Томми Аткинс (джен)

Мюриэль Прюэтт, глава Попечительского совета, лично явившаяся в Хогвартс, поразила всех. Никаких причин для такого визита не наблюдалось, и это нервировало…

А Мюриэль, к тому же, добавляла напряжения, ничего не объясняя — как глава Попечительского совета, она имела полное право явиться в Хогвартс когда вздумается и заниматься, чем вздумается — в рамках закона, естественно… И активно этим правом пользовалась. Трудно сказать, нашёлся ли в школе хоть один уголок, куда она не успела бы заглянуть, кое-кто утверждал, что видел её одновременно в нескольких местах, а Том, решивший переждать суматоху в Тайной Комнате, воспользовавшись окном в расписании, выслушивал жалобы василиска на Мюриэль, устроившую в его логове бардак и суету.

Василиск не любил ни того, ни другого.

Суета закончилась лишь после уроков, когда все собрались в преподавательской — выслушать Мюриэль. Это несколько успокаивало — насколько Том её знал, для разгрома Мюриэль выбрала бы директорский кабинет, а то и Большой зал… Но всё равно ощущения были не самые радужные.

К счастью, самые мрачные подозрения были отброшены сходу — не успев даже сесть, Мюриэль объявила:

— А знаете, мне понравилось то, что я видела. Хогвартс, конечно, успел изрядно поменяться… Но это перемены к лучшему. Честно говоря, ни я, ни все остальные попечители такого не ожидали — особенно некоторые… Ладно, о них пока не будем — если что, ими займётся мой дорогой брат. Есть, конечно, и недостатки — но о них позже, тем более, что вы все и сами их прекрасно знаете, а пока что меня интересует, как вы видите дальнейшее существование Хогвартса?

— Ну, — ответствовал Дамблдор, — для начала нам бы этот год закончить без приключений и найти учителей — хотя бы для латыни, потому что двойная нагрузка — совсем не то, что мне хотелось бы видеть, а тем более — возлагать на кого-либо. К тому же, насколько мне известно, меврау ван Хельсинг планирует длительную исследовательскую экспедицию…

— И это надолго, — вставила Лидвин. — Подготовка займёт никак не меньше года, а скорее, даже двух-трёх, так что пока что можете на меня рассчитывать… И я бы предложила сделать изучение латыни обязательным — всё же это язык магии, вместе с древнегреческим и древним ивритом. Впрочем, это вопрос для Попечительского совета, а я всего лишь высказываю своё мнение.

— И оно будет принято к сведению, — заверила Мюриэль. — Ещё предложения?

— Английский! — заявил Том. — В Хогвартсе или отдельно, в какой-то начальной школе, но это необходимо. Многие ученики родным языком владеют отвратительно и делают совершенно нелепые ошибки, да ещё и в невероятных количествах. Причём даже те чистокровные, что могли бы нанять хорошего учителя, этого не делают… А о тех, у кого такой возможности нет, я даже не говорю. К окончанию Хогвартса положение более-менее исправляется, но именно что более-менее, и обычно как раз менее. А потом Министерству приходится тратить уйму времени, доучивая этих невежд…

— Не могу не согласиться, — вздохнул Слагхорн. — Положение действительно ужасающее…

— Это будет несколько сложнее, но тоже принято к сведению, — кивнула Мюриэль. — Правда, Министерство не захочет признавать эту проблему, но тут уж ничего не поделаешь — придётся… Что-нибудь ещё?

— Пожалуй, пока всё, — заметил Дамблдор с некоторым удивлением. — Даже деньги есть… Хотя, разумеется, бюджет у нас всё ещё недостаточный. Мы организовали в теплицах посадки некоторых ингредиентов на продажу… Но, как все понимают, прибыль они начнут приносить не завтра. Пока мы ещё даже не отбили вложения — но, в основном, потому, что слишком поздно спохватились. Весной займёмся по всем правилам… И, раз уж речь зашла о деньгах, не могу не отметить, что со следующего года мы расторгаем все контракты на поставку овощей в Хогвартс — этим будут заниматься местные фермеры.

— И эти жадные негодяи перестанут нам досаждать?! — обрадованно воскликнула Мюриэль. — Право же, Альбус, это замечательная новость! А как с остальной провизией?

— Пока по-старому, но мы над этим работаем, — заверил её Дамблдор. — Думаю, за пару лет максимум мы окончательно избавимся от всех этих жуликов… Тем более, что большая часть окрестных земель принадлежит Хогвартсу, вот только они, по большей части, заброшены. Так что, если у вас на примете есть люди, желающие арендовать или выкупить ферму, мы были бы вам весьма обязаны, если бы вы сообщили им о такой возможности…

А вот это уже было неожиданно — до недавнего времени Дамблдор вообще не задумывался о таких вещах. Не иначе, влияние Глинды… И это хорошо, потому как без доли во всех этих проектах она не останется — и доля может оказаться гораздо больше, чем Дамблдор полагает: даже абсолютно законными методами в бухгалтерии можно было добиться потрясающих результатов, а уж вести дела Глинда Риддл умела отлично.

Мюриэль новостям определённо обрадовалась — ещё бы, речь шла об экономии, и немаленькой, а попечители вовсе не горели желанием расставаться с деньгами.

— Что ж, леди и джентльмены, — продолжила Мюриэль, — а теперь о грустном…

Перечень найденных ей недоделок и проблем оказался не слишком велик, и почти все они решались даже силами самих учеников, максимум — преподавателем за пару взмахов палочки и большого внимания не заслуживали. Разумеется, не найти ничего было просто нельзя — иначе какая же это инспекция?.. Но только после этого все окончательно поняли — пронесло. И Дамблдор, проводив Мюриэль, вернулся, тяжело вздохнул и сказал:

— На сей раз нам повезло — нас не собирались топить…

Возмущённая инспекцией школьная жизнь вскоре вернулась в привычное русло, за пределами школы тоже не происходило ничего, что могло бы коснуться Тома, и он позволил себе расслабиться. Совершенно напрасно, поскольку реальность тут же этим воспользовалась…

И сделала это воскресным утром, когда Том меньше всего ожидал чего-то подобного. Но приказ Прюэтта собрать всех, кто работал с тотемами и похищением детей, причём немедленно, выполнил.

— Вот, полюбуйтесь, — Прюэтт бросил на стол письмо. — Как будто нарочно…

Прочитав письмо, Том присвистнул и протянул его Лавгуду — с командиром он был согласен полностью, но мнение Лавгуда услышать тоже хотелось. Потому что история была та ещё…

В Лозере французские авроры положили стаю оборотней, готовивших какой-то ритуал. Само по себе та ещё новость — но было две детали, которые Тома особенно насторожили. И не только его…

— Лозер, говорите, — протянул Лавгуд. — Совпадение? Не верю, уж простите. Да и копьё…

— Там ещё и копьё? — осведомилась Глинда.

— Ага, — подтвердил Том. — и копьё это местные описывают как-то очень уж расплывчато. Не нравится мне это… И сильно.

— С копьём всё понятно, но что не так с местом? — удивился Браун. — Что такого есть в Лозере?

— Не знаю, — задумчиво протянул Том. — Но дело в том, что когда-то эта провинция называлась Жеводан…

Историю Зверя маги знали лучше маглов, и такое совпадение было очень подозрительным — в отличие от копья, которое явно было не тем. Конечно, настоящий франкский дротик-ангон, некогда добротно зачарованный — это неплохо само по себе, но явно не то, что требовалось для ритуала… Хотя и было бы неплохо на него взглянуть самому — доверять в таком деле можно очень и очень немногим. Лавгудам, например — как раз благодаря их странному мышлению. Копьё Судьбы, даже если оно и не столь могущественно, как о нём говорят — не та вещь, которой стоит хвастаться…

— Что ж, концов мы теперь не найдём, — вздохнул Лавгуд. — Не могу сказать, что меня это удивляет… Но до некоторой степени радует. Концов не найдём не только мы, но теперь никто не найдёт и начала — а это гораздо лучше…

— Может быть, что-то всё-таки удастся найти? — спросил Прюэтт, не желавший получить нераскрытое дело.

— Может быть всё, что быть может, — ответил на это Лавгуд, — а может ли быть то, что не могло бы не быть?..

— В рот мне ноги… — выдохнул Прюэтт.

— Джентльмены, — неожиданно выступил Слагхорн, — поверьте интуиции старого чернокнижника: ничего не закончилось. Мы ещё услышим об этом — может, не скоро, но услышим…

— Вот тогда дело из архива и поднимут, — заметил Браун. — Вы же знаете, как оно всё работает… А пока что, думается нам стоит выпить. Чуть-чуть…

На этом потрясения закончились, однако расслабляться Том не собирался — даже если мироздание не планировало на ближайшее время никаких сюрпризов, оставались инженеры… Хотя и их, пожалуй, можно будет привлечь к учёбе — пусть расскажут и покажут, какие чары используются строителями, а заодно и коротко пройдутся по фортификации — а что, тоже ведь защита от тёмных сил. Да и, может, будет меньше придурков, помчавшихся таращиться на магловскую технику… Хотя вот уж это вряд ли — придурков всегда слишком много, даже если он один. А он один не будет…

С размышлений о придурках-школьника Том как-то незаметно переключился на Пивза. Пивз требовался в качестве учебного пособия, но приобретать оное качество он решительно не желал, несмотря ни на какие уговоры Тома и намёки, что именно этим ему и придётся заняться — не тушкой, так чучелом.

Проблема ещё была в том, что Пивз абсолютно ни черта не боялся и ни в чём не нуждался, а убеждение на эту сволочь не действовало, и что делать, Том пока не представлял… И, так ничего и не решив, отправился на урок.

Первый курс Гриффиндора — это диагноз даже на общем гриффиндорском фоне. Эту простую истину Том усвоил сразу же, и даже успел с ней смириться… Но драка прямо на уроке выходила за все мыслимые рамки. Драка гриффиндорцев с хаффлпафцами выходила даже за немыслимые рамки, а уж то, что Том не заметил её начала, и вовсе было абсурдом…

Но именно это и случилось.

Разумеется, Том немедленно разогнал драчунов, среди которых, разумеется, оказались оба Майкла, и попытался выяснить, в чём дело, раз уж урок всё равно сорван.

И вот тут всё и застряло, поскольку признаваться не желал никто. Оба первых курса сидели за партами, поедали преданными взглядами учителя — и молчали…

— Что ж, леди и джентльмены, — объявил Том, когда молчание ему надоело, — у вас есть выбор: либо вы так или иначе выдаёте зачинщиков драки — и лучше бы им признаться самим — или же пострадают все и сразу.

Ученики продолжали преданно таращиться.

— Что ж, верность товарищам — похвальное качество, — Том прошёлся по классу, разглядывая учеников, — хотя в этом случае — неблагоразумное… Что ж, если вы намерены молчать и дальше — вы свой выбор сделали. Встать! Шагом марш!

— Томас? — Ичиго явно не был удивлён. — Я могу чем-то помочь?

— Ну, если на ближайший час уступите додзё мне, этого будет достаточно, — ответил Том. — этим балбесам определённо требуется практическое занятие, а погода не подходит для упражнений на свежем воздухе.

— Разумеется, — Ичиго наклонил голову, — всё равно до конца занятий никто из учеников не придёт…

Назначая наказание — что солдатам, что школьникам — Том исходил из двух постулатов: наказание должно быть во-первых, неприятным или хотя бы выматывающим, а во-вторых — полезным. Разнообразные тренировки обоим требованиям соответствовали полностью…

— Итак, леди и джентльмены, — начал Том, прохаживаясь вдоль неровного строя, — поскольку вы сегодня определённо оказались не готовы к умственному труду, займёмся физическим. Как вы, смею надеяться, понимаете, палочка — ваше оружие. Но даже самое лучшее оружие ничем вам не поможет, если вы не сможете им воспользоваться… То есть, применительно к нашему случаю — не сможете быстро извлечь палочку. Действительно быстро, к примеру, вот так.

Быстрое извлечение оружия Том отработал ещё в войну, тренировки не забрасывал, да к тому же ещё и воспользовался магией — так что, разумеется, никто не заметил, как палочка оказалась у него в руке.

— Вот так, — объявил Том, убрав палочку в чехол. — Это — то, к чему вы должны стремиться. Но начнём с малого — встаньте так, чтобы не задеть друг друга, и достаньте ваши палочки.

Шебуршание и шевеление. Восемьдесят одна секунда шебуршания и шевеления — время Том засёк. Ичиго, занимавшийся каллиграфией, оторвался от свитка, тяжело вздохнул, отложил кисть и принялся медитировать. Том его отлично понимал… Но примеру последовать не мог.

— Полторы минуты, — объявил он. — Восемьдесят одна секунда, если угодно точности, но эти девять секунд не облегчат вашу участь. Палочки убрать! Палочки достать!

Так Том и гонял первокурсников до самого звонка — разумеется, ничего серьёзного не добившись, но многое ли можно сделать всего за час? Иногда немало — но не тогда, когда нужно всего лишь набить руку.

— Что ж, как говорят соотечественники Ичиго-сэмпая, путь в тысячу миль начинается с первого шага, — подвёл Том итог занятия. — Шаг этот вы сделали… И теперь ваша задача — не останавливаться. Продолжайте упражняться сами, при любой возможности, а позже я покажу и другие приёмы… И не забывайте главное — всё, что я сейчас сказал, относится к магии вообще. Постоянная тренировка, использование магии каждый раз, когда есть такая возможность, но не просто повторение заученных движений и слов, а понимание и творческий подход — и даже те, кого природа обделила силой, станут искусными магами.

На «творческом подходе» Том едва не скривился — этот подход обожали на Рейвенкло, и порождаемые им идеи почти всегда оказывались разрушительными… Исключая те случаи, когда они оказывались крайне разрушительными, конечно. Гриффиндорская тяга к творчеству была далеко не столь сильной, но это прекрасно компенсировалось их общей энергичностью, а также нежной и трогательной любовью к взрывам… И Том в очередной раз пытался направить эту энергию в мирное русло. Насколько успешно? Ну, будущее покажет, да и, возможно, гриффиндорцев удастся заинтересовать учёбой…

Хаффлпаф в этом отношении был куда более непредсказуем — никто и никогда не мог быть уверен, какие мысли таятся в барсучьих головах, пока они внезапно не реализовывались…

Появлению Помоны в кабинете Том ничуть не удивился — только кивнул на шкаф в углу, где, как раз на такой случай, стояла коробка с пончиками.

— Итак?..

— Сэмпай, а правду говорят, что в Хогвартсе иврит учить будут?

Том даже слегка растерялся — и от формы, и от содержания. Ладно, японские слова были вполне ожидаемы — Помона не могла не нахвататься всякого от учителя, хотя уж в свой адрес Том такого не ожидал… Но вот как промелькнувшее в разговоре с Мюриэль предложение стало известно школьникам? То есть, конечно, никто его не скрывал — но вряд ли пересказывал всем и каждому, да и забыли про него уже наверняка…

— И кто тебе это сказал?

— Вы не думайте, сэр, я не поэтому спрашиваю!.. — тут же открестилась неизвестно от чего Помона. — Просто мой папа дружит с мистером Шафиком, а у него есть знакомый раввин, он вроде сквиб, но может по-еврейски колдовать. Можно его попросить, чтобы он иврит преподавал. Только он всем говорит «гойше коп»… Сэмпай, а вы не знаете, что это значит?

-Гойше копф, — машинально поправил Том, — «Голова гоя», то есть дурак или как-то так. Так вот, идея такая была, а ещё древнегреческий — без них и без латыни в магии делать нечего — но не всё же сразу…

— А я знаю древнегреческий, меня мама научила, — сообщила Помона, — только не классический, а койне.

Любопытно… Насколько Том знал, в школах изучали диалект древних Афин, а не арго греческих моряков — но вряд ли это что-то значило. Однако заметку в памяти Том сделал — кто знает, когда и что может пригодиться.

— Знаешь, если у нас введут иврит, ваш знакомый будет первым, к кому я обращусь, — подвёл Том итог. — И с Шафиком я поговорю — надо же знать, что там за человек…

О том, что раввином он займётся в любом случае, Том говорить не стал — такой человек всегда пригодится, и даже если кто-то из коллег уже вёл с ним дела — ничего страшного, поделятся.

Распрощавшись с Помоной, Том принялся за проверку работ. Но минут через десять его снова отвлекли — на сей раз Макгонагалл. Минерва неведомо зачем привела братца — по идее, если бы тот что-то натворил, тащить его надо было к декану…

— Что случилось? — осведомился Том.

— Мой брат на каникулах купил одну вещь, но только сейчас удосужился её как следует рассмотреть, — вздохнула Минерва, — а я убедила его показать это вам.

Малькольм положил на стол глиняную флейту-окарину… Или нечто, на неё похожее. Немного неправильная полусфера с двумя разного размера отверстиями, изрядно потёртая… Но самое главное — украшенная довольно длинной рунической надписью.

Абсолютно незнакомой надписью — таких рун Том не видел никогда.

— Если ты её принесла из-за рун, то я их прочитать не могу, — вздохнул Том. — Я вообще такое вижу первый раз в жизни. Но зато я знаю того, кто может помочь. И если он сейчас на месте…

Лавгуд оказался на месте и немедленно вылез из камина. Минерва впечатлилась, Малькольм — тем более… А Том уже подзабыл, как действует на свежего человека аура лёгкого безумия, всегда сопровождавшая Лавгудов. Неужели он сам точно так же глупо выглядел в их первую встречу?..

Лавгуд же, покончив с приветствиями, повертел в руках окарину, сыграл несколько тактов и сообщил:

— Этот инструмент в Центральной Азии именуется чопо чоор… Хотя конкретно этот, несомненно, нечто особенное. Эти руны… Неудивительно, что вы их не узнали — это письмо древних тюрок, тогда ещё живших в Сибири. И написано здесь, если я не ошибаюсь… Хм… «Меж зверем и человеком истина».

Том дёрнулся, услышав эту фразу. Встал, снял с полки одну из книг, открыл и прочитал:

— Так Ги был убит маглами, однако и после смерти остался в зверином облике, так что маглы ничего не узнали. Шевалье де Бомон и шевалье Делакур по указанию Его Величества осмотрели дом Ги, однако не нашли ни волшебной палочки, ни иных волшебных предметов, но только рондель восьми дюймов величиной, на коем изображена волчья голова и сделана надпись: «Между зверем и человеком истина».

— Знаешь, братец, — протянула Минерва, — похоже, ты на самом деле вляпался…