Довериться (To Trust) (джен)

— Скабберс куда-то пропал, — расстроенно пожаловался Рон.

Они сидели в классе Защиты от темных искусств впервые с того момента, как Квиррелл внезапно ушел в отпуск. Кто будет их новым профессором, оставалось только догадываться.

Гарри не увидел за сегодняшним завтраком ни одного незнакомого лица за учительским столом, хотя Северус выглядел мрачнее обычного и часто бросал на Дамблдора прямо-таки убийственные взгляды. А вот все остальное время его взгляд буравил голову Гарри. Он что, следит, не пренебрегает ли правильным питанием его подопечный? Раздраженный, Гарри посмотрел ему в лицо и сердито запихнул в рот кусочек еды, но Северус лишь вопросительно приподнял бровь и отвернулся.

— Может быть, повстречал миссис Норрис, — тактом Симус Финниган явно не отличался.

Рон побледнел и уставился на него широко раскрытыми глазами, а Гермиона шлепнула Симуса по голове свитком пергамента.

— Возможно, Скабберс просто заблудился, — предположила Гермиона, смерив Симуса укоризненным взглядом. — Он ведь иногда любит погулять, верно?

Рона это не успокоило.

— Да, но не так долго…

Хорошо, что мой питомец — сова, размышлял Гарри, листая учебник. Магические совы, похоже, вообще не могут заблудиться. Интересно, способность находить нужное место присуща им с рождения, или на них накладывают какие-то чары?

— Как вы думаете кто будет нашим новым профессором? — полюбопытствовал Энтони, поворачиваясь к полуоткрытой двери.

— Может быть, очередной призрак, — сухо ответила Су.

— Да хоть бы и призрак, — пробормотал Гарри. По крайней мере, его голова больше не будет разрываться от боли.

В классе воцарилась тишина, как только дверь начала приоткрываться.

— Доброе утро, — поприветствовал их возникший на пороге худощавый, усталого вида мужчина. Он прошел к столу и поставил на него свой видавший виды портфель. Волосы у него были светло-каштановые с проседью, на лбу пролегали малозаметные морщинки, а щеку пересекал тонкий шрам, оставшийся, по-видимому, от глубокого пореза. — Меня зовут профессор Ремус Люпин.

Он начал перекличку, и когда дошел до Гарри, то задержал на нем взгляд на секунду дольше, чем на остальных. Гарри опустил глаза, и профессор, слегка откашлявшись, продолжил.

Закончив, профессор Люпин свернул пергамент и, опершись руками на стоявший позади него стол, одарил всех полуулыбкой, которая тут же сменилась сосредоточенным выражением, как только он начал говорить.

— Давайте представим такую ситуацию. Вы одни, в незнакомом месте, и вас загнал в угол один или несколько человек, которые явно опытнее вас. Вы — первокурсники, и ваши навыки не превосходят школьной программы. Независимо от того, насколько вы талантливы, трудолюбивы и сильны, вы не можете надеяться выстоять в поединке с полностью обученным магом или хотя бы с тем, у кого имеется на несколько лет больше практики, чем у вас.

Что ж, звучит многообещающе, подумал Гарри. Сейчас он пытается отбить у нас излишнюю самоуверенность?

— Что лучше всего делать, когда вы одни и не можете позвать на помощь?

В комнате на долгое время воцарилась тишина, пока профессор Люпин по очереди осматривал каждого из них.

— Бежать со всех ног? — подал голос Дин.

Люпин склонил голову, улыбаясь.

— Если вы сможете найти возможность сбежать, это будет отличным решением.

— Прикинуться мертвым? — предложила Мэнди.

Люпин поймал ее взгляд.

— В некоторых случаях это может быть разумным, но все же в этой стратегии слишком много дыр, чтобы ее можно было рекомендовать. — Он обвел взглядом класс. — Каковы, по-вашему, недостатки этого плана?

Ты останешься беззащитным, подумал Гарри. А враги все равно смогут добить тебя, если заметят, что ты дышишь.

— Человек может притвориться слишком неубедительно, — сказала Падма. — Да и если вы упадете, они все равно могут продолжить нападать.

Люпин кивнул.

— Верно. Вы поставите себя в крайне уязвимое положение. — Он снова оглядел класс. — Есть другие идеи?

— Отвлечь их? — предложил Терри.

— Отличная мысль, — Люпин хлопнул в ладоши. — Какие отвлекающие маневры приходят на ум?

Может, Магна Тумультум, заклинание взрывного шума? Гарри задумался. Те обязательно повернут голову, и у вас появится шанс сбежать.

Он открыл рот, но тут же захлопнул его. Что, если это неправильный ответ?

— Заклинание дымовой завесы, — одновременно произнесли Гермиона и Лиза.

Люпин улыбнулся.

— Отличное предложение. Пять баллов Гриффиндору и Рейвенкло.

Гермиона просияла, а Лиза попыталась сделать вид, что ей все равно.

— Существует ряд заклинаний, которые можно использовать для отвлечения внимания, например, вызов молнии, создающий вспышку ослепляющего света, или взрывное заклинание, производящее отвлекающий шум...

Гарри поднял глаза. Значит, он был прав!

— Тем не менее, они оба намного сложнее, чем заклинание дымовой завесы, которое мы и будем сегодня изучать.

— У нас все время будут практические занятия? — вмешался Энтони. — С Квирреллом мы практиковались всего раз в месяц.

Гарри ожидал, что Люпин снимет баллы с того, кто его перебил, но тот лишь улыбнулся.

— Надеюсь, что да, — ответил он. — Я считаю, что практические занятия наиболее эффективны, особенно на этом этапе обучения. — Он выпрямился, поправляя потертый лацкан своей мантии. — Итак, что касается моего небольшого вступления, то именно этому и будет посвящен урок: как увеличить свои шансы на выживание, когда вы находитесь в невыгодном положении.

— А домашние задания у нас будут? — спросил Симус.

Люпин выглядел немного удивленным.

— Временами да. Иначе что я за профессор?

Кое-кто хихикнул, и вскоре они приступили к отработке нового заклинания. Гарри отошел в дальний конец класса, чтобы опробовать заклинание самостоятельно, но не спускал глаз с Люпина, который кружил по классу и давал советы, когда это было необходимо.

Гарри довольно хмыкнул, когда из его палочки вырвался клуб серого дыма без запаха, как и было описано в учебнике. Однако дым очень быстро рассеялся, и Гарри нахмурился, решив вложить в следующую попытку побольше сил.

— Фумо, — громко воскликнул он, взмахнув палочкой; его голос утонул среди криков одноклассников. Дым, вырвавшийся из его палочки, был таким же густым и серым, как и прежде, но вновь продержался недолго.

— Молодец, Гарри.

Гарри вздрогнул и машинально выставил руки перед собой, когда на его плечо опустилась чья-то ладонь. Он вскинул голову и встретился взглядом с профессором Люпином, который сделал шаг назад и удивленно приподнял бровь.

Стараясь не покраснеть, Гарри отвел взгляд и опустил руки.

Перестань быть таким жалким. Он не собирается на тебя нападать…

После долгой паузы Люпин сказал:

— Почему бы тебе не продемонстрировать заклинание еще раз?

Гарри стиснул зубы и бросил заклинанием прямо в профессора — в конце концов, тот сам попросил. Когда дым рассеялся, Люпин одобрительно кивнул.

— Как увеличить его продолжительность? — собрав волю в кулак, спросил Гарри.

— Практиковаться.

— Но разве я не могу сделать что-то, чтобы улучшить его прямо сейчас?

— Ты все делаешь правильно.

Гарри нахмурился.

— Но заклинание длится недостаточно долго. В книге сказано, что оно может держаться до двух минут, а мое исчезает через тридцать секунд…

— Гарри.

Гарри захлопнул рот и затаил дыхание, когда Люпин подошел немного ближе. Но прикасаться к нему тот больше не пытался, так что причин для отступления не было.

— Оглянись вокруг.

В замешательстве Гарри оглядел комнату и задержал взгляд на своих одноклассниках, каждый из которых преуспел в выполнении заклинания в разной степени.

— Ни один студент в этом классе не сумел создать дымовую завесу, которая держалась бы так долго, как твоя.

Гарри покосился на результаты усилий прочих ребят. Люпин, верно, ошибался? Гарри не сделал ничего особенного. Он отвел глаза, уставившись на свои ботинки, и Люпин ушел, напоследок снова обронив: «Молодец».

Гарри смотрел ему вслед, пока тот подходил к одному из гриффиндорцев, которому никак не давалось правильное движение палочки. Прав ли был Люпин? Действительно ли заклинание Гарри было лучшим в классе? Энтони всегда был лучшим в Чарах, Лиза обычно очень быстро справлялась с Трансфигурацией, а Гермиона была первой на потоке по большинству предметов, но вот Гарри? Конечно, у него в принципе все получалось, но лучшим он не был. Ему не полагалось быть лучшим ни в чем.

Не полагалось?

Откуда взялась эта мысль?

* * *

— Какая прелесть!

Петуния чуть не задушила Дадли в объятиях, когда он с гордостью представил ей свой творческий проект. Она приколола его к холодильнику, прямо по центру, где он был окружен множеством других рисунков и поделок Дадли. Гарри не мог не признать, что рисунки и правда хорошие, хотя ему было бы легче, будь они посредственными. Тогда он бы решил, будто Петунья просто притворяется, что они ей нравятся. Но было ясно, что она действительно гордилась работой Дадли.

Конечно, она хвалила его даже за то, что тот правильно завязывал шнурки по утрам, но, похоже, даже Дадли был способен распознать настоящую похвалу за то, что ему действительно хорошо удалось, и сам был доволен своими творческими успехами.

Любопытно, что когда Дадли показал свой рисунок дяде Вернону, когда тот вернулся домой с работы, тот лишь мельком взглянул на него и тут же снова уткнулся в телевизор, оставив сына расстроенным.

Гарри не мог понять, почему Дадли это волнует. Разве мало того, что его работа понравилась тете Петунии? Дядя Вернон гордился, когда Дадли занимался спортом, и присутствовал почти на каждой игре, не обращая внимания на то, что Дадли был не очень-то хорош. В любом случае, дядя Вернон был злобным и не блистал умом, так стоило ли серьезно относиться к его мнению? Он все время выдумывал всякие гадости насчет Гарри и бил его за это, так что его понятия всегда были далеки от реального положения вещей. Но вот тетя Петуния? Гарри отдал бы все на свете, лишь бы она посмотрела на него так же, как смотрела на Дадли. Хотя бы один раз. Он, вероятно, не получит объятий, но ему хватит и взгляда.

Проблема заключалась в том, что Гарри был не столь хорош в рисовании, как Дадли. Он лучше читал и писал, и почти по всем предметам получал более высокие оценки. Он даже был настолько хорош в математике, что суровый мистер МакГрейди ни разу не прикрикнул на него. Но тетю Петунию подобное мало интересовало, так что это не имело значения.

Гарри очень, очень старался над следующим творческим проектом. Он тщательно вывел все линии, нарисовал цветы, потому что они нравились тете Петунии, и даже добавил блесток, хотя они никак не хотели держаться на бумаге. Более того, Дадли был настолько поглощен собственным проектом, что даже не пытался привязаться к кузену и испортить его работу. Закончив, Гарри мог с уверенностью сказать, что это был лучший проект, который он когда-либо делал.

Он с трепетом протянул его тете Петунии после того, как она повесила работу Дадли на холодильник. Ей должно понравиться. Просто обязано. Он никогда раньше так не старался. Она взяла листок двумя пальцами и какое-то время смотрела на него бесцветным взглядом, после чего небрежно бросила его на стол, не сказав ни слова, и пошла прочь, но тут же остановилась и взвизгнула, заметив рассыпавшиеся по полу блестки

Все, что Гарри получил — это пощечину и веник, чтобы убрать за собой.

И Гарри понял, что причина в том, что он недостаточно хорош.

* * *

— Он намного лучше Квиррелла, — воскликнул Энтони подбежав к Гарри на перемене. — У нас каждый урок будет практика! А сегодня нам даже не дали домашнего задания.

— Интересно, почему его не наняли с самого начала, — задумчиво произнес Гарри. Такие решения принимал Дамблдор или школьный совет?

— Может быть, он даже научит нас дуэлям, — воодушевленно предположила Падма. — Я несколько раз бывала на соревнованиях профессионалов.

— И как это было? — спросил Гарри, повернув голову.

— Просто безумно круто. Участники двигались так быстро, что комментатор не успевал за ними, и почти все они выполняли невербально.

Когда-нибудь Гарри станет столь же хорош. Он уж постарается.

Сегодня было холодно и дождливо, поэтому большинство его одноклассников предпочли остаться на перемену внутри замка, но Гарри уже привык выходить на улицу после Защиты, чтобы избавиться от головной боли. Конечно, сегодня в этом не было необходимости, но ему все равно захотелось подышать свежим воздухом.

Может быть, Квиррелл пользовался каким-то одеколоном, на который у меня аллергия, подумал Гарри, шагая против сильного ветра. Иногда от этого человека исходил странный запах, но это точно был не одеколон.

Задумавшись, Гарри чуть не врезался в кого-то, остановившись за мгновение, прежде чем наступить на ногу… Малфою.

Вот же повезло.

Гарри вздернул подбородок и стиснул рукоятку палочки в кармане. Но Малфой явно не собирался драться, да и вообще выглядел довольно непривычно без своей вечной ухмылки.

Гарри собрался уже уйти, как вдруг услышал:

— Подожди.

— Чего тебе? — прищурившись, бросил Гарри.

Глаза Малфоя заметались по сторонам, как будто проверяя, не подслушивает ли их кто, затем на мгновение встретились с глазами Гарри, чтобы тут же вновь метнуться в сторону.

— Что он в тебе нашел?

У Гарри глаза на лоб полезли.

— Ты о чем?

Малфой покраснел.

— Профессор Снейп, — пробормотал он, громко сглотнув. — Из-за тебя я неделю провел на отработках.

— Это было не из-за меня, — отрезал Гарри. — Никто не просил тебя разбивать мои очки и устраивать со мной идиотское соревнование. Я бы с удовольствием никогда в жизни не видел твоей самодовольной рожи, но ты никак не мог уняться… — Гарри оборвал себя; он и так сболтнул лишнего.

— Я не понимаю! — вспыхнул Малфой, хотя, к счастью, не сдвинулся с места. — Это должен был быть я! Это со мной он был знаком еще до Хогвартса. Это я учусь на Слизерине. Ты — просто скучный ворон, который почему-то нравится ему больше, чем я! — он скрестил руки на груди, становясь похожим на надутого младенца.

Гарри закатил глаза.

— Почему бы тебе тогда не обсудить это с ним, если вы столь близки?

Малфой зло пнул ботинком камешек.

— Я пытался, но он сказал мне не лезть не в свое дело.

— И ты думаешь, я посоветую тебе что-то другое?

Малфой долго смотрел на него.

— Просто… ты — Гарри Поттер. От тебя и так все фанатеют. — Он остановился, чтобы перевести дух. — Зачем тебе еще и он?

Гарри на мгновение недоверчиво уставился на него.

— Ты ведь шутишь? — вырвалось у него, хотя было очевидно, что Малфой абсолютно серьезен. — Я не понимаю, с чего ты взял, что знаешь обо мне хоть что-то, но у тебя нет ни малейшего понятия. — Гарри захлопнул рот, прежде чем сказать что-то, о чем пожалеет.

Глаза Малфоя расширились.

— Но… все знают…

— Все — идиоты, — хмуро перебил его Гарри. — Почему бы тебе просто не заниматься своими делами, оставив меня в покое — мы оба от этого выиграем. — Не говоря больше ни слова, Гарри повернулся и пошел прочь.

Да какое он имеет право? Гарри в ярости двинулся вперед, намереваясь уйти подальше от Малфоя. Какая наглость... вести себя так, как будто он знает меня, как будто у меня особые привилегии. Он-то сам явно ни дня не проводил без маковой росинки во рту...

Все еще злясь, Гарри вернулся в замок, когда ему на голову начали падать капли дождя. Но как только он уселся в тихом уголке библиотеки со стопкой книг, другая мысль начала затмевать гнев. Северус и правда назначил Малфою отработку. Не то чтобы Гарри сомневался в его словах, но все же… трудно было поверить в их реальность.

Что ж, сейчас Малфоя будет намного проще игнорировать, если тот снова что-то попытается затеять. Он ненароком показал Гарри свою слабость, так что теперь не представлял угрозы. Просто… ревновал, по какой-то непонятной причине.

Остаток дня прошел спокойно. Уроков во второй половине дня не было, так как в полночь было назначено занятие по астрономии, и Гарри удалось закончить всю домашнюю работу, а также подготовиться к завтрашнему сдвоенному зельеварению.

Астрономия прошла на удивление приятно. Небо после дождя прояснилось, и Гарри обнаружил, что смотрит в объектив телескопа гораздо дольше, чем требовалось, завороженный прекрасным видом. К концу урока он чувствовал себя таким расслабленным, что не сомневался, что без проблем заснет. Поначалу так и было. Он заснул сразу после того, как его голова коснулась подушки, однако очнулся менее чем через тридцать минут, причем сердце колотилось так, словно его кто-то внезапно вырвал из сна. Но его никто не трогал, и он даже не успел начать видеть сон. Та же самая картина повторилась еще несколько раз, и, измученный, Гарри сел в своей постели и принялся дышать медленно и очень глубоко, от чего у него даже слегка помутилось в голове. А может, и не слегка, потому что он обнаружил, что выскальзывает из постели и...

Скрытый за шелковым балдахином, Гарри сидел, скрестив ноги поверх одеяла, и перекатывал из одной руки в другую небольшой металлический предмет. Тяга к этому предмету была просто магнетической; он даже не помнил, как достал коробку из сундука, словно находился в трансе и пришел в себя только тогда, когда нож оказался в его руках.

Гарри остановился и поднял перочинный нож на уровень глаз, глядя на свое отражение в лезвии. Он опустил нож и провел пальцем по тупой стороне. Он был точно таким же, как его старый ножик, различия были столь незначительными, что ими можно было пренебречь.

Ему так не хватало этого ощущения.

Какое-то время он был его защитным якорем, единственной вещью, за которую он мог ухватиться, когда был бездомным, и единственным, на что мог рассчитывать в первые дни своей жизни с Северусом, когда был ни в чем не уверен и опасался, что этот человек причинит ему боль куда большую, чем Дурсли. Сначала магией, потом — отказом от него. По крайней мере, у него остался бы перочинный нож, когда он потерял бы все остальное.

Но тогда он…

Гарри стиснул зубы, сжимая рукоять ножа так сильно, что у него заныла рука. Он ослабил хватку и осторожно провел пальцем по лезвию, на этот раз по острому краю. Одно резкое движение — и кожа порвется…

Так просто.

Нет. Нет!

Гарри выронил лезвие, словно оно раскалилось добела. Что с ним не так? Он этого не хотел. Точно не хотел! Все шло хорошо, даже более чем. Он написал одно из лучших сочинений по Трансфигурации, за которое точно получит высший балл, на Зельях ему удавались даже самые сложные составы, на уроке Защиты он выполнил заклинание лучше прочих…

Руки Гарри потянулись к перочинному ножу, словно сами собой, и он снова уставился на свое отражение; зеленые глаза странно поблескивали в тусклом свете его палочки.

Это я? Настоящий я?

— Ай! — Гарри невольно пискнул, когда кончик лезвия уколол его палец. Нож выскользнул из его рук, и он уставился на свой палец, наблюдая как из пореза вяло сочится крошечная капелька крови. Ее и каплей-то сложно было назвать. Он снова взялся за лезвие, на этот раз более осторожно. Кожа была такой непрочной, что порезать ее ничего не стоило. Люди такие непрочные, они так легко умирают...

Я постараюсь не умереть.

Он обещал Северусу. Он дал слово после того, как опекун в момент нехарактерной для него откровенности признался Гарри в своем самом большом страхе.

Северус дал ему все.

Гарри судорожно выдохнул и вскочил на ноги, сунув перочинный нож в карман. Он выудил свою мантию-невидимку, прежде чем его накрыло осознание, что именно он собирается сделать, но он был обязан. Он должен был пойти к Северусу. Он обещал, что сделает это, если подобное случится. И он не хотел причинять Северусу боль. Тот снова и снова доказывал ему, что он… что он важен. По крайней мере, для некоторых. Что они считают его достаточно хорошим, чтобы оставаться рядом с ним. Гарри причинит боль не только себе, но и им. Это должно быть достаточно веской причиной, чтобы остановиться.

Ты будешь бороться до тех пор, пока сам не поймешь, что хочешь жить...

Скрытый под мантией-невидимкой, он легко выскользнул из общей комнаты, несмотря на поздний час, и ноги понесли его по знакомой дорожке в подземелья, в кабинет Снейпа, который открылся от его прикосновения. Он направил палочку на книжную полку, проскочил в образовавшуюся щель, привалился к внутренней стороне закрывшейся двери и задышал так тяжело, словно только что пробежал несколько миль. Когда его пульс, наконец, замедлился, Гарри стянул с себя мантию и встал у двери спальни Северуса.

По какой-то причине он ожидал, что Северус услышит его, возможно, ощутит его присутствие и выйдет из своей комнаты, избавив Гарри от необходимости стучать в дверь. Но в комнате царила тишина, и у него не было выбора. Сделав еще один глубокий вдох, Гарри поднял кулак и постучал в дверь — три сильных удара, которые нельзя было ни с чем спутать.

Ничего.

Гарри снова постучал, на этот раз более энергично.

Где он? Почему не выходит?

Горло Гарри начало сжиматься. Он пробовал стучать в другие двери — в личную лабораторию, в туалет. Ничего.

Отчаявшись, Гарри открыл дверь в спальню Северуса и осторожно заглянул внутрь, но кровать была пуста. Как и ванная. Лаборатория была заперта, но если бы Снейп работал там, он бы уже наверняка услышал Гарри...

Северуса здесь не было.

От осознания этого Гарри почувствовал себя немного… опустошенным. Это было странное чувство, однако оно было знакомо ему. Иногда он чувствовал себя так, когда просыпался после хороших снов, в которых была его мама. Он открывал глаза, и на мгновение ему казалось, что она все еще рядом, но реальность тут же обрушивалась на него, оставляя его с грызущим чувством, мало чем отличавшимся от голода, который он испытывал после нескольких дней, проведенных в чулане без еды.

Наверное, ему следует уйти.

И все же пуститься в обратный путь до башни Рейвенкло было последним, на что сейчас решился бы Гарри. Паническая спешка заставила его проделать долгий путь до подземелий, а сейчас из него словно выкачали весь воздух.

Гарри глубоко вздохнул, затем, пошатываясь, подошел к дивану и, на мгновение поколебавшись, сунул нож глубоко между диванными подушками. Он укутался мантией, как одеялом, и почти мгновенно провалился в тяжелый сон.