Томми Аткинс (джен)

40. The Great Unknown

Письмо из Австралии пришло через три дня, и Глинда, прочитав его, неопределённо хмыкнула и вручила мужу. Том прочитал его, затем на всякий случай перечитал, положил на стол и выругался.

Никакая Лидвин ван Хельсинг в Новой Зеландии никогда не бывала, и ничем Эдвард Дэвис не болел — по крайней мере, настолько серьёзно, чтобы просить кого-то заменить его в Хогвартсе. Зато неоднократно бывал в Австралии… И осенью сорок пятого — тоже, как раз тогда, когда страну покинула некая Фемке Брандер, которая, судя по описаниям, выглядела точь-в-точь как профессор ван Хельсинг… И которую больше никто не видел — в отличие от профессора.

Больше пока что ничего узнать не удалось, но изыскания продолжались… А найденного уже хватало для доклада Прюэтту. Всем остальным этого пока что знать не стоило, исключая разве что Фарли, но он, в конце концов, здесь на том же положении, что и сам Том, правда, работает, похоже, на другую контору… Впрочем, это значения не имеет. Прюэтту он доложит, Фарли скажет, чтобы приглядывал за профессором, а сам, пожалуй, попробует что-нибудь выяснить по своим каналам — в конце концов, должна же быть польза и от сомнительных дружков Малфоя?

Но всё это требовало времени, а на Хогвартс, между тем, неотвратимо накатывалась весна — а значит, подготовка к экзаменам и окончательно отключившиеся подростковые мозги. Привычное дело… И то, что теперь Том находился с другой стороны, мало что меняло. Свой «ближний круг» он шпынял точно также, только те ещё и огрызались…

Школьники не огрызались, но их было больше. Намного больше — настолько, что количество перешло в качество и грозило обеспечить Томаса Риддла головной болью до самого конца учебного года. А ведь ещё было расследование… Которое, впрочем, шло медленно и печально.

Ван Хельсинг занималась переводами и репетиторством — вроде бы, потому что голландский и латынь, конечно, иногда требовались, но далеко не так часто и не так срочно, чтобы полностью объяснить её доходы. С другой стороны, никакого явного криминала тоже не наблюдалось, и даже если что и было — суммы всё-таки были мелковаты. Информаторы Тома искали хоть что-нибудь, но пока что нашли только учителя для Макгонагалл — валлийка, ровесница Тома, Моргвен верх Мат. Наглая красотка, превращавшаяся в ворону, Тома нервировала, но Минерву он с ней познакомил — и старался держаться подальше, просто на всякий случай. Впрочем, самой Макгонагалл на это было наплевать — она была в полном восторге… Правда, её еженедельные отлучки пришлось заверять у директора — и Том неожиданно получил при этом информацию к размышлению, а возможно, и улику.

— Что за возня вокруг ван Хельсинг? — осведомился директор, подписывая документы.

— Первый раз слышу, — пожала плечами Том. — Мне проверить?

— Будьте так любезны, — кивнул Диппет. — Полагаю, ничего серьёзного, но всё же…

— Позволю себе напомнить, что в мои обязанности преподавателя это не входит…

Диппета отчётливо перекосило — но устав Хогвартса он знал отлично и прекрасно помнил, что за любую работу, непосредственно не связанную с учебным процессом, преподавателям платят отдельно. И ни разу не по преподавательской ставке… Так что, раз добрый дедушка Диппет оказался столь щедр, счёт он получит, как от хорошего частного детектива. Очень хорошего — уровня Ниро Вульфа, пожалуй… И только за то, что Том скормит ему заранее подготовленную на такой случай историю, только время надо потянуть как следует — а уж имитировать бурную деятельность умеет любой солдат.

Ну и заодно надо проверить — а не завёлся ли на его делянке какой жук?..

На «расследование» Том потратил две недели, вручил Диппету отчёт — ничего интересного, всякая полулегальная мелочь всё ещё пытается подбивать клинья к иностранке… Вполне правдоподобное и совершенно безопасное заявление, но отчёт стоил каждого потраченного кната и каждой секунды, ибо Том неожиданно обнаружил связь между Диппетом и ван Хельсинг — далеко не очевидную и весьма косвенную, но всё же…

Диппет редко покидал Хогвартс, и, выбираясь, всегда придерживался одного из трёх маршрутов. В частности — всегда посещал Борнмут, останавливаясь на вилле доктора Харта… Который регулярно пользовался услугами Лидвин ван Хельсинг. Слишком регулярно… Более того — почти всегда и она, и Диппет оказывались в гостях у Харта одновременно.

Это настораживало… Впрочем, ничего противозаконного здесь не было — по крайней мере, на первый взгляд — но как отправная точка находка годилась. Тем более, что Тане, отвечая на их с Глиндой письмо, уверял, что что-то про неё слышал. Но нужно было порыться в документах, а это дело небыстрое… И Том ждал, а ученики, превращающие в хаос любое практическое занятие, не давали скучать… Особенно пятый и седьмой курсы, которым практики требовалось больше всего.

Впрочем, третий курс Гриффиндора от них не отставал — боггарт после тренировки наглухо засел в шкафу, отказывался появляться и даже как-то заклинил дверь… Том его отлично понимал — самого периодически одолевало подобное желание забиться куда-нибудь, где его не достанут подопечные — вот только позволить он себе этого не мог. И боггарту завидовал…

Потратив остаток дня на попытки выманить боггарта из шкафа, Том ушёл домой — и выяснил, что письмо пришло…

— Интересные, однако, связи у вашей преподавательницы… — протянула Глинда, бросив ему конверт. — Не знаю, кого и за сколько купили ребята, чтобы это получить, но…

Развернув письмо, Том пробежал взглядом первый абзац, присвистнул и принялся читать очень внимательно.

Как оказалось, друзья Глинды разыскали в Батавии нескольких человек, с чьей помощью смогли выяснить, как и когда там появилась Фемке Брандер… И произошло это событие в сентябре двадцать четвёртого. Вот только никто из голландских магов этого имени не слыхал, а бог весть как присоединившийся к расследованию Лонсевиль утверждал, что объект точь-в-точь похожа на Ингрид Розенберг, из вестфальских Розенбергов, но быть ей не может, поскольку ей должно быть сейчас сильно больше ста лет.

Всё это начинало походить на какой-нибудь дурацкий роман про доктора Фу Манчу… Но когда имеешь дело с магией, возможно ещё и не такое. Те же Розенберги — старинный чистокровный род, восходивший ко временам Генриха Птицелова — так рвались в магловскую политику, что даже признали сквиба и всех его потомков в расчёте прославиться по обе стороны статута… Ну что сказать — правнук того самого сквиба прославился так, что они теперь от этой ветви изо всех сил открещиваются. Но, в принципе, ничего невозможного в этом нет, зря Шарль в это не поверил. Да и сходство в семье бывает удивительным — взять хотя бы его самого и его покойного папашу. За братьев можно было принять… Пока старший Том не разевал рот, понятное дело.

В общем, так или иначе, но что-то здесь было нечисто, и расследование явно стоило продолжать — да и Диппету могло достаться. Вот только экзамены… Впрочем, время есть, и можно спокойно заняться делами.

Вот только спокойно заняться делами Тому не дал Дамблдор. Явившись в его кабинет, он закрыл дверь, положил на стол фотографию — обычную, магловскую, и сообщил:

— Я, кажется, говорил, что Лидвин показалась мне знакомой?

— Хм… Да, что-то было, — кивнул Том. — И, как я вижу, вы нашли искомое?

— Искал я не это, но сам факт показателен,- хмыкнул Дамблдор, переворачивая фотографию. — Вот, взгляните…

Обыкновенная магловская фотография, изрядно пожелтевшая, да ещё и не слишком аккуратно обрезанная — оставалось только гадать, что было справа… Но на фотографии были три человека — рослый лысый господин с бородкой клинышком, в старомодном костюме и с сигаретой в руке, Геллерт Гриндевальд в своём любимом пальто… и Ингрид Розенберг цу Вестфаллен, почему-то ни капли не изменившаяся за все эти годы — а фотографии, судя по Гриндевальду, было лет двадцать минимум. Господин с сигаретой был смутно знаком, но вспомнить, кто это, никак не получалось. Том перевернул снимок — на обороте обнаружилась малополезная надпись «Berlin 22/VI-22».

— Хорошая компания, не правда ли? — мрачно хмыкнул Дамблдор. — Всего через два дня этот человек будет убит… Я нашёл этот снимок в бумагах Геллерта, когда забирал их из Нурменгарда, и до сих пор не выяснил ничего. Снимок явно неофициальный, скорее всего, сделан случайно, но Гелерт держал его при себе… И да, Батильда вообще отказалась со мной разговаривать, едва увидела фотографию.

Чтобы Бэгшот, известная любительница поболтать — и вдруг отказалась с кем-то общаться? Такого на памяти Тома не бывало…

Он снова перевернул снимок, попытался разобрать какие-нибудь детали на заднем плане — и тут неожиданно сообразил, кто попал в кадр. Да уж, фотография, на которой вместе оказываются некая сомнительная личность, Геллерт Гриндевальд и Вальтер Ратенау, да ещё и сделанная за два дня до его гибели, плохо подходит для светской беседы…

— Не возражаете, если я пока оставлю это у себя? — спросил Том. — У меня были кое-какие подозрение относительно профессора ван Хельсинг, но, боюсь, всё гораздо сложнее, чем я думал…

— Берите, — Дамблдор пригладил бороду. — Мне она, в общем-то, не нужна, а вам может пригодиться.

Фотографию Том тем же вечером скопировал и отдал Прюэтту. Тот, в отличие от Тома, Ратенау узнал моментально и сказал:

— Лейтенант, я надеюсь, больше об этом снимке не знает никто?

— Насколько мне известно — нет, сэр.

— Вот пусть так и остаётся. Я не знаю, с чем мы столкнулись, но дело явно куда серьёзнее, чем мы полагали… Поэтому настоятельно рекомендую вам снизить активность, а лучше всего вообще ничего не предпринимать — по крайней мере, самому. А ещё лучше — сделайте вид, что сворачиваете расследование, что вам всё это надоело и вы зашли в тупик… Тем более, что, боюсь, так оно и будет.

— Так точно, сэр! — козырнул Том.

Всё это ему решительно не нравилось. Особенно после того, как уже вернувшись домой, он неожиданно вспомнил о последних словах Ратенау — могло ведь оказаться, что это н легенда и не бред, а чистая правда…

А на следующий день неясыть с почты принесла записку: «В шесть вечера в «Кабаньей голове»... И всё — даже без подписи, но подпись и не требовалась. Почерк был довольно грубый, но совершенно очевидно женский, и Том почти не сомневался, кого увидит сегодня вечером.

Сказать, что предстоящая встреча его волновала, Том не мог, но и утверждать, что она его совершено не волнует — тоже. Какое-то беспокойство всё же было — но значения ему Том старался не придавать. В конце концов, конспирация, встречи с информаторами и прочее — тоже часть его работы... А именно такая встреча ему и предстоит. И подготовиться к ней надо соответствующе...

Явившись минут за десять до назначенного времени, Том занял столик в углу, заказал эль и уселся спиной к стене, наблюдая за входом и за камином и подозревая, что это бесполезно...

Он оказался прав — леди Фарбрук появилась словно из воздуха, уселась за его столик и сходу заявила:

— Не вижу смысла в светской беседа, поэтому... Снимок у вас?

— Допустим...

— Вы отдадите его мне и забудете о нём, — спокойно сказала Фарбрук. — В противном случае мне придётся изъять его силой... Чего, признаться, мне не хотелось бы делать.

— Допустим, — повторил Том. — Только допустим, что всё это так — на каком основании Отдел Тайн вмешивается в рядовое расследование? Мы не затрагиваем ни высшую магию, ни национальную безопасность...

— Уверены? — Фарбрук прищурилась. — В ведении Отдела Тайн — всё, что может угрожать самому существованию магической Британии. Мы храним тайны, слишком опасные для людей... Но есть тайны, которых даже Отдел Тайн не смеет касаться. И это отнюдь не тайны магии... Поэтому отдайте мне снимок и прекратите расследование — иначе вам не избежать последствий. И это не наше желание — ни Министерства, ни Отдела Тайн, ни Визенгамота... Мы далеко не всесильны, лейтенант, в отличие от тех, чьё внимание это расследование привлекло...

Слова собеседницы Том пропустил мимо сознания — её эмоции, прорывавшиеся из-за щитов, были куда важнее. И эмоции эти были весьма занимательными — Фарбрук боялась. А то, что пугает даже невыразимцев — действительно страшно...

— Хорошо, — Том извлёк фотографию из кармана и вручил её собеседнице. — Получите… И, полагаю, мне придётся забыть об этой встрече?

— Молчания будет достаточно, — покачала головой Фарбрук. — Мне не хотелось бы создавать лишние проблемы, в том числе и себе…

— Значит, легенда не лжёт и он всё-таки не бредил?

— Я не могу сказать, — леди Фарбрук испепелила фотографию и резко встала. — Прощайте, лейтенант.

Исчезла она столь же незаметно, как и появилась, а Том ещё долго сидел с полупустым бокалом, обдумывая всё, что узнал. Расследование прекращено, это не вопрос. Но…

Что всё это значило? Каких тайн они коснулись, какие силы побеспокоили? Что — или кто — может напугать невыразимца? Бездна неведомого на миг заглянула в него — и вновь скрылась, унося в себе странные и пугающие тайны — и тайны отнюдь не магии…

Вообще-то, Том догадывался, что может напугать невыразимца — и догадка ему не нравилась. Уже хотя бы потому, что, если это правда, даже тщательно законспирированные маги ничего не знали и не могли сделать. Похоже, последние слова немецкого министра не были ни легендой, ни предсмертным бредом… И ему теперь придётся с этим жить. Впрочем, всё могло быть и хуже — эти люди, кем бы они ни были, могли счесть самого Тома и его товарищей чем-то большим, чем мелкое неудобство — не камешком в ботинке, а комаром, так сказать… А что делают с комарами?

Поёжившись, Том допил эль и отправился домой, постаравшись выбросить из головы всю эту историю . Кто умножает знания, умножает скорбь — а её в жизни и так достаточно. И даже напиться нет желания, вот ведь что за дела!..

— Вы в курсе, что расследование прекращено? — спросил Прюэтт, едва Том появился на пороге его кабинета.

-Так точно, сэр. Отдел Тайн?

— Приказ, — покачал головой Прюэтт. — За подписью Его Величества. Собственноручной. Расследование прекратить, снимок передать курьеру — лейтенант-коммандер, между прочим — и забыть, как страшный сон.

— Вот именно — страшный сон… — Том закурил. — С одной стороны — хотел бы я знать, на что мы наткнулись — ну просто чтобы опять не вляпаться, если что. А с другой — лучше не надо… Знаете что, сэр, зайдёте как-нибудь к нам?

— Как-нибудь загляну, когда время будет, — вздохнул Прюэтт. — Если, конечно, раньше Блэк меня в гроб не загонит…

— Мы влипли, — мрачно констатировала Глинда, выслушав рассказ мужа. — То-то я думая, с чего это мои дружки решили с парохода попрыгать, а оказывается, вот что… Ну, знаешь, я их не виню — с такими делами и впрямь лучше не связываться. Чёрт знает, кто они такие, но если эти ребята способны напрячь невыразимцев и короля… В общем, теперь с оглядкой ходить придётся.

— Как и всегда, вообще-то, — Том взъерошил жене волосы, — но я не думаю, что про нас станут вспоминать — на этом фоне мы даже не мошкара. Не забудут, нет — такие люди не забывают ничего и никогда — но отставят в сторону. До тех пор, пока мы снова не сделаем что-то, что привлечёт их внимание… А это может быть всё, что угодно.

— Предлагаешь ничего не делать? — хмыкнула Глинда.

— Всё, что мы можем сделать — не копать в ту сторону, — пожал плечами Том, — а этого я и так делать не собираюсь. Такие вопросы лучше оставлять без ответа…

— Интересно, — Глинда, сидевшая на подлокотнике кресла, перебралась к тому на колени, — их действительно семьдесят два?

— Возможно. А возможно — только девять…