Томми Аткинс (джен)

Утро началось с Розье. С сюрреалистической картины в гостиной, где Энн Розье, размахивая карбидной лампой, отчитывала старшего брата, а тот покорно слушал и явно стыдился.

С другой стороны, Розье-младшая и её дружок с Рэйвенкло уже взорвали одну лампу, по всей вероятности, стащили огниво, и Мерлин знает, что они натворили ещё. Тихоня, которой младшая Розье сперва показалась Тому, на такое точно неспособна… И зачем она притворялась, оставалось непонятным. И разбираться в этом прямо сейчас не стоило — прямо сейчас надо было спасать старшего Розье, пока его не треснули лампой.

— Мисс Розье, вы не забыли, что гашёная известь для здоровья не полезна? Ваш брат, конечно, поступил вчера не лучшим образом, но это всё-таки не повод вываливать её ему на голову.

— Профессор, я её только что перезарядила! — возмутилась Энн. Эдвард, воспользовавшись моментом, потихоньку отступал…

— Ещё хуже! Хотите устроить пожар? Ну уж нет, хватит нам и истории с Бири и его пьесой!

— Простите, сэр, а что это за история? — спросил Эдвард.

— Да было дело… — протянул Том. — Я учился на первом курсе, когда профессор Бири решил поставить пьесу — «Фонтан феи Фортуны». А поскольку вокруг него вечно что-нибудь происходит, то сначала переругались актёры, а Кеттлберн под шумок протащил пеплозмея, увеличенного заклинанием, и тот устроил пожар в Большом зале. С тех пор театр у нас и не в почёте…

Брат и сестра ошарашенно переглянулись, но угомонились, а Энн перестала размахивать лампой.

— И в следующий раз будьте добры обсуждать подобные вопросы не в гостиной, — добавил Том. — Неужели слизеринцам надо напоминать об осторожности?

— Нет, сэр, не надо, — оба синхронно кивнули и скрылись. Том проводил их взглядом и пожал плечами — на Слизерине хватало укромных уголков и якобы забытых комнат, где можно было побеседовать, не опасаясь лишних ушей. Конечно, что-то запомнит сам замок… Но эту информацию не вытащит никто, кроме директора, и даже директор не сможет её вытащить хоть для чего-то пригодной, история с хоркруксом тому отличный пример. Но всё-таки, как понимать эту сцену? По идее, всё должно быть наоборот — младшие члены семьи не смеют делать замечания старшим, а тем более женщина — мужчине, этого порядка придерживаются в большей или меньшей степени в любой чистокровной семье. Да, где-то — чисто условно, как у тех же Ноттов, где-то это доходит до абсурда, как было у Принцев, ну и всегда были те, кому на это наплевать… Но Розье к ним не относились. Насколько помнил Том, они были умеренно консервативной семьёй — но всё же достаточно, чтобы младшей сестре не пришло в голову отчитывать старшего брата. Так что или Розье куда менее консервативны, чем кажутся, или это личные качества Энн… К которой в любом случае стоит приглядеться и даже, возможно, предложить ученичество.

На этом, однако, ничего не кончилось. Следующая встреча была ещё хуже. Ибо Том наткнулся на обоих Малькольмов с Гриффиндора, которые куда-то тащили подозрительный длинный свёрток.

— Так, и что тут у нас?.. — судя по тому, как шарахнулись гриффиндорцы, подозрения были оправданными.

— Реквизит, — объявил Литтл. — Мы собрались разыграть в лицах несколько сцен, а если понравится, попробуем восстановить театральный клуб… И нет, мы ничего поджигать не будем!

Сказано это было столь убедительно, что кто-нибудь другой наверняка повели бы. Кто-нибудь — но только не Том, слышавший от солдат и более невероятные истории. Мало кто умеет сочинять оправдания так же ловко, как британский солдат — разве что солдат русский… И уж точно не гриффиндорские первокурсники.

— Похвально, но всё же позвольте взглянуть на этот реквизит, — встал Том удачно, обойти его было невозможно, — я обязан убедиться, что он не представляет опасности для окружающих и вас самих.

— Профессор, это всего лишь бутафорские копья, — заверил Литтл, — с крашеными наконечниками из эбонита — дядя прислал лист.

— Вингардиум левиоса!

-Ой! — свёрток мальчишки, разумеется, не удержали, обёртка после нескольких пассов свалилась…

— Я почему-то так и подозревал, — сообщил довольный собой Том — бутафорские копья на проверку оказались вполне боевыми протазанами. — Я даже не спрашиваю, где вы их раздобыли — пока, по крайней мере — но я хочу знать: нахрена?

— Это для почётного караула! — Макгонагалл не дал напарнику ничего сказать.

— Так, а вот с этого места подробнее. Что ещё за почётный караул?

Инициативу перехватил Литтл, объяснивший, что старшекурсники решили выставить почётный караул у мемориальной доски, девушки сшили мантии с гербом, а они с Макгонагалом позаимствовали два протазана в комнате со всяким барахлом на восьмом этаже.

Вот это и было классическое «не можешь предотвратить — возглавь», только Том не собирался ничего предотвращать. Наоборот, это отлично вписывалось в его планы, так что он закинул протазаны на плечо и сказал:

— Значит, так… Литтл, быстро за деканом, веди сразу в вашу гостиную. Макгонагалл — в гостиную, там собираешь всех причастных и ждёте меня. А я тем временем вызову директора и приду к вам разбираться — уж если вы хотите выставить караул, всё должно быть сделано по уставу.

Взмахнув палочкой, он продиктовал возникшей призрачной росомахе:

— Альбус, зайдите в гостиную Гриффиндора. Ими овладела весьма занимательная идея, и мне она представляется достойной, но всё же требует вашей санкции.

Том и Дамблдор встретились у портрета Полной Дамы, которая многозначительно подмигнула, прежде чем открыть проход.

— Что такого устроили мои бывшие подопечные, что вам понадобились сразу две алебарды? — директор ехидно блеснул очками.

— Это протазаны, — поправил Том, — и их я временно изъял у Малькольмов… И они имеют самое непосредственное отношение к гриффиндорской затее. Впрочем, давайте уже зайдём, и я всё расскажу, чтобы не повторяться… Хотя Чарльз, полагаю, уже в курсе.

— В общих чертах, — кивнул Поттер. — И не без труда убедил этих деятелей всё-таки дождаться профессионала.

— Прекрасно, — поставив протазаны к стене, Том развернулся к гриффиндорцам и заговорил:

— Сразу скажу — меня не интересует, чья это идея — почётный караул у мемориальной доски, но мне она нравится. Однако, я надеюсь, все согласны, что наобум такие вещи делать нельзя?

Гриффиндорцы загудели — они, конечно, были согласны… Но всегда и всё делали наобум.

— Итак, раз все согласны, продолжим, — Том прошёлся по гостиной. — Все тонкости караульной службы нам сейчас, разумеется, ни к чему… А вот в устав Хогвартса заглянуть стоит.

Выудив книгу из-под кучи пергаментов, Том принялся листать её, заметив:

— Вам стоило бы последовать примеру остальных факультетов и держать тут если уж не полноценную библиотеку, то хотя бы самые ходовые справочники и таблицы… Да, вот: «Ежели появляется надобность устроить караул, тогда Глава Дома велит Старосте призвать учеников не младше пятнадцати лет, в должной мере упражнявшихся и знающих заклинания. Из сих учеников Глава Дома назначает старшину, каковой разводить по постам караульных и следить, дабы службу они несли исправно, должен»… Вот так, джентльмены. Половина дела уже сделана, осталось назначить разводящего — кстати, староста им быть не может — и установить время… Но думаю, два часа на смену — вполне нормально. Кроме этого понадобятся ещё два протазана — ну и хотя бы подобие строевого шага. Полноценно с этим заморачиваться тоже смысла нет. Вы согласны, джентльмены?

Гриффиндорцы были согласны без всяких условий. Их декан — тоже. Не возражал и директор, однако у него нашлось замечание:

— Джентльмены, эта инициатива мне тоже весьма симпатична, однако есть небольшая трудность, — напомнил он, — всё это должно быть оформлено моим распоряжением, что займёт некоторое время — его ведь ещё необходимо составить, а это не так-то просто…

— Почему бы вам не завести секретаря? — спросил Том. — Всё же будет гораздо проще, если не готовить все документы самому…

— Попробуй его найди, — вздохнул Дамблдор. — В общем, дня два у вас есть. И было бы хорошо, если бы всё подготовили к этому времени.

— Не вижу проблемы, — пожал плечами Том. — Уж основы за это время вбить можно, а там практика сама всё сделает…

Практика началась сразу после уроков, и тут Том сдерживаться не стал. В гостиную добровольцы возвращались едва ли не ползком, делали домашнее задание — ведь от них требовалось стать лучшими во всём — и частенько отключались прямо в гостиной. Однако возражать, а уж тем более отказаться, никто даже и не думал — честолюбие тоже было истинно гриффиндорским качеством.

Тому понадобилось три вечера, чтобы добиться минимально приемлемого результата — как обычно, правильно замотивированные люди добились поразительных результатов. А наутро четвёртого дня, собравшись на завтрак, и учителя, и ученики с искренним удивлением глядели на застывших у мемориальной доски гриффиндорцев в алых мантиях с золотым львом на груди, сжимавших протазаны.

— Дорогие ученики и коллеги! — объявил Дамблдор. — По инициативе некоторых учеников Гриффиндора было принято решение установить у мемориальной доски почётный караул. Мною, как директором, это предложение было принято, и отныне и навсегда двое часовых должны стоять здесь, и да будут они зваться Стражами Памяти!

Дамблдор сел под всеобщие аплодисменты — вот только аплодировали не ему…

Разумеется, остальные не могли это так оставить. Слизеринская делегация явилась к Тому тем же вечером и принялась упрашивать его включить и их в караул. Согласны они были заранее и на всё, что угодно — любые тренировки, любая подготовка… Они даже алебарды нашли — протазаны то ли не попались, то ли не понравились…

Том возражать не стал, но слизеринцев послал к Фарли — всё же тот, как сержант, пусть и отставной, куда лучше мог довести новобранцев до кондиции и полного обалдения. В конце концов, это работа как раз для сержанта…

Фарли не подвёл, а на следующее утро Том искренне порадовался, что спихнул работу на него — к нему явились делегаты сперва от Рейвенкло, а затем и от Хаффлпаффа. Уступать гриффиндорцам не хотел никто… Чего, собственно, Том и добивался. Гриффиндорцы, конечно, участвовали все, кто подходил по возрасту, но их одних не хватало, зато когда к делу подключились все остальные факультеты… Мало того, что почётный караул теперь можно было держать круглосуточно — это как раз было сугубо второстепенно, но общее дело, тем более — такое, неожиданно быстро пригасило факультетскую вражду. Не до конца, конечно, но всё же…

Общее дело, а тем более — священнодействие, заставляет на многое взглянуть иначе. И не только непосредственных участников — застывшие у мемориальной доски и зажжённой Минервой лампады гриффиндорцы с протазанами, слизеринцы с алебардами, рейвенкловцы, предпочитавшие пики, или вооружённые огромными мечами-фламбергами хаффлпафцы не оставляли равнодушным никого. Желающих занять в следующем году место выпускников уже набралось предостаточно…

— Решил вбить хоть немного дисциплины в эти бронированные головы? — хмыкнула Глинда, слушая рассказ мужа. — Ну, глядишь, что и получится…

— Дело не в этом, — хмыкнул Том. — Можно сколько угодно распевать про «наш любимый Хогвартс», но ничего это не изменит — факультеты ничего не связывает. Это четыре разных школы с одинаковой программой… А меня это не устраивает. Если этого не изменить — мы так и будем на выходе получать бесконечную грызню, время от времени порождающую Тёмных лордов. Я ведь совсем не просто так предложил не упоминать на доске факультеты погибших — это не должно иметь значения. Идею, в общем, тоже я подбросил — предложил на магловедении рассказать про почётный караул, правда, такого результата я всё-таки не ожидал… Но раз гриффиндорцы мои ожидания переплюнули, осталось только направить их в нужное русло — и пожалуйста… Слизерин этого так оставить не мог, все остальные тоже — и готово. Плюс Минерва со своей лампадой, плюс Дамблдор очень удачно ляпнул про Стражей Памяти… Получилось покруче Кенотафа, знаешь ли. И кстати, договорились, что два раза подряд один факультет караул не выставляет — в каждую смену другой…

— Хм… — задумчиво протянула Глинда. — Действительно, должно помочь.

— Старшие курсы, считай, вообще перестали друг к другу цепляться, — кивнул Том. — Так что да, помогает. Надеюсь только, оно продержится достаточно долго, чтобы все привыкли и не думали, что может быть иначе…

— А скажи-ка мне точно, что сказал Дамблдор, — неожиданно попросила Глинда. — Дословно, а если можешь, то со всеми интонациями.

— Дословно, говоришь… — протянул Том. Задача не из простых, но знакомая — его этому учили, и нечто подобное приходилось делать, но всё же… — Дословно он сказал так: «Дорогие ученики и коллеги! По инициативе некоторых учеников Гриффиндора было принято решение установить у мемориальной доски почётный караул. Мною, как директором, это предложение было принято, и отныне и навсегда двое часовых должны стоять здесь, и да будут они зваться Стражами Памяти!», за интонации, правда, не поручусь, но если и не точно так, то очень близко.

Глинда, прикрыв глаза, несколько секунд молчала, а затем протянул:

— Да… Теперь не отвертишься. Он бы ещё «Аминь» сказал…

Том снова прокрутил в памяти речь — и присвистнул. Странно, что сразу не сообразил… А может, как раз поэтому и не сообразил. Но это неважно — а важно то, что Дамблдор совершил ритуал, да ещё и в Большом зале Хогвартса… И теперь Стражи Памяти действительно останутся навсегда. Интересно, сам-то Дамблдор понял, что он сделал, или нет? Том в этом сомневался — познания Дамблдора были обширны, но не особенно глубоки, а местами откровенно поверхностны — как, впрочем, и у большинства магов. И не в том даже дело, что Министерство то и дело что-нибудь запрещало — чаще всего запрещалось это «что-нибудь» заслуженно. Нет, просто абсолютному большинству хватало и таких знаний, а то и куда меньших… И получалось, что даже маглы лучше разбираются в магии, чем иные маги — просто потому, что их сказки сохранили куда больше, чем магические трактаты.

И вот теперь Дамблдору уже не взять свои слова назад и не расформировать стражей Памяти, и никто другой не сможет этого сделать, потому что слово сказано и услышано… Что ж, тем лучше.

Разумеется, в Попечительском совете и в Министерстве очень быстро узнали о случившемся. И тут же прислали комиссию — каждый свою. Две комиссии в одной школе разом…

— Будет много крови и криков, — изрёк Фарли, услышав эту новость. И улыбнулся, как людоед, в деревню которого приехал новый миссионер…

Том был с этим совершенно согласен и очень рад такому совпадению — это почти гарантировало, что комиссии будут заняты друг другом, а не делами, не будут цепляться ко всем подряд и не найдут чего-нибудь лишнего. Чего именно? А неважно — комиссия всегда что-нибудь находит, на то она и комиссия…

В любом случае, день предстоял нервный.

Правда, насколько он будет нервным, Том явно недооценил — комиссии без всякой системы перемещались по Хогвартсу, всюду лезли и всем попавшимся задавали малоосмысленные вопросы. Почётный караул явно был не единственной причиной их визита… Но вот зачем они явились — не понимал никто.

Хотя, возможно, попечители действительно хотели всего лишь выяснить, что за новинка объявилась в Хогвартсе — Флимонт, возглавлявший её, побеседовал с караульными, понаблюдал за сменой караула, поинтересовался у Тома, как тот оценивает их подготовку и, разумеется, заглянул на кухню. Его спутники — Нотт и какой-то неизвестный Тому чиновник — вообще никак себя не проявили. В отличие от министерской комиссии…

Вот эти действительно лезли во все дыры. Именно они задавали больше всего вопросов — и ещё больше вызывали: знакомых лиц в этой комиссии не увидел никто, даже Дамблдор… И это было подозрительно.

На самого Тома комиссия наехала сразу же после последнего урока. Председатель — толстый и какой-то потёртый чиновник из Отдела Образования — плюхнулся за стол Тома, подозрительно посмотрел на спутников и изрёк:

— Меня зовут Ричард Мортимер, и вам, мистер Риддл, предстоит ответить на возникшие у нас вопросы.

— Капитан Риддл, — поправил Том. — Спрашивайте, джентльмены.

Что ж, теперь стало ясно почти всё. Именно Мортимер, как следовало из документов, протолкнул назначение Блэквуда, а до того — свёл его с Диппетом… Ну что ж, это уже информация, пусть и неполная, но многое можно узнать по ходу разговора — а Сунь-Цзы недаром говорил: кто знает себя и знает врага, будет побеждать всегда. Вот и проверим, не растерял ли он навыки…

— Кому принадлежала эта… инициатива? — осведомился Мортимер.

— Шестому курсу Гриффиндора, по всей видимости, в полном составе, — сообщил Том — и началось…

Уже через минуту всё стало очевидно — Мортимер судорожно пытался обвинить Тома хоть в чём-нибудь, неважно в чём, лишь бы это было хоть немного правдоподобно. А уж если бы удалось приплести к этому Дамблдора, было бы совсем хорошо… Но, к счастью, фантазией последнего рейхсканцлера Мортимер не обладал, и зацепиться не мог ни за что, как ни старался. И в конце концов задал вопрос:

— А что, собственно говоря, это такое — почётный караул?

— Специальное подразделение, выполняющее церемониальные задачи, — объяснил Том, — в частности — несущее символическую охрану памятных мест. И этот пост — символ нерушимой связи поколений, вечной памяти и вечной славы всех тех, кто отдал свои жизни за магическую Британию, отстаивая нашу свободу, и остановил орды Гриндевальда, не задумываясь о цене, которую им придётся заплатить, и готовые пожертвовать всем, знак того, что их великая жертва не будет забыта!

Язык у Тома Риддла всегда был подвешен отлично, и в очередной раз не подвёл своего хозяина. Мортимер, да и вся комиссия, ошалело уставились на Тома, переглянулись и поспешили откланяться.

— Сразу видно — штатские… — протянул Том, обращаясь к вроде бы пустому углу. — Да, Помона?

— Это точно, сэр, — согласилась Спраут. — Пончик будете?