобы рассмотреть плакат, который оценивал директор, прищурив то один, то другой глаз и наклоняя голову, то вправо, то влево. — Не Пикассо, конечно, однако…

И Сириус чуть не засмеялся, тем самым раскрыв себя, ибо притворялся всё это время спящим.

* * *

Сириус очнулся в лазарете и попытался уйти. Маленького роста женщина, подозрительно напоминающая ему сокурсницу с Пуффендуя, которую он обхаживал на четвертом курсе, только сейчас она выглядела старше, строго наказала ему не пить алкоголь и вручила коробку с зельями.

— Вот. Чтобы все было выпито.

— Так точно, мэм, — в обычной издевательской манере отрапортовал Сириус и, схватив коробку, быстро удалился, поняв, что его вчерашнее появление приняли за пьяную выходку.

— Совсем трехнулся, — тихо сказала Поппи Помфри, но Сириус уже ее не слышал.

Только за ним затворилась дверь, как он вылил все зелья, содержащиеся в колбочках, в окно, склянки надел на пальцы, а коробку положил на пол и прыгнул на нее сверху, отчего она издала характерный неприятный свист и хлопок.

Студенты Гриффиндора, которые видели все это, пришли в неописуемый шок.

— Отвечаю, совсем из ума выжил! — сказал рыжий очкастому.

— Да притворяется, — ответил очкарик, выглядывая из-за статуи Норисс Клепткроу, установленной возле лазарета.

— Да ты что, Гарри! — возопил рыжий. — Такое даже я не сделал бы! Если честно, я — в ужасе! Ведь у нас завтра зелья!

— Да, успокойся ты, Рон, — сказал Гарри. — В любом случае сумасшедший Снейп лучше того, что был.

— Живо на урок, засранцы, — громко сказал Сириус, который слышал каждое слово студентов. — А то всё очки поснимаю!

* * *

Когда Сириус пришел в свою комнату, а точнее, в комнату, из которой он появился, то остановился перед дверью и тупо уставился на нее.

На табличке, прикреплённой к двери было написано : «Профессор зельеделия, Северус Тобиас Снейп».

— Ещё даты рождения внизу не хватает, — сказал Сириус.

Коротко хохотнув, Блэк толкнул дверь внутрь и вошел в комнату. Присев на краешек кровати, он тупо уставился на графин с водой.

— Да нет, не может этого быть, — протянул Сириус, а потом резко ворвался в ванную и стал судорожно искать глазами зеркало.

Но зеркала не было.

Сириус наконец-то додумался посмотреть на свои руки — пальцы были бледные, худые. Сириус до сих пор не верил.

— Зеркало, зеркало, зеркало, — бормотал Сириус, выходя из комнаты и отправляясь гулять по коридорам замка.

Миновав первый этаж, Сириус спугнул парочку старшекурсников, которые обжимались в темных закоулках, напугал двух первогодок, робко бредущих в башню Когтеврана. И только на третьем этаже Сириус увидел зеркало, висевшее перед входом в кабинет нумерологии.

— Вашу Машу, — пробормотал Сириус, когда в зеркале увидел отражение бледного, замученного и испуганно Северуса Снейпа с растрепанными волосами. — Что за?..

Сириус не был склонен к обморокам и тому подобной сентиментальной чуши, но сейчас его словно током ударило.

Он в Хогвартсе.

Он в теле заклятого врага Снейпа.

И он, очевидно, преподаватель зельеварения.

Сириус отошёл от зеркала, которое находилось рядом с женским туалетом на третьем этаже.

— БАД, — сказал Сириус и в этот момент из туалета вышел Альбус Дамблдор. — БАД.

Альбус разу почувствовал недоброе и бросился к Сириусу.

— Что? Что ты говоришь? — шептал директор, поддерживая Сириуса под локти, чтобы тот не упал и не разбил голову о каменный пол.

— Большой адронный коллайдер, — сказал Сириус. — БАД!

— Поппи! Срочно! У него белка!

Сентябрь 1993 года

Когда страсти немного поулеглись, а Сириус понял, что нужно держаться тише воды ниже травы, корчить из себя Снейпа, каким он его помнил — гадким и озлобленным, и все будет в порядке, на весь Хогвартс грохнула новость.

— Сириус Блэк — сбежавший из Азкабана зэк, его видели в Тавтауне!

— Это же так близко!

— И ему нипочём дементоры, окружающие школу!

— Преступник на свободе!

— Правая рука Волдеморта снова в действии! Что на это скажет Гарри Поттер?

— А-а-а!

Сириус, услышав свое имя и фамилию, опешил. А потом икнул. Затем пукнул. И у него бешено заколотилось сердце.

"Это же получается, что всё, что я видел, правда? Всё воспоминания! Охренеть! Я в будущем!" — подумал Сириус, и ему стало плохо от этих мыслей.

— Северус, передайте, пожалуйста, картошку, — попросил Римус Люпин, и Блэк чуть не выронил вилку.

"Римус тут! Он мне поможет! — подумал он, передавая блюдо школьному другу. — Нет. Он же считает меня беглым преступником! Точнее, взрослого меня. А настоящего меня ненавидит, так как я в теле Снейпа! Машу вашу!"

— Блэк в Хогсмиде, — нервно сказала МакГонагалл. — Что же будет дальше?

— Мерлиновы трусы! — пробормотал Блэк в свойственной ему манере, пытаясь сыграть хладнокровие Снейпа, держа газету, на передовице которой красовался его собственный орущий и скалящийся, но постаревший портрет.

— Вот это да! — сказал Дамблдор и с присвистом втянул воздух, кладя в рот горячий ростбиф.

Помона Стеббль обляпывала яичницей свою грязную мантию, Хагрид, назначенный на должность преподавателя по уходу за магическими существами, бледнел, а Минерва МакГонагалл хваталась за сердце.

Сразу после окончания трапезы Сириус, все еще пребывающий в шоке и размышляющий на тему того, что и как он сделал, что его посадили аж в Азкабан, отправился на урок, но по пути его перехватил Дамблдор и завел в тесный мрачный коридор на втором этаже.

— Бить будете? — спросил Сириус, когда Дамблдор опасно приблизил свой крючковатый нос к его лицу. — Или что похуже?

Дамблдор заморгал часто-часто, но сдержался.

— Северус, я надеюсь, ты не будешь искать Блэка? Особенно с целью отомстить?

В голосе Дамблдора Сириус явственно почувствовал обеспокоенные нотки. А еще аромат тыквенного сока и пудинга.

— Пошто мне этот пес сдался, директор? — ответил Сириус, думая про себя, что даже если он самого себя найдет и даже поймает, то точно не будет ничего плохого делать.

Ну разве только поговорит малость.

Дамблдор уставился в глаза Сириуса и последний почувствовал присутствие чужой воли в его голове.

Директор облегченно выдохнул, очевидно, увидев мысли Сириуса о себе любимом и нежелании как-то себе вредить.

— Это некрасиво, — сказал Блэк. — Моя голова — не ваш учебник по заклинаниям.

— Кхм, — невнятно кашлянул Дамблдор. — Простите, Северус. Больше не буду. Обещаю. И сразу вопрос. Где ваши замечательные ментальные блоки? Я вошел в ваш разум столь легко, что даже не почувствовал сопротивления.

"Если бы услышали часть нашей беседы, то директор точно прослыл бы педалькой", — подумал Сириус, а вслух сказал:

— Ваше директорство! Вечно вы в неподходящий момент лезете! Влюбился я, понятно? Вот и не ставлю никаких блоков.

— Ах, мой мальчик! — расцвел Дамблдор. — Как я счастлив за вас! И правда кто-то согласился? То есть я хотел сказать, кто ваша избранница?

— Да-да, спасибо, не скажу я вам ничего, — сказал Сириус, думая про себя, что придется учиться ненавистной легилименции, про которую так долго твердил отец, чтобы противодействовать таким вот атакам таких вот Альбусов Дамблдоров.

— Все, идите на урок, — расплывшись в улыбке, направил Сириуса директор. — Хорошего вам дня, Северус. И помните — любовь спасет мир.

— Тьфу, — с отвращением плюнул Сириус и поспешил скрыться за поворотом, оставив великого светлого волшебника предаваться пошлым воспоминаниям.

* * *

— Итак, кто ответит на мой вопрос, тот получит пирожок, — осклабился Сириус, стоя за преподавательским столом и взирая самым своим заигрывающим взглядом на студентов третьекурсников Слизерина и Гриффиндора.

Слизеринцы обомлели, потому что не ждали таких слов и ухмылок от своего декана. Гриффиндорцы тоже офонарели, но по другой причине — Снейп был справедлив с ними и даже немного благоволил.

В хрустящей на зубах тишине послышался шорох взлетаемых вверх рук.

— Да, давай, — Сириус указал на патлатого рыжеволосого мальчугана. — Как там тебя?

— Рон Уизли, — ответил рыжий и покраснел.

— Ну?

— Если добавить головастиков, то получится зелье от простатита, — натужно сказал Рон и красный плюхнулся на свое место.

— Браво! — улыбнулся Сириус. — Пять очков Гриффиндору. И пирожок.

Сириус взмахнул палочкой, и с большой тарелки на столе в Рона полетел пирожок с повидлом. Слизеринцы стали бросать на Сириуса взгляды, полные ярости, а гриффиндорцы засмеялись.

— Так, а теперь все делаем лекарство от простатита, — сказал Сириус. — Рецепт на доске, если что не получится, уточните у мистера Уизли.

Класс послушно стал доставать утварь, поджигать спиртовки и бросать ингредиенты в котлы.

Сириус тем временем, жуя пирожок, стал писать на листе пергамента вопросы и мысли, которые его интересовали, и которые было необходимо решить и выяснить как можно скорее.

"Почему я попал в тело Снейпа?

Как вернуться назад?

Где мои деньги?"

Сириус понял, что написал чушь, потому что изменить ничего не мог и зачеркнул все вопросы. Почесав затылок, полный сальных волос Снейпа, что дико бесило, Сириус подумал, что неплохо бы выпить и вывел:

"Где родители?

Что делать дальше?

За что меня посадят?

Делать что-либо или не делать?

Где мои деньги?"

Самое плохое во всем этом было то, что Сириус не мог ни у кого спросить ответа, ведь все его вопросы касались его взрослого, заключенного и беглого преступника.

— Да-с, — прошипел Сириус, и тут прозвенел звонок с урока. — Всем сдать колбы! А вас, мистер Поттер, я попрошу остаться.

Когда все вышли из кабинета, а к столу преподавателей подошел невысокий щуплый черноволосый очкарик, Сириус поднял глаза на мальчугана.

— Итак, Гарри Поттер. Вы сын Джеймса и Лили?

— Да, — удивленно ответил тот. — А вы что, не помните?

— Амнезия у меня, — соврал Сириус. — В поезде ехал в Хогвартс, с полки упал. Тут помню, а тут — не помню.

Гарри Поттер вытаращился на Сириуса.

— А-а-а, значит, вы поэтому такой, — с досадой и разочарованием протянул Гарри. — А я думал, вы изменились.

— Люди не меняются, — ответил Сириус. — Так, ладно. Еще вопрос. Вы помните Сириуса Блэка?

Когда Сириус произнес свое имя, что-то в груди у него екнуло и упало ниже плоскости пола.

— Ха, да вы, я гляжу, совсем, — сказал Гарри. — Негодяя Блэка, насколько мне известно, посадили в Азкабан, потому что он предал моих родителей! Из-за него их убили! И меня он хотел положить! Но я сам его найду! И убью его!

Сириус не на шутку растерялся и опешил от таких слов, полных боли и злости, от тринадцатилетнего мальчика.

— Можете идти, — сказал Сириус.

Только дверь за Гарри закрылась, как Сириус обхватил голову руками и с силой сжал виски.

— Что тут произошло? — шептал он. — Почему все так странно перекручено? Я предал Лили и Джеймса? Я хотел убить сына друга?

Но долго Сириусу не пришлось предаваться размышлениям, потому что дверь отворилась и на урок пришли первокурсники из Когтеврана и Пуффендуя.

* * *

— Аргус, следите за ним постоянно, — услышал Сириус голос Альбуса Дамблдора. — Если заметите, скажите, что вам кажется, что Северус слишком много грязи носит на мантии и ботинках. Думаю, он поверит.

— Слушаюсь, профессор, — раздался сиплый голос Филча.

Сириус не успел постучать в приоткрытую дверь директорского кабинета, куда был вызван по делу о пирожках, и невольно подслушал разговор завхоза и Дамблдора.

— Да, Аргус, — сказал Дамблдор, Сириус услышал шорох пергаментов, — вас не должны заметить.

— Это мы… с моей миссис… умеем, — довольно протянул завхоз.

— Если заметите профессора в компании особы женского пола, обязательно доложите, — продолжал приказывать Дамблдор. — Ну и если узнаете ее имя, я буду вам признателен.

— Хорошо, профессор, — голос Филча аж затрясся от предвкушения награды.

— Все, ступайте. А я к Розмерте пойду горло промочить.

Сириус отступил на пару шагов от двери, чтобы никто не догадался, что он подслушивал.

Спустя несколько секунд Филч, расшаркиваясь, вышел.

Сириус зашёл в кабинет, и Альбус Дамблдор отложил пергамент в сторону.

— А! Северус! Входите, мой мальчик! — добродушно пригласил директор, а Сириус подумал, что Альбус совсем охренел, раз приставил к нему Филча, следить за его любовными похождениями.

— Директор, — сухо поздоровался Сириус.

Спустя получаса разговоров ни о чем, двух ментальных атак от Альбуса и трёх истерик Сириуса Дамблдор отпустил его.

"Вот же гад старый, — подумал Сириус. — Ну хрен ты у меня что узнаешь, борода многогрешная!"

* * *

Сириус Блэк понимал, что если этим вечером не выпьет, то просто не сможет уснуть от всех новостей и событий, свалившихся на него и его юный неокрепший мозг этим долгим днём третьего сентября.

— Третье сентября, день печальный, — услышал Сириус, выходя из Большого зала.

— Филч, где здесь можно стакан принять? — спросил Сириус, перекрывая дорогу завхозу и вспоминая, что вчера помимо уроков ему пришлось идти в Больничное крыло, успокаивать студента, покалеченного гиппогрифом, писать его отцу письмо, разговаривать по этому поводу с Дамблдором и вообще делать те вещи, которые он презирал и ненавидел — выполнять функции руководителя и лидера.

— Ч-что?

— Елда на что, где можно выпивку достать? — закипел Сириус. — Алкоголь!

— А! — сказал Филч, и его губа затряслась от вожделения. — На кухне. Там полно хереса. И виски.

— Спасибо, друг, — улыбнулся Сириус и поперся окольными путями на кухню, дабы совершить акт алкоголизма.

Почесав грушу на картине снизу, Сириус увидел образовавшуюся в стене дверь, открыл ее. Дверь в стене вела в теплое и приятно пахнущее помещение, просторное и светлое.

Сириус никогда не был на кухне — как правило в их компании грязную работу по похищению пищи выполнял Люпин или Петтигрю, а они с Джеймсом сидели, ждали и балдели. И вот, оказавшись впервые на кухне, Сириус ахнул.

Не успел он и двух слов сказать, как к нему на всех порах уже летели домовые эльфы, кланялись и сулили еды и питья.

— Эм, спасибо, — сказал Сириус. — А можно мне бутылочку хереса?

— Конечно! Что захотите! — пропищали домовики.

— Спасибо, — поблагодарил Сириус, немного скривившись — домовики были прислугой, а он с ними не привык говорить и уж тем более что-то просить.

— В следующий раз, профессор, — пищал невысокий смуглый домовик в идеально чистой белой тоге с буквой "Х", вышитой золотом слева на груди, — просто позовите Игги.

— Хорошо, — ответил Сириус и даже немного смутился, доставая из-за пазухи тяжелый сверток. — А вот вам мотыга. Просто сувенир.

И эльфы заплакали от счастья.

Плыли дни.

Осень в тот год пришла рано. Сентябрь ознаменовался листопадом и редкими дождями. В начале октября стояла сухая и морозная погода. Прозрачный воздух бодрил, и стоило Сириусу выйти на улицу, как остатки сна или похмельный бред в его голове исчезали столь же быстро, как и пар, вырывающийся изо рта на морозе.

Время для Сириуса на посту преподавателя зельеварения летело очень быстро. Блэк удивлялся, как профессор Слизнорт — его преподаватель зелий — всё успевал и еще хаживал по кабакам в Хогсмиде.

Хотя Сириус знал ещё на пятом курсе всё зелья, преподаваемые в школе, вплоть до экзаменов ЖАБА, но студентов было много и, следовательно, работы по проверке контрольных тоже. Однако Сириусу с лёгкостью удавалось научить студентов тому, что он знал сам.

И всё было бы неплохо, если бы не одна проблема, которую Сириус не мог не замечать. Чем дольше проходило его время пребывания в теле Снейпа, тем слабее получались у него заклинания.

— Наверное, это перегруз из-за всего свалившегося, — сказал Сириус сам себе, идя к выходу из замка. — Просто моей подростковой магии не хватает на тело взрослого мужика. Хотя нет, чего это я! Магии у меня полно! На двоих хватит. Нет, не магии, а засранства. Тьфу! Запутался. Ничего, скоро отдохну, и всё пройдёт.

А второй проблемой внезапно стали старшекурсницы, которые бросали Сириусу в теле Снейпа весьма недвусмысленные взгляды, которые грозили перерасти в предложения. Раньше Сириус не отказался бы потискать девчонку, но сейчас, будучи преподавателем, будучи старше, ему приходилось держать себя в руках.

Чтобы игнорировать женский пол и не поддаваться их соблазнительным округлостям, Сириусу приходилось думать о грязных волосах Снейпа. Это работало безотказно — отвращение быстро смывало всё влечение.

Но одной семикурснице из Пуффендуя он всё таки пошло подмигнул, о чем в последствии сильно жалел.

«Только бы Дамблдор не пронюхал, — подумал Сириус, вспоминая роскошную блондинку. — А то каюк».

Он тем временем вышел из замка.

— Лепота, — сказал Сириус, поливая кустарник продуктами собственной жизнедеятельности, стоя за стеной возле входа в замок и мечтая, чтобы Филч донёс про этот акт хулиганства Дамблдору. — Красота.

Закончив свои дела, Сириус отправился в сторону домика Хагрида — он видел там накануне большую черную собаку, подозрительно похожую на ту, что была в его воспоминании, и хотел разузнать о ней.

— Эй, Хагред! — постучал в дверь ногой лесничего Сириус, привыкший коверкать со школьной скамьи имя Рубеуса, чтобы от нечего делать его бесить. — Вставай! Враги! Горим!

В избушке послышался грохот, и дверь перед Сириусом столь стремительно отворилась, что его чуть не сбило с ног потоком воздуха.

— За профессора Дамблдора! — зычно заорал Хагрид, держа в руках арбалет и стоя перед Сириусом в семейных трусах в горошек и светлой вытянутой майке с пятном желтоватого цвета на пузе.

— Отставить! — сказал Сириус и засмеялся, чем еще больше смутил великана.

— Профессор! Откуда вы в такую рань? — Хагрид опешил и так и остался стоять в дверном проеме.

— Хагред, ты не видал вчера тут к вечеру никаких собак? — спросил Сириус, давясь от смеха.

— Не, не видал, — ответил Хагрид, страшно вращая глазами. — Клык мой только бегал, а так — никого. А что будет?

— Да кто же ее знает, — сказал Сириус и развернулся, чтобы уйти. — Все, спи дальше.

И Сириус ушел, оставив доброго Хагрида недоумевать над странным поведением профессора Снейпа.

* * *

У Сириуса закончились запасы Растопырки обыкновенный, и он отправился в теплицы, где профессор Стебль выращивала данное растение специально для него.

Зайдя в теплицу после обеда и услышав запах земли, прелой травы и влажности, Сириус присмотрелся и увидел грядку с низкорослым растением, чьи ветки торчали в разные стороны.

В теплице было душно, и Сириус на стал закрывать дверь, дабы сильно не вспотеть.

Нарвав нужное количество Растопырки, Сириус собрался было идти назад, как через приоткрытую дверь теплицы услышал голоса.

— Ну, что, Аргус?

— Так… как… никак, ваше директорство.

— Не понимаю вас.

— Не замечен был профессор Снейп-с в компаниях никаких особей человеческого вида.

Сириус выглянул и увидел, что директор Дамблдор идёт от теплиц в Хогсмид, а рядом с ним семенит завхоз Филч.

— Вы заметили что-то странное? — спросил Дамблдор после минуты молчания.

— Дык, как не заметить, ваше превосходительство? — лебезил Филч. — Про профессора Снейпа ходют слухи, да и сам я подмечал, что он совсем не тот, что прежде!

— В смысле?

— Половина школы говорит, что Снейп сильно изменился! Смотрите, как он одевается! Да, как прежде. Но то у него пуговицы расстегнуты, то рубаха выбьется, то шнурки развязаны! А прическа! А что он на уроках выделывает!

— И что же?

— Гриффиндорцам начисляет очки! Гриффиндорцам!

Дамблдор даже встал на месте, словно у него удар, и нахмурился, но нашелся, что ответить завхозу.

— Любовь, Аргус, любовь.

— А не тронулся ли наш профессор умишком? — спросил Филч, странно сжавшись и приобретая разительное сходство с крысой-переростком.

— Любовь меняет людей, Аргус. Но все. Мне пора, спасибо, — сказал Дамблдор, и парочка скрылась из поля зрения Сириуса.

«Ах, шельма! Значит, не лезет он в мои дела! Ну, посмотрим! — думал Сириус, идя обратно в школу. — Как бы мне сделать так, чтобы Дамблдор не понял, что его водят за длинный ломаный нос и водят не туда, куда ему нужно?»

* * *

Вечером того же дня был устроен праздничный ужин в честь праздника Хэллоуин, и все преподаватели были приглашены на праздник и следующие за ним танцы.

Сириус все пытался познакомиться поближе с Люпином — одним из его закадычных школьных друзей, но этот Люпин был не такой, каким его помнил Сириус. Этот Римус Люпин был отчасти мягким, как прежде, но внутри стал более жестким и сухим, более сдержанным. Очевидно, годы жизни в нищете и изгнании давали о себе знать. Ну и ликантропия тоже.

Сириус завидел Люпина после ужина и уже собирался окликнуть, как к нему пристал студент его факультета.

— Сэр! Сэр!

— Что вам?

— Сэр, а вы помните, профессор, как на уроке тупица Лонгботтом превратил боггарта в вас, разодетого в старушечьи наряды? — донеслось до уха Сириуса голос светловолосого мальчугана, который боготворил Снейпа.

— Хм. Да, и что?

— И вы после такого сидите за одним столом, сэр?

— Ой, Малфой! Ты для чего меня пытаешься настроить против коллеги? После уроков давно не оставался?

— Простите, сэр, — мальчишка даже немного покраснел. — Я просто думал…

— Думать надо меньше, а соображать больше! Эй, Люпин! Канай отсюда, редиска! — крикнул Сириус Малфою, а сам поспешил к профессору, который только вышел из Большого зала, но остановился, услышав голос Сириуса. — Малфой, дуй в гостиную! Еще раз пристанешь ко мне со своими тупыми разговорами, накажу. Люпин! Римус!

И, не глядя на расстроенного мальчишку, Сириус удалился к Люпину.

— Римус.

— Северус.

— Ну, как дела? Что нового? — Сириус был рад говорить с Люпином, но тот смотрел враждебно, с опаской, настороженно.

— Все по-старому. Идете на бал в честь праздника?

— Да, Дамблдор обязал. Все ждет, что я покажу ему свою миссис.

— О-о, — у Люпина, казалось, глаза полезли на лоб от сказанного Снейпом. — А у вас есть?..

— Ой, Люпин! Есть у меня на жопе шерсть! Шучу, — поправился Сириус, понимая, что должен соответствовать образу профессора Снейпа, быть отстраненным, хладнокровным и жестким, не позволять себе шуточек и разных там высказываний.

— Так вы будете не один? — спросил Люпин.

— Один, не один… Не знаю я! — сказал Сириус. — Пока еще не ясно. Но я не для этого вас остановил, Люпин, чтобы болтать о моей половой жизни, — приняв серьезный вид, вдруг сказал Сириус с жёсткими нотками. — Я хотел вот что узнать. Вы же с Блэком были приятелями в школе. И есть ли гарантия, что вы сейчас не помогаете старому другу?

Сириус пожалел, что задал этот вопрос и задал его таким тоном — лицо Люпина потемнело, и в нём проступило что-то волчье. Но когда Римус заговорил, голос был скорее печальным.

— Мы с Сириусом тринадцать лет не виделись. И то, за что его посадили, я никогда такое не прощу. Так что он мне не друг. И помогать я ему не собираюсь. Всего хорошего, профессор.

Люпин закончил свой монолог и, круто развернувшись, ушел.

А Сириус остался стоять, растерянный и раздосадованный.

* * *

— Налить всем тыквенного сока!

— Или чего покрепче!

— Ура!

— Хэллоуин!

Эти и многие другие слова и междометия от особо «одарённых» студентов услышал Сириус, когда вошёл в Большой зал и в ступоре встал на месте.

Студенты Хогвартса весело кричали и смеялись — после ужина столы факультетов были сдвинуты к стенам, а на их месте соорудили небольшой танцпол. Дирекция школы пригласила группу «Ведуньи», и под звуки магического рока вся школа танцевала и веселилась.

Сириус сделал несколько шагов к танцполу. И сразу же поймал на себе взгляды нескольких студенток — вначале на их лицах было недоумение, которое затем расплывалось в многообещающие улыбки.

— Северус! Моргана и Мерлин! — воскликнула МакГонагалл, когда увидела Сириуса, одетого в новую роскошную темно-синюю мантию, с короткой эффектной стрижкой, чистыми волосами без грамма жира и улыбкой от уха до уха. — Неужто это вы?

— Я.

— Отлично выглядите, — сказала МакГонагалл и зарделась. — Помона, вы только посмотрите на Северуса!

Но Сириус уже не слушал старых дам, отправившись кружить по залу в поисках той девицы, которая согласится по его команде улыбнуться и покраснеть пред Альбусом Дамблдором.

— Северус, — внезапно перед Блэком вырос директор Хогвартса. — Без дамы?

— Простите, Альбус, — начал Сириус, — но я не имею права раскрыть свою избранницу. Она еще слишком молода. Да и ее сокурсницы не оставят в покое.

Сириус кивнул в сторону, и Дамблдор краем глаза заметил взгляды нескольких семикурсниц, скрестившиеся на профессоре зельеделия.

— Кхм, — сказал Альбус, танцуя животом и бедрами, — тогда мне понятна ваша скрытность. Надеюсь, у вас все под контролем?

— Естественно, профессор, — немного жестче сказал Сириус. — Как вы могли такое обо мне подумать?

— Простите, Северус, — сказал директор. — Ну, я пойду.

Сириус поклонился, и Дамблдор скрылся за спинами танцующих.

— Плавленый сыр «Волна»! Казалось, еще недавно, у меня была еда! А сегодня ее уже нет! А Гарри Поттер так близко, так близко, мать его!

— Что ты несешь, болезный? — в недоумении спросил Сириус-Снейп у взрослого Сириуса Блэка, сидящего на цепи.

— Жрать хочу! Замесите мне тесто! — вопил взрослый Сириус.

— Слушай, а ты в Азкабане, часом, не тронулся кукушечкой-то?

— Один сырой пельмень!

Дело было в пещере, расположенной в низком гроте, скрытым за кустами неподалёку от Хогсмида.

Сириус поймал взрослого Сириуса накануне ночью, когда увидел, что рыжий неприятный пушистый книззл Гермионы Грейнджер, которая пригласила его танцевать на балу, бежит в Запретный лес и несет в зубах мышь черному огромному псу, похожему на медведя.

Сириус, ставший анимагом на пятом курсе, прекрасно знал, что этот пёс — Сириус Орион Блэк-взрослый.

Он самый.

Сириус увидел это, когда стоял на улице и дышал воздухом возле теплиц. Натанцевавшись с Грейнджер, Сириус понял, что ещё немного, и девочка возбудит в нём страсти, рванул на воздух, в холод, чтобы совладать с предательской плотью. Завидев пса и кота, Сириус достал волшебную палочку, а не ту, о чем вы подумали, и, направив её на избушку Хагрида, произнёс:

— Акцио, ошейник.

Сириус не знал наверняка, есть ли в хижине лесника ошейник, но думал, что раз у Хагрида есть собака, то найдётся и цепь для неё.

И не прогадал.

Цепь с ошейником разбила окно и прилетела ему точно в руки.

Звук разбитого стекла был громкий, но Сириус видел, что ни кот, ни собака не обратили на это абсолютно никакого внимания.

— Репаро, — сказал Сириус, и окно вновь выглядело как ни в чем не бывало.

Кот тёрся о дерево, а пёс в это время уже доел мышь и голодными глазами посматривал на замок.

Никто не обратил внимания на Сириуса.

Блэк набросил на себя Дезюлюминационные чары, они удавались ему не так хорошо, как Дамблдору, но очень хорошо в сравнении со студентами его года выпуска; в такой темноте этого было достаточно, и тихо подошёл со стороны избушки Хагрида к лесу, и когда пёс стал вылизывать свои причиндалы, оглушил его заклинанием.

— Петрификус Тоталус!

Рыжий книззл Гермионы зашипел, но Сириус просто отмахнулся от него.

Надев ошейник на собаку, Сириус снял заклинание.

— Ваф! — тявкнул пёс, пытаясь укусить Сириуса-Снейпа за лодыжку.

— Ещё раз попробуешь, пущу в тебя что-нибудь похуже "Тоталуса", — зло сказал Сириус, наведя на пса палочку.

И пёс повиновался. Хотя его глаза говорили, что не прочь перегрызть горло Снейпу-Сириусу.

Сириус потащил непослушную псину к выходу из Хогвартса, желая отвести пса в Воющую хижину.

— Нет, про хижину знает Дамблдор, — бормотал Сириус, не понимая, почему не хочет говорить о своей находке директору школы и подходя к воротам, за которыми стояли дементоры.

Ледяной страх тотчас сковал его внутренности, и всё мысли вылетели из головы.

— Я профессор Хогвартса! — сказал Сириус, но дементоры не пропускали его. — Экспекто Патронум! Суки!

Из палочки Сириуса выплыл ягуар, и дементоры расступились. Сириус пытался удерживать заклинание, пока не прошёл в Хогсмид, но не получалось — дементоры действовали на него слишком сильно.

— Экспекто Патронум!

Сириус думал о самом лучшем воспоминании в своей жизни — о том, как он стал анимагом. И дементоры расступились.

Быстро пройдя кордон из нежити, Сириус заспешил в пещеру за трактиром "Три метлы". Отодвинув кусты и закрепив цепь в корнях, он вытер пот со лба.

— Ну, что, пёсик? Будем признаваться? — сказал Сириус и направил на собаку палочку, говоря заклинание, превращающее анимага в человека.

Внезапно пёс превратился в голого, с ног до головы покрытого грязными зоновскими некрасивыми татуировками человека, плохо пахнущего и непрестанно ругающегося матом и несшим чушь.

— Ну, здравствуй, Сириус Блэк.

— Пшел нах!

Поскольку при первой встрече не удалось разбить лёд, Сириус решил его растопить и на следующий день принёс с собой еды.

— Дайте поесть! — орал взрослый Сириус.

— Да подавись! — Сириус протянул своему взрослому товарищу хлеб и банку с борщом, позаимствованную им у домовиков на кухне.

Сириус Блэк тут же превратился в собаку и накинулся на еду. Спустя пару минут вся еда была припрятана в самое надежное место — «в животик» — и Сириус Блэк вновь обернулся человеком.

— Ну?

— Что ну?

— Поел. Теперь говори, — сказал Сириус-Снейп.

— Да пошел ты, Снейп, — отмахнулся Сириус. — Не буду я тебе ничего говорить.

— Будешь, Сириус Блек. «Половой тиран».

Сириус-Снейп внимательно смотрел за реакцией Сириуса Блека. Взрослый Сириус буквально подавился воздухом, превратился в собаку, тявкнул и кинулся было на Снейпа, но его прочно и надежно держали поводок и толстая цепь, которой он был привязан к корням дерева в пещере.

— Ты!!! Падла! Откуда знаешь? — орал Сириус, становясь человеком.

— Не напрягайся, а то задохнешься, — сказал молодой Сириус. — Знаю твое прозвище, которое тебе дала первая девушка, с которой у тебя были шуры-муры. Я всё про тебя знаю.

— Снейп, ты, случаем, не перепил там чего?

— Зачем ты убил Лили и Джеймса? — спросил Сириус-Снейп внезапно.

— Я их не убивал! Это сделал твой любимый хозяин!

— Я ведь могу и заклятиями тебя разговорить, — сказал Сириус, напоминая самому себе Снейпа. — А вообще в этом году из-за тебя в школе полно дементоров. Кликнуть одного? Или предпочитаете быстро и группой?

Сириус увидел, как на лицо взрослого Сириуса падает тень страха.

— О, поцелуй дементора. Даже смотреть невыносимо на это. Но я все-таки попробую.

Взрослый Сириус покрылся испариной.

— Я не убивал Лили и Джеймса. Их предали.

— Так, вот видишь! Можешь, когда хочешь. Кто их предал?

— Питер Петтигрю.

И тут молодой Сириус был шокирован.

— Как это скопище трусости и подобострастия тут замешено?

— Питер был Хранителем Поттеров. Я их переубедил. И этот крысюк все слил Волдеморту!

Сириус юный с удивлением посмотрел на Сириуса взрослого.

— Сириус, ты не пес. Ты — олень!

* * *

Сириус Блэк не знал, что ему делать с Сириусом Блэком.

Поймать он, конечно, свою взрослую копию поймал, благо Сириус-пес — так Сириус назвал себя взрослого — умом особо не блистал и прятался так себе, но что делать дальше с беглым преступником, было непонятно.

За ужином Сириус вспоминал и думал, не видя, что и как ест. Он прекрасно помнил, что в школе гнобил и чморил Снейпа, и поэтому будет молчать и ничего тому не скажет. Использовать оборотное зелье, запрещенное в школе, тоже смысла не имело. Потому что если бы Сириус заявился к Сириусу-псу в облике Дамблдора или кого-то еще, но без Снейпа, было бы понятно, что это Снейп под обороткой.

— Северус, не желаете ли чаю? — спросил Флитвик у Сириуса, который налив себе в чашку чая, вцепился в чайник и залип в своих мыслях.

— А, да, — сказал Сириус и отпустил чайник.

— Все ли в порядке? — спросил Альбус Дамблдор, перегнувшись через МакГонагалл и касаясь бородой ромовой бабы. — Северус?

— Да, директор, все отлично, — сказал Сириус и отхлебнул-таки из кружки.

«Люпин сказал, что они с Блэком больше не друзья. Думаю, в это можно поверить. Блэк говорит, что Петтигрю предатель, но если верить Пророку, то Блэк убил Питера. Но мне он не признается. Дамблдору сдать его тоже не вариант, старый сделает из Сириуса козла отпущения, раз на суде его не оправдывал. Что же делать?»

— Северус, не желаете ли партию в шахматы? — после ужина спросил Дамблдор, схватив Сириуса под руку и ведя его в учительскую.

— Простите, директор, меня ждет дама сердца, — сказал Сириус.

— Ах, как я вас понимаю, — сказал Альбус и удалился.

А Сириус, бредя по коридорам, думал.

— Ой, профессор! — услышал Сириус и только спустя три секунды понял, что задумался настолько, что столкнулся в коридоре с кем-то мохнатым, но приятно пахнущим.

— Простите, — сказал он. — Мисс… Грейнджер?

И только тут заметил, что из рук Гермионы выпали книги и портфель.

— Прости, — Сириус кинулся поднимать учебники и запихивать их в портфель Гермионы.

— Не нужно, профессор, — сказала она и покраснела.

— Я был неловок, — сказал Сириус, пытаясь унять краснеющие от натуги щеки. — Прости. Пять баллов Гриффиндору.

— А-а-э? — Гермиона что-то нечленораздельно произнесла, а Сириус, не понимая, отчего у него зачастило сердце, отправился прочь.

Мысли о Блэке на минуту вылетели из его головы.

Оказавшись на воздухе, вглядываясь в ночную тьму и вдыхая холодный воздух, Сириус стал понемногу приходить в себя.

Почему в этот момент он вспомнил Марлин МакКинон.

— Мне нужна болевая точка Блэка, — внезапно произнес Сириус, в шоке от своих мыслей.

На улице выл ветер.

«Нужно привести к Блэку Поттера», — подумал Сириус, решившись.

* * *

— Жрать!

— На, жри! Ненасытная псина!

— Концерт! Минералка!

— Да ты больной на голову!

— Покушать! Жалко?

Сириус не знал, прикидывается ли Сириус-пес или просто хочет побесить Снейпа, но каждый раз, когда он приносил пищу своему взрослому «Я», тот заводил одну и ту же песню.

— Сириус, я тут хотел тебе кое-что сказать, — начал было Сириус-Снейп выжидательно, прочитав в учебнике по кинологии, что с собакой лучше разговаривать, пока она ест — для лучшего восприятия информации.

В ответ раздалось только чавканье.

— В общем, я тут подумал тебя отпустить на волю.

Чавканье в момент стихло.

— Но перед этим тебе придется кое с кем поговорить, — сказал Сириус и взмахнул палочкой, из которой повалил столб дыма.

— Ты что, Снейп, охренел? — закашлялся Блэк-старший. — Решил меня убить своим дымом вонючим?

— Это вейп, придурок, — сказал Сириус, вспоминая, как купил этот вкусный цветной дым у торговца пряностями в Турции.

— Хренейп, — кашлял Сириус. — Убери!

— Жди, скоро придет тот, с кем ты обязан поговорить, — сказал Сириус и взмахнул палочкой — дым перестал валить.

— Ну и кого ты привел? — спросил, сыто развалившись на земле, Блэк-взрослый. — Дамблдора? Министра? Розмерту?

— Ну, скоро узнаешь.

Повисла напряженная тишина.

В запавших глазницах бывшего заключённого Сириус наблюдал интерес и волнение.

— А вот и ты, — сказал Сириус.

У входа в пещеру стоял Гарри Поттер.

Гостиная Гриффиндора. Вечером после бала

— Нет, ты видела Снейпа? — со злостью спрашивал Рон Уизли у Гермионы Грейнджер. — Как разоделся! Что он себе позволяет?

— Хм, ничто и никто не вправе запрещать человеку выглядеть хорошо, — ответила та. — А ты просто завидуешь.

— Кто? Я? — протянул Рон и скривился, словно проглотил лимон. — Да чему тут завидовать? Точнее, кому? Худющий, злой! Кому он такой нужен?

— Рон! — чуть повысила голос Гермиона. — Как ты можешь такое говорить? Человек пытается измениться! Ты же видел, что он стал совсем другим в этом году! Он и к Гарри лучше относится и вообще ко всем нам!

— Да это он притворяется! — вскричал Рон. — Хочет казаться добреньким, чтобы его все любили! Ага! После всех гадостей, что он сделал! Не дождется!

— Ты слишком эмоционален, — спокойно сказала Гермиона и встала с кресла. — Я иду спать.

Гермиона ушла, а Рон переключился на Гарри Поттера, который все это время молча сидел возле камина и смотрел на огонь.

— Нет, ты слышал? — обратился Рон к Гарри.

— Рон, если ты завелся из-за того, что Гермиона разок потанцевала со Снейпом, то тут не на что обижаться, — ответил Гарри.

— И ты туда же! Еще друг называется!

— Я вообще в шоке от того, что Снейп умеет улыбаться, — также спокойно, не реагируя на выпады Рона, сказал Гарри. — И в еще большем шоке от того, что людям это нравится! Ты видел, как смеялись над его шутками?

— Гарри, я понял, — сказал Рон. — Ты влюбился.

— Да иди ты, — сказал Гарри Поттер. — Я просто думаю, что такой Снейп… если бы он с самого начала был таким… человечным…. я бы не относился к нему так, как сейчас.

— Ой, да ну вас! Только и слышу — Снейп, Снейп, Снейп! Достало! — сказал Рон. — Я спать. Надеюсь, мне приснится Снейп, играющий на пианино.

— Так тебе и надо, — сказал Гарри и подошел к окну.

На опушке Запретного леса стоял человек и держал на поводке огромного черного пса, который пытался убежать прочь.

* * *

— Да! Видел! Вы что, тоже меня считаете сумасшедшим? — возмущался Гарри Поттер, поведав утром лучшим друзьям о том, что видел на опушке Запретного леса мужика с собакой на поводке.

— Гарри! — воскликнул Рон. — Ты еще скажи, что это был Охотник с собаками! И он скоро придет за нами!

— Рон, не пори чушь! — встряла в разговор Гермиона. — А то вон смотри, у тебя тентакулы все разбежались.

Ребята занимались на уроке Травологии, в теплице стоял как всегда неимоверный шум и гвалт — третьекурсники учились обрезать и подстригать ядовитые плющи и тентакулы — друзья могли свободно обсудить все, что угодно.

— Ну, как знаете, — сказал Гарри. — Не верите — ваше дело.

— Гарри, я надеюсь, ты не пойдешь искать этого странного мужчину? — спросила Гермиона.

— А если и да, то что? — спросил Поттер. — За мной все равно Блэк гоняется! Может быть, это он и был! А вы тут сопли жуете!

— Гарри! Но ведь он — взрослый колдун! А ты еще школьник! Пусть даже у тебя есть палочка, ты все равно мало что можешь сделать! — пыталась убедить друга Гермиона.

— Если бы кто-то хотел тебя убить, Гермиона, я думаю, ты бы сделала все, чтобы этого избежать! — сказал Гарри. — А так… Ну не могу я сидеть сложа руки! Как вы не поймете!

— Гарри, я думаю, ты должен все рассказать профессору Дамблдору, — резюмировала Гермиона.

— Зачем? Чтобы мне даже на уроки запретили ходить без конвоя?

— Гарри! Ты думаешь, твоя смерть обрадует директора? — спросила Гермиона.

— Ой! — Гарри получил удар по руке тентакулой и потер кожу, на которой вспухал красным ожог. — Все, отстань, Гермиона! Помощи от вас — ноль!

* * *

В ту ночь Гарри Поттер спал плохо. Он все пытался проанализировать произошедшее, но текущая реальность была столь дикой, что она не желала укладываться в его юный, не оскверненный подростковый мозг. Гарри ворочался, ему снились кошмары, и под утро он встал помятый, с синяками под глазами, словно всю ночь гулял и веселился.

Гарри Поттер прокручивал события вчерашней ночи снова и снова, сидя за завтраком в Большом зале и наливая себе кофе.

Гарри думал, кто этот мужчина, и что это за пёс. С этими мыслями он отправился на зельеварение и оказался одним из худших в классе.

После урока Снейп попросил его задержаться.

— А вас мистер Поттер, — сказал Снейп, — я попрошу остаться.

Гарри уставился на профессора и попытался понять, что же он наделал, ведь тот уже его отругал за расхлябанность. Котёл убрал, спиртовку затушил, колбы чистые. Значит, Снейп решил прицепиться к чему-то еще.

— Гарри, — сказал Снейп, и Поттер осел на лавку — никогда Северус Снейп не называл его по имени. — В общем, тут такая тема. Нужно очную ставку устроить.

— Что, простите? — переспросил Поттер.

— Очную ставку, — повторил Снейп. — Когда два лица в присутствии третьего лица встречаются и обговаривают дело. Не беспокойтесь, это абсолютно будет безопасно для вас.

— Эм. Где? С кем? Когда?

Снейп минуту помолчал, потом закатил глаза, точно задумался и не спеша ответил:

— Сегодня. Тут недалеко.

— Убить меня вздумали?

— Как грубо, — фыркнул Снейп с несвойственной для него улыбкой. — Нет, хочу познакомить вас с настоящим убийцей. Который сбежал.

— Сириус Блэк?

— Именно.

Дальнейшие несколько часов Гарри помнил смутно, так как был столь взволнован и взбешен сразу, что из его палочки вылетали искры от нетерпения.

— Гермиона, — шептал Гарри за ужином подруге, почти засунув язык ей в ухо. — Если я не приду к десяти вечера, иди к Дамблдору, и пусть он начнет меня искать в Хогсмиде.

— Что? Как?..

— Нет времени! К Дамблдору…

— Гарри! Но я не понимаю!

— И не нужно! Если все пройдет гладко, расскажу! Значит, идешь к Дамблдору. В десять.

Гермиона хотела возразить что-то еще, но взяла себя в руки и просто кивнула.

— Рону не говори. А то он странный какой-то последнее время.

— Хорошо.

— Все, я ушел!

С этими словами Гарри сорвался с места и побежал к выходу из Большого зала, а затем к избушке Хагрида, где его уже ждал Снейп.

— Идем молча и быстро, Гарри, — сказал Снейп. — Ок?

— Да, — буркнул Поттер и поспешил за Северусом.

Спустя пятнадцать минут ходьбы, достигнув границы Хогвартса, Снейп резко затормозил и взмахнул палочкой.

— Экспекто Патронум! — с конца палочки Снейпа сорвался какой-то крупный зверь, похожий на большую кошку. — Идем! Пока дементоры разошлись!

Гарри со Снейпом быстро прошли сквозь ворота и заградительные отряды душесосов.

Еще десять минут пешком, и Гарри оказался возле трактира «Три метлы», а Снейп уже полез в кусты и поманил Гарри за собой.

— Стой тут. Когда пойдет дым из пещеры, зайдешь. Все понятно?

Гарри кивнул.

Снейп скрылся из виду, а Гарри остался снаружи приплясывать от нетерпения.

Гарри думал, что спросить у человека, который хочет тебя убить? Что спросить у человека, который сбежал из тюрьмы, чтобы довести начатое дело до конца? Что сказать предателю людей, чей ребенок вырос в семье, которая его ненавидит?

Гарри стал ходить взад и вперед, но особо это ему не помогло. Мыслей было слишком много, и всё они сталкивались, мешались, боролись друг с другом, лопались и появлялись вновь.

Гарри хотел сделать Блэку больно, хотел, чтобы он хоть на один процент почувствовал, каково ему жить в одиночестве.

И тут из пещеры повалил дым.

— Пора, — сказал Гарри и, вытирая потные ладошки о полы мантии, полез в расщелину.

Как только Гарри миновал грот и ввалился в пещеру, его сердце дало сбой, и вся злость и нервозность испарились.

Перед ним сидел худой человек, впалые глазницы говорили о том, что он изможден, а рваная одежда — что он проделал большой путь.

— Снейп! Падла! Ты для чего это устроил? — сказал Сириус и странно обмяк, так что цепь натянулась от его веса.

— Знакомься! Это Гарри Поттер. А это — Сириус Блэк, — сказал Снейп.

— Здрасьте, дядя, — сказал Сириус, обращаясь к Гарри. — Ну что, бить будешь?

Гарри молчал. Он не знал, что сказать, хотя минуту назад его нутро раздирало от негодования.

Пауза затягивалась, и Снейп решил взять ситуацию в свои руки.

— Эм, — сказал он, — Гарри, тебе не интересно, почему этот гад предал твоих родителей?

— Я не предавал! — заорал Блэк. — Я совершил глупость!

— Это какую по счету? — спросил Снейп.

— Не скажу я тебе, пес! — рычал Сируис. — Нюниус! Не суй свой нос в чужой вопрос! Дольше проживешь!

— Я бы хотел знать, — как-то тихо и ломко произнес Гарри, отчего Сириус тут же заткнулся. — Всю правду.

— Я… посоветовал твоим родителям поменять Хранителя, — начал Сириус, сглотнув. — В те годы было опасно жить без защиты. Волдеморт мог убить любого неугодного. А заклинание Хранителя защищало дом, делало его невидимым для всех, кто не знал адрес. Хранителем должен быть я. Но я посоветовал твоим родителям поменять выбор — ведь никто бы не мог подумать, что Питеру доверят чужую жизнь.

— Питер? Питер Петтигрю? — спросил Гарри.

— Да. Крыса, — ответил Сириус с нешуточной злостью в голосе. — Он сдал тайну Волдеморту. И все полетело в трещину.

Повисла напряженная пауза.

— Ах как гладко ты стелешь, Блэк, — сказал Снейп в издевательской манере. — Где доказательства?

— Кстати, да, — сказал Гарри. — Если верить «Пророку», Петтигрю давно мертв. Ты убил его.

— Нет, нет, нет, — довольно улыбаясь, сказал Сириус и его глаза заблестели тёмным огнем. — Петтигрю жив. И я приперся сюда с самого севера, чтобы поймать его. И убить.

— Слова, — парировал Снейп. — Доказательства где?

Сириус с ненавистью глянул на Снейпа, но все же продолжил рассказывать.

— Гарри, я не собирался тебя убивать и даже пальцем трогать. Я увидел в «Пророке» фото семьи Уизли. И там на руках мальчика сидела крыса. Без пальца. Это и есть Питер. Питер — анимаг. Как и я.

— Думаю, на сегодня хватит информации, — спустя ещё десять минут беседы сказал Гарри и вышел из пещеры — ему стало дурно от всех этих рассказов.

Спустя минуту из пещеры вышел и Снейп.

— Вы ему верите? — спросил Гарри, не глядя в сторону Снейпа.

— Знаешь, Гарри, мы с ним в школе не ладили, скажем так мягко, — выдавил из себя Снейп. — А стать друзьями у нас вряд ли получится. Вопрос веры — это слишком много. Нужно крысу найти и попробовать ее расколдовать.

— Крыса пропала, — упавшим голосом ответил Гарри.

— Как?

— Она чахла с самого момента приезда Рона в школу. Даже раньше — с лета.

— Как раз, когда Блэк сбежал из тюрьмы….

— Да, а потом, когда Сириус Блэк объявился в Хогсмиде, крыса пропала. Уже с месяц.

— Вот же гад, — сказал Снейп. — Ладно, поищем.

— Это доказывает, что Блэк невиновен? — как-то вымученно и с надеждой спросил Гарри. — Он ведь мой крестный.

— Не знаю. Нужны доказательства.

— Ладно.

— Пойдем, Гарри.

* * *

На следующий день Гарри Поттера ждал матч по квиддичу. Хотя он очень любил квиддич, и эта игра была для него чуть больше, чем просто спорт, но сегодня Гарри думал не о бладжерах с квоффлами.

— Погода сегодня ужасная, — бодро и с улыбкой говорил Оливер Вуд, преисполненный энтузиазмом капитан команды. — Ливень, гроза и сильнейший ветер. Но у Пуффендуя нет шансов, ведь с нами Гарри...

Но Гарри Поттер почти не слушал Вуда, слова капитана как никогда медленно вползали в сознание.

Когда команда вышла на поле, Гарри позже всех взлетел в воздух, но тут его мысли выбило из головы — ледяной ливень пронизывал до костей, и было практически ничего не видно даже в метре перед собой.

— Какой счёт? — во время перерыва спросил хриплым голосом Гарри.

— Пуффендуй ведёт, — ответил Вуд. — Гарри, нужно поймать снитч как можно скорее!

— Если бы я его видел, уже поймал бы! — огрызнулся Поттер.

— Гарри, стой! — будто из ниоткуда вынырнула Гермиона и направила палочку на очки Гарри. — Метео рекантум!

И о чудо! Дождь перестал заливать глаза, и теперь Гарри мог видеть на несколько метров вперёд.

— Гермиона, как я тебя... — начал было Гарри, но его прервал Вуд.

— Взлетаем!

Остаток матча Гарри помнил смутно из-за пронизывающего холода. Иногда ему казалось, что он промок до самых костей и не сможет двигаться.

Игроки своей и чужой команды были неразличимыми мутными пятнами, которые сливались в водоворот серых теней.

Гарри показалось, что увидел золотой проблеск, и рванул туда, но его уже кто-то опередил. Гарри гнал на всей скорости и тут почувствовал ледяной страх, сковывающий всё его существо.

Поблизости с ним появился дементор, и Гарри резко вильнул в сторону, забыв думать о снитче.

Но холод не отпускал, и скоро рядом с Гарри появились ещё и ещё твари в плащах.

Раздались крики.

Гарри полетел вниз, но там его уже ждал ещё один дементор.

Вдруг все потонуло в серой мгле, и Гарри потерял сознание.

* * *

Весь следующий день Гарри Поттер провалялся в Больничном крыле, переживая проигрыш в матче, и думая о том, что узнал от Сириуса Блэка. Гарри не мог успокоиться, потому что тайна правдивости слов бывшего преступника или невиновного была тяжким грузом.

К вечеру состояние Гарри мадам Помфри сочла удовлетворительным и отпустила его на ужин.

Ещё в последнюю встречу Снейп запретил Гарри идти к Дамблдору и вообще кому-то что-то говорить обо всём произошедшем.

На следующий день, дождавшись, когда закончится урок, Гарри, под предлогом спросить про зелье Старения, задержался в классе.

— Профессор! — остановил Снейпа Гарри.

— Да.

— А можно я пойду покормлю Блэка?

— Думаю, да, — ответил Снейп.

— Хорошо.

Вечером того же дня Гарри почти по-человечески поговорил с Блэком, рассказал про проигрыш в матче по квиддичу и заметил, что Сириус нормально с ним общается, слушает и даже не бросается на Снейпа, когда они принесли ему еду.

— Зачем ты это делаешь, Снейп? Мы же со школы враги, — доев, спросил Сириус.

— Потому что я не хочу умереть в тридцать шесть лет, — сказал Снейп, и никто ничего не понял.

— Гарри, помогите мне.

Только что начался урок зельеварения, и Сириус-Снейп внезапно осознал, что не может воспользоваться своей волшебной палочкой. У него начали получаться все более и более слабые заклинания, а теперь вообще — ничего.

Весь класс замер.

Никогда еще Снейп не просил ни одного студента в чем-то ему помочь, а тем более — самого Гарри Поттера!

— Да, профессор.

Класс замер во второй раз — никогда ещё Гарри Поттер не помогал в чем-либо Северусу Снейпу.

Гарри подошёл к столу профессора и взмахнул волшебной палочкой.

Сириус, устав наблюдать реакцию студентов, посмотрел в окно. На улице стояла самая настоящая и красивая зима — пушистый снег нарядил всю территорию замка в белое, заваливал подоконники и доставлял Хагриду немало хлопот, связанных с расчисткой территории замка от снега. Но сейчас все эти красоты мало волновали Сириуса — он пребывал в шоке от того, что не смог сотворить простейшее заклинание.

— Спасибо, Гарри, — сказал Сириус, когда Поттер разжег огонь под котлом, думая и гадая, почему так происходит с его магией и не обратиться ли ему в Больничное крыло.

Из-за этого урок прошел рвано.

Студенты начали отвлекаться, заметив, что Снейп перестал пользоваться палочкой и только ходит между столов и пустым взглядом смотрит в котлы. Ученики шептались, строили догадки и придумывали самые разнообразные теории от перелома рук до той идеи, что Снейп становится вампиром.

В конце занятия студенты Когтеврана смеялись, передавая эти, не имеющие ничего общего с реальностью, мысли из уст в уста, а гриффиндорцы недоуменно смотрели то на Гарри Поттера, то на самого Снейпа, не в силах понять, что всё-таки происходит на самом деле и как к этому относиться.

Сам же Гарри, когда прозвенел звонок, отпускающий всех с урока, долго собирал свои вещи, очевидно, желая остаться с профессором наедине.

— Профессор… профессор Снейп! — когда все студенты вышли, громко возопил Гарри. — Я… вот здесь… у меня… короче, вот.

С этими словами Поттер выложил на стол перед Снейпом "Карту Мародеров" — кусок пергамента, который показывал территорию замка Хогвартс, окрестности школы и всех, кто находится на ней, если коснуться бумаги палочкой и произнести некоторые секретные слова-заклинание.

— Твою ж… — ругнулся было Сириус-Снейп, опознав Карту, которую они делали вместе с Джеймсом и Люпином. — Ты где это взял?

— Это секрет, — сказал Гарри. — Короче, я подумал, что эта Карта может помочь найти Петтигрю. И потому отдаю ее вам.

— Спасибо, — сказал Сириус. — Только вот лучше отдать ее тому, кто может колдовать. А то крыс ловить голыми руками я не умею. Только мышеловкой.

Гарри открыл рот и забыл закрыть.

— Закрой, а то муха насрет, — сказал Сириус, грустно улыбнувшись.

— Профессор! А что с вашей магией? — клацнув зубами, пролепетал Гарри, сворачивая карту и укладывая её в портфель.

— Не знаю, Гарри, — честно признался Сириус. — Думаю, схожу-ка я в Больничное крыло.

Сириус взял карту и направился к двери.

— Проводить вас? — спросил Гарри обеспокоенно и из лучших побуждений.

— Да ты что! А то подумают еще, — лукаво улыбнулся Сириус, — что у меня завелся любимчик.

* * *

Сириус Блэк устал находиться в образе Северуса Снейпа.

От Снейпа всё вокруг ждали колкостей, гадостей, снятия баллов и тщательного, порой даже персонального третирования Гриффиндора и Гарри Поттера в частности. Но Сириус не был таким. И не хотел становиться тираном и изгоем.

Поэтому Сириус старался быть собой и иногда становиться вредным Северусом. Но когда Снейп вел себя мягко, был инертным, никого не третировал, не издевался, он утрачивал свою фишку и становился "просто преподом", с которым слизеринцам было скучно, а гриффиндорцам некого было ненавидеть.

Это было странно, все это видели, но никто не знал, по какой причине Северус Снейп внезапно изменился, словно его подменили.

Стремительное падение с пьедестала самого гадкого и злого учителя Хогвартса, да и в целом мире, по мнению некоторых особо "разбирающихся" студентов, сказывалось в первую очередь на личности профессора.

Сириус не знал, как быть нормальным и не потерять остатки авторитета, которые столь долго зарабатывал Снейп у студентов.

Магия в нем иссякла, он стал апатичным, а у студентов резко снизилась успеваемость, так как теперь все делали домашние задания на тройки, а знания в юных пытливых умах переставали откладываться вовсе.

— Северус, что с вами такое? — спросил после ужина, оставшись наедине с Сириусом, Дамблдор. — Не заболели ли?

Сириус хотел промолчать, но накопившийся в нем стресс и переживания дали себе выход. Он бросился на грудь директора школы и зарыдал.

— Ах, Дамблдор! Я потерял магию! Я не могу колдовать! Я — никто! — плакал Сириус.

Директор школы аж подпрыгнул на месте от такого сообщения его верного преподавателя.

— Как? В смысле потерял магию? — спросил Дамблдор, поглаживая Сириуса по спине. — А как же ваша любовь?

— Какая, нахрен, любовь? — плакал Сириус. — Никто меня не любит! А теперь и магии нет! Вы с работы погоните! И что я буду делать? Денег нет и нет позитива, есть только боль и геморрой!

— Дела, — сказал растерянно Альбус Дамблдор, легко похлопывая Сириуса по спине. — Как же так?

— Не знаю, директор! Не знаю! — плакал Сириус.

Дамблдор дождался, когда Сириус-Снейп успокоится, и влез в его мозги — но не увидел там ничего, кроме боли и пустоты.

— Давай я тебя просканирую, — мягко предложил Дамблдор, и Сириус, шмыгая носом, отстранился от него, согласно кивая.

Дамблдор взмахнул палочкой, и Сириус почувствовал, словно по телу пробежала волна теплых мурашек и тут же пропала.

Директор долго делал разнообразные пассы руками, говорил непонятные Сириусу слова, воздух вокруг дрожал и вибрировал от магии и ее количества, но лицо Дамблдора становилось все более задумчивым.

— Интересно, — сказал Альбус. — Очень интересно.

— Что интересно? — спросил Сириус хриплым шепотом.

— Ну-с, магия в вас как была, так и есть, — сказал Дамблдор. — Но она почему-то, как бы это проще выразиться, внутри вас. Да.

Сириус хлопал глазами и непонимающе смотрел на директора.

— Поясню, — сказал тот и лукаво улыбнулся одними глазами. — Ваша магия не может или не хочет находить выход в окружающий мир. Вы стали… обскуром.

Челюсть Сириуса отвисла, и в нее точно наделали бы дел мухи, если бы Дамблдор не продолжил свой пламенный монолог.

— А возможно, не стали. Если будет мощный неконтролируемый стихийный выброс — вы обскур. И с вами опасно будет находиться в одном помещении. Если не будет выброса, вы станете сквибом.

— А как это узнать? — спросил Сириус, стремительно бледнея — он знал, кто такие обскуры и сквибы, и предпочел бы смерть тому, что могло с ним стать.

— Пока что — ждать, — сухо ответил Дамблдор. — Не отгораживаться от всех, кому вы дороги. И почаще бывать со мной. Хотя бы в баньку сходить.

* * *

Сириус мучился бессонницей. При этом все казалось ему каким-то нереальным. После обследования его астрального тела Дамблдор настоял, чтобы на рождественские праздники Сириус отправился в дом Снейпа, находящийся в Паучьем тупике.

— Я загляну, проведаю, Северус, — сказал, лукаво ухмыльнувшись, Дамблдор, после того, как болезненное аппарационное сдавливание закончилось, и Сириуса обильно вырвало.

— Хорошо, буду ждать, — хрипло сказал Сириус.

Дамблдор аппарировал, а Сириус, немного придя в себя, стал осматриваться.

Дорогу тупиковой улицы покрывал густой слой нетронутого снега. Было заметно совсем мало огней в окнах, значит, тут осталось слишком мало людей. Сириусу стало жаль Снейпа — жить в такой глуши, в таком безлюдном месте, рядом с ручьем и фабрикой по производству резиновых калош.

— Так это тут Снейп живет, — протянул Сириус. — Хренассе.

Дверь магией отворил директор, а Сириус, приминая снег, прошел к двери, покрашенной когда-то давно желтой краской, теперь облупившейся и растрескавшейся, закрыл ее за собой при помощи весьма хлипкого замка, который с ужасным лязгом скрипел и болтался.

— Надо щеколду какую-то, что ли, — сказал Сириус.

Прихожая дома Снейпов была старой и обшарпанной. Из мебели здесь были вешалка и тумба под обувь. Из нее была видна гостиная — диван, кресло у камина и полки с книгами от пола до потолка.

— Вот зубрила, — сказал Сириус, внезапно вспомнив, что находится в доме взрослого Снейпа.

Потом Сириус прошел на кухню — узкая комната с загрязненным окном, столик с двумя стульями, плита и шкаф с тарелками. А потом обследовал спальню — старая продавленная кровать, тумбочка со свечой и шкаф для одежды.

Родителей Снейпа в доме не было.

"Значит, они умерли или где-то далеко", — подумал Сириус, и ему стало очень грустно.

Казалось, сам воздух в этом доме пропитан горечью и разрухой прожитых лет.

— Да уж, — сказал мрачно Сириус и, особо ни на что не надеясь, принялся искать в доме алкоголь.

* * *

Сириус утром пошел в магазин — купить какой-нибудь еды, дров и щеколду. Настроение у него было отвратительное — мало того, что он спал в холодном доме, так еще и был голоден с вечера. Это если упустить момент с мрачными видами дома, который Сириус стал ненавидеть почти также сильно, как Снейпа.

Пытаясь согреться ходьбой, Сириус дошел до ближайшего продуктового магазина, и только войдя внутрь, понял, что у него нет с собой денег.

— Твою ж, — ругнулся Блэк и отправился было назад, как его окликнул продавец.

— Северус? Давненько тебя не видел, — сказал высокий темноволосый мужчина в очках. — Как дела?

— Кхм, — кашлянул Сириус, проглатывая ком в горле. — Работаю, все вроде как обычно.

— Понятно, — ответил продавец. — Что берешь?

— Да я хотел еды взять какой-нибудь да бутылку красного к празднику, — сказал Сириус и потупил глаза. — Да вот деньги забыл дома.

— Непохоже на тебя — ты ведь не пьешь? Но не переживай, — сказал продавец и быстро собрал Сириусу в пакет хлеба, яиц, молока, колбасы и бутылку портвейна. — Держи.

— Спасибо, — Сириус чуть не заплакал от благодарности и быстро вышел прочь, поклявшись себе, что отдаст долг, как только появится Дамблдор.

Оказавшись дома, Сириус вымыл с мылом чашку, сковородку, чего ему до этого не приходилось делать, и попытался разжечь плиту, но ничего не получалось.

— Ладно, бутерброд хоть съем, — с этими словами Сириус намазал масло на хлеб и отрезал колбасы.

Позавтракав, Сириус прошел в ванну — вода шла желтоватого цвета, но Сириус не рискнул бы мыться, пока в доме было холодно.

Выйдя на улицу и отправившись к ближайшей мусорке, Сириус надеялся найти что-то горючее, чтобы немного протопить камин, согреть дом и не спать еще одну ночь в холоде.

Проклиная про себя Дамблдора и его идеи, Сириус дотащил до дома два ветхих поддона и коробки от мебели и холодильника. Еще полчаса времени и при помощи пилы, найденной на кухне в ящике с ржавым инструментом, камин был заполнен кусками поддона вперемешку с картоном.

Сириус взял спички и стал чиркать ими о терку. Огонь не желал разгораться — как только картон обугливался, пламя дальше не шло.

— Тьфу, магловское отродье! — в гневе вскричал Сириус, потный, разгоряченный с замерзшими пальцами и обожжёнными ресницами. — Штопаные камины!

Сириус пнул кресло, отбил палец на ноге и взвыл, не помня себя от бешенства и злости.

И тут в дверь постучали.

— Дамблдор! — заорал из комнаты Сириус. — Вы представляете себе, как…

Дверь отворилась.

На пороге стоял, улыбаясь во все лицо, Гарри Поттер с огромными пакетами в руках, рядом с ним мялась и краснела Гермиона Грейнджер с тортом, а позади, держа за спиной огромный мешок с дровами, пыхтел Рубеус Хагрид.

— Профессор, — сказал Гарри. — С Рождеством вас!

Гермиона Грейнджер с самого детства была любознательной и весьма скрытной девочкой. Она никому не рассказывала обо всём, что пережила за свою жизнь, дабы её образ умной и правильной студентки был непоколебим.

Поэтому тот случай, когда Гермиона она хотела понять, как работает электричество и почему ток не виден, сунув для опыта два пальца в розетку, а ее тут же ударило током, но выброс стихийной магии помог ей выжить, оставался в глубоком секрете.

Но вот ее прическу это событие испортило навсегда.

Шли годы.

Иногда Гермионе казалось, что после того удара током у нее как будто открылись новые возможности, суперспособности, словно в мозгу осветились доселе неведанные, но полезные области тьмы. После удара током Гермиона стала лучше запоминать разную информацию и понимать то, что им объясняли в школе, фактически на лету, а уж если ее что-то интересовало, то она впитывала знание и запоминала его на всю жизнь.

Поэтому Гермиона очень хорошо училась в школе. Особенно ей нравилась математика: именно этот предмет развивал логическое мышление и позволял учиться организовывать и упорядочивать всё, что угодно. Другие дети из магловской школы в таком возрасте не были на это способны — они засовывали палец в нос и изучали козявки перед тем, как сунуть их в рот.

Поступив в школу Волшебства и Чародейства Хогвартс, Гермиона, единственная из маглорожденных первокурсников, знала о школе даже чуть больше, чем волшебники-первокурсники из чистокровных семей.

Когда Грейнджер попала во "Флориш и Блоттс", то купила не только книги для первого курса, но ещё "Историю Хогвартса" и несколько книг по заклинаниям, не входящих в школьную программу.

— Зачем тебе ещё и эти книги, Гермиона? — спросил отец, когда та положила в стопку не указанные в школьном перечне книги, которые, надрываясь, пришлось ему нести.

— Мне интересно, — сказала Гермиона. — Да и полезно это. Я хочу быть лучшей на курсе!

Однако и без дополнительной литературы Гермионе не было равных в Хогвартсе, и многие студенты ей завидовали.

Однако мало просто знаний и ума, чтобы стать лучшей. Нужны были ещё смекалка, смелость и отвага, решимость в нужный момент, чтобы попасть на самый верх, и всех этих качеств у Гермионы после знакомства с неспокойным Гарри Поттером стало прибавляться от года к году.

На первом курсе Гермиона единственная из всего класса, а может, и всех курсов в школе, смогла распознать зелья, которые сварил Снейп, и разгадать его загадку, чтобы пройти к тщательно спрятанному Философскому камню. И если бы не её знания, то Гарри так и не добрался бы до заветного камня.

А на втором курсе у Гермионы встали волосы дыбом, когда она догадалась про чудовище Слизерина, которым был василиск, и её причёска после этого происшествия стала ещё хуже.

А случай с кошачьим волосом в Оборотном зелье научил, что нужно быть осторожнее и внимательнее, ибо в противном случае можно стать не тем, кем нужно, а иногда и попросту лишиться жизни.

"Я больше не буду сорвиголовой, я больше не буду попадать под влияние Поттера, я стану хорошей и прилежной", — думала Гермиона, идя из Больничного крыла на последний пир на втором курсе.

Но стоило увидеть довольные и улыбающиеся ей лица Гарри и Рона, как она поняла, что не будет у неё той спокойной жизни, о которой она так мечтала, пока эти двое будут рядом.

И вот, доучившись до третьего курса и увидев, что наступил период выбора предметов, Гермиона пошла к МакГонагалл и попросила ее записать на все занятия сразу. Но это было физически невозможно, так как некоторые уроки проводились в одно и то же время.

Из-за этого девочка плакала, ругалась, снова плакала, пока Минерва не сжалилась и не попросила разрешения у самого министра магии, подключив к этому вопросу Дамблдора, выдать способной, умной и — что самое главное — добропорядочной ученице маховик времени.

Гермиона никогда не хотела быть сорвиголовой. Но в школе она попала под влияние Гарри Поттера и его проклятие вечного влипания в неприятности, поэтому умудрилась стать одновременно и заучкой, и раздолбаем.

Два в одном.

К чему бы это привело, было неизвестно, но ее особенность влюбляться в мужчин, которые были не теми, кем кажутся на первый взгляд, сыграла с ней злую шутку.

На втором курсе Златопуст Локонс, который полностью оправдал своё имя и намекал на особые черты его личности, — логика и ум Гермионы, затуманенные красивой обёрткой и книгами профессора, отказали — очаровал бедное дитя.

В этом случае Рон Уизли был прав, когда бурчал на профессора и всячески оскорблял его неумение и незнание магической науки и одновременно с этим выпячивание своей броской внешности, но не ума или способностей.

Но Гермиона не слушала. И, на её счастье или несчастье, не видела, каким стал Златопуст, когда Гарри и Рон заставили его пойти искать василиска в тайной комнате Слизерина.

Итак, был канун Рождества на третьем году обучения Грейнджер, и Снейп уже не вёл уроки. Его замещал в последние дни учебного года профессор Люпин.

— Да, Гермиона? — спросил тот на уроке зельеварения, завидев поднятую вверх руку девочки.

— Профессор, подскажите, пожалуйста, как скоро вернется профессор Снейп? — спросила Гермиона.

— Точно! Втюрилась! — громко сказал Рон Уизли, который с того самого момента, как Гермиона потанцевала на балу со Снейпом, не общался с подругой.

Та покраснела, но не подала вида.

— Я думаю, скоро, Гермиона. Если хотите, я передам ему от вас привет или коробку шоколадных эклеров, думаю, он не откажется, — с улыбкой сказал Люпин и подмигнул ей.

— Спасибо, профессор, — сказала Гермиона и принялась разводить огонь под своим котелком.

— Жених и невеста, — громко шептал Рон Уизли, — тили-тили тесто! Сальноволосый и растрепа!

Гермиона слушала бубнеж Рона весь урок, но не реагировала, прекрасно понимая, что эти фразы вызваны исключительно его ревностью и неуверенностью в себе.

Но после урока, когда Рон попытался столкнуть ее склянку с зельем на пол, терпение Гермионы лопнуло.

— Значит так, Рон Уизли, — Гермиона прижала "друга" к стене и указательным пальцем почти коснулась кончика веснушчатого носа. — Засунь свою ревность куда поглубже! Еще раз посмеешь мне попытаться напакостить, я направлю на тебя палочку, а не палец!

Гермиона хотела влепить пощечину Рону, но не стала этого делать.

— Что здесь происходит? — в коридор вошел Гарри Поттер и удивился, увидев разозленную подругу и опешившего друга.

— Ничего, — сказала Гермиона резко. — Рон уже уходит.

— А, — сказал Гарри и посмотрел на Рона. — Гермиона, послушай. Если хочешь что-то передать Снейпу, я могу ему занести. Он будет в школе после Нового года. Но сегодня сочельник, и я поеду в Лондон по одному… делу.

— Еще один фанат Снейпушки, — зло выплюнул Рон. — Ну, идите к вашему любимцу! Вы оба влюбились?

Рон открыл было рот, чтобы сказать еще какую-то гадость, но не успел: Гермиона с разворота впечатала ему кулак в челюсть.

Из разбитой губы потекла кровь.

Гарри, схватившийся за палочку, зачем-то обхватил подругу за талию, боясь, что она еще как-то покалечит Рона.

— Пошел вон! — прокричала Гермиона, вырываясь из рук Гарри. — Гарри, пусти! Я ему сейчас мозги вправлю!

Но необходимости в этом не было, Рон напоследок окинул друзей злым взглядом, полным отвращения, и, сплюнув на пол кровь, ушел.

— Успокоилась? — Гарри отпустил Гермиону.

— Да, — тяжело дыша, сказала та. — Прости, Гарри, не сдержалась.

— Бывает, — сказал Поттер. — Так что? Пойдешь со мной? Думаю, теперешнему Снейпу будет приятно, что ты тоже хочешь его видеть.

— Я… — замялась Гермиона и покраснела.

— Понятно, — Гарри похлопал её по плечу и улыбнулся. — Приходи через полчаса в избушку Хагрида, я тебе все расскажу.

* * *

Гермиона была возле избушки Хагрида ровно через тридцать минут от назначенного Гарри времени. Тот уже ждал её на пороге.

— Посмотри, какая красота, — Гарри кивнул в сторону заиндевевшего леса и на бескрайние заснеженные поля, простирающиеся до самых гор. — Хотел бы я здесь пожить. Просто побродить по лесу. Чтобы без спешки. Чтобы не было этих уроков. Хогвартс — это чудесное по своей красоте место.

— Да, здесь красиво, — ответила Гермиона.

Глядя на заснеженный лес, Грейнджер думала о холоде души Снейпа и понимала, что за последние месяцы профессор очень сильно оттаял, но его сердце не утратило красоты.

А красоту видела в нём Гермиона и книжную, и человеческую, и внутреннюю, и мужскую. В этом году Снейп стал мягче, плавнее, словно он избавился от той ноши, которая давно заставляла его быть надломленным. Северус одновременно с этим оставался каким-то по-детски непосредственным, но тщательно скрывал от всех данную черту характера. Впрочем, Гермиона в нём видела и доброту, и большое сердце, восторгаясь профессором.

Грейнджер глянула на Гарри — тот смотрел куда-то вдаль и думал о чём-то своём.

И только сейчас Гермиона поняла, что никогда не спрашивала, что на душе у её друга, чем он дышит и чего бы ему хотелось от жизни.

Только Гермиона собралась открыть рот, чтобы задать вопрос, как Гарри сказал:

— А вот и Хагрид!

Вдали показался Хагрид, бредущий по снегу с крупной черной собакой на цепи.

— Быстрее, волосатый! — пошутил Гарри, думая, что Хагрид его не слышит.

Псина лаяла и вырывалась, но мощные руки Хагрида не давали ей возможности сбежать.

— Привет, Гарри! Гермиона! — возопил полувеликан. — А это — Дружок! Новый мой пес! Сторож и охранник!

Гарри прыснул в руку, увидев, с каким отвращением пес посмотрел на Хагрида, если такое было вообще возможно.

— Привет, Дружок! — потрепал Гарри пса по крупной голове. — Будешь вести себя хорошо?

Пес понуро опустил голову.

— Никуда не убежишь? — спросил Гарри.

Пес тявкнул.

— Вот и молодец, — сказал Гарри. — Значит так, Хагрид, собакена держи на привязи, дверь не отпирай, а то убежит. Кормить не забывай да на улицу в туалет отпускай.

— Дык я и сам знаю, как с собакой-то управляться, — обиделся тот. — Ладно, пойдем в дом, а завтра нас всех Дамблдор доставит сами знаете куда.

— Я не знаю, — ответила Гермиона.

— Мы поедем к профессору Снейпу, — сказал Гарри, и Гермиона покраснела.

А большой черный пес взвыл на луну.

Стараниями Гарри, который отлично умел работать руками благодаря жизни с Дурслями и вообще знал многое по домоводству и хозяйству, скоро в доме Снейпа на двери появилась замечательная щеколда, аккуратно прикрученная на шесть саморезов при помощи ржавой отвёртки с обломанной ручкой.

После этого Гарри сделал в ванне сантехнику, поменял резиновые прокладки для лейки, и вся система перестала течь, так что можно было с лёгкостью принять горячий душ.

Сириус чуть не проронил скупую слезу, когда Гермиона навела порядок на кухне, приготовила всем вкусного какао с зефиром, а после заменила на постели старое, пахнущее лежалыми тряпками постельное белье на новое, свежевыглаженное. Хагрид притащил дров к камину, оставил Сириусу бензиновую зажигалку "Зиппо", коробок спичек и отправился в Хогвартс.

Вечером, когда дела по починке и уборке дома были сделаны, а угощения к празднованию Рождества приготовлены, заявился Дамблдор и принес Сириусу денег, которые оставались на его счете в банке.

— Вот, Северус, — протянул Альбус мешочек с деньгами Сириусу. — Это твоя зарплата за три месяца.

— Профессор, — подала голос зардевшаяся Гермиона. — Если нужно, я скажу вам, где меняют магические деньги на магловские по более удачному, чем в Гринготтсе, курсу.

— Спасибо, Гермиона.

Дамблдор принес с собой бутылку виски, эклеров, полкило "вирджинской" колбасы и полкило сыра марки "Эминталь". Альбус налил всем в стакан янтарной жидкости на палец от дна и первому протянул стакан Сириусу.

— Ну, с Рождеством! — сказал директор Хогвартса. — Желаю всем вам, чтобы у вас все было, а вам за это ничего не было!

Гарри засмеялся, а Гермиона украдкой посматривала на Сириуса-Снейпа, что не скрылось от глаз директора.

— Отличный выбор, Северус, — сказал в конце вечера Дамблдор, когда Гарри с Гермионой надевали пальто в прихожей.

— О чем это вы, Альбус? — недоуменно спросил Сириус.

— Я про ваш выбор. Мисс Грейнджер очень достойная студентка, — сказал директор и лукаво улыбнулся.

Сириус чуть не лопнул от негодования, но выдавил таки из себя кислую улыбку, понимая, что пусть лучше будет так, чем придумывать и искать себе какую-то пассию.

— Да, — булькнул Сириус и похлопал Альбуса по спине. — Спасибо.

* * *

Остальные дни каникул пролетели очень быстро — Сириус наконец-то не нуждался в еде — Гермиона заколдовала на свежесть недельный запас провианта, купленный ребятами в дар голодающему без магии профессору, поэтому Сириус просто брал еду с полки, и ему даже в магазин — после полного расчета с владельцем за продукты, которые Сириус получил бесплатно — не нужно было ходить. С теплом тоже проблема была решена: Дамблдор наколдовал в камине магический согревающий костерок, а если бы он погас — у Сириуса была небольшая поленница дров, которые ему притащил Хагрид.

Теперь, когда не нужно было разводить огонь, поддерживать тепло в доме, думать о еде и деньгах, Сириус стал высыпаться, отдыхать и часто гулять по Лондону, куда добирался как маггл — пешком, на поезде метро или на такси.

Магические способности так и не вернулись — Сириус не думал, что так скоро привыкнет работать руками, но спустя неделю уже и палочку не носил с собой, разве только по привычке трогая себя за карман.

Сириус шёл по Риджент-стрит, думая о том, как быть дальше. Начиналась метель, и улица казалась волшебной. Снег слепил, Сириус поднял воротник мантии и почти ничего не видел перед собой. Блэк постоянно задавался одним и тем же вопросом, но ответ так и не приходил в его голову. Вопрос этот был следующего характера — рассказать Дамблдору про себя, анимагов Блэка и Петтигрю, или нет.

"Если Дамблдор узнает про Сириуса, он запрет его где-нибудь, чтобы он сидел спокойно и не рыпался. Добиваться его свободы и оправдательного приговора никто, кроме меня, не будет. Значит, мне нужен хороший юрист."

После таких длительных прогулок в одиночестве Сириус испытывал странный покой и отрешенность. Он никогда не думал, что сможет быть в одиночестве столь долго, и что самое главное — что это ему понравится.

В один из последних свободных вечеров, прогуливаясь в метель, Сириус не заметил, как натолкнулся на высокую девушку, которая только что вышла из цветочного магазина.

Из её рук выпал свёрток.

— Простите, мисс, — сказал Сириус, поднял порванный сверток и обомлел, посмотрев на девушку.

Темно-карие глаза незнакомки словно заглядывали в его усталую душу, ее черные как смоль волосы крупными локонами спадали на лицо и плечи, а полные страстные губы изогнулись, выражая сильнейший гнев.

— Смотри, куда идешь! У меня тут букет свежих орхидей! Их нельзя морозить! А ты мне упаковку повредил! — верещала девушка, сверкая глазами.

Сириус опешил и схватился за палочку, но вспомнил, что забыл ее дома и колдовать не может.

— Дайте, — Сириус снял с себя верхнюю мантию, накинул ее сверху на свёрток. — Куда доставить?

— Я сама все сделаю, не нужно мне вашей помощи! — девушка гордо вскинула аккуратный носик. И вернула Сириусу его мантию.

— Ладно, — сказал Сириус, понимая, что такую девушку упускать нельзя. — Как вас зовут? Или мне звать вас мисс?

Девушка бросила на Сириуса гордый быстрый взгляд.

— Вот еще, каждому встречному и поперечному говорить свое имя, — сказала она и, закрывая дыру в свертке, быстро ушла, а Сириус остался стоять и смотреть ей вслед.

— Какая девушка, — только и смог выговорить он.

Постояв еще пару минут, Сириус сбросил снег с плеч, набросил на себя мантию, осмотрелся и решил зайти в магазин цветов, из которого только что появилась незнакомка.

Внутри магазина приятно пахло, а невысокий турок на кассе бросил на Сириуса быстрый взгляд и тут же залепетал:

— Здравствуйте, господин! Что желаете?

— Желаю знать, кто была та девушка, что только что купила у вас букет орхидей? — когда было нужно Сириус умел напускать на себя вид грозный, неприступный и аристократически возвышенный, чтобы всякие продавцы и иной обслуживающий персонал были пред ним в страхе.

Улыбка моментально сползла с лица продавца — очевидно, ему не нравились люди, которые задают пустые вопросы и ничего не покупают, либо ему просто не понравился Сириус-Снейп, хотя Снейп вообще мало кому нравился, даже если собирался что-то покупать.

— Хозяйка Элда Элдыз не любит настырность, — сказал турок и принялся заполнять журнал.

"Значит, ее зовут Элда", — подумал Сириус и, резко развернувшись, вышел из магазина.

— Элда...

* * *

На следующий день за Сириусом прилетел "волшебник в голубом вертолете" — Дамблдор аппарировал ровно в восемь утра к порогу его дома и тем же самым образом забрал с собой Сириуса, которого вывернуло, после того как он расслабился после "пропихивания его внутренностей через тончайшие шланги бесконечности".

— Ничего, Северус, — взмахнул палочкой Дамблдор, убирая ошметки рвоты Блэка, — еще пару раз попрактикуемся, и все будет отлично.

Сириус не разделял энтузиазма директора.

— Спасибо, директор, — сказал он хрипло, вытирая рот рукавом. — Но я в следующий раз лучше на автобусе.

— Да и ещё кое-что, Северус, — сказал Дамблдор. — Пока у вас проблемы с магией, я сочинил легенду, объясняющую ваши действия. Потому как не преподавать вы не можете.

Сириус внутренне напрягся, не предчувствуя ничего хорошего.

— В общем, вы заболели магическим мутизмом.

— Чем? — спросил Сириус, у которого последнее слово директора ассоциировалось с бранной руганью.

— Магический мутизм, — довольным тоном продолжил Дамблдор. — Это когда магия внутри есть, но она не отвечает на запросы извне. То есть вы не можете призвать магию, но она в вас есть. Вещь неврологического происхождения. Думаю, все поверят. Кстати, а зелья получается варить?

— Да, но без палочки это тяжко.

— Понимаю, — сказал Дамблдор. — Ну, теперь вам придётся выбрать кого-то в ассистенты.

— Да, директор, спасибо, — прохрипел Сириус.

Дамблдор коротко улыбнулся и отправился в сторону замка, а Сириус поковылял в свои покои в надежде принять какое-то зелье после укачивания и от тошноты.

Не найдя оного зелья в запасах, Сириус отправился в Больничное крыло, где мадам Помфри дала ему всё, чтобы избавить профессора от недомогания.

— Спасибо, Поппи, — сказал Сириус. — С меня причитается.

За ужином Сириус думал о двух вещах — о том, как оправдать свою взрослую копию, и о той девушке, Элде Элдыз.

Поэтому Сириус сразу после трапезы и приветственных оханий и аханий Гермионы, Гарри и Дамблдора отправился в библиотеку.

— Мне, пожалуйста, все книги, газеты и материалы о судебных делах, где преступник, отсидевший по ложному обвинению, которое он признал, был оправдан, — сказал Сириус похожей на грифа в очках библиотекарше мадам Пинс.

— Третья секция, полки от "З" до "Я", — проскрипела мадам Пинс и дала Сириусу указатель.

Вздохнув, Сириус отправился в указанном направлении.

"Так, что тут у нас... Убийство третьей степени с отягчающими... Нет, не то. Тут все ясно. Элда, Элда... Нет! Сосредоточься! Воровство... Кража со взломом... Элда..."

Так продолжалось несколько часов.

Сириус никогда не был книжным червем, но чтобы понять что-то или докопаться до истины, которая всегда где-то рядом, порой стоило потратить много времени.

На следующий день Сириус нашёл нужную книгу, но не представлял, где взять юриста, который взялся бы за столь древнее и проигранное дело.

— Профессор, может быть, вам просто подходящего адвоката найти? — раздался голос из-за книг, и Сириус вздрогнул.

И тут из-за полок показалась Гермиона Грейнджер.

— Простите, если напугала, профессор, — сказала смутившаяся Гермиона, — я тут изучала кое-что по зельям и заметила вас.

— Ам, кхм, — прокашлялся Сириус. — Так что ты там говоришь? Адвоката?

— Да! — взбодрилась Гермиона. — Нужен просто хороший специалист в этом деле. Без него ничего не получится. Он должен дело посмотреть, факты изучить. Вот.

"А девочка и правда не дура", — отметил про себя Сириус.

— Одним из лучших специалистов считается адвокат Бжезинский, — лопотала Гермиона. — Он много дел вытащил почти гиблых. И людей спас от тюрьмы и вообще. Не знаю только, жив ли он до сих пор...

— Спасибо, Гермиона, — сказал Сириус.

Щёки той запылали.

— Профессор, — спросила Гермиона. — А вы не подскажете, а чье дело вы хотели бы поднять и кому помочь?

Сириус какое-то время помолчал, прежде чем ответить..

— Дело Сириуса Блэка, — сказал он, и у Гермионы отвисла челюсть.

* * *

Сириус назначил встречу с адвокатом, контакты которого нашла для него Гермиона в одном старом справочнике, о существовании которого Сириус и не подозревал, на субботу в Хогсмиде.

— Да, директор, я иду в "Кабанью голову", — ответил Сириус на молчаливый вопрос Альбуса Дамблдора, куда он направляется в столь прекрасный обеденный час. — Нет, я не плету никаких козней ни против вас, ни против Поттера или еще кого из тех, кого вы выставляете столпами нашего общества, — с отвращением сказал Сириус. — Свидание у меня! Довольны?

Альбус Дамблдор расплылся в улыбке и от своего стола блеснул голубым глазом в сторону Гермионы, которую в свою очередь для прикрытия от директора Хогвартса позвал с собой Сириус на встречу с легендарным адвокатом Бжезинским.

Очутившись на морозном воздухе, Сириус ощутил, как его негодование от постоянного сования в его жизнь и дела длинного сломанного носа тают.

— Хорошо-то как, — сказал Сириус, ни к кому особо не обращаясь, но идущая рядом Гермиона ответила:

— Красиво.

Вокруг расстилался потрясающий зимний пейзаж. Замок словно кто-то огромный посыпал легким снегом, и он, как пудра на сказочных домиках, укрывал все поверхности, покуда хватало взгляда.

Сириус шел и любовался, но все равно они дошли до Хогсмида слишком быстро.

— Заходим, Гермиона, — сказал Сириус и открыл дверь в "Сладкое Королевство" — магазин, полный озабоченных сладостями школьников, так что вряд ли бы Дамблдор стал искать там Снейпа.

Оглядевшись, Сириус заметил в гуще студентов хлипкого, серого лицом волшебника.

— Это он что ли? — тихо спросил Сириус у Гермионы.

— Здрасьте, профессор Снейп!

— Привет, Невилл.

— Вроде да, — сказала она.

Но старик уже заметил их и, довольно юрко протискиваясь между студентами, скоро оказался возле Сириуса.

— Здравствуйте. Я господин Збигнев Бжезинский, — сказал старичок. — Что за дело у вас ко мне?

Сириус вкратце обрисовал детали дела.

Услышав информацию и фамилию Блэков, Бжезинский даже ухом не повел.

— Ну так что? Возьметесь? — спросил Сириус. — Дело старое, гиблое.

— Определенно, — ответствовал Бжезинский. — Но хватит ли у товарища Блэка денег на оплату моих услуг?

— Поверьте мне, — сказал Сириус. — Чего-чего, а денег у Блэков достаточно.

До момента, пока Сириус Блэк ожидал суда и последующего за ним приговора, жизнь шла своим чередом.

К Сириусу в теле Снейпа так и не вернулась магия. Что он только не перепробовал — знахарок, цыган, даже подумывал съездить в Тибет, но Дамблдор его не отпустил в столь долгое путешествие в течение семестра.

— Нет, Северус, не дам я вам отпуск, — в который раз приговаривал Дамблдор, стоя в дверях учительской и собираясь быстрее оттуда ретироваться, дабы избежать давления общественности по поводу отпусков и просьб Сириуса конкретно. — Люпин хворает ликантропией, его подменяет Флитвик, который просит зарплату почти как моя. Не могу. Некем тебя заменить!

И с этими словами директор быстро ушел, а Сириус опять остался ни с чем, кроме остывающей чашки чая в руке.

После завершения первой учебной и трудовой недели Сириус отправился в субботу рано утром к Хагриду, дабы проверить, как живется его взрослой копии на попечении нового хозяина.

— Открывай, Хагрид! — завопил Сириус и застучал в дверь ботинком столь сильно и часто, что у сороки на крыше случился инфаркт.

Раздались вопли, проклятия, дверь с треском открылась, и на пороге показался пьяный Рубеус Хагрид собственной персоной.

— А. Профессор. Входите. Ик!

Сириус учуял сильнейший и противнейший запах разлитого алкоголя и перегара в избушке и сам начал понемногу хмелеть.

От порога Сириус увидел, что на кровати лесничего растянулся большой лохматый пес, который пьяно поглядел на Сириуса одним глазом и уронил голову на одеяло, а потом захрапел.

— Что за повод? — спосил Сириус у Хагрида.

— Да так, — уклончиво ответил великан. — Вон увольняют меня.

Хагрид указал на свиток пергамента, прочитав который, Сириус разозлился.

— Хагрид, но это же просто заключение медкомиссии о том, что Малфой мог умереть! Там же царапина была! Сразу видно, что заключение липовое, причем подтасованное. У тебя свидетелей два класса! Не обращай внимания. А с Малфоем я поговорю.

Сириус увидел, как на глаза Хагрида наворачиваются крупные слезы.

— Как мой пес? — на пороге спросил Сириус, который не любил плакс и вообще всяких телячьих нежностей.

— Жрет и спит, — хрипло сказал Хагрид, шмыгнув носом. — В лес бегает.

— Отлично, — сказал Сириус, подумав о том, возможно ли, что у анимага и волка могут родиться полулюди. — Спасибо, Рубеус.

Сириус спешно вышел из гнезда алкоголизма и отправился в замок. Не успел он сделать и пары шагов, как заметил Гермиону, которая кралась к избушке Хагрида окольными тропами.

— Гермиона, доброе утро, — сказал Сириус, дождавшись, пока та подкрадется поближе.

Она вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила стопки книг и пергамента, которые держала в руках.

— Д-доброе, профессор, — сказала Грейнджер.

— А что вы тут делаете столь ранним прекрасным морозным утром? — спросил Сириус и улыбнулся.

— Я несу Хагриду всё, что нашла в библиотеке по защите в судах, — сказала, краснея, Гермиона. — Клювокрыла, который Малфоя поцарапал, решено казнить, а Хагрид думает, что его уволят. Хочу помочь.

— Благородно, — сказал Сириус. — Я поговорю с Малфоем.

Сириус развернулся, чтобы уйти, но потом добавил:

— Если не хотите весь день ходить пьяной, не советую вам туда заходить, — он улыбнулся и направился к замку.

Но побыть в одиночестве тем утром Сириусу не представлялось возможным. Не успел он дойти до врат в замок, как его догнала Гермиона.

— Профессор! Подождите! — девочка запыхалась и резко остановилась, обдав Сириуса снежной волной. — Ой, простите.

— Ничего страшного.

— Держите, — Гермиона протянула Сириусу сверток. — Это от Бжезинского.

Сириус разорвал конверт и прочитал:

"Уважаемый, мр. Снейп.

Я выстраиваю линию защиты над подсудимым. Мне будут нужны показания свидетелей, ваши в том числе. Будет хорошо, если вы найдете Питера Петтигрю.

Завтра состоится первое слушание. Цена моих услуг..."

Дальше Сириус читать не стал, а только присвистнул, охренев от суммы, которую запросил адвокат за свои услуги.

— Надеюсь, он выиграет дело, или Блэк сядет за его убийство. Что за цены! Грабеж!

* * *

Вечером того же дня произошло нечто, что Сириус запомнил надолго из-за свалившегося "геморроя на мою голову" и восхитился поступком одновременно.

Посреди января на участке Хагрида выросла яблоня.

С яблоками.

— Яблоки были невкусные. Одно было зеленее, другое — чуть краснее. Может быть, какое-то из них клюнула птичка, своим поганым, мля, клювом! Но нам нужно было закусывать.

Пьяный в лоскуты Малфой, в компании таких же Крэбба и Гойла, стоял "на ковре" в кабинете Снейпа. Позади них с торжествующим видом потирал руки Филч, готовый тащить наказанных в подвалы и подвешивать на цепи за большие пальцы ног.

— А потом мы стали срать, — продолжал хихикающим пьяным голосом повествование Малфой. — Мы так срали, что никогда так не срали! Яблоки были невкусные.

Повисла пауза.

От Малфоя с дружками, которые смахивали на горилл, несло перегаром и фекалиями, Сириус хмурился и хотел быстрее избавиться от горе-алкоголят.

— Ну, думаю, вас нужно исключить, — сказал Сириус, глядя на троих пьяных студентов. — Потому что вы нарушили школьные правила, нагло врёте своему декану и вообще вырастете в опасных преступников.

— Но, профессор! — подал голос Малфой. — Мы праздновали!

— Почему у всех праздник, и только я не вижу ни одного повода для веселья? — спросил Сириус и недовольно хмыкнул.

— Ну, так я вам объясняю, — пьяно проговорил Малфой. — Гиппогрифа казнят, голову его я повешу в Гриффиндоре. Праздник!

— Странный у вас в голове шаблон о праздниках, Малфой, — сказал Сириус с отвращением. — Или вы дома тоже так делаете?

Малфой покраснел.

— Короче, если у вас есть яблоки и есть жопа, то вы исключены, — подвёл итог Сириус. — А вообще нет. Я передумал. Я не исключу вас, если вы заберёте заявление на гиппогрифа. А теперь идите к Дамблдору, он хочет вас допросить. И давать вам Похмельное я запретил всем в замке. Чтобы вы почувствовали, как это. На себе.

Филч злорадно улыбнулся и поволок троих слизеринцев к Дамблдору, а Сириус тут же открыл дверь, чтобы проветрить.

— Вот же... цветы жизни, — сказал он, чувствуя, что пьянеет, надышавшись, и отправился в учительскую, просить Флитвика разогнать заклинанием вонь в комнате.

* * *

Новость о том, что Северус Снейп наказал своих студентов, грохнула на весь Хогвартс похлеще пушечного выстрела.

Дамблдор, конечно, не исключил никого, но снял добрую сотню баллов с провинившихся, отправил к Филчу в услужение до конца года, запретил им выходить из замка и играть в квиддич.

Малфой, дабы остаться в школе, забрал заявление на гиппогрифа, отдав его лично в руки своему декану, поскольку Сириус не доверял "мелкому пьющему засранцу".

Обвинений против Хагрида выдвинуто не было, так что теперь тонны литературы, которую лопатила Гермиона, были не нужны.

Данное событие о наказании деканом Слизерина слизеринцев вышло даже за пределы Хогвартса — Малфой нажаловался своему папашке, которого Сириус действительно презирал.

Люциус Малфой заявился в школу в сопровождении министра магии в понедельник, когда все еще завтракали, а Сириус только наложил в тарелку овсянку и налил себе черный без сахара кофе.

— Министр! Люциус! — встав со своего стула, громко приветствовал вошедших Дамблдор, хитро блеснув глазами. — Чем обязан?

— Вы и сами знаете, Дамблдор, — скривившись, как от зубной боли, выплюнул Малфой-старший. — Я требую создать педсовет!

— Требуйте, — улыбнулся Дамблдор. — Только у меня есть учебный план, и я не могу отрывать студентов от получения знаний, а преподавателей — от занятий. Если вы, конечно, не будете столь любезны и не оплатите нам все издержки.

Половина студентов в Большом зале стала хихикать, да и сам Дамблдор расплылся в наиприятнейшей улыбке.

— Либо соизвольте подождать до вечера, — добил Люциуса Дамблдор и обратился к министру, не дав Малфою даже рта раскрыть, — Корнелий, не желаете ли проследовать в мой кабинет для разговора?

Министр магии — невысокий круглый мужчина в возрасте — никогда не нравился Сириусу. А помнил он его по работе в отделе спорта министерства магии — Сириус бывал там еще ребенком, когда его отца приглашали на важные вручения медалей за победу в том или ином состязании, таких как квиддич или игра в плюй-камни.

Корнелий испуганно улыбнулся, глянул на Малфоя-старшего и осторожно проследовал за Дамблдором под смех и улюлюканье студентов.

А Люциус Малфой остался стоять посреди Большого зала с таким видом, будто он увидел перед собой нечто отвратительное, но уйти никуда, даже отвернуться, не может.

— Па! Садись к нам! — закричал Драко Малфой отцу, чем спас его от еще большего позора, созданного игнорированием Дамблдора.

Малфой, скрипнув зубами, прошел к столу слизеринцев и стал бросать гневные взгляды на Сириуса-Снейпа и Гарри Поттера.

— Нравлюсь — сфоткай! — крикнул Гарри Поттер Малфою-старшему.

— Белобрысый, иди пописай! — вторил ему Рон Уизли.

Сириус рассмеялся бы, если бы не знал, что может начаться драка между факультетами, и поспешил вывести Слизерин на урок.

Когда студенты разошлись по классам, а Сириус почти закрыл дверь в кабинет зельеварения, его остановил подоспевший Люциус Малфой.

— Так-так, Снейп, что же вы не здороваетесь? — на лице Малфоя играла улыбка, но его серые глаза оставались ледяными. — А?

— Если хотите, здравствуйте, — в такой же нахальной манере ответил Сириус и вспомнил, что в школе Люциус был старостой Слизерина и дружил со Снейпом.

— Ба! Манеры! — захохотал Малфой. — Ладно, отбросим маски. Правильно ты моего засранца приложил. А то он офигел. Дома на мать голос поднимает, при мне, правда, пока молчит.

— Переходной возраст, — сказал Сириус. — Слушай, Люциус, давай после урока поболтаем, а то мне как бы нужно зарабатывать деньги на море там, таитянок и всякое другое... иное... ну... удовольствия.

Тот улыбнулся и одобрительно покачал головой.

— Я зайду к тебе после педсовета, — подмигнул белобрысый Малфой, и Сириус вошел в класс.

В ту ночь Гарри Поттер плохо спал и постоянно думал о том, что без Питера Петтигрю не удастся оправдать Сириуса Блэка, который был его "крестным тятей" и всячески стремился установить контакт с Гарри.

Поттер очень часто задумывался, почему Снейп помогал Блэку оправдаться. Гарри всегда считал, что Снейп ненавидит его отца, Сириуса и Люпина, потому что они издевались над ним в школе. Может быть, это был какой-то коварный план, цель которого — расположить врагов к себе и напасть в самый нужный момент, уничтожив всех одним хлопком, как мух?

Но в глубине души Гарри чувствовал, что Снейп изменился, и он не предаст его ожиданий.

Время стремилось куда-то вперёд.

Гарри часто искал на Карте Мародеров точку с именем "Петтигрю", но тщетно — очевидно, Питер находился за пределами школы, либо сам Гарри засыпал слишком быстро, и момент появления крысы на карте был им не замечен из-за сна.

Но в ночь после педсовета Гарри не спал. Его самого мало волновала судьба Малфоя или его дружков, если бы только их не исключили с позором. Гарри переживал из-за Хагрида, невинного гиппогрифа, а так же Снейпа, который выступил на стороне справедливости, чем завоевал ещё большее доверие Гарри.

Также Гарри думал о Дамблдоре и несправедливом суде над Блэком. Почему Альбус не защитил Сириуса? Почему не стал разбираться досконально? Неужели ему позволила совесть посадить за решётку абсолютно невинного человека?

Или Сириус, который был порядочным смутьяном, настолько достал Дамблдора, что тот просто избавился от головной боли? А ведь и правда — толку от ненадежного Сириуса было скорее всего мало, а хлопот — много. Тогда всё было логично, но Гарри не знал всех этих деталей наверняка и мучился догадками.

Поэтому сон не шёл.

Гарри ворочался в кровати, думал о овцах, считал их, потом думал об обнажённых моделях и считал их, опять ворочался, потом считал деньги, но сон не желал его посещать ни под каким видом.

Поэтому Гарри встал, спустился в гостиную Гриффиндора, уселся с Картой возле камина и принялся по привычке осматривать замок и его окрестности.

Гарри заметил Дамблдора, который расхаживал у себя в кабинете, рассмотрел Филча, который стоял истуканом у входа в библиотеку и, очевидно, гладил свою кошку, увидел самого себя в гостиной возле камина, посмотрел на Гермиону, которая недвижимой точкой пребывала в спальне девочек и наверняка крепко спала.

Потом Гарри осмотрел подземелья, начав поиск Петтигрю, увидел, что в кабинете Снейпа сидит Люциус Малфой, и сильно этому удивился. Самого Снейпа не было в комнате, и Гарри недоумевал, где сам профессор и что в его апартаментах делает ненавистный Малфой.

— Во дела, — протянул Гарри. — Неужто слухи не врут?

Гарри так и не смог уточнить, что это были за слухи, и о чём они не врали, потому что заметил то, что искал так давно.

Точка с именем "Питер Петтигрю" медленно продвигалась по гостиной Гриффиндора, как раз за точкой с надписью "Гарри Поттер".

Гарри не знал, что ему делать, потому сидел не шелохнувшись. Он понимал, что такой шанс бывает раз в жизни — Петтигрю рядом, но другой вопрос, как его поймать и не спугнуть.

Гарри застыл, уставившись на карту.

Он напряг слух так, что стало больно, но все равно не слышал шороха шагов крысы и вообще никаких звуков поблизости, кроме треска угольков в камине.

Гарри взял палочку в руки и задумался, каким бы заклинанием можно было воспользоваться, чтобы поймать мерзавца Питера.

"Буду брать его Тоталусом", — подумал Гарри, прикидывая, сможет ли попасть заклинанием точно в крысу, ведь если Питер не появится перед диваном и попробует скрыться, то Гарри придется действовать быстро.

"Всего пара секунд, чтобы вскочить, увидеть, прицелиться и произнести заклинание, пока Питер не среагирует и не убежит. Да, задачка не из легких," — думал Гарри, мысленно рисуя и вспоминая помещение гостиной Гриффиндора за собой.

Гарри напрягся, готовый в любой момент броситься на Питера — точка с именем Петтигрю на Карте стояла на месте и не двигалась.

"Нет, нельзя терять время. Нужно брать крысу, пока он здесь", — подумал Гарри и резко вскочил с дивана.

Гарри создал своим резким движением слишком много шума — заскрипел диван, застонали пружины, послышались шорох ткани и звук удара.

Кровь гудела в ушах, когда Гарри осмотрел пол гостиной и заметил на ковре несколько прожжённых дыр и угол половика, завернутый вверх.

Но не увидел абсолютно никаких следов Петтигрю.

— Люмос! — воскликнул Гарри, потому что не увидел Петтигрю там, где он должен был быть, и принялся лихорадочно двигать рукой во все стороны в надежде увидеть крысу. — Где же ты? Питер! Мразь! Предатель!

Гарри резко дёрнулся в сторону камина, схватил Карту и увидел, что точка с именем Петтигрю удаляется прочь из гостиной.

— Нет! Нет! Нет! Нет! — завопил Гарри.

Вне себя от разочарования и бешенства, он перелетел через диван и отправился в погоню за крысой, но на выходе Питер исчез, будто испарился.

— Мерлиновы трусы! — ругался Гарри, ударяя кулаком в стену раз за разом. — Твою, Моргана, мать!

Гарри злился на самого себя, но ничего не мог переделать.

* * *

Гарри Поттер прибежал к комнате Снейпа, но не решался постучаться. Он подумал, что Северус спит или моется, может быть он не один, может быть, в его комнате всё ещё сидит Люциус Малфой, и его занесённая для удара рука в дверь поникла, как сорванный цветок под жарким солнцем пустыни.

— Мерлин, — тихо ругнулся Поттер и осмотрелся по сторонам.

Вокруг никого не было, и Гарри решил ждать, пока Снейп сам выйдет, поэтому присел, прислонившись спиной к двери.

Гадая, Гарри анализировал внезапное появление и исчезновение Питера. Думая обо всех этих странных событиях, Поттер незаметно для себя уснул.

Гарри снились модели в бикини. У него были деньги, яхты, девушки купались в море, и всё было хорошо.

— Гарри! Что ты тут делаешь? — спросил Снейп испуганно, когда Гарри ввалился к нему в комнату спиной вперёд.

— Профессор! Я видел его! Петтигрю! Но не поймал! — начал тараторить сонным голосом Гарри.

— Где видел? — спросил Снейп. — Когда видел? Что?.. Какой Питер?

— На Карте! Сегодня ночью! Я не мог уснуть и по привычке стал осматривать окрестности Хогвартса и тут, прямо в гостиной Гриффиндора, увидел Петтигрю!

Снейп внимательно посмотрел на Гарри, пока тот переводил дух после падения и пытался проснуться окончательно.

— Я хотел поймать его, — сказал Поттер, — но не получилось. Теперь мы вряд ли его увидим...

— Рассказывай, — велел Снейп, и Гарри выложил всё, как на духу.

Когда Гарри закончил свой сбивчивый рассказ обо всём произошедшем, повисла неловкая пауза.

— Петтигрю очень хорошо знает все лазейки Хогвартса, — начал Снейп, придя в себя. — Но он не сможет без информации. Если узнает, что Блэк мёртв или вновь в тюрьме, то он вернется в тёплое местечко. Хотя теперь, когда ты его спугнул, думаю, на это рассчитывать не стоит.

Гарри удрученно опустил голову.

— Не переживай, Гарри, — сказал Снейп. — Ты хотел как лучше.

— Вечно я спешу и могу наломать дров, — сказал Гарри. — Вот и теперь. Пошёл бы спать, Петтигрю вернулся бы, если всё сделать по вашему плану. А теперь он знает, что мы знаем, что он анимаг! Он теперь сбежит к самому Волдеморту!

— Выпущенное заклинание назад не воротишь, — попытался утешить Гарри Снейп. — Но карту всё равно посматривай.

Снейп направился в Большой зал, но Гарри вдруг спросил:

— Профессор, почему вы помогаете Блэку? Ведь они с отцом были ваши заклятые враги в школе.

Снейп помолчал, прежде чем ответить.

— Твой отец и Блэк порядочные засранцы, — сказал Снейп. — Жестокие садисты, эгоистичные изверги, грязь, которая унижает более слабых и тех, кто ни к кому не лезет. И они заслужили то, через что прошли, но не заслужили смерти. Они были придурки конченые, но не убийцы. Потому как исправить можно всё, кроме смерти.

Гарри пристально посмотрел на Снейпа, заглянул в равнодушные чёрные глаза, подумал о том, что всё равно не понимает такой разительной перемены в поведении некогда злого и гадкого преподавателя зелий.

— А куда делась ваша злость на них? — спросил Поттер.

— Мою злость заменила любовь, Гарри, — сказал Снейп. — Когда вырастешь, ты поймёшь.

И с этими словами Снейп ушел, оставив Гарри размышлять над словами некогда ненавистного профессора.

* * *

— Нет, Блэк, нужно сдаться!

— Да ни за что! Я к дементорам — ни ногой!

— Придурок упёртый! — ругался Снейп. — Так нужно сделать! Адвокат так сказал!

— Нет!

Дело было в избушке Хагрида, и огромный чёрный пес, который месяц беспощадно пил и отъедался на харчах Хагрида, вследствие чего стал весить на десять килограмм больше благодаря алкоголе-лечению, превратился в такого же довольного и сытого человека.

— Сириус, у нас есть все доказательства, — сказал Гарри Поттер. — Тебя отпустят. Но для этого нужно сдаться.

— Тем более, в СИЗО нет дементоров, — сказал Снейп. — Там только отбросы общества.

Сириус посмотрел на Снейпа с такой ощутимой ненавистью, что каждый бы на его месте попытался свалить в закат.

— Ну ты и вражина, Снейп, — сказал Блэк. — Сам несчастен и всех других хочешь видеть таким же!

— Сириус! — вскричал Гарри. — Как ты можешь такое говорить? Профессор Снейп помогает нам во всем! Эта вся затея с освобождением — только его заслуга!

— Вот я и думаю, зачем это Нюниусу, — сказал Блэк. — Неужто это как-то выгодно Темному Лорду?

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — парировал Снейп. — Так что если тебе дали второй шанс, постарайся его не просрать!

— Сколько пафоса! — вскричал Блэк. — У Волдеморта научился?

— Баран, — бросил Снейп. — Было бы мне нужно тебя убить, я бы давно это сделал, и никто бы даже не узнал. А Темный Лорд... У него и без тебя баранов как грязи.

— Нет, вы слышали? Он еще и издевается! — возопил Блэк.

— Так, стоп! — прервал перепалку двух старых знакомых Гарри. — Сириус, если ты не доверяешь профессору Снейпу, значит — не доверяешь и мне. А следовательно, мы тебя оставляем одного и идем к Дамблдору. И делай, что хочешь. Идёт?

Сириус посмотрел на Гарри волком.

В комнате повисла пауза, только дрова трещали в камине.

— Обложили волка, — сказал с горечью Блэк. — Ладно, я сдаюсь. Но если меня не отпустят, Снейп...

— Я лично проконтролирую, чтобы все было хорошо, — сказал Гарри и облегчённо выдохнул. — То-то же.

Спустя неделю все в Хогвартсе только и говорили, что беглый преступник и убийца Сириус Блэк сдался властям и требует, чтобы его судили честным и гуманным судом.

Сириус в теле Снейпа сильно переживал за Блэка-взрослого, за все дело в целом и ждал суда с нетерпением и тревогой.

Но до этого всем предстояло пережить День всех влюбленных — праздник, который Сириус презирал еще больше, чем Люциуса Малфоя, с которым ему довелось просидеть долгое время в его кабинете за бутылкой хереса, вспоминая школьные будни Снейпа и Малфоя.

Когда на календаре отлистало до четырнадцатого февраля, Сириус, проснувшись, с отвращением открыл глаза.

Встав и пройдя в ванную, он уже знал, что его будет ждать под дверью гора валентинок, и весь день в Большом зале и на уроках его будут поздравлять и заигрывать.

Раньше Блэк воспользовался бы этим вниманием к собственной персоне и просто перецеловал всех симпатичных дам, строивших ему глазки, но теперь в силу возраста и ранга Снейпа, в теле которого он пребывал, сделать этого не мог, хотя очень хотел.

Вымывшись, Сириус оделся в лучший костюм, который у него остался с Бала, когда он танцевал с Грейнджер — темно-фиолетовый сюртук, черная рубашка и немного расклешенные брюки. Поправив короткую прическу и несколько раз глубоко вздохнув, Сириус отворил дверь, готовый "ворваться в клетку".

Ожидаемо на полу перед дверью лежала стопка валентинок.

— Природный магнетизм, — сказал Сириус и не глядя быстро кинул открытки на тумбочку и пошел в Большой зал.

"Мои природные флюиды даже Снейпа сделали популярным", — подумал Сириус.

— Профессор Снейп! Всё готово, — услышал Сириус голос Флитвика, который только вышел из Большого зала, и обернулся.

— Отправляйте, — приказал Сириус и разволновался.

Флитвик скрылся за поворотом, а сердце Блэка билось около горла, но не от страха или отвращения — он вырастил в теплице редчайшие орхидеи Дракулы, которые при раскрытии бутона благоухали апельсином.

И отправил этот букет Элде.

Сириус знал, что Флитвик доставит букет по адресу, что Элда его получит, и даже указал ей обратный адрес, чтобы в случае чего прислать свой ответ.

Но всё равно он очень волновался и переживал.

За этими мыслями Сириус не заметил, как прошел в Большой зал и обомлел — такой красоты он ещё не видел.

— Вот это да, — вырвалось у Сириуса.

Стены зала украшали легкие серебристые полоски ткани, подхваченные на метр от пола серебряными цепями. Столы и лавки превратились в изящные резные предметы мебели, обитые тканью. Пол под ногами расцвел неяркой зеленью, а везде, где ступала нога, вырывались из земли букеты цветов.

Дойдя до стола преподавателей и отбив около пяти атак поздравляющих его амурчиков, Сириус наклонился к Дамблдору и сказал:

— Потрясающе, Альбус.

— Спасибо за такую оценку, Северус, — удовлетворенно сказал директор.

Сириус сел на свое место и принялся накладывать всю еду, до которой мог дотянуться.

— Всё очень вкусно, — услышал он голос Хагрида. — А что же будет на ужин?

Что будет на ужин, Сириус не знал, да и не удалось ему это узнать — в зал ворвались домовики и на огромном подносе принесли торт к столу преподавателей. Прилетевшие амурчики стали петь песни, называть всех милыми и порхать в свойственной им гадкой навязчивой манере над тортом.

— Это для профессора Снейпа, — сказал наконец-то один особо наглый амур. — От Рыжовой.

С этими словами амур сдёрнул ткань с торта, и все обомлели.

Торт имел форму двух огромных, полных, красивых женских грудей.

Когда сидящие рассмотрели, что за подарок получил Сириус-Снейп, то начался такой хохот и гогот в зале, что даже портреты в кабинете директора заволновались от созданного студентами шума.

Лицо Сириуса пошло красными пятнами.

— Ой, все, ой, ой-е, не могу, — смеялся Дамблдор, держась за животик и вытирая салфеткой слезы в глазах. — Какая... какая... п-прелесть!

В этот момент Сириус очень сильно пожалел, что у него под рукой нет волшебной палочки и что он не может колдовать, потому как его душила такая волна смеха, что если бы он засмеялся в голос, то авторитет у слизеринцев, который немного подрос после наказания Малфоя с дружками, упал бы на новый, неизвестный уровень.

Сириус так корчила злость, что чуть не вывихнул челюсть, но его вовремя спас Дамблдор, который отрезал себе кусок торта с соском на вершине и быстро раздал остатки торта всем желающим.

— Спасибо, — сказал сдавленным голосом Сириус, мечтая только об одном — узнать имя шутника и расквитаться с ним столь же приятным способом.

После такого казуса за завтраком день прошел очень весело и даже задорно. Студенты были навеселе, преподаватели ждали ужин и выпивку, в общем день шел очень хорошо, и даже Гарри Поттер улыбался Гермионе, которая слишком часто бросала томные взгляды в сторону Сириуса-Снейпа.

А вечером, после сытного ужина, Сириуса ждало письмо, принесённое большой серой совой.

"Уважаемый мистер Снейп.

Я поражена тем фактом, что вы так варварски сорвали редчайшие и ценнейшие цветы, коих осталось на планете категорически мало.

Это хулиганство какое-то. Хотя чего я ждала от человека, который пихает женщин и рвет их коробки с цветами.

И всё ж, спасибо.

Элда".

Когда Сириус дочитал, то не понял, радоваться ему или плакать. Потом он перечитал письмо еще раз и понял, что все таки радоваться.

* * *

Воодушевленный ответом Элды, Сириус остаток дней до суда ходил так, словно к его ступням приделали маленькие, но очень сильные крылья, и он этакий мрачный зельевар-пегас, которому все нипочем.

Сириус частью мозга понимал, что он таки забросил удочку на самый верх — ведь Элда была красивой, старше и опытнее. А он... внутри всё тот же шестикурсник, любящий полапать одноклассниц.

Но такое поведение Сириуса не скрылось от глаз окружающих.

Дамблдор постоянно лукаво ему подмигивал, при возможности говорил, как ему радостно, что у Северуса все хорошо, и вообще это лучший день в его жизни.

Гарри Поттер приветливо кивал ему, отвечал улыбкой на улыбку, и Сириус понимал, что мальчишка обладает очень чувственной и доброй душой и в нем нет ни капли засранства Джеймса.

Только Гермиона Грейнджер, которая всё это время ходила как в воду опущенная, старалась не смотреть в сторону Сириуса и вообще не проявляла былую прыть и активность на уроках.

— Итак, кто мне скажет, что я сварил? — довольно потирая руки, спросил у класса Сириус.

Обычно рука Гермионы взлетала вверх еще до момента, как Сириус заканчивал фразу, а тут девочка сидела и смотрела куда-то в одну точку, чуть ниже ее книг на столе.

— Мисс Грейнджер. Что скажете? — обратился к студентке Сириус, игнорируя остальные поднятые для ответа руки.

— В первом котле зелье Старения, во втором — от простатита, в третьем — Греховное варево, более известное как Похлебка Сатаны, — не глядя на Сириуса, ответила Гермиона.

— Отлично! Пять, нет, десять очков Гриффиндору! — весело сказал Сириус, чем вызвал одобрительные смешки у половины класса.

Гермиона никак не прореагировала.

Сириус это заметил и, когда заканчивался урок, попросил её остаться.

— Мисс Грейнджер, что случилось? — когда они остались вдвоем в кабинете, спросил Сириус.

— Ничего.

— Не врите, я же вижу. Вы стали апатичной на уроках.

— Устаю просто.

— Допустим. Почему игнорируете меня и не смотрите даже в мою сторону? Я же вам вроде ничего плохого не делал.

Гермиона промолчала.

— Если я мешаю вам учиться, поговорим с Дамблдором и попробуем как-то решить этот вопрос...

И тут Гермиона подняла полные слёз глаза на Сириуса, так что тот даже опешил.

— Профессор Снейп, как вы можете? Неужто вы не понимаете? — почти плача, стала говорить Гермиона.

— Не понимаю чего? — спросил Сириус.

— Мы с вами танцевали, встречали Рождество, на день Святого Валентина я подарила вам самую большую открытку, а вы...

И тут до Сириуса стала понемногу доходить суть происходящего.

Сириус онемел и не мог выдавить из себя ни слова — он никогда не отвергал любовь девочки, которая была все ещё ребенком.

— Гермиона, я... — начал было Сириус, но та вскочила и выбежала из класса. — Твою ж мать!

* * *

— Встать! Суд идёт!

Все колдуны и волшебницы, находящиеся в странном колодцеобразном помещении, снизу доверху отделанным черным кафелем, встали.

В зал через центральный проход ввели заключенного — Сириуса Блэка.

— Всем садиться! — раздался неприятный холодный голос.

Сириуса в зал заседаний ввели два дементора и тут же покинули помещение, но Сириус-Снейп успел "насладиться" их потрясающей энергетикой.

Сириус-подсудимый уселся на кресло, стоящее в центре колодца, и его руки и ноги тут же опутали цепи.

Сириус-Снейп не мог избавиться от липкого чувства холода и дискомфорта. Само помещение располагало к тому, что бы кутаться, согреваться и быстрее отправиться прочь, в тёплые края.

— Итак, слушание по делу обвиняемого в смерти двенадцати маглов и одного волшебника, Сириуса Блэка объявляется вновь открытым.

Рядом с Сириусом-Снейпом сидел Гарри Поттер, а чуть поодаль — Альбус Дамблдор. Сириус обратил внимание, как директор бесстрастно взирает на всё происходящее, и подумал, что Альбус боится и банально трусит, скрываясь за маской равнодушия.

— Свидетели обвинения за давностью дела, а прошло уже тринадцать лет, не нужны, — начала вести заседание обладательница холодного голоса. — Председатель суда — Амелия Боунс.

Сириус посмотрел на свою взрослую копию — отъевшийся некогда Блэк опять стал похож за месяц с небольшим, проведённый в СИЗО, на скелета.

Мадам Боунс ещё долго что-то говорила, вспоминала детали дела, которые Сириус и так знал. Он навострил уши, когда вызвали первого свидетеля — Ремуса Люпина.

Ремус Люпин, бледный и с виду больной, аккуратно прошел до трибуны и уселся на жесткий стул.

— Ремус Джон Люпин, клянетесь ли вы говорить правду и только правду и ничего кроме правды? — задала вопрос Боунс.

— Клянусь, — ответил Ремус, и вокруг кистей его рук и головы быстро появились и исчезли синие круги наподобие наручников.

— Теперь вы под магической присягой, — сказала Боунс. — И за ее нарушение вы поплатитесь.

Ремус даже ухом не повел.

— Допрос будет вести господин Бжезинский, а затем Корнелиус Фадж задаст свои вопросы.

Бжезинский, одетый в дорогой серый костюм, встал и как ни в чем не бывало прошел в центр комнаты.

— Итак, мистер Люпин, — начал официальным тоном Бжезинский, — смешной вопрос, но этот человек, сидящий перед нами, Сириус Блэк?

— Да.

— Как давно вы знаете Сириуса Блэка?

— С первого курса школы Хогвартс.

— В каких вы состояли отношениях с Сириусом Блэком?

— Мы были друзьями.

— Были или все ещё остаётесь?

— Были, потому что тринадцать лет я не общался с некогда, как мне казалось, лучшим другом.

Сириус-Снейп глянул на Блэка — тот бросил на Ремуса быстрый взгляд, полный боли и отчаяния. Люпин же смотрел жёстко.

— Вы оборотень?

— Да, — ответил Люпин.

— Правда, что в школе вы принадлежали к группе, которая именовала себя не иначе как Мародеры?

— Так и есть.

— Кто еще был участником группировки?

— Я, Сириус Блэк, Джеймс Поттер и Питер Петтигрю.

— Правда ли, что вы часто нарушали запрет и покидали отведенное вам для трансформации место, более известное, как Воющая хижина?

— Да.

— Правда ли, что все члены группы в это время были с вами?

— Да.

— Но как они не боялись заразиться от вас ликантропией?

Ремус покраснел и заёрзал на стуле.

— Они стали анимагами.

По рядам прошел неодобрительный шепот.

— Незарегистрированными?

— Да.

— Кто был инициатором?

— Джеймс Поттер.

— В кого превращались ваши друзья?

— Джеймс — в оленя, Сириус — в собаку, а Питер — в крысу.

— Да, чего не сделаешь ради лучшего друга, — без тени улыбки продолжил Бжезинский. — Вы могли бы опознать по животному, что это ваш друг?

— Да.

— Это Питер Петтигрю? — Бжезинский взмахом палочки приманил газету, где на первой полосе было фото семьи Уизли на фоне пирамид в Египте.

Ремус долго и натруженно всматривался в фото, но никак не мог выдавить из себя ни слова.

— Да, эта крыса очень похожа на Питера, — наконец ответил Люпин.

— Мистер Блэк, вы узнаете в этом животном Питера? — обратился к Сириусу Бжезинский.

— Я поэтому и сбежал из Азкабана, — хрипло ответил Сириус. — Чтобы найти эту тварь. Конечно, я узнаю предателя Петтигрю.

— Хорошо, — сказал Бжезинский. — А теперь обратимся к фактам. Если Питер Петтигрю жив, то кого же тогда убил Сириус Блэк тринадцать лет назад?

В зале суда повисла напряжённая пауза.

— Никого, — сказал Бжезинский. — Потому что Питер Петтигрю инсценировал своё убийство, отрезав себе палец, и убил в придачу двенадцать маглов!

— Где доказательства? — вспылил Фадж. — Кроме опознания в крысе Питера Петтигрю по какому-то столетнему снимку в газете, больше доказательств нет! Это чистой воды выдумка.

— Есть свидетели, — ответил Бжезинский, и Фадж сдулся.

— Мистер Люпин, присядьте на свое место в зале, — попросила мадам Боунс. — Предоставьте свидетелей, господин Бжезинский.

— Я вызываю в качестве свидетеля Сириуса Блэка и прошу внести в зал суда Омут памяти!

Дверь отворилась, и в центре комнаты возник пьедестал, на который Бжезинский отлевитировал большую чашу.

— Итак, мистер Блэк, — начал Бжезинский. — Правда, что вы незарегистрированный анимаг?

— Да.

— Правда, что Питер Петтигрю тоже анимаг и его форма — крыса?

— Да.

— Расскажите, что произошло в тот злосчастный день, когда погибли Лили и Джеймс Поттеры и сбежал Петтигрю?

И Сириус всё подробно рассказал. Сириус-Снейп, смотревший иногда на директора Хогвартса, удивлялся — лицо Альбуса Дамблдора становилось все серее. В суд Дамблдора вызвали по повестке — потому что ни Снейп, ни Гарри, вообще никто не сказал директору про готовящееся действо, что было ударом для старого волшебника, но Сириус-Снейп чувствовал, что Альбус Дамблдор может всё испортить.

— Мистер Блэк, разрешите использовать вашу память?

— Да, конечно, — сказал Сириус. — Можете и Веритасерум дать, мне теперь скрывать нечего.

— Отлично, — сказал Бжезинский. — Позволите?

Сириус кивнул — Бжезинский дотронулся до его виска и вытащил оттуда серебристую прядь, осторожно погрузив её в Омут.

— После вас, — пригласил Бжезинский мадам Боунс.

Спустя пару минут, когда все желающие посмотреть события тринадцатилетней давности явились в подлунный мир, вынырнув из памяти Блэка, заседание продолжилось.

— Я в шоке, — услышал Северус-Снейп слова Боунс. — И Дамблдор ничего не сделал!

— Кошмар!

— Осудить невинного!

— Итак, — когда после трансляции из монокля Амелии на весь зал суда событий из воспоминаний Сириуса гвалт стих, сказала Боунс, — учитывая новые факты и показания свидетелей, суд удаляется на перерыв, после чего продолжится заседание. Всем встать.

* * *

После получасового перерыва, которое кто-то потратил на совещание, а кто-то на поход в туалет, все присутствующие уселись на свои места, и слушание возобновилось.

— По результатам предварительного заседания присяжных хочу заявить, что обвинения в убийстве двенадцати маглов и одного волшебника сняты с Сириуса Ориона Блэка, — сказала мадам Боунс, и большая половина зала заапплодировала.

Сириус видел, как взрослый Блэк судорожно сглатывает, сидя на своём стуле, но его руки уже не опутывают цепи.

— Однако Сириус Блэк виновен в том, что стал анимагом и не зарегистрировался. По магическим законам такое нарушение карается тремя годами заключения в Азкабане, если в течение двух недель ставший анимагом не обратится в министерство с соответствующим заявлением. Однако, учитывая, что Блэк отсидел за преступления, которые не совершал, тринадцать лет, он получит компенсацию за лишние десять лет заключения.

В зале раздались победные выкрики.

Сириус-Снейп видел, как Гарри Поттер вскочил на ноги и принялся с силой хлопать в ладоши.

— Тишина, — сказала мадам Боунс. — Заседание не окончено. Господин Збигнев заявил, что есть свидетели, которые совсем недавно видели Питера Петтигрю — опасного преступника и рецидивиста. В связи с этим я вызываю на допрос свидетеля — Гарри Поттера.

Сириуса Блэка увели, а Сириус-Снейп остался переживать за Гарри, который все подробно рассказал о карте мародеров и визите Петтигрю в гостиную Хогвартса.

— Теперь у меня есть только один вопрос, — когда Гарри уселся на свое место, и был отдан приказ в Аврорат искать Петтигрю и немедленно ехать в Хогвартс, подвела итог Амелия Боунс, — почему руководство школы молчало и скрывало такие события от общественности, подвергая студентов перманентной опасности?

Сириус отчётливо услышал, как в полнейшей тишине пукнул от страха Альбус Дамблдор.

— Итак, пока профессор Снейп болеет, я буду вести у вас зельеварение, — начал урок профессор Люпин. — Гарри, на чём вы остановились?

— Мы прошли вызывающее икоту зелье, сер, — сказал Поттер и улыбнулся.

— Отлично, — ответил улыбкой Ремус. — Теперь переходите к зелью, излечивающему от магического мутизма. Страница триста девяносто четыре.

Ребята стали шелестеть страницами, а Гарри подумал, что после урока нужно бы навестить профессора Снейпа и придумать предлог, чтобы он не заподозрил чего нехорошего.

— Это Снейп-то прогуливает? — спросил шепотом Рон Уизли, сидящий рядом с Гарри.

— Все болеют, — уклончиво ответил Гарри.

— Надеюсь, он не вернется, — сказал Рон. — Так ему и надо.

Гарри пристально посмотрел на друга и ничего не ответил.

— Кто мне скажет, как можно отличить сквиба от мага или обскура? — мягко спросил Люпин. — Да, Гермиона?

— Сквиб лишён волшебной силы, и если дать ему в руки волшебную палочку, он даже искр не пустит из нее. А обскур может взорвать палочку вместе со всеми, кто находится рядом, а сам останется цел и невредим.

— Пять очков Гриффиндору! — пролопотал Римус.

— Откуда ты взялась? — услышал Гарри грубый вопрос Рон.

— Я с самого начала тут, — ответила Гермиона.

— Значит, меня штырит? — возмущался Рон.

— Ой, все, — отрезала Гермиона и повернулась к Гарри, который в этот момент думал о том, что Снейп будет делать без магии в Хогвартсе.

* * *

В конце марта, после оправдания Сириуса Блэка и восстановления его доброго имени, Гарри Поттер получил письмо от крёстного отца с приглашением.

"Гарри!

Я никогда не желал тебе зла и в качестве правдивости моих слов, приглашаю тебя, Снейпа и Хагрида ко мне на ужин, который состоится в эту субботу в 18.00.

Если не сможешь приехать, напиши.

Сириус Блэк."

Как только Гарри дочитал короткую записку, она тут же истаяла.

Пребывая в легком шоке, Гарри отправился на урок Травологии.

На улице стояла весна, и под ногами уже зеленела первая трава. Распускались легкие белые цветы, на деревьях начинали петь брачные песни птицы, а в Запретном лесу стали спариваться кролики и прочий крупно-рогатый и мелко-хоботной скот.

Гарри шел и полной грудью вдыхал прозрачный весенний воздух.

— Гарри! — мальчик услышал голос Рона Уизли. — Подожди!

Гарри догнал рыжий и поплелся вместе с ним на урок.

— Слушай, Гарри, я бы хотел кое-что сказать, — начал как-то смущенно Рон. — По поводу Сириуса Блэка. Клянусь, я не знал, что Короста — это анимаг Петтигрю. Иначе давно сдал бы его куда нужно. В общем, прости, что не был тебе другом с начала года и не поддерживал тебя.

После суда над Блэком все газеты и газетенки, журналы и журнальчики писали и смаковали новость на разные лады. Одни прославляли несломленность духа Блэка, вторые поливали грязью Петтигрю, третьи — поносили Дамблдора, но итог был один — о событиях тринадцатилетней давности стало известно всем в магической Британии.

Рон протянул руку, и Гарри пожал ее.

— Извинения приняты, — сказал Гарри. — А с Гермионой ты помиришься?

— Не знаю, — сказал Рон, заходя в теплицы. — Я же думал, что это её кот сожрал Коросту. Наговорил ей всякого. А еще эти её танцы со Снейпом...

И тут до Гарри дошло.

— Так тебе Гермиона нравится? — спросил Гарри.

Рон покраснел и стал похож на редиску с рыжими волосами.

— Ну... как бы... наверное...

— Ну так и скажи ей! — ответил Гарри и улыбнулся. — Зачем скрывать это? Толку от такого — ноль.

— Наверное, ты прав, — сказал все еще пунцовый Рон, доставая из портфеля перчатки из драконьей кожи.

"Конечно, я прав", — подумал Гарри, у которого почему-то вдруг стали на душе скрести кошки.

* * *

— Итак, мы собрались здесь сегодня по очень важному поводу, а именно, моему освобождению от всех обвинений! — сказал Сириус Блэк, умытый, причёсанный, посвежевший и одетый в роскошный костюм с иголочки.

Гарри в первый раз оказался в доме Блэков, и ему здесь было немного не по себе — этот дом был скорее гнездом Пожирателя Смерти, а не аристократа с восстановленным именем — на стенах висели газовые светильники в форме змей, мебель была антикварной, старой, преимущественно чёрного цвета, стены задрапированы дорогой тканью с шитьём в зелёные и чёрные с серебром тона, пол устлан дорогим венецианским черным мрамором, а натяжной потолок серебрился в свете светильников.

Вся эта обстановка смотрелась очень богато, но Гарри было немного не по себе от такого количества роскоши и мрака.

— Ура! — поднял бокал Сириус, и все гости, которых собралось в столовой ровно девятнадцать человек, отсалютовали хозяину дома и все вместе выпили.

— Гарри, передай, пожалуйста, ростбиф, — попросил Ремус Люпин, который сидел справа от Гарри.

Кроме Люпина в доме Сириуса присутствовали Снейп, Хагрид, Флитвик, МакГонагалл, неизвестный Гарри волшебник по фамилии Слизнорт, Гестия Джонс — ловец сборной Британии по квиддичу, худой волшебник с исполосованным шрамами лицом и отсутствовавшим кусочком носа по фамилии Грюм, высокая красивая женщина с надменным взглядом и живым лицом по фамилии Тонкс, ее дочь Нимфадора, низкий коренастый плешивый мужчина по фамилии Флетчер, с хитрым взглядом карманника, высокий темнокожий волшебник Бруствер, Невилл Долгопупс с бабушкой, Амелия Боунс, кузина Сириуса Нарцисса Малфой и Артур Уизли с женой.

— Второй тост я хотел бы поднять за своего крестника — Гарри Поттера и очень хорошего человека Северуса Снейпа, — сказал Сириус, отдавая дань традиции "между первой и второй". — Это те два человека, благодаря которым я здесь, я жив и здоров. Спасибо вам!

Сириус поклонился, а Гарри начал стремительно краснеть, так как на него смотрели все присутствующие.

Впрочем Снейп тоже выглядел весьма смущённо, если не сказать больше — растерянно. Гарри смотрел на профессора и видел в нём не злого и надменного школьного учителя, а раскаявшегося подростка с картины "Возвращение блудного сына".

— За вас, профессор, — тихо сказал Гарри и чокнулся своим бокалом с фужером Снейпа, который украдкой, но залпом, поглощал содержимое стаканов.

— Ну и третий тост — за любовь, — весело и озорно блистая глазами сказал Сириус, когда гости доели закуски, но еще не приступили к горячему. — Любовь бывает разной. Но она творит чудеса.

— Сириус, ты прямо как Дамблдор! — рассмеялся Грюм.

Но Сириус его не слушал.

Блэк бросил быстрый взгляд на Гарри, который в этот момент смотрел на Северуса Снейпа.

* * *

Когда гости пресытились обильной вкусной едой — холодец, ростбиф, пудинг, мятные конфетки, запечённая свинина, картофель в мундире, сало, салат "Оливье", " Сельдь под шубой", "Крабовый", бутерброды с икрой и шпротами — все встали из-за стола и отправились в зальную комнату, где Грюм стал музицировать, наигрывая себе на рояле.

— Гарри, — сказал Грюм, глядя на него своими разными глазами — волшебным ярко-голубым и обычным карим, — а чего Дамблдора нет с нами?

— Думаю, директор Хогвартса не был приглашен, учитывая всё, что не сделал для Сириуса тринадцать лет назад, — сухо ответил Поттер.

— Так ты думаешь, что во всём виноват Альбус? — спросил Грюм, ударяя деревянным протезом ноги по педалям и пытаясь сыграть "Лунную сонату" Бетховена.

— Я думаю, что виноваты все, — ответил Гарри. — И сам Сириус тоже.

— Понятно, — сказал Грюм и начал неистово бить пальцами по клавишам.

Гарри собрался было пересесть к Люпину, но Грюм продолжил:

— Не бывает побед без жертв, Гарри.

— Но и невинных тоже нельзя без суда и следствия сажать в тюрьмы, — веско и быстро отрезал Поттер, встал и ушел подальше от Грюма, не понимая, почему этот человек так его разозлил.

— Гарри, все в порядке? — к Ремусу с Гарри подошел Сириус, обнимая Гестию за талию.

— Да, — соврал Поттер.

— Гарри, отойдем на минутку? — попросил Сириус, выпуская девушку из объятий на свободу.

Сириус отвёл Гарри на второй этаж, но даже там были слышны завывания Грюма, который уже играл одну из вариаций Гольдберга Баха.

Гарри осмотрелся.

Они с Сириусом находились в просторной комнате, в которой одну из стен занимал гобелен, с изображёнными на нём именами волшебников и ведьм, переплетённых между собой золотой нитью.

— Это родовое древо Блэков, — проследив за взглядом Гарри, сказал Сириус. — Меня тут можешь не искать — мать изгнала меня из рода, когда я ушел из дома на последнем курсе.

— Серьезно? — спросил Гарри, рассматривая гобелен.

— Да, — ответил Сириус и указал на тёмное пятно на гобелене. — Лишила всех денег.

— А куда ты ушел?

— В дом твоего отца, — виновато подняв глаза, сказал Сириус. — Поттеры были мне всегда рады.

— Вот это да, — сказал Гарри и посмотрел на Сириуса. — А что ты делал потом?

— Закончил школу, стал снимать квартиру, — сказал Сириус. — Как раз вовремя умер мой дядюшка Альфард и оставил мне неплохое наследство. Так что денег хватало на безбедную и не обремененную жизнь.

— Но ты был один, — сказал Гарри горько. — Как и я.

— Да. Но теперь мы есть друг у друга.

— Я хочу жить с тобой Сириус, — сказал Гарри. — Но нужно как-то утрясти вопрос с Дурслями.

— Именно поэтому здесь сегодня и нет Дамблдора, — сказал Сириус. — Мы с ним не виделись после суда. Он пытался извиниться, пишет письма и предлагает свои условия, хочет вернуть меня в Орден Феникса.

— Какой Орден?

— Феникса. Тайное общество, созданное Дамблдором для борьбы с Волдемортом.

— Ого. А ты что?

— Ну, я пока не дал ответ, — улыбнулся Сириус. — Дамблдор попал из-за этого суда в заварушку, и ему нужны люди, которые на слуху, имеют доброе имя, чтобы самому выплыть из всей этой истории относительно невредимым. Правда чистым и непорочным его имя уже вряд ли будет.

— Ты думаешь, его посадят? — спросил Гарри. — Как бы то ни было, но Дамблдор тот, кого Волдеморт всегда боялся. И боюсь, без него, если Володя воскреснет, я долго не протяну.

— Думаю, Дамблдора даже не сместят с поста директора, — почесав подбородок, задумчиво ответил Сириус. — Потому что все обвинения против него косвенные, и неизвестно, захочет ли этой огласки Фадж. Как и раздувания ещё одного, попахивающего навозом, дела.

— Так ты не доверяешь Дамблдору? — спросил Гарри.

Сириус замолчал.

— Ты знаешь, Гарри, — спустя минуту ответил он. — Я не могу сейчас определенно сказать, доверяю ли я Альбусу Дамблдору. Сомнения есть всегда — но в моем случае, когда я был в прострации тринадцать лет, и Дамблдор вот так легко отказался меня отстаивать что в суде, что после него, а ведь он уже тогда был главой Визенгамота и имел много власти, говорит не в его пользу.

— Понятно.

— Все сложно, — подвёл итог Сириус. — А теперь я хочу сделать то, чего не делал ни разу в жизни, — Сириус улыбнулся и распахнул объятия. — Я хочу обнять маленького засранца, который в детстве кидался в меня какашками, а сейчас спас от тюрьмы и дал вторую жизнь.

Гарри улыбнулся и обнял крестного.

— Смотри, чтобы Снейп не заметил, — сказал Блэк, выпустив Гарри из объятий. — А то подумает еще чего.

И Гарри с Сириусом рассмеялись.

* * *

В ту ночь Гарри плохо спал.

Прибыв из Лондона в Хогвартс, он сразу отправился в кровать, но после обильной пищи сон не шел. Гарри ворочался, мучился бессонницей, а когда засыпал, ему снились кошмары. Под утро Гарри уснул крепко, но ему приснился такой реалистичный сон, словно всё происходило наяву.

Гарри видел во сне, как Петтигрю, ставший человеком, шел по какому-то тёмному лесу ночью, между деревьев клубился густой туман, и бедного Питера буквально трясло от страха.

Петтигрю всё шёл, а Гарри наблюдал за ним то сбоку, то сзади, словно он полз по земле.

Потом Гарри услышал жуткий голос — шелест, тень голоса Волдеморта, вырывающийся из его собственного рта:

— Подойди, Питер.

Хвост вздрогнул так сильно, что его голова скрылась в складках пиджака.

— Владыка... — еле слышно от страха простонал Питер.

— Я здесь, Хвост, — раздался шепот, от которого Гарри стало очень страшно, и Петтигрю от отвращения передёрнуло. — Подними меня и отнеси в дом моего отца.

Как только голос прекращал говорить, Гарри испытывал облегчение.

— Х-хорошо, Повелитель, — сказал Петтигрю, нервно переминаясь с ноги на ногу, и поднял нечто, похожее на смесь мокрицы и недошенного ребенка на руки.

— Аппарируй...

Тут Гарри словно вытолкнуло из кошмара, и он открыл глаза, лёжа в кровати своей спальни.

Гарри сильно трясло, со лба катился градинами пот, а шрам болел так, словно через него пытался вылезти в подлунный мир сам Волдеморт.

Учебный год продвигался к завершению, а Сириус-Снейп всё не находил способ вернуть магию.

Точнее, он его особо не искал. Не то чтобы без магии ему жилось лучше или проще, нет, просто конец учебного года выдался таким загруженным и тяжёлым, что Блэк просто не успевал почти ничего, кроме проверки заданий и проведения уроков.

— Без магии всё намного медленнее, — приговаривал Сириус, подметая класс, когда всё студенты ушли. — Сейчас бы палочкой взмахнул, и всё. А тут целый час адского труда. Мерлин, как я понимаю теперь Филча.

На уроках зельеварения у Сириуса получалось варить зелья, но ни одно заклинание не срывалось с его палочки, как бы он ни старался, что приводило юного Блэка в бренном теле Снейпа в тоску и печаль.

Май выдался жарким.

После суда и торжества в доме Блэков Сириус испытывал очень странное ощущение. Ему казалось, что кто-то другой живет вместо него, что этот кто-то занял его место, а сам он всего лишь тень, марионетка.

— Очень похоже на шизофрению, — сказал как-то Люпин, с которым Сириус беседовал в учительской на тему дементоров и потери магии.

— Да, спасибо, Люпин, я передам своему знакомому, — сказал Сириус, естественно, не упоминая, что это у него признаки расстройства психики на фоне обострения магического мутизма.

Сириус ждал лета.

Он хотел отправиться куда угодно, только бы не быть в школе, напичканной магией, где он не мог колдовать, чтобы избавиться от боли и пустоты потери.

"Я — магический импотент. Словно в окружении голых женщин, а не могу, — говорил сам себе Сириус. — Желание есть, всё есть, а пиписька не хочет работать..."

— Профессор! — услышал Сириус, вырванный из своих мыслей на последнем уроке по зельеварению в этом учебном году, голос Гарри Поттера. — Профессор Снейп, можно спросить?

— Да, слушаю.

— У меня есть информация, что на экзаменах будут зелья, точнее, яды, не оставляющие следов. И хотел уточнить, это будут зелья, ой, простите, яды, которые описываются в третьей части параграфа двадцать четыре?

— Да. Но можете почитать еще и вот это, — с этими словами Сириус протянул Гарри книгу, которая называлась "Яды и противодействия им".

— Спасибо!

— Нет, Поттер, это моя книга, — улыбнулся Сириус, когда Гарри собрался взять учебник себе. — В библиотеке есть несколько экземпляров, возьмите там. Да, если не найдете — обратитесь к мисс Грейнджер.

Гермиона, которая долго возилась с книгами и котлом, зарделась, услышав свое имя, но не подняла глаз на Сириуса-Снейпа.

— Спасибо, профессор, — сказал Гарри.

Последний урок прошёл весело.

Сириус позволил себе лёгкое пренебрежение правилами и рассказывал о наиболее смешных случаях в зельеварении, которые он помнил ещё со школьной скамьи.

— Да, был у нас такой студент по имени Лонгботтом, — весело говорил Сириус, — так вот он умудрился превратить свою жабу в змееголова! И накормить его мышами.

Класс засмеялся, даже Невилл, про отца которого говорил Сириус.

— Приезжайте летом к нам на площадь Гриммо, — тихо пригласил Гарри Сириуса-Снейпа в конце урока, подойдя к столу профессора. — Будет здорово.

Сириус был немного тронут этими словами, но поскольку в классе оставалось еще пара учеников, а соответствовать образу Снейпа все-таки стоило, ответил:

— Боюсь, не получится. Я еду на Майорку летом. Но спасибо за приглашение.

Услышав эти слова, Гермиона быстро выбежала из класса, а Гарри, раздосадованный отказом, поплелся за ней.

* * *

Сириус долго думал, стоит ли писать Элде.

После того, как он отправил ей букет орхидей Дракулы и написал несколько писем, она ответила ему всего лишь дважды.

Сириус не знал, что Элда думает о нём, что скрывает и почему отвечает то тепло, то холодно. Из кратких писем было сложно понять отношение девушки ко всему этому.

— Как в классической русской литературе времён купечества, — сокрушался Сириус. — Сюжет: дама не свободна, мужчина тоже, но судьба их сводит вместе, их влечёт друг к другу, потом кто-то уходит на войну, получает ранения, мучается от одиночества, находит островок любви, потом всё херится, наступает безысходность, смерть.

Несмотря на всё свои треволнения и терзания, Сириус твердо решил летом наведаться в магазин Элды Элдыз.

* * *

Экзамены прошли быстро, и Сириус был завален работой и проверками результатов по горло.

Без магии это делать было очень непросто, но к нему на выручку внезапно пришел Альбус Дамблдор.

— Северус, позволите? — приоткрыв дверь в класс, спросил осунувшийся за последнее время директор Хогвартса.

После суда над Блэком директора сместили с поста главы Визенгамота и вообще запретили ему участвовать в судах, кроме как в роли подсудимого или свидетеля по особо важным делам. А поскольку интересы Дамблдора распространялись далеко за пределы этих запретов, то Альбус все равно так или иначе косвенно знал обо всем, что происходило в пределах его обширных интересов и даже за ними.

Кроме того, по решению суда Дамблдор должен был принести публичные извинения Сириусу Блэку, что он незамедлительно и сделал на пресс-конференции, и выплатить некоторую сумму денег в качестве штрафа за несправедливый суд, который имел место быть тринадцать лет назад.

Но Дамблдор не был бы Дамблдором, если бы не попытался отыграть утерянное.

— Входите, Альбус, — пригласил Сириус.

Дамблдор быстрым шагом проследовал к преподавательскому столу, уселся в низкое креслице, сотворённое им из воздуха, и принялся проверять экзаменационные работы.

Шли минуты, ворох пергамента становился все меньше, и в один прекрасный момент, Сириус на автомате протянул руку за бумагой и нащупал пустоту.

— Всё. Ура, — сказал Сириус, и Дамблдор устало улыбнулся. — Спасибо.

— Пожалуйста, Северус, — ответил Дамблдор. — Ну, теперь ужинать?

— Пожалуй, стоит, — Сириус потянулся на стуле и хрустнул связками.

— Северус, я хотел спросить, — осторожно начал Дамблдор. — А что у вас происходит с мисс Грейнджер?

— Хм, да ничего не происходит, — ответил Блэк. — Я ее не любил.

— А как же?.. Вы же говорили... Что она ваша избранница...

— Ой, Дамблдор! Все вы знать хотите! Если считаете, что потеряли мою болевую точку для манипуляции, то да, потеряли.. А про Гермиону я специально соврал, хотел посмотреть, на что вы пойдете, чтобы не потерять надо мной контроль. И про слежку Филча я тоже знаю.

Дамблдор понурил голову и надолго замолчал.

— Простите, Северус, — когда Альбус заговорил его голос звучал надтреснуто. — Я просто переживаю за вас. Вы отдалились от меня за последний год. Не хочу, чтобы вы были один.

— Сейчас это то, что мне больше всего необходимо, — уже спокойно ответил Сириус. — А если хотите знать мое мнение по поводу суда над Блэком, то я не виню вас.

В глазах Дамблдора блеснуло беспокойство.

— Каждый может ошибиться. Причем в вашем случае такая ошибка стоит жизней. Я думаю, вы и сами себя уже съели из-за всего этого. А это достаточное наказание для любого из нас.

Сириус увидел, что в глазах Дамблдора скапливаются слезы. Но когда директор заговорил, его голос был тверд.

— Я не могу просить вас о большем, мой мальчик.

— Я знаю, директор, — сказал Сириус и печально улыбнулся. — Я буду работать в Ордене, если я вам там нужен. Потому что без магии я мало на что гожусь.

* * *

Жаркое горячее солнце падало на бледную кожу Сириуса-Снейпа.

По прошествии учебного года Сириус отправился сперва в Паучий тупик, а потом рванул на Майорку, как и обещал Гарри Поттеру.

Перед вылетом из Хитроу Снейп все таки завернул в магазинчик Элды.

Хозяйки не было на месте, только противный продавец все навязывал Сириусу купить то один букет цветов, то другой.

— А это... кто? — выдохнув спросил Сириус, глядя на стену, на которой висело фото Элды, рядом с которой стояли маленькая девочка и рыжеволосый мужчина. Все держали в руках огромные охапки цветов и улыбались.

— Это муж госпожи Элды и её дочь, — высокомерно заявил продавец. — Но посмотрите, какие потрясающие цветы у них в руках...

Но Сириус уже не слышал, что ему говорит турок.

Муж, дочь... А он...

Идиот.

Все существо Сириуса упало куда-то вниз, с высокого-высокого обрыва, на который он взбирался медленно, но категорически быстро рухнул.

Не прощаясь, Сириус стремительно вышел из магазинчика и поехал на такси до аэропорта, благо магловские деньги были в нужном количестве.

И вот, лежа на шезлонге под палящим солнцем Испании, держа в руке стакан с коктейлем "Апероль Шприц", Сириус чувствовал, что в груди становится чуточку теплее, что пустота, согретая палящим солнцем, понемногу отступает, и все его существо расслабляется.

Через час Сириус пошёл к лодке, которая катала всех желающих на водных лыжах. Сириус купил себе сразу полчаса катания и присел на причал, нацепив лыжи на ноги.

Как только катер рванул с места, Сириус заверещал:

— Гони, пожалуйста, гони! — и возница, услыхав крик Блэка или по собственной дури, дал катеру такого газа, что Сириус чуть не выпустил ручку из цепких загребущих лап Снейпа.

Накатавшись, весёлый, оглушенный ветром, скоростью и свободой, Сириус вкусно поел и опять отправился на шезлонг, дабы принять ещё некоторое количество "Апероль Шприца" внутрь.

Пролежав весь день на солнце, Сириус понял, что сгорел — его кожа была красной до линии волос на лбу и колен снизу, и вся горела, словно его натерли перцем.

— Долбаный Снейп, — бормотал Сириус. — Что ж у тебя генетика такая дерьмовая...

Сириус шел вдоль пляжа и высматривал лавки, коих было множество разбросано по берегу, в которых продавали крем от загара.

Завидев нужный прилавок, Сириус рванул к нему.

— Три крема от загара! И от ожогов! Тоже три! — завопил он, подойдя к продавцу.

Когда молодая девушка обернулась и посмотрела на Сириуса и его красную кожу, Блэк понял, что влюбился.

— Как вас зовут, майн херц? — низким голосом спросил Блэк.

— Чизуру Кагура, — последовал ответ, и девушка протянула Сириусу нужные ему средства от загара.

Сириус невольно любовался длинными каштанового цвета волосами, округлыми подтянутыми бедрами, упругой грудью, стройной талией и изящными руками прекрасной высокой японки.

— А вы не поможете мне? — спросил Сириус. — Мне бы спину намазать, а то я сгорел малость, майн херц.

Девушка легко улыбнулась, и, ухватив крем, намазала Сириусу спину и шею.

— Спасибо, — сказал Сириус, испытывая наслаждение и боль от прикосновений девушки. — Не желаете ли коктейль "Апероль Шприц"?

Чизуру рассмеялась.

— Вы назавтра не вспомните меня, мистер, — сказала она.

— Ваш голос, — Сириус сглотнул подступивший к горлу ком. — Словно горный ручей струится на ветру под свист катаны. Он услаждает мой слух.

— Как любезно, — ответила девушка. — Я кончаю в восемь.

"А я постоянно в брюки", — подумал Сириус, и девушка опять рассмеялась, будто прочла его мысли.

— Я буду здесь в восемь, и мы сходим куда-нибудь, — пролепетал Блэк и, с трудом оторвав взор черных глаз Снейпа от Чизуру, отправился в свой номер.

* * *

Наутро Сириус и правда не помнил почти ничего из прошедшего вечера и ночи. В его комнате стояли бутылки из-под "Апероля" и шампанского, валялись тюбики крема от загара, и так нещадно болела голова, что Сириус хотел ее ампутировать.

— Ах ты Мерлин, — рассмеялся Блэк. — А я могу ведь еще... Точнее, Снейп может.

Чизуру еще спала в его постели, и простыня, которой она укрылась, сбилась, обнажив ее ноги и спину.

Сириус подошёл к зеркалу и посмотрел на Снейпа в нем. Худой, краснокожий, костлявый, но очень довольный Снейп похабно смотрел из зеркала, такого Северуса Сириус не видел никогда в своей жизни.

— Да и никто, наверное, в целом мире, — сказал Сириус и подумал, что нужно больше есть и записаться в тренажерку.

Сириус отправился в душ, но тут заметил, что на левой руке Снейпа что-то темное. Сириус стал тереть и мыть руку, но пятна не проходили.

Уже вытеревшись и почти протрезвев, Сириус понял, что на левой руке Снейпа отчетливо проступает Темная метка — знак слуг лорда Волдеморта.

Когда Гермиона Грейнджер поступила в Школу чародейства и волшебства Хогвартс, та поняла, что попала туда, куда нужно.

Со своими умственными данными она могла при желании стать директором этого заведения в будущем, но ее сгубила привычка влезать в дела Гарри Поттера и всячески ему помогать.

На третьем курсе, в самом начале учебного года, Гермиона получила Маховик времени от декана Гриффиндора Минервы МакГонагалл, чтобы быть на нескольких уроках сразу. Но тяга к опасности, посеянная общением с Гарри Поттером, желание всех спасать и совать нос в дела, которые ее не касаются — этой привычке позавидовал бы сам Дамблдор, — повели Гермиону по неблагонадежному пути.

Первый раз Гермиона нарушила свое правило не использовать Маховик времени во зло, когда после бала, поругавшись с Роном, захотела еще раз посмотреть на себя и вальсирующего Северуса Снейпа.

В итоге она не спала всю ночь, пролистывая одно и то же событие, пока не поняла, что влюбилась в Снейпа.

В танце Снейп был совсем иной, нежели представляла Гермиона, да и вообще кто угодно, видевший в профессоре только преподавателя зельеварения.

Снейп был гибок и пластичен, он потрясающе вел, а его горячие руки, обнимающие талию, и улыбка на лице заставили черствую душу Гермионы оттаять.

Когда на втором курсе Гермиона влюбилась в Златопуста Локонса, это было мимолётное увлечение, так как все безмозглые девчонки клюют на красивую обложку.

Со Снейпом было иначе. Его образ заставлял всё существо Гермионы подпрыгивать от восторга, а его отсутствие тянуло из неё душу.

Так Гермиона открыла для себя любовь.

И в тот же вечер после бала Гермиона, крадясь за Снейпом, проследила, куда тот отправился, и поняла, почему он стал таким суровым, потанцевав с ней.

Гермиона увидела боль на лице Снейпа. Он вышел на улицу и отправился в сторону хижины Хагрида.

Гермиона открыла рот, чтобы позвать профессора и поговорить, но заметила, что он смотрит, замерев, на большую черную собаку на опушке Запретного леса и ее рыжего книззла Живоглота.

— Силенцио! — шепнула Гермиона и выставила щит между Снейпом и собакой, чтобы никто не услышал, как разбилось стекло в окне избушки Хагрида, и чтобы Снейп смог поймать пса, а что он собрался его ловить, было ясно как день.

Гермиона видела, что Снейпу будет неудобно колдовать с такого угла, и, когда он пустил Петрификус, но промахнулся, сама обездвижила огромного черного пса.

Маховик времени задавал Гермионе вопросов куда больше, чем она могла предположить, но неотвратимая тяга к такого рода делам и загадкам, проснувшаяся внутри неё, заставила отматывать время назад ещё и ещё раз.

Так Гермиона узнала, проследив за Гарри и Снейпом, что они ходят в грот, в котором увидела Сириуса Блэка. Также Гермиона узнала, что за Снейпом следит Филч и всё доносит Дамблдору.

— О, мисс Грейнджер, — как-то остановил её Дамблдор. — Идёте к профессору Снейпу?

Та как раз отмотала время назад и шла в библиотеку, чтобы отыскать Снейпу книгу о потере магии, так как в первый раз этой книги не было на месте — она лежала на столе в другой секции, и Снейп её не нашел.

— Да, — улыбаясь, сказала она. — Иду к своему профессору.

Дамблдор расплылся в улыбке и довольный ушел по своим делам.

А потом было Рождество.

И если бы можно было циклично ходить по временному кругу, то Гермиона осталась бы в этом моменте, пожалуй, если не навсегда, то надолго.

В первый раз она увидела, сколько недочетов есть в доме Снейпа, что профессор, будучи лишённым магии, мучается, выполняя руками элементарные бытовые действия.

Поэтому Гермиона отмотала время назад, направила самой себе записку, в которой написала про щеколду, ремонт сантехники и отсутствие дров в камине и еды в холодильнике в доме Снейпа.

Она понимала, что рискует, понимала, что ей придётся прятаться, чтобы её никто не видел долгие часы, но всё равно не отступала.

Один раз Гермиона чуть не пропала — она мельком увидела саму себя на улице, но вовремя спряталась, понимая, что та Гермиона, которая живет в сей миг, хоть и знает о Маховике времени, может сойти с ума, увидев себя.

Гермиона скользила по лезвию ножа, и ей это нравилось.

Но плата была высокой. Порой Гермиона не спала несколько ночей кряду, забывала, какой сейчас день недели, и вообще стала путаться в мыслях. И лишь благодаря природным данным всё организовывать, раскладывать по полочкам и отлично во всём этом ориентироваться, Гермиона не попалась и осталась собой.

Так она разузнала, что Снейпу нужен адвокат для Сириуса Блэка, и нашла лучшего в Европе специалиста, подсказав Снейпу эту идею, когда он сидел в библиотеке. Но Северус все равно не обращал на нее того внимания, которое так хотела получить Гермиона.

Рассказать о своих заслугах она тоже не могла — иначе все поняли бы, что Гермиона нарушила обещание, а это оказалось бы для неё равносильно смерти.

Но ради любви Гермиона была готова предать свое слово.

Перед Днём всех влюбленных Гермиона видела — следить за Снейпом время от времени вошло у нее в нехорошую привычку, — как Северус несёт в руках орхидеи Дракулы и кладет в букет записку.

Она подумала, что наконец-то её старания, как и её саму, заметили, что вот он, этот подарок, для неё, для неё одной.

Но когда Гермиона в праздник не получила ни цветов, ни даже открытки от Северуса, она поняла, что не нужна своему избраннику.

Всё существо Гермионы в тот момент устремилось вниз на такой головокружительной скорости, что она стала задыхаться, а её мечты разбились, как кусок льда, сброшенный с самолета, летящего на высоте десятков километров над землёй.

Придя к себе в комнату, Гермиона зарыдала, легла на кровать, закрыв полог, и целый день не вставала, благо это был выходной.

Так Маховик времени сыграл с ней злую шутку, и она прекрасно понимала, что это расплата за её предательство.

* * *

После этого случая Гермиона перестала даже смотреть на Снейпа, а на уроках её активность, как и демонстрация знаний, резко снизилась.

Конечно, спустя пару недель Гермиона пришла в себя. Но этот урок боли и разочарования она никогда не забывала.

— Гермиона, но ты же не говорила ему о своих чувствах, — сказала мама, когда они на Пасху общались через Сквозное зеркало, которое Грейнджер купила два года назад и тщательно ото всех скрывала. — Ты не вправе его винить. Хотя я понимаю, как тяжело вынести боль от разбитого любовью сердца. Тебе стоит присмотреться к ребятам твоего возраста и, в первую очередь, к тем, кто тобой заинтересован.

И Гермиона сделала это.

Она переключила своё внимание на сокурсников. Первым в её списке оказался Рон Уизли, но Гермиона сразу отмела эту кандидатуру. Рон был неуверенным, слабым, жутко ревнивым и очень взбалмошным, агрессивным парнем. Он не умел проявлять свои чувства, не мог правильно выразить мысли и вместо комплиментов грубил, однако хотел, чтобы все его любили и видели, какой он замечательный.

А потом Гермиона заметила, что на нее посматривает Гарри Поттер.

С тяжёлым грузом прошлого и будущего на плечах, этот мальчик был серьёзнее сокурсников и, наверное, психологически взрослее многих старшекурсников. Рассудительный, терпеливый, умный, умеющий оценить заботу и внимание другого человека, добрый, Гарри к тому же был очень хорошим другом и, что тут скрывать, боевым товарищем.

Но ближе к концу года Гермиона, которая пока просто присматривалась, стала замечать, что Гарри после восстановления доброго имени Сириуса Блэка всё больше отдаляется, мечтая и планируя проводить свободное время с крёстным, и в его планах нет пункта с графой "Найти себе девушку".

Сдав экзамены, Гермиона желала только одного — отправиться к родителям, чтобы окончательно залечить свои раны и стать той весёлой занудой, которой она всегда была.

Но не получилось.

Ожидая результатов экзаменационных испытаний, Гермиона мучилась бессонницей. Она встала и пошла попить воды, но тут сквозь открытое окно услышала волчий вой и вздрогнула.

Гермиона подошла ближе к окну. Возле избушки Хагрида она увидела крупного оборотня, сплошь покрытого светлой шерстью, который что-то вынюхивал и высматривал.

Не зная, кричать ей или молчать, Гермиона отстранилась от окна и побежала к кабинету МакГонагалл. Декан спала, но как только Гермиона её разбудила, Минерва в одном халате поверх ночной сорочки отправилась вниз.

— Гермиона, иди к Дамблдору и расскажи, что профессор Люпин бродит по замку. В полнолуние. Он поймёт! Очевидно, Снейп настолько потерял магию, что и зелья варить не может!

Но Гермиона уже не слушала её — она бежала в кабинет директора, на ходу думая о том, что Люпин — оборотень, а Снейп потерял магию.

— Профессор! Профессор Дамблдор! — Взлетев по лестнице, охраняемой горгульей, Гермиона постучалась в дверь. — Профессор!

Дамблдор будто и не спал — он бодро открыл дверь и сразу пошел вслед за Гермионой, которая всё рассказала про Люпина.

— Гермиона, отправляйся в спальню и никому ни слова! — скомандовал Дамблдор.

— Да, сэр! — сказала она и отправилась к себе, решив, что завтра же вернёт МакГонагалл Маховик времени и больше не будет лезть туда, куда её не просят.

Гермиона легла на кровать, но сон не шёл.

Она поднялась и уставилась в окно, в непроглядный мрак ночи, но не видела ничего такого, что могло бы её удивить.

Прождав около часа, Гермиона вернулась в постель и уснула.

А наутро, едва забрезжил рассвет, она пошла к МакГонагалл и отдала ей Маховик времени.

— Профессор МакГонагалл, скажите, что с тем оборотнем? — спросила Гермиона.

— Слава Мерлину, мы с Альбусом успели его обездвижить и изолировать. Аконитовое зелье, которое варит Снейп, не сработало.

— Так это... это правда? Профессор Люпин — оборотень?

МакГонагалл закатила глаза и грустно ответила:

— Да, Гермиона, так и есть.

— И правда, что Снейп потерял свою магию?

— К сожалению, да.

Гермиона опустила взгляд в пол.

— И что же теперь с этим делать? — словно саму себя спросила она.

— Мы ничего не можем, — печально улыбнувшись, сказала МакГонагалл. — Что Снейп, что Люпин — оба уже просят Дамблдора уволить их, но Альбус не принимает их заявления. Директор замял весь инцидент, но некоторые "не могут покушаться на безграничное доверие", считая себя не оправдавшими его надежд.

Сердце Гермионы упало, а желудок будто наполнился пустотой.

— Не расстраивайтесь, мисс Грейнджер, — сказала Минерва и положила руку ей на плечо. — Я думаю, всё разрешится.

И декан ушла на завтрак в Большой зал, оставив Гермиону в недоумении рассуждать об осколках её рухнувших надежд.

— Да-с, ваше профессорство, именно так, — бормотал Аргус Филч, вяло помахивая веником над тазиком с водой. — Ровно восемьдесят восемь градусов по Цельсию.

Дело было в небольшой бревенчатой жаркой бане, выстроенной за домиком лесника Хагрида и тщательно скрытой от посторонних глаз разнообразными заклинаниями и лесополосой.

Учебный год почти закончился, третьекурсник Гарри Поттер готовился сдавать экзамены.

— Поддай! — попросил Дамблдор, лежа на животе в одной простыне на бедрах.

— Сейчас жарко будет! — гаркнул Хагрид и плеснул воды на камни.

Повалил пар, запахло чабрецом, солью и прополисом.

— Энтава, директор, сэр, попарить вас? — спросил краснощекий Хагрид, отбирая веник у Филча и задорно помахивая им в воздухе.

— Да, Хагрид, погрей мои старые кости, — еле ворочая языком, ответил Альбус. — Только несильно.

— Слушаюсь, — сказал Хагрид и довольно улыбнулся.

— А вы, Аргус, рассказывайте, — пробормотал разморенный жаром Дамблдор, довольно щурясь, когда Хагрид стал слегка бить его по спине дубовым веником.

— Ваше профессорство, — стал по обыкновению подобострастно сюсюкать Филч, присаживаясь на нижний лежак парилки. — Профессор Снейп много времени проводит один, совсем погряз в работе, даже на уборку времени не хватает.

— Продолжай, ай, ай! — приказал Дамблдор под взмах веника.

— Так вот. Снейп всё чаще сидит в своём кабинете или классе. Перестал ходить в лес и в пещеру.

— Окай, ай, ай! Хагрид, легче! — стонал Дамблдор. — Повествуй далее!

— Профессор Снейп какой-то невесёлый совсем, хотя вокруг него увивается много студенток и студентов, — сказал потный и разомлевший от жара Филч. — Вот и всё!

— Вот это да, да-да! — закричал Альбус Дамблдор. — Все, Хагрид, хватит.

Великан опустил веник и утер катящийся крупными градинами пот со лба.

— Ну, Филч, ложись! — пригласил Хагрид. — Попарю.

— Х-х-с! — прошипел Филч и послушно занял место Дамблдора. — Только несильно.

— Да, Аргус, а я пойду водицы хлебну, — еле ворочая языком, пробормотал Дамблдор и заправил бороду за плечо.

— Гутово, — ответил Хагрид, лукаво сверкая добрыми карими глазами, и принялся беспощадно лупить веником бедного Филча по спине и вообще куда попало.

Дамблдор под стоны и крики завхоза и довольный гогот Хагрида вышел из парилки и устроился на шезлонге возле помывочной. От его тела поднимался пар.

— Да, дела, — сказал Альбус, выпив воды. — Странно всё это. Только вот ничего нового я так и не узнал.

Дамблдор крепко задумался, не зная, как вернуть Снейпу магию, ведь без неё роль Северуса в будущей игре с Волдемортом сводилась к нулю. Да и без магии Снейп станет ещё одной петлёй на шее Дамблдора — директору придется защищать и его тоже.

— Гриффиндор, — ругнулся Альбус и пошёл в парилку.

* * *

Альбус Дамблдор очень долго договаривался по поводу проведения в Хогвартсе Турнира Трех Волшебников. Это был весьма значимый и интересный турнир, на котором одна из школ магии и волшебства, занявшая первое место, становилась самой популярной. Вследствие чего волшебники и ведьмы, не определившиеся с выбором учебного заведения, шли туда, где было престижнее.

Поэтому победить в турнире было выгодно всем — от участников, которых ждала вечная слава, до дирекции, которая приобретала новые материальные возможности в связи с увеличивающимся, порой на платной основе, притоком студентов.

Альбус Дамблдор всячески изгалялся, бился как рыба об лед, чтобы получить разрешение на проведение турнира. Ну и за выигрышем, если выбрать достойного студента, дело не станет. Особенно учитывая, что в школе учится Гарри-Найди- Себе-Приключения-На-Ровном-Месте-Поттер.

Дурмстранг — институт, имеющий репутацию не совсем благонадежного места обучения из-за дурной славы учившегося там Геллерта Гриндельвальда и темной магии в общей учебной программе, — сразу дал согласие на участие в турнире.

А вот руководители академии Шармбатон долго мялись, всячески ретировались при возникновении первых трудностей и делали все, чтобы не участвовать в состязаниях. Но коренной причиной их нежелания был якобы подлог, когда на прошлом турнире чемпион Шармбатона был несправедливо засужен. Дирекция полагала, что Дамблдор несправедливо выставлял оценки, не глядя на то, что их чемпион всячески нарушал правила и преступал все писаные и неписаные нормы приличия.

В общем, французы всегда долго помнят всякие несуществующие гадости, такие как Столетняя война.

Дамблдору пришлось лично несколько раз встречаться с директрисой Шармбатона мадам Максим.

— Олимпия, ну что вы в самом деле? — как-то поздно вечером, приехав летом в Прованс и остановившись в шато Ля си Рок, за бутылкой красного вина говорил захмелевший Дамблдор. — Не было тогда никакого подлога и сейчас не будет.

— Ну, Дамблдог', — говорила в нос мадам Максим, вальяжно развалившись на усиленном магией стуле, так как ростом она была более двух метров, а весом за сто килограммов. — Я бы хотела побывать в Хогваг'тсе и поучаствовать. Но я боюсь от вас или Каг'каг'ова очег'едной пакости.

Такая открытая правдивость всегда обескураживала хитрого Дамблдора, который любил все вуалировать и никогда не говорил прямо. Очевидно, чтобы казаться еще умнее, чем было на самом деле.

— Олимпия, есть правила, — Дамблдор подцепил деревянной шпажкой кусочек сыра с плесенью и заел его виноградом. — А правила — нерушимый магический контракт. И судьи теперь — только мы с вами да Бэгмен. В прошлый раз такого не было.

Мадам Максим смотрела куда-то поверх виноградников, и по ее красивому, хоть и немного крупному лицу, было непонятно, что она думает.

— Я дам вам свой ответ позже, Дамблдог', — сказала мадам Максим.

"Нужно подключать Хагрида", — подумал Дамблдор и допил вино.

* * *

— Нет, Хагрид, нельзя, — отчитывал великана Альбус Дамблдор. — Никаких тебе кабаков, самогонки для храбрости и мордобития. Ты с женщиной идешь в свет, а не на пьянку к троллям.

Дамблдора всегда бесила человеческая тупость, хотя он ценил преданность даже таких людей.

— Тебе нужно пригласить мадам Максим в театр, а перед этим — в ресторан, — поучал Альбус великана, который истуканом стоял в лавке мадам Малкин. Вокруг Хагрида порхали измерительная лента и сама хозяйка магазина. Она снимала мерки, чтобы сшить костюм на горе-любовника. — Неотесанность, вот что это, — пробормотал Дамблдор и вышел, оставив Хагрида на растерзание измерительному метру и грудам тканей с иголками.

Спустя полчаса, за которые Альбус прикупил себе новый учебник "Инструкции по вязанию для чайников", возле книжного магазина "Флориш и Блоттс" появился приодетый Хагрид с пакетами в руках.

— Этава, спасибо, профессор, — краснея, сказал он. — Этава, мой лучший костюм, сэр! — полувеликан просиял.

— Вот и замечательно, — произнес Альбус, который очень переживал, что неотесанный Хагрид может испортить подготовленный вечер с женщиной. — Точно все запомнил? Детям — мороженое, бабе — цветы. Не перепутаешь?

— Нет, сэр.

— Смотри мне, — ответил Дамблдор, который даже невидимкой не мог присутствовать на свидании Хагрида с мадам Максим, у него были срочные дела в Румынии по поводу доставки драконов в Хогвартс. — Если что, присылай сову.

— Да, сэр.

— Вот деньги на ресторан, — Альбус протянул Хагриду мошну с сиклями. — Цветы. А это билеты в театр. — Директор сунул Рубеусу в нагрудный карман две бумажки.

— Угу.

"Что же они все находят в этих неотесанных тупицах? — думал Дамблдор. — Олимпия — умная женщина, хоть и полувеликан. А Хагрид... это Хагрид".

— Ну, Мерлин тебе помоги, — сказал Альбус, глядя вслед удаляющемуся Хагриду.

* * *

Как ни переживал Дамблдор, природный магнетизм и животное обаяние Хагрида сделали свое дело. Мадам Максим на следующей встрече была довольна, весела, согласилась принять участие в турнире и вообще всячески смеялась над шутками и пошлостями Дамблдора.

Уладив столь важный и весьма скользкий вопрос, Дамблдор сразу же бросился решать проблему номер два — улаживать юридические заминки с Барти Краучем, который отличался умом и сообразительностью, но напоминал Дамблдору этакого сноба без души и человеческих эмоций.

Дамблдор прибыл к Барти Краучу в Министерство магии и застал его занятым по горло делами, подписанием разных бумаг и переговорами по каминной сети. То и дело из камина высовывалась голова того или иного чиновника, который что-то просил и — самое важное — оставлял после себя груды пепла. Крауч был холоден и раздражён, хотя вокруг него и порхал, аки мотылек над свечой, лизоблюд и фарисей-карьерист Перси Уизли.

— Сейчас, я всё подмету, мистер Крауч, — Перси нёсся с веником и совком к камину. — Сейчас я подам вам перо, мистер Крауч. Уже бегу с бумагой в спортивный отдел, мистер Крауч!

— Да, Уэзерби, — говорил Крауч, даже не глядя на Уизли. — Отправьте им соглашение на закупку двух десятков летающих ковров. И пусть дадут гарантию в этот раз. Чтобы персидская пряжа была, а не как в прошлый раз — турецкая! Я лично сосчитаю количество нитей в переплетениях!

— Да, сэр, сию минуту, сэр! — энтузиаст Перси с такой скоростью записывал за Краучем, что испачкал чернилами нос и половину верхней губы.

— Барти! — приветствовал Крауча Дамблдор, входя в кабинет и замерев от увиденной картины. — Уделите мне минутку?

— Да, Дамблдор, — деловито ответил Крауч и пренебрежительным жестом руки, даже не глядя на Перси, попросил своего секретаря убраться вон.

— Барти, нужно подписать согласие на обработку персональных данных каждого дракона из Румынии, — быстро начал Дамблдор. — Там у них такая бюрократическая волокита, связанная с защитой этих существ... просто Морганова селезенка!

Но Крауч уже не слушал Дамблдора, углубившись в изучение документа. Особенно тщательно Барти прочитал графу, написанную мелким шрифтом, отчего Дамблдор пришел в неописуемый восторг.

"Потрясающий крючкотворец, — подумал Альбус. — Мне бы такое прилежание, я бы не только министром стал, но и, быть может, порядочным человеком..."

— Да, Дамблдор, все в порядке, — Крауч подписал документ, и подпись вспыхнула, свернув его магией в свиток.

— Спасибо, Барти, — приятно улыбаясь, поблагодарил Альбус. — На Чемпионате по квиддичу будете?

— Да.

— И к нам в Хогвартс приедете?

— Только на открытие турнира. Дела.

— А кто же будет вместо вас комментировать?

— Бэгмена назначили, — с холодом в голосе ответил Крауч, и всякий, даже абсолютно не знающий Крауча человек, понял бы, что Бэгмен ему не нравится.

— А судить вы будете?

— Да, приеду.

— Хорошо, Барти.

С этими словами Дамблдор удалился из идеально чистого кабинета Крауча.

* * *

На Чемпионат по квиддичу Дамблдор так и не смог попасть, хотя эту игру на метлах директор очень любил еще со школы.

Финал он тоже пропустил, когда команда Британии таки выиграла, хотя снитч поймал болгарский ловец Виктор Крам, который, если верить Каркарову, учился в Дурмстранге на последнем курсе.

А пропустил Дамблдор сие соревнование, так как был вынужден командовать группой рабочих гномов, которые разбирали башни и трибуны на поле для квиддича, хотя все было отстроено единой магией.

— Да куда ты его понес, кретин! — услышал Дамблдор крик невысокого крепкого бородатого бригадира.

— Куда сказано!

— Идиот, ты понимаешь, что разбирать башню нужно сверху, а не с середины, баран?

— Виноват!

— Балбес!

— Ну, я вас оставлю, — сказал было Дамблдор, который хотел провести эти часы чужого труда, которые грозили перерасти в дни и недели, в своем кабинете с бокалом лучшего прованского вина в руке.

— Бейте тарелки! Бейте розетки! Вилки тупите! Гните ножи! — запели гномы, и Дамблдор, закатив глаза, вернулся назад, потому что не мог оставить эту бесчинствующую ораву без присмотра.

Однако гномы к вечеру все демонтировали и увезли в указанный склад номер девять, а на месте стадиона для квиддича теперь красовалось огромное пустое поле.

— Эх, жаль портить такой вид, но что поделать, — сказал Дамблдор и взмахнул палочкой — на поле стали извиваться чёрные линии, которые постепенно приобрели форму гигантского лабиринта.

Потом Дамблдор произнес:

— Гербивикус Максима!

На месте линий тут же начала проклевываться мелкая поросль.

— К концу года вырастет, — сказал Дамблдор и отправился спать, потому как у него сильно дергался глаз от нервов, которые намотала на свои трудолюбивые кулачонки гвардия гномов-работников, именовавшая себя не иначе как "Последователи Чака". Им еще предстояло соорудить трибуну для первого испытания с драконами, и Альбус, вспомнив сей факт, решил принять успокоительное перед сном.

Спустя неделю и три колбочки с успокоительными зельями Альбус был готов встречать в Хогвартсе кого угодно. Замок тоже полностью подготовили к приему дорогих гостей, все стадионы и трибуны были оборудованы. Дамблдор даже заручился поддержкой водяного народа, чтобы в случае чего быстро и оперативно предпринять нужные действия и не допустить гибели никого из участников турнира во время проведения второго соревнования.

Конечно, жирным грязным пятном на всем этом прекрасном приготовлении к празднику стал суд над Блэком и разбирательство с самим Дамблдором. Благодаря трусу Фаджу, пребывающему на посту министра магии, эту историю и негативное участие в ней Альбуса Дамблдора удалось замять, но сам Дамблдор долго морщился от произошедшего.

Кроме того, у директора возникло сразу несколько проблем, о которых он рассуждал накануне первого сентября, сидя в своем кабинете за стаканом виски.

Северус Снейп.

Альбус не понимал, что творится с его верным помощником. Потеря магии, вранье про какую-то любовь. И самое важное, Снейп не мог варить даже зелья! И Дамблдор потерял его болевую точку — старую рану от любви к Лили Эванс. Он не знал, что делать со Снейпом, и в то же время понимал, что зельевар становится пешкой в будущих играх с Волдемортом, который набирал силу, если верить шпионам Альбуса.

Второй проблемой стал освобожденный и в молодости крайне импульсивный и безумный Сириус Блэк. Дамблдор боялся, что Сириус, который так и не встретился с ним после освобождения, как бы Альбус ни старался увидеться, мог повлиять на Гарри Поттера и перетянуть его на свою сторону. И тогда плакали планы Альбуса по искоренению зла под именем Волдеморт, пусть мальчик служил всего лишь вместилищем крестража этого монстра.

Альбус закрыл глаза.

От этих мыслей у него разболелась голова.

— Мальчик должен умереть, — сказал он с горечью в голосе и открыл ящик стола. В нем лежали дневник Риддла, уничтоженный Гарри, и меч Гриффиндора, впитавший в себя яд василиска. — Я не выдержу этого.

Лето Гарри Поттера прошло не так сказочно и радостно, как он на то рассчитывал.

После того, как Гарри приехал из Хогвартса в Лондон, на вокзале Кингс-Кросс возле колонны с расписанием движения поездов стояли Дурсли, ждали нерадивого кузена и племянника и с ненавистью на него смотрели.

Гарри пошел в их сторону, но внезапно ему дорогу преградил Сириус Блэк.

— Гарри, мой дорогой! — расплылся в улыбке Блэк. — Как я рад! Как я рад!

Гарри сразу обрадовался, и все его существо взлетело ввысь, в подлунный мир.

— Сириус! — завопил Поттер. — Я тоже рад!

Но всю трогательность момента испортил Вернон Дурсль, который незаметно подкрался и почти заорал:

— Эй, товарищи! Хватит тут устраивать! Ты едешь с нами или как?

Вернон уставился на Гарри злыми крошечными поросячьими глазками.

— А. Это, видимо, и есть Дурсли, о которых ты мне рассказывал, да, Гарри? — Сириус очень недобро улыбался, оглядывая семейку. — А это, наверное, сам Вернон Дурсль?

— А вы кто, сэр? — зашипел дядя Вернон, краснея.

— Я — крестный отец Гарри, Сириус Блэк, — спокойно ответил Сириус. — Весь прошлый год обо мне писали в газетах. Я беглый убийца.

Гарри был вынужден наблюдать чудесное превращение — дядя Вернон тут же переменился в лице, и вся краснота сменилась бледностью кожных покровов.

— А... Я... Полиция! — вдруг заорал Вернон Дурсль. — Петуния, хватай Дадли и быстро в машину!!! Здесь преступник! Убийца!

С этими словами дядя Вернон сам дал такого быстрого деру, что Гарри, смеявшийся до слез, не предполагал, что такое вообще возможно.

— Ну что, поехали? — отсмеявшись, сказал Сириус, и Гарри кивнул.

* * *

Впервые Гарри ощутил себя дома. Пусть дом на площади Гриммо был не таким, о котором мог мечтать кто-либо с нормальной психикой и современным вкусом, но это оказалось место, где Гарри были очень и очень рады.

К приезду Поттера Сириус Блэк, будучи свободным, навел здесь такой порядок за эти три месяца, что дом было не узнать.

Войдя внутрь, Гарри сразу заметил, что вместо газовых светильников в форме змей появились круглые фонари, излучающие теплый приятный свет. Старые ковры на полу и подставка для зонтов в виде ноги тролля исчезли, паркет сверкал чистотой.

Вешалка для одежды превратилась в красивый зеркальный шкаф, а драпировка стен тканью бежевого и серого цветов смотрелась намного приятнее, чем старая зеленая.

— Вай, — сказал Гарри. — Сириус, здесь стало так уютно.

Сириус улыбнулся в усы.

— Это ты еще не видел кухню и свою спальню.

— Ну так веди! — завопил довольный Гарри.

Гостиная тоже претерпела изменения. Она была на пути в комнату Гарри, которая располагалась на втором этаже. Вместо унылого продавленного дивана и полок со всякой гадостью наподобие порошка, вызывающего чесотку, и часов сонной комы появился новый диван с кожаной обивкой, а вместо полок — стенка с нишей под телевизор.

— Я подумал, ты захочешь посмотреть телевизор, — сказал Сириус, изрядно смущаясь, — но пока не определился с моделью. Да и не факт, что из-за большого количества магии в доме будут работать эти маггловские штуки, но все же...

Сириус не успел договорить. Гарри бросился на него и обнял, чуть не сбив с ног.

— Спасибо, — отстранившись, сказал он. — Для меня еще никто столько не делал.

Сириус коротко улыбнулся и повел крестника в его комнату.

— Входи, — пригласил он, открывая дверь. — Раньше это была комната моего брата Регулуса.

— А где он? — немного нервно спросил Гарри.

— Погиб.

Лицо Сириуса омрачилось.

— Прости, — быстро сказал Гарри.

Сириус еще раз улыбнулся, на этот раз грустно, и немного напрягся.

Гарри стал осматривать комнату. Стены были выкрашены в красный и оранжевый цвета, кровать с балдахином была настолько большой, что Гарри мог бы пригласить туда спать Хагрида, и им все равно не пришлось бы сталкиваться коленями.

Рядом с кроватью лежал красивый коврик. Возле окна стоял письменный стол, а по бокам кровати — две тумбочки. Справа от двери располагались большой платяной шкаф и комод для вещей.

— Но у меня даже вещей столько нет, — вдруг самопроизвольно вырвалось у Гарри, и Сириус рассмеялся.

— Не переживай, — улыбнулся он. — Сходим по магазинам, что-нибудь тебе купим.

— Спасибо, Сириус, — тихо ответил Гарри.

— Располагайся. Спускайся вниз через двадцать минут, будем обедать.

* * *

Так вкусно, сытно и обильно Гарри не ел нигде и никогда, даже прошлым летом в гостях у семьи Уизли.

На кухне, которая также подверглась полнейшей модернизации — Сириус поменял всю мебель на дубовую, приобрел магический холодильник и новую плиту, — Гарри ждал настоящий пир.

На столе стояли кувшины с соком, блюда с рыбой и мясом, тарелки с картофельным пюре, бутербродами, колбасами, супами и несколькими видами салатов.

Гарри попробовал не все, потому что и той части, что он отведал, ему хватило бы до следующего вечера.

— Спасибо, ик, Сириус, — сказал, смахивая пот со лба, Гарри. — Все было, ик, очень вкусно.

Сириус зашелся лающим смехом.

После обеда Гарри с Сириусом отправились в гостиную и долго беседовали. Сириус курил трубку, пил виски и рассказывал Гарри о его отце.

А вечером, когда пришла пора идти спать, Гарри просто упал на кровать, завернулся в кокон из одеяла и уснул впервые в жизни абсолютно и полностью счастливый.

Но ночью Гарри стало плохо — ему вновь приснился кошмар.

Во сне он опять был змеей, которая ползала по какому-то заброшенному старинному дому.

— Хвост, — говорил уродец Волдеморт, сидящий на кресле у жарко пылающего камина. — Подои Нагайну.

Гарри увидел Хвоста — Петтигрю стал больше похож на крысу, чем на человека, и сильно исхудал.

Он подошел к змее, и Гарри вздрогнул от его прикосновения и зашипел.

Провозившись около пяти минут, Хвост сумел таки нацедить какой-то жидкости из желез змеи.

— Пейте, повелитель, — с придыханием сказал Питер, и Гарри увидел, как его передернуло от отвращения.

Допив, Волдеморт сказал:

— Круцио!

Хвост, истошно заорав, упал на пол.

— Это тебе за то, что сделал неприятно Нагайне. Круцио!

И под вопли Хвоста Гарри проснулся в своей постели.

За окном уже проблескивали первые лучи солнца, и в доме стояла потрясающая тишина.

С кухни тянуло запахами свежевыпеченных булочек и кофе.

Гарри какое-то время полежал, пришел в себя и отправился сперва в ванну, а потом и на кухню, где уже, полностью одетый, сидел Сириус и читал газету.

— А, Гарри! Доброе утро, — поздоровался Сириус. — Как спал?

— Отлично, — соврал Гарри, решив не портить первый день в новом доме своими глупыми снами и россказнями о них.

— Знакомься, это Кикимер. — Сириус щелкнул пальцами, и перед Гарри предстал домовой эльф, старый, но в идеально чистой тоге.

— Привет, Кикимер, — сказал Гарри, и эльф поклонился.

— Здравствуйте, хозяин Гарри, — пробормотал он.

— Ну, налетай! — пригласил Сирус, и Гарри набросился на кофе с круассанами и булочками с корицей.

* * *

Так и пошло — Сириус и Гарри стали вместе вести хозяйство и жить, как говорится, припеваючи.

Гарри все так же мучили кошмары, правда, он молчал об этом. В основном Гарри видел хронологию жизни Волдеморта и Хвоста, но не рассказывал Сириусу, дабы не омрачать прекрасное лето.

Пару раз Сириус получал письма от Дамблдора. Директор Хогвартса хотел встретиться, но каждый раз Сириус его культурно посылал прочь.

Единственное, что он сообщил Альбусу — это то, что Гарри живет у него и останется здесь до конца лета, поэтому не стоит тревожить его всякой ерундой и отправлять сов с письмами.

В середине лета Рон прислал письмо, в котором спрашивал, поедет ли с ними Гарри на Чемпионат мира по квиддичу, сообщив, что Гермиона должна приехать на финальный матч.

— Конечно, поедем, — сказал Сириус, сидя на лавке в сквере и попыхивая трубкой. — Я билеты давно купил.

— Ура! — завопил довольный Гарри.

Спустя пару недель Сириус с Гарри отправились на стадион, где проходил финал Чемпионата мира по квиддичу, и там Гарри встретил друзей — Рона и Гермиону.

— Вау, Гарри, отлично выглядишь! — улыбалась во все лицо Гермиона. — Ты так здорово поправился, тебе очень идет. И какая роскошная мантия!

— Да-да, привет! — поздоровался Рон, который был одет в толстовку поверх футболки и в растянутые джинсы — ему козырять было нечем.

— Ребята, а это Сириус, мой крестный! — представил Гарри Блэка.

— Всем привет, — сказал с улыбкой Сириус. — А вот и Артур Уизли!

— Здравствуй, Сириус! — Глава семейства Артур Уизли пожал руку Блэку. — Где вы с Гарри сидите?

— В ложе рядом с министром, — весело сказал Сириус. — Почти рядом с вами.

— Отлично! — просиял Артур. — Идем занимать места!

Матч прошел быстро и интересно. Гарри восхищался игрой охотников сборной Ирландии — такой скорости и точности перепасовки и виртуозности полета он не видел еще нигде. Но ловец сборной Болгарии был куда талантливее Эдриана Пьюси, ловца ирландцев.

— Победа! — вопили зеленые трибуны.

После матча Сириус с Гарри отправились домой, распрощавшись с Уизли и Гермионой.

А на следующее утро Гарри увидел Сириуса читающим газету, на передовице которой располагалась фотография черепа с выползшей изо рта змеей.

— Что-то случилось? — спросил Гарри, зевая.

Сегодня ему не снились кошмары, и он отлично выспался.

— Да вон, мрази перепили, — с отвращением сказал Сириус.

— Кто?

— Бывшие прислужники Волдеморта. Запустили Черную метку, которую оставляли над домами тех, кого убили, и магглов подвесили вверх ногами. Идиоты.

Гарри быстро прочитал статью.

— И авроры их не задержали? — спросил он.

— Авроры сами небось были полупьяные, — сказал Сириус. — Охраны было много, но все произошло ночью. И если верить газете, то тот, кто запустил метку, был не с выпивохами. Потому что, когда появилась метка, шествие дебоширов сразу прекратилось, и они все аппарировали. Да и можно отследить, какое последнее заклинание было выпущено из волшебной палочки.

— Вот скоты, — сжал руки в кулаки Гарри. — Такой праздник людям испортили.

— Да. Алкоголь вообще опасен и для разума, и для жизни.

Но на следующий день Гарри уже забыл об этом разговоре с Сириусом, потому как Блэк купил билеты на Мальдивы, и Гарри с удовольствием отправился вместе с крестным из пасмурного туманного Лондона в солнечный островной мир, полный улыбчивых загорелых людей и вкусных коктейлей.

У Сириуса Блэка сильно болела голова.

Утром первого сентября перед началом учебного года все преподаватели собрались в Большом зале Хогвартса, чтобы Дамблдор как всегда провел вводный инструктаж.

— Итак, мои верные друзья и соратники, — начал свою похожую на предыдущие как две капли воды пламенную речь Альбус Дамблдор, выстроив учителей в шеренгу, — в этом году Хогвартс избран местом проведения Турнира Трех Волшебников. Все преподаватели получат премию по окончании года, потому что, помимо наших шалопаев, придется учить еще и иностранных.

Сириус-Снейп хотел было усмехнуться, но слова директора отдавались болью в голове, и он просто стоял и слушал, как обычно, с непроницаемым лицом.

— Всем нам придется быть настороже, — вдруг тихим и зловещим голосом сказал Дамблдор. — Потому что в замке будет много иностранцев. И кто знает, что у них на уме. В общем, в случае чего сразу же колдуйте, а уж потом разбираться будем.

"Да, с доверием у Дамблдора всегда было плохо, — подумал Сириус. — Но в данной ситуации я с ним согласен".

— А теперь, коллеги! — повысил голос Альбус. — Всем вам следует расписаться в журнале по охране труда и технике безопасности. Я начну, пожалуй, с вводного инструктажа...

Дальнейшие разглагольствования директора по поводу того, что нельзя совать пальцы драконам в рот и нельзя глушить рыбу, как и других обитателей Черного озера, заклинаниями и всем таким подобным, что нельзя отрывать лапки акромантулам, чтобы посмотреть, как они весело катаются по земле, и все такое прочее, Сириус тупо не слушал, потому что от головной боли ему не помогали зелья.

"Где я куплю теперь аспирин?" — подумал Сириус и потер виски.

Он уже очень сильно сожалел о том, что вчера вечером встретил Хагрида и они с ним знатно выпили ячменного виски Хагридова производства, стоявшего в дюжине бочек в хижине лесника.

— Твою маму, Хагрид! — ругался Сириус, когда Дамблдор закончил собрание и все расписались в толстом журнале с засаленной от времени обложкой.

Полувеликан вздрогнул и обернулся.

— Профессор? — испуганно спросил Рубеус, стоя в дверях и собираясь уйти из Большого зала на природу и оставить его, Сириуса, без обезболивающих.

— После твоей бормотухи вчерашней у меня голова словно лопнуть хочет, — сказал Сириус. — Даже зелья не помогают.

— А, — довольно улыбнулся Хагрид. — Вам стоит попробовать мое зелье "Чтобы пить, не пьянеть и протрезветь".

— Хорош издеваться! — сказал Сириус. — Давай мне уже!

Хагрид потопал к себе, а Сириус за ним.

* * *

Вечером, когда все студенты собрались в Большом зале, а голова у Сириуса перестала болеть после очередного Хагридова пойла "Как пить и не пьянеть", перед всей школой выступил директор.

— Итак, мои дорогие студенты и студентки! Ну и преподаватели тоже! В этом году в Хогвартсе не будет чемпионата по квиддичу, потому что в нашем любимом замке пройдет Турнир Трех Волшебников! — раскинув руки в стороны, будто желая обнять всех и вся в зале, вопил Дамблдор. — Поэтому всех вас прошу не нарушать школьные правила!

Раздались смешки, и даже Сириус ухмыльнулся.

— Далее. Поскольку турнир опасен и участие в нём сопряжено порой с трудными заданиями, то курировать обстановку и следить за порядком призвано наше дражайшее Министерство магии, — съязвил Дамблдор. — Предоставим слово его представителю. Барти Крауч, просим!

Сириус увидел, как Барти Крауч встал из-за стола и проследовал к трибуне, которую освободил Дамблдор.

— К Турниру не допускаются участники, не достигшие семнадцатилетнего возраста, так как их способности несопоставимы со сложными заданиями, которые могут нанести вред здоровью и жизни, — на одной ноте начал Крауч, но его прервали гневные выкрики студентов, не согласных с условиями конкурса.

— Тишина! — завопил усиленным магией голосом Дамблдор.

— Кха-кха, — показушно прокашлялся Крауч, когда все стихли. — Турнир состоит из трех состязаний. За каждое испытание чемпионы получают баллы. В октябре приедут участники из других школ.

Крауч долго и нудно разъяснял правила турнира, но Сириус его не слушал, мечтая взять еще ячменного виски Хагрида и напиться, чтобы забыть этот монотонный бубнеж.

После ужина к Сириусу подошел Люпин и отвел его в коридор, через который из Большого зала можно было попасть в учительскую.

— Северус, — по обыкновению мягко стал говорить Ремус, выглядевший бледным и замученным больше обычного, — в этом году у нас есть та же проблема, что и в прошлом. Аконитовое зелье.

Сириус посмотрел на него.

— Думаю, мы что-нибудь придумаем, Ремус, — сказал Сириус.

— Я просил Дамблдора уволить меня сразу по окончании учебного года. Но он не отпустил. Сказал, что я не должен уходить и, один раз проколовшись, можно не допустить этого впредь. Правда, я не могу больше так рисковать доверием Дамблдора, да и здоровьем окружающих, — с отвращением в голосе закончил Ремус.

— Я буду доставать тебе зелье, — сдвинув брови, сказал Сириус. — Уж если кому и уходить, так это мне. Магии нет, варю зелья, а получается суп.

Повисла неловкая пауза.

— Дамблдор — великий человек, — еще тише сказал Люпин.

"Наверное, он прав", — подумал Сириус.

Люпин ушел и оставил Блэка одного в коридоре.

* * *

После объявления о том, что в школу приедут заморские студенты и студентки, все в замки крайне перевозбудились. Сириус слышал, как перед его уроком некоторые студенты расписывали себе иностранных учеников, разводя сплетни.

— Наверное, там все ходят в шелках и мехах, — говорила прыщавая пятикурсница Лиза Бричкина. — И богатые все! Только поцеловались — и замуж! И всё — жизнь удалась!

— Да ну! Они там все просто красивые! Не то что наши замарашки, — отвечала ей Вава Кордянова, представительница факультета Слизерин.

Сириус хотел было открыть рот и высказать девочкам все, что думает о сплетнях и сплетниках, но вовремя остановился.

— Да и вообще, кто у нас тут? Седрик и все? Поттер вообще ни о чем, а больше-то никого и нет, — сказала Бричкина, на которую Сириус не взглянул бы без слез, даже будучи сильно пьяным и на один глаз слепым.

— Тишина, — громко сказал Блэк, и все разговоры в классе прекратились. — Итак, сегодня мы будем варить зелье от прыщей, — мстительно потирая руки, добавил он и посмотрел на Бричкину. — И каждый попробует своё варево на себе...

* * *

Природа наградила сентябрь приятной солнечной погодой, на улице было тепло, комфортно, и можно было нежиться под солнечными лучами дни напролет. Сириус так и делал бы, но горы работы, которые приходилось разгребать, как маглу, руками, отнимали почти всё свободное время.

Сириус подолгу сидел в своем кабинете или библиотеке, читал и правил домашние задания студентов, иногда подкалывал особо "умных и талантливых" учеников. Проверяя задания, Сириус часто вспоминал лето и Чизуру Кагура.

С той девушкой он прожил весь месяц и не хотел возвращаться в свою родную Британию и туманный Лондон, но деньги быстро кончались, и делать было нечего.

Чизуру писала, Сириус отвечал ей подробными, красиво написанными письмами и очень хотел с ней увидеться.

Но вместо этого он сидел в Хогвартсе и пытался научить хоть чему-нибудь целые толпы не думающих и очень наглых студентов, коих должно было стать еще больше в октябре, чего Сириус ждал с ужасом.

Во всех этих заботах, да еще и во внеклассных мероприятиях по подготовке к турниру и приезду заморских гостей, месяц пролетел незаметно, и вот уже октябрь катил в глаза.

В день приезда студентов из Дурмстранга и Шармбатона Дамблдор словно взбесился, и все в замке, включая домовых эльфов и преподавателей, принимали меры безопасности и наводили чистоту.

Под вечер, когда все устали и уже хотели только одного — поесть и лечь спать, Дамблдор собрал всю школу перед Черным озером и, радостно раскинув руки в стороны, начал свой пламенный монолог:

— Итак! Внимайте! С минуты на минуту появятся первые студенты!

И только Дамблдор закончил речь, вода в Черном озере вскипела, и с неприятным хлюпающим звуком на ее поверхности, аки мертвец из ящика, показался огромный черный корабль под чёрными парусами, чей капитан — пират, которого изрыгнула сама преисподняя.

Корабль причалил, на воду спустились лодки и единой магией поплыли в сторону берега. Спустя пару минут Сириус увидел студентов — одетые в огромные меховые шубы, они походили на медведей.

— Дурмасраньг! Прошу прощения, Дурмстранг! — заорал Дамблдор. — Директор — Игорь Каркаров!

Сириус увидел высокого худого мужчину с козлиной бородкой, одетого в соболиную шубу.

— Дамблдор! — Каркаров улыбался, показывая свои гнилые зубы, но его глаза оставались при этом ледяными.

— Входите, входите! — радостно привечал всех Альбус. — А вот и наши друзья из Шармбатона!

Тут Дамблдор указал куда-то вверх, и Сириус увидел точку в небе, которая стремительно увеличивалась в размерах.

Еще пара минут, и на опушке Запретного леса приземлилась большая карета, которую везли по воздуху гигантские крылатые кони.

Дамблдор шустро подскочил к карете и открыл дверь.

Из нее выплыли мадам Максим и около десятка студентов, закутанных в тонкие шелка и жутко замерзших.

— Шармбатон! — заорал Дамблдор во второй раз. — И ее директор — мадам Максим.

— Ох-хо-хо! Привет, Дамблдог'! — поздоровалась мадам. — А где А'грид?

Потом все студенты вошли в Большой зал. Когда заморские гости сняли свои шубы, а шармбатонцы, наоборот, нацепили на себя ещё тонких тканей, Сириус заметил, что дурмстрангцы щуплые, потому что шубы на них большие, а шармбатонцы — в основном женского пола, оттого и в таких тонких невесомых одеждах, возбуждающих воображение юных пылких студентов.

— Друзья! — заорал Дамблдор в третий раз. — Перед тем, как мы приступим к нашему замечательному пиру, несколько слов о турнире! Внесите кубок!

Тут же, словно материализовавшись из воздуха, появился Филч и поставил рядом с Дамблдором сосуд, напоминающий гигантский кубок грубой ручной резки, наполненный синим пламенем.

— Это Кубок огня, — словно представляя почетного гостя, сказал Альбус Дамблдор. — Все студенты, достигшие семнадцатилетнего возраста, могут бросить в него бумажку со своим именем не позднее завтрашней ночи! И кубок выберет лучшего!

Зал разразился аплодисментами.

— Но помните, — продолжил Альбус, — участие в турнире — это не только слава, но и опасность. Хорошенько подумайте над тем, готовы ли вы сражаться с неизвестностью.

Последние слова директора прозвучали столь зловеще, что радостный гомон в зале стих.

— А теперь... Да начнется пир!

Гермиона Грейнджер хорошо отдохнула летом.

Она жила с родителями, ела, спала и много гуляла по Лондону и его окрестностям. Гермиона любила взять с собой книгу, отправиться в тихий немноголюдный сквер или светлый лес, прихватив с собой пару бутербродов, и читать.

Она понемногу возвращалась в то исходное состояние, которое было у нее до всей этой истории со Снейпом и ее никому не нужной влюбленностью.

— Давай, Гермиона! — подзуживал отец. — Ну, ты совсем разучилась в футбол играть! Отнимай!

И Гермиона рванула на отца, который убегал с футбольным мячом по заднему дворику.

Вечерами Гермиона говорила с мамой о погоде или о медицине — её родители были стоматологами.

— Что нового в мире медикаментов? — спросила она у мамы.

— Наркотики запретили, — пошутила мать.

— Давно пора, — парировала Гермиона, и они с матерью засмеялись.

Так и шло прекрасное беззаботное летнее время.

В августе Гермиона виделась с Гарри Поттером и Сириусом Блэком на Чемпионате мира по квиддичу. Она обрадовалась другу, тем более что Гарри выглядел иначе — он словно скинул груз и расправил плечи, набрал несколько недостающих килограммов и, судя по виду, был счастлив, что рядом с ним крестный, который его явно любит и носится с ним.

После финального матча Гермиона задержалась в палатке Уизли.

— Гермиона, ну как тебе? — спросил Рон, сверкая глазами. — Крам — просто лучший ловец! Хотя охотники Ирландии порвали их!

— Виктор, я люблю тебя! — запел Фред Уизли.

— Очень люблю! — вторил ему Джордж.

— Когда мы с тобой не вместе, я ночами не сплю! — спели Фред и Джордж вместе, а Рон швырнул в них ботинком и надулся.

Гермиона рассмеялась и спустя полчаса отправилась через портал в Лондон к родителям.

Но все хорошее быстро кончается — и вот уже на календаре значился конец августа. Наступал сентябрь, а с ним новый учебный год, которого в этот раз боялась Гермиона.

Она не знала, как отреагирует, когда увидит Северуса Снейпа. Но Гермиона понимала, что если профессор зельеварения останется в школе, ей придется ходить на его уроки и, соответственно, видеться с ним.

"Я смогу, я справлюсь", — думала Гермиона, собирая вещи в свой огромный чемодан.

Комната Гермионы в доме родителей была просторной и светлой. В изголовье изящной металлической кровати стоял торшер для чтения, а по бокам кровати — тумбочки.

Письменный стол у окна, лампа-прищепка, полки с книгами и платяной шкаф — мебель исполнена в светлых, почти белых оттенках. Всё это нравилось Гермионе, и этим летом комната была ей особенно дорога.

Впервые за годы обучения в Хогвартсе Гермиона не хотела уезжать из родительского дома.

* * *

Хогвартс-экспресс увозил Грейнджер все дальше и дальше на север, а с ней и многих других студентов, которые начинали или продолжали обучение в Хогвартсе.

— Вы слышали про Черную метку? — хриплым шепотом спросил Рон Уизли у Гарри и Гермионы, с которыми ехал в одном купе.

— Да, это ужасно, — ответил Гарри.

— Что говорит твой отец, Рон? — поинтересовалась Гермиона.

— Папа говорит, что никого не удалось поймать. А Черную метку наколдовал эльф самого Барти Крауча!

— Офигеть, — присвистнул Гарри. — А кто такой Крауч?

— Это министерский работник, — рассказывал Рон. — Ему прочили место министра магии, но он не стал им, потому что его сын был пособником Сами-Знаете-Кого!

— Вот это да, — протянул Гарри.

Гермиона слушала вполуха. Она думала о том, что скоро увидит Снейпа.

За этими тревожными разговорами и вестями Гермиона не заметила, как ребята приехали на станцию Хогсмид и вышли на перрон, где, как всегда, встречал первокурсников Хагрид.

— Первогодки! Ко мне! — услышала Гермиона зычный, рычащий голос Рубеуса. — Идите ко мне! Первогодки!

Гарри, Рон и Гермиона прошли к карете и уселись в нее. Гермиона рассматривала деревья за окном, слушала разговоры друзей, но внутренне сжалась, и волнение сдавливало ей горло. В замке она ждала встречи с Северусом Снейпом, хотя не знала, как отреагирует.

Возле ворот, преграждающих вход на территорию замка, кареты остановились, и Гермиона пошла вперед к дверям замка.

В Большом зале студенты занимали места, и тут Гермиона увидела его — Северуса.

Снейп за лето загорел, набрал вес, и его прическа, очевидно, после длительного пребывания на солнце, изменилась. Черные волосы выгорели, немножко вились на концах, и стрижка стала короче — хотя Снейпу это шло.

Гермиона смотрела, как Северус улыбается, приветствуя Дамблдора, пожимает руку Люпину и усаживается на свое место. Снейп выглядел довольным — и она в то же время испытала облегчение и боль.

После того, как Дамблдор огласил на всю школу, что в стенах замка пройдет Турнир Трех Волшебников, Гермиона подумала, что, учитывая ее знания и навыки, она могла бы принять участие в состязании, но не подходила по возрасту.

Прошёл месяц, и в школу прибыли делегации из Дурмстранга и Шармбатона. Всё это время Гермиона была на удивление спокойна внутри и вновь стала такой же активной на уроках, как раньше.

В октябре наступил день, когда Дамблдор провел вокруг Кубка огня возрастную черту, и Гермиона подумала, что директор — гений. Черту мог переступить только взрослый волшебник, а все, кто не достиг семнадцатилетнего возраста, — нет.

Братья Уизли приготовили Зелье старения, чтобы добавить себе пару месяцев и выиграть тысячу галеонов — приз за победу в турнире.

Но когда они прыгнули за черту, невидимая рука будто вытолкнула их из круга, и у них отросли длинные бороды, и больше желающих обхитрить Дамблдора не нашлось.

"Идиоты, — думала Гермиона. — Решить эту задачку элементарно. Необходимо просто попросить того, кто способен пройти черту по возрасту, бросить в Кубок нужное имя, и все".

Но Гермиона никому не сказала об этом, понимая, что подобная информация может нарушить спокойствие в школе.

Вечером того же дня Гермиона шла в башню Гриффиндора и услышала разговор.

— Неужели, Северус?

— Да, Дамблдор.

Разговаривающие были за поворотом, и Гермиона навострила уши.

— Чизуру Кагура, — ответил Снейп.

— И вы провели с ней лето? — спросил Дамблдор.

— Да.

— И после этого вы наколдовали Люмос?

— Беспалочковой магией.

— Шедеврально.

— Да.

— Любовь, Северус. Она спасет мир и всех нас.

Дальнейшее Гермиона была не в состоянии слушать. Она быстро развернулась и отправилась в противоположную сторону — к столовой, где работали домовики.

Почесав грушу на картине, Гермиона поздоровалась с добродушными эльфами и попросила бутылку хереса.

— Вот, возьмите еще сыра и ветчины с хлебом, — пропищал эльф, поднося Гермионе кушанья и напитки.

— Спасибо вам, — улыбалась растроганная Гермиона. — Вы такие хорошие. Добби?

— Да! — пропищал эльф. — После того, как Гарри Поттер освободил меня, я стал слоняться от дома к дому и просить за работу деньги. Но меня все отвергли, — Добби повесил уши. — Только профессор Дамблдор принял меня. И платит мне один сикль в месяц! — Домовик гордо распрямил спину, а остальные эльфы отшатнулись от него, как от прокаженного.

— Ого! — сказала Гермиона, прикидывая, что эти существа обделены настолько, что не получают за свою работу даже минимальную плату.

— В следующий раз приходите с Гарри Поттером! — прокричал Добби, и Гермиона ушла из кухни.

* * *

Остаток вечера Гермиона провела в кресле у камина в гостиной Гриффиндора.

Когда все отправились спать, она налила в стакан вина, взяла еды и принялась пить и есть.

Гермиона довольно быстро адаптировалась к разного рода изменениям, но услышать вот так в открытую о том, что Снейп все лето развлекался с какой-то бабой, — это было для нее слишком.

Гермиону накрыло волной боли и разочарования.

Она стала пить все более жадно, прямо из бутылки, и скоро поняла, что очень сильно пьяна.

— Ик! — икала она. — Ик!

В распаленном алкоголем мозгу появилась мысль о поиске приключений. Гермиона решила, что только так ее смогут заметить.

— Ты узнаешь обо мне! Я заставлю тебя!

С этими словами Гермиона взяла лист пергамента и написала на нем "Гермиона Грейнджер".

— Кубок выберет меня, — говорила она. — И тогда... И тогда вы все...

С этими словами Гермиона незаметно для самой себя уснула.

На следующее утро Грейнджер проснулась в своей кровати в спальне для девочек. У неё болела голова, и она ничего не помнила из того, что произошло вечером.

— Мне нельзя пить, — хрипло сказала Гермиона и налила себе воды. — Так лучше.

Остальная часть дня прошла как в тумане — Грейнджер было плохо, её мутило, она не могла сосредоточиться на уроках и всячески старалась прилечь и поспать.

Вечерний пир, на котором было оглашение результатов по отбору чемпионов, Грейнджер не могла пропустить, потому что записка с её именем таинственным образом исчезла со стола возле камина в башне Гриффиндора и это тревожило Гермиону.

— Итак, друзья! — воскликнул Дамблдор и взмахом руки потушил весь свет в зале, который теперь освещал только синий таинственный огонь Кубка огня. — Настала пора огласить результаты!

В зале повисла многозначительная тишина.

И тут...

Кубок вспыхнул красным, и из него вырвался объятый пламенем кусок пергамента, который Дамблдор ловко поймал.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Раздались приветственные крики и аплодисменты. Крам встал и как ни в чем не бывало прошёл к Дамблдору и забрал кусок пергамента со своим именем.

Полыхнуло второй раз, и Дамблдор завопил:

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

На сцену выпорхнула тоненькая девушка, чьи длинные светлые волосы серебрились в свете кубка.

— Чемпион Хогвартса, — поймал Дамблдор третий кусок пергамента, и Гермиона напряглась. — Гермиона Грейнджер. Что?

В зале повисла пауза.

Гермиона встала и, еле передвигая ноги, подошла к директору. Тот отдал ей пергамент.

— Ей нет семнадцати! — закричал кто-то в зале.

— Обман!

— Подлог!

— Тишина! — заверещал Дамблдор, и все стихли.

Только директор успокоил присутствующих студентов, как Кубок огня загорелся в четвёртый раз и из него вылетел ещё один обугленный пергамент.

— Гарри Поттер, — прочитал Дамблдор, и Гермиона упала в обморок.

Если сказать, что всё обитатели Хогвартса были в шоке, это значит, не сказать ничего.

После того, как стало известно, что в Турнире Трех Волшебников участвуют два чемпиона Хогвартса, причем не достигших совершеннолетия, пресса магического мира взорвалась похлеще Везувия, и шквал критики и негатива вылился на Гарри, Гермиону и Дамблдора обильнее, чем магма с пеплом на несчастные порочные Помпеи.

Газеты и газетенки, журналы и журнальчики, писали и трезвонили, смаковали новости, устраивали пресс-конференции, перемывали кости всем, начиная от Гермионы и заканчивая Дамблдором. Фурор был столь огромного масштаба, что Сириус Блэк, который приехал в Хогвартс на следующий день, немного бы расстроился перетягиванием внимания от своей персоны, если бы не был столь сильно испуган за Гарри.

— Да все нормально, Сириус! — сказал Гарри, когда Сириус чуть не с кулаками набросился на Дамблдора и Каркарова.

— Я вас засужу! — заорал Блэк, указывая средним пальцем правой руки на Дамблдора. — Мальчика теперь подставить хотите, да, Дамблдор? А ты, крыса, ты вообще не жилец! — указал Сириус на Каркарова.

Безобразная сцена праведного гнева, перешедшего в оскорбления личности и переход на личности, происходила посреди завтрака в Большом зале.

Гарри теснил Сириуса, из палочки которого на пол сыпались искры, оставляющие темные пятна на полу, Дамблдор стоял и смотрел на Блэка, а Каркаров трусливо прятался за директором.

— Я вам покажу! — горячился Сириус. — Гарри, пусти! Я сейчас начну бороды рубить! А потом в министерство пойду! Устроили они тут Турнир, мать вашу! Дети еще не умеют ни хрена, а их уже в пасти к василискам суют! Произвол, Дамблдор! Я этого так не оставлю!

— Сириус, пройдемте в мой кабинет, — спокойным, но очень расстроенным голосом сказал Альбус. — Игорь, уйди!

Каркаров скрылся за дверью, которая вела из Большого зала в учительскую, и, как предполагал Гарри, остался подслушивать — дверь была неплотно прикрыта.

Гарри, конечно, был сильно напуган, но он переживал за Сириуса, который был настолько зол, что вокруг него начал потрескивать воздух.

— Я с вами никуда не пойду! — громко сказал Блэк. — Вы достали меня своей скрытностью! Это в прошлый раз привело к тому, что я тринадцать лет отсидел в Азкабане ни за что!

Все студенты в Большом зале ахнули.

— Все совершают ошибки, — сказал Альбус негромко.

— Да, только ваши ошибки ломают жизни и здоровье людям! — завопил Сириус. — Так, все. Я иду в министерство, в Международную Конфедерацию магов или куда там еще. Гарри не будет участвовать в этом Турнире, и все! Костьми лягу!

С этими словами Сириус круто повернулся на каблуках и пулей вылетел из Большого зала и далее из замка.

За ним ураганом помчался Дамблдор.

Гарри, постояв еще несколько секунд на всеобщем обозрении, быстро сел за стол Гриффиндора, поближе к Гермионе, на которой тоже не было лица.

— Твою мать, — ругнулся Рон. — Прости, Гарри, что вчера наговорил тебе гадостей. Я был не прав.

— Я рад, что до тебя это так быстро дошло, — сухо ответил Гарри другу, который сейчас сидел рядом и с которым они накануне грязно поругались из-за того, что Поттер стал участником Турнира. — Гермиона, как ты?

Та была бледной и ничего не ела.

— В шоке, — хрипло сказала Гермиона, которая пила всю ночь и теперь ее мутило и мучило жуткое похмелье.

— Ладно, — Гарри стал греметь ложкой по стакану с чаем трясущейся рукой. — Ты написала родителям?

— А смысл? — ответила Гермиона. — Они же маглы.

— Гадство, — ругнулся Гарри. — Я поговорю с Сириусом, может быть, он что-то сможет сделать.

Гарри вскочил и выбежал из Большого зала, чтобы отправить письмо крестному.

По пути Поттер столкнулся с Дамблдором, который был разгневан.

— Гарри, зайди ко мне через десять минут, — попросил Альбус.

Гарри кивнул, сбегал в совятню, быстро написал письмо Сириусу и побежал к Дамблдору, волнуясь, что он опоздает на урок Защиты от Темных сил.

— Профессор, вызывали? — быстро постучав и открыв дверь в кабинет Альбуса Дамблдора, спросил Гарри.

— Входи, Гарри, — сказал Альбус мягко.

Гарри уже не первый раз был в этом замечательном круглом кабинете, но каждый раз восторгался его убранством.

— Гарри, ты ведь не бросал в Кубок свое имя? — спросил Альбус, расхаживая вокруг своего рабочего стола.

— Конечно, нет, сэр, — сказал Гарри не в первый раз, так как вчера вечером при свидетелях и воплях недовольных Каркарова и мадам Максим Дамблдор уже спрашивал про это.

— Прости, но я должен был спросить, потому что не понимаю, — лицо Дамблдора исказила гримаса муки.

— Не понимаете, что, сэр?

— В этом кошмаре определенно замешаны темные силы, Гарри, но я не могу различить, кто за этим стоит, — печально ответил Дамблор и осел на стул, напомнив Гарри шарик, из которого выпустили весь воздух.

— Я буду максимально осторожен, — сказал Гарри. — А можно ли не участвовать в Турнире?

— Нет. Вы связаны магическим контрактом, он запечатывается в сердце. Этот контракт не разрушить, — ответил Дамблдор и уставился в окно.

Повисла пауза. Только на жердочке феникс Дамблдора Фоукс бормотал что-то свое и пощелкивал клювом.

— Сириус не поговорил с вами? — спросил Гарри, разорвав навязчивую тишину.

— Нет, он настроен добиваться моего смещения с поста директора школы и исключения тебя из Турнира. Он отправился в министерство.

— Я поговорю с ним, — сказал Гарри и увидел, как в глазах Дамблдора блеснули слезы.

— Спасибо тебе, Гарри.

* * *

Следующая учебная неделя прошла для Гарри как в тумане. Кроме прессы, всё студенты Хогвартса, особенно слизеринцы, устроили Гарри с Гермионой травлю, которую пресёк Люпин, отправив несколько особо рьяных деятелей к Дамблдору и сняв около сотни очков с провинившихся.

Гарри, прошедший подобного рода травлю на втором курсе, нормально переносил выпады и оскорбления студентов, а вот Гермионе было тяжело.

Однако из-за переживаний Гарри не слушал учителей, все больше думал о том, не проявить ли малодушие и не уехать в Лондон к Сириусу на площадь Гриммо.

Но вторая половина его существа говорила о том, что так поступать не стоит и что Гермиона окажется совсем одна, а за ней он был обязан присматривать, потому что она была его лучшей подругой.

Скоро Блэк прислал письмо, в котором говорил, что отправил несколько прошений в разные суды, чтобы Гарри не допустили к участию. Также Сириус писал, что подал прошение в Попечительский совет с целью смещения Дамблдора с поста директора, что ради этого он даже перекинулся парой слов с Люциусом Малфоем, которого не мог терпеть.

Гарри же написал крестному, чтобы тот не трогал Дамблдора, потому что без него Хогвартс превратится в "незнамо что". Гарри написал также про Гермиону и попросил, чтобы Блэк везде упоминал и Грейнджер, так как больше никто в целом мире не смог бы ей помочь, кроме них.

Гарри ждал ответов, а меж тем время продвигалось к первому состязанию, и только они с Гермионой были удручены своим участием в Турнире.

Когда объявили чемпионов Шармбатона, Гарри видел, как остальные француженки рыдали, что выбрали не их. А Виктор Крам, похожий на нахмуренного ворона, не подавал виду, словно участие в Турнире для него не труднее, чем сыграть в матч по квиддичу с дилетантами.

В конце недели, спросив разрешения у Дамблдора, Гарри с Роном и Гермионой отправились к Хагриду, чтобы хоть немного унять тревоги и просто поговорить с другом.

— Заходите, заходите, — приветственно пригласил Рубеус, открывая друзьям дверь. — Это кто же вам так удружил-то?

Гарри скинул мантию и плюхнулся на стул, который стоял ближе к камину.

— Никто не знает, — сказал Гарри удрученно. — Так ты веришь, Хагрид, что мы не бросали свои имена в Кубок?

— Естественно, — ответил добрый Хагрид и тепло улыбнулся Гарри и Гермионе. — Я же вас с пеленок знаю! Вы же не полезли бы ради славы и денег в такой переплет, никак нет!

— Спасибо, Хагрид, — слабо улыбнувшись, ответила Гермиона. — Только это не так.

— В смысле? — спросил Рон.

Хагрид, наливающий всем чай в огромные красные в белый горох кружки, чуть не обронил чайник.

— Я хотела принять участие в Турнире, — совсем тихо сказала Гермиона. — Потому что... потому что... влюбилась.

Гарри посмотрел на подругу, и его челюсть плавно и медленно отъехала вниз, а судя по выражению лица Рона, с ним произошло примерно то же самое.

— Это ж в кого надо влюбиться, чтобы жизнью рискнуть? — спросил Хагрид.

— В Крама? — сухим голосом спросил бледный Рон.

— В Снейпа, — сказала Гермиона и закрыла лицо руками.

Гарри, который знал об этом увлечении подруги, посмотрел на Хагрида, и у него в груди почему-то зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Это началось на третьем курсе после бала! — плакала Гермиона. — И он так изменился. Он стал добрым! А я потеряла голову. И еще это Рождество! Я думала, приеду после летних каникул в школу и все будет хорошо, но нет! Он летом развлекался с какой-то там кралей, а меня в упор не видит!

Гермиона разрыдалась.

Хагрид поставил чайник на плиту и положил свою огромную сильную руку на её плечо.

— Ты не права, Гермиона, — сказал Рубеус. — Ты одна из самых красивых девушек в школе! И самая умная, это уж точно!

— Не расстраивайся, Гермиона, — сказал Гарри. — Я знаю, что такое безответная любовь.

* * *

После столь тяжелого вечера Гарри с удовольствием оказался в своей кровати и задернул полог.

Гарри лежал, но не мог уснуть. Спустя час Поттер услышал, как пришел Рон, лёг, как он сопит и проклинает Снейпа, а потом и мерное дыхание спящего друга.

Самого Гарри мучил вопрос, почему ему так больно от слов Гермионы. Да, она ему нравилась, но Гарри не думал о ней как о потенциальной спутнице жизни, да и вообще эти вещи мало его волновали в этом возрасте.

Так, незаметно для самого себя, Гарри уснул.

— Гарри, приходи ко мне в восемь, — после урока по уходу за магическими существами сказал Хагрид. — Я покажу тебе кое-что интересное. И возьми мантию отца.

— Хорошо.

Весь день прошел в ожидании.

Рон не разговаривал с Гермионой после её сообщения о любви к Снейпу, а сама она замкнулась в себе и была столь сильно расстроена, что стала поднимать руку на уроках для ответа второй, а то и третьей.

Когда наступил вечер, Гарри пришел под мантией к домику Хагрида и постучал в дверь, на ходу снимая мантию. Гарри чувствовал безмерную усталость, словно прошел месяц тяжкого труда, а не один учебный день.

— Гарри, только тихо! — сказал Хагрид и закрыл дверь. — Иди за мной и накинь мантию.

— Хагрид, ты причесался? И что это за цветок у тебя? — спросил Гарри, увидев в руках друга ужасные некрасивые цветы, смахивающие на ядовитых тентакул.

— Э-э, — замялся Хагрид. — Да так, ничего.

Хагрид быстро зашагал в сторону Запретного леса, Гарри еле успевал за ним. Полувеликан шел к карете Шармбатона и, быстро постучав, принялся ждать.

— У тебя свидание? — спросил Гарри, но Хагрид не ответил — из кареты вышла мадам Максим, одетая в очень короткую юбку и спортивный топик, который подчеркивал ее прелести.

— Олимпия, — томным голосом растекся Хагрид, смотря мадам Максим в глаза и только в глаза.

— Рубеус, — столь сладко сказала мадам Максим, что у Гарри случился бы приступ диабета, если бы тот у него был.

— Пойдем? — спросил Хагрид.

— Да, — сказала Максим, — но сперва...

Мадам Максим набросилась на Хагрида, жарко поцеловала его в губы и стала откровенно распускать руки.

— Нет, нет, сперва в лес, — хрипло дыша, сказал Хагрид. — После этого все будет...

Гарри, от осознания факта, чем собрались заняться Хагрид и директриса Шармбатона, чуть не вырвало, но он последовал за парочкой в лес и очень скоро увидел загон, в котором находилось... четыре дракона!

— Пер-рвое зад-дание, — стуча зубами, сказал Хагрид.

В этот момент один из огнедышащих змеев прыснул огнем в сторону Гарри, который вовремя отскочил в бок.

— Рубеус! Как же меня это заводит! — застонала мадам Максим и Гарри был вынужден уйти прочь, что бы сохранить остатки своей психики в целости и сохранности.

"Они там совсем! — подумал Гарри, убегая дальше и дальше, чтобы не слышать стонущих звуков, издаваемых Хагридом и мадам Максим. — Драконы!"

— Драконы. Это первое задание.

Гарри сидел рядом с Гермионой на диване возле камина гостиной Гриффиндора.

Гермиона посмотрела на Гарри, сжала челюсти и поджала губы.

— Гарри, есть несколько способов справиться с драконом, — сказала бледная Гермиона.

— Да, и какие же? — спросил Гарри.

— Ну, они все не совсем легальны, и это черная магия, — ответила Грейнджер.

— Я не думаю, что нас заставят убивать дракона, — съязвил Гарри. — Если только это не входит в школьную программу седьмого курса Хогвартса.

Гермиона прыснула от смеха.

— Думаю, ты прав. Скорее всего, нужно будет проявить хитрость и смекалку. Ну и смелость, — размышляла вслух Гермиона.

Повисла напряженная пауза. В гостиную прибывали студенты — закончился ужин.

— Где вы были? — громко осведомился Рон Уизли вваливаясь в гостиную.

— Думали, — ответил Гарри.

— Да, и о чем же? — спросил Рон.

— Как победить в первом туре состязания, — раздраженным голосом ответил Гарри. — А ты что надумал?

— Гарри, а остальные участники знают? — не дав раскрыть рта Рону, сказала Гермиона.

— В Шармбатоне точно знают, — сказал Гарри. — Думаю и Каркаров разведает, что к чему.

— Хорошо, значит, все честно, — сказала Гермиона. — Я пошла в библиотеку.

Она быстро отправилась в указанном направлении, даже не удостоив Рона Уизли взглядом.

После того, как Сириус прислал Гарри ответ, что прошение о его с Гермионой исключении из Турнира невозможно, а Дамблдора на период проведения оного Турнира никто никуда смещать не собирается, Гермионе стало ясно, что нужно начинать готовиться к первому состязанию, чтобы банально выжить.

Гарри долго читал Гермионе написанное отборной руганью письмо от Сириуса, в котором тот недвусмысленно сравнивал Дамблдора со знаменитыми и талантливыми певцами, а также с различного рода особями кур, проживающих в городе Гамбург. Но все это не имело смысла, так как участвовать в Турнире и Гарри, и Гермионе пришлось в любом случае, так как магический контракт нельзя было разорвать.

В библиотеке Гермиона провела несколько часов. Она искали способ обездвижить дракона, но эти существа обладали такой магической мощью, что только несколько волшебников сразу могли ненадолго оглушить их.

Проторчав в библиотеке еще пару часов и не найдя ровным счетом ничего толкового, Гермиона собралась идти к Дамблдору, чтобы спросить у него про литературу о драконах, но тут в библиотеку вошел Северус Снейп.

Гермиона хотела было нырнуть под стол, но передумала, взяв себя в руки.

— Мисс Грейнджер, — поздоровался Снейп. — Как дела?

— Добрый вечер, профессор, — пролепетала не своим голосом Гермиона.

— Если вы ищете книги по Уходу за магическими существами, — Снейп окинул быстрым взглядом стопку книг, лежащих на столе перед Гермионой, — я бы советовал вам начать с "Мест обитания" Саламандера. Он эксперт по этой части.

Снейп отошел от стола, но потом остановился.

— Порой не нужно никого оглушать или калечить, чтобы достать то, что требуется, — сказал Снейп и, не глядя на Гермиону, ушел прочь.

— Нет, я обожаю его! — сказала Гермиона вслух со слезами на глазах. — Ведь он прав — любого дракона можно приручить, нужно просто знать как!

* * *

— Вспоминай, Гарри!

— Один был точно красный. Второй, кажется, зеленый. Темно было, Гермиона!

Гермиона зверски будила Гарри под гневные и испуганные крики Рона Уизли. Дин Томас продолжил спать, а Симус Финниган просто перелистнул страницу книги, которую читал при свете свечи.

— Давай, Гарри!

— Еще один был черный! Точно помню.

— А четвертый?

— Ой, четвертый был вроде какого-то темно-желтого цвета...

— Умница! — закричала Гермиона и ураганом вынеслась из комнаты.

* * *

Утром Гермиона во время завтрака подсела к Гарри и под столом сунула ему в руку свиток пергамента.

— Что это? — наклонившись к Гермионе, спросил тихим шепотом Гарри.

— Это наш шанс пройти первое состязание, — сказала Грейнджер и принялась накладывать себе всю еду, до которой смогла дотянуться и пить кофе литрами.

На уроке зельеварения Гермиона поставила свой котел рядом с котлом Гарри и украдкой посматривала, как тот читает пергамент, который она дала ему утром.

Гермиона видела, что дочитав написанное на пергаменте до конца, Гарри светлеет лицом.

* * *

И вот настал день первого состязания.

С самого утра Гермиона ничего не ела и не пила, всё её существо изматывал стресс. Гарри выглядел ничуть не лучше, но держал себя руках.

Гермиона посмотрела на Флер — девушка была бледной и решительной, а по лицу Крама, как всегда, ничего нельзя было сказать точно.

После обеда Дамблдор встал перед всей школой и постучал ложкой о бокал из чистого хрусталя — так решила Гермиона, судя по звуку.

— Итак, дорогие мои студенты и студентки! Сегодня пройдет первое состязание!

В Большом зале раздались аплодисменты.

— Соревнования начнутся в два часа дня, все желающие могут присутствовать! — услышала Гермиона продолжение речи Дамблдора, когда первые овации стихли. — А теперь я обращаюсь в первую очередь к чемпионам. Если кто-то из вас знает, что не может победить, не знает, что делать, не спешите складывать голову зря. Все поймут и никто не посчитает вас малодушными, если вы предпочтете здоровье и жизнь славе и деньгам. А теперь — все в сад!

Студенты стали потихоньку отправляться в указанном направлении, чемпионы и участники Турнира подошли к столу преподавателей.

— Итак, вот и настало время первого состязания, — тихо сказал Дамблдор, положив руки на плечи Гарри с Флер, которые стояли рядом. — Желаю всем удачи. Если что-то пойдет не так — сразу посылайте красные искры из палочки. Вопреки бытующим сплетням — там хорошие меры безопасности. Ну и я, если что, рядом, — сказал он и улыбнулся, блеснув очками-половинками.

Гермионе вдруг стало тепло и спокойно, словно Дамблдор ту часть собственной уверенности и тепла, которые были у него, вложил в ее сердце.

Гермиона глянула на Гарри — тот тоже выглядел умиротворенно.

Чемпионы прошли в чулан, оборудованный кабинками для переодевания, и вышли в огнезащитных костюмах с кожаными налокотниками и наколенниками в подтрибунное помещение, откуда всех вызывали на состязание.

Гермиона услышала вой трибун, крики и улюлюканье и в ее сердце боролись два чувства — страх опозориться и желание показать всем, что она не просто "заучка Грейнджер", но и крутая мадам, с которой лучше не связываться.

— Чемпионы, подойдите! Я — Людо Бэгмен, — представился высокий крупный, некогда спортивного телосложения, мужчина с мальчишеским лицом, который набрал лишний вес из-за прожитых вне спорта лет. — В первом испытании вам будет нужно забрать у дракона золотое яйцо — это подсказка для второго тура соревнования. Итак, кто первый?

Людо немного наивно улыбался, держа в руках мешочек на завязи, из которого то и дело вырывались дым и огонь.

— Я, — первым полез в мешочек Бэгмена Виктор Крам и вытащил небольшого красного дракона.

— Китайский огненный шар, — сказал Бэгмен, а Гермиона подумала, что с этим драконом нужно было всего лишь поиграть в прятки, чтобы расположить его к себе.

Потом в мешочек запустила руку Флер.

— Шведский тупорылый дракон, — прокомментировал Бэгмен, увидев в руках француженки черного дракона.

Гарри мотнул в сторону Гермионы, и та поняла, что он уступает ей право выбора, а сам возьмет то, что останется.

Гермиона засунула руку в мешок и вытащила зеленого дракона.

— Валлийский зеленый, — сказал Бэгмен, а Гермиона подумала, что эти драконы очень гордые и могут проявлять уважение только к себе подобным.

— Мистер Поттер, — протянул мешок Гарри Людо. — Венгерская хвосторога.

Гермиона услышала, как пукнул от страха Гарри — они перепутали драконов! И если попытаться создать иллюзию дракона и отвлечь Валлийского, то что делать с хвосторогой, Гермиона не знала.

— Каждому из этих малюток соответствует взрослый дракон, — сказал Бэгмен. — Чтобы победить, вам нужно забрать золотое яйцо из кладки. Ну, что ж. Всем удачи!

— Мистер Крам! — сказал Дамблдор. — Приготовьтесь! Вы начинаете.

Крам вышел из шатра, и Гермиона стала ходить кругами, думая, как помочь Гарри.

— Примани метлу, Гарри, — сказала она, когда спустя десять минут Крам одолел своего дракона и из-под тента ушла Флер, оставив Гарри с Гермионой одних.

— Зачем? — спросил Гарри, чей голос казался сейчас сухим шелестом листвы.

— Ты лучший ловец Хогвартса! Тебе не привыкать ловить яйца!

— Снитчи, — поправил Гарри.

— Да какая разница! — с жаром говорила Гермиона. — Главное, ты сможешь победить! Или улететь!

Гарри кивнул.

С трибун долетали в шатер крики и комментарии Бэгмена. Гермиону бросало то в жар, то в холод.

Прошло еще десять минут, и Дамблдор пригласил Гермиону.

Оказавшись на каменной площадке, Гермиона сразу заметила Валлийского дракона, который восседал на кладке из дюжины яиц.

Гермиону сковал страх, когда крупные маслянистые глаза зверя уставились на нее и словно заглядывали в душу.

Вспомнив указания Саламандера, Гермиона поклонилась дракону и принялась ждать. Если дракон рыкнет, значит, он принимает создание, стоящее перед ним, а если промолчит, то нужно спасаться бегством.

Шли секунды.

Дракон неожиданно рыкнул и свернулся калачиком, отвернувшись от Гермионы.

На трибунах воцарилась тишина.

Гермиона медленно подошла к дракону и осторожно прикоснулась рукой к жаркой броне гигинта.

Грейнджер внезапно стало так тепло и спокойно, словно она сама стала драконом, и дракон отвечал ей взаимностью.

Гемиона провела рукой по шее зверя и погладила ухо на огромной голове — дракон, казалось, сейчас замурлычет, как домашний кот.

— Отдай мне то, что не принадлежит тебе. Прошу, — шепнула Гермиона на ухо зверю.

Дракон открыл глаза и посмотрел в глаза Гермионе.

А потом выкатил ей золотое яйцо и отвернулся, словно вновь уснул.

Гермиона забрала яйцо, погладила зверя по уху и поклонилась. Дракон поднял голову и выпустил струю огня вертикально вверх, после чего Гермиона спокойно удалилась под трибуну.

И тут стадион взорвался криками и овациями, Гермиона увидела, как Гарри даже подпрыгнул на месте, когда она зашла в палатку с яйцом в руке.

— Все хорошо? — спросил Гарри и взял Гермиону за руку.

— Да, — пискнула Гермиона и заплакала. — Она сказала мне, что я отличная мать и отдает мне свое дитя!

Гермиона расплакалась, и Гарри обнял подругу.

— Мне пора, Грейнджер, — мягко сказал Гарри. — Ты крутая.

— Удачи, Гарри, — сказала Гермиона и уселась на лавку, положив яйцо рядом — у нее сильно тряслись руки.

Гермиона слушала комментарии Бэгмена, вздрогнула, когда Гарри призвал метлу, слышала, как вскрикивали зрители на трибунах, когда Гарри в эффектном броске забрал яйцо и был таков.

— А теперь результаты! — прокричал усиленный магией голос Дамблдора и чемпионы вышли на сцену над трибуной. — Мистер Крам!

Бэгмен поставил Краму семь очков, Крауч — восемь, потому что дракон раздавил кладку, Каркаров — десять, мадам Максим — семь и Дамблдор — семь.

— Флер Делакур! Семь, восемь, десять, шесть и семь! — француженка получила ожог, и за это с нее сняли баллы.

— Гермиона Грейнджер! Не может быть! Все судьи поставили десятки, кроме Каркарова — всего шесть?

Студенты Хогвартса стали откровенно ругать директора Дурмстранга и орать такие вещи, самыми приличными из которых было "судью на мыло" и "я тебя закопаю, сволочь!"

— По поводу этого решения еще стоит поговорить, а теперь результаты второго по скорости человека на свете — оцените выступление Гарри Поттера!

Гарри поставили десять, десять, девять, восемь и шесть опять же от Каркарова.

Игорь довольно улыбался своей гнилозубой ухмылкой, пока в него не прилетел стул, наколдованный внезапно появившемся Сириусом.

Дамблдор сразу же кинулся к Блэку.

— Я тебя, мразь, в олений рог закручу! — орал Сириус, хватая Каркарова за грудки, который лишился передних зубов и плевал кровью. — Пустите, Дамблдор! Я еще с ним не закончил! За своих я его на ленты пущу, петушару азкабанского!

Гермиона видела, как Гарри, довольный и красный, идет к Сириусу, и у него на щеках блестят слезы.

— Победили! Победили!

Когда Сириус-Снейп вошел в гостиную Гриффиндора, то чуть не упал — такой там стоял гвалт плюс немыслимое бурное проявление эмоций всех присутствующих.

Два чемпиона Хогвартса, которые не достигли совершеннолетия, оказались лучше и быстрее остальных чемпионов, прошли первое состязание и получили максимальное количество баллов — эти события расположили к тому, что гордость, оправданная честью и поступками, студентов Гриффиндора возросла до небес, что как следствие и вылилось в длительное и продолжительное празднование столь значимой победы.

Сириус сам вызвался дежурить возле гостиной Гриффиндора по просьбе Дамблдора, который знал, что будет попойка, и в полночь зашел в башню специально, чтобы проконтролировать и унять, а может, и самому принять участие. Сириус еще не решил, пребывая в праздничном и таком нужном буйстве пубертатных гормонов.

— Профессор! Входите!

Сириуса втянули в гостиную сразу несколько рук, и тот факт, что его никто не испугался, говорил о том, что образ тирана, деспота и гада, столь тщательно взращенный Снейпом, был в щепки разнесен Сириусом.

Когда Сириус оказался внутри, он не сразу заметил, что в центре сидят Гарри с Гермионой — столько было вокруг них празднующих студентов.

Поттер снял с себя мантию, потому что в гостиной было очень жарко, натянул на голое тело зеленую майку и не сводил взгляд с Грейнджер, которая весело болтала то с Кэти Бэлл, то с близнецами Уизли.

Рядом с ребятами стояло по золотому яйцу, выигранному ими в первом туре соревнования.

— Профессор, держите! — кто-то впихнул в руку Сириуса стакан сливочного пива, и его поволокли к дивану, на котором сидели Гарри с Гермионой и над которым висела растяжка "Победители".

— Спасибо, — манерно сказал Сириус.

Гарри заметил Сириуса и толкнул Грейнджер как раз в тот момент, когда та делала глоток сливочного пива из бутылки.

Гермиона пролила часть напитка на себя, смутилась, увидела Сириуса, смутилась еще сильнее, покраснела и взмахом палочки убрала пролитое.

— Мисс Грейнджер, можно вас на пару слов? — попросил Сириус, перекрывая голосом гвалт и шум вокруг.

— Да, конечно.

Сириус вышел из гостиной, и вслед за ним последовала Гермиона. Когда портрет Полной Дамы закрылся, звуки веселья словно отрезало, и Сириус оказался вдвоем с Гермионой в темном тихом коридоре.

— Вы довольны, мисс Грейнджер? — резко спросил Сириус.

— Довольна чем, сер? — Гермиона опешила от резкости и смотрела на него недоуменно.

— Довольны участием в Турнире и тем, что выиграли первое состязание?

— Наверное...

— Вы не забыли о своем обещании?

— О каком обещании?

— О том, которое вы мне дали, когда пьяная ввалились в мою комнату посреди ночи?

Гермиона покраснела. Сириус прекрасно видел по её лицу, что Гермиона не помнит ни капли из тех событий, которые произошли с ней в ту ночь.

Но Сириус помнил.

— Вы обещали мне быть хорошей девочкой, обещали не лезть ни в какие сомнительные дела, найти себе парня среди студентов и перестать пытаться меня поцеловать. Помните?

Гермиона потупила глаза.

— Тем более, что той ночью одного раза вам должно было хватить, — сказал Сириус, и тут Гермиона гордо вскинула голову.

— И что? Влюбленной девушке нельзя поцеловать своего возлюбленного? Пусть даже он и не отвечает ей взаимностью и целует других? — гневно спросила Гермиона, чей голос звенел, как натянутая струна.

Сириус молчал.

— Мисс Грейнджер, — начал Сириус-Снейп, — если бы я не бросил ваше имя в Кубок, вы бы до сих пор страдали. А теперь у вас есть солидное отвлечение от ваших чувств.

— Да, но...

— И я жду от вас выполнения остальных обещаний, — сказал Сириус жестко. — Вы могли сегодня погибнуть. Я мог все рассказать Дамблдору. Я не смогу давать вам намеки, как пройти то или иное испытание, впрочем, также как и решать загадку распространения странного звука в разных средах распространения. Все понятно?

Сириус смотрел на Гермиону и видел, как выражение ее лица стремительно меняется.

Сперва лицо Грейнджер исказила гримаса гнева, затем ее озарило прозрением, а потом она с такой теплотой и нежностью посмотрела на Сириуса, что последний даже немного покраснел.

— Не говорите ничего, — сказал Сириус, который прекрасно знал, что вопли, издаваемые яйцом, обретут смысл, если опустить яйцо в воду, так как еще в школе знал русалочий язык и любил постебаться как над морскими гадами, так и над озерными, когда особо было нечего делать и Снейпа не было поблизости, чтобы его помучить в прекрасные далекие школьные годы.

— Все, идите, — сказал Сириус, который так и не мог понять, почему сейчас столь сильно его губы жжет от такого давнего поцелуя и прикосновения Гермионы. — И сделайте грустное лицо. Я ведь вас отчитал все-таки.

Сириус не успел даже дернуться — Гермиона подалась вперед и заключила его в такие крепкие объятия, что Блэк чуть не пукнул.

Сириус не понимал, что с ним происходит, но он вдруг обмяк и уткнулся носом в ее волосы, почувствовал, что они пахнут духами "Шакира", и с силой втянул ее запах, каждой частичкой своего тела впитывая тепло Гермионы.

Но прекрасный миг прошел, и Сириус только и увидел, как за Гермионой закрылся портрет, а сам он стоит в холодном и пустом коридоре.

* * *

Утром Сириус проснулся от какого-то совсем немыслимого сна, в котором фигурировала Гермиона, и почувствовал такую эрекцию, которой у него не было уже очень давно.

— Мерлиновы трусы, — сказал Сириус и протопал в ванную.

Приняв холодный душ, Блэк почувствовал себя лучше, но навязчивая мысль о Гермионе не желала покидать его голову.

За завтраком Сириус долго ковырял вилкой в тарелке и последним ушел из-за стола, хотя толком ничего не съел.

Сириус старался не смотреть в сторону Гермионы, но ловил себя на мысли, что невольно таращится на девушку, когда она того не замечает.

На уроках Сириус был рассеян, благо занятий у четвертого курса у него по расписанию не было.

А вечером его к себе впервые за долгое время вызвал Дамблдор.

— Входите, Северус, — улыбаясь, пригласил директор, и Сириус в который раз оказался в красивом круглом директорском кабинете.

Феникс Фоукс негромко вскрикнул, приветствуя Сириуса, а сам Блэк почувствовал, что в кабинете Дамблдора пахнет дымом, словно кто-то разжег камин дровами из яблони.

Альбус восседал на своем кресле и шуршал бумагами.

— Директор, — сказал Сириус, пытаясь придать своему голосу больше льда и отчужденности, чем было на самом деле.

— Как дела, Северус? — спросил Дамблдор. — Я слышал, с магией снова есть проблемы?

— Опять Филч стучит? — подколол Сириус. — А она, в общем-то, и не вернулось. Тогда Люмос наколдовал, и всё.

— Ого, — сказал Дамблдор.

— Да.

— Ну, вы не будете против, если я вас обследую?

— Нет, прошу вас.

Дамблдор встал и принялся махать палочкой, как и в прошлый раз. Воздух вокруг Сириуса стал трещать, вибрации и эманации, даже в некотором роде аффирмации, расходились во всё стороны, дрожали стены, дрожал сам Сириус, Альбус бормотал руны, и Блэк, глядя на него, понимал, что результат будет неизменным.

— Ну, — сказал Дамблдор, закончив, — палочка при вас?

Сириус достал палочку.

— Пробуйте.

— Простейшее? — спросил Блэк.

— Да что угодно, пробуйте.

Сириус подумал о том, как его обнимала Гермиона, как она ночью, пьяная, пришла к нему в комнату и поцеловала...

— Экспекто Патронум!

С палочки Сириуса сорвалось нечто крупное, похожее на кошку.

— Это же... Это... Книззл... — залопотал Сириус, понимая, чей рыжий уродливый кот стал его патронусом.

— Любовь, — мечтательно произнёс Дамблдор.

Сириус не знал, что и думать, тем более не нашёлся, что сказать старому волшебнику — его словно молнией поразило.

— А теперь, — Дамблдор вскинул руку с палочкой, направленной на Сириуса. — Риктумсемпра!

— Протего! — вскричал Сириус, и заклинание щекотки отлетело от его волшебного щита в сторону.

— Поздравляю, Северус, — сказал Дамблдор и довольно улыбнулся. — Не буду копаться в ваших сердечных делах, но та, кто сделала вас снова магом, заслуживает вашего внимания. Берегите её.

Сириус просто кивнул.

* * *

Сириус шёл вдоль опушки Запретного леса. Под ногами шелестела сухая листва, светило солнце. Утро выдалось морозным, и Сириус, пытаясь разобраться в себе, отправился на столь раннюю прогулку.

Да, он определённо испытывал чувства к Чизуру Кагура. Но это было как плотское влечение, страсть, праздник. Фейерверк. А если запускать фейерверки каждый день, спустя неделю они станут простой обыденностью.

Потом Сириус вспомнил Элду. Эта дама вызывала у него большие чувства, но она была не одна — дочь, муж, бизнес. А Сириус был уже не столь гадок, чтобы разбивать семьи ради удовлетворения своих каких-то там ненужных плотских желаний. Однако в глубине души Сириус понимал, что с Элдой будет рост личностный и отношенческий, что и будни с ней станут праздником, а это и есть счастье, о котором можно только мечтать.

Сириус вдыхал вкусный, почти сладкий воздух, ощущал ноздрями запах прелой листвы, слышал шум ветра в лесу и крики Хагрида, который поил коней Шармбатона виски и сам пил свой самогон.

— Стоять! А ну! Сейчас в лоб дам, скотина!

— И-и-иго-го! — стенали лошади.

Потом раздалась пара звонких ударов, послышался плеск жидкости, и всё стихло.

Сириус невольно рассмеялся такой весёлой сцене утреннего кормления волшебных лошадей, подобрал несколько красивых опавших листьев местного меллорна, посаженного когда-то давно и привезённого из-за моря самим Мерлином, и отправился дальше.

Хагрид возобновил ругань на лошадей; до Сириуса доносился запах алкоголя, но думал он об аромате волос Гермионы, о вкусе её губ и тепле тела.

— Нет! — резко сказал Сириус самому себе. — Не смей. Она ещё школьница!

И тут он увидел то, чего не должно было быть в этом месте — по тропинке от домика Хагрида к школе шёл Барти Крауч.

Мистер Крауч был одет в длинную дорожную мантию, заляпанную по самые колени, и двигался как-то странно, словно ему что-то мешало.

Сириус насторожился и достал палочку. Он помнил о предупреждении Дамблдора и поспешил к Краучу, который уходил от него всё дальше.

— Мистер Крауч! — позвал Сириус.

Крауч обернулся и быстро скрылся в лесу, словно спрятался.

Сириус рванул туда, но ничего и никого не заметил.

"Странно, — подумал Сириус. — Думаю, стоит рассказать обо всём Дамблдору".

Как только Сириус пошёл в замок, сзади раздался шорох. Он круто обернулся, а потом увидел вспышку заклинания, и всё поглотила тьма.

Рон Уизли всегда был в чьей-то тени.

Он был самым младшим из мужчин в своей семье, близнецы Фред и Джордж постоянно над ним подтрунивали, если не сказать, издевались, а остальные трое братьев были настолько старше, что им было неинтересно с Роном, пока тот не достиг совершеннолетия.

Рон рос добрым ребенком. Но постоянное давление семьи, бедности и того факта, что ему достаются ношеные вещи старших братьев, заставляли Рональда рано взрослеть и думать о том, чтобы стать лучшим из всех своих родственников.

Рон всегда хотел заработать денег, чтобы купить себе и всем своим близким новые красивые вещи, чтобы они могли себе позволить то, что всегда хотелось, но на это никогда не было средств.

Поэтому Рон мечтал окончить Хогвартс с отличием, стать лучшим учеником школы, старостой и получить Кубок школы и Кубок по квиддичу. А затем устроиться на прибыльную и не пыльную работу в министерстве, получить чин и жить припеваючи.

Но в Хогвартс-Экспрессе Рон встретил Гарри Поттера.

Рон сразу смирился со своей ролью второго пилота в этих отношениях. Гарри был известен, богат и постоянно лез в разного рода передряги, обосновывая это тем, что кроме них никто не сможет разрешить ту или задачу. Но на самом деле Рон понимал, что если бы Гарри чаще обращался к Дамблдору или той же МакГонагалл, то на их головы валилось куда меньше проблем и передряг, чем сейчас.

Но Гарри был сиротой, и это сделало его взрослее, чем могло показаться на первый взгляд, упрямее и решительнее.

Долгие годы Рон Уизли молча терпел, попав в тень Гарри Поттера, пока кое-что не случилось на четвёртом году обучения в Хогвартсе.

Рону нравилась Гермиона Грейнджер. Он думал об этой девушке, мечтал быть с ней, но не знал, как и что сказать, чтобы не остаться дураком и дать ей понять, что она ему нравится.

Но получалось так, что Рон от избытка чувств либо грубил ей, либо все равно оказывался вспыльчивым дураком.

Рон очень обиделся на Гермиону, когда она танцевала со Снейпом. Обиделся потому, что считал Снейпа врагом, а Гермиона ему нравилась. Но Рон не понимал, что его слов и поступков было недостаточно, чтобы Гермиона хоть отдаленно смекнула, что он жаждет ее внимания уже ни как подруги, а как девушки.

Так и шло.

 

На четвертом курсе во время Турнира Трех Волшебников Кубок огня выбрал чемпионами Хогвартса и Гарри, и Гермиону.

Если Гермиону Рон считал умной и достойной участия, то Гарри он посчитал предателем, потому что друзья договорились не участвовать, как бы ни хотели прославиться или заработать.

Головы гнева и ярости от предательства друга поднялись и атаковали мозг Рона, не дав ему логически рассудить и вообще помыслить хоть сколько-то рационально в сторону правды и реализма, а не вспыльчивости и пубертатных соплей.

— Предатель! — кричал Рон на Гарри, когда тот вошел в спальню, где его и ждал Уизли. — Как ты мог так поступить? Почему не взял меня? Я не хуже!

Рон в тот момент даже не видел, что на Гарри лица нет — тот был расстроен и пребывал в столь сильном шоке от свалившегося, что даже толком не мог ответить другу.

— Я не бросал в Кубок свое имя! — отрезал Гарри.

— Вранье! Не хочу тебя знать! Придурок! Пошел ты! — заорал Рон и вышел из спальни, не намереваясь, впрочем, туда возвращаться этой ночью.

Обида и гнев были вызваны еще и тем фактом, что чемпионство сближало Гарри и Гермиону и отдаляло их от Рона.

Рон всю ночь провел в гостиной Гриффиндора, а наутро, когда он только вошел в Большой зал и увидел там Сириуса Блэка, который громко орал и возмущался по поводу участия Гарри в Турнире, что-то в мозгу Рона щелкнуло, он испугался, увидев гнев Сириуса, и понял, на какой страх и риск идет его лучший друг, отбрасывающий весьма большую тень.

— Прости, Гарри, — сказал Рон, сумев переступить через свою гордость, обиды за все годы жизни в тени знаменитого, но весьма неспокойного и нестабильного поведением и характером друга.

Гарри простил Рона.

Но тот чувствовал, что осадок у друга остался, и через сколько это пройдет и все станет на свои места, было не ясно.

С Гермионой Рон так и не начал разговаривать.

 

Шло время.

Осень постепенно из золотой превращалась в пустую, голую и мокрую предзиму, природа ждала холодов.

Однажды, проснувшись рано, Рон выглянул в окно — вместо привычного серо-черного утра за стеклом все побелело, и было так тихо, что храп Гарри казался чем-то неправильно громким.

Рон улыбнулся — он любил снег. А когда видел снег, его тянуло к теплу — и Рон с удовольствием прижался к печке, на которой висели вонючие нестираные носки его товарищей по комнате.

— Хорошо-то как, — сказал Рон и блаженно улыбнулся.

Он оделся и собрался спускаться в Большой зал, но тут в окно поскреблась сова.

От жуткого и неприятного скрежета когтей по стеклу Рона передернуло, Гарри упал с кровати, Невилл вскрикнул высоким голосом, а Дин с Симусом выпрыгнули из кроватей и встали в боевые стойки.

— Твою сову, Рон! — сказал Симус и широко зевнул.

— Отвали, — кинул тот и отвязал большой сверток от лапок птицы. — Стрелка, старая безмозглая птица. Что это ты мне принесла?

Сова недовольно ухнула и тряхнула головой — во все стороны полетели перья.

— Старая кляча, — ругнулся Рон и открыл сверток. — Что за черт?

В руках у Рона оказалось темно-бордовая мантия, с рюшами и оборками, напоминающее старое бабушкино платье викторианской эпохи.

— Я не знаю, — сказал Гарри и с трудом сдержал улыбку.

— Я это не надену, хоть убейте, — сказал Рон, с отвращением глядя на мантию. — Это какое-то убожество.

Тут в стекло постучали. Гарри открыл окно в третий раз, Рон испугался, думая, что ему еще пришла какая-то посылка-сюрприз.

— Фух, это Букля, — пробормотал Рон и уставился на свою мантию. — Зачем родители прислали мне это?

— Не знаю, — ответил Гарри. — Но у меня тоже новая мантия. Темно-зеленая.

Рон вытаращился на одежду Гарри.

— Замечательная мантия! Давай меняться, Гарри? — в отчаянии попросил он, но Гарри засмеялся.

— Во-первых, у нас разные размеры одежды, а во-вторых, тебе не пойдет зеленый...

— Я не понимаю, для чего этот хлам?

* * *

— Святочный бал? — спросил Рон.

— Да.

— И с девушкой?

— Ага.

Дело было вечером в спальне мальчиков.

После ужина Дамблдор рассказал, что по традиции школа, принимающая Турнир Трех волшебников, на Рождество устраивает Святочный бал, на который нужно приходить с парой всем желающим студентам, но не младше четвертого курса.

Рон, услышав это известие, вскрикнул. Над ним рассмеялась вся школа, включая Дамблдора.

— Что не так, мистер Уизли? — спросил Альбус. — Неужто не хотите потанцевать с француженками?

Студенты засмеялись и заулюлюкали, а Рон, красный от стыда, сполз в уровень со столом, понимая каким посмешищем он будет в той ужасной мантии, что появилась у него утром.

Какие уж тут девушки — Рон боялся даже представить, каким позором покроется он и его семья, когда он предстанет пред всей школой в своем жутком обличье.

— Я не пойду, — отрезал Рон. — Лучше умереть.

— Пойдешь, — твёрдо сказал Гарри. — Не нужно стыдиться того, что тебе прислали родители, Рон.

Рон смутился — он вспомнил, что у Гарри нет родителей и костюм ему прислала его мама, и понял, каково это все для Гарри и сколько боли он испытывает.

— Где мы возьмем спутниц? — спросил расстроенный Рон. — Со мной точно никто не пойдет. Я посмешище.

Гарри ничего не ответил.

— Ты выбрал, кого хочешь пригласить? — внезапно спросил Рон.

Гарри замялся.

— Говори!

— Ну, я уже пригласил кое-кого.

— Кого? Что она сказала? — загорячился Рон.

— Согласилась.

— И кто? Кто она?

— Обещаешь не психовать?

— Гарри, если ты пригласил Флер...

— Это Гермиона.

Рону показалось, что он на полном ходу врезался в стену.

Весь боевой запал, вся радость предвкушения поиска девчонок покинули его. После слов Гарри Рон почувствовал, что весь его страх, отвращение, испуг, неудовлетворенность и всё прочее негодование, вообще все его чувства скатываются в какую-то пропасть без шанса вернуться обратно.

Тень накрыла его снова.

Опять у Рона не было того малого, чего он так сильно хотел.

— Хорошо. Да. Поздравляю.

— Рон, все нормально?

— Да, Гарри, все хорошо, — соврал Рон. — Мне нужно пойти к Фреду с Джорджем. Может быть, они смогут помочь с этой тряпкой.

И Рон, схватив свой парадный костюм, выбежал из спальни.

Куда несли его ноги, он не знал. Но день, начавшийся так хорошо, просто перестал существовать и рухнул.

На глаза навернулись непрошеные слезы. Рон так старательно от них отгораживался, что не заметил, как он брызнули и тут же высохли на морозе.

Так больно Рону еще не было ни разу в жизни.

* * *

— Первыми танцуют чемпионы! — раздался голос Дамблдора, и Рон увидел, как Гарри с Гермионой закружились в танце, а следом за ними на танцпол вошли Флер с Роджером Дэвисом из Когтеврана и Виктор Крам с Панси Паркинсон из Слизерина.

Большой зал был вновь преобразован. Длинные столы убрали, вместо них стояли круглые столики с удобными лавками, развернутыми в сторону танцпола. На стенах и потолке красовалась изморозь, но в зале было тепло и приятно. С потолка падал снег, который не таял и создавал атмосферу праздника и сказки.

Рон так и не надел мантию, которую ему прислали родители. Он пошел на Бал в обычной школьной форме, заколдовав рубашку, чтобы она была белее, чем было на самом деле.

После того, как Рона накрыло опустошение, ему было все равно, с кем идти на бал, но он рискнул и пригласил Флер Делакур, которая ответила презрительным взглядом и последовавшим за ним отказом.

Спустя пару дней Рон пригласил Вивьен Деджерон — француженку из Шармбатона, которая была миниатюрной, но красивой.

— Вы не хотели бы пойти со мной на бал? — спросил Рон и улыбнулся, когда девушка шла вместе с подругами с уроков в Большой зал.

Вивьен остановилась, оглядела Рона с головы до ног и ушла прочь.

Рону было всё равно, что девушка не согласилась, потому что та, с кем он действительно хотел пойти, разбила ему сердце.

Хоть в груди Рона и разверзалась пропасть, когда он видел мельком весёлого Гарри с довольной Гермионой, он был рад, что с девушкой танцует Гарри, а не Снейп или Крам.

— Мистер Уизли, можно вас пригласить на белый танец? — спросила Минерва МакГонагалл и тепло улыбнулась Рону.

— Э... Я не танцую...

— Конечно, танцуете, — МакГонагалл уже взяла Рона за руку и повела на танцпол. — Положите руку на мою талию.

Рон покраснел, но пересилил себя.

Минерва отлично вела, и Рон никогда бы не подумал, что его декан столь пластична и опытна в танцах.

— Спасибо, мистер Уизли, — сказала МакГонагалл, когда танец завершился. — И ещё. Вы замечательный кавалер.

Рон покраснел, но с улыбкой посмотрел на МакГонагалл.

— Хорошо танцуешь, Рон, — сказал Фред, проходя с Анджелиной Джонсон под руку. — МакГонагалл не оттоптал ноги?

— Пошёл ты, — грубо сказал Рон и покраснел ещё сильнее.

— Пойдём, — рассмеялся Джордж, увлекая Фреда от Рона. — А то Ронни позовёт ещё одну мамочку.

Близнецы, смеясь, ушли, а Рон, раздосадованный, пошёл на улицу.

Оказавшись на воздухе, Рон зашёл в заросли самшита, укрытые снегом.

— Здесь так холодно, — услышал Рон голос Гермионы.

— Могу дать тебе свою мантию, — ответил Гарри хрипло.

— Спасибо, — сказала Гермиона. — Ты отличный кавалер.

Рон понимал, что сейчас сделают его лучшие друзья, но не мог уйти прочь.

— Ты очень красивая, — сдавленным шёпотом пролопотал Гарри, и сквозь заросли кустарника Рон увидел, как тот целует Гермиону.

"Прочь! Прочь отсюда! — подумал Рон и побежал в спальню, на ходу сбив ещё одну целующуюся парочку. — Хватит с меня этого дерьма!"

— А вы читали "О времени и о реке"? — спросил Альбус Дамблдор.

— Нет, сэр, — ответил Гарри Поттер.

— А стоит, Гарри, стоит. В книге очень точно изложено, как человек...

— Дамблдор! Вы отпустите Гарри со мной или нет? — не выдержав, вскричал Сириус Блэк.

— Да, — просто ответил Альбус и грустно улыбнулся.

— Я почитаю, профессор, — ответил Гарри, которому вдруг стало жалко профессора.

На следующий после Святочного бала день в Хогвартс приехал Сириус Орион Блэк и заявился в кабинет Дамблдора, прихватив по пути с собой крестника.

— Ну, тогда мы поехали, — сказал Сириус и положил руку Гарри на плечо.

— Счастливого Нового года, профессор Дамблдор, — попрощался Гарри, и они вместе с Сириусом вышли из директорского кабинета. — Сириус, зачем ты так с ним? — спросил Гарри, когда они с Блэком спускались вниз в Большой зал.

— Я его не простил, — просто ответил Сириус. — Как и в прошлый раз, история повторяется. Человек попал на Турнир, и Дамблдор пошел по тем шагам, которые для него подготовили. Так было со мной и Азкабаном.

— Я понимаю, Сириус, — сказал Гарри, минуя стол Гриффиндора — в этот ранний утренний час было малолюдно. — И сам я злился на Дамблдора. Но у него связаны руки. Он вон и так столько мер безопасности предпринял, чтобы никто не пострадал, похудел весь, скоро пить начнет. Не будь с ним так груб.

Сириус замолчал.

— Будем аппарировать или поедем на Хогвартс-Экспрессе? — спросил Гарри, стоило им с Сириусом оказаться на улице.

Блэк рассмеялся.

— Ни то, ни другое, — ответил повеселевший Сириус. — Поедем на "Ночном рыцаре".

— Серьезно? — спросил Гарри, который помнил, как он чуть более года назад несся на этом очень быстром автобусе и как многих волшебников рвало направо и налево.

— Да! Ты против?

— Никак нет, сэр!

— Ну вот и ладушки, — ответил Сириус и взмахнул палочкой — как по волшебству перед Гарри появился словно из ниоткуда огромный красивый двухэтажный автобус.

— После тебя, Гарри, — пригласил Сириус, и Гарри с опаской влез в салон автобуса.

* * *

— Ну, Гарри, рассказывай, — Сириус сидел в кресле, и в его руке была курительная трубка.

Вечером после приезда из Хогвартса, отужинав, Гарри с Сириусом отправились в гостиную, где уютно устроились перед камином.

— Ну, начнем с того, что я стал встречаться с Гермионой и пригласил ее к нам в гости на каникулы, — сказал Гарри, и Сириус присвистнул. — Да. Мы с ней были вместе на Святочном балу и после... Целовались.

— Ты настоящий сын своего отца, Гарри, — весело улыбаясь, сказал Сириус и выпустил струю дыма. — И почти мой крестник.

— Почти?

— Ну, я в твоем возрасте перецеловал более десятка девчонок, — заржал Сириус. — Но у тебя есть еще полгода, чтобы побить мой рекорд.

— Иди ты, Сириус, — Гарри швырнул в крестного подушку, которую тот поймал, и рассмеялся. — В общем у нас с Гермионой есть чувства друг к другу. Нас словно тянет магнитом. Я как-то все эти годы не видел в ней то, что она не просто подруга, опора, но еще и очень красивая и умная девушка.

— Ты быстро учишься, Гарри.

— Я бы не назвал это "быстро" или "учишься", просто умудрился разглядеть то, что важно, — парировал Поттер. — Гермиона очень хорошая, и я недавно понял, что она мне не просто как сестра. Эти чувства переросли вдруг во что-то большее.

— Ого. Сейчас амуры полетят по гостиной, — пошутил Сириус.

— Ладно тебе, Сириус, — продолжил Гарри. — Правда, вся эта ситуация оттолкнула Рона.

— Это твой рыжий друг?

— Да, сын Артура Уизли, — сказал Гарри. — Он стал после бала сам не свой, и теперь мы почти с ним не видимся.

— Так бывает, — покачал головой Сириус. — Друзья уходят, заводят семьи. А ты остаешься один.

— Ты не один, Сириус, — сказал Гарри.

— Спасибо, Гарри.

— А еще Снейп стал какой-то потрепанный. Раньше он хотя бы шутил, а сейчас смотрит пустым взглядом, почти ни на что не реагирует, просто работает и работает. Не знаю, что с ним случилось, но меня пугает эта перемена.

— Дамблдор знает об этом? — внезапно напрягся Сириус.

— Не знаю, — сказал Гарри. — А должен?

— Смотри, какой расклад, Гарри, — Сириус глубоко затянулся. — Кто-то явно недружественный подбросил твое имя в Кубок, потому что чемпионы подвергаются смертельному риску на этом Турнире. Каркаров, как и Снейп, бывший Пожиратель Смерти.

— Что?

— Да. Он сидел в Азкабане со мной в одно время. Только он был в дальних камерах. Каркаров пошёл на сделку. Он сдал очень много сторонников Волдеморта, и, думаю, если кто из них выберется на свободу, ему будет несладко. Но и отрицать его причастность к твоему имени в Кубке не стоит. Бывших Пожирателей не бывает.

— Офигеть.

— Да. Также многие студенты из Дурмстранга не внушают мне доверия. Там учат темной магии. И кто знает... Но я в это, что лежит на поверхности, не верю. Есть третья сторона, которая воздействует на все события. Дамблдор об этом знает, но не может отловить этого закулисного манипулятора. В Хогвартсе есть кто-то, кто служит Волдеморту. Оттого твое имя оказалось в Кубке огня.

— В рот мне ноги! — вскричал Гарри.

— Да, Гарри. Но это просто моя теория. Хотя...

— Значит, Дамблдору нужно знать про Снейпа, — встал Гарри и подошел к камину. — За каминами следят?

— Вроде нет, а что?

— Нужно срочно все рассказать Дамблдору!

С этими словами Гарри взял горсть зеленого порошка, кинул в огонь и сунул туда голову.

— Кабинет директора Хогвартса! Кха-кха!

* * *

— С Новым годом, Гарри!

— С Новым годом, Сириус!

Гарри только-только встал со своей постели и прошествовал в гостиную, где стояла огромная праздничная елка, украшенная сверху донизу красными елочными шарами.

— Спасибо, Сириус! — завопил Гарри, когда увидел под елкой сверток, напоминающий по форме гоночную метлу. — Это... Это...

— Молния! — сказал восторженно Блэк. — Самая быстрая метла в Британии!

— Ого! Спасибо!

Гарри был безумно счастлив и очень хотел сесть на метлу, но нельзя было нарушать Статут о Секретности.

— Спасибо за подарок, крестник, — сказал Сириус и развернул сверток, в котором был набор для ухода за бородой и две банки трубочного табака "Капстан". — Обожаю этот табак!

Обменявшись подарками, Гарри с Сириусом принялись готовиться к приему гостей — в обед должны были зайти Дамблдор, Люпин, подружка Сириуса Гестия Джонс, Гермиона и Хагрид. Рон, которого Гарри звал в гости, отказался, ссылаясь на то, что родители соскучились по нему и вся семья соберется вместе.

Вечером прошлого дня у Гарри был тяжелый, но быстрый разговор с Дамблдором. И сегодня директор Хогвартса должен был прибыть в дом Блэка, дабы обсудить все тонкости и детали.

Однако первой прибыла Гермиона.

— Привет, Гарри! — улыбалась Грейнджер. — Здравствуйте, Сириус.

— Ой, к чему все эти фамильярности, — азартно махнул рукой Блэк. — Зови меня Сириус.

— Хорошо, Сириус, — сказала Гермиона и покраснела.

Потом пришла Гестия Джонс и принесла с собой упаковку замечательных эклеров, которые так любил Сириус.

— Всех с Новым годом! — пробасил Хагрид и вошел в дверь, с трудом протискиваясь в проем.

А за Рубеусом следовал Дамблдор и весело улыбался, держи в руках бутылку лучшего огненного виски.

— Гарри, Сириус, Гермиона, — сказал Альбус. — С Новым годом вас! Гестия! Давно не виделись!

Последним пришел Люпин, в своей потрепанной жалкой мантии и стоптанных башмаках.

Сириус оделся по случаю в черную шелковую рубашку и черные брюки, очевидно, чтобы полностью соответствовать своей фамилии, а Гарри был одет в джинсы и красивую белую рубашку.

Когда гости расселись за столом, Сириус встал.

— Дорогие гости, — начал Блэк. — Хочу всех поздравить с Новым годом! И пожелать всем и каждому добра, здоровья и всего самого хорошего! С праздником!

Все подняли бокалы и выпили.

Когда холодные закуски были съедены, Кикимер подал горячее, и Гарри объелся так, что пуговицы на рубашке натянулись и грозились оторваться. Ещё бы чуть-чуть, и дело дошло бы до торта, но тут Сириус пригласил всех в гостиную.

Гости присели, где кому нравится, и Сириус принялся играть на рояле, но не Бетховена, а что-то из Баха, Гарри не слышал раньше такую музыку.

Только он пригрелся на теплом плече Гермионы, которая говорила ему непристойности, от которых он не мог отказаться, и осоловело заклевал носом, как к нему подошел Дамблдор и тронул за плечо.

— Мисс Грейнджер, можно я украду у вас Гарри на пару минут? — сказал Альбус и приятно улыбнулся.

— Да, конечно, — улыбнулась Гермиона, но посмотрела немного обеспокоенно.

Гарри проснулся, лениво встал, почесывая себя в местах, о которых не принято говорить и писать в приличном обществе, и прошел за Дамблдором на кухню, где их уже ждал Сириус Блэк.

— Оглохни! — сказал Сириус, направив палочку на дверь из кухни. — Говорите, Дамблдор.

— Гарри, я бы хотел извиниться, — начал Альбус, — за то, что тебе приходится участвовать в Турнире. Но я это сделал не потому, что не хотел тебя отстранить, а потому, что не мог ничего сделать.

— Я давно простил вас, профессор, — сказал Гарри. — Да и если что, для защиты есть Сириус и стулья.

Сириус улыбнулся, Дамблдор сверкнул очками.

— Ты слишком добр ко мне, Гарри — сказал Дамблдор, и Гарри увидел, как похолодел взгляд Сириуса. — Теперь к делу. В Хогвартсе есть шпион Волдеморта. Он напал на Северуса и стер ему память. Знает ли он, что я помог Северусу, который сейчас лечится в Мунго под другим именем, неизвестно. Но мы должны его вычислить. Для этого нужно, чтобы ты продолжал участвовать в Турнире, но никуда и ни с кем не ходил и не говорил.

— Хорошо, я согласен, — сказал Гарри.

— А я не согласен, — ответил Сириус зло, — но раз Дамблдор дал обещание следить за тобой денно и нощно и супермощно, я надеюсь, ничего плохого не случится.

— Шпион будет действовать скрытно, — сказал Дамблдор. — Поэтому в самом конце Турнира будет самый большой аншлаг и не менее большая опасность. Я не знаю, что ему нужно, но знаю, что Волдеморт набирает силу. Нацелился он явно на тебя, Гарри.

— Я приеду на финал, — сказал Сириус. — И если нужно, пойду с Гарри до упора.

— Ну, со мной Гермиона, — сказал Гарри. — Она мне всегда поможет.

— Хорошо, — сказал Дамблдор. — Мне так спокойнее. А теперь, — Дамблдор повернулся к Сириусу, — я готов дать Непреложный обет, чтобы доказать правдивость моих слов. Я защищу Гарри, чего бы мне это ни стоило.

Гарри смотрел на Блэка. Сириус глядел на Дамблдора как-то отрешенно. Вначале Гарри не понял, что за эмоцию испытывает крестный, но потом до Поттера дошло, что Сириус колеблется.

— Не нужно, Дамблдор, — разорвав напряжение тишины, сказал Сириус. — Я верю, что вы не дадите Гарри в обиду.

Дамблдор кивнул.

— Что ж, простите, но мне нужно бежать, — ответил он. — Да и гости вас заждались.

Дамблдор вышел из комнаты, за ним последовали Гарри и Сириус.

— Идите к гостям, — ответил Дамблдор. — А то подумают, что мы плетем заговор. Или что похуже.

И с этими словами Альбус вышел из дома, оставив Гарри больше вопросов, чем ответов.

Сириус-Снейп очнулся в Больничном крыле. Он абсолютно ничего не помнил до того момента, как его кто-то поразил заклинанием в спину и он потерял сознание.

— Ах ты ж, — Сириус попытался встать, но понял, что не может. — Сколько я тут валяюсь?

— Несколько недель, — ответил голос.

Сириус обернулся, но ничего не увидел. Светло-лимонного цвета стены, несколько пустых коек и тумбочка возле его кровати и ни одного человека вокруг.

— Я что? С ума сошел? — спросил Блэк.

— Нет, но был близок к этому.

— А тогда почему я тебя слышу, но не вижу, мать твою? — начал злиться Сириус.

— Потому, что я сижу на ресепшене, — ответил голос с прохладцей. — Я — приват-ведьма, ой, привет-ведьма.

— А, — Сириус облегченно вздохнул, — значит, я в Мунго.

— Удивительная догадливость, — съязвила ведьма.

Сириус все-таки встал с постели и отправился в туалет, а после опять завалился на кровать. Даже такой небольшой переход отнял у него много сил.

Сириус принялся считать пятна на светлом потолке; ему не хотелось разговаривать, и он стал вспоминать, что же произошло, но когда сильно напряг память, ему стало больно.

— Моргана, — ругнулся Блэк. — Эй, там! Приват или как там тебя! Дайте от боли что-нибудь!

Не успел Сириус договорить, как на тумбочке под звон колокольчика материализовалась колбочка с зеленой жидкостью.

— Рябиновый отвар, — произнес голос. — Выпить весь.

Сириус залпом выпил жидкость и почувствовал, что ему стало лучше, но приторная горечь рябины долго не покидала его вкусовые сосочки.

Потом Сириус позавтракал невкусной овсянкой и булкой с маком и хотел было попросить ведьму об услуге интимного характера или просто сделать ему чайку, как голос произнес:

— К вам посетитель.

Сириус сел в кровати и принялся ждать. Шли минуты, но никто не появлялся. Сириус хотел сам встать и выглянуть в коридор, но не успел.

Дверь в комнату с противным скрипом отворилась, и на пороге появился Дамблдор с улыбкой от уха до уха и с огромным пакетом в руках.

— Северус! Как я рад!

— Здрасьте, — прошипел Сириус.

Дамблдор бодрым шагом быстро пересек комнату и поставил пакет на тумбочку.

— Здесь всякие лакомства от поклонников, поклонниц и друзей. И персонально для вас от Гарри Поттера — коробка шоколадных эклеров.

— Спасибо, — сказал Сириус.

— Поправляйся, — лучезарно улыбаясь, ответствовал Дамблдор.

— Как вы узнали, что я пришел в себя?

— У меня здесь есть портрет одного из директоров, — кратко ответил Дамблдор.

— Понятно, — сказа Сириус. — Долго я тут?

— Около месяца, — сказал Дамблдор, и Сириус приуныл. — Сказали, подержат тебя тут еще неделю или две и потом отпустят. Хотят понаблюдать в динамике.

— Я не помню ничего, Альбус, — сказал Сириус и расстроился.

— Не переживай, мой мальчик, — внезапно грустным голосом сказал Альбус Дамблдор. — У тебя было сотрясение мозга, плюс ты длительное время пребывал под Империо. Хорошо, что быстро поправляешься и нет никаких осложнений.

Сириус просто покивал, но даже это движение вызвало неприятную боль в висках, и его замутило.

— Черная метка, — сказал Сириус и, закатав рукав больничного халата, показал левое предплечье Дамблдору. — Все более четкая.

— Я знаю, — сказал Дамблдор. — У Каркарова также.

— Он вам сказал?

— Нет, конечно, — улыбнулся Альбус. — Но я сделал так, что всë увидел.

"Неужели Дамблдор извращенец", — подумал Сириус, но быстро отказался от этой идеи.

— Ничего, — подбодрил Дамблдор. — В Мунго лучшие врачи. Они быстро поставят тебя на ноги.

— Хорошо, — сказал Сириус, планируя срезать эту гадкую некрасивую татуировку — черную метку — при помощи лазера с модуляцией добротности.

— Северус, я пойду. В случае чего — присылай сову. Когда выпишут, я заберу тебя прямо в школу.

— Спасибо.

Дамблдор ушел, а Сириус полез в пакет со сладостями и начал их есть, потому что более ничего не приносило ему в сей момент радости.

* * *

Спустя две недели, за которые Сириуса дважды навещала Гермиона Грейнджер, три раза Гарри Поттер и даже Гестия Джонс со взрослым Сириусом Блэком, его выписали из больницы имени святого Мунго и Дамблдор, как и обещал, встретил своего верного преподавателя в холле больницы.

— Я же говорил, что быстро придете в себя, — улыбаясь, сказал Дамблдор. — Ну что? Полетим или поедем?

— Мне бы лучше пешком, — съязвил Сириус, понимая, что бешеную гонку на "Ночном рыцаре" или того хуже — аппарацию, он не перенесет и все набранные за время болезни килограммы просто-напросто потеряет.

— Метлу? — предложил Дамблдор.

— Нет, лучше поедем, как маглы, а потом на поезде, — сказал Сириус, и Дамблдор пошел ловить кэб.

К вечеру Сириус оказался в Хогвартсе, кое-как дотащил свой чемодан до кабинета, завалился на постель, лишенный остатков сил, и тут же уснул.

 

На следующее утро Сириус очнулся от громкого звука, потому что в дверь его комнаты постучали восемь раз.

— Неужели осьминог? — сказал Сириус спросонья и пошел открывать.

Не успел он отворить, как в комнату ворвался небольшой ураган из валентинок, и каждая открытка принялась поздравлять Сириуса, перекрикивать других и стараться всячески обратить на себя внимание адресата.

— Все, все, все! — вскричал Сириус, когда шум для раннего утра стал просто невыносим. — Инсендио!

Огненная волна, вырвавшаяся из палочки, быстро успокоила валентинки, превратив их в пепел.

— Так лучше, — сказал Сириус и понял, что к нему вернулась магия.

* * *

— Уверены?

— Абсолютно.

Сириус вечером сидел в кабинете Дамблдора и рассказывал директору про магию, которая странным образом после Мунго вернулась к нему в полном объеме, и причем такой силы, какой её Сириус ни разу не помнил за свою жизнь.

— А это что у вас на столе? — Сириус обратил внимание на камень, перевязанный красной ленточкой, лежащий на столе Дамблдора.

— Это мне валентинка, — печально улыбнулся Альбус. — Но я бы предпочел пару теплых носков.

Сириус не понял, шутит ли Дамблдор или нет или просто как всегда глубокомысленно издевается, как он умеет "над умами столь средними, что просто хоть плачь", и решил перейти к делу.

— Это странно, Альбус, — сказал Сириус. — С магией происходит что-то странное. То она есть, то ее нет.

— Да, Северус, — ответил Дамблдор. — Мне кажется, что Хогвартс блокирует вашу магию.

— Что?

— Нужно понаблюдать, — сказал Альбус. — Если ваша магия ослабнет, значит, моя теория будет верна.

— И что же мне тогда делать? — растерянно спросил Сириус. — Я не хочу покидать Хогвартс.

— Посмотрим, — сказал Дамблдор. — Для начала нужно убедиться.

— Ладно, — сказал Сириус. — Как Турнир?

— Да вроде все пока нормально, — ответил Дамблдор. — Сейчас почти все готово для второго тура. Интересно, разгадали ли чемпионы загадку Золотого яйца?

— Киндер-сюрприз, что ли?

— Что?

— Да так, ничего, — сказал Сириус, вспомнив, как видел в глубоком будущем шоколадные яйца, в которых были фигурки. — Ладно, пойду я.

— Хорошо. И я бы попросил вас, Северус, не ходить в одиночку. В школе есть кто-то крайне опасный.

— Ловим волка на цыпленка, — загадочно ответил Сириус и вышел из кабинета.

* * *

— Профессор!

Сириус обернулся — он только что закончил урок зельеварения у пятикурсников и еще не успел убрать котлы со столов.

— Да, Люпин.

— Как вы себя чувствуете? — Люпин, подошедший быстрым шагом, с беспокойством смотрел на Сириуса.

— Нормально, — сказал Сириус. — Еще зелья?

Люпин странным пустым взглядом уставился на Сириуса, прежде чем ответить.

— Да. Кончилось.

Сириус прошел в свой кабинет и принес склянку с аконитовым зельем, которое он покупал у своего школьного учителя зельеварения по фамилии Слизнорт. Сириус мог бы и сам сварить зелье, но у него не было времени и сил на это. К тому же, Гораций был очень рад помочь своему "протеже" Снейпу.

— Держите, Люпин... — сказал Сириус, проходя из кабинета в класс.

Но класс оказался пустым.

— Что за?.. — пробормотал Сириус, поворочал головой из стороны в сторону, и поняв, что в классе никого нет, вышел за дверь, достав палочку.

Коридор был пуст.

— Кто этих припадочных оборотней разберет, — сказал себе под нос Сириус и решил занести аконитовое зелье Люпину в учительскую, дабы не допустить блуждание волков в стенах замка.

Оказавшись в учительской, Сириус нашел Люпина, который сидел возле камина и смотрел в одну точку. Люпин не отреагировал на появление Сириуса-Снейпа и словно был заколдован.

— Люпин, я что, должен бегать за тобой? — сказал Сириус со злостью. — Держи свое зелье.

Люпин резко дёрнулся, обернулся и покорно взял из рук Сириуса склянку. Поблагодарив его, он опрокинул склянку в рот. А потом опять уставился в одну точку.

— Люпин, с вами все в порядке? — спросил Сириус, видя, что тот явно не в себе.

— Да, все хорошо, — на автомате сказал Люпин и встал. — Мне нужно идти на урок.

И с этими словами Люпин вышел из учительской, а Сириус остался стоять и смотреть ему вслед.

* * *

Отработав первую неделю, Сириус понял, что очень устал от уроков и от гадких студентов, которые превращали высокое занятие магией и прочими прикладными к ней науками в балаган и сплошное неумение.

Так же Сириус сообщил о странном поведении Люпина Дамблдору, но тот уверил его, что перед полнолунием все оборотни ведут себя подобным образом, и Сириус успокоился, особенно после того, как спустя пару дней после обращения Люпин опять стал самим собой.

Поэтому в пятничный вечер Сириус отправился на кухню, где прихватил с собой немного еды и выпивки, оставив домовым эльфам лопату для копки земли, и уже шел обратно, как вдруг натолкнулся на Гермиону Грейнджер в лифчике и трусиках и Гарри Поттера, мокрого, всего в пене, несущего в руках два золотых яйца.

Челюсть Сириуса от такой картины отпала бы вниз и, возможно, проломила каменный пол, но он держал в руках еду и херес, поэтому просто стоял и смотрел.

— Профессор... я... мы... — начала лопотать стремительно краснеющая Гермиона, но Сириус прервал ее.

— Надеюсь, вы сделали это для дела.

— Я? А, да, — сказала Гермиона, пытаясь раствориться в воздухе и прикрывая руками стыд и срам.

— Кошмар какой, — сказал Сириус. — Живо в гостиную.

После празднования Нового года Гарри Поттер наслаждался домашним теплом и уютом, созданным Сириусом в родовом доме Блэков.

Гарри настолько нравилось жить там, что его уже не могли раздражать такие вещи, как постоянное шныряние домового эльфа по ванной, пока он мылся, и табачный дым от трубки Сириуса, которую крестный регулярно курил.

— Не вырастешь, — сказал как-то Гарри Сириусу, когда тот закурил очередную "интеллигентную смесь настоящих сирийских табаков", которая Гарри казалась просто очень вонючей.

Сириус заржал, но трубку не бросил.

— Благородное это дело, — сказал он, как следует затянувшись дымом. — Наши предки, которые были из аристократов, регулярно курили трубку. И что? Ничего! Вон, видишь, какие мы выросли! И не болел никто никогда ничем.

— Да-да, — сказал с сарказмом Гарри.

Но даже несмотря на все эти мелкие неудобства, время, проведенное Гарри в доме на площади Гриммо, шло слишком быстро.

Не успели они и глазом моргнуть, как наступила пора отправляться в Хогвартс, чтобы продолжить дальнейшее обучение наукам и побеждать в Турнире.

За все десять дней, что Гарри был на каникулах, они регулярно переписывались с Гермионой. Та рассказывала ему о своих родителях, писала о своих тайнах и всячески намекала, что не против проводить больше времени с Гарри. Он же хотел сперва как следует поцеловать Гермиону, а потом уж слушать о том, что ее тревожит.

А вот от Рона Уизли не было ни единого письма за все каникулы. Гарри не знал, то ли Рон обижается на него, то ли по какой другой причине игнорирует, но сам написал другу несколько писем, на которые так и не получил ответа.

— Ладно, Гарри, — пожал руку крестнику Блэк. — Я буду заезжать в Хогвартс. Ничего не бойся. И если что, сразу бей.

После такого воинственного напутствия Гарри Поттер улыбнулся Сириусу и отправился во двор, откуда его в школу забрал Дамблдор, аппарировав вместе с ним.

* * *

Оказавшись в школе, Гарри Поттер озадачился вопросом, как раскрыть загадку яйца, полученного от дракона в первом туре испытаний.

— Побей камнем, — зло сказал Рон Уизли, когда Гарри, в очередной раз оглушив всех присутствующих в спальне, закрыл золотое яйцо.

— Спасибо, Рон, — с сарказмом ответил Гарри.

— Всегда пожалуйста.

Поттер положил яйцо дракона в свой чемодан и отправился в гостиную Гриффиндора, понимая, что с Роном отношения сходят на нет.

— Гарри!

— Гермиона!

— Я так рада! — она бросилась на шею Поттеру и крепко его обняла.

Сидящие на диване и кресле студенты, среди которых были близнецы Уизли и их лучший друг Ли Джордан, засмеялись, и кое-кто даже заулюлюкал.

Гарри смутился, но не выпустил Гермиону из объятий.

— Ну, как дела? — спустя несколько секунд спросил он, отстранившись от Гермионы.

— Я так рада снова быть в Хогвартсе, — она улыбалась во все лицо. — И рада тебя видеть.

— Я тебя тоже.

Тут из спальни вышел Рон Уизли и, увидев Гарри с Гермионой, резко пошел в сторону выхода из гостиной.

— Что будем с этим делать? — спросил Гарри, провожая друга взглядом.

— Ничего, — сухо ответила Гермиона. — Сердцу не прикажешь.

— Но ты же смогла...

— Я — это другое дело, — парировала Гермиона. — У меня сила воли есть. А Рон... Он не сможет понять, пока не дорастет до этого. А сколько он будет расти — вот вопрос.

* * *

На следующий день Гарри ждал урока по зельеварению, потому что хотел увидеть Снейпа, но в этот раз в классе находился Люпин, который как всегда приветливо улыбался.

— Итак, сегодня мы будем варить зелье, которое повышает защиту человека от магических атак, — начал урок Ремус, когда все студенты заполнили класс. — Кто мне скажет, как это зелье называется?

— Эдурус, сэр, — ответила Гермиона.

— Правильно, Гермиона, — ответил Люпин. — Три очка Гриффиндору.

— Откуда ты знаешь? — шепнул Гарри Гермионе.

— Читала, — шепотом ответила Грейнджер. — В той книжке, которую тебе советовал Снейп.

— Интересно, сколько он пробудет в больнице, — сказал Гарри, а Гермиона пожала плечами.

Урок прошел быстро и весело. Гарри сварил "годное зелье", а Гермиона получила "превосходно".

Вечером Гарри погрузился в уроки, затем потискал Гермиону, а потом отправился спать, так и не закончив с заданиями.

Так пролетел январь.

* * *

В начале февраля после завтрака Гарри подозвал Дамблдор.

— Гарри, профессор Снейп очнулся, — шепотом сказал Альбус, смотря по сторонам, чтобы их не услышали.

— Отлично!

— Если хочешь навестить его, я могу это устроить.

— Конечно хочу, сэр, — улыбнулся Гарри, который был рад, что Северус Снейп вновь будет третировать его и всех остальных, а то без него было очень скучно.

— Я буду в Лондоне в четверг на этой неделе, — сказал Дамблдор. — Могу забросить тебя. И мисс Грейнджер, если она того захочет.

— Я думаю, она почтет это за честь, сэр, — ответил Гарри.

— Ну вот и решили, — сказал Дамблдор. — Ты уже разгадал загадку золотого яйца? А то скоро второе задание.

— Да, сэр, — соврал Гарри. — Я все знаю и умею.

— Вот и молодец, — сказал Дамблдор и удалился прочь, а Гарри отправился разыскивать Гермиону, дабы поговорить с ней касательно загадок яиц, которые, по мнению Гарри, она была обязана разгадать быстрее, чем кто бы то ни было.

* * *

— Профессор!

— Сэр!

— Заходите.

Гарри с Гермионой вошли в палату к Северусу Снейпу и аккуратно присели на край кровати.

Гарри видел, что Снейп набрал несколько килограмм, судя по округлившемуся лицу, но в его взгляде прочел тоску.

— Как вы, сэр? — спросил Гарри.

— Уже лучше, — сказал Северус. — И память моя почти вернулась. Но что было после нападения, я не помню совсем.

— Отстойно, — сказал Гарри.

— Да, — ответил Снейп. — Ну а вы там как? Подготовились ко второму туру?

Говоря эти слова, Снейп косо глянул на Гермиону, что не скрылось от прозорливых глаз Гарри.

— Ну, есть у нас наметки, — тоненьким голоском ответила Грейнджер, а Гарри это не понравилось.

— Все под контролем, профессор, — вдруг жестко сказал он и сам удивился такому своему тону. — Осталось на практике все испытать.

— Хотелось бы мне в это верить, — сказал Снейп. — Но я не Дамблдор, меня не нае... Не обманешь.

Гарри прыснул от смеха, а Гермиона покраснела.

— Спасибо, кстати, за эклеры, — улыбнувшись, сказал Северус. — Очень вкусно.

— Не за что, — ответил Гарри. — Значит, вы не помните, кто на вас напал, сэр?

— Нет, Гарри, не помню, — сказал Снейп. — Но в замке есть приспешник Волдеморта. Сто пудов.

— Вот те на, — сказал Гарри. — Ну, это для меня не новость.

— Понятное дело, — парировал Снейп. — Теперь самое главное — как предугадать их следующий шаг.

* * *

Еще дважды Гарри приезжал к Снейпу в больницу. Но каждый раз Поттер ощущал, что Северус весьма странно посматривает на Гермиону и та тупит "глазоньки" в присутствии профессора.

Озадаченный мыслями, что он чего-то не знает про разветвленные отношения и всякие скрытые мотивы, факты и подтекст отношений между Снейпом и Гермионой, Гарри забыл почти обо всем.

 

— Эй!

— Да? — Гарри уснул во время урока по трансфигурации, и его толкала Гермиона.

— Хватит спать, Гарри! — шипела подруга. — Сейчас МакГонагалл тебя отчитает!

— Да все, все! — утерев слюни с лица и парты, сказал Поттер. — Не сплю я.

В обед Гарри таки решился на разговор с Грейнджер.

— Гермиона, — сказал Гарри, накладывая себе булочек и наливая кофе. — Можно поговорить?

— Конечно, — ответили та.

— Как мы разгадаем тайну золотого яйца? — Гарри решил зайти издалека и потому вначале стал спрашивать про проблему номер один.

— Я же тебе уже сказала, — начала Гермиона. — Нужно большая емкость с жидкостью, туда поместить яйцо и послушать.

— Но в Черном озере слишком холодно, да и не могу я, заболею я! Насморк у меня! — начал Гарри.

— Я говорю, что нужно пробраться в ванну старост, — сказала шепотом Гермиона. — Там большая ванна, много воды. Но комната закрыта паролем, чтобы кто попало туда не попал.

— Ну блин!

— Есть у меня одна идея, — внезапно сказала Грейнджер. — Но мне будет нужна твоя мантия-невидимка и ты сам.

* * *

— Ой, Роджер! Какой ты настырный!

— Да и еще какой!

Гарри стоял возле ванны старост и смотрел, как Роджер Дэвис пялится на Гермиону, и его буквально колотило от бешенства.

— Ну, пойдем? — спросила Гермиона.

— Да, — сказал Дэвис. — Чистые трусы!

Дверь в ванную старост открылась, и Дэвис буквально втащил Гермиону внутрь. Гарри, который держал под мантией два яйца, еле успел прошмыгнуть в образовавшуюся щель.

— Какая красота! — сказала Гермиона.

— Раздевайся! — приказал Дэвис и взмахнул палочкой — Гермиона осталась только в нижнем белье.

— Петрификус Тоталус! — Гарри был так зол, что не рассчитал силу заклинания и сшиб Дэвиса с ног — последний упал и ударился головой о раковину и потерял сознание.

— Энервейт! — сказала Гермиона, и Гарри увидел, как Дэвис стонет и трет голову, оживая.

Гарри, недолго думая, схватил Роджера за пояс и шиворот мантии и вытолкал из ванной.

— Коллопортус! — каркнула Грмиона. — Вот же свинья!

Гарри сдернул с себя мантию-невидимку.

— Гарри, да на тебе лица нет!

— Когда я услышал, а затем и увидел, как он на тебя смотрит, так чуть его не убил, — сказал Гарри, тяжело дыша. — Так. Мне нужно остыть. Я пошел.

И с этими словами Гарри нырнул в воду.

— Открывай яйцо, — сказала Гермиона.

Гарри открыл яйцо, но ничего не услышал.

— Нырнуть надо, — пояснила Гермиона.

— Не могу я! Заболею я! — запричитал Гарри.

— Пасть порву!

— Ладно! Как что — так сразу пасть!

Гарри нырнул в уже остывшую воду и услышал:

"...Но на земле не поем. Всего один тебе лишь дан час, чтобы найти, что скрыто у нас".

Гарри вынырнул.

— Ну что? — азартно спросили Гермиона.

— Еще не все. Жди!

И Гарри пришлось нырять еще три раза, пока он не запомнил всю песню наизусть и не пересказал ее Гермионе.

— Все, пойдем отсюда, — сказал Гарри, которого уже колотило от холода.

— Только быстро, — сказала Гермиона, которая все это время ходила в трусиках и лифчике. — А то этот Дэвис куда-то забросил мою одежду.

— Уже поздний вечер, — сказал Гарри. — Вряд ли мы кого-то встретим.

Гермиона кивнула, сняла заклинание, и Гарри первый вышел в коридор. Но не успели они с Грейнджер пройти и пары шагов, как им навстречу попался Снейп.

— Профессор... я... мы... — начала лопотать стремительно краснеющая Гермиона, но Снейп прервал ее.

— Надеюсь, вы сделали это для дела.

— Я? А, да, — сказала Гермиона, пытаясь раствориться в воздухе и прикрывая руками стыд и срам.

— Кошмар какой, — сказал Снейп. — Живо в гостиную.

Гарри с Гермионой быстро пошли в указанном направлении.

— Да, Гермиона, — начал Гарри, когда Гермиона оделась, а сам он сменил мокрое белье. — Забыл спросить. Так что у вас происходит со Снейпом?

Гермиона очнулась ото сна.

В её голову медленно вползали мысли о том, что сегодня ей предстоит пройти второе состязание в погоне за Кубком Турнира Трёх Волшебников или кануть в лету.

Пока что Гермиона не была негативно настроена к Турниру и её участию в нём. Она для себя решила, что хочет победить, и для этого шла уверенными шагами к достижению цели.

Гермиона открыла глаза. Реальность мутным февральским утром стала понемногу просачиваться в её пробуждающийся разум.

— А-а! — сладко потянулась она и встала, почесывая себя в причинных местах.

Накануне Гермиона имела очень непростую беседу с Гарри Поттером, который считал её своей девушкой.

— Что у вас со Снейпом? — прямо спросил Гарри, и Гермиона не смогла ничего ответить.

Нет, она не боялась, что может оттолкнуть друга или что тот накричит на неё, нет; Гермиона сама не знала, что у них происходит со Снейпом.

Когда Грейнджер тщательно обхаживала Северуса и желала его расположить к себе, Снейп никак на неё не реагировал. А когда Гермионе стало всё равно — Снейп её заметил. В частности, её поступок с именем в Кубке огня.

И Гермиона видела, что теперь Снейп смотрит на неё иначе, теперь в его глазах есть интерес и что-то ещё тёплое, чего она пока не могла понять.

— Гарри... со Снейпом у меня ничего не было, — сказала Гермиона, запнувшись.

— А возможно, что что-то произойдёт? — сложив руки на груди, скептически осведомился Гарри.

— Нет, не будет.

Гермиона ответила несколько резко, но это не повлияло на заледеневший взгляд зелёных глаз Гарри.

— Ладно. Как пробыть час под водой и не захлебнуться? — спустя минуту спросил Гарри, и Гермиона благодарно выдохнула.

* * *

— Когда их нужно принять? — спросил Гарри шёпотом у Гермионы, которая дрожа на холодном ветру, стояла рядом с ним и слушала разглагольствования Дамблдора на тему пользы шерстяных трусов при беге трусцой.

— Прямо перед погружением, — сказала Грейнджер.

— Ладно. А ты как? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Я — нормально, — соврала Гермиона. — Что-нибудь придумаю.

Гермиона помогла Гарри украсть горсть жаборослей из личного запаса Снейпа, но она знала, что этой горсти хватит только на одного и только на час с небольшим.

Гермиона накануне изучила заклинание Головного пузыря, но опробовать его не успела — была уже поздняя ночь.

— Сегодня ночью, — надрывался Дамблдор, стоя на трибуне с другими судьями и повествуя участникам и болельщикам, что им предстоит делать во втором туре состязания, — мы украли у вас кое-что ценное.

Гермиона украдкой глянула на Крама и Флер — после слов Дамблдора француженка схватилась за грудь, которую было почти не видно даже в облегающем плавательном костюме, а болгарин принялся обшаривать карманы своих плавательных шаровар.

— Идиоты, — пискнула Гермиона, но её никто не услышал.

— Итак! — заорал Дамблдор. — Вам даётся час, чтобы достать то, что у вас украдено. Первыми войдут в воду мистер Поттер и мисс Грейнджер. Далее мисс Делакур и затем мистер Крам! По сигналу " Пуск"!

— Клади в рот! — гаркнула Гермиона на ухо Гарри, перекрывая шум пушечного выстрела, который служил сигналом к началу.

Гермиона видела, как Гарри жуёт жаборосли и входит в воду. Гермиона взмахнула палочкой, и над её головой возник пузырь, который обеспечивал ей приток воздуха.

Она медленно вошла в ледяную воду и нырнула. Плавала Грейнджер не очень хорошо, но зато хорошо владела магией, поэтому ещё два взмаха палочкой, и ей стало тепло.

Погружаясь в тёмную глубь озера, Гермиона думала о том, что она не любит воду. Ей по утрам не нравилось умываться ледяной водой из чаши, не нравилось мыть пол дома у родителей и купать своего кота Живоглота. И вот теперь ей предстояло ещё большее испытание — плыть, искать и, возможно, погибнуть в этом адском озере, наполненном не только илом и скользкими растениями, но и такими же гадкими гриндилоу, русалками и Мерлин знает какими ещё лох-несскими чудесами времён Юрского периода.

Размышляя, Гермиона вдруг поняла, что миновала стену водорослей и ила и перед ней как на ладони располагается настоящий озёрный город.

— Буль, буль, буль карасики, — сказала Грейнджер, завидев на центральной площади сооружение, похожее на виселицу. — Вот это да.

Гермиона заспешила к центру города, обращая внимание на русалов и русалок, а также мелких проворных русалят, которые скалились и показывали ей свои маленькие зелёные кулачки.

Ещё десяток минут, и Гермиона оказалась возле "виселицы", на которой были "повешены" за ноги и, по всей видимости, крепко спали четыре человека.

Гермиона узнала Рона Уизли, Роджера Дэвиса, маленькую сестру Флер Делакур и Лаванду Браун.

Гермиона хотела выругаться, потому что она проделала такой путь ради того, чтобы обнаружить людей, на которых ей было плевать.

Решив оставить Гарри Рона, Гермиона взмахнула палочкой и заклинанием ножниц освободила Лаванду и поплыла с ней наверх.

Лаванда была тяжёлой, гадкой, и её длинные волосы лезли в глаза Гермионе, так что она хотела бросить Браун.

Назад плыть было гораздо тяжелее. Гермионе сбивало дыхание, она часто попадала в тёплые и холодные, порой быстрые течения, и ей было трудно дышать. Руки и ноги горели огнём от перенапряжения, и Гермиона, если бы умела, заколдовала бы свой сфинктер на безостановочное опорожнение газами, дабы придать себе реактивную тягу и скорее выплыть из этой ненавистной воды и странной ситуации.

Когда Гермиона оказалась возле водорослей, на неё напали гриндилоу.

— Водяной черт, сломать ему пальцы! — вспомнила Грейнджер уроки по защите от тёмных сил на третьем курсе. — Редукто!

Одна из гриндилоу поплыла бездыханная вниз, но ещё три твари вцепились в ноги Гермионы. Ей пришлось отпустить Браун, и та медленно поплыла куда-то в сторону, пока Гермиона разбиралась с остальными зловредителями, любящими полапать беззащитных девушек за лодыжки.

— Твою Мерлин душу! — ругалась Гермиона, догоняя Браун и на ходу хватая её левой рукой за волосы.

По подсчётам Гермионы, ей оставалось плыть совсем немного, но она была почти без сил и не знала, уложилась ли в тот час, что был дан всем участникам соревнований.

— Ура! — услышала Гермиона голоса студентов, оказавшись над поверхностью воды.

К ней уже спешили трое водолазов, которые помогли ей подняться на трибуны.

— А-а! — услышала Гермиона плач Лаванды Браун. — Что стало с моей замечательной причёской?

Гермиона быстро стряхнула в воду большой ком светлых волос и сделала невинное лицо.

— Наверное, гриндилоу, — изобразив ангельскую улыбку сказала она.

— Мисс Грейнджер справилась раньше всех остальных и вложилась в отведённый ей час! Безусловно, это первое место!

Мадам Помфри сунула Гермионе в рот ложку Бодроперцового зелья, кто-то набросил на неё два одеяла, а Дамблдор ткнул в её одежду палочкой, и она стала моментально сухой и горячей.

Из ушей у Гермионы повалил пар, зубы перестали стучать друг о друга, и тут появилась Флер, таща в руках свою младшую сестру.

— Мисс Делакур занимает второе место! — громко болтал счастливый Дамблдор. — Час почти на исходе, где же купаются мистер Поттер с мистером Крамом? Неужто в кабаке "Русалочьи сети"?

На трибунах засмеялись шутке Дамблдора, и тут Гермиона увидела, как из воды показалась акулья башка, которая секунду спустя стала головой Виктора Крама.

— Я не такой! Там нет моего сокровища! — хриплым голосом кричал Крам из воды.

— Похоже, мистер Крам решил не доставать из воды своего пленника, — с еле скрываемым смехом сказал Дамблдор. — Что же, пока что ваше место не определено, мистер!

Гермиона откровенно смеялась, так как поняла, что Крам не взял Рона, потому что тот был парень, и Дэвиса, потому что тот тоже был парень!

И только после столь глубокого анализа Гермиона поняла всю соль шутки Дамблдора.

Но радость быстро сменилась страхом, так как время почти вышло, а Гарри не было видно над поверхностью воды.

Гермиона видела, что и Дамблдор сильно переживает, и сама стала заламывать руки от нетерпения.

— Час вышел! — сказал Альбус. — Уважаемые водолазы, думаю, вам стоит быстро найти нашего четвёртого чемпиона!

И тут поверхность воды закипела, и из этого варева выскочил Поттер, чья задница извергала потоки газов, о которых так мечтала Гермиона, держащий в руках Рона и Роджера.

— Гарри! — кричала Гермиона. — Полотенец мне!

— Уймите! Уймите это! — орал Гарри, из попы которого продолжали вырываться в подлунный мир кишечные газы. — А-а-а!

— Мементо Мори! — гаркнул Дамблдор, и Гарри спокойно осёл на пол подиума.

— Спасибо, профессор, — сказал Поттер.

Дамблдор весело улыбался, Гермиона тискала Гарри, а Рон Уизли пялился на обтянутую мокрой тканью крошечную грудь Флер Делакур.

— Итак, — начал Дамблдор. — Оценки мисс Грейнджер!

Все судьи поставили десять баллов, и Гермиона заняла первое место в состязании.

На трибунах захлопали, а Гермиона покраснела.

— Теперь оценки мисс Делакур, которая также использовала заклятие Головного пузыря и пришла к финишу второй!

Дамблдор поставил девять, Перси Уизли, который был вместо Крауча, поставил девять, Каркаров — восемь, мадам Максим — десять и Людо Бегмен — девять.

На трибунах вновь раздались аплодисменты.

— Третьим пришёл к финишу мистер Крам, но он не достал из воды своего пленника!

На трибунах раздался смех.

— Поэтому третье место с тридцатью восьмью баллами от пяти судей было решено присудить мистеру Поттеру! За высокие моральные качества, желание спасти всех участников, не то что некоторые, и за изобретение тяги из пердежа!

Гермиона видела, как сильно покраснел Гарри, как заржали на трибунах студенты и как сам Дамбллор покатывается со смеху, глядя на всё буйство и фееричность момента.

— Конечно, может быть, это просто несварение из-за применения мистером Поттером жаборослей, — сказал Дамблдор, — аллергия, как на лактозу, но тем не менее. И четвёртое место отдано мистеру Краму, который не поднял со дна морского своё сокровище, да ещё и не смог полностью трансформироваться в акуленка Туруру.

Трибуны взорвались от смеха, а Каркаров, если бы был не таким трусом, точно бросился бы на Дамблдора с кулаками, но просто плюнул и, схватив Крама за шиворот, поволок прочь от трибун.

Гермиона услышала, как Гарри говорит смеющемуся Рону:

— Не хотел бы я оказаться на месте Крама.

— Да, теперь у него точно кефир из одного места польётся, — сказал Рон и стукнул друга по плечу. — Пойдёмте?

Рон смотрел на Гермиону, и та поняла, что друзья наконец-то воссоединились вновь.

Сириус-Снейп проснулся посреди ночи из-за... эрекции. Он подумал, что ему нужно в туалет по-маленькому, но нет. Ему только что снилась Гермиона Грейнджер, вся мокрая, одетая лишь в нижнее бельё...

Сириус вспомнил её поцелуи, объятия и тепло девичьего тела...

Сильно тряхнув головой, он отправился в ванную комнату и принял ледяной душ. Это помогло.

Поскольку на часах было четыре утра, Сириус решил сделать то, чего никогда не делал в своей жизни — взмахнул руками, присел, покрутил корпусом вправо влево, отжался от пола, в общем, сделал прописанную когда-то давно ещё школьным врачом зарядку.

Почувствовав, что спать меньше не захотелось, а сердце лишь молотит сильнее, Сириус отправился в Большой зал и заказал себе кофе.

— Офицант! — заорал Сириус, проглотив букву "и". — Кофе мне!

Как ни странно, за столом преподавателей уже сидел Дамблдор и сонно ковырял вилкой в тарелке.

— Доброе утро, — пробормотал Сириус-Снейп, заметив директора.

— А, Северус, рано вы сегодня, — сонно сказал Дамблдор.

— Вы тоже, — сказал Блэк. — Чего не спится?

— Возраст, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор и сделал глоток кофе. — Ну и там тревоги, ревматизм, простатит.

— Понимаю, — соврал для поддержания или прекращения разговора Сириус. — Переживаете из-за второго тура?

— Естественно, — ответил Альбус. — Этот Турнир с его загадками столько крови из меня выпил. Сколько не хлебала ни одна из моих жён.

— Не хочу добавлять ещё, — быстро сказал Сириус, прикидывая, откуда у Дамблдора вдруг взялись жены и почему они пили его кровь. — Но у меня на левой руке скоро загангренит от Чёрной метки.

И тут Сириус увидел, что Дамблдор может плакать.

Директор уронил голову на руки и зарыдал.

— А-а-а! За что мне это! Я ведь хорошо учился в школе! Мама, роди меня обратно...

 

— Северус! Северус! — кто-то с силой тряс Сириуса за плечо.

Открыв глаза, тот понял, что он уснул за преподавательским столом и то, как он разговаривал с Дамблдором, ему приснилось.

— Да, да, встаю, — вытерев слюни со щеки, сказал он МакГонагалл и отправился на уроки.

Весь день Сириус наблюдал за Поттером и Грейнджер и думал, смогут ли они разгадать загадку Золотого яйца и получится ли у них додуматься до применения жаброслей.

Вечером Сириус украдкой отправился в библиотеку, и когда увидел Грейнджер, для которой проторчать в библиотеке после уроков пару-тройку часов было нормой, как только она отвернулась, отлевитировал ей под руку книгу о растениях, которые растут в Средиземноморье и обладают разными свойствами.

Но Гермиона не смотрела на книгу. Она искала глазами кого-то в библиотеке — уж не Снейпа ли? — и не замечала, что разгадка покоится под её левым локтем.

Сириус захотел в туалет спустя полчаса ожиданий, и когда Грейнджер отвернулась, магией раскрыл книгу на странице с описанием жаброслей.

— Мисс Грейнджер, — сказал Сириус-Снейп. — Добрый вечер.

— Здрасьте, — буркнула Гермиона и покраснела.

В эту минуту в библиотеку вошёл Гарри Поттер и уставился на Сириуса и Гермиону.

— Разгадка как всегда у вас под рукой, — пространно, чтобы Гермиона не догадалась, сказал Сириус и отправился восвояси, не желая видеть, как Гарри и она будут миловаться.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Поттер, когда Сириус прошёл мимо.

— Привет, Гарри, — натужно, с деланной улыбкой, сказал Сириус и вдруг протянул: — Это не ваши проделки, Поттер? Мне кто-то подбросил навозную бомбу в кабинет, так я два часа мыл пол. Даже попросил Флитвика наколдовать мне Головной пузырь, — произнося последние два слова, Сириус повысил голос, дабы Гермиона услышала его реплику, потому что на сообразительность Гарри Поттера он не надеялся ни на миг.

Гарри ошалело уставился на Сириуса.

— Нет, это не он, сэр, нет, — быстро сказала Гермиона. — Мы с Гарри в это время были... заняты.

Грейнджер покраснела, а Сириус, повинуясь лучшим традициям поведения Снейпа, презрительно изогнул губы, резко крутанулся на месте и ушёл в закат.

"Надеюсь, у Грейнджер хватит мозгов понять мои подсказки", — подумал Сириус и отправился в свой кабинет.

* * *

Когда наступило время второго состязания, Сириус-Снейп не хотел идти к Чёрному озеру и смотреть на соревнование. Он переживал, что с Гарри или Гермионой что-то может случиться, и думал о том, что может не сдержаться, как и его взрослая версия, если Каркаров опять специально занизит балл.

Оказавшись на трибунах, Сириус поежился. На улице было холодно, даже зябко, и если бы не согревающие заклинания, то он бы точно подцепил простуду или что похуже.

Вдоль рядов со студентами сновали братья Уизли и торговали разнообразными побрякушками, очевидно, их собственного производства. Несмотря на холод, на трибунах царила оживлённая обстановка, так что Сириус даже захотел сам прикупить какую-то кричалку или вувузелу.

Спустя какое-то время на главной трибуне, где располагались директора и судьи, а также Людо Бегмен, появились чемпионы. Но он не заметил Барти Крауча — вместо него на трибунах сидел рыжеволосый молодчик с надменным выражением лица.

— Эти Уизли когда-нибудь, если будут так плодиться, заполонят весь мир, — сказал, ухмыльнувшись, Сириус и посмотрел на чемпионов, стоящих в тонких костюмах на жутком февральском холоде.

— Здорово, Хагрид, — поздоровался Сириус, когда великан уселся рядом с ним на четыре стула сразу.

— Профессор, — шмыгнул носом Рубеус и вытер опасно нависшую под носом каплю.

Сириус видел, как всех четверых ребят трясёт от холода, и ему было их жаль.

— Не хотел бы я оказаться на их месте, никак нет, сэр, — прогудел рядом сидящий Хагрид. — В такой мороз...

Сириус услышал, как всхлипнул Рубеус, но не успел ничего ответить — начал говорить Дамблдор.

— Сегодняшнее состязание комментировать буду я, поскольку мистер Бегмен простыл и совсем сорвал голос, болея за "Спартак".

Студенты на трибунах разразились хохотом и овациями.

Альбус говорил что-то ещё, но Сириус его не слушал. Он смотрел издалека на Гермиону и не мог понять, отчего его сердце так неистово колотится, а к некоторым частям тела приливает кровь без всяких стимуляторов и заклинаний.

Наступил момент, когда чемпионы погрузились в воду, и Сириус внезапно для себя осознал, что с силой сжал руки в кулаки.

Шли минуты.

Дамблдор разглагольствовал о пользе шерстяных штанов при езде на капибарах, говорил новости со дна, которые ему через каждые пять минут передавала русалка с трезубцем в лапках, и всячески веселил публику, чтобы согреть всех хотя бы доброй шуткой.

— Так вот, — лопотал Дамблдор. — Иду я как-то раз из бара "Три Метлы"...

И тут на поверхности воды показалась Гермиона, вытащившая с собой Лаванду Браун.

Публика принялась орать и хлопать в ладоши от восторга и радости, так что Сириус даже немного оглох. Но и его отпустил страх, он видел, что Гермиона жива и здорова, хоть немного и замёрзла, но в целом вполне себе довольна.

— Итак, оценки мисс Грейнджер, которая идеально применила заклинание Головного пузыря!

Всё судьи поставили десять баллов, и Сириус даже немного прослезился от гордости и уровня понимания Гермионой его намёков.

Внезапно Сириус понял, что при взгляде на неё у него в груди простирается что-то такое большое и теплое, у него даже защипало в глазах.

Сириус не обратил внимания на Флер Делакур, которая вытащила со дна свою сестру, что ей поставили три девятки и восемь от Каркарова.

Не обратил внимания Сириус и на Крама, который был столь туп, что не смог полностью обратиться в рыбу, а был похож на акулу с ногами человека, и над ним смеялась вся школа и некоторые особо беспристрастные преподаватели.

Сириус стал самим собой и вернулся в реальность, когда на поверхность воды, с опозданием в три минуты, в целом водовороте кишечных газов, с криками и людьми в руках, появился изможденный Поттер, и ощутил укол в сердце, когда Гермиона принялась обнимать Гарри.

Когда испытание закончилось и всё поспешили в школу, чтобы отогреться и не заболеть, а Сириус пошёл в сторону хижины Хагрида, чтобы побыть одному.

* * *

Вечером Сириус имел долгую неприятную беседу с Каркаровым, который только полчаса нудил о том, какой тупой Виктор Крам и что он не умеет ничего, кроме того, что летает на метле.

— Как он не поймёт? — проглотив стопку водки, пьяно говорил Игорь, сидя в кабинете Снейпа за письменным столом, на котором стояли две бутылки с водкой, лежала солёная селедка, стояла чашка с горячей картошкой и банка с солёными огурцами. — Как он не поймёт, что метлой на жизнь не заработаешь!

— Если только не использовать её как магл — по прямому назначению, — съязвил пьяный Сириус.

Каркаров заржал, обнажив гнилые зубы, и на Сириуса нашла икота.

— А вообще, Северус, — тихим зловещим шепотом начал говорить Каркаров, — меня пугает, что Тёмная метка стала отчетлива.

Сириус вспомнил, что и у него на руке череп со змеёй проступил ещё более чётко.

— Я сдал слишком много Пожирателей, — сказала Игорь, пьяно качая головой из стороны в сторону. — И мне будет конец, если Темный Лорд воскреснет.

— И что же ты будешь делать?

— Бежать, — просто ответил Игорь и налил себе ещё водки.

— Разумно, — сказал Сириус и подумал, что делать ему, если Тёмный Лорд воскреснет.

Понимая, что так изящно играть роль двойного агента, чьи наводки всегда будут проваливаться в действительности, рано или поздно даже самого тупого Пожирателя натолкнут на мысль, что дело в нём, и тогда всё, смерть.

— Оп-ля, — Сириус подцепил вилкой кусочек селёдки и проглотил водку. — Знаешь, Игорь, а я ведь в Азкабане был о тебе другого мнения.

— И какого же?

— Что ты насквозь понятен. А оказалась — полон тайн и страстей.

Каркаров рассмеялся.

— Мой род один из древнейших и уважаемых, — ответил он. — И даже после тюрьмы я стал директором! Пусть даже и Дурмстранга.

— Ничего себе! Дурмстранга! Мне бы твои проблемы! У меня вон вообще с магией херня какая-то происходит, никто понять не может. Магический му-ти-зм!

И Сириус рассмеялся.

Каркаров вдруг посерьезнел и посмотрел на Сириуса почти трезвым и осмысленным взглядом.

— Ты чего молчал? Я же для тебя что хочешь сделаю! — сказал Каркаров. — Поедешь со мной к Элеоноре Андреевне!

Сириус заржал.

— Не смейся! Она меня от импотенции исцелила! — отчаянно закричал Каркаров, и Сириус упал под стол от смеха.

— Итак, мои дорогие друзья, здесь будет проходить третье испытание Турнира Трёх Волшебников, — сказал Дамблдор.

Гарри стоял на пронизывающем мартовском ветру и с ужасом взирал на поле для квиддича, которое сейчас полностью поросло непонятным буйным кустарником.

— Не смотрите так на меня, мистер Поттер, — лукаво улыбался Дамблдор, глядя на Гарри. — В следующем году поле для квиддича будет в полном порядке.

Но не только Гарри не раздялял энтузиазма Дамблдора — Крам хмурился, а Флер с Гермионой охали и ахали.

— Как можно такой красивый поле делать в заросли кустарник! — топнула ножкой француженка.

— Да, — поддакнул не склонный к сложным мысленным процессам и предложениеобразованию Крам.

— В этом лабиринте будет много испытаний сразу, — будто не слушая возражения чемпионов, один из которых непрестанно пукал, сказал Альбус. — В этом лабиринте вы можете потерять себя. Это честный поединок, и тот, кто раньше других доберётся до центра, окажется победителем.

Чемпионы притихли, услыхав зловещие слова.

— В общем, готовьтесь ко всему, к чему только сможете, — весело закончил Альбус Персиваль. — Но никакой тёмной магии!

С этими словами Дамблдор прямо посмотрел на Виктора Крама, который изрядно покраснел.

— А теперь можете идти, — напутствовал Альбус чемпионов и сам отправился восвояси.

Гарри постоял ещё пару минут, потом взял за руку Гермиону, и они вместе пошли в замок.

 

На следующий день Гарри пришёл на урок зельеварения и посмотрел на Снейпа, который старательно обходил своим вниманием и Гарри, и Гермиону.

— Садитесь, — когда прозвенел звонок, сказал Снейп. — С сегодняшнего дня моим ассистентом назначается мистер Поттер вместо ушедшего на покой Орландо Вышневолоцкого.

Гарри опешил. Он никогда не блистал в тонком искусстве зельеварения, а быть ассистентом Снейпа и подавно не грезил.

Гарри знал, что он может хорошо варить, когда его не отвлекают и не "стоят над душой", что так любил делать Снейп в прошлом, ровно как и подкалывать различными оскорбительными эпитетами.

— Это честь для меня, сэр, — еле ворочая языком сказал Гарри и услышал, как на заднем ряду заплакал Малфой, очевидно, мечтавший об этой должности.

— Мистер Малфой, успокойтесь, — сказал Снейп. — Ваш отец лично просил меня, дабы после того случая с яблоками я не уделял вам чрезмерного внимания и тем более не подпускал к власти и даже намекам на неё.

Весь класс дружно засмеялся, а Малфой, перестав плакать, покраснел.

— Хотя, — мстительно сказал Снейп, — если Поттер не справится, а за ним и Грейнджер, и Уизли, и кто там ещё, короче, когда всё кандидатуры кончатся, я, так и быть, попрошу эльфа, а когда и они кончатся, тогда возьму вас в услужение, если ваш батюшка не будет против.

Гарри давился смехом, он был рад, что лезшему во всё щели и достающему всех, считающему себя лучше других Малфою в коей-то веки обломали крылья и спустили с небес на землю.

Малфой, пунцовый и униженный, пытался скрыться за книгой, не понимая, чем заслужил такой отношение некогда любимого профессора.

— Итак, начнём урок, — сказал Снейп довольно. — Мистер Поттер, напишите на доске рецепт этого зелья. Нет, при помощи магии. Да, вот так. Теперь всё открываем книгу на странице...

Весь урок Гарри бегал и подпрыгивал, выполнял всю работу, в которой требовалась магия, за Снейпа и еле успел сам сварить зелье, излечивающее от желудочного гриппа типа два.

— Ой, Гарри, как это почётно — быть у Снейпа на побегушках, — сказала Лаванда Браун после урока.

— Да, я бы с радостью поменялся с тобой, Лаванда, — премерзко ухмыляясь, ответил Гарри. — Только боюсь, ты вряд ли бы смогла оторвать взгляд от Снейпа.

Рон и ещё несколько человек довольно засмеялись, а Лаванда, надувшись, ушла с подругами.

— Гарри, как ты это терпишь? — спросил Рон, когда они с Гермионой шли втроём на обед в Большой зал.

— Снейп спас Сириуса, — просто сказал Гарри. — Да и в целом не так уж это и трудно.

— Ну ладно, — сказал Рон.

* * *

Март пролетел быстро.

Гарри вкалывал у Снейпа, как раб на галерах, а Гермиона, которая постоянно зудила о том, что нужно готовиться к третьему туру и заставляла учить заклинания, оттачивать логику и больше знать о той или иной магической дисциплине, стала отдаляться от Гарри.

— Гермиона, пойдёшь со мной в лес? — спрашивал Гарри.

— Прости, Гарри, не могу, — отвечала Гермиона, не отрывая взгляд от книги. — Слишком много задают. А ещё этот Турнир! Нужно столько нового узнать...

Поттер видел, что Грейнджер всё больше времени проводит в библиотеке, что ей уже не так интересно с ним, как раньше, и ломал голову, что послужило тому причиной.

Конечно, на первом месте у Гарри под подозрением находился Снейп, точнее, неизвестные Гарри отношения между профессором зельеделия и Гермионой. Гарри успокаивал себя тем, что Гермиона пообещала, что между ней и Снейпом ничего нет и не может быть, но что-то всё равно ломало её изнутри, и Поттер не знал что.

— Ладно, разберёмся, — сказал вслух Гарри, выходя из библиотеки. — Если она меня не любит, это, конечно, будет больно, но я хотя бы перестану мучиться.

* * *

Наступил апрель.

Всё деревья потихоньку украшались первой робкой зеленью, кролики в Запретном лесу продолжали плодиться, а Гарри думал, что ему делать со своими чувствами к Гермионе и как ему решить эту задачу.

Озабоченный столь сложными вопросами, Гарри ворочался в постели и не знал, как ему поступить. Поттер не мог просто прийти и спросить у Гермионы о её чувствах, потому что боялся услышать, что она его отвергнет.

"Если отвергнет, хотя бы мучиться перестанешь", — говорила Совесть, та, что была на стороне ангелов.

"Пошлёт, и будешь ты вечно один", — говорила Совесть, та, которая была на стороне трусов и демонов.

— Ой, идите вы обе! — сказал Гарри вслух и накрыл голову подушкой.

А на следующий день, злой и невыспавшийся, Гарри рано встал и отправился на завтрак. По пути его настигла Букля и сбросила на него письмо.

"Гарри!

Я рад, что ты победил во втором туре. Прости, что не смог приехать в школу, были дела. Поэтому хочу загладить свою вину. Приглашаю тебя отметить праздник Пасхи у нас дома, с Дамблдором я договорился. Жду твоё решение ответным письмом.

Сириус".

Гарри быстро написал на обратной стороне письма: "Буду" — и отправил недовольную Буклю назад в Лондон.

До Пасхи оставалась ещё целая неделя, и Гарри с нетерпением ждал этих выходных. Он хотел оказаться как можно дальше от Гермионы и сам не знал почему.

Ни с кем не делясь своими переживаниями, Гарри изо дня в день ходил по школе, словно опущенный в воду.

Его апатичное состояние заметили друзья, но на всё вопросы Гарри отвечал уклончиво.

— Устал. Не выспался. Всё бесит. Индекс Доу Джонса падает. Цены растут, — вот и всё, что удавалось из него выудить друзьям.

 

Оказавшись в доме на площади Гриммо через камин в кабинете МакГонагалл, Гарри наконец-то расслабился.

— Привет-привет, — сказал Сириус и широко улыбнулся.

— Привет, Сириус, — сказал расстроенный Гарри.

— Сначала поедим, а потом расскажешь, что случилось, — быстро пригласил крестника проницательный Блэк к столу.

Как всегда стол ломился от разнообразных яств, главными были, конечно же, яйца и пасхальные куличи, и Гарри быстро насытился.

— Теперь рассказывай, — Сириус сыто развалился на диване и закурил.

— Я не знаю, что делать с Гермионой, — сказал Гарри прямо. — Вроде бы она со мной, но я чувствую, что её сердце далеко.

Сириус глубоко затянулся вонючим дымом из трубки, так, что у него глаза стали косить к центру носа.

Затем выдохнул дым, и Гарри подумал, что крестный начнёт сразу говорить и отвечать на его заявление, но тот молчал.

— Интуицию не обмануть, — после долгого молчания ответил Сириус. — Если твоё сердце говорит, что-то не так, значит, так и есть. Своему сердцу в такие моменты лучше довериться, Гарри.

Теперь настала пора Гарри молчать и не отвечать на столь глубокомысленное заявление крестного.

— Думаю, я ей нравлюсь, но не более чем, — сказал Гарри, глядя, как Сириус пускает кольца дыма своей любимой "Латакии".

— Да, скорее всего, — туманно ответил Сириус. — Но я бы на твоём месте не был столь оптимистичен.

— В смысле? — спросил Гарри.

— Ну, может быть, что ты ей вовсе не нравишься, — ответил Сириус. — И она тебя использует, чтобы успокоиться и заткнуть дыру, которая образовалась от утери прошлой любви.

— Гадство.

— Именно.

После таких безрадостных дум и разговоров Гарри долго не мог уснуть и всё думал, что же с ним не так.

"Почему я не нравлюсь ей настолько, насколько хочу? Я ведь не плохой, я ведь не злодей, я же не дурак, неплохо в квиддич играю, да и вообще не хуже других, — размышлял Гарри, лежа в кровати своей комнаты. — Но Снейп... Неужто Гермиона так влюблена в него?"

Гарри плохо спал ту ночь и когда проснулся, у него сильно болела голова, словно её всю ночь играли в квиддич тролли.

 

Прибыв в школу из дома на площади Гриммо Гарри дождался, когда Гермиона будет одна. Одна она оказалась только в библиотеке, и Гарри, тихонько подойдя сзади, спросил:

— Гермиона, что происходит?

Она замялась и застыла, так и не перелистнув страницу книги по уходу за магическими существами, которую читала в библиотеке.

— В смысле? — спустя мгновение спросила Гермиона.

— Что у нас с тобой происходит? Мы отдалились друг от друга.

Гермиона закрыла книгу и потупила взор.

— Прости, Гарри, — сказала она, не поднимая глаз. — Я думала, что смогу полюбить тебя, но не смогла.

Гарри почувствовал, что все его существо катится куда-то вниз, в пропасть, доселе не ведомую. Ведь он терял не только девушку, но и друга.

Вдруг у Гарри внутри наступило такое опустошение, словно дементор высосал из него душу.

— Понятно, — сухо ответил Гарри и развернулся, чтобы уйти.

— Гарри, подожди!

— Не лезь.

Гарри быстро вышел из библиотеки, чувствуя, что всё его существо наполнено ненавистью к Северусу Снейпу.

Гермиона особо не переживала из-за разрыва отношений с Гарри Поттером. Она, встречаясь с Гарри и по вечерам в одиночку безбожно накидываясь хересом, думала, что сможет заставить себя полюбить другого, но сердце было не обмануть.

Гермиона знала, что ей нужен Снейп, и короткий роман с Гарри Поттером говорил о том, что её чувства верны.

Поначалу Грейнджер была в восторге — Гарри заботился о ней, ласкал, целовал и делал всё это с таким теплом и желанием, что она растаяла. Но по прошествии времени поняла, что не может выбросить из головы Северуса Снейпа, а всё ухаживания Гарри её тяготят, душат и заставляют все чаще идти в библиотеку, раньше ложиться спать, чтобы проводить с ним меньше времени.

Гермиона знала, что Гарри хочет больше. Но не могла переступить через себя.

Поэтому, когда Поттер подошёл к ней с целью поговорить о том, что они отдалились друг от друга как пара, Гермиона сказала ему всё прямо, не стесняясь и ничего не скрывая.

Она знала, что Гарри заслужил правду, но не ложь или скрытность, потому что он хороший человек.

После разрыва отношений Гермионе стало легче. Она стала чаще улыбаться, свободно общаться с теми, с кем хочет, и больше времени уделять себе, благо Гарри старался держаться от неё подальше, а вместе с ним и Рон Уизли.

Время катило свои воды вперёд, и вот уже наступил май, и осталась всего одна неделя до испытания номер три и завершения Турнира.

Гермиона была хорошо подготовлена.

Также она дала Гарри ещё до разрыва всё книги, прочтенные ею, чтобы и он хорошо подготовился. Но поскольку в последнее время друзья не общались, Гермиона не знала, как обстоят дела с подготовкой у Поттера.

В день Третьего испытания, а точнее, вечер Дамблдор собрал всех чемпионов в закрытом шатре, разбитом у подножия гигантского запутанного лабиринта, показанного им ещё в марте.

— Дорогие мои чемпионы, — улыбался Дамблдор. — Как я уже говорил ранее, в лабиринте Фавна, простите за мой французский, будет много того, с чем вы вряд ли столкнетесь в реальной жизни. Поэтому будьте благоразумны и в случае чего сразу посылайте в воздух сноп красных искр. В лабиринте на случай безопасности будет дежурить отряд учителей и мракоборцев, так что вам быстро придут на помощь. Помните, вы уже победители и я вас очень уважаю и ценю. Удачи!

Гермиона посмотрела на других чемпионов — Гарри смотрел в сторону, Флер была испугана, а Крам как всегда насупился, напомнив Грейнджер ворона.

Когда чемпионы вышли из шатра, студенты на трибунах радостно зааплодировали.

— Итак, всем внимание! — начал комментировать Людо Бегмен, очевидно, оправившийся после тяжелейшего случая драконьего ларингита, заработанного перед вторым туром Турнира. — Третий тур начинается! Чемпионы будут входить в лабиринт по очереди, в зависимости от количества набранных очков в первых двух состязаниях! Первая войдёт мисс Грейнджер! Потом мистер Поттер с мисс Делакур! А последним — мистер Крам! Итак, по сигналу "Пуск!"

Прозвучал сигнал, и Гермиона первой вошла в лабиринт. Как только она сделала несколько шагов вглубь, проход за ней с утробным чавканьем закрылся, отрезав звуки весёлой толпы, и всё погрузилось в тишину.

Внезапно Гермионе стало холодно. Из её рта вырывался пар, а руки предательски задрожали.

Гермиона совладала с собой, несколько раз вдохнула и использовала заклинание компаса, чтобы понять, в каком направлении двигаться.

Палочка на её руке указывала на северо-восток, и Гермиона стала медленно пробираться в заданном направлении.

Смеркалось.

В полутьме весеннего вечера кустарниковые стены лабиринта казались Гермионе чём-то страшным и нереальным, и она вспомнила о чёрной тайнописи природы, недоступной для глаз людей.

Завернув вправо, потом два раза налево, Гермиона столкнулась нос к носу с огромным пауком и в ужасе отпрянула.

Паук встал на задние лапки и защелкал своими жуткими жвалами.

— Арания экзами! — сказала Гермиона, но заклинание, попавшее в паука, не сработало — акромантул продолжил наступать на Гермиону.

Та опешила — заклинание должно было отпугнуть паука, а если оно не сработало, значит, что-то не так с этим пауком.

— Риддикулус! — вдруг пронзенная догадкой, сказала Гермиона, и паук превратился в шар для баскетбола.

Гермиона решила добить богарта и рассмеялась. Мяч с характерным щелчком растаял в воздухе.

— Фух, твою Мерлина мать, — сказала Гермиона и вытерла вспотевший от страха лоб. — Что же будет дальше...

Гермиона опять заколдовала палочку и двинулась к центру лабиринта.

— Остолбеней! — раздался голос. — Круцио!

Гермиона услышала крик и кинулась туда, откуда он доносился.

— Редукто! — завопила она, когда увидела, что Крам напал на Флер и пытается её добить Непростительными заклинаниями.

Крам упал, сражённый заклинанием Гермионы, а Флер лежала без движения.

— С ума сойти! — проговорила Грейнджер, посылая из палочки Флер сноп красных искр. — Надеюсь, их найдут.

Гермиона пошла дальше, понимая, что из претендентов на чемпионство остались только они вдвоём с Гарри.

Гермиона шла, думая о том, что скоро и она окажется возле Кубка, но её дорогу преградила странная паутина, серебрящаяся в мутном свете далёкой Луны.

"Что бы это могло быть?" — сказала про себя Гермиона и коснулась непонятной субстанции волшебной палочкой.

С палочкой ничего не произошло, и Гермиона решила пройти сквозь паутину, решив, что убивать на этом Турнире её вряд ли будут.

Гермиона коснулась паутины рукой, потом вошла в неё полностью. Она шла вперёд и в два шага преодолела препятствие, но очутилась опять в том же тупике, из которого пришла.

— Интересно, — сказала Грейнджер и вошла в паутину ещё раз.

Вот только она не пошла вперёд, а развернулась, сделала шаг назад и оказалась на другой стороне.

— Морочащая сеть, — благоговейно произнесла Грейнджер, восторгаясь мастерством мага, который её наколдовал. — Красота.

Жалея, что у неё с собой нет её любимого фотоаппарата марки "Ликан", Гермиона отправилась дальше, мечтая увидеть группу Дятлова и разгадать загадку их тайной гибели.

Но тут Гермиона сделала шаг вперёд, и сзади неё воспылала стена из огня. Она пошла вперёд — её путь преградила ещё одна стена пламени. Оказавшись запертой в огне, Гермиона не на шутку испугалась.

Она принялась осматриваться и увидела справа небольшую арку в зарослях. Гермиона заглянула туда и нашла небольшую статую кролика, которая как-то должна была ей помочь.

Понимая, что статуя оставлена здесь не просто так, Гермиона применила заклинание "Ляпифор", и кролик ожил.

Гермиона направила мраморного крола в огонь и увидела, как он без проблем миновал пламя и оказался на другой стороне.

— А вот и кнопка, — прошептала Гермиона, увидев небольшое мраморное возвышение за стеной пламени, и посадила на него зайку, который тут же неподвижно застыл.

Стена огня спереди пропала, и Гермиона спокойно прошла дальше, думая и гадая, как там дела у Гарри и сколько ещё ей придётся миновать подобного рода загадок.

Стоило Гермионе пройти ещё немного, как она попала в сеть, которая подняла её над землёй.

— Импедимента! Винградиум Левиоса! — закричала Грейнджер, но сеть никак не отреагировала на её магию.

И тут раздался голос, подозрительно похожий на Дамблдоровский:

— На улице стоят пять домов. Англичанин живёт в красном доме. У испанца есть собака. В зелёном доме пьют кофе.

Гермиона сперва офигела, но потом поняла, что будет дальше, и развеселилась.

— Узбек пьёт чай, — продолжил говорить голос. — Зелёный дом стоит сразу справа от белого дома. Тот, кто курит Old Gold, разводит улиток. В жёлтом доме курят Kool. В центральном доме пьют молоко. Норвежец живёт в первом доме. Сосед того, кто курит Chesterfield, держит лису. В доме по соседству с тем, в котором держат лошадь, курят Kool. Тот, кто курит Lucky Strike, пьёт апельсиновый сок. Японец курит Parliament. Норвежец живёт рядом с синим домом. Кто пьёт воду? Кто держит зебру? В целях ясности следует добавить, что каждый из пяти домов окрашен в свой цвет, а их жители — разных национальностей, владеют разными животными, пьют разные напитки и курят разные марки американских сигарет. Ещё одно замечание: в утверждении шесть справа означает справа относительно вас.

Гермиона припомнила логические задачи и развеселилась ещё больше.

— Мне бы бумагу и ручку, — сказала она, но потом вспомнила, что у неё есть волшебная палочка и что она вообще-то колдунья, и принялась в воздухе рисовать пять домов разных цветов.

Составив матрицу, вычленив неизвестные, Гермиона стала заполнять пробелы и спустя три минуты облегченно выдохнула.

— Воду пьёт норвежец, а зебру держит японец, — звонким голосом сказала Гермиона, и сеть выпустила её на свободу.

Несколько раз глубоко вздохнув, Гермиона определила направление и отправилась дальше.

Спустя пять минут ходьбы она вышла к широкому проходу, в конце которого стоял, слегка серебрясь в свете Луны, Кубок.

Гермиона подумала, что вот оно, торжество, она первая пришла к победе и наконец-то всё кончится.

Но потом она подумала о Гарри, и ей стало жаль, так как он заслужил победу ничуть не меньше, чем и она.

Но Гарри не было видно, поэтому Гермиона дошла до Кубка и остановилась, решив немного подождать друга, которого она бросила и растоптала его мечты.

Стояла удивительная тишина, которая минуту спустя была нарушена Гарри Поттером, который в рваной форме и со следами крови на лице прорывался сквозь кусты.

— Гарри! — Гермиона взмахнула палочкой, расширяя проход в стене.

За Гарри гнался один из соплохвостов Хагрида — помесь мантикоры и огненного краба, — который почти за год вырос до двух метров в высоту и стрелял огнём из своего хвоста.

— Бомбардо! — крикнула Гермиона, и соплохвоста отбросило назад, но он быстро очухался и пошёл на Гарри.

Гарри на миг скрылся в кустах, а когда предстал перед Гермионой, то был спокоен.

— Убью Хагрида, как выберемся отсюда! — заорала Гермиона и, хромая, кинулась к Кубку. — Хватаем вместе, Гарри! Нам его не победить!

Гермиона подбежала к Кубку, дождалась Гарри, и они вместе взялись за его ручки.

Тут же Грейнджер ощутила рывок в области пупа, и весь мир растворился в водовороте красок.

Когда круговорот красок закончился, Гермиона ещё несколько секунд приходила в себя. От удара об землю при приземлении у неё болела нога и кружилась голова, но в целом Грейнджер чувствовала себя сносно.

Гермиона огляделась и сразу поняла, что она находится на неизвестном ей кладбище. Ей стало сперва жутко, а потом очень страшно, потому как она поняла, что не будет ничего хорошего, если тебя заманивают в подобного рода место.

— Гарри, нужно уходить отсюда! — чувствуя, что волосы на загривке встают дыбом, Гермиона обратилась к Поттеру, который также озирался по сторонам.

В этот момент Гарри показался Гермионе каким-то отрешенным. Но та не успела ничего сказать по этому поводу — мысли толпились в её голове, и одна из них только что осенила её сознание.

— Кубок — это портал! Поэтому мы и попали сюда, Гарри! Кто-то заколдовал его! Нужно вновь схватиться за него! Возможно, нас опять вернёт в Хогвартс! — вскричала Гермиона , но было поздно.

На небольшой поляне, вокруг которой стояли кресты и надгробия, напомнившие Гермионе жертвенный алтарь, появился человек, который держал в руках странный свёрток.

— Стоять! — вскричала Гермиона, но человек пальнул в неё заклинанием, и она еле увернулась, услышав, как закричал Гарри.

Он свалился на землю и схватился за голову, истошно заорав.

Не понимая, что происходит, Гермиона вскинула руку с палочкой.

— Редукто!

Но человек отбил заклинание.

— Не возись с девчонкой! Убей её! — раздался странный шелест, от которого у Гермионы поползли по спине непрошеные мурашки.

И тут до Гермионы дошло, что перед ней тот самый Питер Петтигрю, а у него на руках — ничто иное, как сам Волдеморт.

— Авада Кедавра! — крикнул Хвост, но Гермиона уклонилась от убивающего проклятия и спряталась за надгробием.

Сейчас Грейнджер не знала, что делать. Если Волдеморт даже в таком состоянии возьмётся за палочку, шансов у неё нет.

— Быстрее, Хвост! — сипел Волдеморт.

Истошно орал Гарри, это сбивало Гермиону с мыслей о побеге и дальнейшем плане действия.

Внезапно решившись, просчитав свои шансы на выживание, Гермиона решила сделать то, чего не делала никогда в жизни.

Набросив на себя дезюлиминационные чары, она быстро вышла из-за надгробия и увидела, что на поляне уже горит костёр, а над ним висит огромный котёл, как на уроке зельеварения, только способный вместить в себя взрослого мужчину.

Гарри был прикован к надгробию верёвками, а Хвост разрезал ему рукав формы и порезал руку до крови.

— Бомбарда! — крикнула Гермиона и направила палочку на котёл, понимая, что присутствует при очень темномагическом ритуале воскрешения, о которых читала в страшных книжках, от которых потом ей снились кошмары.

Но котёл оказался заколдован, и заклинание отскочило прочь.

— Левее, Хвост! Убей же её! — шипел Волдеморт. — И быстрее действуй! Я устал ждать!

Петтигрю подслеповато осматривался и принялся швырять убивающие заклинания во всё стороны.

— Отстань от неё! — заорал Гарри. — Я тебе нужен, гнида!

Но Петтигрю было не остановить. Расшвыривая убивающие заклинания во всё стороны, Петтигрю не думал о жертвах. Гермиона поняла, что сейчас он может затронуть Гарри, и быстро побежала, скрываясь за надгробиями к тому месту, где был прикован Поттер.

— Ну же, Хвост, скорее! — от нетерпения орал Волдеморт.

— Да, Владыка, — с содроганием сказал Петтигрю, и потом Гермиона услышала дикий крик и плеск, словно в суп бросили тушку курицы.

Вдруг стало очень темно, и Гермиона почувствовала страх, тёмная магия пульсировала в воздухе, а потом всё закончилось, и она поняла, что ритуал завершился.

Где-то стонал Хвост, но Гермиона не обратила на это никакого особого внимания.

Она шагнула в сторону Гарри и увидела живого воскресшего Волдеморта в полный рост.

Чудовище, а не человек: вместо носа две щели, как у змеи, глаза красные и раскосые, неестественно бледная кожа и бескровная щель на том месте, где должен был быть рот.

А потом Гермиона застыла от увиденного — Волдеморт положил свои отвратительные ладони, похожие на двух больших белых пауков, себе на ягодицы и принялся вилять бёдрами влево и вправо.

От этого зрелища у Гермионы встали волосы на загривке ещё раз. В другом случае она посмеялась бы, но она осознавала, что монстр куражится.

Оттанцевав с минуту, Волдеморт удовлетворённо улыбнулся и обернулся, поймав взгляд Гермионы.

Та чуть не вскрикнула от ужаса, когда красные глаза заглянули в её душу, но сдержалась.

А Волдеморт вдруг очень прытко кинулся за палочкой, но споткнулся, очевидно, зацепившись за сук, не овладев до конца своим вновь приобретённым телом.

Гермионе этого и нужно было. Она развязала Гарри и схватила его за руку.

Поттер дёрнулся, но Гермиона держала парня крепко.

— Акцио Кубок! — сказала она и выставила вперёд руку с палочкой, глядя как к ней несётся Кубок огня и бежит Волдеморт, который уже вооружился своей волшебной палочкой.

* * *

Гермиону оглушил рёв студентов и фанфары, когда она, держа Гарри за руку, с вывихнутой ногой и Кубком трёх волшебников в руках, оказалась перед всей школой.

— А вот и наш победитель! — заорал Людо Бегмен, и всё присутствующие радостно закричали, приветствуя Гермиону.

Но Гермиона стояла и смотрела в одну точку и не понимала, что происходит. Всё её тело странным образом обмякло, и она чудом держалась на ногах.

— Гермиона! Гермиона! — кричал кто-то, и сквозь пелену, застилающую глаза, она разглядела МакГонагалл.

— Волдеморт вернулся, — выдохнула Гермиона. — Скажите профессору Дамблдору...

И ее сознание поглотила тьма.

* * *

Очнулась Гермиона в Больничном крыле, и первое, о чем подумала, была мысль, какой сегодня день.

— Сегодня двадцать пятое июня, и прошёл всего лишь день с момента окончания Турнира, и церемонию награждения вы не пропустили, — сказал Альбус Дамблдор .

Гермиона увидела директора, который сидел на стуле возле её кровати.

— А где Гарри? С ним всё в порядке? — спросила Гермиона и привстала на локте.

— Да, Гарри в порядке, и я отправил его обедать, потому что он не отходил от вашей кровати, — сказал Дамблдор и тепло улыбнулся.

Гермиона откинулась на подушку. Сейчас, лежа в тёплой постели, в комнате, залитой солнечным светом, она не хотела вспоминать страх и мрак прошлого вечера, но знала, что Дамблдор здесь именно по этой причине.

Гермиона закрыла глаза. Дамблдор молчал. Ещё никогда директор не уделял ей столько внимания и тем более не сидел возле её кровати с отеческой заботой.

— Я расскажу, — сказала Гермиона, не открывая глаз. — Только обещайте не прерывать меня.

— Обещаю, — ответил Дамблдор и замолчал.

И Гермиона рассказала всё, начиная с момента, как в лабиринте Крам пытал Флер, и заканчивая моментом с красными глазами Волдеморта на кладбище.

Когда Гермиона замолчала, Дамблдор ещё минуту молчал.

— Вы проявили чудеса отваги и храбрости, — сказал он. — И вы победитель Кубка Трёх Волшебников. Но после вчерашнего обморока произошло кое-что ещё.

— Всё живы? — распахнув глаза и привставая, спросила Гермиона.

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, я вам всё расскажу, — успокоил Дамблдор и уложил её на подушку. — После того, как вы вернулись с кладбища и потеряли сознание, вас доставили в Больничное крыло.

Дамблдор сделал паузу, а сердце Гермионы неистово заколотилось о рёбра.

— Всё были в шоке от вашего окровавленного вида. Да, кстати, у вас теперь останется небольшой шрам над левой бровью, но остальные синяки, ссадины и вывихи мы исцелили с мадам Помфри.

— Что было дальше? — с нетерпением спросила Грейнджер.

— Когда вас отнесли в Больничное крыло, только тут я понял, что не вижу рядом с собой профессора Люпина, на чье странное поведение Гарри уже жаловался в этом году. Что-то мне подсказало, что тот, кто заколдовал Кубок, специально исчез,чтобы быть подальше от меня в такой момент. Я быстро пошёл в кабинет Люпина, и дверь оказалась заперта. Войдя внутрь, я увидел того, кто устроил всё это.

Гермиона от шока открыла рот.

— Оборотное зелье, — сказал Дамблдор и печально повесил голову. — Был такой студент, Барти Крауч, сын того самого Барти, что был с нами в судействе. Всё считали его мёртвым, но это оказалось не так. Он был Пожирателем Смерти и попал в Азкабан за пытки, которые лишили разума Фрэнка и Алису Долгопупс. Так вот этот Барти пил весь год оборотное зелье и расхаживал в школе под личиной Римуса Люпина. Он подложил имя Гарри в Кубок, который заколдовал вчера вечером, и хотел доставить Гарри Волдеморту, но я ему помешал.

— Что с ним будет? — сжав ладони в кулаки, спросила Гермиона.

— Боюсь, уже ничего, — горько ответил Дамблдор.

Гермиона поерзала в кровати.

— В общем, когда я пришёл, действие зелья заканчивалось, и Барти хотел выпить ещё, но я его остановил. Он под стражей в подземельях.

— Во как, — протянула Гермиона и при упоминании подземелий вспомнила Снейпа и его бледную кожу лица.

— Да, — просто ответил Дамблдор. — В связи с этим я хочу вас просить свидетельствовать вместе с Гарри о возвращении Волдеморта. У нас есть свидетель, которого я заставлю давать показания.

Гермиона опять прикрыла глаза.

Она думала о том кошмаре, который уже начался, и понимала, что теперь за Гарри начнётся настоящая охота одного из самых могущественных волшебников столетия.

— Я согласна, — сказала Грейнджер, и Дамблдор облегченно выдохнул. — А что с Люпином? С настоящим. Где он? — спросила вдруг Гермиона, понимая, что Дамблдор чего-то не договаривает.

Альбус опустил голову и когда начал говорить, в его голосе звучала скорбь.

— Ремуса так и не нашли, — горько сказал Дамблдор. — И что-то мне подсказывает, что его уже нет в живых.

Гермиона вытаращила глаза.

— А разве нет заклинания, которое поможет это узнать?

— Боюсь, что нет, мисс Грейнджер, — ответил Альбус. — Я искал его везде — и в Хогвартсе, и в доме его родителей. Его нигде нет, и его давно уже никто не видел.

— Как ужасно, — сказала Гермиона.

— Да, — кивнул Дамблдор. — Ладно. У вас есть силы, чтобы пойти на награждение?

— Да, — кивнула Гермиона, скрывая слезы. — Конечно.

Только Дамблдор встал, как дверь в Больничное крыло отворилась и в комнату влетел Снейп.

— Фадж! Дементор! Крауч теперь овощ!

Сириус-Снейп волновался, когда Дамблдор, после награждения Гермионы Кубком Трёх волшебников, сказал всей школе и всём зарубежным гостям, что Волдеморт вернулся.

— Волдеморт вернулся! — возопил Дамблдор, воздев руки вверх. — И тому есть свидетели. Жаль, что вы не видели этого.

Но ещё больше Сириус разволновался, когда Дамблдор потащил с собой Гарри и Гермиону в редакцию "Ежедневного пророка".

Однако его волнения оказались напрасны — Фадж не дал газете написать новость, заблокировав информацию на всех уровнях.

— Это просто нарушение всех прав и законов, — причитала Гермиона, когда их выпихнули из редакции "Пророка" вместе с Гарри, Сириусом и Дамблдором.

— Нужно жаловаться в международный суд, — сказал Альбус.

— Да-да, — с сарказмом и сомнением протянул Гарри, а Сириус-Снейп просто хмыкнул.

Всё ушли не солоно хлебавши, а Сириус думал о том, что ничего у них не выйдет.

Самого главного виновника и зачинщика Барти Крауча-младшего при помощи дементора устранили, а когда Сириус попробовал помешать Фаджу с коллегами, его чуть было не засадили в Азкабан.

— Фадж совершенно спятил от страха, — сказал Дамблдор, собрав всех учителей на последнем педсовете перед летними каникулами. — Он блокирует информацию, и я ничего не могу с этим поделать. Если только открывать собственную газету.

— А если через иностранные издательства? — выдвинул идею Сириус-Снейп. — "Das Welt", например?

— Хорошая идея, — поддержал Флитвик.

— А что это нам даст? — сказал Альбус. — В министерстве узнают про новость и закроют у нас всё ларьки с этой газетой. Хотя я мог бы поговорить с премьер-министром маглов. Может быть, это что-то даст.

— Я всегда хотел съездить в Германию, — сказал Сириус, думая о квартале Красных фонарей и ощущая приятное шевеление между ног. — Могу заехать в издательство.

— Отлично, Северус, — поддержал идею Дамблдор. — Отправляйся туда, но не медли. А потом я зайду к тебе, посмотрим, что выгорит. А я поеду к министру маглов.

После этого решения Дамблдор отправил Хагрида к великанам, МакГонагалл — к троллям, а Флитвика — во Францию и был таков.

Сириус ещё посидел в учительской и, когда всё ушли, отправился в свои покои, дабы собрать кое-какие вещи и отправиться в далёкую Германию с её завлекающими разум фантазией кварталами Красных фонарей, вкусным пивом и традиционными баварскими кексами.

Но перед входом в его кабинет Сириуса уже ждала Гермиона Грейнджер.

— Профессор, — сказала та робко.

— Входите, — пригласил Сириус и отпер дверь ключом.

Гермиона протиснулась в дверь, и Сириус запер её изнутри.

Она молчала, и Сириус решил сделать то, что очень не любил — сыграть роль Снейпа.

— Вы довольны, мисс Грейнджер? — спросил Блэк.

— Довольна чем, профессор?

— Победой.

— Я... Да, наверное...

— Хорошо. Вы понимаете, какому риску подверглись?

Голос Сириуса становился всё злее, и он не понимал, с чем это связано.

— Да, сэр, — сказал Гермиона и понурила голову.

— Вы понимаете, что не имели права участвовать в этом турнире, а я — помогать вам?

— Да, но...

— Никаких "но" здесь быть не может!

Гермиона замолчала.

— Я просто хотела поблагодарить вас, профессор, — сказала она после минутной паузы. — Если бы не вы, я бы не прошла и половины заданий.

Что-то в голосе Гермионы было такое, что заставило Снейпа перестать злиться.

— Да, вы правы. Но вы понимаете, что если правда всплывет наружу, то меня могут выгнать из школы и вообще?..

— Простите, что вы подверглись из-за меня столь сильным гонениям.

— Не делайте так больше, — сказал Сириус и пожалел, что так жёстко разговаривал с девушкой.

Гермиона уже собралась уходить, как вдруг Сириус поддался порыву.

— Мисс Грейнджер. Поздравляю вас.

* * *

Сириус никому не говорил, что его магия играет с ним в злые шутки. Она работала с перебоями, как плохие часы, и время от времени проявлялась стихийными выбросами, а иногда её не было совсем.

Сириус давно с этим смирился и думал только о том, что теперь ему точно конец.

В ночь, когда Волдеморт вернулся и воскрес, его татуировка на руке почернела и приобрела чёткие очертания.

Сириус бросился к Каркарову, но тот уже исчез и в Хогвартсе даже духу его не было.

— Трус, чмо и предатель, — плюнул Сириус и отправился к Дамблдору, чтобы всё ему рассказать.

Только благодаря тому, что Альбус быстро разбирался в таких делах, Сириус остался жив.

— Ждите, — сказал Дамблдор. — А теперь спать. Баю-бай.

А после разговора с Гермионой накануне отбытия в дом Блэков Сириус почувствовал, как жжет метку, и тут же побежал к Дамблдору.

— Метку жжет, что это значит? — спрашивал Сириус, прибежав в кабинет директора и показывая Альбусу своё напряжённое левое предплечье.

— Том собирает всех своих слуг, — ответил Дамблдор и растерянно посмотрел на Сириуса. — Вам не стоит туда идти. Да и без магии вы не сможете.

— И что мне делать? — растерялся Блэк. — Отправить сову Волдеморту и сказать: "Слышь, чувак, у тебя мелочи на проезд нет, а то я засквибился тут без тебя совсем"?

— Нет, так делать нельзя, — серьёзно ответил Дамблдор. — Он убьет вас.

Он посмотрел на Сириуса.

— Боюсь, после неявки вы в не меньшей опасности теперь, чем сам Гарри, — сказал Дамблдор. — И чтобы решить вашу проблему, я немедленно поговорю с Сириусом Блэком.

Сириус не успел и слова сказать, как Дамблдор схватил горсть летучего пороха и сунул голову в камин.

— Сириус Блэк! — позвал Дамблдор.

Прошло с минуту времени, и Альбус вновь стоял в своём кабинете, причём его волосы на голове и борода были ничуть не подпалены.

— Теперь вы будете жить у Блэков, — радостно сияя, сообщил Дамблдор.

— А-э-э, — замялся Сириус. — А как же моя личная жизнь?

— Сириус хороший человек, думаю, он поймёт, — гадко улыбаясь одними глазами, сказал Дамблдор. — Озорничать захотите — будет у вас комната со звукоизоляцией.

— Ладно, — сказал Блэк. — А как я поеду по кварталам Красных фонарей? В издательство то бишь.

— Придется вам ехать с кем-то и под чарами, — сказал Дамблдор. — Наверное, я с вами съезжу. Давно не бывал во Франкфурте. А в молодость мою там было такое...

Но Сириус не стал слушать пошлые воспоминания директора школы.

* * *

После транспортирования своих вещей в дом Блэков Сириус в теле Снейпа отправился вместе с Дамблдором в Германию.

Хотя Сириус и не видел смысла в его присутствии, потому что Дамблдор мог сам аппарировать, а не тащить с собой Сириуса, который опять заблевал полы мантии директора Хогвартса.

— Ах ты... Schwule... — пролопотал Альбус на немецком, и Сириус ничего не понял. — Пойдёмте, Северус. Нам туда.

Сириус бегло осматривался. Они оказались возле высокой церкви, которую всё звали "катэдрале", а улицы именовали не иначе, как "штрассе". В Англии Сириусу нравилось, но увидав красивые, точно по линейке расставленные лавочки, подстриженные под рулетку кустики, идущих шеренгой людей под маршевую строевую музыку, Блэк понял, что влюбился.

Нет, не в Германию.

А в свою родную раздолбанную Англию, где можно было чувствовать себя человеком, а не винтиком в огромном роботе.

— Эх, если бы у нас были такие порядки, — сказал Альбус, улыбаясь всём попало, — глядишь и добились бы чего-нибудь в этой жизни. Хотя признаю, тут у них скучновато.

Сириус чуть не прыгнул в Майн, на котором стоял Франкфурт, после того, как услышал эти слова Дамблдора.

"Киргизский член мне в ухо, шлеп ты, — подумал Блэк. — Тут у них ещё хуже, чем в Азкабане. Я даже перехотел в квартал Красных фонарей. Потому что ненавижу упорядоченный секс".

Альбус бодро дошёл до небольшого дома с надписью "Das Welt" на двери и быстро постучал.

Долго никто не открывал, и Сириус стал заглядываться на хорошеньких немок, которые не удостаивали его взглядом.

— Переехали? Куда? Швейцария? Женева? Да, спасибо, — услышал Сириус вопли Дамблдора и понял, что сейчас вместо немецких прелестей будут рвотные радости.

— Да, слышал я, — сказал удрученно Блэк, когда Альбус подошёл и собирался открыть рот, чтобы всё рассказать. — Полетели уже.

Когда Сириус с Дамблдором приземлились ещё раз, а Блэка вырвало на себя и на бороду Дамблдора, прохожие в Женеве смотрели на них странными, подозрительными взглядами.

— Ладно, пойдём.

Альбус очистил себя и Сириуса от остатков рвоты и быстро отправился в одному ему ведомом направлении, тогда как Сириус не мог оторвать взгляда от надписи "ЦЕРН", расположенной на здании через поле.

— Альбус, увидимся через полчаса тут, — крикнул Сириус и удалился, после того, как Дамблдор кивнул своему верному соратнику.

Сириуса притягивали эти странные четыре буквы и когда он прокрался черед поле и набросил на себя дезюлюминационные чары, то остановился.

— Вот она, мечта моей жизни, — благоговейно сказал Сириус. — Здесь же находится коллайдер.

И не думая ни минуты, Сириус прошёл в здание и спустился вниз, под землю, благо его никто не видел.

Оказавшись в святая святых любого физика, Сириус увидел коллайдер, который был выполнен в форме огромного тора, всего сплошь опутанного проводами и трубками.

— Красота, — благоговейно сказал Сириус и полез на тор, как вдруг где-то что-то загудело, и Сириуса буквально притянуло к стенке коллайдера.

Сириус хотел было рвануть вперёд, но понял, что не может пошевелиться, и чувствовал, что не может дышать.

"Всё, я умираю. Прощайте, друзья!" — подумал Сириус, и тут случилось то, чего он не ожидал.

Сириус почувствовал внутри такую нарастающую магию, что если бы сейчас перед ним стоял Волдеморт, то он убил бы его без помощи палочки.

Сириуса стало сильнее притягивать к коллайдеру, но тут он рванул вперёд и оказался посреди поля, где его уже ждал Дамблдор.

— Мерлин! — вскричал старый волшебник. — Северус, что с вами?

Сириус молчал, ощущая, как магия мощным потоком бурлит во всём его теле, точнее, в теле Снейпа, разумеется.

— Мне кажется, я знаю кунг-фу, — сказал Сириус, и Альбус Дамблдор боязливо попятился в сторону.

Он всегда хотел танцевать.

С самого детства, заслышав что-то мелодичное, он чувствовал, как ноги сами рвутся в пляс.

Но увы, жизнь складывалась так, что его мечте было не суждено сбыться. А как он мечтал забросить свои, как он считал красивые, ладони на ягодицы и повилять бёдрами вправо и влево, стоя спиной к зрителям и хитро на них глядя под какую-нибудь медленную томную страстную музыку.

Вот и сейчас Волдеморту снился кошмар, будто его отдали в приют, а там танцуют всё, кроме него.

Когда Тёмный Лорд проснулся, он понял, что он всё ещё получеловек-полумокрица, и ярость заполнила его существо.

К тому же ему было больно в этом жалком крохотном и слабом тельце, но и это уже было достижением для того, в кого попало убивающее заклинание, от которого не было противодействия.

Безусловно, он умер, но всё таки остался живым.

Мечтая жить вечно, Волдеморт искал всю информацию, которая могла бы помочь достигнуть желанной цели и в Хогвартсе ему удалось узнать про крестражи.

Да, это была очень тёмная магия, страшная, сопряжённая с риском не оставить в себе ничего человеческого, сопряжённая с убийствами, но для таких одержимых людей, как Волдеморт, это был пустяк.

Начал Том Риддл, более известный в широких кругах общественности как Волдеморт, осуществлять свою мечту рано, когда ему не было и семнадцати лет, и всё время стремился стать более неуязвимым, более сильным и максимально живучим, хотя брошенный в приют сирота и без того весьма и весьма цепко цеплялся за жизнь.

Волдеморт впервые осознал, что у него шизофрения, ещё в раннем детстве. Когда маленький мальчик Том плакал от побоев своих сверстников по приюту, вдруг в голове несчастного Тома появился Лорд Волдеморт, стремившийся подчинять себе других детей и умеющий выживать фактически в любых условиях.

— Том! Не будь тряпкой! Ударь его! Ударь! Либо я сам тебя так отмудохаю, что тебе закопают в навозной куче! — кричал Волдеморт, и Том послушно делал то, что от него требовал Тёмный Лорд.

А потом, когда Волдеморт напугал детей, сводив их в поистине жуткую пещеру с озером, наполненным им в будущем инферналами, Том Риддл понял, что лучше быть вместе с тем, кто сильнее, и примкнул к Тёмному Лорду.

Шли годы.

Постепенно Волдеморт заменил личину Тома и Том появлялся лишь тогда, когда нужно было кого-то очаровать. Но это был уже не Том Риддл. Это была марионетка в руках жестокого и опасного кукловода по имени Волдеморт.

И всё бы у него получилось — захватить власть, подчинить маглов и магов, если бы не вера во всякого рода глупости, которые высокоразвитые и интеллигентные особи человеческого вида, образованные и умеющие думать, считали суеверием. Но Тёмный Лорд был суеверен, и это его сгубило.

На его пути встало банальное предсказание, которое, не обрати он на него своего темнейшего внимания, было бы просто интересным набором слов, но Волдеморт воспринял это как сигнал к атаке, что активировало в нём столько страхов, что дальше некуда.

Одержимый, он пошёл в дом Поттеров и хотел убить... маленького мальчика. Но его заклятие ударило по нему самому.

После падения Волдеморт превратился в бесплотный дух. И так бы он и слонялся в лесах Албании, питаясь мышиными тушками, если бы не счастливый случай и молодой маг, неразумно решивший впустить его в свое тело.

Квиррелл был настолько возбуждён, что Волдеморту даже не пришлось уговаривать или угрожать. Квиррелл сам предложил стать носителем, хотя его и могло убить присутствие чужой души в его бренном, ослабленном болезнями, алкоголем, никотином и излишествами нехорошими, теле.

Когда Волдеморт вошёл в тело Квиринуса, то понял, что жив. Пусть даже он был паразитом, но был живым паразитом и мог не только летать, но и ощущать.

А потом...

Потом появился Гарри Поттер и обломал всё его планы. Квиррелл почти добрался до философского камня, чтобы оживить Волдеморта, но засранец Гарри вечно лез куда не нужно и вечно обламывал лучшие планы великого Темного волшебника.

Конечно, Волдеморт всегда знал, что за этим стоит никто иной, как Дамблдор с его вечной манией совать в чужие дела свой длинный ломаный нос.

Вот теперь бедный Волдеморт сидел в старом кресле, битом молью, и думал, почему жизнь так несправедлива.

Да, конечно, он убил многих на пути к власти и бессмертию, но считал, что не заслужил даже такую маленькую радость — потанцевать.

— Хвост! — скомандовал Волдеморт. — Где мой кофе, мразь?

— Проверю, — лепетал Петтигрю, — сварился ли.

— И не забудь добавить в кофе молоко Нагайны с кровью единорога, что нацедил нам Квиррелл, упокой Мерлин его душу, — завопил Волдеморт, напоминая себе старую крикливую неудовлетворенную тётку бальзаковского возраста.

— Сию минуту, — ответил Хвост и быстро спустился на первый этаж, где находились кухня и столовая Риддлов.

Тем временем, пока Волдеморт ждал свой напиток, он думал о том, какие гадкие у него пальчики, розоватые, словно с них только что сорвали кожу. К тому же Волдеморту в нынешнем состоянии было очень холодно, и он просил Питера беспрестанно жечь деревяшки и топить камины во всём доме.

Нет, Хвост не мог больше помочь Волдеморту, чем это было возможно. Потому что Питер был туп и недалек, и Волдеморт видел и презирал это качество своего слуги.

Когда кофе был выпит, Волдеморт попросил подержать свою волшебную палочку, и Питер послушно дал в руки с плохо скрываемым отвращением единственное оружие, которое было почти недоступно сейчас Тёмному Лорду.

Обычно Волдеморт не мог пользоваться магией в теперешнем теле и состоянии, но когда его что-то сильно злило, он пользовался Круцио и мечтал, как и раньше получать удовольствие от боли другого человека.

Питер визжал и извивался, но его крики и стоны были совсем не тем, чего желал Волдеморт.

— Исландцы славятся своей неудержимой страстью к танцам, — вспомнил Волдеморт слова учителя балета, на которые он ходил на летних каникулах. — И вы Том, явно не лишены их крови.

Тогда юный Тёмный Лорд и подумать не мог, как близок к истине был старый учитель.

После очередной порции боли Хвост замыкался в себе, и это очень бесило Волдеморта. В такие дни Питер уходил из дома, а когда возвращался, от него пахло алкоголем и грязными женщинами.

В этот дождливый летний вечер Питер пришёл не один.

Он привёл с собой неизвестную Волдеморту волшебницу по имени Берта.

— Так, так, Хвост, — прошипел Волдеморт, и Берта заорала, увидев крошечного уродца, будто сошедшего со страниц книги ужасов.

— Это вам, Владыка, — сказал Хвост и заткнул рукой Берте рот. — Она знает много интересного. Используйте её, как хотите.

Столь щедрого дара от такого создания, как Хвост, Волдеморт не мог ожидать.

— Когда я закончу, Берта, ты будешь мертва, как Золушка, — сказал с улыбкой Волдеморт и поднял палочку.

Полчаса спустя Волдеморт, потный, удовлетворённый и обессиленный, свалился на кресло, а Берта столь сильно повредилась в уме от боли и пыток, что не могла вспомнить ни своё имя, ни что либо ещё из прошлого или настоящего.

— Убей её, — сказал Волдеморт своей змее, и Нагайна с удовольствием стала глотать ещё живую Берту.

Благодаря Берте, теперь Волдеморт знал, как ему более пафосно воскреснуть и как достать при этом Гарри Поттера.

* * *

— Барти, друг, и ты пойдёшь на такое?

— Да, Владыка. Ради вас — да.

Волдеморт сидел в своём кресле и беседовал с единственным человеком, который остался ему поистине преданным.

— Вот это да! Это делает тебе честь, — похвалил своего слугу Волдеморт.

— Спасибо, Владыка, — сказал Барти Крауч-младший и поцеловал протянутую детскую розовую ручку Волдеморта.

Краем глаза Волдеморт заметил, как Хвоста передёрнуло от отвращения.

Волдеморт хотел было запустить Круцио в Петтигрю, но решил этого не делать — Хвост был нужен ему, и без него он пока что не смог бы нормально существовать, так как Барти он не мог оставить при себе.

Так прошла осень и наступила зима.

Волдеморт всё сидел в своём кресле и строил планы по собственному воскрешению, но для этого ему требовалась кровь его врага. Поскольку врагов у Волдеморта было много, он размышлял, сколько же ему нужно времени, чтобы поймать мальчишку Поттера. И вся эта миссия возложилась на его верного слугу — Барти, который был весьма магически одарён и не лишён смекалки и находчивости.

Кое-как Петтигрю купил или украл для воскрешения Волдеморта огромный котёл и всё составляющие для зелья, которые требовалось соединить вместе с кровью врага, плотью слуги и костью отца.

И вот тот день настал.

Волдеморт этим летним вечером бесновался больше обычного. Он периодически пускал Круцио в Хвоста, даже просто за то, что тот слишком громко дышал или не так стоял или сидел.

Мучаясь от предвкушения, Волдеморт думал, что он сделает первым, когда станет человеком.

И конечно же, он думал только о танцах.

Вдруг сработали чары оповещения и Волдеморт заорал:

— Скорее, Хвост, скорее!

Бедный Петтигрю, ещё не до конца отошедший от боли, грубо схватил своего повелителя и понёс на улицу, выставив перед собой палочку.

Когда Волдеморт оказался на улице и увидел рядом с Гарри Поттером незнакомую девушку, он вскричал:

— Убей её!

Но девушка оказалась быстрее и проворнее, чем думал Волдеморт. Она быстро спряталась за надгробия, тогда как Гарри Поттер упал на траву и истошно завопил.

Питер разжег огонь под котлом и принялся лихорадочно бросать в котёл ингредиенты для зелья.

Не успел Волдеморт насладиться моментом, как Хвост уже отрезал себе кисть руки и накапал крови Поттера в котел. И вот уже сам Волдеморт упал в жутко кипящее варево и...

И тут он понял, что всё правильно. Он чувствовал, как его кости растут, на них наливается силой каждая мышца и кожа уже не саднит постоянной болью.

Спустя несколько секунд всё прекратилось, и Волдеморт воскрес.

Правда, он был голый и ему было немного холодно, но разве можно сравнить ощущение второго рождения со всей прошлой памятью и силой, доселе неведомой никому, с лёгким ознобом?

Хвост стонал на траве, баюкал свою культю, а Поттер молча смотрел, как Волдеморт, преисполненный радости, положил руки на ягодицы и принялся танцевать.

Альбус Дамблдор чуть не заработал нервный срыв, когда чемпионами Хогвартса объявили Гермиону Грейнджер и Гарри-Почему-Всегда-Он-Поттера.

Дамблдор не спал несколько ночей, даже подумал сходить к психологу или пропить таблетки, чтобы как-то успокоиться. Но огненный виски и беседы с портретами директоров Хогвартса, славящихся своей мудростью, возымели действие, и он немного успокоился.

Дамблдор знал, что в этой нечестной игре, а то, что с ним играют, он не сомневался ни на секунду, есть кто-то, причём очень близко от него, кто "запарывал зло". И бросал имена студентов в Кубок огня.

К сожалению, данный вожделенный Кубок не мог рассказать, кто или что бросило своё или не своё имя в его недра, но Дамблдор сразу увидел следы заклинания Конфундус на Кубке огня.

— Ах ты, мой бедный, мой хороший, — приговаривал Дамблдор, поглаживая чашу. — Кто же это тебя так приложил? Кто посмел?

Но Кубок упорно молчал.

— Вряд ли кто-то из студентов владеет заклинанием такой сложности и силы, — рассуждал Дамблдор. — Это либо кто-то старший, либо кто-то особо одарённый.

Дамблдор понимал, что за Гарри Поттером давно начали охотиться слуги Волдеморта и вообще, что Тёмный лорд понемногу набирает силу. Альбус всегда знал, что наступит то время, когда Волдеморт вернётся и с ним придётся бороться, хочешь ты этого или нет.

Но он не думал, что доживёт до этого дня, и уж тем более не думал, что, как всегда, эту борьбу придётся возглавить, координировать, следить и направлять ему.

К тому же и метка на руке Снейпа стала всё более явной и отчётливой, что явственно говорило о крепнущей воле Тёмного Лорда, а значит, не ровен час, он вернётся из небытия и заставит всех целовать подол его мантии.

Проведя расследование, выслушав тонну оскорблений в свой адрес и вообще всячески испортив себе настроение, Дамблдор понял, что не знает, кто конкретно стоит за этими странными пугающими событиями.

— Вот так, Северус, — сказал Дамблдор Снейпу, когда они вместе сидели в помывочной после жаркой баньки Хагрида.

— Дела, Дамблдор, — сказал Снейп. — За Поттером нужно присматривать, его участие в Турнире Трёх Волшебников — безусловно происки злых сил. А о Грейнджер не беспокойтесь, там всё чисто.

— В смысле? — недоуменно спросил Альбус.

— Ну, я знаю, кто бросил её имя в Кубок, — сказал Снейп.

— Серьёзно? И кто? — с нескрываемым интересом, спросил Дамблдор.

— Я, — просто ответил Снейп.

Дамблдор в этот момент протрезвел от услышанного и чуть было не кинулся на Северуса с кулаками, но сдержался.

— Зачем, Северус? — еле сдерживая гнев, спросил Дамблдор.

— Она попросила.

— А если бы она попросила вас прыгнуть со скалы?

Дамблдор пришёл в ярость.

— Как вы могли, Северус? Девочке нет и семнадцати! А если она погибнет на этом Турнире? Или, что ещё хуже, станет калекой? — сокрушался Дамблдор.

— Это всё любовь, — тихо сказал Снейп. — Уж кто-то, а вы-то должны меня понять в этом вопросе.

— Северус, а как же благоразумие? — не сдавался Альбус. — Я всё понимаю, но вы же отдаёте себе отчёт, что это чрезвычайно опасный конкурс! Да к тому же здесь множество иных исходов! Слуги Темного Лорда копают под Гарри, а вдруг в эту яму и Гермиона свалится?

Но Снейп промолчал.

— Ну, раз вы такой благородный, — спустя пять минут сказал Дамблдор и встал, чтобы помыть остывшее тело, — то теперь делайте всё, чтобы девочка не погибла и всё прошла. Ну и Гарри с ней заодно.

— А вы думали, я такой идиот, что не понял, что теперь обязан? — прошипел Снейп. — У меня есть план, не переживайте.

* * *

Время шло, и Дамблдор понимал, что условия прохождения Турнира он создал максимально безопасные, даже с позиции участника. Но всё равно Дамблдор чувствовал, что упускает важные детали, что-то не давало ему спокойно спать по ночам, и он не знал, что.

Во время первого тура Дамблдор пригласил в школу лучших заводчиков драконов и всех магов, которых знал, способных управлять и контролировать драконов. Ну и сам он в случае чего мог остудить пыл той или иной огнедышащей твари.

В общем, Дамблдор готовился защищаться на всех фронтах, но сам он, конечно, не мог оказаться в пяти местах сразу.

Первый тур прошёл слишком гладко, и Дамблдор беспокоился, что наверняка случится что-то плохое во втором, более опасном состязании.

Альбус недолюбливал воду. В детстве он чуть не утонул, и только выброс стихийной магии, испаривший пруд, на дне которого, зацепившись трусами за сук, застрял маленький жадный до золотых монеток Альбус, спас его жизнь.

Поэтому Дамблдор решил во втором туре также обезопасить всех участников и заключил контракт с водяным народом, что Чёрное озеро будет принадлежать им тридцать лет и три года. А взамен водяной народ поможет любому участнику, с которым случится беда, и не даст захлебнуться или погибнуть каким угодно иным способом.

Наняв для ещё большей перестраховки несколько аквалангистов и водолазов-магов, которые имели магловское происхождение, Дамблдор был уверен, что всё пойдёт по плану и ничего плохого или выходящего за рамки зон риска не произойдёт.

Как ни странно, но и второй тур прошёл гладко.

И после этого Дамблдор стал беспокоиться за третий тур состязания намного больше, чем за свои больные ревматизмом ступни и отсутствие тёплых суконных носок.

Альбус часто просыпался ночью и шёл проверять, хорошо ли растёт трава и кустарники, хватает ли им влаги и питательных веществ. Дамблдор даже использовал заклинание "рулетки", чтобы точно знать, на какую высоту поднялась трава за ночь или за неделю.

Всё росло хорошо, и к маю Дамблдор был вынужден остановить излишне бурный рост растительности, чтобы не пришлось уничтожать лишнее и тратить на это много сил, времени и денег.

Затем Альбус лично вошёл в лабиринт, где расставил каверзные ловушки и сложные задачки, посоветовавшись с подчинёнными и учителями.

Идею Филча с подвешиванием на крюке за анальное отверстие и ключицы он сразу отмёл, а вот логическую задачку от Снейпа, который был странным, по мнению Дамблдора, в последнее время, он принял.

МакГонагалл посоветовала установить сфинкса, а Флитвик — сделать Морочащее Озеро. Хагрид дал в полное распоряжение своих соплохвостов и изловил в Запретном лесу несколько акромантулов.

Закончив всё приготовления, Дамблдор пришёл к себе в кабинет и устало развалился на стуле, налив себе в стакан лучшего Огденского виски. Только он вытянул ноги, как в дверь постучали и на пороге появился Сириус Блэк собственной персоной, отряхивающий пепел с плеч.

— Альбус, боюсь, что с Гарри произойдёт беда, — сказал Сириус Блэк вместо приветствия. — Нужно что-то делать в этим. Я прибыл сюда через камин МакГонагалл и пробуду здесь до завтра.

— Сириус, мы должны дойти до конца, — твёрдо сказал Дамблдор и продолжил, не дав Блэку, открывшему рот, его перебить. — У меня есть план, Сириус.

* * *

Дамблдор скрылся почти сразу, как только чемпионы вошли в лабиринт. Он набросил на себя дезилюминационные чары и стал красться за Гарри Поттером.

В кармане Дамблдора лежала склянка с оборотным зельем, а в пакете лежал волос Гарри Поттера, который накануне вырвал у него во время приветствия Сириус Блэк.

План Дамблдора заключался в том, чтобы предотвратить гибель Гарри путём замены оригинала двойником.

И этим самым двойником должен был стать сам Дамблдор.

Альбус долго шёл за Поттером в лабиринте, наблюдая и восхищаясь, как Гарри побеждает врагов и разгадывает загадки.

Дамблдор понимал, что у того, кто втянул Гарри в этот Турнир, не будет больше шанса, кроме как сейчас, чтобы сотворить известные только им злые планы и коварные умыслы. И потому ждал, что вот-вот произойдёт что-то плохое или откуда ни возьмись выскочит враг и нападёт.

Но когда Поттер добрался до тоннеля, ведущего к Кубку, и ничего плохого не случилось, Альбус понял, что Кубок — ловушка.

Поняв это, Дамблдор мягко оглушил Гарри и, сотворив вокруг мальчика неразрушимую сферу, положил волос Гарри в оборотное зелье и сам стал Поттером.

Дамблдор медленно шёл к Кубку и увидел, что Гермиона Грейнджер тоже подошла к заветному и желанному трофею.

Но тут на Дамблдора откуда ни возьмись выскочил паук, и ему пришлось бежать вместо того, чтобы воспользоваться магией, чтобы Гермиона не поняла, что Гарри — это не Гарри.

— Давай, Гарри, хватай Кубок! — вскричала Гермиона, и Дамблдору ничего не оставалось делать, как взяться за ручку.

Оказавшись на кладбище, Дамблдор сперва не понял, что это за место, но потом до него дошло, но было поздно — Хвост уже нес на руках то, что осталось от Волдеморта.

Дамблдор, чтобы лучше сыграть роль Гарри, свалился на траву и заорал, словно ему очень больно. Но он наблюдал за Гермионой и в нужный момент беспалочковой магией ставил щиты, чтобы Хвост не мог попасть в неё заклинаниями.

Когда Петтигрю проколол ему руку и взял его кровь, Дамблдор странно посмотрел на Питера, но тот был настолько туп, что не понял этот взгляд.

Дамблдор специально дал шанс Гермионе увидеть, как Волдеморт вернулся к жизни, чтобы та стала свидетелем, который был независим и не был Гарри Поттером, которого всё сочтут дураком, помешанным на славе.

Когда Волдеморт станцевал свой мерзкий танец, виляя старым обвисшим задом, Дамблдор собрался было вытащить свою палочку и сразиться с Тёмным Лордом, но его опередила Гермиона, которая схватив за руку, притянула к себе Кубок, и они оказались в Хогвартсе.

"Твою мать, Гермиона, — подумал Дамблдор. — Ну вот и зачем? А вообще всё не так и плохо. "

Дамблдор дождался, пока действие оборотного зелья прекратиться, и пошёл в свой кабинет, где его должен был ждать Сириус Блэк, который выпил Оборотное зелье с волосом Дамблдора и должен был отлевитировать Гарри туда же.

— Ну, что? Всё прошло удачно? — спросил Дамблдор, открывая дверь своего кабинета.

— Да, Гарри здесь, — сказал Сириус, становясь самим собой. — У вас кровь, Альбус.

— Пустяки, — сказал Дамблдор и взмахнул палочкой — рана, оставленная ножом Хвоста, затянулась. — Он вернулся.

Проснулся Сириус в доме Блэков от звука падающих на пол предметов.

— Что за?..

Он испугался резкого звука, и тут же в руке у него оказалась волшебная палочка и из неё посыпались искры.

— Мерлин, — выдохнул Сириус и утер пот со лба.

После того случая с адронным коллайдером магия мощным потоком струилась в теле Сириуса-Снейпа. Настолько мощным, что всё вещи в лачуге Снейпа по ночам летали по воздуху, словно всё помещение погружалось в невесомость.

— Фух, — Сириус выдохнул, осознав, что день только начался, ещё летние каникулы и вообще жизнь прекрасна, когда в тебе бурлит магия.

Он встал и прошёл в душ.

Первую ночь в доме, который он всегда недолюбливал, на удивление Сириус проспал без задних ног, хотя спал в комнате для гостей. Если бы не падающие книги, письменные принадлежности, вазы, диван, то и пробуждение было бы идеальным.

Повернув ручку крана и не дождавшись ничего, кроме бульканья в трубах, Сириус сказал:

— Агуаменти!

Теперь он мог даже без помощи волшебной палочки наколдовать тёплую воду над собой и спокойно помыться.

Сириус не сказал никому, что магия вернулась к нему, да ещё и в таком количестве.

Он решил, что Дамблдор, узнав об этом, сразу начнёт плести против него козни, строить какой-то план и непременно зашлет его в логово Волдеморта или куда похуже. А поскольку Сириус не владел ни легилименцией, ни склонностями мазохисткого толка, он категорически не хотел видеться с Пожирателями Смерти и их новоявленным лидером.

В доме всё спали.

Чтобы никого не разбудить, Сириус-Снейп наложил на свои ноги заглушающее заклинание и прокрался на кухню.

Этим летом Блэк очень хотел вновь встретиться с Чизуру, потому как воздержание длиной в год делало его весьма раздражительным и он наконец, стал понимать, отчего школьный Снейп всегда был таким дерганым и раздраженным.

— Конечно, ему ж никто не давал, — бормотал себе под нос Сириус, вспоминая Снейпа в школьные годы. — Конечно, он пытался обхаживать Лили, но там Джеймс встрял аки кость в глотке, и никак.

Жуя тёплый круассан и хлебая чёрный кофе с сахаром, Сириус решил, что ему нужно научиться аппарировать. Ну и освоить какие-то заклинания, которые могли бы как следует воздействовать на врагов.

Раздумывая над этими безрадостными вещами, Сириус понимал, что за годы, проведённые им в теле Снейпа, стал ощущать себя взрослым, но одновременно с этим он не умел многое, чему учили в школе. Аппарировать он никогда не хотел и даже не думал учиться, потому что ему было интересно издеваться над безобидными людьми, такими, как Северус Снейп.

Но сейчас многое изменилось, и теперь у него был только один шанс выжить — научиться быстро скрываться.

Позавтракав, Сириус собрался в Министерство магии, дабы узнать там, где учат аппарации, и вообще, чтобы развеяться.

Конечно же, Дамблдор запретил ему строго-настрого выходить из дома и покидать свою комнату, но Сириус не собирался совсем зачахнуть и хотел весело провести это лето.

— Куда собрался?

Сириус резко обернулся и увидел Сириуса Блэка, в одном чёрном халате.

— Если хочешь умереть, иди, — сказал тот.

— Я не думаю, что Волдеморт вместе со сворой Пожирателей будет караулить меня у дверей твоего дома, Блэк, — ответил Сириус-Снейп своей взрослой копии, предчувствуя скандал, а может быть, и дуэль.

— А вот и проверим, — сказал взрослый Сириус и улыбнулся. — Назад ты зайти не сможешь.

— Это почему?

— Я, как Хранитель этого дома, не дам тебе адрес, — просто сказал Сириус, и Сириус-Снейп, раскативший губу на обучение аппарации, а затем и на пышные перси Чизуру Кагура, скис.

— Это что, тюрьма? — вскинулся он. — Я хочу воздухом подышать!

— В пятницу к нам заедет Дамблдор, вот тогда и подышишь, — сказал взрослый Сириус и как-то странно улыбнулся. — Вообще, Снейп, давай кое-что проясним.

Всё существо Сириуса-Снейпа напряглось, и из его палочки, которую он прятал за спиной, посыпались искры.

— Я тебе благодарен, что ты мне помог стать свободным человеком и что приводил Гарри, — начал взрослый Сириус. — Но ты пойми, что между нами слишком много лет вражды. Такое сразу не пройдёт. А тут ещё Дамблдор засовывает тебя в мой дом на всё лето. У меня тоже, знаешь ли, есть свои потребности.

Сириус вульгарно поправил член в трусах, от чего Сириусу-Снейпу захотелось впечатать каким-нибудь заклинанием из арсенала Снейпа свою взрослую копию в стену.

— Блэк, ты, видимо, забыл, что у меня тоже есть член, — с недюжинной злостью ответил Сириус-Снейп, понимая, что эта злость выглядит как Блэковская. — И не ты один здесь собрался пялить классных тёлок всё лето!

Сириус рассмеялся Сириусу-Снейпу в лицо. Последний вытащил палочку и еле сдерживал свои эмоции.

— Убери, Нюниус, — с угрозой сказал взрослый Сириус и блеснул глазами. — Не забывай, в чьём доме ты находишься!

— Да пошёл ты, прыщ чесот... — начал было Сириус-Снейп, но тут на втором этаже раздался крик, и мужчины побежали наверх, забыв о своих разногласиях.

— Что случилось, Гарри? — обеспокоенно спросил Сириус.

Сириус-Снейп остался в дверях, не зная, стоит ли ему входить.

— Голова сильно болит, — с трудом ответил Гарри.

— Сейчас, — взрослый Сириус приманил колбочку с какой-то зеленоватой жидкостью. — Рябиновый отвар.

Гарри выпил и откинулся на подушку.

— Мне легче, — ответил Поттер.

— Слава Мерлину, — сказал Сириус, а Сириус-Снейп вышел из спальни Гарри и поплелся в свою комнату.

* * *

Так и пошло.

Сириус Блэк ругался с Сириусом-Снейпом, но лишь когда этого не видел Гарри. Гарри мучился головными болями неясного происхождения, но, как подозревал Сириус-Снейп скрывал это ото всех. Дамблдор иногда заглядывал на Гриммо, двенадцать, и всё выходили с ним на улицу погулять.

В эти часы Сириус-Снейп чувствовал себя как собака на выгуле, и ему это не нравилось.

Он писал Чизуру, отдавал письма Дамблдору, а тот уже отправлял их одному ему известным способом. Чизуру хотела встретиться, но Сириус-Снейп не мог поехать к ней и, как её пригласить к себе. Из-за этого он мучился и каждый раз что-то взрывал в своей комнате, особенно в те дни, когда к взрослому Сириусу приходила Гестия Джонс и они стонали не своими голосами.

Сириусу-Снейпу было очень скучно.

Он знал дом Блэков как свои пять пальцев и не хотел там ничего делать, даже банально посидеть в гостиной. Всё свободное время Сириус-Снейп читал книги, тренировал новые заклинания и пробовал варить зелья.

Но делал он это всё крайне скрытно, чтобы никто не узнал, что магия вернулась и её количества хватило бы, чтобы взорвать Хогвартс.

Теперь Сириус мучился от желания использовать переполняющую его магию, но не мог.

В августе произошло кое-что интересное.

Когда Гарри, Сириус Блэк и Сириус-Снейп прогуливались по улице Глициний, сопровождаемые Дамблдором, на них напали дементоры.

— Экспекто Патронум! — сказали Сириус Блэк и Дамблдор разом, но их опередил Сириус-Снейп.

Его огромный книззл, размером с хорошую ломовую лошадь, с рыком бросился на дементоров и не просто отогнал их, а убил тварей, оставив после себя только продранные плащи.

Вслед за ним пробежал пес Блэка и пролетел Феникс Дамблдора.

— Это... Это чей был?.. — утирая пот, спросил взрослый Сириус.

— Не знаю, — ответил Дамблдор. — Мой патронус — Феникс.

— Я вообще колдовать не могу, — буркнул Сириус-Снейп, понимая, что чуть не попался.

— Гарри? — спросил Дамблдор..

— Мой патронус олень и всегда им был, — сказал Поттер. — Но я даже палочку достать не успел.

— А моя вообще дома, — сказал Сириус-Снейп, что было правдой.

— Значит, у нас есть могущественный друг, — сказал Дамблдор и стал озираться по сторонам. — Потому что убить дементора патронусом даже мне не под силу.

"Вау, — подумал Сириус-Снейп. — Я круче Дамблдора".

Но долго праздновать ему не пришлось.

Дамблдор быстро всех взял за руки и аппарировал на порог площади Гриммо. Сириуса в теле Снейпа обильно вырвало, и он был рад, что бо́льшая доля его переваренной еды досталась его взрослой копии.

— Экскуро, — произнес взрослый Сириус. — Ну ты и слабак, — обратился он к Сириусу-Снейпу. — Мантию мне испортил. Этот запах...

— Рвоты, — ответил Сириус-Снейп.

Сириус Блэк с ненавистью глянул на него.

— Быстро в дом, — скомандовал Дамблдор, и всё зашли в помещение.

Рассевшись кто где хочет в гостиной, все примолкли. Затем начал говорить Дамблдор.

— Этот кто-то знал, что мы будем там, — сказал Альбус.

— Но как? — спросил Гарри.

— Просто, — ответил Сириус Блэк. — На тебе, Гарри, лежит заклинание Надзора, пока тебе не исполнится семнадцать лет.

— И что?

— Так что могли отследить по тебе.

— Мерлиновы трусы, — ругнулся Гарри. — Но я же не применял магию.

— Именно, — сказал Дамблдор.

— Но я же... — сказал расстроенный Гарри.

— Видимо, теперь министерство магии может отслеживать местоположение юных подростков, — с сарказмом сказал взрослый Сириус. — Или конкретно одного подростка.

Сириус буравил взглядом Дамблдора, а тот смотрел в одну точку где-то в районе косяка входной двери.

— Это Фадж, — веско сказал Дамблдор. — Это их работа. Из Азкабана нужно срочно убирать дементоров и вместо них ставить мракоборцев. Иначе всё сбегут.

— Почему? — недоуменно спросил Гарри.

— Волдеморт даст дементорам всё права и блага, они будут есть и пить не только в тюрьмах, — сказал Дамблдор. — Они легко перейдут на его сторону.

— Морганова трещина, — ругался Сириус.

— Гарри — не выходить из дома! И тебя это тоже касается, Северус! — сказал Дамблдор и встал. — Сириус, отвечаешь за них обоих.

— Да, сэр, — передразнил Блэк директора Хогвартса, но тот даже ухом не повёл.

— Гарри, на тебя будут охотиться ещё и министерские прихвостни! — сказал Дамблдор на пороге. — Будет что не так, даже дома, сразу иди к Сириусу, он знает, как со мной связаться.

— А вы куда, директор? — спросил Гарри с беспокойством.

— Да, Дамблдор, куда вы? — спросил Сириус-Снейп. — Может, меня с собой возьмете?

— Нет, Северус, — обеспокоенно ответил Альбус. — Я буду пытаться сломать политику Министерства.

С этими словами Дамблдор ушёл, а в доме на площади Гриммо воцарилась тишина.

Северус Снейп очнулся и не понял, где он находится. Низкий тёмный потолок чёрного дерева, красные с оранжевым балдахины и плакаты с каким-то непонятными людьми на них. То тут, то там на стенах висели флаги и шарфы Гриффиндора.

Снейп отдернул полог кровати и обомлел. На стене справа от него висел плакат обнажённой женщины!

Понимая, что он находится в месте, что не является ни его домом, ни его комнатой в Хогвартсе, Снейп стал взглядом искать волшебную палочку.

Она лежала на тумбочке.

Но...

Это была не его цилиндрическая, с насечками на рукоятке палочка, а какая-то другая, с рунами на ручке и скосами с четырёх сторон по всей длине.

— Что за?.. — сказал Снейп и не понял, что с его голосом.

Он был ниже и приятнее, с какими-то уставшими нотками.

Северус стал осматриваться в поисках зеркала. Его в комнате не оказалось, но оно было за чёрной дверью, ведущей в ванную комнату.

Северус подошёл к зеркалу и тут же отпрянул — он увидел в отражении врага.

* * *

— Сириус, ты собрался? Или как всегда тебя ждать до морковкиной завязи? — ругалась Вальбурга Блэк.

Снейп давно сложил свой чемодан и был готов ехать в Хогвартс.

— Да.

Он спустил свой чемодан вниз, полностью одетый и готовый отбыть куда угодно.

У Вальбурги даже не нашлось слов, когда Снейп, причесанный и готовый, предстал перед ней.

— Я готов, — сказал он и посмотрел на мать его злейшего врага долгим холодным взглядом.

— Кто ты и что ты сделал с моим сыном? — спросила Вальбурга и чуть было не кинулась обнимать Снейпа, но вовремя передумала.

Снейп легко улыбнулся и, схватив свой чемодан, потащил его к выходу из дома. Постояв немного на прохладном сентябрьском воздухе, он дождался младшего брата Блэка по имени Регулус, и они молча стали ждать кэб.

— Сириус, а почему ты с нами едешь в школу, а не как всегда? — набравшись смелости, спросил Регулус, поразительно не похожий на брата.

Снейп свысока посмотрел на младшего Блэка.

— И ты такой молчаливый, — подвёл итог Регулус. — Случилось что-то?

И тут Снейп понял, что Сириус Блэк, скорее всего, был позер и задавака не только в школе, но и дома. Очевидно, что и своих родственников, учившихся на Слизерине, Сириус чурался и ездил в школу с Поттером, Люпином и Петтигрю.

— Я... — начал Снейп, но тут подъехала машина, и они вместе с подоспевшей Вальбургой быстро загрузились в кэб.

— Я не твой брат, — быстро шепнул Северус Регулусу и тут же пожалел об этом своём поступке.

Маленький Регулус надул губы и чуть не заплакал.

— Шучу я, — быстро сказал Снейп. — Просто спал плохо.

Регулус был удовлетворен этим ответом и перестал дуться.

Всю дорогу семья ехала молча, однако в конце поездки Вальбурга стала поправлять мантию Снейпа, чего, очевидно, не делала очень давно и нервничала.

— Сириус, присматривай за братом, — сказала Вальбурга. — И не лезь в передряги. Они тебя погубят.

Она бегло глянула на стоявшего неподалеку Джеймса Поттера.

— Обещаю, — сказал Снейп и прямо посмотрел в глаза матери Сириуса.

Вальбурга не ожидала такого и чуть не кинулась ему на шею, но вовремя остановилась.

"Не хочу я сидеть с Поттером и его компанией, — подумал Снейп. — Но нужно же играть роль этого хлыща. Значит, зайду поздороваться и уйду".

Снейп помог Регулусу дотащить его чемодан до свободного купе, поставил там свой и сказал:

— Займи мне место, я скоро приду.

— Правда? — глаза Регулуса засияли.

— Конечно, — просто ответил Снейп и вышел.

Он подумал о том, что Сириус Блэк — ещё то дерьмо. Он променял собственного брата на шальную компанию. А Регулус был хорошим ребёнком и братом, это было сразу видно.

Северус шёл по вагону и заметил Поттера с Люпином в купе, расположенном ближе к туалету.

— Здрасьте, — бросил Снейп и зашёл в купе.

— Как лето?

— Сириус! Наш пожиратель сердец! — манерно растягивая слова, сказал Поттер, и Снейпу нестерпимо захотелось запустить в одного из злейших врагов заклинанием типа Сектумсемпры.

Люпин приветливо улыбнулся, а Петтигрю, тяжело дыша, укладывал чемодан на верхнюю полку.

— Падай рядом! — пригласил Поттер.

— Не могу, — сказал Снейп, старательно кривя губы в притворной улыбке-оскале. — У меня там свидание.

— Братушки важнее потаскушки! — засмеялся Поттер.

Снейп притворно рассмеялся и вышел из купе, сдерживая гнев из последних сил.

"Сука, сколько лет, а я всё равно готов убить этих мразей голыми руками!" — подумал он и сжал руки в кулаки.

Выдохнув несколько раз, Северус прошёл по вагону и сёл в купе к брату, который ехал с незнакомыми ему мальчиками.

— Это мой брат, Сириус! — с гордостью представил Регулус Снейпа.

— Всём здравствовать, — сказал Снейп, но увидев недоумение на лице малышни, добавил: — Как дела? Как уроки?

Друзья Регулуса вначале смущались, а потом стали охотно смеяться и шутить, рассказывая про свои проделки и дела однокашников.

Снейп всё это время думал, что гештальт так и не закрылся. Столько лет прошло, а он как ненавидел Поттера с компанией, так всё и осталось по-прежнему.

Выгрузившись в Хогсмиде, Северус не думал, что так обрадуется вновь оказаться в Хогвартсе обычным беззаботным учеником.

Вокруг сновали студенты, Хагрид зычно призывал к себе первоклассников, а у карет тихонько ржали фестралы.

И тут Сириус ощутил весьма ощутимый удар под рёбра и, резко обернувшись, схватился за палочку.

— Сири, да что с тобой? — спросил Джеймс Поттер.

Снейп приблизил своё лицо к лицу Поттера и произнёс с плохо контролируемой ненавистью:

— Не делай так.

Он посмотрел в глаза Поттеру своим фирменным ледяным взглядом, и тот отшатнулся, словно увидел привидение.

— Ладно-ладно, — быстро сказал Джеймс, — ну, рассказывай. Вкрутил ей? Хотя, судя по настроению, нет...

Джеймс заржал, а Северус развернулся и пошёл вместе с Регулусом в карету, которая доставила его прямиком в Хогвартс.

* * *

Снейп так сильно переживал свою вражду к Поттеру и компании, что совсем забыл про то, что в Хогвартсе были вещи, доставлявшие ему радость.

И первой из них была Лили Эванс.

Он увидел её красивые рыжие волосы, когда отвёл Регулуса к столу Слизерина, а сам, вспомнив, что он, то есть Блэк, на Гриффиндоре, поспешил к своему столу.

Лили даже не взглянула на него, а Северус встал возле неё и словно застыл.

— Эй, Сириус, ты что? — спросил Поттер.

— Ты прекрасна, — сказал Снейп Лили, когда она посмотрела на него своими яркими зелёными глазами.

Лили не нашлась, что сказать, но она смотрела на Снейпа в теле Сириуса с недоумением и ожидала подвоха.

Северус резко развернулся и вышел из Большого зала.

Он рванул в сторону Запретного леса. Его душил галстук, и он его снял, ему было плохо — в животе всё словно перекрутило, а в груди всё горело.

— Неужели инфаркт? — спросил Северус сам себя, упав на колени на опушке леса.

Северус зажмурился, всё его лицо исказила странная судорога.

А потом из его глаз хлынули слезы.

Сердце перестало гореть огнём, а в животе всё прошло.

— Лили, — плакал Снейп. — Жива. Жива!

* * *

На следующий день Северус проснулся с больной головой. Он долго не мог уснуть и, конечно же, всё это время думал о Лили.

Когда Снейп совладал с эмоциями, он сразу понял, что ему нужен план.

Конечно же, он хотел быть с Лили, тем более, что ему представился такой шанс. Ему можно было начать заново и не мучиться, не быть двойным агентом, да вообще он мог стать кем угодно! Но был один момент — был второй Снейп, молодой, который ещё не насовершал ошибок, но уже был близок к этому.

Юный Снейп.

Это стало той ложкой дёгтя, которая всегда портит бочку меда. И у Снейпа в теле Сириуса было два пути.

Первый — устранить слабого и незрелого Снейпа со своей дороги, обрекая его на жизнь, которую уже прожил он сам, а второй — уйти, отступить с пути молодых Снейпа и Лили, сделав так, чтобы они были вместе.

Северус понимал, что Джеймс Поттер — не пара Лили Эванс. Дело было не в личной вражде, а в умении разбираться в характерах. Снейп знал, что натуру человека переделать невозможно, знал, что если человек горбатый, его исправит только могила. И Джеймс Поттер притворится, что перестал быть спесивцем, будет играть роль примерного парня и мужа, а в глубине его души навсегда останется задирой и хулиганом, любящим издеваться над слабыми и не такими, как он.

Снейп судил по себе. Он поумнел, но внутри он остался тем, кем был в одиннадцать лет — любознательным, верным и добрым. Уже после гибели Лили он замкнулся в себе, потому что так было легче, так никто не лез в душу, которая у него долго и сильно болела.

За завтраком Снейп ничего не ел и привлёк этим внимание друзей Сириуса Блэка и, в частности, Поттера.

А когда шёл в подземелья на первый урок по зельям, увидел себя юного, и на его глаза навернулись слезы жалости и воспоминаний.

Юный Снейп был худ, некрасив и плохо одет. Казалось, что он только пришёл из магазина подержанной одежды, отработав сутки под землёй шахтёром без сна — такой изможденный был у него вид.

Снейп смотрел на себя, и его сердце обливалось кровью. Он испытал нечто, схожее с тем, словно ты увидел своего ребёнка после долгих лет разлуки, увидел, каким он стал. И одновременно с этим Северус испытал ностальгию по ушедшему времени. Он приметил несколько швов на мантии Северуса, которыми скрыла дыру от зубов собаки его мама, увидел немного коротковатые брюки, которые ему когда-то очень понравились, но сели после первой стирки.

Снейп гнал от себя всё это, всё свалившееся на него эмоциональное, навеянное воспоминаниями потрясение, но оно было сильнее.

— Чего встал, Блэк? — сказал Поттер и толкнул Северуса под руку. — А! Ты заметил Нюниуса!

Поттер достал палочку и явно хотел заколдовать Снейпа, который шёл на зельеварение, но не успел — Северус в теле Снейпа сделал быстрое движение палочкой, и Поттер, выронив палочку и сумку с книгами, повис вверх головой.

Студенты смеялись.

— Сириус, ты чего? — испуганно лепетал Джеймс.

С его носа упали и разбились о каменный пол круглые очки, которые Снейп всегда ненавидел.

— Кто хочет, чтобы я снял с Поттера штаны? — внезапно крикнул Северус-Блэк.

И в этот момент он понял, какой путь ему следовало выбрать.

Гарри Поттер проснулся в своей кровати посреди ночи. Ему в очередной раз снился один и тот же кошмар.

Каждую ночь Гарри оказывался в темном круглом помещении, полном закрытых дверей. Он чувствовал, что среди них есть именно та дверь, которая приведёт его к желаемой цели. Его снедало любопытство и чувство жжения от желания. Но Гарри не знал, за какую ручку ему взяться, а второй попытки не было. Так и бродил он среди пустоты и мучительно искал тот самый вход, который приведёт его к желаемому. Но стоило ему очутиться перед следующей дверью, после открытия не той, которая была ему нужна, как его тут же выбрасывало из сна и он, весь в поту, просыпался в своей постели.

В такие дни у Гарри сильно болел шрам, голова раскалывалась, иногда его даже тошнило.

Так одной теплой летней ночью он проснулся от того, что его тряс за плечо и бил по щекам Сириус.

— Гарри! Гарри!

— Сириус! Что случилось?

Блэк сел на кровать и тяжело задышал.

— Ты кричал во сне.

— Я видел кошмар. Один и тот же... Повторяется почти каждую ночь после его воскрешения, — утирая пот и тоже тяжело дыша, сказал Гарри.

— И что в этих кошмарах? — обеспокоенно спросил Сириус.

— Я ищу какую-то дверь, — сказал Гарри и с отвращением вспомнил чёрный круговорот в круглом помещении. — Точнее, то, что находится за ней. И не могу найти.

Гарри надолго замолчал.

— Но самый кошмар, что эти видения как будто не принадлежат мне, — сказал он. — Словно я испытываю чувства и эмоции другого человека. Что со мной, Сириус?

— Я скажу тебе то, что не сказал Альбус Дамблдор, — внезапно посуровев, ответил Сириус. — Волдеморт воскрес из куска своей души. А насколько мне известно, так воскреснуть можно, если только ты разрываешь душу и оставляешь ее кусок на земле.

— Это типа как оставить ползавтрака про запас?

— Да.

Гарри стал тереть виски. У него начинала сильно болеть голова после кошмара и свалившейся информации.

— В ту ночь, когда Волдеморт убил твоих родителей, он мог сотворить крестраж — вместилище части разорванной души. И что-то мне подсказывает, что так и произошло.

— Крестраж? Что это такое и как его делают? — тихо спросил Гарри.

— Крестраж — это вместилище души, — ответил Сириус. — Для его создания выбирают какую-то вещь, чаще всего, что-то важное для человека, и магически защищают. Но мне кажется, что и живое тоже может подойти.

И тут Гарри прошиб пот. До его сознания внезапно дошли смутные намёки Сириуса.

— Ты хочешь сказать, что я крестраж Волдеморта? — после минутной паузы, еле ворочая пересохшим языком, спросил Гарри.

— Да, — сухо ответил Сириус.

— Мерлинова борода, — ругнулся Гарри. — И что с этим делать?

— Спокойно, Гарри, — сказал Сириус. — Это пока что только моя догадка. Но она объясняет всё — и твои видения, и вашу связь, и как раз все вовремя — твои участившиеся кошмары после возрождения Волдеморта. Очевидно, куски его души стремятся соединиться вместе. Знает ли об этой связи Волдеморт, неизвестно. Может ли он этим управлять, тоже неизвестно.

— Может, стоить взять за грудки Дамблдора? — взволнованно спросил Гарри.

— Да, я утром его вызову, — сказал Сириус. — А теперь попробуй поспать. Вот, — он протянул Гарри колбочку. — Это надёжное средство.

Гарри проглотил содержимое колбочки, которое оказалось горьким на вкус, и почувствовал, что глаза стали слипаться.

* * *

Гарри проснулся поздним утром. На часах было без малого десять, когда он встал с постели. Потянувшись, Гарри понял, что наконец-то отдохнул, выспался и набрался сил.

Светлым летним приветливым утром он почти не верил в кошмары, которые снились ему ночью, и сейчас встреча с Дамблдором и разговор про крестражи казались ему чем-то далёким и не принадлежащим этому миру.

Гарри потянулся и протопал в душ. Потом спустился вниз, где его уже ждал Сириус Блэк и вовсю дымил трубкой.

— Как спал, Гарри? — спросил он.

— Намного лучше, — бодрым голосом ответил Поттер, чувствуя сильный голод. — Что это за зелье?

— Зелье сна без сновидений, — сказал Сириус. — Пойдём, будешь завтракать.

Гарри с удовольствием выпил свежего кофе и съел яичницу с тостами.

— А где профессор Снейп? — спросил он, привыкший, что Северус завтракает вместе с ними за одним столом в эти дни.

— Он уже позавтракал, как и я, — сказал Сириус. — Сидит, наверное, у себя в комнате, мажет салом свои длинные лохмы...

— Сириус, зачем ты так? — с улыбкой укорил Гарри крестного. — У него просто так работают сальные железы на голове, вот и всё.

— Гарри, ты же завтракаешь! — хохотнул Сириус. — И чего это ты заступаешься за Снивелуса?

— Потому что он спас тебя от Азкабана и вообще он молодец, — без тени улыбки произнёс Гарри. — Он лишний раз не выходит, чтобы нам не мешать. А тебе, Сириус, стоило бы быть гостеприимнее.

— Ладно, — сказал Сириус. — Позову Северуса на преферанс.

Сириус озорно блестел глазами, а Гарри думал, что даже если бы Снейп вызолотил дом Блэков и самого Сириуса, то всё равно тот не обращался бы с ним должным образом.

— Так что у тебя с той девушкой? Гермионой, кажется? — спросил Сириус, листая газету.

— Ничего, — ответил Гарри. — Мы расстались.

— Почему?

— Она любит другого человека, — сказал Гарри, умолчав, что этот человек Снейп. — А я был для неё просто попыткой. Так люди делают, чтобы разобраться в себе.

— Понятно, — сказал Сириус. — Может, тебе сделать так же?

Гарри без улыбки глянул на Сириуса.

— Я понял, понял, — рассмеялся Блэк. — Ты не такой.

— Хотя меня немного достаёт тот факт, что меня используют, — сказал Гарри, отхлебывая из кружки.

— Главное, что ты это видишь, — сказал Блэк. — В остальном выбор за тобой.

Гарри кивнул.

Сириус читал газету, пока Гарри ел круассаны и думал о том, что ему безумно больно от того, что девушка, которую он полюбил, выбрала другого, причём довольно давно.

Только Поттер закончил завтрак и вместе с Сириусом развалился на диване, как в дверь постучали.

— Это Дамблдор, — быстро сказал Сириус. — Ты готов, Гарри?

— Да, — кивнул тот.

Сириус пошёл открывать, а Гарри подумал, что сейчас решится его судьба.

Зашелестела ткань дорогой мантии, и в комнату вошёл Альбус Дамблдор. Гарри заметил, что директор Хогвартса стал выглядеть более осунувшимся после событий на Турнире Трёх волшебников.

— Здравствуй, Гарри, — поздоровался первым Дамблдор.

— Здравствуйте, профессор, — сказал Гарри, чувствуя, как остатки хорошего настроения покидают его.

— Я рассказал Гарри о крестражах, — сказал не терпящий прелюдий Сириус, и Дамблдор сел.

— Да, и что же? — он выглядел ошарашенным.

— Что Гарри — возможный крестраж Волдеморта. Поэтому у него видения, — сказал Сириус. — И это объясняет их глубокую связь подсознаний.

Дамблдор замолчал. Гарри видел, как омрачилось лицо директора Хогвартса.

— Это так, — после долгой паузы горько обронил тот. — Но есть ещё крестражи.

— Какие? Сколько? — сбивчиво спросил Гарри, чувствуя, как всё его естество падает вниз.

— Я не знаю точное число, но предполагаю, что семь или около того, — сказал Дамблдор и поморщился.

Гарри заметил, как у Сириуса отвисла челюсть.

— Семь штук? Мерлиновы коки, — сказал Сириус. — Откуда эта информация, Дамблдор?

— Догадка, которую нужно проверить, — сказал Альбус. — Первым крестражем был дневник, который уничтожил Гарри на втором курсе. Второй кусок сидит в самом Волдеморте, третий — в Гарри.

— Мой шрам, — внезапно сказал Гарри. — Это и есть место попадания крестража в моё тело.

— Да, — сказал Дамблдор.

— Вы давно знали? — спросил Гарри, приходя в бешенство. — Постойте. Я знаю. С самого начала.

Дамблдор опустил голову.

— Профессор, зачем вы всё скрыли от меня? — голос Гарри начинал звенеть, он еле сдерживался от крика. — Ведь кто-кто, а я то должен был знать!

Гарри встал и принялся ходить по комнате.

— Какой план, Дамблдор? — жёстко спросил Сириус. — Теперь, когда Гарри всё знает, я не вижу смысла отнекиваться или откладывать.

Дамблдор поднял голову и поглядел на Гарри.

— Прости, Гарри, мой мальчик, — сказал он дрогнувшим голосом. — Я не смог свалить на тебя ещё и это, ты и так столько всего вынес.

Гарри промолчал. Он пытался понять, как человек, которому он безгранично доверял, не сказал ему самую важную вещь в его жизни, а теперь и попросту извиняется?

— План, Дамблдор, — внезапно жёстко сказал Гарри, так что Альбус вздрогнул, словно тот его ударил.

Сириус удивлённо уставился на Гарри.

— Если действовать, то быстро, — тихим голосом сказал Альбус, смотря на свои ботинки. — Неизвестно, знает ли Волдеморт о вашей связи, думаю, пока не знает. Поэтому нужно защитить твое сознание от его вмешательства. Возможно, сработает легилименция....

— А как убрать кусок души Волдеморта из моей головы? — перебил Гарри директора Хогвартса.

— Можно использовать дементоров, но это небезопасно, — начал Альбус, и Гарри передёрнуло от страха. — Но они могут высосать и твою душу. Второй способ радикальнее.

— И что это? — встревоженно сказал Сириус. — Нет!

— Да, — жёстко сказал Дамблдор. — Убивающее проклятие.

Гарри чуть не упал.

— Только так можно избавиться от куска души Волдеморта, — горько сказал Альбус. — В идеале тебя, Гарри, должен убить сам Волдеморт.

— Дамблдор! Етить тебя в душу! — заорал Сириус. — Убить Гарри? Ты совсем звезданулся?

— Другого пути нет, — сказал тихо Дамблдор. — Но перед этим нужно уничтожить другие крестражи. А они спрятаны.

В комнате повисла пугающая тишина. Вдруг часы пробили полдень, и Гарри подпрыгнул от неожиданности.

— Вы растили меня как свинью на убой? — жёстко спросил он, глядя в глаза Дамблдору, который старательно их отводил в сторону.

— Не говори так, Гарри! — Дамблдор чуть не плакал.

— Но так и есть, — ответил Поттер. — А скрывали всё, чтобы я не сбежал от выбранного вами для меня пути.

Дамблдор молчал, закрыв лицо руками.

— Вы не разбираетесь в людях, директор, — очень сухо сказал Гарри. — Всех судите по себе. Я не такой. Я всё сделаю. И умру в конце. Как вы и запланировали.