Довериться (To Trust) (джен)

Оказалось, слово «грязнокровка» было оскорблением людей, чьи родители не были магами. Таких, как Гермиона, которая с неистовым рвением стремилась к знаниям, твердо веря, что когда-нибудь изменит мир. Как девочка с факультета Гарри, Мораг МакДугал, которая тоже предпочитала ручки перьям и любила маггловскую фантастику — она даже одолжила Гарри свой экземпляр «Властелина колец», который тот начал читать много лет назад, но так и не смог закончить из-за того, что Дадли попытался утопить книгу в унитазе, а когда тот забился — свалил вину на кузена. Как Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа, который был очень классным парнем и упорно занимался на уроках полетов, хотя боялся высоты. И как отец Су, маггл, который каждую неделю присылал ей любимые конфеты и письма, неизменно вызывавшие улыбку на ее лице.

Как его мама.

Его мама, которая встала на пути злого мага, чтобы защитить сына. Возможно, именно благодаря ей он пережил Убийственное проклятие, хотя он и представить себе не мог, как именно это случилось.

А Малфой обозвал их грязью.

Внезапный грохот вывел Гарри из задумчивости, и он понял, что нечаянно разбил чашку, которую должен был трансфигурировать. Сдерживая стон, он быстро починил её с помощью Репаро. Для трансфигурации ему явно не хватало сосредоточенности.

По крайней мере, сегодня была пятница. После ужина он должен был появиться на последней отработке у Снейпа, а потом его ждали два славных дня, свободных от занятий, профессоров и людей, указывающих ему, что делать.

Собравшись, Гарри сумел-таки изменить форму ручки своей чашки, а вскоре после этого прозвенел колокол, возвестив об окончании урока.

Отработки проходили в довольно холодной атмосфере; Снейп всю неделю пребывал в скверном настроении, срываясь на всех в классе за пустяковые ошибки, и Гарри показалось, что при ходьбе он слегка прихрамывает. Однако он не собирался ничего спрашивать, чтобы не нарваться на еще большие неприятности, тем более, они так и не разрешили спор, возникший в начале недели…

Гарри потянулся к следующему котлу, который ему поручили чистить (без магии, хотя у него возникло искушение опробовать Очищающие чары — заклинание четвертого курса, конечно, но овладеть им было бы весьма полезно), и чуть не опрокинул его, когда Снейп поднялся со своего места и, прихрамывая, подошел к одной из книжных полок: в классе были установлены антипризывные чары и применять Акцио было нельзя.

— Проклятый Цербер, — проворчал профессор себе под нос.

Цербер? Трехголовый пес? Или это просто какое-то волшебное ругательство?

Гарри опустил голову и продолжил свое занятие.

Когда Снейп отпустил его, Гарри, как ни странно, не хотелось уходить. Почему? Всю неделю он только и ждал этого момента, а теперь, когда отработки закончились, он задержался в дверном проеме, поглядывая на Снейпа, который корпел над грудой пергаментов; его плечи были напряжены, а на лбу залегли морщины.

Он сердится на меня?

Гарри открыл рот, но не смог произнести ни слова. Он также не мог заставить себя уйти и застрял в какой-то неопределенности, не понимая, что делать дальше.

— Тебе что-то нужно?

Он слегка вздрогнул. В голосе Снейпа не было ни злости, ни раздражения, но как ему следовало ответить на этот вопрос? Он понятия не имел, что ему нужно. Гарри сглотнул, покачал головой и вышел из комнаты, не встречаясь с опекуном взглядом.

* * *

Большую часть субботы Гарри провел, спрятавшись в библиотеке. Ему просто не хотелось разговаривать, а этого легче всего было избежать, уединившись в тихом уголке и уткнувшись носом в книгу об ошибках, часто допускаемых при самотрансфигурации. Да, он пропустил обед, но вряд ли Снейп это заметил, настолько озабоченным он казался в последнее время.

К середине дня ему захотелось размяться, так что он вернул книгу на полку и побрел из библиотеки по коридору, который в конце концов привел его в вестибюль. Может быть, выйти на улицу? Вот бы полетать! Удастся ли раздобыть школьную метлу? Он ведь не мог просто пойти и попросить у Снейпа свою, по крайней мере, не сейчас…

— Смотри, куда идешь, Поттер!

Гарри резко вскинул голову на голос Малфоя, сдерживая раздраженный стон.

— Я до тебя даже не дотронулся, — огрызнулся он. Скорее всего, Малфой намеренно встал прямо у него на пути, просто чтобы с чего-то начать. Что интересно, на этот раз придурок был совсем один.

Малфой задрал нос вверх, хотя если он и стремился сделать надменный вид, то ему это плохо удалось.

— Дурное воспитание — вот в чем дело, — фыркнул он. — Ты не можешь даже ходить с поднятой головой, а шныряешь тут, как уличная крыса.

Что, снова крыса? На новое оскорбление фантазии не хватило?

Гарри закатил глаза и хотел было обойти Малфоя, но следующие слова остановили его.

— Видимо, дурная кровь дает о себе знать.

Гарри уставился на него тяжелым взглядом.

— На что это ты намекаешь?

Целыми годами Вернон с Петуньей использовали именно это выражение, когда насмехались над его происхождением и внешностью, а тетя Мардж сравнивала его с собаками, которых пришлось усыпить. Дурная кровь…

Малфой ухмыльнулся.

— Я намекаю, что твоя мать была паршивой грязнокровкой, которой бы лучше…

Гарри даже не успел понять, что именно произошло дальше, но Малфой схватился за челюсть и завизжал, как поросенок, а у Гарри заныли костяшки пальцев.

…Кулак летел прямо ему в лицо. Удар был болезненным, но его это не волновало, потому что теперь он смел дать отпор. Нападавший не мог запереть его или лишить еды, да и был ненамного крупнее его самого.

Малфой нащупал свою палочку (…мальчик порылся в кармане, вытащил перочинный нож и яростно замахнулся), но она выскользнула из его пальцев, когда Гарри резким движением ударил его по запястью, после чего сбил его с ног, и оба рухнули на пол.

А потом они катались, отчаянно колотя друг друга. Гарри едва не задохнулся, когда Малфой попал ему по горлу (…он отрывисто вскрикнул, когда лезвие вспороло кожу над его ключицей), но, восстановив дыхание, он сумел одержать верх, оседлав Малфоя и крепко удерживая его за плечи. Тот в попытке вырваться из захвата больно впился ногтями в предплечья Гарри (…кровь стекала с ключицы, впитываясь в рубашку, но Гарри почти этого не чувствовал; все его существо сосредоточилось на схватке, которую он не мог проиграть. Он боролся изо всех сил, пока его противник не упал на землю, тяжело дыша. Гарри стоял над ним, сжимая перочинный нож в своей потной, окровавленной руке. Глаза второго мальчишки расширились от страха; он ждал, что сейчас его прикончат. Но ярость, бурлившая в груди Гарри, уже отступила: валявшийся на земле больше не представлял угрозы, а был лишь еще одним отчаявшимся, испуганным человеком, и единственная разница между ними была лишь в том, в чьих руках оказался нож).

Гарри внезапно почувствовал, как его схватили за загривок, а высвободившийся Малфой, с трудом приняв сидячее положение, принялся отплевываться и что-то возмущенно кричать.

— Драка в коридоре, значит? — безрезультатно пытаясь вырваться, Гарри все же ухитрился повернуть голову и увидел самодовольную физиономию Филча. — Такое потянет на отработки до самого конца семестра, а то и вовсе отчислят…

Коридор уже не был пустым; вокруг них собралось несколько студентов, хотя Гарри затруднился бы ответить, привлекли ли их крики, или они просто шли мимо.

— Жаль, что сейчас не позволено наказывать, как в прежние времена… Ну, может хоть на этот раз мне разрешат хорошенько проучить тебя розгами.

Гарри дернулся так сильно, что чуть не задохнулся от врезавшегося в горло воротника.

Отпусти-отпусти-отпусти…

Ему крышка. На этот раз Вернон не собирался сдерживаться: он давил на спину Гарри своим огромным ботинком, желая полностью сломить его, причем, возможно, не только в переносном смысле…

— Дальше с этим разбираться буду я.

Гарри замер, невольно расслабившись от знакомого тембра. Хватка ослабла, он смог повернуться и увидел Снейпа, стоящего в нескольких шагах от него с непроницаемым выражением лица.

— Но я же…

— Я повторяю, что дальше разберусь сам. — Снейп свирепо посмотрел на Филча, так что тот разжал пальцы и, что-то бормоча себе под нос, отправился восвояси в сопровождении верной миссис Норрис.

Малфой с трудом поднялся на ноги и, морщась и постанывая, поковылял к Снейпу.

— Поттер напал на меня! — воскликнул он. — Его надо исключить! Он мог убить меня!

Гарри не пытался протестовать, однако он не смог сдержать дрожь, когда Снейп схватил его за руку и поднял.

— Мистер Поттер, за мной, — сказал он обманчиво спокойным голосом, но, когда Малфой при этом хихикнул, его лицо окаменело.

— С вами я разберусь позже.

Что ж, это заставило Малфоя заткнуться.

Гарри молча шел за Снейпом к подземельям. Его ноги, казалось, двигались сами по себе, а сам он словно наблюдал за развитием событий откуда-то со стороны.

Вскоре он уже стоял перед столом Снейпа, и вдруг внезапно его ступор прошел, мышление стало четким, а вместе с ним вернулись ярость и страх.

— Итак? — отчеканил Снейп.

Гарри стиснул зубы.

— Что «итак»?

Губы Снейпа сжались.

— Следи за своим тоном.

— Сами следите за своим, — огрызнулся Гарри, и его порадовало то, как побледнело от гнева лицо Снейпа. Отлично. Пусть злится. Пусть почувствует хотя бы часть той ярости, которая стремительно нарастала в груди Гарри с такой скоростью, что книги на полке за столом Снейпа застучали друг о друга.

Он отшатнулся, когда Снейп стукнул ладонями по столу.

— Не говори со мной так!

— А почему нет? — яростно воскликнул Гарри. — Неважно, что я скажу, верно? — Глаза Снейпа сузились, губы почти побелели, но Гарри зашел слишком далеко, чтобы остановиться. — Какое вам дело до того, что Малфой всегда меня преследует? Он все начал. Но вам же все равно, не так ли? Потому что Драко-долбаный-Малфой может делать все, что захочет. Он может пихать меня, разбивать очки и…

— Так это мистер Малфой разбил твои очки?

Гнев Гарри приутих от этого вопроса, но ненадолго.

— Как будто это имеет значение, — прорычал он. — Малфою может сойти с рук все, он может уничтожать чужую собственность и бросаться оскорблениями, но стоит мне ввязаться в драку, как у меня начинаются неприятности!

— С мистером Малфоем разберутся…

— Само собой! Его похлопают по спине и пожурят, чтобы в будущем он не устраивал сцен. — Гарри тяжело сглотнул. — А знаете, мне плевать, что вы со мной сделаете. Кричите, назначайте отработки до конца жизни, запирайте, бейте, — он с издевкой усмехнулся. — Не то, чтобы я к такому не привык. Лучший козел отпущения — сирота, на которого всем плевать.

Снейп, как ни странно, не выглядел таким разъяренным, как раньше. Он был, напротив, слишком сдержан, и Гарри это взбесило.

Настолько сильно, что полка за спиной Снейпа затряслась, и тот едва успел отпрыгнуть, прежде чем она с оглушительным грохотом опрокинулась на стол.

Он сердито воскликнул:

— Держите себя в руках, мистер Поттер!

— Нет уж! — заорал Гарри. Несколько банок на полках вдоль стен взорвались. — Не буду. Мне надоело держать себя в руках! Я всю жизнь только этим и занимался!

Он бросился к Снейпу и толкнул его руками. Точнее, попытался, так как Снейп едва ли покачнулся, продолжая смотреть на него сводящим с ума нечитаемым взглядом.

Гарри размахнулся, и его кулак врезался Снейпу в плечо.

— Что мне сделать, чтобы вы ударили меня, а? — он вновь замахнулся, но Снейп ловко поймал оба запястья Гарри своими руками.

Гарри в недоумении уставился на Снейпа. Тот даже не выглядел рассерженным; он просто смотрел на Гарри с задумчивым выражением.

— Что для этого нужно? — крикнул Гарри, безрезультатно вырываясь из крепкой хватки. — Вы даже не попытались ударить меня в ответ!

Снейп молчал некоторое время, которого хватило, чтобы всепоглощающая ярость начала утихать, уступая место осознанию того, что Гарри только что натворил.

— Что, по-твоему, я вижу, когда смотрю на тебя? — наконец спросил Снейп таким тихим голосом, что это показалось жутковатым. — Взрослого мужчину, равного мне по силам, которому бы я не поколебался дать отпор?

Гарри прекратил вырываться.

— Я вижу ребенка, — сказал Снейп, не дожидаясь ответа. — Я вижу ребенка, который злится, и у него есть на это веские причины. Который напуган, потому что годы жестокого обращения приучили его к этому. Который прекрасно знает, что не стоит провоцировать человека, который в два-три раза крупнее. И который, как я с радостью могу отметить, все же пытался спровоцировать меня, в глубине души осознавая, что я не причиню ему вреда.

Снейп замолчал, продолжая глядеть на него с выражением, которое трудно было прочесть, но это точно не был гнев. Затем он отпустил одну руку мальчика и вытащил палочку. Гарри вздрогнул, но Снейп просто привел помещение в порядок, после чего полностью отпустил его и отступил на несколько шагов.

Гарри несколько мгновений стоял неподвижно, очень осторожно дыша.

Что сейчас произошло?

Что, ради всего святого, дернуло его физически напасть на Снейпа, прямо-таки вынуждая его нанести ответный удар?

Со мной явно что-то не так.

Он сошел с ума: иных объяснений не было.

Гарри ощутил, как его сжатые до предела плечи начали затекать, но он не расслабил их, чтобы унять боль; он не заслуживал облегчения, потому что вел себя до ужаса глупо. Прямо сейчас Снейп, вероятно, переосмысливал решение взять Гарри как своего… псевдо-своего ребенка, который никогда по-настоящему не станет чьим-то ребенком, потому что он этого не заслуживает и прекрасно это сознает.

Гарри вздрогнул, когда ему на рубашку упала капля, и понял, что плачет. Слезы непрерывным потоком хлынули из его глаз и потекли по щекам; зрение затуманилось, и он сунул руку под очки, чтобы вытереть слезы. Он сжал губы, вдыхая через нос, но не мог остановить вырвавшийся всхлип, и вдруг он затрясся и зарыдал в голос, не в силах сдержаться. Он плакал так сильно, что у него заболела грудь, заболело горло, заболело все — все было не так и уже никогда не вернется на свои места.

Затем послышались быстрые шаги и его притянули к себе.

Его рыдания усилились, когда Снейп начал поглаживать его по волосам.

— Простите, — выдавил он сквозь слезы. — Простите, простите…

— Ш-ш-ш, — рука Снейпа мягко легла на затылок Гарри, и он затих. Его плечи дрожали, а слезы стекали по лицу на мантию Снейпа.

Наконец рыдания Гарри перешли в икоту, и Снейп отпустил его. Он попытался не обращать внимания на странное чувство утраты, которое испытал в этот миг, но затем Снейп взял его за руку и повел в знакомую комнату. У раковины Снейп отпустил его и снял очки с его лица.

— Умывайся и садись.

Гарри открыл кран и принялся энергично смывать следы того, что только что произошло. Краем глаза он заметил протянутое ему полотенце. Схватив его, он досуха вытер лицо, после чего подошел к дивану и сел рядом со Снейпом, не встречаясь с ним взглядом. Он взял предложенный ему стакан воды и залпом опустошил его, только тогда осознав, насколько пересохло его горло. Снейп снова наполнил его, и Гарри выпил второй стакан уже не спеша, надеясь избавиться от неприятного привкуса во рту.

Снейп вложил ему в руку очки, и Гарри нацепил их, часто заморгав, пока комната не приобрела четкие очертания.

— Чаю? — негромко предложил Снейп.

Он предлагает мне чай после... после того, что я только что...

Он недоверчиво уставился на опекуна.

— Я не заслуживаю…

— Ты заслуживаешь всего, — решительно перебил его Снейп, склоняясь ближе к нему. — Как бы ты себя ни вел, ты всегда имеешь право на то, чтобы о тебе заботились. И я не устану твердить до последнего вздоха; я не причиню тебе вреда, как бы ты ни старался меня вынудить.

Гарри сильно прикусил губу, опустив глаза на свою руку, до сих пор державшую стакан. Однажды на нее наступил Дадли, а в другой раз ее придавили ​​дверцей шкафа. В обоих случаях травмы исцелились в течение ночи. Не раз Вернон давал ему такие затрещины, что у него из носа начинала течь кровь; его толкали лицом в стены, двери, пол… Давали пощечины. Пинали. И в большинстве случаев он исцелялся сам, как персонаж одной из видеоигр Дадли, который восстанавливался до идеального состояния в начале каждого раунда. Так какая разница, насколько больно было ему каждый раз? Травмы никогда не оставались надолго и в будущем не давали о себе знать. Почему же ему до сих пор было больно, глубоко внутри, не так, как от пощечины или пинка? И почему он так старался снова напроситься на удар? Потому что это бы причинило куда меньше боли, чем постоянный страх перед неизвестным и воспоминания о прошлом? И все же его опекун никогда не поднимал на него руку — и не хотел этого делать, что самое важное. Несмотря на то, что Гарри продолжал его раздражать, провоцировать и усложнять ему жизнь...

— Вам из-за меня приходится терпеть то, о чем вы никогда не просили, — пробормотал Гарри, вертя стакан в ладонях.

Снейп раздраженно хмыкнул и выхватил стакан из рук Гарри, заставив его посмотреть вверх.

— Похоже, ты забыл, что я как раз просил твоего согласия стать твоим опекуном.

— Но вы не подписывались на…

Снейп взял его лицо в свои ладони и не отпустил, даже когда Гарри вздрогнул от неожиданности.

— Подписывался. Я принял тебя с полным пониманием того, через что ты прошел и как может проявиться твоя травма.

Глаза Гарри метнулись в сторону, и он вырвался из хватки Снейпа. Травма. Это слово было большим. Тяжелым. И он знал, что оно означает для него: что он поврежден и, возможно, не подлежит восстановлению.

— Я добровольно сделал этот выбор, Гарри, и никогда не раскаивался в нем. Ни разу.

Гарри устремил на него жадный взгляд, ища хоть малейшего проявления неискренности или неуверенности, но ничего не нашел.

— Я взял за тебя ответственность, и теперь ты мой. Ничто из того, что ты сделаешь, не заставит меня отказаться от тебя, поэтому прошу тебя не тратить свои усилия на бесплодные попытки.

Гарри внезапно почувствовал себя таким усталым, как будто с последними обращенными к нему словами улетучилась вся его энергия, как и остаток беспокойства и гнева, столь недавно бушевавших внутри. Он придвинулся ближе к Северусу, совсем чуть-чуть, и уронил голову ему на плечо. Северус положил руку ему на плечо и крепче притянул его к себе. И Гарри наконец-то осознал, что снова способен дышать полной грудью.