Тропой василиска (джен)

Боль... торжество... снова боль... такие мутные воспоминания, крики мальчишки... Поттер, Гарри Поттер. Он умер, да, он уничтожен навсегда... Тогда почему так больно?

Волшебник с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от невыносимо яркого света. Голова просто раскалывалась на части. Где он? Последнее, что осталось в воспоминаниях: Авада летит в мальчишку, его глаза так гармонично смотрелись той ночью с зеленой вспышкой, всего секунду, но красиво, а потом его отбросило волной магии прямо к дереву.

— Ты убил мальчишшшку? — внезапно прошипели собственные губы. Собственные?! Тело?! «Обрел плоть и кровь...», гласили древние талмуды, раскрывая таинства кровных обрядов, в том числе и с кровью единорогов. «Значит, Квирелл убит из собственной палочки своей же магией», зло усмехнулся маг. «Что ж, тем лучше. Он лишь слабый ничтожный глупец, он только мешал мне...»

— Да ладно, Том? — на парселтанге прошипел человек в углу. Он плавно поднялся и сел на кровать к внезапно оцепеневшему волшебнику в темной мантии. Тот по-прежнему не шевелился под действием заклятья, которое прочно удерживалось в разуме второго мага, — Неужели ты настолько неблагодарен мистеру Квиреллу за «стол и кров», если можно так выразиться, что не оценил его жертвенность, когда он пил для тебя самую сильную кровь магического животного, тем самым подставляясь под вечное проклятие?

Заметив, что он может говорить, тот, кого назвали Томом, прошипел в ответ:

— Этот глупец всегда был на стороне Дамблдора, верил, что тот спасет его жалкую душонку, ждал, пока старик поймет, что к чему. А на Империо уходило слишком много сил... Кто ты?

Наклонившись так близко, что их лица почти соприкасались, незнакомец ласково прошептал:

— Ты так быстро забыл меня, дорогой Том? — красные глаза яростно сверкнули в ответ на маггловское имя.

— Не смей называть меня, как какого-то безродного маггла! Я — Лорд Волдеморт!

— Ага, а я Салазар Слизерин, — издевательски протянул собеседник, почти дотрагиваясь до кончика носа сидящего на кровати.

— Ты смеешь сомневаться в моих словах, жалкий магглолюбец! Я вызываю тебя на дуэль, чтобы ты навсегда запомнил, что не следует оскорблять Темного Лорда!

Ледяным блеском сверкнули изумрудные глаза, когда незнакомец мягко очертил контуры лица бывшего профессора Квирелла.

— Томми, мальчик мой, неужели ты действительно забыл, всё что я дал тебе? Книги, знания, силу, Тайную комнату... — маг выразительно растягивал слова, пристально вглядываясь в растерянные, теперь уже серые глаза Квирелла. Видимо со слов «Тайная комната» началась скорейшая инициализация личности говорящего, потому что на лице Темного Лорда застыл священный, благоговейный трепет.

— Салазар Слизерин!

— О да... — с наслаждением выдохнул маг, — не прошло и полгода. Итак, Томми, ты разочаровал меня. Очень. Посему твоими последними словами будут...

— Пощадите, милорд! Прошу вас, я только...

— Хм, а что, вполне подходит! — весело перебил Волдеморта Салазар, хлопнув в ладоши. Секунду спустя, он остался сидеть совершенно один. Прошло немало времени, прежде чем волшебник прервал свои размышления и исчез из комнаты. На кровати лежала грязная темно-фиолетовая мантия.

* * *

Профессор стоял под открытым ночным небом уже больше часа. Влажный воздух уже пробрался под теплую мантию и пальцы державшие палочку, основательно замерзли. «Неужели это всё», думал Снейп, склонив голову перед качающимися на краю поляны деревьями. «Я поклялся Лили, что защищу её сына. И вот, я здесь — а Поттер? Надо вызвать авроров. Пока тело не найдено, Поттер официально жив», профессор хотел уже зайти в чащу, но почувствовал, что ноги едва шевелятся. Прищурившись, он наклонился, но внизу был лишь липкий черный туман. Одно заклинание, второе, более темное, следующее — высшая магия, почти Непростительное.... Безрезультатно, туман настойчиво, словно живое существо, продолжал окутывать ноги, поднимаясь всё выше, пока не достиг уровня груди. Мужчина почувствовал, как черные клубы проходят сквозь каждую клеточку, замораживая воздух в легких, сковывая каждый нерв, он больше не мог двигаться, он едва мог дышать. Палочка выпала из беспомощных пальцев и затерялась в скрытой тьмой траве. Из тумана выделилась черная лента и плавно обернулась вокруг застывшей шеи зельевара, все тело которого содрогалось в удушающих конвульсиях. Профессор задыхался, его зрачки полностью отражали луну, а губы страшно посинели. Лента безжизненным холодом скользнула по скулам, задела кончики ресниц и, когда мужчина попытался сделать еще один глоток воздуха, взвилась и исчезла в черных глазах, где застыл нечеловеческий ужас. Профессор лежал на земле. Он уже не увидел, как над ним вспыхнуло белое сияние, и огромная пасть с клыками, наполненными смертельным ядом, осторожно и недоверчиво коснулось его лица длинным раздвоенным языком. Еще раз вспыхнуло сияние, и рядом со Снейпом появился маленький черноволосый мальчик, который, как и профессор, был без сознания.

* * *

— Поппи, что такое? — усталым голосом спросил директор. Бессонная ночь вкупе с тяжелым разговором не пошли ему на пользу. Дамблдор сейчас выглядел на все свои сто тридцать четыре. МакГонагалл удивленно повернулась к камину. Мадам Помфри выглядела так, будто убегая от стада рассерженных кентавров, зацепила по дороге Волдеморта и теперь не знает, что делать с трупом.

— Альбус, Минерва! Скорее! Там мистер Малфой... Я... я просто проверяла,... обычный утренний осмотр,...а он там... Скорее! Умоляю, пойдемте со мной! — перепуганная, с распахнутыми глазами Помфри отчаянно всплеснула руками.

Трое взрослых волшебников стояли вокруг кровати, где лежал Драко Малфой. Мальчик был по пояс раздет, и взрослые могли видеть на его животе язву, которая безостановочно, на каждый размеренный выдох ребенка, выплескивала черный гной из разрыва. МакГонагалл села, колдомедик успела влить в профессоров успокоительное, но это не мешало ей из последних сил сдерживать подступающий к горлу комок.

— Что это? — наконец спросил Дамблдор, прерывая гнетущую тишину Больничного крыла. Волшебник достал палочку, но был торопливо прерван медсестрой:

— Нет, Альбус! Не надо магии! Язва расширяется на каждое магическое и не магическое воздействие. Я пробовала нанести универсальную мазь. По всем показателям мистер Малфой здоров, его аура стабильна, но... Мы имеем только вот это, — она кивком указала на дыру в мальчике.

— И вы не знаете, что это? — дрожащим голосом спросила МакГонагалл. Её лимит потрясений был исчерпан на год вперед.

— Нет, к сожалению, знаю, — Помфри запнулась на непонимающие взгляды профессоров и продолжила, — Это Источник Вергилия.

Видимо слова «источник» и «Вергилий» были понятны магам только по отдельности, поэтому колдомедик пояснила:

— Мистер Малфой был вынесен из леса Хагридом и доставлен ко мне в состоянии «легкой поцарапанности», — Помфри грустно улыбнулась, — А его обморок был вызван всего лишь непривычно длительной для Драко пробежкой, как заметил мистер Мачстам. Через пять минут все раны мальчика затянулись под действием мази общего спектра. Я оставила его отдохнуть в лазарете на ночь, а утром обнаружила язву. «Источник Вергилия» — это легенда, и я впервые вижу её реальное проявление.

Эта болезнь возникла на Британских островах многие столетия назад, гораздо раньше, чем Древний Рим, чьи ученые и дали ей название. Однажды волшебник шел через лес к своей возлюбленной. По дороге он случайно потревожил клубок ядовитых змей, и те напали на него. Сказание гласит, что в его кожу вонзились сотни маленьких ядовитых клыков и жалящих хвостов этих змей. И тогда волшебник попросил помощи у леса. Он разрезал ладонь и приложил рану к ближайшему дереву, надеясь, что лес примет его кровь. Спустя какое-то время яд всех этих укусов прошел сквозь рану и впитался в дерево. Но не только тот, что впрыснули в мага змеи, а весь яд, который был у них в организме. Лес высушил тварей, которые хотели убить невинного, и змеи остались под тем ядовитым деревом навсегда. Они выглядели как обломленные ветки сухого кустарника, и случайные животные или люди, проходившие мимо, совсем не замечали их. Если хоть немного поцарапать кожу этим деревом или кустарником, появляется прогрессирующая язва с гноем, который образуется из внутренностей человека. Он будет вытекать, пока из организма не исчезнет последняя клеточка.

Я боюсь, — вытирая глаза, прошептала Помфри притихшим слушателям, — что у мистера Драко именно этот случай. В нем открылся «Источник Вергилия».

Прошло около минуты, прежде чем Дамблдору удалось выровнять дыхание, и хриплым голосом он спросил:

— Что мы можем сделать?

— Лечение неизвестно.

Пинком распахнув широкие двери, в Больничное крыло ворвался Снейп. У него на руках лежал Гарри Поттер.

— Чего вы ждете? Быстро приготовьте ему кровать, — выплюнул разъяренный профессор. Директор немедленно подошел к мужчине, мадам Помфри уже укладывала мальчика. Волшебникам оставалось лишь гадать, что произошло ночью в Лесу.

Взглянув на то, как колдомедик осматривает Поттера, Снейп небрежно заметил:

— Он еще легко отделался, паршивец. Я проверил, с ним все в порядке кроме пары царапин. И еще пятно какое-то мокрое на животе. Ничего, высохнет.

Под испуганный возглас Помфри профессор МакГонагалл упала в обморок.

А над замком занимался рассвет. И никто не заметил, как за углом в ужасе Невилл Лонгботтом съехал по стене, прикрывая ледяной ладонью рот, чтобы только не закричать. Кое-как справившись с собой, мальчик опрометью бросился в гриффиндорскую гостиную. Он прислушался, не проснулся ли кто из ребят, но все было тихо. Спустя минуту нервного хождения по толстому ковру, пока восстанавливалось сбитое дыхание, Невилл кинул горсть Летучего пороха в камин, пламя окрасилось в зеленый цвет.

— Поместье Августы Лонгботтом, — прошептал гриффиндорец, опускаясь на колени перед огнем. Вскоре в камине появилось строгое лицо бабули.

— Внук, я надеюсь, у тебя есть достаточно веская причина, чтобы вызывать меня в такую рань.

— Бабушка, мне срочно нужно первое издание «Легендарных растений и кустарников Альбы»! — мальчик сжался под пронизывающим взором старой женщины.

— Это запрещенное издание, Невилл! Министерство конфискует всю подобную литературу. Я не позволю своему внуку...

— Гарри Поттер умирает! Бабушка, это очень срочно! Я уверен, я видел в том издании то, что может ему помочь!

Бесконечная минута раздумий госпожи Лонгботтом. Неуверенный взгляд подслеповатых глаз. Маленький, неожиданно храбрый гриффиндорец, сидящий в шесть утра перед камином.

— Ладно, Невилл, когда будешь один в надежном месте, позови нашего домовика Грика. Через полтора часа книга должна быть у меня. И я жду полного отчета о твоих действиях.