Томми Аткинс (джен)

Трое стояли перед преподавательским столом в Большом зале. Помона Спраут с Хаффлпафа, Джек Харпер, отставной капрал Второго парашютного батальона, и Сципион Лавгуд. Все трое явно не ожидали оказаться в финале, и теперь пребывали в каком-то радостном недоумении.

— Итак, леди и джентльмены, — объявил Дамблдор, — неделю все вы отмечали понравившиеся вам картины, и вот наступил долгожданный момент награждения. Итак… Третье место занимает Джек Харпер по прозвищу Призрак!

Капрал шагнул вперёд и принял из рук Дамблдора бронзовый померанец.

— В этом футляре — флакон зелья Совершенного тела. Зелье это улучшает здоровье, убирает застарелые шрамы или хотя бы сглаживает их, помогает нарастить мышцы… Но оно работает лишь тогда, когда человек сам занимается собой… Поздравляю, мистер Харпер!

Забрав футляр-померанец, Харпер пожал протянутую руку и шагнул назад, а Дамблдор, поставив на стол серебряную грушу, продолжил:

— Второе место и универсальное противоядие достаются нашему другу Сципиону Лавгуду — признаться, я лично не знал, насколько он хорош, хотя и слышал о его таланте.

Лавгуд принял футляр, полюбовался лежащим внутри изящным флаконом и пожал Дамблдору руку. Кажется, он был чуточку разочарован, но даже Том не стал бы этого утверждать однозначно — эмоции Лавгудов всегда были на редкость причудливы…

— И, наконец, первое место, а с ним и Феликс Фелицис, — Дамблдор поднял золотое яблоко, — заслуженно, хотя и неожиданно отходит Помоне Спраут, ученице седьмого курса Хаффлпафа — которой, заметим, и принадлежит идея украсить наш любимый Хогвартс фресками. Мы все знаем Помону, любим её и ценим — но никто и подумать не мог, что среди её талантов есть и такой!

Протянутую руку Дамблдор поцеловал, отчего на щеках Помоны появился едва заметный румянец.

— Поздравляем победителей! — воскликнул Слагхорн, поднимаясь из-за стола с кубком в руках. — Ура!

— Ура! — подхватили ученики. — Качать Помону!

Помона на всякий случай спряталась за Тома…

Третий курс Хаффлпафа внимательно слушал лекцию и прилежно записывал — но Амелия Боунс явно думала о чём-то своём, и Том даже догадывался, о чём именно. Но… Пусть скажет сама — это должно быть её решение. Он же будет потихоньку подталкивать к этому решению, но не более того.

И когда урок закончился, Амелия задержалась у его стола и сказала:

— Я согласна.

— Превосходно, — кивнул Том. — Зайдите после занятий в мой кабинет.

— Так точно.

Том хмыкнул про себя — похоже, сама собой возникла ещё одна фишка Хогвартса… И на сей раз — под его влиянием. «Так точно!» было для Тома абсолютно привычным и естественным, но казалось чем-то экзотическим волшебникам, а потому быстро разошлось по Хогвартсу — скорее всего, с подачи Уизли. Выяснить, правда, это было проблематично — Джон мало того, что выпустился, так ещё и настолько впечатлил авроров, что те записали его в какую-то особо суровую программу подготовки, так что пересечься с ним было почти нереально. Впрочем, всё это ерунда, а вот Дамблдора надо предупредить — конечно, личный ученик — это личный ученик, но предупредить всё равно надо, чтобы в эксперименты не зарылся с головой. С Дамблдора станется…

Призрачная росомаха исчезла, Том опустил палочку и вздохнул — все предупреждены, можно расслабиться и достать из заколдованного ящика стола пончики — в том, что Амелия прихватит Помону, можно было не сомневаться.

Разумеется, Амелия явилась вместе с Помоной.

— Ей так спокойнее, сэр, — сообщила она, — а мне нетрудно…

— И ты, разумеется, точно знаешь, что у меня есть пончики, — добавил Том.

— Ну… И это тоже, — Помона кивнула и выудила из пакета пончик. — Но вообще, сэмпай, рядом с вами всегда какой-нибудь кипеш… И не бывает скучно.

— Вижу, греческого тебе оказалось мало, — хмыкнул Том. — Ну да ладно, пойдёмте, леди. Сейчас нас ждёт директор, и отправимся мы через его камин.

По традиции, тянувшейся со времён Основателей, директор должен был спросить ученика, понимает ли он, во что ввязался… И Дамблдор этой традицией пренебрегать, в отличие от Диппета, не собирался.

— Это большая ответственность, Амелия, — сказал он, — ведь личный ученик — почти член семьи, и несёт перед наставником такую же ответственность, как ребёнок перед родителями… но и наоборот — тоже. Я уверен, ты не станешь создавать профессору Риддлу проблемы и без моего брюзжания, но…

— Я всё это понимаю, директор, — Амелия кивнула, — и принимаю все справедливые условия.

— Что ж, тогда идите, — величественно блеснул очками Дамблдор, — и постарайтесь вернуться к ужину — у нас будет йоркширский пудинг и курица в сметане.

— Мы постараемся, — улыбнулась Помона, бросив в камин щепотку Летучего пороха.

Глинда ждала их в гостиной, разложив на столе документы. Кивнув Помоне и внимательно изучив Амелию, часть бумаг она убрала, а оставшиеся собрала в несколько стопок и приказала:

— Читай внимательно!

Амелия уткнулась в бумаги и на некоторое время оказалась потеряна для общества. Читала она молча, только изредка хмыкала, а прочитав, отложила бумаги и спросила:

— Можно кое-что уточнить?..

— Конечно, — кивнула ничего не подозревающая Глинда.

И Амелия принялась уточнять…

Въедливость Амелии Том отметил ещё на первом курсе — качество, для юриста необходимое, и тщательно развиваемое, так что объяснять Глинде пришлось много, да и сам Том не остался в стороне. Зато и контракт был подписан сразу — и Амелия Боунс официально стала ученицей Тома Ридла.

— Ну, поздравляю, — Помона протянула ей пончик. — Мы с тобой теперь почти сёстры…

— Да я понимаю, — Амелия ещё раз прочитала контракт и аккуратно сложила свой экземпляр. — Это же настоящее ученичество… Теперь в Министерство, да?

— Теперь — за стол! — припечатала Глинда. — Министерство подождёт, оно ещё два часа работать будет, а из моего дома голодным ещё никто не уходил…

— А трезвым? — невинно уточнила Помона, чокаясь со Амелией пончиками.

В Министерстве всё также прошло гладко, а Том вспомнил замечание какого-то писателя: после хорошего обеда можно простить даже родственников. Что уж говорить о неожиданно адекватном клерке, который внимательно прочитал контракт…

— Вот и всё, теперь ты окончательно стала моей ученицей, — сказал Том, забирая заверенную копию контракта. — С законами я тебе не помощник, имей это в виду, когда будешь решать, с чего начнём твою учёбу.

— Прежде всего, мастер, — ответила Амелия, — научите меня стрелять. Маги почти не используют огнестрельное оружие, для противника это будет сюрпризом… А мне кажется, что в моей будущей карьере такой сюрприз пригодится не раз.

— Сюрпризом оно останется ненадолго, — заметил Том, — но поставить щит, защищающий от пуль, могут немногие… А поджечь современный порох заклинанием получается редко, да и парой рун эту проблему можно решить полностью.

— К тому же это весело, — добавила Помона, увязавшаяся за ними в Министерство. — Только мне больше ружьё, а тебе пистолет обязательно надо.

— Ружьё-то тебе зачем?

— Ну представь, собираешь ты траву в лесу, а есть такие подлые, рядом с которыми колдовать нельзя. И вот, значит, собираешь… А тут выскакивает на тебя какая-нибудь тварь, хоть волшебная, хоть нет… а колдовать нельзя. И ты ему в морду крупной дробью — р-раз! И всё.

— М-да… — протянула Амелия. — Ладно, я подумаю…

Всё шло по плану, и это настораживало. Когда всё идёт по плану, — это подозрительно… Но пока что подозрения Тома не оправдывались. Не происходило ничего экстраординарного, разве что по Хогвартсу расползались странные слова то ли из русского языка, то ли из идиша. Особой любовью у англичан пользовалось слово «кипеш» и коронная фраза ребе «я за любой кипеш, кроме голодовки». Объяснять ученикам, что большинство этих слов взяты из русского криминального арго, Том не стал. Смысла не было, тем более, что его познания в этой области, в основном, исходили от Валентайна — равно как и несколько песен из той же каторжной среды и их эстрадных версий — а оборотень-партизан, воевавший с немцами в России… Такую картину по достоинству мог оценить разве что кто-нибудь из Лавгудов… Ну или ребе Шнеерсон, тоже отличавшийся довольно своеобразным мировоззрением. Кстати, надо бы Амадеуса познакомить с достопочтенным ребе — и пусть Англия содрогнётся…

Том прошёлся по кабинету, выглянул в окно, вернулся за стол и принялся перебирать бумаги. Через час занятие у седьмого курса — и гриффиндорцы по примеру предков решили после Хогвартса поступить на службу в Гвардию. Это значило, что их придётся готовить по отдельной программе, учить обращаться с современным оружием, а чистокровных — ещё и научить нормально ориентироваться в магловском мире, поскольку нормальное магловедение в Хогвартсе появилось лишь недавно, а чистокровные маги редко его выбирали. При этом всю остальную программу тоже никто не отменял…

Нельзя сказать, что это было сложно — но время… Времени категорически не было — так уж неудачно совпадали занятия. Разве что вечером или по выходным… Кстати, как раз на выходные их и можно будет возить на стрельбище — там как раз никого не будет… Если, конечно, туда не явится Оуэн с каким-нибудь адским карамультуком из дядиной коллекции. Кстати, надо будет, наконец, нанести этому джентльмену визит — его коллекция огнестрельного оружия была одной из лучших в Королевстве. С магловедением будет сложнее, но тут можно кое-что совместить, так что самому придётся объяснять относительно немного, и больше практики — иначе это всё не будет иметь смысла. А вот как быть с военной подготовкой… Этого Том не знал. Хотя в гвардейских полках магам всегда были рады, всё же совсем уж штатских туда не возьмут — нужна хоть какая-то подготовка. Ну, это он обеспечит… На самом деле, подготовить солдата — дело пары недель, если, конечно, речь идёт о пехотинце-Томми, а качество подготовки вас не слишком беспокоит. Чтобы выучить хорошего солдата, нужно хотя бы пару месяцев, и это, опять же, только пехотинца. Да, конечно, можно и быстрее — как русские в войну, вот только там был особый случай. Джерри очень постарались разозлить людей так, чтобы они рвались на фронт… Впрочем, речь не о том. Что и как делать — не вопрос, а вот когда…

Ещё раз перебрав все возможные варианты, Том остановился на субботе. Занятий почти нет, то, что есть — самое лёгкое, а у семикурсников и вовсе пустой день. Ну а если кто будет против… Силком никого не тащат, это исключительно их решение. Да, и надо Слагхорна позвать, пусть объяснит, что к чему.

— Итак, джентльмены, — Слагхорн задумчиво разглядывал гриффиндорцев, — хочу вам сразу сказать, что служба в гвардии — отнюдь не синекура. Гвардейские полки воевали и воюют, и хотя маги обычно причисляются к телохранителям монарха, которым уже давно не случалось выходить на поле боя, для вас это не изменит ничего… А о тех, кто попадёт именно в полки, я даже не говорю — всё и так очевидно. Требования у гвардии, как легко догадаться, высокие, но для телохранителей особенно важно великолепное знание щитовых чар. Любых — начиная с «Протего» и заканчивая «Сферой Отрицания»… Да, мистер Пикс?

— Профессор, но разве она существует? — поднялся высокий тёмно-рыжий парень. — Это ведь одно из мифических заклинаний, приписываемых Мерлину…

— Существует, мистер Пикс, — ухмыльнулся Слагхорн, — и ваш знаменитый предок, кстати говоря, им владел. Как и я, а вот профессор Риддл…

— Не владею, — тут же ответил Том. — Для меня оно бесполезно.

— Что ж, джентльмены, — продолжил Слагхорн, — профессор Риддл займётся вашей физической и боевой подготовкой, а я буду учить вас придворному этикету и правилам, а также поведаю некоторые не особенно афишируемые детали, которые вам очень помогут… И пока что ваша очередь, Том.

Том прошёлся по кабинету, собираясь с мыслями. В принципе, организовать охрану он мог, но заниматься этим на практике ему не приходилось никогда, так что требовалось покопаться в памяти и сформулировать мысль. Вот если бы предполагалось научить этих ребят прорывать защиту телохранителей…

Наконец, собравшись с мыслями, Том начал лекцию. Подробностей сейчас не требовалось, только самые основы — остальное им дадут уже на службе. Пожалуй даже, Слагхорн тут будет полезнее — возле трона всегда копошится слишком много шакалов…

А вот дома обнаружились не слишком приятные новости. На «Лунный свет» неожиданно наехала полиция, причём так нагло и беспричинно, что любому было очевидно — кто-то из верхушки Метрополитен Полис изрядно пополнил свои карманы. Нет, само по себе это не слишком удивляло — продажной сволочи в полиции хватало — но вот кому и чем могло помешать агентство Джеки, было абсолютно непонятно. Придётся разбираться…

— Придётся разбираться, — вздохнул Том. — Но, ребята, всё это будет неофициально и не особо законно, так что имейте в виду — ничего не было и нет, а от вас требуется как можно больше шума и суеты. Поняли? Отлично, а теперь давайте рассказывайте, что там у вас случилось — со всеми подробностями. Только по очереди, пожалуйста — у меня и так из-за школьников голова гудит…

Джеки переглянулся с Кэролайн, дёрнул уголком губы и принялся рассказывать.

Картина получалась неприятная, но довольно банальная — в управлении столичной полиции завелась крыса. Почти наверняка не одна — война всегда развязывает руки не только политикам, но и криминалу — но здесь, похоже, был кто-то один… А плохо было то, что этот кто-то сидел достаточно высоко, чтобы инициировать расследование. Ещё одна крыса должна быть где-то в суде — но Том считал большинство судейских крысами, пока не доказано обратное. Да и без ордера бобби могли натворить дел… Особенно — нечистые на руку. Итак, враг устроился достаточно высоко… И для того, чтобы до него добраться, придётся натравить контрразведку или хотя бы Хоум офис. Правда, там-то крыса и может сидеть, так что лучше бы Секретную Службу — а для этого нужен Прюэтт и веский повод. И повод, как ни странно, был…

Большинство магов считало единственной связью магического и магловского миров Соединённого Королевства портрет Улика Гампа в кабинете Премьер-министра… И глубоко заблуждались. Статут Секретности разорвал многие связи, но осталось ничуть не меньше, ведь волшебники оставались англичанами… А значит — наравне с маглами были поддаными Короны, а монарх по сей день носил титул «Держатель щита Пендрагонов». Всё это создавало сложную паутину взаимных обязательств и правил, основанных на обычаях и старых, почти забытых клятвах, но главное — все вопросы, связанные с взаимодействием магов и маглов, относились к сфере национальной безопасности. А следовательно, любые преступления в этой области автоматически становились угрозой национальной безопасности и попадали в руки контрразведчиков… И Особого парашютного отряда SAS.

Всё это Том объяснил парочке, и закончил:

— В общем, у вас есть пара часов — всё лишнее убираете и подаёте официальную жалобу, а я докладываю командиру. Пока что мы ничего сделать не можем, но это официально… А неофициально я, пожалуй, к вам заеду, помелькаю перед глазами. Пусть знают, на кого ты работаешь…

В офисе «Лунного света» Том задерживаться не стал — время всё-таки позднее, ему ещё докладывать… Но сделал всё, чтобы его заметили, и даже демонстративно не стал проверять «хвост». Был он, не было — уже не имело значения, тем более, что аппарацию топтуну не отследить никак. Заодно и прихватил кое-какие бумаги , которые могли пригодиться, но совершенно не требовались полиции и контрразведке. Джеки в это время уже сочинял жалобу, и Том, неплохо его зная, заранее жалел тех, кому это придётся читать. Коллеги, всё-таки… А тут такой монстр — отборная канцелярщина, да ещё и с несколькими постоянными дурацкими ошибками, от которых Джеки никак не мог избавиться, и которые добавляли глубины безобразию…

Теперь оставалось только ждать — пройдёт несколько дней, прежде чем система раскрутится и начнёт работать, да и потом результат будет далеко не сразу. Но это время есть — кто бы ни крысятничал в Скотланд-Ярде, теперь ему придётся задуматься — что за капитан-десантник решил навестить Джеки, и, конечно, выяснит, кто это был… И занервничает. А нервничающая крыса начинает дёргаться и тупить, делает ошибки и становится лёгкой добычей. Даже Отряд не понадобится — да и не один он такой, если уж на то пошло… Да и неважно всё это сейчас — не тогда, когда его ждут дома, и, увы, не только красавица-жена и замечательный сын, но и домашние задания со всех курсов и факультетов.

— Нет в жизни совершенства, — вздохнул Том, остановившись на крыльце, открыл дверь и крикнул:

— Я дома!