Довериться (To Trust) (джен)

Лоб так болел, что Гарри съежился, зажмурился и еле подавил стон. Видимо, у него аллергия на что-то, находящееся в кабинете Защиты от темных искусств. Иначе чем объяснить головную боль, которая всегда начиналась, как только он входил в помещение, и стихала, едва он выходил?

Гарри заставил себя выпрямиться, когда Квиррелл повернулся лицом к классу.

— С-сегодня мы б-будем изучать отталкивающие чары.

Звучало многообещающе. По крайней мере, они наконец-то научатся на уроке чему-то полезному.

Квиррелл, запинаясь, продемонстрировал заклинание с помощью наспех созданного манекена, а затем велел им разбиться на пары, отодвинув парты, чтобы освободить место.

Они делили класс с гриффиндорцами, но помещение, к счастью, было достаточно просторным, чтобы все разместились без проблем. Гермиона послала ему быструю улыбку, после чего встала в пару с Невиллом, и вскоре комната наполнилась громкой болтовней, смехом и выкриками: «Флипендо».

Гарри оказался в паре с Терри.

— Я начну, — решил тот и, прежде чем поднять палочку, помедлил на случай возражений, но Гарри ничего не имел против.

Первое заклинание Терри удалось не вполне: Гарри почувствовал странную вибрацию, пронесшуюся по нему, и немного пошатнулся, однако сумел удержаться на ногах.

— Почему оно не работает? — расстроено протянул Терри.

Гарри пожал плечами.

— Попробуй еще раз, — предложил он, внимательно наблюдая, как Терри выполняет движение палочкой и произносит заклинание.

Его снова толкнуло, на этот раз немного сильнее, заставив попятиться назад, отчего он споткнулся и плюхнулся на пол.

Терри выглядел довольным.

— Ну вот, другое дело. Теперь ты попробуй.

Гарри вскочил, достал палочку и осторожно взмахнул ей в точном соответствии с инструкциями, но... заклинание, казалось, исчезло, едва коснувшись груди Терри.

Гарри нахмурился. Что он сделал не так? Он четко следовал указаниям, в этом не было сомнений, и разочарование только усилилось, когда один из гриффиндорцев в нескольких футах от него растянулся по полу в ответ на хорошо наложенное заклинание.

Я не тупой. Я не тупой.

Гарри стиснул зубы: во взгляде ухмыляющегося Терри ему почудилась издевательская насмешка, и на второй раз он выкрикнул заклинание во все горло.

И чуть не выронил палочку от изумления, когда Терри швырнуло назад с такой силой, что его ноги фактически оторвались от земли, и он упал всего в нескольких футах от стены.

— П-прекрасная работа, мистер П-Поттер.

Гарри обернулся на голос Квиррелла, его головная боль внезапно вернулась с удвоенной силой. Профессор смотрел на него со странным выражением лица, и что-то в нем заставило Гарри вздрогнуть, хотя он не мог понять, что именно.

Гарри кивнул, затем обернулся и увидел, что Терри с трудом пытается подняться. Подойдя, он нерешительно протянул ему руку.

— Ты как? — всеми силами сохраняя внешнее спокойствие, спросил Гарри. Теперь Терри его возненавидит? Как ему жить в спальне с тем, кто его ненавидит? Он точно больше не сможет уснуть.

— В порядке, — потирая плечо, криво улыбнулся Терри. — Здорово у тебя вышло.

Они тренировались еще некоторое время, и, хотя к концу занятия у Гарри болели ноги и начали наливаться синяки, он наконец почувствовал, что у него что-то получается.

Вот что значит быть волшебником.

Выходя из класса, он изо всех сил старался не обращать внимания на покалывание в затылке.

* * *

— Вы уверены, что это разрешено?

Лиза скептически огляделась, когда она, Гарри и Падма подошли к портрету Полной Дамы.

— Конечно, — уверенно кивнула Падма. — Я уже была здесь, чтобы повидаться с сестрой. Она и дала мне пароль.

Гарри повернул голову.

— Так это у нее будут неприятности?

Падма фыркнула.

— У нее не будет неприятностей. Насколько я знаю, запрета на это нет. Вы же оба книжные черви, и уж точно знали бы, будь на этот счет какие-то ограничения.

Гарри пожал плечами. То, что он много читал, не значило, что он все помнил…

— Что ж, если у нас будут неприятности, всю вину я свалю на тебя, — решила Лиза. — У меня есть дела поважнее, чем сидеть на отработке у Филча.

— Жаль, что я не могла позвать Энтони, — проворчала Падма. — У него энтузиазма было бы побольше, чем у вас обоих вместе взятых.

— Приятно осознавать, что я всего лишь твой запасной план, — закатила глаза Лиза, но ее усмешка явно показывала, что она не обижается всерьез. Однако Падма все равно смутилась.

— Я не имела в виду… ты же знаешь, я…

Лиза отмахнулась.

— Я знаю, что ты имела в виду. Где, кстати, Энтони?

— На отработке, — нахмурилась Падма. — У МакГонагалл.

Гарри вздохнул. Энтони получил отработку на втором уроке трансфигурации в пятницу за то, что не оставался на своем месте, разговаривал и ерзал. Но он забыл на нее явиться, отвлекшись на импровизированное музыкальное представление в гостиной под руководством профессора Флитвика, и в качестве компенсации заработал вторую.

— Капут Драконис, — обратилась Падма к Полной Даме, когда они подошли к портрету. Та лишь надменно посмотрела на них и отвернулась. — Наверное, его изменили.

— Какой сюрприз, — пробормотала Лиза.

— Откуда же мне было знать…

— Так-так-так, что у нас тут? С чего бы стайке маленьких рейвенкловцев собираться вокруг священной гриффиндорской дыры?

Все трое обернулись и увидели пару ухмыляющихся рыжеволосых близнецов, направляющихся к ним. Гарри на всякий случай сжал рукоятку палочки в кармане. Теперь он, по крайней мере, знал отталкивающие чары.

Падма вздернула подбородок.

— Я просто хочу навестить свою сестру. Это ведь не преступление, правда?

Близнецы некоторое время изучали ее.

— У нас на Гриффиндоре учится твоя близняшка, верно? — спросил один из них. — Кажется, я припоминаю новенькую, которая жутко похожа на тебя.

Падма кивнула, настороженно глядя на них.

Говоривший взглянул на брата, затем снова на Падму.

— Будучи сами близнецами, мы не смеем удерживать тебя от встречи с твоей единоутробной сестрой.

Второй прижал руку к сердцу.

— Если бы по прихоти шляпы меня насильно разлучили с моим дорогим Джорджем, я был бы совершенно разбит...

— ...потрясен...

— ...убит горем...

— Просто скажите нам пароль, ладно? — вмешалась Лиза.

— Раз леди требует… — мальчик шагнул вперед. — Свиное рыло.

Портрет распахнулся, и он демонстративно поклонился.

— После вас, дамы и сэр.

Падма пролезла первой, за ней пару мгновений спустя последовала и Лиза. Гарри же не спешил. Эти двое были печально известны своими выходками, и он знал, что лучше не подставлять им спину.

Он дернулся, когда один из них положил ему руку на плечо.

— Юный Гарри, не думаю, что мы имели удовольствие быть представленными друг другу.

Гарри сердито посмотрел на него.

— Не уверен, что удовольствие — подходящее слово, — он попытался вырваться, но не тут-то было.

Второй приствистнул.

— Смотри-ка, Фред, это не парень, а настоящая юла!

Гарри стал настойчивее сопротивляться, и, к счастью, его отпустили.

— Просто скажи нам одну вещь.

Гарри напрягся, уверенный, что они зададут множество вопросов, на которые он не хотел отвечать. Как он победил Волдеморта? Помнит ли он своих родителей? Какими были его родственники?

— Носит ли Снейп мягкие тапочки с кроличьими ушками?

Гарри удивленно воззрился на них.

Откуда они знают, что я живу с ним?

— Государственная тайна, да? — Джордж взъерошил волосы Гарри. — Ну и ладно. Придется провести собственное расследование.

С этими словами они оба пролезли через отверстие, и Гарри последовал за ними в нескольких шагах позади. Интересно, все гриффиндорцы такие ненормальные, или это просто особенность Уизли?

Когда Гарри вошел в гостиную, он едва не развернулся обратно. Здесь было так шумно. Сама комната казалась достаточно уютной, полной мягких кресел и оформленной в темно-красных и золотых тонах. Она находилась в башне, как и у Рейвенкло, но уступала ей воздушностью ради более теплой атмосферы; потолок был ниже, а окна гораздо меньше. Однако уровень громкости...

В одном углу вовсю резались во Взрывного дурака, в другом — играли в Плюй-камни, и в обеих играх, казалось, участвовало гораздо больше людей, чем было необходимо. В гостиной Рейвенкло тоже иногда бывало шумно, но редко происходило столько всего одновременно. На полу в шутку мутузили друг друга двое мальчишек, и никто не обращал на них внимания.

Кроме одного из старост.

— Хоппер, Причард, немедленно прекратите! — рявкнул рыжеволосый мальчик в очках, дергая одного из драчунов за воротник. Еще один Уизли?

Гарри отвернулся, настороженно оглядываясь по сторонам. К счастью, его никто не заметил. Рыжие близнецы куда-то исчезли, Падма была со своей сестрой и еще одной гриффиндорской девочкой, а Лиза завязала разговор с Гермионой. Он хотел было подойти к ним, но остановился как вкопанный. Кто сказал, что ему обрадуются, если он вмешается в их беседу? Он заметил пустой диван в нескольких футах от себя, сел на самый край и принялся наблюдать за камином напротив, причем смотрел туда достаточно долго, чтобы крошечные язычки пламени начали расплываться у него перед глазами.

Он вздрогнул, когда диван рядом с ним прогнулся, и повернул голову так быстро, что в шее хрустнуло. Это был Рон Уизли.

— Привет, Гарри, — с нерешительной улыбкой поздоровался тот. — Что ты здесь делаешь?

Гарри пожевал губу.

— Э… просто хотел посмотреть вашу гостиную.

Рон ухмыльнулся еще шире, затем огляделся, прежде чем снова повернуться к Гарри.

— Послушай, я… я просто хотел убедиться, что ты… э-э-э… не злишься на меня.

— С чего бы мне злиться?

Рон покраснел.

— Ты казался немного… расстроенным, тогда, перед уроком Защиты. Просто хотел проверить, что между нами все в порядке.

Гарри пожал плечами.

— Я не злюсь.

Рон широко ухмыльнулся.

— Класс, — он нетерпеливо наклонился, и Гарри слегка отпрянул назад. — Так каково это?

— Что именно?

— Быть ​​знаменитым. Должно быть, это потрясно.

— Я бы так не сказал.

— Ты помнишь это? — Рон заговорщически понизил голос. — Как ты победил Сам-Знаешь-Кого?

— Мне был один год, — холодно ответил Гарри. — Я не знаю, как это произошло.

Рон выглядел немного растерянным.

— Значит, совсем ничего?

Я что, неясно выразился?

Гарри только покачал головой.

— Ну, а каково жить с маглами?

Гарри с трудом подавил дрожь.

— Тут не о чем рассказывать.

— Да ты молчун, не так ли? — нахмурился Рон.

Гарри невольно ссутулился, и тут с облегчением услышал, как кто-то зовет его по имени.

— Гарри! — Гермиона, все еще сидя с Лизой, махала ему. Она жестом пригласила его присоединиться к ним, и Гарри вскочил на ноги, чтобы тут же быть остановленным вопросом Рона:

— Зачем ты общаешься с ней?

Гарри обернулся.

— Почему бы и нет?

— Потому что она скучная заучка.

Гарри сузил глаза.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое.

— Но… — Рон запнулся, затем, наконец, отвернулся, бормоча что-то себе под нос.

Гарри поспешил сесть рядом с Гермионой.

— Гарри, мы только что говорили о законе Маддлминка об обратном превращении тепла, который изучали на Трансфигурации, — ее взгляд был ярким и открытым. — Тебе известно, что в более теплом климате трансфигурированные объекты быстрее возвращаются в первоначальное состояние?

Гарри кивнул, расслабившись.

— Ага. Мне было интересно, будет ли сложнее выполнить первоначальную трансфигурацию в теплом климате, или она просто не продлится так долго?

— Я думаю, что этот закон может применяться только к материалам, которые естественным образом деформируются под действием тепла, например, к дереву, — вставила Лиза. — Мои дедушка и бабушка по отцу были родом с Карибского моря, где очень тепло, и они годами жили в трансфигурированном каменном доме…

— Но я также думала… привет, Невилл, — не договорив, Гермиона обернулась к рухнувшему рядом с ней мальчику. — Ты в порядке?

Невилл скривился, его лицо было бледным.

— Я только что с отработки. Снейп меня ненавидит.

Гарри резко поднял голову.

— Что случилось?

— Я ужасен в зельях, — дрожащим голосом произнес он. — Я очень сильно напортачил на уроке, и он был так зол, — Невилл вздрогнул. — Мне пришлось часами препарировать флоббер-червей.

Гарри не был уверен, почему он чувствовал себя так… неловко. Это не его дело, что происходит на уроках гриффиндорцев. Может быть, потому, что для него Снейп был больше, чем просто профессором… Гарри хотелось бы думать, что Снейп был справедливым учителем, который наказывал только тех учеников, которые этого заслуживали, за безделье и игнорирование инструкций… но Невилл? Гарри не мог представить, чтобы он умышленно создавал проблемы. В этом он был похож на Энтони, который попадал в неприятности, несмотря на все свои усилия. А наказания за то, что просто... случилось само собой, никогда ничего не улучшали.

Через некоторое время Невилл вроде бы приободрился, и после часа приятного общения Гарри с девочками ушли как раз вовремя, чтобы вернуться в свою башню к отбою и подготовиться к уроку астрономии во вторник вечером (или, технически, в среду утром). Хотя Гарри не мог сказать, что это его любимый урок, смотреть на залитое лунным светом небо в поздний час было далеко не худшим способом закончить день.

* * *

На следующее утро за завтраком Хедвиг порхнула к Гарри и приземлилась ему на плечо, протянув лапку с прикрепленным к ней маленьким свитком.

Кто бы мог прислать мне письмо?

Гарри скормил Хедвиг остатки тоста и развернул пергамент.

Гарри, я хотел бы пригласить тебя на беседу в моем кабинете сегодня вечером в любое удобное для тебя время. Вход в мой кабинет находится на втором этаже, сразу за статуей горгульи. Да, и не забудь про сахарные перья.

Искренне твой, профессор Альбус Дамблдор.

— У тебя такой вид, будто ты планируешь кого-то убить.

Гарри подпрыгнул от реплики незаметно подкравшегося Энтони.

— Надеюсь, у тебя есть на примете место, чтобы спрятать тело? — небрежно поинтересовалась Лиза, разрезая яичницу вилкой. — Я бы предложила бросить его в озеро, но сначала его потребуется расчленить.

Энтони сделал глоток тыквенного сока.

— А вдруг Гигантский Кальмар выбросит куски на берег?

— Кальмар их съест.

Гарри застонал.

— Я не собираюсь никого убивать, — он окинул взглядом их ухмыляющиеся физиономии. — Пока что.

И тут же удивленно обернулся в сторону Су, которая фыркнула, склонившись над своей овсянкой.

— И ты туда же? — протянул он.

Та лишь невинно улыбнулась в ответ.

Падма выбрала этот момент, чтобы опуститься на скамью рядом с ним.

— Кого Гарри собирается убить?

Он закатил глаза и поднялся, чтобы уйти, но губы сами собой растянулись в улыбке.

— По утрам он всегда такой несговорчивый, — услышал он позади себя сетования Энтони.

Гарри никак не мог понять, что за странное чувство овладело им. Ребята подкалывали, смеялись над ним, но это не было обидно. Это не заставляло его чувствовать себя маленьким, ужасным и никчемным, как в те времена, когда Дадли и его банда издевались над ним, или когда Петуния проходилась по его растрепанным волосам и неряшливости. Или когда Вернон...

Гарри отмахнулся от этой мысли. Что же до поддразнивания сокурсников — оно было… дружелюбным? Так непривычно.

Он не знал, как на это реагировать.

День прошел без происшествий. У них снова была Трансфигурация, во время которой у Гарри наконец-то получилось превратить свою спичку в иголку, что принесло одобрительный кивок ему и два балла факультету. Потребовалась невероятная сосредоточенность, чтобы при произнесении заклинания направить в щепку свое намерение превратить ее металл, а также полностью отгородиться от окружающих помех, и все же ему это удалось.

Малфоя и его дружков нигде не было, погода была достаточно мягкой, чтобы можно было спокойно прогуляться возле хижины Хагрида, где было почти безлюдно, и Гарри впервые за несколько дней почувствовал, что в голове у него прояснилось.

Позже, перед ужином, он провел приятный час в тихом уголке библиотеки, читая об изобретении самых первых заклинаний. Он собирался поработать над домашним заданием по трансфигурации, самому сложному для него предмету, но книга, которую он нашел, была слишком интересной, чтобы оторваться. Казалось, что заклинания не столько создавались, сколько открывались, и вопрос состоял больше всего в определении движений палочки, которые наилучшим образом влияли на окружающее. Сама формула заклинания была второстепенной, поскольку большинство из них можно было творить невербально; слова были призваны помочь сфокусировать внимание и намерение, но как только они были освоены, в большинстве случаев необходимость в словесном выражении отпадала...

Тем временем маленький свиток от Дамблдора практически прожег дыру в его кармане. Гарри частично испытывал искушение проигнорировать его. Какое право имел Дамблдор требовать встречи? Хотя на самом деле это не было требованием. Это было просто приглашение.

В конце концов, любопытство Гарри возросло до такой степени, что он плюнул на свои опасения и направился на второй этаж. Он легко заметил большую и довольно уродливую статую горгульи и уставился на нее.

— Э… вы можете меня пропустить? — спросил он, чувствуя себя до крайности нелепо. Она не сдвинулась с места.

Классическая ситуация: сам приглашает, а потом не впускает…

Затем Гарри вспомнил случайный, казалось бы, комментарий о сахарных перьях. Но зная Дамблдора...

— Сахарные перья, — покорно произнес он. Статуя горгульи ожила и отодвинулась в сторону, позволив Гарри войти в высокий круглый лестничный пролет с винтовой лестницей, которая начала подниматься, когда он ступил на нее. Это было похоже на эскалатор. Только вот эскалаторы не сделаны из камня и не ведут в кабинеты бородатых стариков, которые любят устанавливать нелепые пароли, чтобы поиздеваться над людьми.

Лестница остановилась перед массивной дубовой дверью с латунным молотком в форме грифона. Гарри на мгновение заколебался, затем постучал молотком в дверь, и она тут же распахнулась, открыв взору большую круглую комнату. Она был заставлена столами со странными инструментами, многие из которых пускали дым или издавали причудливые звуки, а стены были увешаны сотнями движущихся портретов, большинство из обитателей которых попросту спали.

Взгляд Гарри остановился на самой красивой птице, которую он когда-либо видел в своей жизни. Она была очень большой, с малиновыми перьями, длинным золотым хвостом и таким же золотым клювом. Черные глаза птицы встретились с его глазами, и показалось, что они смотрят прямо сквозь него. Гарри, не отдавая себе отчета, подошел ближе и провел рукой по мягким перьям.

— Кажется, ты очень нравишься Фоуксу.

Дернувшись, Гарри обернулся и увидел Дамблдора, сидящего за богато украшенным столом с когтистыми лапами и безмятежно улыбающегося.

Как ему удалось?…

Не может быть, чтобы он сидел там все это время. Гарри бы непременно заметил.

Расправив плечи, Гарри подошел к столу и встал рядом с большим стулом.

— Добрый вечер, — уняв заколотившееся было сердце, поздоровался он. — А что это за птица?

Дамблдор улыбнулся.

— Фоукс — феникс. Удивительные существа, к тому же довольно редкие. Мне выпало счастье быть избранным им.

Избранным им?

Гарри не стал спрашивать. Он сам найдет и прочтет ответ.

— Присаживайся, пожалуйста.

Помедлив, Гарри отодвинул стул и сел на самый краешек.

— Хочешь лимонную дольку? Или, может быть, сахарное перо? Я также недавно открыл для себя восхитительные маггловские леденцы под названием «Кислотные капли» — на мой взгляд, они намного превосходят наши кислотные шипучки, поскольку не прожигают язык и обладают приятным вкусом... пробовал их?

Гарри покачал головой.

— Тогда сейчас самое лучшее время, — он подтолкнул вазу со сладостями к Гарри, но тот многозначительно сложил руки на коленях. Дамблдор лишь улыбнулся, оставив вазу на месте.

— Как проходит учебный год?

— Замечательно, — пробормотал Гарри, сопротивляясь желанию покачать ногами.

— Я получил исключительно положительные отзывы от всех твоих профессоров, — Дамблдор не без удовольствия сунул в рот конфету. — Конечно, твои родители и сами были отличниками, так что вполне логично...

Гарри ненавидел себя за то, что его лицо начал заливать румянец.

— И ты очень нравишься сверстникам, причем не только со своего факультета, — он подмигнул, и Гарри окончательно уверился, что Дамблдору известно о его недавнем посещении гриффиндорской башни.

Во всяком случае, старик ошибался. Гарри полагал, что большинство людей не испытывали к нему неприязни, но на самом деле их не особо волновало, был он рядом или нет. Он посмотрел на вазу с леденцами. В жизни ему редко доводилось лакомиться чем-то подобным. У Дурслей точно никогда, а вот в Лондоне ему удалось попробовать кое-что из сладостей (в основном ворованное). Да еще в поезде… Но он не собирался есть ничего из того, что предлагал Дамблдор.

— Что ж, я полагаю, тебе весьма любопытно узнать, почему я пригласил тебя?

Гарри поднял голову. Ему было любопытно, но Дамблдору не нужно об этом знать. Поняв, что не дождется ответа, Дамблдор достал откуда-то бесформенный сверток и положил его на стол перед Гарри, который не сделал ни малейшего движения, чтобы взять его.

— Я планировал подарить это тебе на Рождество, но на самом деле это не мое.

Гарри прищурился. Похоже, этот человек физически не способен разговаривать без загадок.

— Твой отец оставил это мне незадолго до своей смерти, и оно принадлежит тебе по праву. Не вижу причин не отдать это тебе прямо сейчас.

Гарри пришлось стиснуть кулаки, чтобы не потянуться за пакетом в тот же миг.

Глаза Дамблдора блеснули.

— Почему бы тебе не открыть и не посмотреть?

Отбросив предубеждения, Гарри осторожно поднял пакет со стола и развернул его. Внутри была серебристая материя, которая ощущалась почти струящаяся по пальцам вода. Но он так и не понял, что это.

Дамблдор улыбался.

— Это, Гарри, мантия-невидимка, — он на мгновение перевел взгляд на нее. — Довольно необычный артефакт...

Гарри тяжело сглотнул.

— Почему мой отец оставил это вам? Знал ли он, что скоро...

На лбу Дамблдора вдруг проступила глубокая морщина, и он словно стал старше и изможденнее.

— Увы, нет. Я попросил у него разрешения взять ее на время для изучения и не успел вернуть до того, как произошли те роковые события.

Гарри провел по мантии рукой и некоторое время молча смотрел на нее.

— Как она досталась моему отцу? — наконец спросил он, не поднимая глаз.

Последовала долгая пауза.

— Она передавалось в его семье, от родителей к детям, на протяжении многих поколений, — проговорил Дамблдор.

И я — последний.

И если у него когда-нибудь появится ребенок, он передаст мантию ему.

Гарри знал, что ему, вероятно, следует поблагодарить, но он не мог заставить себя произнести ни слова. Он снова посмотрел на Дамблдора, который по-прежнему выглядел усталым. Даже немного грустным, но Гарри не собирался ломать голову над причинами этого.

— Что ж, я уверен, что Северус уже ждет твоего прихода, — сказал директор, и в его глазах снова засветился огонек.

Как ему удается всегда все знать?

Гарри встал, уже готовый удалиться из кабинета этого невозможного человека, как вдруг остановился, очень внимательно посмотрел на Дамблдора, затем потянулся к миске с кислотными каплями, схватил целую горсть и сунул в карман.

Искренний смех Дамблдора был слышен до окончания спуска Гарри по винтовой лестнице.