Эффект Клейна (джен)

Нормандия спроецировала картинку с внешних датчиков на переднюю полусферу мостика. Впечатляло. Яркий, фиолетово-красно-оранжевый космос вокруг, бусина станции «Арктур», прошедшая мимо с лихим разворотом крейсер из сторожевой эскадры ретранслятора, и сам Арктур ярко-оранжевой точкой сияющий на отметке сорок градусов.

Наш корабль сразу же взяла курс на станцию, только фыркнув на выкрутасы скучающей крейсерки. Прям морская волчица, прибывшая с рейда. До станции мы добрались минут за десять, втопив по полной — режим двигателей было прекрасно слышно. Рядом со станцией «дрейфовали» около тридцати туманниц, две из которых были просто гигантских размеров. Мы явно сближались с одной из них — почти черной с фиолетовыми огнями и огромной, метров, наверное, тридцать в поперечнике, эмблемой на борту, переливавшейся все тем же фиолетовым светом. Сигарообразный изящно-стремительный корпус, какие-то небольшие надстройки, турели орудий, ряд светящихся белым огоньков прямо под надстройкой — иллюминаторы?!

Нормандия подошла почти вплотную, четко отработала двигателями и замерла, вися в пространстве рядом с флагманом. В том, что вот эта двухкилометровая махина — Линейный Звездный Крейсер «Конго», я уже и не сомневался. Battlecruiser, блин, operational! Я вычитал, что «Путь Предназначения» азари ушел от Цитадели, когда Конго пришла к ней топать ножкой на Совет по поводу агрессии турианцев. Готов поставить свое жалование на то, что история повторится и на этот раз.

— Прибыли, — нарушила почти благоговейную тишину Нормандия. — Все офицеры, а также СПЕКТР должны прибыть на борт Конго. На сбор — десять минут, челнок будет ждать на нижней палубе.

И затем уже на все помещения девочка объявила:

— Уважаемая комиссия, ваш транспорт прибудет через двадцать минут. Просьба оставаться в своих каютах до приглашения на посадку. На время визита старшим офицером смены является комиссар второго ранга Прессли.

Я уже заранее все подготовил и просто спустился на нижнюю палубу Нормы в компании ее ментальной модели, Чаквас и Андерсона. Ариец был чернее тучи, но молчал. Мы дождались турианца с Аленко, погрузились на челнок и через несколько минут влетели в ангар «Конго». Найлус явно нервничал, да и понятно: последний раз турианцы видели этот величавый корабль Тумана у себя над головой — прямо на геостационарке Палавена!

Я первой выхожу с трапа и вижу стоящих напротив челнока с десяток людей в парадке, нескольких десантников в полной выкладке с оружием в руках по периметру. Не нравится мне это все. Тем не менее, спускаюсь, подхожу к ним, встаю смирно, руку к берету. Мне салютуют в ответ, и один из мужчин негромко, но веско роняет:

— Вольно, коммандер. Вас уже ждут.

Все остальные, кроме Нормандии, повторяют меня, и нас всех ведет за собой седовласый мужчина, с опозданием опознанный мной, как Хаккет. Командующий флотом? Нет, командующая флотом сейчас вокруг нас. Тогда, кто он? Квантовый канал я отключил по совету Нормы, и сейчас пребываю в блаженном неведении.

Мы проходим по коридору до лифтов, через двойной комплект гермошлюзов, влезаем все в один лифт и поднимаемся наверх, где нас отводят по великолепно отделанному коридору, сделавшему бы честь любой яхте миллиардера. Вот это да! Двери перед нами распахиваются, и у ме­ня возникает ощущение де­жавю. Обстановочка один-в-один как у Призрака. Сплошное, панорамное стекло, через которое видна мерцающая синим Нормандия. В недрах грандиозного зала почти теряется маленькая фигурка, еле заметная на фоне мириад звезд. Мы все идем к ней, и я невольно сглатываю. Умеет дама создать атмосферу «комфорта и уюта». Аж поджилки трясутся.

— СПЕКТР, назовите хоть одну причину, по которой я не могу объявить войну Совету Цитадели, — спокойно произнесла Конго, подняв правую руку вверх.

Все встали, как вкопанные.

— Сарен Артериус действовал по собственной инициативе, Совет не мог приказать ему…

— Да-да, конечно… — качнулась голова девичьего силуэта. — Хорошо, что вы — не дипломат. «Не мог…» Девятнадцать тысяч пятьсот тридцать два трупа! И не просто трупа! Марионетки, пустые оболочки, ведомые только инстинктами! Каждого из них пришлось зачищать! Сорок шесть выживших и руины, Крайк, — вот что осталось от компании терраформинга. Что я должна сказать семьям погибших?.. Молчите? Я спрошу ваших боссов за каждую жизнь, отнятую на Иден-Прайм, СПЕКТР. И мне все тяжелее искать причины…

Во время этого разноса я разглядывал саму Конго. Молодая женщина, лет двадцати пяти на вид от силы. Таких принято девушками звать, несмотря на то, что они порой уже гендиректорами становятся. Действительно — платиновая блондинка, волосы заколоты сзади традиционной японской шпилькой и волной ниспадают за плечи. Короткая челка прикрывает лоб, и пара прядей идеально обрамляет ее прекрасное лицо, сейчас излучающее недовольство. В отличие от Хьюги, выглядит скорее европейкой, цвет глаз отсюда не определишь — света маловато. Одета в вечернее ярко-фиолетовое шелковое платье, выгодно подчеркивающее ее идеальную фигуру. В общем — безумно красивая, умная, властная стерва. Недоступная, как солнышко и столь же манящая. Боюсь, титул «мисс совершенство» навсегда потерян для Лоусон — недостижимый идеал женщины во плоти стоит перед нами. До меня доходит, что Конго изучающе смотрит прямо мне в глаза, одновременно спрашивая Найлуса о приемлемости моей кандидатуры.

— Как я уже говорил, коммандер Шепард прекрасно подходит на должность СПЕКТРа, — повторяет Найлус. — Более мне добавить нечего.

— Вы готовы, коммандер?

— Да, Конго.

Уголок губ флагмана дергается вверх, напоминая мне наш прошлый разговор.

— Все свободны, кроме коммандера Шепард, коммандера Андерсона, майора Чаквас и Нормандии.

Когда все неназванные ушли, Конго поманила всех нас изящной ладошкой, и мы подходим почти вплотную к стеклу без единого изъяна, толщиной миллиметров триста. Офигеть!

— Дэвид, я доверила вам операцию, — негромко начала флагман. — Простую операцию по подъему артефакта на борт с нашей колонии.

Конго вздохнула и повернулась к вытянувшемуся по струнке арийцу.

— А вы ее превратили в посмешище. Да еще и посмешище, растрезвоненное на всю галактику. Шепард, вас я винить не могу, равно как и Нормандию. Вы неопытны и к тому же добились успеха, а Нормандия была вынуждена следовать моему приказу.

Она помолчала и повернулась уже ко мне. Я аж дышать перестал.

— Ваш рапорт о переводе принят. Вы переводитесь во Второй Флот, в Восемьдесят четвертую разведэскадру и возглавляете первый сводный тактический отряд. Ваш непосредственный командир — дальний рейдер Симакадзе. Отчитаетесь ей по возвращении с Цитадели.

— Есть.

Конго кивнула.

— Андерсон, с вами будет разбираться ваше командование. Покиньте мой борт.

И, когда публично униженный бедняга уже почти ушел, Конго все так же негромко спросила:

— Не желаете чаю? Я получила свежую поставку с Земли одиннадцать часов назад.

Я уверен на все сто сорок шесть процентов, что громкость голоса Конго выверена до доли децибела, и Андерсон услышал сказанное. А еще я уверен, что чаепитие лично с Верховным Флагманом на ее же борту — ровно то же самое, что званый обед с королевой…

* * *

Конго ведет нас в свои покои — по-другому я эти помещения назвать не могу. Отделка — дерево, шлифованный металл и углепластик, камерная подсветка, ажурные, но в то же время предельно функциональные предметы мебели. Я думал, что нас оставят в огромной кают-компании, но мы прошли прямиком на кухню, где нас рассадили за столик из стекла с бамбуковой инкрустацией в виде цветов, а хозяйка поставила греться обычный чайник на газовую плиту.

— Доктор Чаквас, каково ваше мнение относительно психологической стабильности коммандер Шепард до контакта с маяком? — плавно продолжила беседу флагман.

— Хм… В моем отчете все есть, флагман. Возможно, несколько более возбужденное состояние, чем обычно, но куда более стабильное. Фактически, мне было очевидно, что Джейн полностью сменила шаблон поведения — обычно так поступают в случае отрицания прошлых ошибок. Так сказать «новая жизнь с чистого листа». Как психолог и старший офицер корабельного лазарета могу это только приветствовать.

— Вы даже не представляете, насколько вы правы, Карин, — вставила Нормандия.

Конго присела за краешек стола.

— Джейн… Вы говорили Нормандии, что взяли имя вашей предшественницы, потому я и буду к вам так обращаться. Ваш случай уникален, но не единственен. По данным, предоставленным Нормандией для анализа, я заключаю, что ваше сознание — мужское, примерный возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет. И вы — русский. Опять, — Конго очень тяжело вздохнула, слегка помассировав виски. — Что заставило вас действовать?

Блондинка встала на свист чайника и, ополоснув заварочный чайник, выверенными движениями залила чайный лист кипятком.

— У меня выбора, прямо скажем, не было. Будь я кем-то другим — можно было бы как-то извернуться, но… N7… Ответственность и у меня есть.

— Глупость, скорее, — поправила Конго, — будь у вас ответственность, вы бы остались на борту. Из-за неопытности вы могли погибнуть и утянуть операцию за собой.

— И провести остаток дней на губе? Или в психушке?

Конго разлила чай, выставила шкатулку с шоколадом в отдельных обертках и уселась обратно.

— Это вряд ли произошло бы. Впрочем, неважно: что сделано — то сделано.

Флагман слегка подула на чашку и отпила чаю. На мой вкус он был терпким и немного вяжущим. Я — заядлый кофеман, но этот чай мне понравился.

— Я постаралась оказать поддержку Шепард, флагман. И я уверена — именно ее присутствие…

— Нормандия, учитывая условия и уточненную боеспособность десантного отряда, вероятность успешного выполнения эвакуации маяка не превышала ноль двух! — отрезала Конго. — Тем не менее — маяк и выжившие эвакуированы. Шепард, вам доподлинно известно, что будет происходить в будущем? Через месяц, возможно, год?

Она что, ясновидящая?!

— Я сомневаюсь, что вы мне поверите…

— Известно, — утвердительно кивнула флагман. — Опять развлекательное видео?

— Не совсем. И почему «опять»?

Конго улыбнулась. Горько и тоскливо одновременно.

— Потому, что в тот раз ваш соотечественник появился как раз в то время, когда был нужен, — вздохнула она. — И… Флот ему обязан своим существованием. Равно как и Альянс. Впрочем, разговор не о нем.

— Обо мне, — уточнил я.

— Да, о вас, — хмуро кивнула Конго. — Пейте, остынет… Я ознакомилась с вашим отчетом. Для всех вы — по-прежнему лейтенант-коммандер Шепард. Ваша личная заслуга в успехе операции на Иден-Прайм достоверна и существенна. От вас требуется доказать, что это не случайное событие.

— Спасибо за доверие…

— Вам его еще оправдывать, — напомнила Конго.

Точно стерва. Мы молча приложились к чашкам. Безумное чаепитие на борту звездного крейсера!

— Сведения, полученные вами обеими от маяка, — продолжила Конго. — Насколько они достоверны?

— На все сто… — выдохнул я. — Через три года полчища жнецов выйдут из глубокого космоса на жатву. И, если ничего не делать, мы повторим судьбу протеан — живые им не нужны.

— Поясните.

— Цель жнецов — собрать материал развившихся до освоения Цитадели органических рас и переработать их в новых жнецов.

— Зачем?

— «Рудиментарные формы жизни не способны этого понять». Это цитата. Утверждается, что во имя спасения всей жизни в галактике. Они нас «возвысят».

Конго опять помассировала виски.

— Менее развитые расы они оставляют без внимания, — заметила Чаквас.

— Да. Совершенно верно.

— А как они понимают, что пришло время нового вторжения? — продолжила допрос Конго. — Или цикл строго повторяется во временной шкале?

— Полагаю, просто опытным путем, — пожал плечами я. — Несколько сотен циклов уже дадут выборку.

— Достаточно логично, — просто кивнула Флагман. — Какова их численность?

— Если б я знала! — развел руками я. — Минимум — тысячи. Возможно — десятки или даже сотни тысяч таких же кораблей. Они существуют миллионы лет, каждые пятьдесят тысяч собирая выбранную расу и превращая их в очередного жнеца.

— Что, при в среднем трех собранных расах за цикл, дает нам цифру в шестьдесят кораблей за миллион лет, — посчитала Конго. — Когда все началось? Сколько циклов прошло?

— Я не знаю! В игре про это нихрена не было! — ответил я. — Извините.

Конго фыркнула.

— Возраст нашей галактики тринадцать с половиной миллиардов лет. Возраст жизни на Земле — четыре миллиарда лет. Самая старая из экосистем, схожих с землей, имеет возраст более семи миллиардов лет. Предполагаемая численность варьируется на четыре порядка!

Меня озарило:

— Ретрансляторы созданы жнецами! Их возраст — хотя бы примерная дата!

— Это уже что-то, — кивнула Конго. — Но их возраст можно оценить только косвенно. Более шестидесяти миллионов лет. Значит, минимум — десятки тысяч.

Она замолкла, отщипнув кусочек шоколада.

— Убедить правительство Земли будет относительно нетрудно. С расами Совета значительно сложнее, но можно заставить их готовиться к войне. Необходимо найти этого жнеца и заставить говорить.

— Он — машина, Конго, — тихо прошептал я. — Его нельзя напугать, убедить или склонить к чему-то. Он не отступит — мы для него примитивы, подлежащие жатве…

— Мито прекрасно показала, что недооценивать его — смертельно опасно, — спокойно-раздраженно прервала меня Конго. — И я поняла, что мы обречены, если ничего не делать — Туман будет уничтожен как конкурирующая раса. Это неизбежно… Почему вы так удивлены, Шепард?

— Я не ожидала, что вы мне поверите.

— Флагман обязана учитывать все, даже самые маловероятные угрозы, — отчеканила Флагман Второго Флота. — Кроме того, данные, предоставленные Нормандией, а также записи действий жнеца на Иден-Прайм подлинны и не могут быть интерпретированы двояко.

Мне ее обнять захотелось.

— Доктор Чаквас, все сказанное не попадает под секретность, но сведения о личности Шепард составляют врачебную тайну. Отнеситесь с пониманием.

— Разумеется, Конго.

У меня были тысячи вопросов к Конго, но я отлично понимал, что сейчас не время и не место. Хотя…

— Почему Шепард? — спросила часть меня, наиболее близкая к прошлой личности, — Я же не единственная оперативница N7. И явно не лучшая. Почему?

— Вы — единственная оператор квантового канала с рангом N7, — сухо ответила Конго. — Я полагала это очевидным.

— Не вижу связи.

— Совет настаивал на СПЕКТРе из Альянса, — объяснила Конго. — Планетарный корпус выделил вас, как наименее болезненную для них потерю. Оперативников N7 на данный момент пятьдесят три, и вы имеете наименьшее количество наград и поощрений. Вас дважды разжаловали. И одновременно вас недолюбливают из-за квантового канала. Идеальная кандидатура для девочки на побегушках у совета Цитадели. Люди.

Последней фразой она меня окончательно добила. Тон был примерно как у Явика: «Что поделать, примитивы». Я закрыл лицо ладонями и вспомнил всех родственничков того мудака, который меня сюда назначил. В очень творческих пожеланиях. Насколько же тут все с ног на голову!

— Ну хорошо, а вы-то тогда чего меня приняли? Раз я настолько никчемная?!

Конго на меня посмотрела. Как-то иронично-сочувствующе.

— Люди — очень странные существа. Ваши достижения запредельны для человека, ваше упорство и целеустремленность оценены по достоинству. Результативность ваших действий — единица. Алогичность оценки личного состава в подразделениях Корпуса меня не интересует.

— Но я — не она!

— И тем не менее результативность по-прежнему единица, — ввернула, хихикнув, Нормандия.

На это мне сказать было нечего. Действительно ведь — справились.

— Знаете, Шепард… Вы похожи. С ней, — медленно проговорила Чаквас, рассматривая меня через столик. — Такая же упрямая.