Томми Аткинс (джен)

— Капитан, прекратите метаться! — рявкнул Прюэтт, ломая очередную спичку в попытке прикурить.

— Так точно, сэр! — Том ненадолго замер перед окном, а затем снова принялся вышагивать по коридору.

У офицеров были все основания нервничать — их жёны сейчас рожали в соседних палатах, а за стенами завывала буря — последний день октября готовился вступить в свои права, и в завываниях ветра уже слышалось… нечто. Ветер, напоенный магией, нёс отголоски грядущей бури, и Том точно знал — это будет не простая буря…

Хлопнула дверь палаты, вышедшая медсестра кивнула Прюэтту и улыбнулась — майор с идиотской улыбкой сполз в кресло и развалился в нём.

Ветер усилился. Том покосился на часы, на закрытую дверь, бросил взгляд в окно и снова принялся расхаживать взад-вперёд, поглаживая рукоять десантного кинжала из хладного железа. Кажется, не в эту ночь, так в следующую, ему найдётся дело…

За стенами больницы святого Мунго выл уже не ветер, и где-то там, совсем рядом, маглы тщательно запирали окна и двери, сбивались вместе, собирались у огня, если могли… Точно так же, как и маги — ведь не все делили мир на магов и маглов…

И в этот миг Том почувствовал, как исчезает скопившееся напряжение, и ещё до того, как открылась дверь палаты, он знал — всё кончилось хорошо. Тридцать первого октября тысяча девятьсот сорок девятого года под вой Дикой Охоты родился Дэвид Риддл…

Рухнув в кресло, Том наполнил стаканы и кивнул командиру. Прюэтт не стал отнекиваться — взял стакан, принюхался и поднял, провозгласив:

— За жён и детей!

— За жён и детей! — подхватил Том, выдохнул и выпил.

Цуйка — сливовый бренди — удалась на славу. Определённо, Том не зря привлёк Валентайна…

— Забористая штука, — выдохнул Прюэтт, усаживаясь в соседнее кресло. — Мерлин, ну и нервотрёпка… Ладно, раз этот парень, как там его, говорит, что всё в порядке — поверим ему.

— Сметвик-то?

— Ага. Способный парень, явно далеко пойдёт… — вздохнул Прюэтт, снова приложившись к стакану. — Рад, что Дженнифер и Глинде достался такой врач…

— Да, глядишь, и до главного дослужится, — согласился Том. — Надо бы к нему присмотреться повнимательней…

— Ладно, пойду я домой, — вздохнул Прюэтт. — Отдыхайте, Том — день был нервный… И на работе вы отпросились совершенно правильно. Отдыхайте, пока у вас есть время… потому что скоро у вас не останется времени…

Проводив командира, Том задумался, глядя на пламя в камине и покачивая стаканом. Семья… Раньше — до эксперимента — он думал, что семья — слишком проблемное дело, а маг должен сосредоточится на исследованиях… Вот только все чудеса магии меркли в сравнении с такой простой и банальной вещью, как семья. Когда-то он не мог этого понять… да и где ему, приютскому мальчишке, понять, что такое семья? Ничего, разобрался… И сразу же понял, чего был лишён, и что чуть было не потерял навсегда. Если бы не его эксперимент — что бы он ни хотел получить — и не тот странный разговор со странным ши…

Всё могло бы быть гораздо хуже.

Хмыкнув про себя, Том разложил на столе газету, достал пистолет, неторопливо разобрал, вычистил, а затем взял гравировальную иглу и принялся осторожно чертить руны на рукоятке. Поджечь магией современный патрон проблематично, но возможно, и у кого-нибудь может получиться… Если, конечно, не принять кое-какие меры предосторожности. Этим Том и был занят, но мысли его то и дело возвращались к уходящей буре. Может быть, ему и показалось — но верилось в это с трудом…

Дикая Охота никогда не появляется без причины и не уходит без добычи — и не стоит дознаваться, за кем она явилась, иначе однажды она явится и за тобой. Неважно, маг ты или магл, последний нищий или сам король — избранного жертвой Дикая Охота настигает всегда… И Тому оставалось только радоваться, что он не столкнулся с ней.

И всё же — прошлой ночью Дикая Охота промчалась над Лондоном, точно в тот миг, когда родился его сын. Это определённо не было случайностью — но что это значило? Что предвещало это его сыну? Уж точно не спокойную жизнь… И скорее всего — не слишком долгую. Впрочем, об этом задумываться не стоит — что суждено, то свершится… И не стоит говорить Глинде о своих подозрениях. По крайней мере, о части — не услышать Дикую Охоту она не могла.

И всё же — за кем явилась сегодня Охота?..

Глинду и Дженнифер выписали вечером, откладывать разговор не хотелось, но и поднимать тему на ночь глядя — тоже… Но когда Глинда уложила ребёнка и устроилась у камина, Том спросил:

— Ты ведь слышала?..

— Да, — кивнула Глинда. — Не позавидуешь тому, кто этой ночью не был дома… И, Том, давай не будем об этом? Что суждено, то свершится, и мы этого не изменим… Мы даже не знаем, что суждено. И чем меньше мы знаем, тем лучше — сам знаешь, ты же у нас специалист по защите от тёмных сил… Но вообще, странно — вроде бы о них давно не слышали, а тут появились, да ещё и в Лондоне. Не нравится мне это…

— Мне тоже, — вздохнул Том.

В Хогвартсе на Тома обрушился вал поздравлений и сомнительных шуток — особенно старался Поттер. Том отбивался — со всей мощью казарменного юмора, против которого мог выстоять только Фарли, принимал поздравления и радовался… Но разговора со Слагхорном было не избежать. Именно с ним — остальные вряд ли знали хоть что-то, близ Хогвартса явно не случилось ничего необычного. Гораций же — старый хитрый чернокнижник и алхимик — обладал поразительным чутьём на неприятности и внимательно следил за всем подозрительным… И уж точно кто-то из коллег сообщил ему о таком событии.

И Слагхорн явно был обеспокоен — и отнюдь не успеваемостью учеников и не порядком в школе. Что-то по-настоящему серьёзное заставило старого мага насторожиться…

И Том угадал. После уроков Слагхорн заглянул в его кабинет, уточнил пару факультетских мелочей и спросил:

— Я слышал странные новости из Лондона, странные и пугающие…

— Боюсь, они полностью правдивы, — вздохнул Том. — Охота действительно промчалась над Лондоном, и мне повезло не встретиться с ней.

— И у вас, конечно, нет никаких догадок…

— Нет и не будет, — отрезал Том. — Простите, Гораций, но вы уж точно не хуже меня знаете, с чем мы имеем дело и понимаете, что о таком не стоит даже задумываться.

Слагхорн понимал… Но, возможно, опасался сам оказаться на пути Охоты — и Том его в этом упрекнуть не мог.

— Свидетелей много?

— Непосредственных? Не думаю, — покачал головой Слагхорн. — Точно знают Лавгуды, что-то почуяла Сакура… И, сдаётся мне, ваша ученица.

— Минерва?

— Ну а кто ж ещё…

— Ладно, с ней я поговорю… Да и с Сакурой тоже, — кивнул Том. — Кстати, Альбус знает или нет?

— Подозреваю, что да, но молчит. Как обычно. Он и раньше-то был себе на уме, а уж теперь…

— Ну, если бы за вами так упорно охотились, вы бы тоже очень быстро стали себе на уме, Гораций… А впрочем, я слыхал, такое бывало, не так ли?

— Бывало, — согласился Слагхорн, дёрнув себя за ус, — да только где нынче те охотники?..

Сакура неторопливо разлила чай, изящно шевельнула ушками и, прижав их к голове, почтительно протянула чашку Тому. Тот не менее почтительно принял её, вдохнул аромат и прикрыл глаза — пах чай действительно превосходно, и вкус окажется не хуже — в этом можно было не сомневаться. Забавно — в Японии зелёный чай ему не особо нравился, а теперь распробовал… Или просто Сакура так хорошо его заваривает?

Наконец, когда все выпили по первой чашке, и Сакура разлила вторую, Том перешёл к делу.

— Ты хотела что-то рассказать, ученица? — спросил он.

— Да, — Минерва кивнула. — Этой ночью я видела странный сон… Или не совсем сон, не знаю. Я не уверена, что спала, но совершенно уверена, что видела это не наяву. Я видела Лондон, но как-то странно, словно бы с другой стороны, не так, как обычно. Была буря, и с этой бурей над городом мчались всадники. Сначала я подумала, что это Всадники Апокалипсиса, но их было гораздо больше, и кони у них были только чёрные — не вороные, а сплошь чёрные, у их предводителя было в руке копьё с большим наконечником из какого-то тёмного металла, у других же были луки и пращи. Их лиц я не видела, а предводитель носил маску из оленьего черепа с рогами, и они были одеты очень странно — в кожу и меха, но я никогда не видела ничего подобного. Рядом с ними бежали собаки, огромные и ужасные, сверкающе-белой была их шкура, а уши — кроваво-алыми… И когда одна из собак повернулась в мою сторону, я стала молиться — и проснулась. Я чувствовала страх, но он был… Не знаю даже, как сказать… Какой-то не мой, как будто он сам по себе, как будто мне страшно потому, что так положено, а на самом деле не боюсь…

— Знакомо, — кивнул Том, накладывая на Минерву чары из арсенала кэлушариев. — Что ж, с тобой всё в порядке, никого и ничего нет… но всё же будь осторожна. Не уверен, что именно ты видела, но догадываюсь, как и где — и да, Охота была именно в Лондоне.

— Я слышала Хякки-яко, — Сакура дёрнула ушами. — Далеко на юг от Хогвартса, далеко, но всё же слишком близко. И теперь я знаю, где… Но это странно, ведь Хякки-яко обычно бывает летом.

— Здесь иные законы, — покачал головой Том. — И иные силы. Быть может, родственные, но всё же иные. И да, Минерва, твой сон ответил на кое-какие вопросы… Возможно.

Вообще-то в своих выводах он был почти уверен — но, имея дело с обитателями Холмов, ни в чём нельзя быть уверенным полностью. И всё же… Том был почти уверен — он знает, кому посвящены те тотемы. Правда, непонятно, что с этим знанием делать, но… Кто знает себя и знает своего врага, будет побеждать в каждой битве, и первый шаг к познанию сделан.

Однако говорить об этом он не стал — о делах за чаем говорить не следовало, а о подобных делах и вовсе не хотелось…

Домой Том вернулся довольно поздно. Глинда, усталая, но довольная, сидела у камина, баюкая ребёнка, и на вопросительный взгляд Тома только улыбнулась.

— Как вы тут? — тихо спросил он.

— Утомительно, — столь же тихо вздохнула Глинда. — И он ещё довольно спокойный — мои племянники отличались куда как более скверным нравом… Собственно, он у них и сейчас такой. Кстати, они мне написали — поздравили и сообщили, что шестой и седьмой курс будут заканчивать в Хогвартсе.

— Очень мило…

— Ты даже не представляешь, насколько… И нам надо серьёзно поговорить, Том. До меня дошли кое-какие слухи, и если бы только слухи… Но нет. У Джеки двое пропавших той ночью…

— А сколько всего?

— Не знаю, но похоже, немного — полиция работает, как обычно.

— Люди и по вполне обычным причинам пропадают, — напомнил Том. — Ты уверена?

— Джеки уверен — он учуял, не знаю уж, что именно — он так и не смог объяснить.

Том сжал переносицу пальцами и шёпотом выругался — ситуация была довольно странной и изрядно раздражающей…

— Кто исчез?

— Ник и Джимми.

Всё страньше и страньше, как говаривал один математик… Исчезнувших Том знал и абсолютно не жалел о них — более того, при случае сам бы избавился от этой парочки недоумков, откровенно мешавшей Джеки с полноценной легализацией. Но зачем они могли понадобиться Дикой Охоте?.. Дичь, по мнению Тома, из них получилась бы никудышная — если кто и был трусливее, чем они, так только сопляк Флетчер, которого ещё в Хогвартсе регулярно ловили и били за воровство. Непонятно было даже, как они вообще рискнули высунуться на улицу в такую ночь… Не повезло? Или…

Множество вопросов, ни одного внятного ответа — совсем не то, что надо, чтобы провести вечер с семьёй. И Том решил эти вопросы отложить — в конце концов, его самого Охота не тронула никак. Вечер с семьёй — значит, вечер с семьёй!

Что имел в виду Прюэтт, Том осознал самым отчётливым образом в первую же ночь… Но настроения это ему не испортило. Да, у Дэвида был свой собственный режим сна — но Глинда не жаловалась, а Том привык и не к такому. Конечно, это успеет их основательно достать… Но это, как ни крути, неизбежное зло, которое искупается всем остальным.

И потому настроение у Тома, когда он явился в Хогвартс, было приподнятым… В результате чего четвёртый курс Слизерина на первом уроке отправился на полосу препятствий. Что удивительно — без возражений и даже с удовольствием, чего, скорее, ожидаешь от гриффиндорцев. Видимо, решили, что надо соответствовать декану… ну или просто хотели поиграть в войнушку. Что, как подозревал Том, и было основным мотивом… Но какая разница, почему именно люди что-то делают, если они делают то, что надо? А уж если это нечто не только полезное, но и приятное, то совсем хорошо…

Приподнятое настроение продержалось до вечера — благо, ученики ничего не натворили. А вечером…

Бесхвостого Джеки в своём доме Том, в принципе, мог ожидать. А вот того, что он притащит с собой какую-то девчонку — уже с трудом… А он сделал именно это.

Девчонке было лет двадцать, не больше, была она рыжей, кареглазой и довольно симпатичной, а ещё почему-то нервничающей.

— Привет, — Глинда махнула рукой. — Познакомься — Кэролайн Риверс, моя секретарша, помощник и представитель. Похоже, девочка толковая, но уж очень стеснительная…

— Если ты на что-то намекаешь, то зря, — Том протянул руку:

— Томас Ридлл, рад встрече.

— Взаимно, — голос у девушки был с едва заметной хрипотцой, а глаза имели почти неразличимую желтизну… Ту самую, которую дают «забавные зельица» из Центральной Европы. До Войцеха или Канэ ей, конечно, пока далеко — но именно пока.

— Слушай, Бесхвостый, где ты её раскопал?

— Места знать надо, — ухмыльнулся оборотень. — А я знаю… И там тебе один поляк привет передаёт, если что.

Единственным поляком, которого знал Том, был Войцех, а наличие связи между оборотнями и ведьмаками — совсем не то, что можно оставить без внимания. Вообще говоря, это было странно, ибо оборотни регулярно попадали ведьмакам в прицел, но размышлять над этим не было ни времени, ни желания — сейчас важнее было другое.

— Я взяла с неё клятву, — Глинда, кажется, услышала его мысли. — Может, я и блондинка, но не настолько же, чтобы просто так принять на службу ведьмачку!

Кэролайн дёрнулась, собираясь что-то сказать Джеки, но тот уже смылся. Как всегда, когда от него пытались добиться объяснений…

— Ну что ж, — Том уселся в кресло, проводил взглядом умчавшуюся в детскую Глинду и сказал:

— Во-первых, садись, мы не на плацу. Во-вторых… Ладно, я не спрашиваю, что ты тут делаешь — в конце концов, это особой роли не играет — но как, чёрт возьми, ты связалась с оборотнями? Ну и в-третьих — пожалуйста, передай коллегам, что не надо охотиться на Дамблдора… пока, по крайней мере. Пока что он нужен…

— Я, конечно, могу передать… Но кому он нужен?

— Поскольку ты сквиб, тебя вряд ли заинтересует его палочка… А нужен он хотя бы мне. Под его прикрытием очень удобно заниматься кое-какими полезными делами, а потом он уже и сам по себе сойдёт со сцены.

— У вас тут что, заговор?

— Да нет, нормальный политический процесс, просто некоторые свою роль в нём неправильно оценивают… И всё-таки, как ты ухитрилась связаться с оборотнями, на которых вы обычно охотитесь?

— Нормальный политический процесс, — ведьмачка пожала плечами. — Ничего личного...