Два Блэка (гет)

Гермиона Грейнджер хорошо отдохнула летом.

Она жила с родителями, ела, спала и много гуляла по Лондону и его окрестностям. Гермиона любила взять с собой книгу, отправиться в тихий немноголюдный сквер или светлый лес, прихватив с собой пару бутербродов, и читать.

Она понемногу возвращалась в то исходное состояние, которое было у нее до всей этой истории со Снейпом и ее никому не нужной влюбленностью.

— Давай, Гермиона! — подзуживал отец. — Ну, ты совсем разучилась в футбол играть! Отнимай!

И Гермиона рванула на отца, который убегал с футбольным мячом по заднему дворику.

Вечерами Гермиона говорила с мамой о погоде или о медицине — её родители были стоматологами.

— Что нового в мире медикаментов? — спросила она у мамы.

— Наркотики запретили, — пошутила мать.

— Давно пора, — парировала Гермиона, и они с матерью засмеялись.

Так и шло прекрасное беззаботное летнее время.

В августе Гермиона виделась с Гарри Поттером и Сириусом Блэком на Чемпионате мира по квиддичу. Она обрадовалась другу, тем более что Гарри выглядел иначе — он словно скинул груз и расправил плечи, набрал несколько недостающих килограммов и, судя по виду, был счастлив, что рядом с ним крестный, который его явно любит и носится с ним.

После финального матча Гермиона задержалась в палатке Уизли.

— Гермиона, ну как тебе? — спросил Рон, сверкая глазами. — Крам — просто лучший ловец! Хотя охотники Ирландии порвали их!

— Виктор, я люблю тебя! — запел Фред Уизли.

— Очень люблю! — вторил ему Джордж.

— Когда мы с тобой не вместе, я ночами не сплю! — спели Фред и Джордж вместе, а Рон швырнул в них ботинком и надулся.

Гермиона рассмеялась и спустя полчаса отправилась через портал в Лондон к родителям.

Но все хорошее быстро кончается — и вот уже на календаре значился конец августа. Наступал сентябрь, а с ним новый учебный год, которого в этот раз боялась Гермиона.

Она не знала, как отреагирует, когда увидит Северуса Снейпа. Но Гермиона понимала, что если профессор зельеварения останется в школе, ей придется ходить на его уроки и, соответственно, видеться с ним.

"Я смогу, я справлюсь", — думала Гермиона, собирая вещи в свой огромный чемодан.

Комната Гермионы в доме родителей была просторной и светлой. В изголовье изящной металлической кровати стоял торшер для чтения, а по бокам кровати — тумбочки.

Письменный стол у окна, лампа-прищепка, полки с книгами и платяной шкаф — мебель исполнена в светлых, почти белых оттенках. Всё это нравилось Гермионе, и этим летом комната была ей особенно дорога.

Впервые за годы обучения в Хогвартсе Гермиона не хотела уезжать из родительского дома.

* * *

Хогвартс-экспресс увозил Грейнджер все дальше и дальше на север, а с ней и многих других студентов, которые начинали или продолжали обучение в Хогвартсе.

— Вы слышали про Черную метку? — хриплым шепотом спросил Рон Уизли у Гарри и Гермионы, с которыми ехал в одном купе.

— Да, это ужасно, — ответил Гарри.

— Что говорит твой отец, Рон? — поинтересовалась Гермиона.

— Папа говорит, что никого не удалось поймать. А Черную метку наколдовал эльф самого Барти Крауча!

— Офигеть, — присвистнул Гарри. — А кто такой Крауч?

— Это министерский работник, — рассказывал Рон. — Ему прочили место министра магии, но он не стал им, потому что его сын был пособником Сами-Знаете-Кого!

— Вот это да, — протянул Гарри.

Гермиона слушала вполуха. Она думала о том, что скоро увидит Снейпа.

За этими тревожными разговорами и вестями Гермиона не заметила, как ребята приехали на станцию Хогсмид и вышли на перрон, где, как всегда, встречал первокурсников Хагрид.

— Первогодки! Ко мне! — услышала Гермиона зычный, рычащий голос Рубеуса. — Идите ко мне! Первогодки!

Гарри, Рон и Гермиона прошли к карете и уселись в нее. Гермиона рассматривала деревья за окном, слушала разговоры друзей, но внутренне сжалась, и волнение сдавливало ей горло. В замке она ждала встречи с Северусом Снейпом, хотя не знала, как отреагирует.

Возле ворот, преграждающих вход на территорию замка, кареты остановились, и Гермиона пошла вперед к дверям замка.

В Большом зале студенты занимали места, и тут Гермиона увидела его — Северуса.

Снейп за лето загорел, набрал вес, и его прическа, очевидно, после длительного пребывания на солнце, изменилась. Черные волосы выгорели, немножко вились на концах, и стрижка стала короче — хотя Снейпу это шло.

Гермиона смотрела, как Северус улыбается, приветствуя Дамблдора, пожимает руку Люпину и усаживается на свое место. Снейп выглядел довольным — и она в то же время испытала облегчение и боль.

После того, как Дамблдор огласил на всю школу, что в стенах замка пройдет Турнир Трех Волшебников, Гермиона подумала, что, учитывая ее знания и навыки, она могла бы принять участие в состязании, но не подходила по возрасту.

Прошёл месяц, и в школу прибыли делегации из Дурмстранга и Шармбатона. Всё это время Гермиона была на удивление спокойна внутри и вновь стала такой же активной на уроках, как раньше.

В октябре наступил день, когда Дамблдор провел вокруг Кубка огня возрастную черту, и Гермиона подумала, что директор — гений. Черту мог переступить только взрослый волшебник, а все, кто не достиг семнадцатилетнего возраста, — нет.

Братья Уизли приготовили Зелье старения, чтобы добавить себе пару месяцев и выиграть тысячу галеонов — приз за победу в турнире.

Но когда они прыгнули за черту, невидимая рука будто вытолкнула их из круга, и у них отросли длинные бороды, и больше желающих обхитрить Дамблдора не нашлось.

"Идиоты, — думала Гермиона. — Решить эту задачку элементарно. Необходимо просто попросить того, кто способен пройти черту по возрасту, бросить в Кубок нужное имя, и все".

Но Гермиона никому не сказала об этом, понимая, что подобная информация может нарушить спокойствие в школе.

Вечером того же дня Гермиона шла в башню Гриффиндора и услышала разговор.

— Неужели, Северус?

— Да, Дамблдор.

Разговаривающие были за поворотом, и Гермиона навострила уши.

— Чизуру Кагура, — ответил Снейп.

— И вы провели с ней лето? — спросил Дамблдор.

— Да.

— И после этого вы наколдовали Люмос?

— Беспалочковой магией.

— Шедеврально.

— Да.

— Любовь, Северус. Она спасет мир и всех нас.

Дальнейшее Гермиона была не в состоянии слушать. Она быстро развернулась и отправилась в противоположную сторону — к столовой, где работали домовики.

Почесав грушу на картине, Гермиона поздоровалась с добродушными эльфами и попросила бутылку хереса.

— Вот, возьмите еще сыра и ветчины с хлебом, — пропищал эльф, поднося Гермионе кушанья и напитки.

— Спасибо вам, — улыбалась растроганная Гермиона. — Вы такие хорошие. Добби?

— Да! — пропищал эльф. — После того, как Гарри Поттер освободил меня, я стал слоняться от дома к дому и просить за работу деньги. Но меня все отвергли, — Добби повесил уши. — Только профессор Дамблдор принял меня. И платит мне один сикль в месяц! — Домовик гордо распрямил спину, а остальные эльфы отшатнулись от него, как от прокаженного.

— Ого! — сказала Гермиона, прикидывая, что эти существа обделены настолько, что не получают за свою работу даже минимальную плату.

— В следующий раз приходите с Гарри Поттером! — прокричал Добби, и Гермиона ушла из кухни.

* * *

Остаток вечера Гермиона провела в кресле у камина в гостиной Гриффиндора.

Когда все отправились спать, она налила в стакан вина, взяла еды и принялась пить и есть.

Гермиона довольно быстро адаптировалась к разного рода изменениям, но услышать вот так в открытую о том, что Снейп все лето развлекался с какой-то бабой, — это было для нее слишком.

Гермиону накрыло волной боли и разочарования.

Она стала пить все более жадно, прямо из бутылки, и скоро поняла, что очень сильно пьяна.

— Ик! — икала она. — Ик!

В распаленном алкоголем мозгу появилась мысль о поиске приключений. Гермиона решила, что только так ее смогут заметить.

— Ты узнаешь обо мне! Я заставлю тебя!

С этими словами Гермиона взяла лист пергамента и написала на нем "Гермиона Грейнджер".

— Кубок выберет меня, — говорила она. — И тогда... И тогда вы все...

С этими словами Гермиона незаметно для самой себя уснула.

На следующее утро Грейнджер проснулась в своей кровати в спальне для девочек. У неё болела голова, и она ничего не помнила из того, что произошло вечером.

— Мне нельзя пить, — хрипло сказала Гермиона и налила себе воды. — Так лучше.

Остальная часть дня прошла как в тумане — Грейнджер было плохо, её мутило, она не могла сосредоточиться на уроках и всячески старалась прилечь и поспать.

Вечерний пир, на котором было оглашение результатов по отбору чемпионов, Грейнджер не могла пропустить, потому что записка с её именем таинственным образом исчезла со стола возле камина в башне Гриффиндора и это тревожило Гермиону.

— Итак, друзья! — воскликнул Дамблдор и взмахом руки потушил весь свет в зале, который теперь освещал только синий таинственный огонь Кубка огня. — Настала пора огласить результаты!

В зале повисла многозначительная тишина.

И тут...

Кубок вспыхнул красным, и из него вырвался объятый пламенем кусок пергамента, который Дамблдор ловко поймал.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Раздались приветственные крики и аплодисменты. Крам встал и как ни в чем не бывало прошёл к Дамблдору и забрал кусок пергамента со своим именем.

Полыхнуло второй раз, и Дамблдор завопил:

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

На сцену выпорхнула тоненькая девушка, чьи длинные светлые волосы серебрились в свете кубка.

— Чемпион Хогвартса, — поймал Дамблдор третий кусок пергамента, и Гермиона напряглась. — Гермиона Грейнджер. Что?

В зале повисла пауза.

Гермиона встала и, еле передвигая ноги, подошла к директору. Тот отдал ей пергамент.

— Ей нет семнадцати! — закричал кто-то в зале.

— Обман!

— Подлог!

— Тишина! — заверещал Дамблдор, и все стихли.

Только директор успокоил присутствующих студентов, как Кубок огня загорелся в четвёртый раз и из него вылетел ещё один обугленный пергамент.

— Гарри Поттер, — прочитал Дамблдор, и Гермиона упала в обморок.