Томми Аткинс (джен)

— Или я чего-то не понимаю, или одно из двух, — изрёк Лавгуд, подняв повыше палочку.

— Что характерно, у меня точно такое же ощущение, — согласился Том, разглядывая конструкцию. — я, конечно, не археолог, но вот о таком раньше не слышал.

Браун же, присев рядом с находкой — человеческим скелетом, поверх которого были уложены лосиные рога, сдвинул один из них, поднёс палочку поближе, несколько секунд разглядывал непривычно массивный череп, а затем сообщил:

— Я тоже не археолог, но даже моих познаний хватает, чтобы понять — это неандерталец. И этот неандерталец, как я подозреваю, был магом — а вот что так анониму нашему тут не понравилось, я даже и не подозреваю…

— Возможно, с тех пор это место утратило свои аномальные свойства, — предположил Лавгуд, бродя по пещере, — а возможно, слухи о них умышленно распускали современники. Полюбуйтесь-ка на эти карикатуры — Несмотря на их грубость, Штатгальтер Вильгельм здесь вполне узнаваем.

Том оставил в покое неандертальца и подошёл поближе — действительно, на стене у входа имелось несколько рисунков, наглядно изображавших сношения протестантов и лично Вильгельма Оранского с нечистой силой.

— Так тут, оказывается, ещё и логово якобитов было, — хмыкнул Лавгуд. — Что ж, джентльмены, нам тут делать нечего… А вот кое-кому из моих друзей как раз работа и будет.

— Это кому же?

— Джоселин, ты её не знаешь. Магла, подруга моей жены и известный археолог, так что это явно к ней. Даже если не её специализация — расскажет, кому нужно. А пока, дорогие коллеги, не пропустить ли нам по стаканчику? Всё-таки, каникулы завтра заканчиваются…

В «Дырявом котле» было непривычно тихо. Старый Том куда-то уехал, оставив за себя старшего сына — тоже Тома, естественно. Парень, оделив гостей виски, застыл за стойкой, протирая стаканы… То есть, делая вид, а на самом деле зачарованно прислушиваясь к разговору…

Раскрыв атлас, Браун гипнотизировал карту Корнуолла, покрытую россыпью красных точек.

— Мне кажется, или здесь их действительно больше всего? — спросил он, наконец, отставив стопку.

— Пожалуй, — согласился Том. — И прошу заметить, что эти тотемы явно делались не оборотнями…

Знаков Альрабега их команда нашла уже больше сотни — но почти две трети этих тотемов было почти безобидными — насколько это вообще для такого возможно. А вот оставшаяся треть… Да, им поклонялись оборотни — и не только они — но не люди их создали, теперь Том в этом не сомневался. Собственно, это было ясно с самого начала, но кое-какие сомнения всё же оставались — а теперь развеялись и они. Тотемы были оружием сидов… И Альрабег был одним из них. Возможно даже — их вождём. И он же, по всей видимости, возглавлял Дикую Охоту…

А с ней Том абсолютно не желал связываться.

Первый школьный день нового года ожидаемо начался тихо — школьники отходили после праздников и пытались переключиться на рабочий режим… А вечером два первокурсника с Хаффлпафа побили Фаджа. Побили обстоятельно, как делали всё… И о причине конфликта все трое молчали. И неизвестно, чем бы это всё кончилось, если бы драчуны не попались Фарли, который разогнал их и оттащил к Тому.

— Поразительно! — изрёк Том. — Джентльмены, я всё же настоятельно рекомендую вам не молчать и поведать о причинах, которые свели вас в этом сражении. Dixi et animam levavi, как говорится… А ваше чистосердечное признание и столь же чистосердечное раскаяние может настроить меня в вашу пользу. Итак, юные джентльмены?..

Юные джентльмены молчали, прижимая лёд к разбитым носам.

— М-да, — продолжил Том. — Итак, пока мы ожидаем мистера Бири, я должен сделать одно замечание: вам прекрасно известно расположение теплиц и создаваемые ими возможности, но вы, как последние идиоты, сцепились в коридоре… и это обойдётся вашим факультетам в потерю пяти баллов. У вас есть возражения, Герберт?

— Ни малейших, — отозвался с порога Бири. — Вы что-нибудь узнали о причине этого безобразия?

— Ничего, — вздохнул Том. — Молчат, как маки в гестапо…

— Полагаю, здесь замешана дама, — заметил Бири. — Впрочем, это в нашем случае не имеет значения… И я, с вашего позволения, своих подопечных забираю.

— Конечно, — кивнул Том. — Баллы я снял, предупреждаю.

Мысли его сейчас были заняты другим… Он, в отличие от Бири, подозревал, за что досталось Фаджу — и это ему сильно не нравилось.

— Итак, Корнелиус, — Том прошёлся по кабинету, — я полагаю, что ты уже понял: я догадываюсь, что именно стало причиной этой драки… И мне это надоело. Одно дело — шутки, пусть даже неумные и откровенно злые, но совсем другое — твои выходки. Это уже не шутки… и я это терпеть не намерен. Я даже не спрашиваю, кого ты подставил на сей раз и что именно ты сделал — я прекрасно знаю, насколько это бесполезно, но выяснить это из… других источников будет несложно. Потом я решу, что с тобой делать, а до тех пор ты будешь оставаться в своей комнате и выходить только на занятия и за едой, а старосты присмотрят за тобой, чтобы ты не попытался опять поиграть в интриги. Ты меня понял?

— Да, сэр, — наклонил голову Фадж.

Том, разумеется, ему не поверил — малолетний интриган наверняка попытается обойти его распоряжение… Но старосты и их помощники со второго курса ему вряд ли это позволят. Есть, конечно, шанс, что не уследят… Но это вряд ли. Пока же стоит отловить Помону и выяснить, что произошло — если, конечно, она знает. А она почти наверняка знает — ни один слух или сплетня мимо неё ещё не прошёл. А тут даже не слух, тут самый настоящий скандал, да ещё и с участием хаффлпафцев — в таком случае Помона будет докапываться до истины, не смотря ни на что.

— Фадж? — Помона покосилась на Тома, но от избиения макивары не оторвалась. — Пытался издеваться над Амелией Боунс. Та ему велела проваливать, но он и не подумал, а вместо этого схватил её за мантию и рванул на себя со всей дури. Чуть с ног не сбил… Ну, Амелия пнула его по ноге — думаю, куда хотела, просто не дотянулась, растяжка у неё пока что так себе. Пнула, вывернулась, а тут наши ребята идут, ну и подошли помочь… А остальное вы и сами видели.

— Видел, — согласился Том. — А ты сама это видела?

— Не всё, но большую часть, — уточнила Помона. — По крайней мере, я видела, с чего началась драка.

— Уже много, — Том кивнул. — Если что-нибудь узнаешь — сразу иди ко мне, нигде не задерживаясь и ни с кем не обсуждая.

— Так точно, — кивнула Помона, извернулась и отпрыгнула от макивары. — Если что-нибудь случится, сразу к вам. И я ещё Минерву попрошу помочь — уж вдвоём-то мы тут хоть с кем справимся…

Никакого хвастовства в этом не было — подруги и по отдельности были опасны, а уж вдвоём их не смогли бы одолеть и большинство преподавателей — исключая самого Тома, Поттера… да и всё, пожалуй. Дамблдор или Коллинз, несмотря на немалую силу, всё же не были настоящими бойцами, а Тане не был преподавателем, да и он тоже мог не совладать с подругами, работающими вместе.

Зато теперь было ясно, что делать с Фаджем…

— Мистер Фадж! -Том остановился перед камином. — Спуститесь в гостиную!

Фадж под конвоем старосты спустился и подошёл к Тому, нервно оглядываясь — в гостиной сейчас собрался весь факультет.

— Корнелиус Фадж! — объявил Том. — За нападение на Амелию Боунс и нанесённые ей оскорбления вам выносится выговор с занесением в личное дело и назначаются отработки сроком на месяц. Также вы обязаны не позднее завтрашнего вечера принести извинения Амелии Боунс, причём сделать это публично. И, разумеется, о вашем поведении я поставлю в известность ваших родителей…

Том замолчал, разглядывая мальчишку — того перспективы явно не радовали. Правда, так и оставалось непонятным, сожалел он о своей глупости — или всего лишь о том, что попался. Пожалуй, последнее…

— И запомните, — добавил Том. — Вы имеете неплохой шанс вылететь из Хогвартса — впервые за сто с лишним лет. Мне почему-то кажется, что это совсем не та слава, которой вы хотите…

А вот это, кажется, проняло — по крайней мере, Фадж явно задумался. Что ж, остаётся надеяться, что он хотя бы станет осторожнее…

Вернувшись в кабинет, Том заправил бумагу в машинку, напечатал несколько строк и задумался. Корнелиус Фадж неприятно напоминал ему самого себя в этом возрасте — без той глухой злобы на весь мир, но зато с ещё более раздутым самомнением и амбициями, явно не соответствовавшими силе. Впрочем, сила в политике не так уж важна — даже у магов. Сила политика — в тех, кто стоит за ним, а не в заклинаниях… И похоже, что Фадж этого пока не понял, но уже догадывается. Это плохо — задатки политика у него есть. Это хорошо — их можно будет направить в нужное русло…

Когда-то и сам Том был почти таким же, мечтал о силе и власти, мечтал увидеть поверженных врагов у своих ног, заставить их заплатить за всё — но эти мечты сгинули на том самом мосту, что так и остался слишком далеко. Или же сбылись — смотря как считать. С джерри-то он расплатился сполна, власть — вот она, силы достаточно, чтобы потягаться с Фламелем… Только вот мечты теперь совсем другие. О чём может мечтать солдат, в конце концов?..

Отправить бы Фаджа на службу Короне, да только, к счастью, большой войны не предвидится… Правда, малых хватит. Вон, в Корее, похоже, скоро полыхнёт, да и в империи всё очень и очень шершаво… Найдётся, куда пристроить этого сопляка. Да и пора готовиться к занятиям — сегодня двойной урок у второго курса Гриффиндора, а сразу за ним пятый курс, который надо бы прогнать по вопросам экзамена… Да и второкурсникам не помешает проверку устроить.

— Леди и джентльмены, — Том прошёлся по классу. — Я, конечно, ожидал множество удивительных открытий… Но, признаться, такого я не ожидал. Это, леди и джентльмены, ужас нерождённого. Заметьте, я не задал ни одного вопроса, который не был бы разобран относительно недавно — но вы исхитрились завалить вообще всё… О, разумеется, кое-кто всё-таки сумел с этой задачей справиться, но подавляющее большинство — увы… А потому горе вам, ибо сейчас вы все будете бегать на стадионе, а один из вас будет зачитывать вслух учебник, ваша же задача — слушать и запоминать… Потому что я буду спрашивать, и тот кто не сможет правильно ответить, не только лишится баллов, но и возобновит увлекательный забег — по одному кругу за каждый неправильный ответ. Надеюсь, вы осознаёте, в каком положении оказался факультет благодаря вам? Вижу, что осознаёте… И ваши товарищи тоже это осознают. И, несомненно, донесут до вас всю глубину своего возмущения. Но это будет позже, а сейчас… На стадион бегом марш!

Гриффиндорцы рванули прочь из кабинета, на бегу накладывая друг на друга согревающие чары. Уже неплохо — слизеринцы бы ограничились только собой, так что можно добавить балл… Ну а дальше посмотрим.

Гриффиндорцы старательно изображали энтузиазм. И временами это у них даже получалось… Но на Тома не действовало — и он то и дело вылавливал кого-нибудь из бегунов и задавал вопрос — не то, чтобы каверзный, но требующий слушать, что говорят, а не просто бежать с умным видом. И гриффиндорцы старались — бежать по кругу за каждый неправильный ответ никто не хотел, а Том совмещал приятное с полезным — и заставлял школьников слушать и даже запоминать, и наслаждался ситуацией… И даже Дамблдор не смог испортить его настроение. Хотя и изрядно удивил, поскольку вместе с ним пришла Минерва.

— Так и знал, что найду вас здесь, Том. Уж простите, что отвлекаю, но появились кое-какие срочные дела, — Дамблдор вздохнул, — и ваше участие в них, к несчастью, необходимо… Ну, а Минерва, как я полагаю, вполне может проследить, чтобы её товарищи продолжали упражняться…

В этом он был прав — несмотря на всю свою безбашенность, Минерву Макгонагалл гриффиндорцы опасались. Её ещё с первого курса старались не злить, а уж теперь, когда она всерьёз занялась айкидо, откровенно побаивались…

— Что ж, моя ученица, вверяю их твоим заботам, — сказал Том, — и надеюсь, что по возвращении найду их целыми и невредимыми.

Гриффиндорцы в этом, похоже, сильно сомневались…

— Итак, Альбус, — спросил Том, когда они вышли со стадиона, — надеюсь, вы не хотите, чтобы я помог вам спрятать труп?..

— Уж лучше бы труп, чем это, — вздохнул Дамблдор. — От трупа я и сам бы избавился, но совладать с бумагами, изрядной части которых я просто не понимаю… Увы. Впрочем, увидите сами.

— Победитель Гриндевальда повержен бюрократией? — понимающе хмыкнул Том.

Картина начала проясняться — Корона решила поучаствовать в делах Хогвартса — на что имела полное право, пока дело касалось только контактов с маглами — и Дамблдору пришлось столкнуться со всей яростью канцелярского шторма. И тут его оставалось только пожалеть…

На самом деле всё оказалось гораздо хуже — и это стало очевидно в тот момент, когда Том увидел в кабинете Дамблдора здоровенного чёрного ворона. Ворон был из Тауэра — то есть, что бы ни прислали в Хогвартс, это было полностью официальным посланием правительства… То есть, гарантированным источником проблем.

— Собственно, вот, — Дамблдор хлопнул ладонью по изрядной толщины папке. — Как я понимаю, это ответ на наши планы обновления укреплений, но почему нельзя было просто утвердить всё?

— Потому что наши планы попали к инженерам, — отозвался Том. — А те, как и следовало ожидать, внесли в них немало изменений, которые предстоит утверждать уже нам… Но, к счастью, не нам предстоит заниматься их реализацией. Этим займутся инженеры… Так что привыкайте, Альбус — подобные документы отныне станут вашими частыми гостями.

— Да уж, — вздохнул Дамблдор, — как будто мне и наших бумаг мало…

— Всё было бы проще, если бы Диппет не развёл такой бардак, — поморщился Том, подписывая очередной документ. — Но он его развёл, а мы теперь вынуждены расхлёбывать. Впрочем, это поправимо… А вот реакция наших подопечных на это строительство меня, честно говоря, беспокоит. Уж если строительство пирса так привлекло их внимание, то что будет с более масштабными работами?.. Они же сорвут уроки… А если учесть, что в это дело неизбежно влезет Блэк, всё станет ещё хуже.

Дамблдор отчётливо представлял, что могут натворить в Хогсмиде несколько десятков моряков, а потому только вздохнул и посмотрел на Фоукса. Фоукс на хозяина не обратил ни малейшего внимания — он пристально следил, чтобы ворон не покушался на его кормушку… А у ворона, похоже, такие мысли были.

Наконец, всё было подписано, папка опечатана, уменьшена и отдана ворону, немедленно улетевшему — к немалому облегчению Фоукса, и Том, взглянув на часы, отправился в башню Гриффиндора. Урок всё равно закончился, так что на стадион идти незачем, а вот проверить, не зашибла ли кого-нибудь Минерва, стоило…

Как оказалось — нет, все целы, успели быстро привести себя в порядок и спешили на следующее занятие. У самого же Тома урока не было, и можно было спокойно заняться учебником…

Вот только в кабинете обнаружилась ван Хельсинг с солидной толщины фолиантом в руках.

— Немного неожиданно, — хмыкнул Том. — Надеюсь, вам не требуются мои специфические навыки?

— К счастью, нет, но я буду иметь в виду ваше предложение, — осклабилась Лидвин. — Скажите, Том, вы понимаете латынь?

— В общем, — Том пожал плечами. — Окажись я на месте Мартина Пэдуэя, объяснялся бы с большим трудом… но читаю куда лучше.

— Кто это?

— Один литературный герой, — пояснил Том. — Если хотите, могу принести почитать… Так что вы нашли?

— Читайте, я отметила, — ван Хельсинг положила фолиант на стол, Том нашёл отмеченное место и углубился в чтение…

«…Тогда поднял он копьё и, потрясая им, провозгласил: «Сокрушил ты одного идола, но не уйду я, покуда не сыщешь ты и не сокрушишь всех идолов, что я сотворил, их же число — две тьмы тем». Тогда святой Юлий воззвал к Господу и молвил: «Отступись, дух тьмы, ибо священна эта земля, и нет тебе пути сюда! Знаю я имя твоё, Альрабег, и велю тебе: отступись!», и названный снова воздел копьё, и тогда с ясного неба ударила молния и сбросила крест с крыши. Тогда воскликнул святой Юлиан: «Не ступить тебе, дух зла, более на землю и не знать покоя, но вечно стоять у врат Ада и сторожить их, чтобы не вырвались демоны и не погиб мир наш!», и тотчас же исчезли все всадники, словно и не было их, и с ними их псы, и лишь знак, ужасный и богохульный, что высечен был нечестивцем на воротах, остался, и всякого, кто видел его, поражал ужас…»

Том закрыл фолиант и сказал:

— Что ж, спасибо, Лидвин. Не знаю, насколько это окажется важным, но, во всяком случае, это подтверждает одну из гипотез — правда, довольно неприятную…

— Думаете, между тотемами и Дикой Охотой есть связь?

— Теперь это очевидно. Равно как и то, что на тотемы в своё время не поскупились…

— Знаете, Том, — ван Хельсинг положила книгу на стол, — мне кажется, что вопрос лежит совсем не в той плоскости, где мы ищем ответы.

Это изрядно отдавало Лавгудом — настолько, что Том мгновенно уверился: его ждёт такой коан, который и Гаутаме Будде вряд ли приходил в голову…

— И для начала, — продолжала тем временем ван Хельсинг, — я напомню, что об Охоте не слышали уже лет тридцать — О настоящей Дикой Охоте, как в тот день… И её не призывали больше трёхсот пятидесяти лет. Всё это связано… Но ничто из того, что мы видим, не является причиной — она где-то вне нашего поля зрения. И она влияет не только на магов, но и на маглов — ведь после большой войны так и не наступило затишье. Всё это звенья одной цепи, Том — но я не могу даже гадать, в чьих она руках. Да и есть ли эти руки — быть может, за всем стоит лишь природная стихия?

— Может быть… — задумчиво протянул Том. — С вашего позволения я, пожалуй, поделюсь этим с Лавгудом — если кто и оценит вашу идею по-настоящему, то только он.

— Вообще-то, это его идея, правда, очень старая, — ответила ван Хельсинг. — Неужели вы думаете, что я могла бы пройти мимо такого человека?

И еле слышно добавила:

— Если он вообще человек…