Довериться (To Trust) (джен)

Сидя за задернутым пологом кровати, Гарри машинально поглаживал серебристую ткань мантии-невидимки. Ощущение было почти гипнотизирующим — казалось, будто она сама так и просит надеть ее.

Да и что страшного может произойти?

Например, смерть, паралич, подчинение разума…

М-да, глупый вопрос.

Но ему так сильно хотелось стать невидимым! Дезиллюминационные чары считались уровнем Ж.А.Б.А., так что освоить их раньше, чем через пару лет, и мечтать не стоило. До шестого курса Гарри, конечно, ждать не собирался, но ему хватало здравого смысла понять, на что пока лучше не замахиваться. Из книг и лекций профессора Флитвика он узнал достаточно о потенциальных опасностях неправильно наложенных чар, так что понимал, что сперва стоит получше овладеть собственной магией.

А мантия предлагала выход прямо сейчас. Он даже после отбоя мог бродить по замку никем не замеченный. Он мог отправиться куда угодно, а если потребуется сбежать — то ему ничего не будет стоить моментально исчезнуть. Гарри отогнал последние сомнения, и мгновение спустя мантия была уже на нем, а на месте, где только что виднелись руки, зияла пустота.

Круто!

Гарри еле удалось подавить восторженный клич — он не собирался будить соседей по комнате, наслаждавшихся возможностью подольше поспать в выходной. Если кто-нибудь узнает, все пойдет насмарку.

Затаив дыхание, Гарри осторожно отодвинул полог, тихонько обулся и направился к двери.

В гостиной было тихо. Несколько старшекурсников читали или делали домашнее задание, другие дремали на диванах. Он на цыпочках прокрался к выходу и с облегчением выдохнул, незамеченным проскользнув за дверь.

Итак, куда теперь?

Может, в Запретную секцию? Хотя в этот час в библиотеке наверняка будет не слишком много людей, а слух у мадам Пинс преотличный. Стоит немного подождать…

Еще можно было чисто ради любопытства прокрасться в гостиные Хаффлпаффа или Слизерина. Где они, кстати, расположены? Гарри знал, что слизеринцы живут в подземельях, но как насчет хаффлпафцев? И как защищен вход — паролем, как у Гриффиндора, или загадками, как у Рейвенкло? Или как-то иначе? Хотя, как бы там ни было, ему, скорее всего, придется вновь стать видимым, чтобы войти. Нет, эта идея не годилась.

Гарри бесцельно бродил по извилистым коридорам и уже подумывал снять мантию, когда услышал позади себя голоса, становившиеся все громче. Он напрягся, прижался к стене и повернул голову в сторону источника шума. Даже издали несложно было определить, кто это: в Хогвартсе не так уж много близнецов, а тем более — рыжих. Фред с Джорджем заговорщически переговаривались между собой, а когда они подошли поближе, Гарри увидел, что они рассматривают какой-то потрепанный свиток пергамента.

— Смотри-ка, неразлучная парочка разделилась: Филч бродит по пятому этажу, а миссис Норрис — возле кухни, — указал один из близнецов. — Мерлиновы панталоны! Да одна из девчонок-барсучат ее гладит!

Другой близнец изобразил рвотный позыв, но тут же на его лице появилось задумчивое выражение.

— На самом деле, недурной ход. Она заранее переманивает миссис Норрис на свою сторону…

— …и как мы первыми не додумались? — закончили оба в унисон.

Гарри затаил дыхание, но, к счастью, проходя мимо, близнецы были слишком поглощены объектом своего изучения, чтобы заметить его.

Это карта? Скорее всего, да, но как им удается понять, кто где находится? Если карта позволяет им это увидеть, то мне повезло, что они сейчас слишком увлечены миссис Норрис, иначе бы меня точно обнаружили. Или же мантия-невидимка способна скрыть меня даже с карты?

— Неужели малыш Ронникинс снова спит с Питером? — послышался удивленный возглас одного из близнецов.

— Да это просто глюк, — захохотал второй. — Когда такое было в последний раз, я сразу пошел к нему в спальню и проверил. Он совершенно точно был один…

Их голоса стихли, и Гарри потихоньку направился дальше.

Ну вот, теперь можно и в библиотеку.

* * *

Воскресным утром владения мадам Пинс не пользовались особой популярностью, но все же здесь уже собралось достаточно студентов, чтобы Гарри мог без опаски попробовать осуществить свой план. Беззвучно прокравшись к Запретной секции, он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не смотрит в его сторону, после чего крайне осторожно перелез под веревкой, отделяющей ее от остальной библиотеки. Честно говоря, пробраться сюда оказалось слишком просто. Если бы студентов действительно не хотели пускать, то стоило бы придумать что-то понадежнее.

Оглядевшись, Гарри не обнаружил ничего особенно… запретного. Он подсознательно ожидал чего-то вроде прячущейся в углу мумии, но тут же высмеял себя за нелепость. Здесь не могло находиться ничего ужасного — не с учетом того, как до смешного легко было сюда проникнуть.

Гарри нахмурился. В таком случае, на что-то интересное рассчитывать тоже особо не стоило.

Он прошелся взглядом по корешкам книг. Некоторые из них были очень ветхими, на многих виднелись непонятные слова. У одной книги так и вовсе не было названия. Интересно. Подойдя к полке, он осторожно вытащил ее и сунул под мантию. Отойдя в угол, Гарри открыл книгу. Пролистав страницы, он обнаружил, что текст был написан от руки цветистым трудночитаемым почерком. Неужели манускрипт? Судя по пожелтевшим страницам, рукопись была довольно старой, хотя никаких дат обнаружить не удалось.

Зажав книгу под мышкой, Гарри продолжил поиски и вскоре остановил внимание на томе под названием «Зелья, которые никогда не следовало изобретать». Что ж, тут даже сомневаться нечего.

Решив, что двух книг пока хватит, он с прежними предосторожностями выбрался из Запретной секции и беспрепятственно покинул библиотеку.

Все прошло как по маслу.

* * *

Гарри угрюмо смотрел на чайную чашку, с которой работал. Сегодня первокурсники должны были попытаться трансфигурировать два предмета друг в друга, и у Энтони, похоже, дела обстояли совсем неважно.

— Сосредоточьтесь, мистер Голдштейн. Вы не сумеете выполнить задание, если позволите себе продолжать отвлекаться на происходящее в классе.

Ну, по крайней мере, МакГонагалл не назначила ему отработку. Все же Гарри нахмурился, ожесточенно тыча палочкой в клубок пряжи, на который должна была стать похожа его чашка. Неужели она думает, будто Энтони отвлекается по собственной воле?

— Чем тебя разозлил этот несчастный клубок? — поинтересовалась с соседней парты Су.

Гарри выдохнул.

— Никак не хочет слушаться.

Су усмехнулась.

— Так это как раз потому, что ты на него злишься.

— А как тут успокоишься? — стиснув зубы, процедил Гарри. — Слишком громко и слишком много народу, — он посмотрел на Су. — Тебя разве это не трогает?

— Да не особо, — пожала плечами она. — Я просто отключаюсь от всего постороннего.

Если бы и для него все было так просто.

После звона колокола Гарри первым покинул класс и с прежним хмурым выражением направился к кабинету Защиты. Может быть, они будут разучивать новое заклинание…

Не повезло. Гарри еле сдерживал стон, пока Квиррелл вышагивал перед классом, разглагольствуя о том, как эффективнее отгонять от себя вампиров. Голова просто раскалывалась от боли, а на практических занятиях от этого можно было хоть как-то отвлечься. Но ничего не поделаешь: кроме лекции сегодня ничего не планировалось.

Гарри прижал руку ко лбу, пытаясь облегчить боль. Странно, но казалось, что она исходит конкретно из шрама — раньше он думал, что болит откуда-то изнутри.

— Все в порядке, Гарри? — прошептал сидящий неподалеку Невилл.

Гарри кивнул. В конце концов, это просто головная боль.

Квиррелл повернулся, и боль нахлынула с новой силой. Гарри прикусил губу, да так, что почувствовал вкус крови. Что происходит?

— Может, сходишь в больничное крыло? — снова прошептал Невилл, наклоняясь ближе. — Ты совсем неважно выглядишь.

Гарри поморщился. Вот уж куда он точно не собирался. Он заставил себя улыбнуться Невиллу, который, как бы это ни раздражало, всего лишь пытался помочь.

— Все хорошо, — со всей возможной уверенностью кивнул он приятелю. — У меня иногда побаливает голова, но это скоро пройдет.

К счастью, Невилл отстал, хотя Гарри еще не раз ловил на себе его взгляд.

Как только урок закончился, Гарри выскочил на улицу. Головная боль быстро отступала, а несколько глубоких вдохов бодрящего осеннего воздуха подействовали как лекарство, сняв напряжение в шее и плечах. Он зажмурился и некоторое время так и брел по тропинке, слегка раскинув руки. Вновь открыв глаза, он заметил вдалеке огромную фигуру Хагрида.

Интересно, не одиноко ли ему?

Насколько можно было судить, Хагрид всегда был сам по себе, если не считать Клыка, однако, казалось, ничуть не возражал против этого. Он казался вполне довольным своей жизнью, и, возможно, именно поэтому и был таким безобидным, несмотря на свои внушительные размеры.

Гарри ускорил шаг, а вскоре перешел на бег. Пробежаться оказалось так приятно!

— Гарри! — широкой улыбкой приветствовал его Хагрид. — Рад тебя видеть.

— Привет, Хагрид, — Гарри ухмыльнулся и погладил по голове Клыка, когда тот подскочил, чтобы обслюнявить его одежду.

Хагрид с минуту изучал его.

— А пойдем-ка ко мне. Хочу тебе кой-чего показать.

Гарри последовал за Хагридом к хижине и вскоре уже пил чай, пока тот рылся в стопке на полке у камина.

— Ага, вот и оно.

В два шага подойдя к столу, Хагрид положил перед Гарри бордовую книгу в кожаном переплете.

— Ну-ка, погляди.

Гарри открыл книгу, и у него перехватило дыхание при виде движущегося изображения мужчины в очках, обхватившего рукой плечи рыжеволосой женщины. Время от времени они отводили взгляд от камеры и нежно смотрели друг на друга.

Мои родители.

Он уставился на Хагрида, потеряв дар речи, и тот немного неуверенно улыбнулся в ответ.

— Профессор Снейп мне сказал, что у тебя нет фотографий папы с мамой, и я решил, что так оставаться никак не может!

Гарри тяжело сглотнул, проведя рукой по странице. Перевернув страницу, он обнаружил свадебную фотографию: его мать в белом платье, а отец с розой на лацкане. Темноволосый смеющийся мужчина стоял рядом с его отцом, а маленькая женщина с широкой улыбкой и слезами на глазах стояла рядом с его матерью, держа ее за руку.

Губы Гарри слегка дрожали, когда он перелистывал страницы. На одной из них мать баюкала на руках новорожденного младенца, восхищенно глядя на него. На другой — отец поднимал его над головой, радостно улыбаясь.

— Я ж поначалу на Рождество тебе его хотел подарить, а потом решил: да ну, чего ждать-то?

Гарри смотрел на Хагрида, открыв рот, но не мог вымолвить ни слова. Разве простое «спасибо» может выразить то, что это значило? Однако Хагрид все понял и без слов.

* * *

Гарри не расставался с альбомом до конца дня. Придя вечером в покои Снейпа, он расположился по другую сторону стола и вытащил учебник по Защите, чтобы поработать над заданным эссе.

— Как я понимаю, тебе весьма успешно дается Защита от темных искусств, — произнес Снейп, оторвавшись от пергамента, на котором что-то писал.

Гарри моргнул.

— А кто так говорит?

— Ты думаешь, я не способен просто… знать? — Снейп слегка ухмыльнулся, и Гарри фыркнул.

— Да что вы, я и не сомневался, — Гарри коротко улыбнулся. — Но сегодня мы вообще ничего не делали. Просто слушали лекцию.

Не говоря уже о том, что из-за боли он ни слова из услышанного не запомнил.

Снейп записал внизу пергамента фразу, бывшую по всей вероятности язвительной оценкой способности какого-то несчастного студента составить связное предложение.

— А вот в трансфигурации я не силен, — нахмурившись, признал Гарри.

Снейп поднял взгляд.

— Но твои отметки говорят об обратном.

— Мне требуется слишком много времени, чтобы овладеть заклинаниями как следует.

— Ты не можешь ждать, что каждая дисциплина будет даваться одинаково легко.

— Но…

Снейп суровым взглядом заставил его замолчать.

— Если некоторые занятия требуют от тебя больше усилий, чем другие, то это ровным счетом ничего не говорит о твоих интеллектуальных способностях. — Он призвал новую стопку пергаментов на свой стол. — Ты показал себя умным и способным магом, и нынешний ход мыслей только помешает твоему дальнейшему совершенствованию.

Гарри глубоко вздохнул и слегка покраснел. Иногда было трудно поверить, когда Снейп говорил подобные вещи, но заподозрить его в неискренности было невозможно.

— Готов поспорить, вы были хороши на всех уроках, — сказал Гарри, рассеянно перелистывая страницы своего учебника.

Губы Снейпа дрогнули.

— Вовсе нет. Мне с трудом давалась Гербология, и я решил не слишком вникать в этот предмет. О чем весьма сожалел, когда выбрал тесно связанную с ней профессию.

— Правда? А почему она вам тяжело давалась?

— Мне не хватало ни терпения, ни интуиции, чтобы работать с волшебными травами и грибами. Я предпочитал дисциплины, которые давали предсказуемые и ощутимые результаты, а волшебные растения могут быть довольно темпераментными, особенно когда чувствуют дискомфорт того, кто с ними контактирует. По той же причине я не преуспел в Древних Рунах и не сдал Ж.А.Б.А. по этому предмету.

— Что такое Древние Руны?

Гарри смутно припоминал, что читал что-то об этом, хотя не имел представления о том, что они из себя представляют.

— Это изучение древних рунических текстов, и данный предмет остается чисто теоретическим для всех, кроме нескольких десятков знатоков.

— Почему же вы были плохи в этом?

Уголок рта Снейпа приподнялся в кривой улыбке.

— По той же причине, по которой я не любил Гербологию; мне не хватало терпения.

После этого они какое-то время молчали. Гарри закончил эссе и теперь покусывал кончик пера, углубившись в главу для подготовки к предстоящему уроку трансфигурации. Не то чтобы он не понимал того, что читал; теория была достаточно ясной, хотя и несколько многословной, но ее было довольно сложно применить на практике. Направить свое намерение, или как это там называлось, на объект, который требовалось преобразить.

— Возможно, ты бы предпочел пожевать нечто более съедобное?

Гарри поднял глаза и увидел тарелку с печеньем, которую Снейп поставил на его сторону стола. Оно было довольно вкусным, и каким-то образом он умудрился незаметно очистить тарелку, осознав это только тогда, когда потянулся за очередным печеньем и обнаружил, что больше ничего не осталось.

— Ты ел?

Гарри вскинул голову, встревоженный неожиданным вопросом.

— Да! Я завтракал и… — Проклятье. Он не был на обеде. Это вышло случайно: он отправился на улицу проветриться, а потом встретил Хагрида и увлекся фотографиями.

— Я… я пропустил обед, — пробормотал Гарри, глядя на Снейпа. — Я про него забыл.

Он постарался не вздрогнуть под посуровевшим взглядом опекуна.

— Так не может продолжаться, Гарри. Ты прекрасно слышал заявление мадам Помфри.

Гарри раздраженно пнул ножку стола. Ну не младенец же он! Вдруг раздался хлопок, и на столе перед ним появилась тарелка с бутербродами и кубок с водой.

Да что со мной не так? Почему я злюсь на то, что он хочет меня накормить? И это после того, как Дурсли десять лет старались не кормить меня. Сволочь я неблагодарная, вот кто.

— Спасибо, — хрипло произнес Гарри, потянувшись за бутербродом. Быстро расправившись с ним, он осушил кубок и посмотрел на Снейпа.

— Хочешь что-нибудь еще? — уточнил тот, глядя на оставшиеся бутерброды.

Гарри помотал головой. На щеках начинал расползаться предательский румянец. Снейп сделал для него так много хорошего, и меньшее, чем он мог отплатить — это слушаться его по мере сил и не пропускать приемы пищи. Да еще и Хагрид сказал, что идея собрать альбом пришла ему именно с подачи профессора.

Гарри сделал небольшую паузу, затем потянулся в сумку, лежавшую у его ног, и достал альбом.

— Это дал мне Хагрид, — сказал он, протягивая альбом Снейпу.

Недоуменно сдвинув брови, тот открыл его.

— Ах, да, — негромко промолвил он. — Я упоминал при нем, что ты хотел бы иметь фотографии.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Гарри. — Я… Я никогда не знал, как они выглядят на самом деле.

Снейп поднял глаза.

— Твоя покойная тетя никогда…?

Гарри покачал головой.

Снейп вздохнул, затем потянулся и сжал руку Гарри, лежавшую на столе.

* * *

Гарри неторопливо гулял по замку — возможно, медленнее, чем следовало бы, учитывая оставшееся до отбоя время, но в просторном кармане покоилась мантия-невидимка, так что он вполне мог позволить себе задержаться. Даже если он пропустит отбой, то просто на минутку снимет мантию, ответит на загадку, а затем снова наденет ее, чтобы никто не увидел, как он входит…

Он обнаружил, что идет по пустынному коридору, ведущему к классу Защиты от темных искусств, и его плечи невольно напряглись в ожидании боли, неизбежно ассоциировавшейся с этим местом.

Гарри остановился перед полуоткрытой дверью класса, заслышав странный дребезжащий звук, доносящийся изнутри. Любопытство взяло верх над желанием уйти как можно дальше, и он заглянул внутрь. Поначалу он ничего не мог разглядеть, поэтому открыл дверь полностью и переступил порог.

— Еще не в постели, мистер Поттер?

Гарри вздрогнул и попятился назад, завидев направлявшегося к нему из дальнего угла Снейпа.

Ой-ей-ей, на этот раз я точно попал.

Гарри съежился, когда тот подошел ближе.

— Я… извините, сэр, я не хотел…

— Мне не нужны твои жалкие оправдания.

Снейп остановился в нескольких шагах от него, скривив губы в едва заметной усмешке.

— Как долго, — заговорил он таким холодным голосом, какого Гарри не слышал от него с самого первого дня их знакомства, — я обязан мириться с твоим дурным поведением?

Он шагнул ближе, и Гарри показалось, что его ноги прилипли к полу, а легкие наполнились льдом.

— Тебе постоянно требуется утешение. Ободрение. Родительская забота, — ухмылка мужчины стала более отчетливой. — Ты идиот, Поттер, раз полагаешь, что заслуживаешь подобного, тем более с моей стороны.

Он склонился над Гарри.

Удирай, поскорее беги отсюда…

Но он не мог. Бежать не имело смысла, даже если бы Снейп на этот раз действительно решил его убить. Ведь у него все равно ничего больше не оставалось.

Пожалуйста…

Снейп поднял руку, готовясь нанести удар, и Гарри застыл, обхватив себя руками за грудь... потому что он с самого начала знал, что в конце концов так все и будет.

— Риддикулус!

Обернувшись, Гарри увидел профессора Спраут с вытянутой палочкой. Он дернул головой назад, и понял, что Снейпа больше нет, а на его месте на мгновение появилась женщина с веселой улыбкой на лице, которая тут же исчезла из виду.

Он снова повернулся к профессору Спраут, и та доброжелательно улыбнулась ему.

— Вы в порядке? Выглядите слегка шокированным.

Гарри молча смотрел на нее, все еще чувствуя себя примороженным к полу. Тогда она подошла ближе и взяла его за дрожащую (как он только что понял) руку. Он затрясся всем телом, так что даже зубы слегка застучали друг о друга.

— Глубокий вдох, теперь выдох… Умничка, давай еще раз, — Гарри удалось восстановить дыхание только благодаря мозолистым пальцам, обхватившим его руку. Рука была теплой и большой, больше, чем у тети Петунии, и к тому же ласковой, она не цеплялась ему в волосы и не толкала его в ванну, наполненную слишком холодной водой. К тому же его назвали умничкой.

— Может, выпьем по чашечке чая?

Не получив отказа, профессор Спраут несколькими взмахами палочки наколдовала стол и кресла, организовав уютное местечко прямо в коридоре, который сегодня патрулировала, и мгновение спустя Гарри уже сидел, держа в руках дымящуюся чашку.

— Хороший улун всегда помогал мне успокоиться, — сказала Спраут, сделав глоток. — Возможно, потому что он ассоциируется у меня с домом. — Она улыбнулась. — Это был единственный чай, запах которого мог выносить мой отец.

Гарри не знал, что ответить, поэтому сделал глоток из своей чашки, причем слишком торопливый. Горло обожгло, но он не возражал. Все, что сейчас удерживало его в реальности, было только на руку.

— Любопытные существа эти боггарты, — продолжила профессор Спраут. — Я помню свою первую встречу с одним из них. Я была еще ребенком, выросшим на ферме, где жили лишь мы с отцом, — она отпила чай. — Боггарты предпочитают темные закрытые пространства, и один из них облюбовал наш сарай для инструментов. Я пошла что-то достать, не помню, что именно, и вдруг увидела, как бешеные медведи напали на мою собаку. Дело в том, что я не раз слышала истории о диких медведях, водившихся в тех краях, и опасалась за своих любимцев.

Гарри не был уверен, чего бы он боялся до Хогвартса, до встречи со Снейпом. Вернона? Но он сталкивался с этим страхом так часто, что тот стал предсказуемым. Он примерно предполагал, что именно может произойти, и почти всегда оказывался прав. Так что этот вариант отпадал.

— Страх — интересное явление, — заметила профессор Спраут. — И проявляется он в весьма различных формах.

Интересное явление? М-да, куда уж интереснее...

— Некоторые боятся событий, которые уже произошли, другие опасаются возможных бедствий в будущем. И многие из этих опасений действительно могут сбыться. Возьмем, к примеру, меня. Когда я сталкиваюсь с боггартом, я становлюсь свидетелем смерти любимого человека.

Значит, женщина, которую мельком увидел Гарри, была кем-то дорогим для профессора Спраут? Почему она улыбалась? Судя по тому, что удалось прочесть, от боггарта можно избавиться, сделав его смешным. Возможно, это и был способ профессора Спраут — смеяться смерти в лицо.

— Но то, чему я стала свидетелем непосредственно перед нашей встречей, уверяю, никогда не произойдет. Я давно живу на свете, — лукаво улыбнулась она, — и уж знаю, как выглядит человек, который кого-то любит.

У Гарри перехватило дыхание.

— Он… он не…

— Возможно, из его слов этого и нельзя понять, — прервала его профессор Спраут. — Но я в общих чертах процитирую одного священника, жившего несколько столетий назад, который однажды написал: «Труды их будут истинным языком их сердец, и дела их будут говорить гораздо громче слов».

Гарри поднял глаза, чтобы встретить взгляд профессора Спраут. Несмотря на то, что ее глаза были стального серого цвета, они были очень теплыми, и, что еще важнее, честными. В них не было притворства, никакого двойного дна.

— Я советую вам рассказать профессору Снейпу о том, что вы видели. Я уверена, что он сможет вас успокоить...

Гарри быстро помотал головой. Он не мог этого сделать. Ему не нужно было, чтобы Снейп знал, какие мрачные мысли роились в его голове. И более того, он не хотел, чтобы этот человек знал о сомнениях, которые все еще испытывал Гарри, несмотря на то, как много он для него сделал.

— Пожалуйста, не говорите ему, — тихо попросил Гарри.

Профессор Спраут улыбнулась.

— Ни в коем случае. Ты сам расскажешь ему, когда придет время.

Она проводила его до башни Рейвенкло, всю дорогу что-то рассказывая и не ожидая ответных реплик. Гарри уснул, едва коснувшись головой подушки, но его сон был тяжелым: ему виделось то надменное выражение Снейпа, то скривившееся от отвращения лицо Петунии, то пышущий негодованием Вернон... Он проснулся на следующее утро с ощущением, что почти не спал.

Во время последующих вечерних встреч он не раз чувствовал желание рассказать обо всем Снейпу, чтобы тот уверил, что это неправда, никогда не станет правдой, что он не считает Гарри непослушным, никчемным, жалким из-за отчаянной нужды в родительской ласке… Но заставить себя так и не смог. Ведь будет невыносимо, если Снейп ответит не сразу. Даже секундное промедление ясно укажет, что на самом деле Снейп предпочел бы не иметь с ним дела, но раз уж он взялся за это, то, будучи порядочным человеком, всеми силами постарается достойно исполнять свой долг.

Поэтому Гарри молча работал над своими эссе, отрабатывал заклинания и лишь на мгновение позволял себе прикрыть глаза, когда Снейп касался его руки, чтобы поправить палочку или перо, когда он сжимал плечо Гарри перед уходом на ночь, когда в его глазах отражалась ласковая улыбка, пусть и не доходившая до губ. Гарри закрывал глаза, впитывая все это словно губка, и уверял себя, что большего ему не стоит и желать.