Палочка для Рой (джен)

— Видели, что она с Найджелом сделала? — спросил Томас.

Он вспотел, несмотря на хлещущий в лицо ветер.

Это было словно ночной кошмар.

«Плёвая работёнка» — уверяли их. Подлететь к поезду, детишек, которых им предстояло убить, заставили сидеть в последнем вагоне. Проскользнуть внутрь, убить, выбраться наружу. Легко, словно золотой отобрать у лукотруса. Лукотрусам же плевать на золото...

Работёнка вся под чарами хамелеона, и никто даже не узнает, что они там были, пока Поттера и Тéррор не найдут мёртвыми.

Они бы оставили послание всей Магической Британии. Мальчик-Который-Выжил был талисманом, символом надежды для масс. Убить его — и люди поймут, что надежды нет. Что есть только подчинение или смерть.

Даже более того, Хогвартс-Экспресс считался священной землей. Смерти, случившиеся в поезде, шокировали бы людей. Это напомнило бы им, что их собственные дети в опасности. И если Хогвартс, самое безопасное место во всей Магической Британии, не мог защитить их детей, то никто не был в безопасности, даже в своих собственных домах.

Конечно, лучшие волшебники смогли бы защитить свои дома чарами Фиделиус, но те были очень сложны, и редкий волшебник оказывался достаточно умел, чтобы суметь их исполнить. Не говоря уже о том, что даже если бы они и правда защитили свои дома, то прятаться в них они смогли бы только ограниченное время. Рано или поздно им бы пришлось выйти наружу за едой.

Копирование еды работало прекрасно, но оно не сохраняло оригинал навсегда. Еда старела и гнила, а магия, сохраняющая еду, всё ещё находилась в зародыше.

Убийство двух первогодок должно быть прогулочной задачей для одного Пожирателя Смерти. Вместо этого Тёмный Лорд послал шестерых. Остальных он отправил отвлекать авроров на вокзале, так что шестерых их должно было хватить с лихвой.

Вместо этого их поджидала Лоточница, и она оказалась настоящим кошмаром. Они сумели сбежать практически невредимыми, благодаря хорошим щитам и быстрым рефлексам, но Тéррор оправдала своё прозвище, убив Найджела, пока они смотрели в другую сторону.

— Заткнись, — ответил Юрген. — Они просто детишки, ученики Хогвартса. Рано или поздно они облажаются. Применят магию — и они наши.

У них были агенты в Отделе Надзора; как только будет отправлена сова с жалобой об использовании магии, они наконец-то смогут оставить в прошлом весь этот хаос.

К счастью, авроры не могли аппарировать в места, которые не могли хорошо представить, так что где бы они, в конечном итоге, ни убили детей, пройдет какое-то время, прежде чем гаврики туда доберутся. К несчастью, это также означало, что они не могли просто аппарировать к Тéррор и убить её за то, что она сделала с Найджелом. Там было так много крови… Найджел соскользнул под колёса поезда, и в тот момент он был всё ещё жив.

А ещё взгляд Тéррор не был взглядом человека. Она пристально смотрела на них, словно могла видеть их сквозь чары хамелеона, и в её глазах не было ни намека на шок или ужас от того, что она сделала. Она убила чистокровного так же легко, как сам Томас мог бы убить насекомое. Убийство совсем её не взволновало. Словно она вообще не осознавала, что настоящими людьми были только чистокровные.

— Как, сука, они проскочили мимо нас? — спросил Джеральд. — Оставляли же наблюдателей. Я прошёл через весь этот грёбаный поезд, и мы ничего не видели.

— Не имеет значения. Мы достанем их, а потом Тёмный Лорд наградит и нас, и семью Найджела, — ответил Юрген. — Ох, мы заставим их заплатить.

Томас вздрогнул. Юрген был одним из тех, кто любит играть со своими жертвами. Его родители приехали из Германии, и там он научился страшным вещам, из-за чего Томас его боялся. Он не боялся убийства, его беспокоило то, что происходило до них. Убивающее Проклятие было милосерднее. Оно убивало без боли, мгновенно. Томас никогда не любил применять Круциатус, как некоторые из его коллег. Неважно, что натворили маглорожденные, лучше уложить их милосердно, чем пытать. Мир без них станет лучше, но никто никогда не говорил, что необходимо при этом быть жестоким.

Юрген вытащил осколок зеркала и уставился в него.

— Совы отправлены, — сказал он. — Скоро пролетят мимо нас.

«Скоро» — понятие растяжимое, особенно по отношению к совам. Некоторые, казалось, особо не спешили, тогда как другие появлялись в точке назначения быстрее, чем это было возможно, учитывая видимую скорость их полёта.

Следующие тридцать минут они провели, паря на месте, погружённые в собственные мысли. Томас не осмеливался много разговаривать — свободомыслие не особенно ценилось среди Пожирателей Смерти, разумеется, если ты не был богатым чистокровкой. Бедным родственникам, вроде него, иногда приходилось кланяться и расшаркиваться.

Несмотря на то, что Юрген не был чистокровным британцем, он показал себя достаточно жёстким и эффективным в делах, за что ему поручили ранг повыше в организации. Дураков он не терпел.

Никто из вышестоящих их не терпел. Никогда не хотелось бы ляпнуть такое, что недоброжелатель мог донести до вышестоящих. Мир вокруг был беспощаден, и единственным преимуществом присоединения к Пожирателям Смерти было то, что ты становился частью чего-то большего.

Это означало шанс на изменение мира, который был глубоко и ужасно неправилен большую часть его жизни.

У большинства юных волшебников не было мизерного шанса в теперешнем мире, кроме тех, которые происходили из самых лучших семей. У волшебников постарше были все хлебные должности, и то, что они оставались здоровыми и бодрыми до самой смерти, означало, что они занимали свои места десятилетиями... некоторые даже сотню лет или больше.

Томас слышал, что маглы были настолько короткоживущими, что вся их карьера целиком заканчивалась за тридцать-сорок лет. В таком мире у молодежи был шанс, особенно из-за того, что маглы всё время болели и умирали почти без всякой причины.

Но в мире, в котором жил он, было трудно получить значимую работу, и ещё труднее продвинуться по службе, так как люди наверху почти никогда не выходили в отставку и не умирали. На каждую хорошую работу имелась очередь поджидающих волшебников, и на каждого получившего приходилась дюжина вынужденных жить словно бедняки, принуждённых выкарабкиваться только за счёт своей магии.

Жить бедным чистокровкой было очень трудно. Теперь, когда маглорожденные считали, что заслуживают свою долю хороших профессий, всё стало еще труднее. Хуже того, маглорожденные были готовы работать за такую зарплату, на которую ни один чистокровный никогда бы ни согласился.

Это снизило зарплаты для всех.

И хуже всего — грязнокровкам предоставлялись преимущества, вроде полного обучения в Хогвартсе, за которое большинство из них даже не платило. Они паразитировали на тех, кто тяжко трудился, на честных гражданах, и ничего не отдавали взамен.

Обнаружив, что он не единственный, кто так думает, Томас вздохнул с облегчением. С Пожирателями Смерти он нашёл сообщество людей, которые видели опасность там же, где и он сам.

Он не хотел убивать людей, по крайней мере поначалу, но в конце концов Томас понял, почему это было необходимо.

Маглорожденные были чумой их мира, гангреной, которая не остановится, пока не пожрёт всё до последнего лоскуточка и не уничтожит всё хорошее и значимое.

Если маглорожденных не остановить сейчас, то каждый волшебник будет жить в крошечном магловском доме, выглядящем в точности так же, как и любой другой магловский дом. Все маглы были рабами какого-то «тело-вешанья»⁽¹⁾, которое их гипнотизировало и превращало в жирдяев.

Маглы ели дерьмовую пищу и жили говенную жизнь. И если маглорожденным удалось бы переделать всё по-своему, то житьё волшебников ещё бы ухудшилось. Маглорожденные уничтожили бы всё, что делало волшебный мир великим.

Томас слышал, что некоторые из грязнокровок даже жили наполовину в магловском мире. Но волшебник мог жить там, как король, если его не волновал Статут Секретности. Копировать вещи и затем продавать их маглам, и жить припеваючи на выручку. Грязнокровки отбирали деньги у честных, усердно трудящихся волшебных магазинов, и отдавали их вонючим маглам, у которых, как известно, даже души нет.

Нечистокровным плевать, что в мире шесть или семь миллиардов маглов, которые с радостью начнут убивать любого волшебника: мужчину, женщину, ребёнка, как только поймут, что волшебники существуют.

Только существа с душами могли творить магию, и даже среди них имелась иерархия.

Маглорожденные были плохи в магии, из-за того что у них была лишь крупица души. Ходили слухи, что маглорожденные получали свои силы, украв их у детей волшебников. В последнее время рождалось всё больше и больше сквибов — и это было вполне правдивым доказательством для Томаса, что слухи обоснованны.

Он не был уверен, что создания вроде домашних эльфов и гоблинов обладают полноценными душами. А если обладают, то почему бы не разрешить им использовать палочки? И раз палочку им не разрешали — значит, они были опасны, и им нельзя было доверять.

Вычищая грязную кровь, Пожиратели Смерти выполняли работу за Бога, а убийство отродья Поттеров было частью этой работы. Убийство Тéррор было просто дополнительным бонусом.

Держать такое, как она, в школе с нормальными чистокровными детьми было не просто оскорблением правил приличия, но и постоянной опасностью. Она начала с избиения кучи парней, а теперь убила ребёнка, отца которого Томас знал.

Эйвери предложил награду тому, кто убьёт её, размером в половину того, что давали за голову Поттера.

Поттер был единственным, кто стоял между Тёмным Лордом и возвращением Магической Британии к своим истокам. Жалко, что он должен умереть. В том даже не было его вины, и по всем сведениям Поттер был довольно приличным ребёнком. Конечно, он был полукровкой, и это означало, что он не так хорош, как полноценный человек, но некоторые полукровки были не так уж и плохи.

Это Магическая Британия была виновата, что превратила его в символ и выставила против Тёмного Лорда. Людям стоило бы думать, что к чему.

Девчонка — совсем другое дело. Вот против её убийства Томас ничего не имел. Она резала Найджела — и в её глазах не было и следа души, только ненависть и гнев.

— Вон она, — крикнул Юрген.

Сова пролетела мимо, не обращая на них внимания, устремляясь прямо к своей цели. Томас ощутил нарастающее возбуждение и влился в построение.

Они нырнули вниз, полетели среди деревьев. Лесной покров здесь был редковат, и летелось легко, потому лететь над кронами деревьев не было смысла, да и тогда они никогда бы не заметили, куда летела сова.

Это задание позволит ему наконец-то пробиться наверх. Его заслуги признают, и это означало улучшения в будущем. Как только Тёмный Лорд захватит власть — он сможет ходить с важным видом, обладая всей полнотой власти, а не...

Внезапно прямо перед ним брызнула кровища.

Тело Юргена летело к земле, а его голова падала отдельно. Кровь фонтанировала из его шеи, так как сердце его быстро билось в последние несколько мгновений перед смертью.

Томас дёрнул метлу в сторону, и едва сам сумел избежать обезглавливания. Он завис в воздухе и прищурился, увидев штуку, которая убила Юргена. Она выглядела как паутина, но, кажется, была сделана из металла бритвенной остроты. В тусклом свете она блестела тоненькой полоской серебра, но теперь, когда с неё капала кровь, Томас отчетливо видел это странное плетение.

Остальные отскочили вверх, сумев избежать столкновения, но некоторые были очень близки к смертельной черте.

Их осталось четверо.

— Какого чёрта? — закричал Сэмюэл.

Томас вскинул палочку, и она засияла так ярко, насколько это было в его силах. На секунду он был ослеплён светом, а затем увидел детали. Теперь, оглядываясь, они видели, что весь лес вокруг был заткан паутиной. Она едва сверкала в лучах закатного солнца.

С той стороны, с которой они прилетели, ничего не было, а лес перед ними был покрыт тонкими линиями паутины. Не было возможности пролететь сквозь них, не поранившись — только взлетев над кронами, а ниже всё было забито подлеском.

Было ли это какой-то дьявольской ловушкой, установленной Грюмом? Если дело было в этом, авроры уже должны были аппарировать им навстречу. Они потеряли двоих, и потеря ещё кого-нибудь буд...

Из плотного подлеска ударил луч, и Сэмюэл взорвался брызгами крови, плоти и кровавого месива.

Томас немедленно установил щиты. К чёрту, они бессильны против Убивающего Проклятия, а все же знают, что в девчонке хватит ненависти на Аваду, так что он нырнул вниз. Остальные двое Пожирателей сделали то же самое, но один из них, малознакомый Томасу юнец, сдал назад и запутался в нитях, которых позади ещё мгновение назад не было.

Паренек уронил палочку, его тело упало, ноги задергались, ещё миг — и шея сломалась. Его тело конвульсивно трепыхалось, а лицо побагровело от нехватки кислорода.

Томас ударил режущим заклинанием, и тело паренька рухнуло, но Томас понимал, что уже слишком поздно. Одно лишь падение, скорее всего, убьёт парня; они зависли на высоте где-то десяти метров, а на лесную почву никто не накладывал чар, смягчающих падение, как на квиддичное поле.

Остались только Томас и Малькольм. Когда над его головой пролетел луч заклинания, Томас долбанул в ответ убивающим проклятием, целясь в место в подлеске, из которого вылетел луч, но там было много листьев и веток. Хотя убивающее проклятье прорезало щиты, словно нож масло, в условиях чащи леса оно не очень подходило.

Вместо убивающего он отправил в подлесок взрывное проклятие. Если повезёт, удастся её убить, и затем он легко разберётся с отродьем Поттеров.

Вернуться, не убив хоть одного из них и потеряв четырёх напарников, означало пытку, которая будет длиться часами. Тёмный Лорд уже был убеждён, что в рядах затесался «крот», и возвращение с пустыми руками не принесёт Томасу ничего хорошего.

Томас аппарировал на лесную подстилку в то же время, когда услышал крики сверху. Тело Джеральда тяжело шлёпнулось рядом, и Томас осознал, что что-то случилось с глазами напарника. Выглядело всё так, словно он был зажален тысячами насекомых, из-за чего его глаза практически взорвались.

Что за проклятие она использовала, чтобы сотворить такое?

Язык Джеральда распух, и выглядело всё так, словно он уже задыхался, когда упал с метлы.

Девочка вообще не могла быть девочкой. Она была как Лоточница — нечеловеческое отродье. Она была ловушкой, которую расставил Грюм, и даже если его будут пытать часами — это всё равно будет лучше, чем то, что девчонка приготовила для него.

Без осторожности не было бы и доблести.

Девчонка могла прятаться где угодно в лесу, и атака пришла бы оттуда, откуда он меньше всего её ожидал.

Схватив метлу, Томас скривился. Его будут пытать, но вернуться и рассказать Тёмному Лорду было лучшим вариантом из двух имеющихся.

Он не собирался умирать здесь, не от рук какой-то нетраханой грязнокровки.

Томас собрался с духом.

Он ощутил укол в руке, которой он держал палочку. Глянув вниз, он увидел, что на руку приземлилась пчела. Он попытался стряхнуть её и снова собраться с духом, но ощутил ещё один укол и затем ещё один.

Оглядевшись, он увидел, как снизу поднимается огромный рой. Тёмный и плотный, он выглядел словно море. Через секунду рой поглотил бы его, и Томас ощутил приступ паники.

Ему следовало аппарировать, но вместо этого он взмыл прямо вверх, в кроны деревьев над головой. Только долететь, подняться над деревьями, и тогда Тéррор не сможет его разглядеть, и он аппарирует домой.

Что-то налетело на него и стащило с метлы.

Падение было внезапным, и мгновение спустя он летел камнем вниз в гуще роя. Мир вокруг стал хаотично тёмным, Томас не слышал и не видел. Он ощущал, как жалят его глаза и руки, и как насекомые заползают в рот.

Задыхаясь, он не мог сосредоточиться настолько, чтобы аппарировать, особенно без своей палочки.

Куда же подевалась его палочка, и где...

И тут он ударился о землю, всё потемнело на мгновение. Он потерял сознание, но затем очнулся от невероятной боли. У него были сломаны кости. Он и раньше их ломал во время квиддича, но никогда так много, и сейчас он не чувствовал поясницы.

Над ним стояла тень. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это девчонка. Она била по лежащим телам взрывным заклинанием, уничтожая их одно за другим. Но зачем? Все узнают, что она натворила. Значит, дело было не в попытке сокрытия.

От них ведь не останется ничего, что помогло бы понять случившееся.

Когда она приблизилась к Томасу, он осознал, что она вообще не ребёнок. Это был демон.

Насекомые ползали по ней везде, даже по лицу. Когда она уставилась на него сверху вниз, насекомые закрыли всё её лицо, за исключением глаз, которые сверкали тусклыми бликами.

Она, кажется, вообще не осознавала, что он ещё жив. Он попытался вскрикнуть, когда она подняла палочку.

Всё было тщетно. Мир погрузился во тьму.

1) В оригинале «Tellyvision» — исковерканное слово «television» — «телевидение».

Вернуться к тексту