План Мародера (джен)

15 ноября, 1994

Гермиона редко ошибалась в своих расчётах, но когда перед ней появился Добби, чтобы остановить её на пути к горе писем, доставленных ей целой стаей сов, она была готова признать, что, возможно, недооценила интерес общественности к их с Гарри отношениям.

— Не обязательно помогать мне, Добби, — спешно бросила она, и, вопреки внутреннему сомнению при виде горы писем, добавила: — Я сама справлюсь.

— Лорд Блэк велел Добби просмотреть почту Грэнджи хозяина Гарри Поттера, — ответил Добби с удивившей её твёрдостью.

Сириус был её опекуном в волшебном мире и, если он считал это необходимым… Гермиона сдалась.

Невилл выдохнул с облегчением, когда домовик исчез с письмами.

— Хвала Мерлину! Он проверит, чтобы всё было безопасно и вернёт тебе те письма, которые ты захочешь прочитать.

Гермиона прикусила губу. Ей не пришло в голову, что письма могут быть опасны — а стоило бы, учитывая злобные взгляды, которые на неё начали бросать после их с Гарри совместного появления на Церемонии. Эти взгляды стали ещё злее после выхода статей, в которых она официально признавалась первой девушкой Гарри Поттера, и после того, как Гарри начал с довольным видом провожать её на каждое занятие, держа за руку.

Она порозовела, вспоминая своё собственное удовольствие от этого, и более того, от того, что Гарри чувствует к ней на самом деле.

— Мерлин! — пробормотал Рон. — Ты опять думаешь о Гарри? У тебя на лице постоянно такое глупое выражение!

Гермиона строго посмотрела на него.

— У меня не глупое выражение!

Рон указал на неё ножом.

— А вот и да! — Он поморщился. — Как и у Гарри.

Гермиона проглотила желание продолжить спор, напоминая себе, что изменения в их отношениях даются Рону тяжелее всего, и они с Гарри обещали не усложнять ситуацию. Её взгляд упал на Лаванду, которая пялилась на Рона с тем же глупым выражением на лице, какое не нравилось Рону. Гермиона решила, что им нужно было свести этих двоих, чтобы Рон не чувствовал себя брошенным.

— Нам пора идти, иначе опоздаем на Зелья, — сказала Гермиона, утаив свой собственный мотив — желание увидеться с Гарри.

Рон заворчал, но запихнул последний кусок тоста в рот, смахнул крошки с мантии и взял сумку.

Казалось, это было знаком для остальных четверокурсников Гриффиндора — все тут же оставили свои тарелки, поднялись из-за стола и неплотной толпой направились к выходу.

Лицо Гермионы засветилось, когда она увидела Гарри, спускающегося с главной лестницы. Он подошёл и уверенно взял её за руку, улыбнувшись Рону и Невиллу.

— Сириус сказал, что он наложил переадресацию твоих писем, за исключением писем рода Блэков и твоих родителей, — сообщил Гарри, поправляя лямку сумки свободной рукой. — И если что-то всё-таки просочится, тебе следует сразу же вызвать Добби, и он об этом позаботится.

Гермиона вздохнула.

— Переадресация писем? Он думает, без этого никак?

Гарри пожал плечами.

— Мои тоже переадресуются.

Что означало “никак”.

— Я не думала, что людям будет так интересно, — признала Гермиона. — Полагаю, мне следовало ожидать, что наши отношения привлекут некоторое внимание.

— Некоторое?! — фыркнул Рон. — Вчерашний выпуск весь был о “Первой любви Мальчика-Который-Выжил” — просто жуть!

— Скитер, — мрачно пробормотал Гарри.

— И не только она, — напомнил Невилл. — Эта женщина по фамилии Гусь тоже посвятила вам с Гермионой абзац в своей статье.

Гарри поправил очки на носу.

— По крайней мере, отец Луны сосредоточился на Турнире и Церемонии взвешивания палочек.

— Хм, — произнесла Гермиона, хмуро вспоминая его статью. — Не уверена, что полностью согласна с ним насчёт символизма и происхождения существ, которые появились на Церемонии.

— Сплошная чепуха, если вам интересно моё мнение, — согласился Рон, когда они начали спускаться в подземелья. — Кстати, приятель, этот огненный феникс был потрясным!

— Он был самым могущественным символом среди всех чемпионов, — радостно заметил Невилл.

— Мне понравились стрекозы, — послышалось сзади. Группа обернулась и увидела Лаванду. — Они были миленькими, в отличие от тех жутких птиц из палочки Виктора Крама.

— Это были ястребы! — оправдательно отозвался Рон. — Это было круто! — он махнул рукой на Гарри. — То есть не так круто, как феникс Гарри, но тоже ничего.

— Говорят, что эти ястребы на самом деле были воробьями, — громко заметил Дин.

— Это были ястребы! — ощетинился Рон. Гермиона удивлённо на него посмотрела.

— Какая разница?

— Ястреб круче воробья, — резко заявил Рон.

— С символической точки зрения, так и есть, — поддержала его Лаванда.

— Спасибо!

Лаванда покраснела, и Гермиона вновь подумала, что этим двоим надо как-то помочь, хотя роль свахи ужасала её. Они замедлили ход, приблизившись к запертой лаборатории Зелий, и встали в очередь ожидающих учеников.

Гермиона создала чары времени и нахмурилась.

— Мы рано.

— Это ты торопила нас с завтраком! — напомнил ей Рон, вставая рядом с Гарри. — Я даже не успел прочитать своё письмо от Чарли.

— Просто все пялились на нас, — неловко признала Гермиона.

Гарри сжал её ладонь и сочувственно улыбнулся. Он понимал, как неловко быть центром внимания всей школы.

— Скоро это пройдёт, — предсказал Невилл. — Первое задание уже на следующей неделе. Все на этом и сосредоточатся.

— Невилл прав, — поддержал Рон, что было своего рода извинением. — Вы оглянуться не успеете, как о вас все забудут.

— Святой Мерлин, — раздался протяжный голос Драко с другого конца коридора, откуда появились слизеринцы. — Кто ж знал, что гриффиндорцы так любят зелья.

— Утро доброе, Драко, — спокойно ответил Гарри. Гермиона также поздоровалась с Тео, стоящим рядом с Драко. Эти двое, на удивление, превращались в своего рода закадычных друзей, тогда как предыдущие соратники Драко всё ещё ошивались рядом, как пара потерянных щенков.

— Мама сказала, она будет с нами на ужине в пятницу? — Драко поправил манжету мантии, и Гермиона с огромным удивлением заметила проблеск красного и золотого. Большинство слизеринцев носили браслеты в поддержку Седрика, хотя некоторые носили оба.

— Ага, — подтвердил Гарри. — Сириус возвращает традицию семейных ужинов. Анди и Тед тоже придут.

Гермиона заметила проблеск недовольства в рядах ожидающих слизеринцев и подавила усмешку. Внезапно появилась Пэнси, пробиваясь мимо Крэбба и Гойла в попытке занять место рядом с Драко.

— Я опоздала? — спросила она, тяжело дыша.

— Нет, — фыркнул Драко. — Как видишь, мы всё ещё в коридоре, Паркинсон.

Казалось, очевидная неприязнь не смутила Пэнси, она поморщила свой курносый нос и бросила злорадный взгляд на Гермиону. Та машинально напряглась.

— Я давала интервью Рите Скитер, — довольно объявила она. — Она хотела знать всё о Грейнджер.

В коридоре моментально наступила тишина.

Гарри оттолкнулся от стены, в его глазах пылала ярость. Гермиона крепче сжала его ладонь и отрицательно покачала головой, чтобы он не делал ничего поспешного. Он остановился, когда Драко повернулся к Пэнси.

— Ты в самом деле настолько глупа? — выплюнул тот.

Пэнси оторвала пристальный взгляд от Гарри и удивлённо посмотрела на раздражённого Драко. Гермиона слегка выдохнула от облегчения, когда почувствовала, что Гарри немного расслабился, поняв, что Драко сам разберётся с девчонкой.

— Драко… — выдохнула Пэнси, но, собрав остатки храбрости, продолжила: — Ты не станешь отрицать, что тебе понравится правда о Грейнджер в завтрашней газете!

— А вот и стану, поскольку твоя правда, скорее всего, включает оскорбление Грейнджер, которая входит в род Блэков, как и я, — прорычал Драко.

— Что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, на кого указать, когда лорд Блэк прочитает об анонимном источнике в Хогвартсе, — заметил Тео довольно.

Пэнси побледнела, но не пошла на попятную.

— Я от своих слов не отказываюсь.

— Тогда вы не будете против сходить к лорду Блэку за обедом и сообщить ему о своей откровенности, связанной с его подопечной, мисс Паркинсон, — внезапно раздавшийся шёлковый голос Снейпа заставил их всех вздрогнуть.

Как ему удалось подкрасться столь незаметно было для всех загадкой. Но, несмотря на испуганно колотящееся сердце, Гермиона была рада его видеть. Тут до неё дошёл смысл его слов, и она обменялась с Гарри и Роном неверящим взглядом, которые также не могли поверить в то, что Снейп отчитал Пэнси. Отчитал слизеринку.

— Профессор Снейп! — пропищала та. — Сэр, я не думаю...

— Это заметно, мисс Паркинсон, — злобно усмехнулся тот. — И в Слизерине это неприемлемо. Вы будете наказаны.

Его взгляд чёрных глаз пробежался по коридору и остановился на сцепленных ладонях Гарри и Гермионы. Последняя нервно дёрнулась, ожидая едкого комментария, но Снейп лишь повернулся и взмахом палочки отпёр лабораторию, после чего привычной стремительной походкой направился к своему месту. Ученики поспешили за ним, Гарри отпустил руку Гермионы, когда они заняли свои места. Она почувствовала разочарование, но сосредоточилась на занятии, отбрасывая все беспокойства и радости об их с Гарри отношениях на задворки сознания.

Время лениво текло в напряжённой обстановке, тишину нарушали лишь постукивания половников о котлы или звуки нарезания ингредиентов. Снейп безразлично смотрел на учеников со своего места.

Гермиона перемешала своё зелье по часовой стрелке строго три раза, довольно смотря, как оно становится ярко-голубым. Скоро нужно было добавить маринованные глаза тритонов, но вдруг...

Раздался крик. Пэнси.

Гермиона резко повернулась к скамейке слизеринок и в ужасе распахнула глаза при виде розового облака, вырвавшегося из котла и окутывающего Пэнси. Если оно перекинется на кого-то ещё...

— Арестус! — воскликнул Гарри.

Розовое облако замерло, как замирает картинка в телевизоре, когда нажимаешь на паузу. Гермиона вспомнила, что это было заклятие заморозки зелий, которому их обучил летом репетитор, и с облегчением выдохнула. Обычно его использовали для зелий, если не получалось подготовить ингредиент вовремя, но оно также было весьма полезным при чрезвычайных обстоятельствах.

Миллисента, которая отпрыгнула от собственного котла, в шоке уставилась на Гарри.

— Где… где твоя палочка, Поттер?

Ярко покраснев, Гарри опустил пустую руку.

— Возвращайтесь к своим зельям! — резко бросил Снейп, кидаясь к Пэнси. Он опустошил котёл и развеял облако, бессознательная Панси упала на пол с глухим звуком. — Булстроуд, проводите Паркинсон в больничное крыло!

Миллисента бросила взгляд на Драко перед ней, но тот проигнорировал её.

Гермиона прищурилась. Было несложно поверить в то, что за случившееся отвечал Драко — он не раз портил зелья Гарри и Невилла. Вряд ли он совершил подобное в отместку за болтовню Пэнси со Скитер. Скорее Драко сделал это из-за своего собственного раздражения на бывшую прилипалу.

Она осторожно добавила глаза тритонов в зелье, помешала против часовой стрелки пять раз и принюхалась — запахло яблоками, и зелье стало зелёным.

— Время вышло! — резко бросил Снейп. — Разлейте зелья по колбам и сдайте на проверку.

Гермиона спешно перелила зелье в колбу, на которй уже значилась её фамилия, закупорила и положила на стол Снейпа, при этом бросив взгляд на зелье Гарри (оно было немного бледнее, чем её, что говорило о том, что ему нужно было положить чуточку больше глаз тритонов) и Рона (его зелье было синим, поскольку он, вероятно, слишком поздно добавил глаза тритона и слишком сильно помешал зелье перед этим).

Они спешно прибрались за собой, и вскоре четверокурсники Гриффиндора и Слизерина уже были на пути в кабинет Рун. Гермиона вновь взяла Гарри за руку, и они обменялись довольными взглядами.

Гермиона с тоской подумала, что была бы не против пойти дальше держаний за ручки. Её мысли уплыли обратно к тому самому моменту в кабинете, когда она думала, что Гарри собирался её поцеловать. Пока затем их не прервал директор. Она едва не покраснела вновь.

С тех пор не выдалось подходящего момента для поцелуя.

Вчера они весь день были в компании людей (конкретнее — Рона), и не было возможности выкрасть поцелуй. Но Гермиона не хотела спешить — она хотела, чтобы её первый поцелуй, тем более с Гарри, был особенным. Она считала, что Гарри думает так же, и именно поэтому он не пытался остаться с ней наедине, а не только, чтобы не напрягать Рона. Она надеялась, что Гарри хочет поцеловать её так же, как и она — его.

Руны всегда проходили отлично. Четверокурсники заняли свои места отдельно от пятикурсников. Гермиона села рядом с Дафной, а Гарри — с Энтони.

— А Рита говорила, вы сиамские близнецы, — весело прошептала Дафна, заставив Гермиону улыбнуться.

После занятия они вчетвером отправились на обед, по дороге обсуждая прошедший урок. Гермионе пришлось отпустить руку Гарри, чтобы быть в состоянии есть, но она нашла утешение в том, что он, по крайней мере, обедал вместе с ними. Она понимала требования Сириуса, чтобы Гарри завтракал и ужинал с ним, но скучала по нему и по их беседам. Невилл и Рон плюхнулись на скамью рядом с ними.

— Нет, серьёзно, Трелони с каждым занятием всё больше сходит с ума, — пожаловался Рон, потянувшись за рыбной отбивной. Гермиона неодобрительно нахмурилась на его выбор нездоровой пищи.

— Что она предсказала в этот раз?

— Наверно, по-прежнему мою смерть, — пробормотал Гарри, окуная картошку фри в кетчуп.

— Нет, у неё голова пошла кругом из-за дурацких благовоний, которыми она вечно обкуривает кабинет, и она начала бормотать о… — Рон на мгновение перестал загребать картошку фри в тарелку. — О чём она там болтала?

Невилл проглотил ложку запеканки с мясом и ответил:

— Что-то про жуков или тараканов?

— Если спросите меня, то тараканы именно у неё в голове, — сказал Рон, с аппетитом принимаясь за еду. Невилл кивнул.

— Она сегодня была совсем не в своём уме.

— Не знаю, как вы терпите эти занятия, — призналась Гермиона. — К слову, Луна очень хорошо отзывается о Флоренсе.

— Кентавры известны своим мастерством в предсказаниях, — согласился Невилл. — Хотел бы я, чтобы он и нас учил.

Рон выразительно взмахнул вилкой, что-то невнятно промычав. Они вопросительно уставились на него, и, проглотив еду, он повторил:

— Ага, я тоже.

— Где Лаванда и Парвати? — спросила Гермиона. Её соседки обожали Трелони. И Гермиона не думала, что влюблённость остановила бы Лаванду в попытке защитить любимого преподавателя.

— Они остались, чтобы утешить Трелони, — объяснил Невилл и подтолкнул Гарри. — Чем ты будешь заниматься днём, когда мы будем на Чарах?

Гарри усмехнулся.

— Я иду к Хагриду. Он натаскивает меня по магическим существам.

— Ну, если ты переживёшь это, то первое задание Турнира будет для тебя пустяком, — ответил Невилл с ухмылкой.

— К счастью, он не может провести практические занятия с некоторыми более опасными существами, — с облегчением заметила Гермиона. Как бы она не любила Хагрида, нельзя было не признать, что у него напрочь отсутствовало представление об опасности некоторых изучаемых существ.

Гарри согласно кивнул.

— А что ты будешь делать на Чарах? — спросила Гермиона, меняя тему разговора, отчасти чтобы Гарри пообедал без разговора о Турнире, и отчасти потому что ей до смерти было интересно, чем он занимался на индивидуальных занятиях.

— Продвинутые чары призыва, — пожал плечами Гарри. — Мы прошли теорию о силе против магического намерения, помнишь? И летом я осилил базовые чары, которые вы скоро будете изучать, поэтому профессор Флитвик думает, что я смогу понять достаточно для практического занятия.

— Вот бы и мы это изучали, — вздохнула Гермиона.

— У нас недостаточно сил для продвинутых заклятий, не так ли? — возразил Невилл. — То есть, согласно теориям, которые мы изучали?

— Именно, — кивнула Гермиона. — Наша магия недостаточно зрелая. Гарри — исключение.

— Да, я такой, — пробормотал тот. — Но в теории моя магия тоже не вполне зрелая.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Невилл, — но это пугает.

Гермиона собралась было сказать что-то успокаивающее, но тут Рон драматично застонал и громко воскликнул:

— Это просто хрень какая-то!

Все трое удивлённо посмотрели на него. Он взмахнул куском пергамента.

— Письмо Чарли. Просто полная хрень. Он пишет, что вернулся в Англию по работе, но не может сказать, с чем она связана, потому что это очень секретно, и что мы увидимся двадцать четвёртого, но, кажется, он больше обеспокоен тем, чтобы Гарри это узнал — Гарри! — Он бросил письмо на стол и уставился на Гарри, внезапно побледнев. — Ты же не думаешь, что, возможно... возможно, Чарли в тебя влюбился?

Гарри удивлённо распахнул глаза. Гермионе в голову закралось подозрение, и она схватила письмо, установив вокруг них чары конфиденциальности.

— Ой! — прошипел Рон.

— Рон, — вслух прочитала Гермиона. — Я хотел сказать вам с Гарри — Гарри подчёркнуто — что я вернулся по работе — работа тоже подчёркнута. Не могу сказать ничего больше, поскольку это всё является большой тайной из-за известного события, но достаточно будет сказать, что мы увидимся двадцать четвёртого. Не забудь сказать Гарри. Чарли.

Звякнула вилка, которую Гарри уронил на тарелку, и Гермиона поняла, что он пришёл к тому же выводу, что и она.

— О Мерлин! — Рон уронил голову на руки. — Он в самом деле влюбился в Гарри! Как будто помешательства Джинни было недостаточно!

Невилл подавился запеканкой. Гермиона опустила письмо и с жалостью посмотрела на Рона.

— Чарли не влюблен в Гарри.

— Гермиона, знаю, Гарри теперь твой парень, и тебе не нравится эта идея, но ты не можешь отрицать, что это не к добру, — сказал Рон, поднимая голову.

Та закатила глаза и помахала письмом перед его носом.

— Он пытается нам кое-что сказать, идиот!

— Что же? — требовательно спросил Рон, скрещивая руки на груди и мрачно смотря на неё.

— Драконы, — проговорил Гарри побледневшими губами. Гермиона его понимала — это было ужасающе. — Он пытается сказать нам, что будет здесь по работе двадцать четвёртого для первого задания. Это будут драконы.

— Чёрт возьми, — пробормотал Рон, побелев.

Невилл отодвинул тарелку с остатками обеда.

— Они же не собираются в самом деле использовать драконов?

— Их уже использовали прежде, — проговорила Гермиона, в горле застрял комок. Она взяла Гарри за руку. Он переплёл их пальцы.

— Вы уверены, что дело не во влюблённости? — умоляюще спросил Рон.

— Думаю, теперь я знаю, чем нам надо заняться с Харгидом на сегодняшнем уроке, — сказал Гарри, игнорируя Рона.

Гермиона нахмурилась — да, с одной стороны, хорошо, что они знают, но с другой…

— Разве это честно?

— Это не совсем против правил, — отозвался Гарри в свою защиту. — Профессора и директора не могут сообщать чемпионам подробности заданий, но в правилах не сказано, что кто-то со стороны, знающий об этом, не имеет права рассказывать, — он вздохнул. — К тому же, думаю, Виктор знает.

— Думаешь?

— Знает? — одновременно сказали Рон с Невиллом.

Гарри задумчиво кивнул.

— Вообще-то, мне кажется, что он пытался намекнуть мне во время нашей последней тренировки. Он спросил, видел ли я когда-нибудь дракона. — Он состроил выражение лица, говорящее “Ну не идиот ли я”. — Я подумал, что он слышал слухи о той истории с Норбертом, поэтому рассказал ему об этом.

— Я так и знал, что Каркаров сумеет придумать, как обойти правила, — с отвращением фыркнул Рон.

— Это нечестно по отношению к Флёр и Седрику, не так ли? — заметила Гермиона.

— Зависит от того, как смотреть на это соревнование, — ответил Невилл. К нему возвращался аппетит, судя по тому, что он потянулся за куском яблочного пирога. — Можно сказать, что эта информация — проявление смекалки, то есть преимущество.

Гарри неопределённо промычал.

— Я за честное соревнование. Хотя такой явный намёк Чарли в письме Рону не является жульничеством по сути...

— Всё же кажется, что ты получил информацию нечестным путём, — закончил Невилл, заливая пирог сливочным кремом.

— Может, по этой же причине и Виктор пытался сказать мне, — предположил Гарри, разъединяя их руки, чтобы взять себе пирог с патокой. — Возможно, он решил, что то, как он узнал об этом, было нечестно, и попытался передать остальным чемпионам.

Гермиона отказалась от десерта и вместо этого взяла связку винограда.

— Так как ты собираешься поступить?

Гарри вздохнул и проглотил кусок пирога.

— Думаю, надо поговорить с Виктором и узнать, успел ли он рассказать об этом остальным. Если да, то… что ж, тогда мне не нужно ничего делать. Ну, а если нет… — его лицо приобрело решительный вид. — Тогда я им скажу.

— Не уверен, что Диггори тебе поверит, — прямо сказал Рон, уплетая огромный кусок торта.

— Неважно. Главное, что я рассказал ему, тем самым поступив правильно.

Невилл согласно закивал и махнул на него ложкой. Гермиона также поддержала.

— Так что, я соберу всю информацию о драконах, и мы просмотрим её сегодня после твоего занятия с профессором Флитвиком?

Гарри согласился и затем сменил тему на развивающиеся отношения Невилла и Ханны. Гермиона могла его понять.

Драконы.

“И кому пришла в голову эта гениальная идея?” — обеспокоенно думала Гермиона. Были ли они частью задания до вмешательства Волдеморта?

Об этом она думала всю дорогу до кабинета Чар, где Гарри её оставил и направился к Хагриду, и всё занятие. После Чар у неё была Арифмантика, и она помахала Рону и Невиллу рукой на прощание.

Они почти спустилась до нужного коридора, когда сверху раздался выкрик заклятия. Она отпрыгнула в сторону, но недостаточно быстро — заклятие ударило её в голову и отбросило назад.

— Грейнджер! — к ней подбежала Дафна и помогла сесть. Вокруг них начали собираться люди.

— Ты видела, кто это был? — спросила Лиза Тюрпин.

— Заклятие ударило сверху, — пробормотал кто-то из толпы. — Я видела луч.

Гермиона покачала головой и собиралась было ответить, но почувствовала нечто странное. Она взметнула руку к передним зубам, которые стремительно росли, и в ужасе посмотрела на Дафну.

— Больничное крыло, — бросила та. — Ну же, — она помогла Гермионе подняться и повела вперёд, тогда как зубы Гермионы продолжали расти. Она буквально зашвырнулу Гермиону в отделение и громко позвала медсестру.

Краем глаза Гермиона заметила Пэнси, всё ещё без сознания лежащую на кровати. Из своего кабинета вышла мадам Помфри, указала палочкой на Гермиону, и её зубы перестали расти. Та выдохнула с облегчение.

— Мерзкое заклятие, — сказала мадам Помфри. — Но мы исправим это за мгновение. — Она передала Гермионе зеркало. — Махни рукой, когда мне нужно остановиться.

Гермиона наблюдала за тем, как её передние зубы уменьшаются, и грудь сдавило, когда она поняла, что может исправить свой недостаток. С тех пор как они выросли, она считала их слишком большими, несмотря на заверения родителей, что они самые нормальные. Однако Гермиона не смогла удержаться от соблазна помедлить, прежде чем её зубы станут идеальными.

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотала Помфри, накладывая другое заклятие. — Ты испытала сильное потрясение, поэтому я освобождаю тебя от занятий на сегодня. Отправляйся в свою гостиную и отдохни. Я сообщу профессору Макгонагалл. — Она посмотрела на Дафну с подозрением.

— Дафна не виновата, — быстро объяснила Гермиона. — Она помогла мне.

— Тогда десять очков Слизерину, — сказала мадам Помфри, хмыкнув. — А теперь ступайте, обе.

— Спасибо, — поблагодарила Дафну Гермиона, когда они вышли из больничного отделения, но нахмурилась, когда та последовала за ней. — Тебе не нужно меня провожать, ты опоздаешь на Арифмантику.

Та фыркнула пренебрежительно.

— Поттер меня четвертует, если я оставлю тебя одну после нападения.

— О боже, — пробормотала Гермиона. Гарри с ума сойдёт и… пересмотрит вопрос их отношений? Гермиона надеялась, что нет. Очень надеялась. Возможно ей придётся убеждать его, что для неё это не проблема и она знала, что будет мишенью, если станет встречаться с ним. К тому же она была в порядке — более того, у неё теперь были идеальные зубы.

Они почти прошли полпути, когда за углом наткнулись на Рона с Невиллом.

— Гермиона! — воскликнул Рон и заключил её в объятия.

— Оу! — Гермиона неловко похлопала его по спине. — Я в порядке, Рон.

Он спешно отстранился и кивнул.

— Что произошло? Кэти Бэлл сказала, что на тебя напали на лестнице и...

— Заклятие растущих зубов, — резко прервала его Дафна. — Злобное и противное, но неопасное. — Помфри сказала, что ей просто нужно отдохнуть.

Невилл кивнул.

— Иди на занятие, мы позаботимся о ней.

Дафна убрала волосы с лица и кивнула Гермионе.

— Увидимся завтра для работы над заданием, Грейнджер.

— Ещё раз спасибо, — отозвалась та. Она вынуждена была признать, что чувствовала себя в большей безопасности в компании Рона и Невилла. Первый забрал у неё сумку, несмотря на её протесты.

— Как ты думаешь, кто это сделал? — спросил Невилл, буквально излучая обеспокоенность.

— Не знаю, — тяжело вздохнула Гермиона. — Я была внизу лестницы и лишь слышала крик, — она сосредоточилась на воспоминании. — Думаю, голос был женским. Затем заклятие ударило меня прямо в голову.

— Что ж, подозреваемых у нас хоть отбавляй, — заметил Рон. — Слизеринцы, пытающиеся впечатлить Сами-Знаете-Кого, болельщики Диггори, фанатки Гарри, которые, скорее всего, тебя ненавидят… — Он взмахнул рукой. — Кого выберем первым?

Гермиона поморщилась, но он был прав. Она почувствовала облегчение, когда они наконец добрались до безопасной башни. Она забрала у Рона сумку.

— Можете найти Гарри и рассказать о случившемся, пока он не услышал от кого-то ещё? — попросила она. — И скажите ему, что я в порядке и не передумала встречаться с ним.

Невилл кивнул.

— Думаю, он всё ещё у Хагрида.

— Я проверю, — предложил Рон, закатывая рукава. — А ты посмотри в их с Сириусом комнатах. Если Гарри там нет, то хотя бы расскажешь Сириусу о случившемся.

Невилл согласился, и они направились к выходу, в то время как Гермиона поднялась в свою комнату. Она вынуждена была признать, что чувствовала слабость и с нетерпением ждала момента, когда сможет лечь на кровать с книгой, восстанавливая душевное равновесие перед ужином. Войдя в комнату, она остановилась при виде открывшейся картины.

Лаванда и Парвати сидели на кровати Гермионы, между ними была рыдающая Джинни.

— В чём дело? — спросила Гермиона, внутри всё замерло.

Лаванда посмотрела на неё, её милое личико было предельно серьёзным. Она убрала волосы с опухшего красного лица Джинни.

— Джинни хочет тебе что-то сказать.

Гермиона почувствовала, что ей не понравится то, что она услышит.

— Это была не я! — тут же воскликнула Джинни, утирая слёзы.

Но она знала, кто это был, поняла Гермиона. Она села и взмахнула рукой.

— Говори, Джинни.

o-O-o

19 ноября, 1994

Седрик зашвырнул газету через всю спальню и спрятал лицо в ладонях.

Он слышал, как Майк, его близкий друг и доверенное лицо, выпроводил трёх шестикурсников Хаффлпаффа и закрыл дверь. Затем послышалось шуршание газеты.

Скитер вновь настрочила статью о Поттере, хотя в этот раз та была в основном о нападении на Гермиону Грейнджер во вторник, которое привело к месяцу отработок для Лидии Инглби и Джинни Уизли и исключению Джессики Филпотт, наславшую проклятие на Гермиону. Скитер ехидно называла только начавшиеся отношения Поттера и Грейнджер хрупкими, и задалась вопросом, почему род Блэков настоял на полном наказании по всем правилам политики школы против травли, если Грейнджер был нанесён несущественный вред, который был тут же исправлен. Седрик полагал, что на месте лорда Блэка поступил бы точно так же — если бы люди поняли, что им может сойти с рук нападение на Поттера или Грейнджер… что же, некоторые идиоты не упустили бы такой возможности. Своими действиями род Блэков давал понять, что они не потерпят подобного отношения.

Седрик вздохнул и откинулся на кровать. Что его расстроило в этой статье, так это то, что его мнение кардинально отличалось от мнения отца, которым тот поделился со Скитер в качестве авторитетного отца чемпиона Хогвартса.

Осудит ли его кто-то, если он убъёт собственного отца? Несомненно, у него уже было достаточно справедливых причин для этого.

Майк тяжко вздохнул, бросил газету и сел рядом с ним, отстранённо похлопав его по колену, чтобы поддержать.

— Тебе нужно поговорить с отцом, Сед.

— Я уже отправил ему три письма с просьбой перестать общаться с прессой, — бросил он и махнул рукой в сторону газеты. — Вот как он прислушивается ко мне. Ему плевать, как я себя от этого чувствую.

Отец не ответил ни на одно письмо. Последний раз он писал ему после церемонии объявления чемпионов, чтобы поздравить сына, и порекомендовал поискать информацию о волшебных тварях, в частности драконах, поскольку Турниры всегда начинались с них.

В конце концов Седрик пожаловался матери на опрометчивые комментарии отца, но её ответ тоже не внушал оптимизма — она сообщила, что пыталась облагоразумить отца, однако он был решительно настроен привлечь к Седрику как можно больше внимания. Также она сказала, что дело было не только в Седрике, в этом была замешана политика, в частности рассмотрение закона о магических существах.

Седрик устало почесал голову. Ему осточертела ситуация, в которой он выступал пешкой в политических махинациях отца, при этом пытаясь сохранить некий нейтралитет в отношениях с Гарри.

Гарри ему нравился. Было в нём нечто крайне притягательное. Он всегда держался очень просто, даже будучи только Мальчиком-Который-Выжил, а став лордом Поттером, приобрёл некоторое изящество в манерах, но по-прежнему не задавался. При этом если кто и заслужил чувствовать себя чуточку выше других, то это был Гарри, учитывая то, через что, как говорят, он прошёл за последние три года. Когда на Хэллоуин Седрик поддержал его, он чувствовал, что поступает правильно. Гарри был явно напуган тем, что его выбрали, но поступил невероятно храбро, приняв связь ради безопасности остальных чемпионов.

Седрик был у него в долгу.

Оттого он чувствовал, что поступает неправильно, отказываясь от явной поддержки и отмалчиваясь, чтобы не противоречить отцу публично. Тот был бы в ярости.

Седрик должен был признать с долей стыда, что на следующий день после выбора чемпионов он был несколько раздражён тем, что все газеты только и говорили о Гарри. Он не мог не почувствовать себя несколько ущемлённым. Седрик решил участвовать в Турнире не ради славы и известности, но было несколько обидно, что его чемпионство не имело никакого значения в сравнении с чемпионством Гарри. Когда на следующий день в газеты включили слова его отца о том, что этот Турнир был не только для Гарри, но и для других чемпионов, он почувствовал гордость. Но позже…

Он в самом деле не понимал грубости отца в высказываниях. Одно дело сказать, что другие чемпионы тоже заслуживают внимания, и совершенно другое — называть Гарри жадным до внимания сумасшедшим, который не продержится и минуты на Турнире против других чемпионов, особенно Седрика.

Это привело Седрика в ужас. Он не мог не почувствовать своей вины — ему казалось, что его предыдущее раздражение из-за внимания прессы к Гарри могло как-то повлиять на отца. Дальше — хуже: некоторые из его болельщиков в Хогвартсе с радостью подхватили высказывания отца. Но как он мог пойти против него?

В конце концов он посоветовал ребятам перестать говорить гадости о Гарри — и разговор с Робертом Огденом, который его к этому подтолкнул, был самым постыдным эпизодом в его жизни, — но помимо этого он больше ничего не делал. Он затаился, надеясь, что если будет игнорировать Гарри, то проблема разрешится сама собой.

Но не разрешилась и даже не собиралась.

— Тебе нужно что-то предпринять, Сед, потому что в этой ситуации ты выглядишь как мудак, — тихо сказал Майк. — Лагерь Поттера явно выражает свою поддержку, но при этом относится с уважением и к тебе, и к Краму, и к француженке. Чем больше твой отец унижает его, а ты бездействуешь...

— Да знаю я, знаю! — рявкнул Седрик, подскакивая. — Но не всё так просто! Если я открыто выскажу своё несогласие с ним, это подорвёт его с политической стороны, а вместе с тем и наши отношения. — Он тяжко вздохнул. — Чёрт! Да я принял участие только для того, чтобы его порадовать!

Он не хотел участвовать. Седрик предпочёл бы остаться в квиддиче, и даже думал попробоваться в какую-нибудь команду после выпуска. Статус чемпиона Турнира Трёх Волшебником откроет многие двери перед ним, но не в случае, если он покажет себя полным болваном.

Майк неловко похлопал его по плечу.

— Слушай, знаю, от этого сносит крышу, но… Тебе не обязательно давать интервью или вроде того, просто… перестань игнорировать Поттера. Пойди и прямо скажи, что не разделяешь взглядов отца. Уверен, он поймёт.

Седрик поморщился, но с этим было сложно спорить. Его текущая тактика игнорирования не работала.

— Ты прав, — признал он и поднялся с кровати. — Пожалуй, пойду полетаю немного, проветрю голову.

— Составить тебе компанию?

— Не нужно, спасибо, — он хлопнул друга по плечу, затем взял метлу, плащ и направился прямиком на квиддичное поле, прежде чем его кто-то поймал.

К счастью, поле было пустым. Первые три игры были сыграны до начала Турнира, а следующие пройдут после Нового Года. Погода становилась неподходящей для игр из-за ветра и дождя. Это не подходило и для простых полётов, но дождь на время прекратился, а ветер немного затих.

Седрик оседлал метлу и взмыл в небо. Для разогрева он пролетел пару кругов, затем начал свою привычную тренировку ловца. Разум полностью сосредоточился на полётах.

Час спустя он чувствовал себя гораздо лучше — дыхание выровнялось, плечи расслабились. Он приземлился с чувством разочарования из-за необходимости прекратить тренировку.

“Дурацкий Турнир”, — подумал он с досадой. Остаток дня он должен провести за изучением информации о волшебных существах, поскольку их с Майком исследование и совет отца вели к ним. Завтра Седрик планировал заняться практикой заклятий, добровольцев для помощи в этом деле было предостаточно. А пока что он намеревался принять душ в ванной старост перед чтением.

Он взял метлу и направился к замку. Внезапно послышалось:

— Пс-с!

Он резко развернулся, но ничего не увидел. Неожиданно прямо перед ним показалась голова Гарри, выглядывающего из-под… мантии-невидимки! Седрик удивлённо распахнул глаза.

Гарри приложил палец к губам, говоря ему молчать, и указал на трибуны, прежде чем вновь исчезнуть. На мгновение Седрик хотел было пойти в другом направлении, но всё же Гарри сам его нашёл и… Седрик не собирался отказываться от оливковой ветви перемирия, которую сам же должен был протянуть. Он быстро пошёл к трибунам. К счастью, Гарри высунул руку из-под мантии, чтобы он знал, куда именно идти. Под трибунами Равенкло Гарри появился полностью.

— Я наложу чары отвлечения внимания и парочку других, чтобы нам не мешали, ты не против? — осторожно спросил он.

Седрик кивнул.

Пока Гарри работал над чарами, Седрик нервно стоял рядом, замечая, какими отточенными и быстрыми были движения Гарри. И присмотревшись к нему ближе, он вспомнил, насколько юным он был, что заставило его почувствовать себя ещё большим козлом.

— Прости, что пришлось прибегать к уловкам, — начал Гарри, закончив с чарами, и подошёл к нему. — Я пытался поговорить с тобой уже пару дней, но… тебя сложно застать одного.

Седрик прочистил горло.

— Это мне следовало извиняться и пытаться поговорить, — он вздохнул. — Отец… — он пытался подобрать выражение помягче, но в конце концов остановился на правде: — Я не согласен с ним, но он мой отец.

В его голосе сквозила мольба о понимании, которая, скорее всего, достигла цели, поскольку Гарри кивнул.

— Тебе не нужно объяснять, Седрик, — сказал он серьёзно. — Я понимаю. И я знаю, что некоторые слова твоего отца в газете больше связаны с политикой, чем с нашим с тобой соперничеством. Сириус это тоже понимает.

Седрик запустил пальцы в волосы.

— Слушай, я в самом деле понимаю, — продолжал Гарри, нервно перебирая края мантии. — Я даже отчасти согласен с твоим отцом в том, что это несправедливо по отношению к тебе, словно я в неком роде украл у тебя часть твоей справедливо заслуженной поддержки. Мы с Сириусом обсуждали это недавно и… мы в самом деле даже не рассматривали возможность ограничиться самым минимумом и позволить остальным чемпионам соревноваться между собой. Но мы не могли поступить иначе из-за определённых обстоятельств, которые никак не связаны с тобой или остальными чемпионами, всё дело в...

— В том, чтобы взять верх над тем, кто втянул тебя в этот Турнир, — закончил Седрик. — Я читал твоё интервью и понимаю.

Ко всему прочему Гарри с восторгом отзывался о своих противниках, и Седрик вновь почувствовал приступ стыда.

— Знаю, не твоя вина, что ты оказался в таком положении, — виновато сказал он. Гарри смутился. — И прости за значки. Я никак в этом не участвовал, но… это было слишком.

— Да, самую малость, — усмехнулся Гарри и поправил очки. — Было бы мило с твоей стороны, если бы ты сказал своим соратникам, что хочешь справедливой игры и нет необходимости обзываться, нападать или...

— Или применять грязные приёмы, — медленно кивнул Седрик. Это было несложно. — Я за справедливую игру.

— Отлично, — широко улыбнулся Гарри. — Кстати, об этом я и собирался поговорить с тобой изначально.

Седрик напрягся.

— Да?

— На квиддичной тренировке Виктор спросил меня, сталкивался ли я когда-нибудь с драконами, — объяснял Гарри. — И я подумал, что он спрашивает о… ну, не важно, но я, в общем, не обратил на его слова особого внимания, но, эм, некий источник очень явно намекнул мне, что первое задание будет связано с драконами.

Драконами?

Перед мысленным взором Седрика вдруг всплыло письмо отца, в котором намёк на драконов был выделен красным. Скорее всего, отец узнал на работе о привозе драконов. Сам же Седрик отбросил их как маловероятный вариант, основываясь на информации о предыдущих турнирах.

Внезапно ноги у него ослабели, он пошатнулся.

— Это просто...

— С ума сойти, знаю, — кивнул Гарри. — В общем, я обсудил это с Виктором, и тот подтвердил, что получил эту информацию из надёжного источника. Он пытался поговорить с тобой, но, как я уже говорил, тебя сложно застать одного.

— Почему? — нахмурился Седрик. У них было бы огромное преимущество, если бы они держали эту информацию при себе.

Гарри немного покраснел.

— Ну, хотя мы получили эту информацию, не нарушая правил... мы оба хотим справедливой игры. Кроме того, из-за меня задания были усложнены, и я бы не хотел, чтобы кто-то из вас погиб...

“Логично”, — признал Седрик. Несмотря на то, что Гарри был не виноват, он не мог не чувствовать своей вины в происходящем.

— Значит, Флёр тоже знает? — спросил Седрик. Он хорошо ладил с вейлой. Временами она присоединялась к нему в библиотеке и… и он внезапно осознал, почему на днях она так демонстративно положила книгу о драконах прямо перед его носом.

— Очевидно, она-то уловила намёк Виктора сразу же, — закатил глаза Гарри.

— Ага, — промычал Седрик. — Думаю, она пыталась и меня предупредить, но я не понял. — Он решил промолчать о намёках отца, чтобы не усложнять ситуацию.

— По крайней мере, теперь ты знаешь, не так ли? — подбодрил его Гарри.

— Именно, — слабо согласился Седрик. Лучше быть предупреждённым, чем узнать в день задания. — Мерлин, драконы!

Гарри сочувственно кивнул и бросил взгляд на замок.

— Мне лучше вернуться, пока Сириус не подумал, что меня похитили или вроде того.

Седрик сделал глубокий вдох.

— Почему бы нам не вернуться вместе? Может, это поможет утрясти некоторые… ну знаешь.

Гарри радостно согласился и спешно спрятал мантию-невидимку во внутренний карман, а затем развеял чары.

— Я немного посмотрел, как ты летаешь, — признался он, когда они двинулись в путь. — Где ты научился этим трюкам, которые делал в конце?

Всю дорогу они проговорили о квиддиче, и Седрик старался не думать о повышенном внимании. Он не был удивлён, что Грейнджер и Уизли ждали Гарри у главной лестницы.

— Эй, почему бы тебе не присоединиться к нам с Виктором завтра? Я приглашу и Флёр, — предложил Гарри. — Мы зарезервировали поле на одиннадцать.

— Хорошая идея! — искренне отозвался Седрик. — И, Гарри, спасибо тебе.

Тот махнул рукой и присоединился к другу и новой девушке. Седрик покачал головой и лёгкой походкой направился в гостиную факультета, игнорируя заинтересованные взгляды.

Ещё нужно было перерыть кучу материала на драконов.

o-O-o

20 ноября 1994

Ремус бросил кейс на пол приёмной Блэк-мэнора, и, устало потерев шею, направился в библиотеку и по совместительству негласный кабинет его и Пенни.

— Выглядишь вымотанным, — заметила Пенни, когда он вошёл. — Присядь, я сделаю тебе чая.

Ремус нахмурился.

— А где Кричер?

— Разыскивает домовиху Крауча, — сказал Билл, поприветствовав Ремуса книгой, и сел в одно из удобных кресел перед столом Пенни.

— Привет, — машинально ответил Ремус и вздохнул, осознав, что их обмен парой фраз с Биллом позволил Пенни отлучиться за чаем.

От которого он бы, кстати, не отказался.

— Не знал, что у тебя была запланирована очередная поездка за границу, — сказал Билл, опуская книгу.

— Сириус отправил меня в Румынию, — кратко сообщил Ремус и поморщился, взмахнув рукой и упав в кресло. — Вообще-то я сам вызвался.

Взгляд Билла загорелся, когда он сложил два и два.

— Заповедник Чарли? Ты проверял, каких драконов не хватает.

— В точку. Мы не хотели ставить Чарли в сложное положение, задавая вопросы. Он и так нам помог, отправив тот намёк Рону.

— Такой он наш Чарли, — с братской нежностью ответил Билл. Тот был мастером ходить по лезвию ножа. — Так что, есть пустые загоны?

— Насколько мне удалось разузнать от работников, когда мы осматривали различные заповедники, четырёх драконов разных видов не хватает, — довольно сообщил Ремус. Ему нужно было быть крайне осторожным в своих вопросах, но он не просто так звался мародёром. — Китайский Огненный Шар, Венгерская Хвосторога, Шведский Короткорылый и Валлийский Зелёный дракон.

Билл оторопело моргнул.

— Чёрт возьми, да они не слишком-то осторожничают.

— Самая опасная из них это Венгерская Хвосторога, — задумчиво сказал Ремус. — Она может доставить множество проблем хвостом с шипами, да и в целом у неё тот ещё темперамент. Китайский Огненный Шар тоже непрост, с его колючей шеей… Надеюсь, что Гарри достанется Валлийский Зелёный дракон — он самый послушный и довольно неповоротлив. — Он поморщился. — Но, зная удачу Гарри, ему, скорее всего, достанется Хвосторога.

Вернулась Пенни с большим подносом.

— Тебе я тоже принесла, Билл.

— Спасибо, Пенни, — Билл подскочил, чтобы помочь ей освободить пространство на столе для подноса.

Исполняя роль матери, Пенни разлила чай по чашкам, добавила молока и сахара по вкусу. Как только Ремусу передали его кружку, он обхватил её двумя ладонями и довольно вздохнул.

— Выходи за меня, Пенни, — пошутил он. Та рассмеялась.

— Я нужна тебе только из-за моего таланта по приготовлению чая.

— Вовсе нет! Ты ещё блестяще сортируешь бумаги!

Пенни вновь рассмеялась, но сдалась с сердечным вздохом.

— Не думаю, что выйду замуж в ближайшее время.

Билл поморщился и подул на чай.

— Перси скоро придёт в себя.

— Он казался достаточно уверенным, когда сказал, что между нами всё кончено, Билл, — грустно сказала Пенни.

Ремус вопросительно взглянул на Билла, и тот неловко кивнул, подтверждая слова Пенни.

— О, мне жаль, Пенни, — сочувственно сказал Ремус. — Я не знал, что вы расстались.

Однако его не удивляло поведение Перси, который отталкивал людей от себя, после всего произошедшего. Пенни кивнула. Она была бледна, но решительна.

— Я никому не говорила, поскольку… мне нужно было самой всё осознать, — она постучала подушечками пальцев по стакану и слегка передёрнула плечом. — Думала, я смогу донести до него, что он ошибся.

— Так и есть, — твёрдо сказал Билли. — В данный момент он принимает решения, которые ни за что не принял бы, будь он в здравом уме.

— Возможно. Но как сказала моя подруга Джули, вероятно, ему нужно время, чтобы в одиночку справиться с тем, через что он сейчас проходит, — не менее твёрдо ответила Пенни. — Я бы предпочла поддержать его в качестве девушки, но если ему это нужно… что ж, я могу лишь отойти в сторону.

В её голосе явно чувствовалась решительность, которая, видимо, подавила желание Билла спорить, и он кивнул.

— Возможно, ему в самом деле нужно побыть одному, — он вздохнул. — Судя по тому, что больше ничего не помогает.

— Сириус сказал, что Перси уволился из министерства, — тихо сказал Ремус. Ему не очень нравился план Сириуса насчёт трудоустройства Перси, несмотря на его благие намерения. Перси был неплохим парнем, но он был несколько по-детски наивным, и, возможно, эта история с Краучем-младшим преподаст ему жизненный урок и поможет повзрослеть.

— Гаттер без раздумий подписал его заявление об увольнении, — сказал Билл. — Думаю, это одна из причин, почему Перси так подавлен. Он упорно трудился и хорошо выполнял свою работу. У него были планы и амбиции в министерстве, и теперь всё это пошло прахом. Ему очень непросто с этим справиться.

К тому же, очевидно, Перси нужно было осмыслить тот факт, что он столько месяцев работал рука об руку с врагом — более того, помогал ему.

— Кажется, он не очень хорошо справляется, — пробормотал Ремус. Билл отхлебнул чай из кружки.

— Он всех от себя отталкивает, едва сказал пару слов отцу и мне; ни строчки не написал Чарли, близнецам, Рону или Джинни — даже после той истории с Джессикой Филпотт. Целый день сидит в комнате, выползает лишь поесть, и то благодаря настойчивости мамы. — Он кивнул в сторону Пенни. — Мы все были страшно разочарованы, когда он сказал, что порвал с тобой. Но он не вдавался в подробности.

— Он явно страдает, — согласно кивнула Пенни. — Вероятно, он отталкивает всех потому, что винит себя за случившееся на Чемпионате мира, но… — она удручённо передёрнула плечами. — Сложно помогать тому, кто не хочет помощи.

Казалось, Перси утопал в угрызениях совести. Ремус кивнул самому себе. Он должен был сказать Сириусу, что его затея с помощником управляющего не сработает, пока Перси не возьмёт себя в руки. Они не могут спасти его от его же собственного беспорядка в голове.

— Как прошло в Румынии? — внезапно поменяла тему Пенни, явно давая понять, что с неё достаточно разговоров о её бывшем парне.

Ремус поведал ей о своём успехе.

— Я уже передал новости Сириусу через зеркало, чтобы он помог Гарри с подготовкой и созданием стратегии работы с каждым из драконов.

— Он расскажет остальным чемпионам о видах драконов? — спросила Пенни.

— Не знаю, но думаю, что да.

Пенни заправила локон волос за ухо.

— Сириус говорил, что Гарри хочет справедливой игры.

— Да, когда я говорил с Гарри, у меня создалось впечатление, что он не хочет, чтобы кто-то пострадал, — тихо заметил Билл. — Он знает, что Волдеморт сделал задания более опасными из-за него, так что...

Это было так похоже на Гарри. Ремусу следовало бы сказать Сириусу, но тот, скорее всего, и так уже знал. Он был несказанно рад, что тот был рядом с Гарри. Если бы тому пришлось одному проходить через всё это… Ремус содрогнулся.

К счастью, Седрик Диггори наконец нашёл силы и протянул Гарри руку дружбы. Оставалось только надеяться, что это остановит самых злостных задир.

— Видел бы ты их сегодня утром, Ремус. Все четверо чемпионов сегодня вместе тренировались в квиддич, — заметил Билл с усмешкой. — Вскоре подоспевшая пресса была совершенно сбита с толку.

— Ну, одна из целей Турнира — улучшить взаимоотношения между школами, — сухо заметил Ремус.

— Флёр так и сказала журналистам.

Ремус прищурился, заметив, как порозовели щёки Билла.

— Флёр?

Пенни усмехнулась, и Билл закатил глаза.

— Ей семнадцать, и она всё ещё школьница. Но да, Флёр очень хороша собой, и мы сталкивались пару раз с Хэллоуина.

— Она ведь вейла? — спросил Ремус.

— На четверть, вроде как, — ответил Билл небрежно, будто пытаясь дать понять, что это был не такой уж малоизвестный факт.

— Больше похоже, что она отслеживает твои перемещения, чтобы как бы случайно столкнуться с тобой, — сказала Пенни с усмешкой.

— Каро вроде как говорила нечто похожее, — пробурчал Билл, пряча лицо за кружкой. Ремус сделал глоток чая.

— Я думал, ты всё ещё встречаешься с Алисией?

— Так и есть. И поэтому между мной и Флёр ничего нет. А даже если бы не Алисия, между нами ничего быть не может, поскольку она слишком молода.

Пенни приподняла одну бровь.

— Тем не менее, мне кажется, ты ей приглянулся.

— Что ж, если она зайдёт дальше “случайных встреч”, я сразу же ей всё объясню, — ответил Билл с нотками отчаяния. — Но пока что нет повода переживать.

— К слову о влюблённостях… — с усмешкой сказала Пенни и передала Ремусу письмо.

Ремус принял его с опаской, поскольку оно было из малинового пергамента. Он поморщился, распечатав его, и, прочитав непристойное послание, густо покраснел.

— Вау, — прокомментировал Билл, — должно быть, там что-то интересное.

Ремус осторожно сложил письмо. Пенни вновь усмехнулась.

— Тонкс настойчиво просила передать тебе, как только ты вернёшься.

— Чёртов Бродяга! — пробурчал Ремус и помахал письмом. — Это всё его вина!

Они вопросительно на него взглянули.

— Вы же знаете, что Гарри теперь встречается с Гермионой? — начал Ремус. Билл приподнял брови.

— Думаю, об этом уже знает весь мир, Ремус. Они на передовицах газет всю неделю.

— Ну да. В общем, на семейном ужине Анди сказала, что теперь и Сириусу пора заняться своей любовной жизнью. Пытаясь отвлечь от себя внимание свахи, он заявил, что я нахожусь в активном поиске.

Пенни расхохоталась. Ремус попытался на неё грозно посмотреть, но провалился.

— А ты в активном поиске? — спросил Билл, его явно забавляла эта ситуация.

— Ну, вообще-то нет. Просто… во время нашей первой поездки в Париж я натолкнулся на старую приятельницу и, возможно, меня это немного… взволновало и, возможно, я и обмолвился разок при Сириусе, что было бы неплохо иметь пару.

— Так Тонкс...

— ...невсерьёз, — твёрдо припечатал Ремус. Она дразнила его после ужина, и это письмо было продолжением того. — Это шутка. — Иначе быть не могло. Невозможно представить, чтобы такая бойкая девушка заинтересовалась таким старым волком, как он.

— Ты уверен? — спросила Пенни, вытирая слёзы, выступившие от смеха. — Должна сказать, она выглядела довольно серьёзной, когда передавала это письмо. — Она многозначительно поиграла бровями.

Ремус непроизвольно покраснел.

— Тонкс очень прямолинейная. Ты должен спросить у неё напрямик, — посоветовал Билл, затем опустошил кружку и поставил обратно на поднос.

— Даже если она всерьёз, — возразил Ремус, — я бы не стал с ней встречаться.

Оба собеседника взглянули на него с удивлением.

— Почему нет? — первой оправилась Пенни.

— Тонкс классная, — добавил Билл, явно готовый встать на защиту подруги.

— Она классная, — быстро отозвался Ремус. — Она умная, смешная и по-своему обаятельная. Но, даже если не брать во внимание тот факт, что она намного младше меня, она также принадлежит к древнему и благородному роду, на который я работаю, что делает любые отношения, выходящие за рамки дружбы, неподобающими и рискованными.

Лицо Пенни разгладилось.

— Это можно понять. Если отношения не сработают, не думаю, что Сириус тебя уволит, но ситуация станет несколько неловкой.

— Полагаю, я понимаю твоё затруднение, — согласился Билл, откидываясь обратно на спинку стула. — Но должен предупредить, что Тонкс не сдаётся так легко.

— Как проходят поиски в Хогвартсе? — спросил Ремус, резко меняя тему разговора. Глаза Билла весело блеснули, но он уступил.

— Плохо. Мы проверили большую часть маршрута, который Реддл проделал по пути к кабинету директора для собеседования, но ничего не нашли. — Он поморщился. — Честно говоря, мы можем потратить на поиски годы — Хогвартс очень непрост.

Ремус вздохнул и провёл пальцем вдоль брови, раздумывая над проблемой.

— Может, следует расспросить портреты и привидений — они могут знать что-то или подскажут укромные места?

— А это неплохая идея, хотя не думаю, что мы чего-то добьёмся. Вероятно, список возможных мест лишь расширится, — ответил Билл, обдумывая идею. — По крайней мере, у нас будет дальнейший план действий, если первый ничего не даст. Я обсужу это с Каро, — он вздохнул. — Ты слышал, что Лоуренса положили в Святого Мунго?

Ремус кивнул с печальным видом. Бывший участник “Охоты за сокровищами” получил проклятие, надев кольцо с воскрешающим камнем, чтобы вернуть дочь. С тех пор его здоровье стремительно ухудшалось и, что бы они не делали, ничего не помогало, за исключением нового зелья Северуса, которое поддерживало его состояние. Но в конце концов, Лоуренс перестал его принимать, решив покориться судьбе.

Они помолчали. Ремус вернулся к чаю, раздумывая над тем, как ему помягче отвадить от себя Тонкс.

— Как дела в замке? — отвлёк его Билл.

— Теперь там одиннадцать оборотней, — медленно сказал Ремус, собираясь с мыслями. — Десять из стаи Фенрира, в основном пары, только двое одиноких мужчин и оборотень-одиночка, который услышал от одной из европейских стай, что я предлагаю убежище.

— Ведь это хорошо, не так ли? — сказала Пенни. — Сарафанное радио работает?

— Даже не знаю, — тяжко вздохнул Ремус. Голова тут же начала побаливать, когда он думал о своём статусе альфы и о формировании стаи. Он этого не планировал. Он в принципе не хотел стаи. Ремус лишь хотел быть с Сириусом и Гарри, которые стали его семьёй, но он не мог отвернуться от других оборотней, желающих отказаться от извращённых взглядов Фенрира на отношения в стае. При этом они работали над тем, чтобы у Волдеморта не было пособников в виде оборотней. К тому же Ремус не мог отказать Кларе.

У них была похожая история — оба укушены в детстве, воспитаны родителями в вере, что жизнь может быть нормальной даже с ликантропией, но их мечты были задушены реальностью, в которой магический мир не принимал оборотней за своих. Клара отправилась в Европу в поисках работы. Она узнала о стаях, но, как и Ремус, не была готова поставить своего оборотня выше волшебника.

— Изначально я была волшебницей и была воспитана соответственно, — говорила она по прибытии, когда они разговаривали вечером за бутылкой красного вина и закусками с крекерами и сыром. — Я не отрицаю, что нужно иметь своё место в жизни, но я хочу… чтобы люди понимали, что оборотень — лишь часть меня, а не моя суть.

Это резонировало в душе Ремуса. И, возможно, он должен был признать, что рыженькая тридцатиоднолетняя женщина с нежной улыбкой и тёплыми карими глазами была не дурна собой. И это была ещё одна причина, почему ему нужно было поговорить с Тонкс по душам, прежде чем она зайдёт слишком далеко в своей влюблённости или шутке… или что бы это ни было.

Он вдруг осознал, что Пенни и Билл ждут, когда он объяснит своё последнее утверждение.

— Я никогда не хотел быть предводителем стаи, — сказал он. — Но вот, посмотрите на меня, этим я и занимаюсь. — Ремус с тоской посмотрел на пустую кружку, и Пенни забрала её у него, чтобы наполнить. — К тому же я переживаю, что, когда это станет достоянием общественности, пострадает политический курс Сириуса и Гарри.

Пенни вернула ему кружку с новой порцией чая.

— У Сириуса всё распланировано на этот счёт, — напомнила она. — Не беспокойся об этом.

— Не могу, — ответил Ремус, тихо поблагодарив за чай.

— Если бы кто-то другой собирал стаю, я бы начал переживать, — признал Билл, — но не с тобой… и это неспроста, не так ли? Можешь взглянуть на это иначе — ты создаёшь не стаю, а убежище для оборотней, которые хотят спокойно жить и работать с помощью аконитового залья.

Так Сириус и собирался преподнести это прессе, когда наступит время.

— Мне просто не по себе, — он вздохнул и сделал глоток крепкого чая. — Полагаю, мне просто нужно привыкнуть. Эмили ожидает прибытия ещё пяти оборотней на этой неделе.

— Ты собираешься обратно? — спросил Билл, возвращаясь к книге, которую до этого читал.

— После первого задания, — решительно ответил Ремус. Он должен был вернуться, поприветствовать новеньких и убедиться, что они понимают правила. Кроме того, Ремус был бы рад вновь увидеть Клару. Он отставил кружку и потянулся к связке непросмотренных писем на столе.

Сириус был прав — очевидно, ему был необходим помощник. Если не Перси, то кто-то другой. Работа над владениями Блэков и Поттеров, а также контроль финансов Малфоев и так занимали почти всё его время. В дополнение к этому он помогал Гарри с Турниром и работал над созданием убежища. Возможно, на самом деле у него не было времени на романы.

Придя к этому неутешительному выводу, он приступил к работе и открыл первое письмо.

ЩЁЛК!

От громкого звука Пенни вскрикнула, Ремус подскочил, сердце забилось как бешенное, с палочкой наизготовку — Билл сделал то же. Перед ними предстала странная картина.

Кричер.

Он лежал без сознания поверх другого домовика.