Томми Аткинс (джен)

Глинда не подвела — бойкий итальянец-нумизмат, говоривший по-английски с подчёркнутым акцентом, взял все бумажные вопросы на себя, за что Том ему был искренне благодарен. Разумеется, сделал он это не бесплатно, но оно того стоило — клад, в итоге, остался у Тома и был пущен в дело с помощью всё того же нумизмата. Часть монет выкупил эдинбургский музей, часть разошлась по частным коллекциям, несколько штук Том оставил себе, да и Лонгботтом в накладе не остался — доставшаяся ему сумма была, возможно, не слишком большой, но вполне заметной — а Лонгботтомы отнюдь не были миллионерами, так что деньги пригодились…

Но самым главным результатом всей этой истории оказалось нечто иное — один из коллекционеров упомянул картину, которую видел в Австрии ещё в начале века. Распятие — и коленопреклонённый Иосиф Аримафейский с Чашей…

Том, вернувшись в понедельник в Хогвартс, первым делом пригласил Дорею Блэк и рассказал ей об этой истории.

— Сэр, оставьте, пожалуйста, его адрес, — попросила Дорея. — попробую с ним сама поговорить. Я, конечно, понимаю, что шансов мало — но вдруг?..

Шансов действительно было мало — если картина была в Австрии, она почти наверняка досталась русским, а те её не отдадут, просто назло. И со всей этой берлинской склокой Том на их месте именно так бы и поступил. Война, конечно, путь обмана, но вот так откровенно кидать союзников… Которые, впрочем, тоже хороши, но всё-таки до такой наглости не доходили ни разу. С другой стороны, попади картина американцам — и всё будет ещё хуже — если с русскими хотя бы теоретически можно было договориться, то из американских частных коллекций ничего извлечь не выйдет. Никогда. Даже украсть вряд ли получится — ведь неизвестно, у кого именно красть… Ну а если джерри утащили её ещё до войны — тут уже всё, с концами. Впрочем, если Блэки будут заняты чем-нибудь относительно безвредным, от этого лучше будет всем, и потому Том вырвал из блокнота листок, написал адрес и протянул Дорее.

— Держи, — сказал он. — Можешь ссылаться на меня, только учти, что он самый обыкновенный магл и про магов только в сказках слышал.

— У меня «Выше ожидаемого» по магловедению, — фыркнула Дорея, — да и то только потому, что конспект неаккуратный. Уж как-нибудь справлюсь, а где не справлюсь — Чарльз поможет… Это если я вообще к нему отправлюсь. Сами знаете, сэр, папа в магловском мире очень хорошо ориентируется…

Приближались не только экзамены в Хогвартсе, но и весенняя сессия Визенгамота, на которой Том собирался поднять один вопрос — сугубо частный и незначительный… Если, конечно, не рассматривать его в стратегической перспективе. Вот только у Визенгамота и со стратегией, и с перспективой были проблемы — шанс, что Министерство затолкает Визенгамот в задницу до упора, в лучшем случае оставив ему лишь суд, всё ещё был. Впрочем, за последние годы он изрядно уменьшился, и сейчас стоило думать не об этом — а о том, как убедить Визенгамот отменить министерский запрет, причём на сей раз Чёрной Книге ничуть не противоречащий.

В принципе, Том даже не собирался требовать полной отмены запрета — некоторые вещи необходимо строжайше контролировать, и в магии это особенно заметно — но всё равно, это будет весьма полезный прецедент. Надо только всё как следует обдумать и договориться с Марком…

— Так себе идея, — высказался Гринграсс, когда Том на следующий день изложил ему свой план, — но сработать может. Всё-таки даже старики не сразу сообразят, о чём идёт речь, а когда сообразят… Кстати, оно хоть у нас есть?

— У Прюэтта, — ответил Том, разглядывая языки пламени в камине сквозь стакан. — Но это немецкое издание тридцать девятого года…

— Чего?! — хором выдали Марк и Глинда.

— Ты хоть понимаешь, сколько она стоит? — Добавила Глинда, поставив стакан с имбирным элем на стол. — У кого, чёрт возьми, вы украли эту книгу?..

— У одного ковена чернокнижников, который мы вырезали, — сообщил Том. — Там вообще много всякого было, в том числе и такой дряни, которую мы пожгли на месте. А потом ещё кое-что — когда разбирались с добычей на базе. Но для Хогвартса надо что-то попроще, так что…

— Не вопрос, — кивнула Глинда. — Напишу, кому надо — доставят в лучшем виде, и сколько потребуется…

— Не больше полудюжины экземпляров, — заметил Том. — Пока, по крайней мере, а там видно будет. Аврорат наверняка ещё потребует… В общем, послезавтра увидим.

Устроившись в кресле, Том разглядывал красующуюся на видном месте табличку «Курение запрещено» и веселился. Похоже, он достал-таки Марчбэнкса — благо, специально притаскивал на каждое заседание самые дрянные сигареты, какие только удавалось найти… И в итоге курение запретили — уж слишком много нашлось желающих последовать его примеру, и если тот же Шафик курил отличные сигары, то все прочие тоже старались подобрать табак похуже…

— Слово предоставляется Марку Гринграссу! — провозгласил Марчбэнкс.

Марк поднялся, внимательно оглядел зал и заговорил:

— Леди и джентльмены! Как вам, несомненно, известно, у меня была возможность сравнить Хогвартс с другими магическими школами — и должен признать, далеко не всегда это сравнение в нашу пользу. Хогвартс был и остаётся одной из лучших магических школ в мире, но некоторые решения Министерства, принятые в прошлом, не позволяют вывести его на первое место. С вашего позволения я предоставлю слово моему товарищу, Томасу Марволо Риддлу, который, будучи преподавателем, сможет обрисовать проблему наилучшим образом.

— Мастер Риддл, — кивнул Марчбэнкс, — прошу вас.

Том поднялся, величественно кивнул и произнёс:

— Леди и джентльмены! Полагаю, всем вам известно, что я преподаю в Хогвартсе Защиту от Тёмных искусств. Предмет этот является одним из важнейших, а для тех, кто избрал своей стезёй службу в аврорате — и вовсе ключевым… И, как нам всем известно, шестой и седьмой курс готовят, в первую очередь, противостоять чернокнижникам, обезумевшим от жажды силы колдунам и прочим крайне неприятным порождениям самого человечества. Эти люди зачастую чрезвычайно хитры и прекрасно умеют маскироваться — однако скрыть они могут отнюдь не всё… Прошу простить это несколько затянутое предисловие, леди и джентльмены, но оно необходимо — без этого внесённое нами предложение будет просто непонятным для присутствующих. Итак, как я уже говорил, наш враг, как бы ни старался, не может скрыть некоторых признаков. Признаки эти описаны весьма полно и подробно в одном весьма познавательном сочинении, которое, однако, в нашей стране полностью запрещено… И эта книга — «Неименуемые культы» фон Юнтца. Не стану спорить — содержащиеся в этой книге знания действительно могут быть опасны, но их опасность не столь велика, чтобы сохранять полный запрет, тем более, что в других школах магии она вполне доступна — по крайней мере, под контролем наставников. Поэтому мы предлагаем отменить министерский запрет на эту книгу — разумеется, не допуская её к свободной продаже. Да, многие ритуалы, приведённые в ней, описаны излишне подробно и в силу своих особенностей доступны даже маглам… Но это также и готовый определитель темномагических практик, позволяющий выявить их даже под маской вполне безобидных чар…

Разумеется, это не было всей правдой — планы Тома шли гораздо дальше, и «Неименуемые культы» были, в общем-то, случайностью. Частный и относительно простой вопрос — но отмена Визенгамотом министерского запрета станет прецедентом, которым можно будет пользоваться в дальнейшем, отменяя идиотские указы Министерства. Конечно, злоупотреблять этим не стоило… Но Тому нужен был противовес Министерству, который не позволил бы бюрократам окончательно распоясаться, но в то же время не подмял бы под себя магическую Британию — а этого не дадут сделать маглорождённые… Маглы всё-таки совсем не зря придумали разделение властей, хоть оно и работало с изрядным скрипом.

Предложение Тома, внесённое Гринграссом, разумеется, было принято без возражений и обсуждения — Визенгамот старался прищемить Министерство при каждом удобном случае, и значение этого решения понимали если не все, то большинство… А за ним точно так же спокойно и без шума решили и все остальные вопросы — всегда бы так…

Вернувшийся в Хогвартс Том без удивления обнаружил возле своего кабинета Дамблдора — гриффиндорский декан не слишком любил политику, но всегда следил за ней — в основном, правда, для того, чтобы вовремя увернуться от какого-нибудь особо важного мероприятия.

— Надеюсь, никто ничего не взорвал? — спросил Том, отпирая кабинет. — Проходите, Альбус, нет смысла решать вопросы в коридоре.

Дамблдор не стал возражать. Зайдя в кабинет, он уселся в кресло и бросил на стол тонкую папку.

— Всё, что можно сделать без Диппета, — сообщил он. — Мы, конечно, вымажемся в дёгте и вываляемся в перьях, но хотя бы избежим полноценного скандала.

Том быстро перебрал бумаги, закрыл папку и хмыкнул. Дамблдор всё же явно имел талант к интригам — надо как-то спихнуть его туда, где этот талант хотя бы не будет мешать… Впрочем, это дело будущего — а вот подготовленные им бумаги позволяли легко перевести стрелки на Диппета, изрядно подмочив ему репутацию и даже с неплохими шансами вышибив из директорского кресла.

— Знаете, Альбус… — протянул он. — Вы проделали отличную работу. Это всё поможет не избежать скандала, а направить его в нужную сторону… Но этим уже я займусь сам — тут навык нужен, а у вас его нет.

Навык этот имелся у любого командира — отмазаться и перевести стрелки, а в идеале и подставить нелюбимое начальство… Но тут Диппет отличнейшим образом подставит себя сам.

— Отлично, — Дамблдор блеснул очками. — Тогда оставляю это на вас… И кстати, как там дела у мисс Макгонагалл?

— Полагаю, неплохо, судя по тому, какой довольный вид она имеет, возвращаясь в школу, — хмыкнул Том. — А разве она вам не говорила?

— Как ни странно, нет, — Дамблдор огладил бороду. — Правда, это может быть какой-то гейс… Впрочем, это не так уж и важно — надеюсь только, что результат она скрывать не станет. Да, вот ещё что я хотел сказать: Филиус договорился с гоблинами, так что строительство можно будет начать сразу же, как только будет всё необходимое.

— Земляные работы можно начинать хоть сейчас, — пожал плечами Том. — Вот уж что-что, а чем занять провинившихся студентов я найду всегда, да и Фарли поможет — у него для всех дело найдётся…

Выпроводив Дамблдора и убедившись, что на сегодня у него занятий нет, Том погрузился в размышления о вечном — то есть о деньгах.

Вообще-то, его лейтенантского жалования, школьного оклада и доходов Глинды более чем хватало на жизнь — но для политики этого было явно мало. Требовалось больше… Нет, конечно, те же Блэки или Малфои ворочали миллионами — вот только пустить эти деньги в ход было совсем не просто, а то и невозможно. Старшие Блэки точно не дадут ни кната, а кое-кто наверняка попытается и у детей отобрать их счета (и Том с удовольствием поучаствует в дележе наследства этих дураков), у Малфоев большая часть денег вложена в недвижимость, Поттеры большую часть прибыли тратят на производство зелий… Нет, они, разумеется, не откажутся помочь общему делу — но не даром же? Всё-таки нужны были собственные средства, причём не только для себя, но и для отряда — мало ли, как обернутся дела?

Размышления привели к вполне логичной идее спросить Глинду — она наверняка что-нибудь предложит или хотя бы даст дельный совет. Точно, так он и сделает, сегодня же вечером…

— Тоже мне, проблема, — фыркнула Глинда. — Ребята со «Звезды Полинезии» предлагали нам с Джеком в долю войти, да и не так давно намекали, что они всё ещё не против… Придут — спрошу, правда, вложиться придётся изрядно — считай, всё уйдёт, что я за дом выручила. Но оно того стоит, не сомневайся…

— Да я и не сомневаюсь, — хмыкнул Том. — Ты в бизнесе всяко лучше разбираешься…

-Кстати, о бизнесе… — протянула Глинда. — Есть у меня один знакомый в городе Ипох, это в Малайе. Так вот, завёлся там один дервиш-сахир — Наджиб-ата, хотя я сомневаюсь, что это настоящее имя, и решил устроить школу… Но судя по тому, что его интересует, набирает он не учеников, а боевиков — и похоже, что собирается поучаствовать в войне, причём исключительно на своей стороне — этакий маленький Гриндевальд. Вы бы проверили…

— Проверим, — кивнул Том. — Прямо сейчас позвоню Прюэтту и доложу. Может, конечно, и ложная тревога, но тут уж лучше перебдеть…

Позвонил он незамедлительно — и весьма недовольный командир полностью согласился — лучше проверить и убедиться, что тревога ложная, чем не проверить и получить грандиозные неприятности.

— Ну вот, — сказал Том, положив трубку, — наше с тобой дело сделано, остальное за разведкой… А там и наш черёд придёт, если это правда. Времени, конечно, порядком уйдёт, и раньше лета точно ничего не будет…

— А ведь летом и тебя могут вызвать… — поёжилась Глинда.

— А вот это вряд ли, — хмыкнул Том. — Неизвестно, сколько этого типа придётся ловить, а меня обязаны вернуть в Хогвартс живым и здоровым не позже первого сентября, так что толку там от меня не будет. Впрочем, могут и вызвать — но опять же, до конца августа я в любом случае вернусь.

О том, что существует неофициальное распоряжение не привлекать его к операциям за пределами Британских островов, Том говорить не стал. На то оно и неофициальное, что сегодня существует, а завтра — нет, и все делают вид, что так и надо. Это с приказом такое не пройдёт. Да и то, больших мастеров творчески истолковать любой приказ, чем солдаты, и не найдешь — разве что матросы…

Проснулся Том от возмущённого вопля Глинды, причиной которого была хорошо знакомая сова, столь же безумная, как и её хозяин. Сова каким-то образом проникла в дом, уселась на будильник и принялась его клевать. Будильник этого не выдержал, упал прямо на Глинду и зазвонил…

— Что вообще это было? — спросил Том, отобрав у совы письмо.

— Это наш боцман сказал, когда нас в Новороссийске бора с якорей сорвала, — ответила Глинда. — Нас тогда итальянцы подрядили какие-то станки русским отвезти, ну, мы и пошли, куда послали — в Чёрное море. В Новороссийск… И только в порт зашли — как тут бора. Ну и… Ладно, что там Лавгуд пишет?

«Мой дорогой друг! — гласило письмо. — Недавно меня посетила очаровательная мисс Блэк. Поведав мне историю о несомненно известной вам картине, она сообщила, что нашла её след и даже смогла пообщаться с её прежним владельцем, однако тот давно продал картину и сослался на меня. Я действительно некогда познакомил этого человека с волшебником, желавшим приобрести картину, о чём и сообщил мисс Блэк. Однако после этого разговора я вспомнил некоторые подробности и пришёл к выводу, что эта картина может быть доступна, однако в получении этой картины мне потребуется помощь ваша и ваших коллег, поэтому я приглашаю вас и мистера Прюэтта в любое удобное для вас время, чтобы обсудить этот вопрос.

С искренним почтением — Амадеус Лавгуд, эсквайр».

— Прости, я была неправа, — вздохнула Глинда. — Это хуже боры.

— Это Лавгуд, — пожал плечами Том. — Неодолимая стихийная сила — так, кажется, говорят страховые компании?.. Ладно, ложиться спать уже смысла нет, да и эта тварь не даст, так что, пожалуй, я сейчас напишу ответ — думаю, воскресенье подойдёт, — Том тяжело вздохнул. Лавгуд, несомненно, был весьма интересной личностью… Но причудливый ход его мыслей понять было просто невозможно. Лавгуд был шаманом, и этим всё сказано…

К счастью, до воскресенья не случилось больше ничего — а Том не удивился бы вообще ничему, даже если бы Хогвартс атаковали говорящие пони.

Разве что Дорея Блэк нервничала и дёргалась, но всё же держала себя в руках, хоть это и требовало изрядных усилий. Шутка ли — знаменитый алтарь Блэков оказался реальностью и она, возможно, скоро увидит его своими глазами!

Вот в последнем Том изрядно сомневался — картина совершенно точно была не в Британии и наверняка даже не в Европе… Но тут всё зависело от того, что скажет Лавгуд, а Лавгуды всегда были непредсказуемыми, и гадать Том не собирался. Скоро он и так всё это узнает…

Больше всего удивляло, что Лавгуд хотел видеть Прюэтта — Том никак не мог взять в толк, какое он ко всему этому имеет отношение. Разве что какая-то особо сложносочинённая бюрократия… Но это, опять-таки, пришлось отложить до воскресенья.

А в воскресенье вся компания заявилась к Лавгудам.

— Рад видеть всех вас, леди и джентльмены! — провозгласил Лавгуд. — Улимпо присоединится к нам через несколько минут — она готовит кофе, и я весьма опасаюсь беспокоить её в это время. Пока располагайтесь — история будет не столько долгой, сколько довольно запутанной…

Стол пришлось увеличить, иначе все просто не помещались, но на энтузиазм хозяев это никак не повлияло. Лавгуд рассказал пару странных историй, разлил кофе и только после этого перешёл к делу:

— Итак, это случилось в тридцать восьмом году, весной или в начале лета — я уже не помню точно — в одном очаровательном маленьком городе в Тироле. Мы навещали одного из старых друзей Улимпо — Герхарда Айзенштайна, и у него я увидел довольно необычную картину, изображающую Распятие. Там были сотник Лонгин с копьём, и коленопреклонённый Иосиф Аримафейский, собирающий кровь, при этом чаша в его руках была удивительно похожа на кубок Хельги Хаффлпаф… А кроме того, на ней были какие-то чары. Я спросил его об этой картине, и Герхард ответил, что собирается её продать, и добавил, что это часть триптиха, но остальных картин он так и не нашёл, после чего попросил меня помочь ему найти покупателя. Через несколько дней я познакомил его с жившим тогда в Австрии мистером Уильямом Дагвортом, который и купил картину, а вскоре после аншлюса покинул страну. С тех пор я почти ничего о нём не слышал, даже не знал, где именно он осел, пока почти случайно не узнал, что остаток своей жизни он намеревался прожить в Стране Длинного Белого Облака…

— Поразительно, — вздохнул Прюэтт, — однако зачем здесь я?

— Просто бюрократия, — вздохнул Лавгуд. — Ваша помощь и ваш авторитет могут открыть некоторые, казалось бы, совершенно непроницаемые двери… а вы, мистер Риддл, лучше всех нас зная Новую Зеландию, можете оказать неоценимую помощь...

— Я поеду, и это не обсуждается, — тут же заявила Дорея. — Но я, конечно, буду рада любой помощи…

— Мисс Блэк… -вздохнул Том. — Не знаю, отпустят ли вас ваши родители в это путешествие… Но ради Мерлина, отложите это до конца учебного года — с результатами экзамена на руках вам будет проще их убедить… А я, со своей стороны, окажу вам всю возможную помощь.

— Сердечно благодарю вас, профессор, — ответила Дорея, протягивая руку, — вы настоящий офицер и джентльмен!