Довериться (To Trust) (джен)

Примечания:

Не бечено.

— Ты слышал, что Сириуса Блэка оправдали?

— Похоже, его подставили.

— А вот мне говорили…

Это были лишь некоторые из обрывков разговоров, донесшихся до слуха Гарри за его первым после каникул завтраком в Хогвартсе.

Он и не подозревал, насколько печально известным являлось дело Сириуса, но, похоже, о его заключении было известно всему волшебному миру. К облегчению Гарри, большинству людей было известно лишь об обвинении в убийстве тринадцати человек, а о том, что в этом деле замешана его семья, похоже, никто и не знал.

— Как-то странно все это, — послышалось от Стивена, сидевшего в нескольких футах от него. — Раньше его все считали самым опасным сторонником Сами-Знаете-Кого, а теперь говорят, что все это время он был невиновен.

Гарри соскользнул со своего места так незаметно, как только мог, и подхватил свою сумку. Он не был уверен, почему ему была так неприятна эта тема, но чувствовал, что должен уйти.

Может быть, это потому, что они все рассуждают об этом как о какой-то отвлеченной истории, размышлял он, направляясь к классу Чар. Как будто речь идет о персонажах книги, а не о реальных людях.

Гарри не хотел даже пытаться представить, каково это — провести десятилетие бок о бок с дементорами, вынужденному снова и снова переживать свои худшие воспоминания… В момент встречи с крестным Гарри под влиянием множества новых впечатлений не заметил в Сириусе ничего необычного, но оглядываясь назад, он осознал, что за его вечной ухмылкой скрывалась беспомощность, во взгляде часто проскальзывала отчужденность, а весь язык тела говорил о столь глубокой и неизбывной боли, что становилось понятным его отчаянное желание уцепиться за прошлое — возможно, это был его единственный способ как-то жить дальше.

Гарри чуть не споткнулся о порог класса Чар, но в последний момент сумел сохранить равновесие. Устроившись за последней партой, он наугад открыл учебник и принялся читать главу об отпирающих чарах, хотя и выучил это заклинание уже давным-давно. Это было проще, чем думать.

— Привет, Гарри, — поздоровалась Су, опускаясь на сиденье рядом с ним.

Гарри в ответ улыбнулся, радуясь как встрече с ней, так и новому предлогу отвлечься от своих дум.

— Как прошло Рождество?

— Вообще-то, неплохо, — ответила она, роясь в сумке. — Спасибо за книгу. Пришлось силой вырывать ее из мертвой хватки младшего брата, — она лукаво улыбнулась. — Он не переставал твердить о том, как мне повезло дружить с самим великим Гарри Поттером.

Гарри покраснел и слегка ткнул ее в плечо.

— Замолчи.

Су рассмеялась и вернула тычок.

— Значит ли это, что ты не дашь мне для него автограф?

Флитвик выбрал именно этот момент, чтобы войти в класс, так что они оба изо всех сил старались не засмеяться в голос, когда профессор начал перекличку.

— Бут, Броклхерст, Корнер, Корнфут, Гольдштейн — да, да, я тоже рад снова видеть вас, но, возможно, вам следует воздержаться от демонстрации Уменьшающего заклинания, пока я не обсудил с вами риски его неправильного выполнения…

К счастью, с заклинанием никаких серьезных проблем не возникло; вероятно, этому поспособствовал весьма красочный рассказ Флитвика об одном гриффинддорце, который несколько лет назад случайно уменьшил свою голову, лишь по счастливой случайности не причинив ущерба мозгу, но все же был вынужден провести несколько дней в больничном крыле.

Позже, подрезая полынь на занятии по Гербологии, Гарри краем глаза поглядывал на Забини. Ему еще предстояло поблагодарить того за подарок, и, учитывая, что Гарри и не подумал что-то ему подарить, это было довольно неловко.

Гарри осторожно приблизился к Забини, который, к сожалению, стоял рядом с Малфоем. Правда, этот придурок уже давно не задирал Гарри, но все же добровольно подходить к нему ближе не очень-то хотелось.

— Поттер, — поздоровался Забини. Гарри чувствовал, как взгляд Малфоя впивается в его лицо, но старательно игнорировал его.

— Я… у меня не было возможности поблагодарить тебя, — неловко сказал Гарри. — За… то, что ты мне прислал. Я не ожидал…

Забини махнул рукой.

— А, да все в порядке. Я понимал, что ты ничего такого не ждал бы.

Гарри на мгновение прикусил губу, затем кивнул.

— В общем, спасибо, — поблагодарил он. — Я никогда не… — Гарри не договорил фразу «получал раньше подарки», потому она прозвучала бы жалко.

— Так ты теперь дружишь с рейвенкловцами? — нарушил наконец молчание Малфой.

— Как видишь, — протянул Забини. — Расширение социальных горизонтов имеет множество преимуществ. Возможно, тебе тоже стоит попробовать.

Малфой фыркнул и многозначительно повернулся к ним спиной; слишком резким взмахом палочки он разрезал свое растение пополам и недовольно выругался себе под нос.

— Я что-то не то сказал? — невинно поинтересовался Забини, картинным жестом разводя руки.

Гарри подавил фырканье.

— Так значит, вот какова твоя выгода от общения со мной, — усмехнулся он. — Расширение социальных горизонтов и все такое.

Забини приподнял уголки губ.

— Ты просто интересный.

Гарри удалил пару засохших листьев.

— Это ненамеренно.

— Тем лучше.

Когда Гербология закончилась, Гарри направился в кабинет Северуса. Слабый внутренний голос пытался убедить его, что Северус не обрадуется его приходу, но Гарри быстро заставил его заткнуться. Ему лучше знать. А еще он понимал, что сейчас ему жизненно необходимо увидеть опекуна, чтобы просто посидеть какое-то время в его присутствии и убедиться, что Северус не увяз глубже в той тоске, которая отражалась в его глазах в тот день, когда он признавался Гарри в своих худших проступках.

— Гарри, — поприветствовал его Северус. Его стол был буквально завален бумагами, но он сдвинул часть пергаментов, чтобы Гарри мог устроиться напротив со своей домашней работой. — Как прошел первый день после каникул? — поинтересовался он, вернувшись к своей писанине.

— Нормально, — Гарри достал учебник по Чарам, чтобы начать заданное Флитвиком эссе. — Просто все непрестанно твердят об освобождении Сириуса, и это как-то… странно, на мой взгляд.

Северус поднял глаза.

— Его заключение в Азкабан также широко освещалось в свое время, — пояснил он. — Отчасти это было попыткой Министерства успокоить общест­вен­ность.

— Почему это должно было кого-то успокоить? — нахмурился Гарри.

Северус вздохнул и отложил перо.

— На момент падения Темного Лорда и ареста Блэка британское волшебное сообщество находилось в состоянии войны уже более десяти лет, и показало себя крайне малоэффективным. Когда Темный Лорд пал, всех поглотило ликование по этому поводу, однако, как только первый восторг утих, люди начали с особой отчетливостью ощущать, как много лет... и как много людей они потеряли в войне, которую Министерство не сумело предотвратить. Что окончанием войны они обязаны тебе — младенцу, а не избранным чиновникам, которым доверились.

Гарри прикусил губу, неловко опустив взгляд.

— Значит, им нужен был... козел отпущения? — уточнил он. — Кто-то, кого можно было бы обвинить?

— Похоже на то, — кивнул Северус. — Осуждение Блэка заставило общественность почувствовать, что правосудие восторжествовало, и для некоторых этого было достаточно.

— Это ужасно, — тихо проронил Гарри.

— Да, — согласился Северус. — Но ничуть не удивительно.

Оба продолжили работать в тишине, нарушаемой лишь царапаньем перьев. Через некоторое время Гарри услышал, как Северус вздохнул, как он делал, когда собирался заговорить, и поднял взгляд.

— Альбус сообщил мне, что, возможно, сможет дать объяснение событиям, произошедшим на Рождество, — сказал он, чуть сжав челюсти. — Я намеревался встретиться с ним сегодня вечером, так что если ты хочешь присоединиться ко мне…

Гарри быстро кивнул, соглашаясь прежде, чем Северус успел закончить предложение. Тот издал сухой смешок.

Когда Гарри закончил свое эссе, а Северус завершил свою работу, они направились в кабинет директора, и Гарри пришлось побороть ребяческое желание спрятаться за спину Северуса, когда они вошли. Он и раньше бывал здесь, причем один, но сейчас его беспокоило не место будущей беседы, а ее тема.

Дамблдор безмятежно улыбнулся вошедшим и жестом предложил им присесть в кресла.

— Надеюсь, вы оба весело провели Рождество, — сказал он, сцепив пальцы. — Я и сам прекрасно провел время, изучая идеальные узоры для вязания рождественских носков на следующий год.

Дамблдор усмехнулся, как будто отпустил какую-то веселую шутку, а Северус лишь раздраженно дернул головой.

— Предлагаю сосредоточиться на текущем вопросе, — сухо произнес он. — Гарри должен успеть на ужин, а мне нужно заняться зельями.

— Не сомневаюсь, — пробормотал директор. Он провел рукой по маленькой, потрепанной черной книге, которая явно многое повидала на своем веку, и прочистил горло. — Что ж, я раздобыл кое-какую информацию, объясняющую необычный опыт Гарри в Рождественскую ночь, — он поймал взгляд Гарри. — Я очень надеюсь, что ты не испытываешь излишних переживаний в связи с этими неприятными событиями.

Гарри, опустив взгляд, пожал плечами.

— Я в порядке.

Дамблдор так тяжело вздохнул, что Гарри снова поднял глаза.

— Какой же ты стойкий, — сказал Дамблдор, и в его взгляде мелькнула скорбь.

— Да, он именно такой, — нетерпеливо прорычал Северус. — А теперь мы можем продолжить, чтобы не подвергать стойкость Гарри новым испытаниям?

— Я уже говорил тебе, Гарри, — начал Дамблдор, — что поместил тебя к твоим покойным родственникам из-за защиты, заключенной в крови твоей матери, которая создавала нечто наподобие магического барьера в стенах дома, препятствовавшего входу любого, кто желал тебе зла.

— Да, говорили, — сдержанно произнес Гарри.

— До тех пор, пока мне не стало известно о твоей стычке с Волдемортом, я понятия не имел, что защита твоей матери простирается настолько далеко.

Гарри наморщил лоб.

— Вы хотите сказать... что Петтигрю обгорел от моих прикосновений из-за моей матери?

Дамблдор склонил голову.

— Любовь, которую проявила твоя мать в ночь своей смерти, любовь, излившаяся в самопожертвовании, — это особый род магии, той, которую существо вроде Волдеморта не может ни понять, ни вынести. Он не только не мог проникнуть в стены дома твоих родственников, но, похоже, вообще не может прикоснуться к тебе, не испытав невыносимой боли, вот почему он так быстро покинул тело Питера Петтигрю.

Гарри на мгновение застыл. Эту силу дала ему материнская любовь? Но почему она действует только против Волдеморта? Какой в этом смысл?

— Она что-то сделала? — спросил Гарри. — Я имею в виду, сотворила ли она какое-то заклятие перед своей смертью, чтобы это произошло?

— Этого я не могу сказать, — задумчиво покачал головой Дамблдор. — Но она, несомненно, была выдающейся ведьмой…

Гарри взглянул на Северуса, но тот, судя по выражению его лица, знал не больше.

— Есть что-нибудь еще, что требует пояснений? — уточнил Дамблдор.

Гарри помотал головой, а Северус издал странный смешок.

— Тебе лучше отправиться на ужин, Гарри, — сказал Северус слишком нейтральным тоном.

Гарри сузил глаза, прекрасно понимая, что его отправляют подальше, чтобы Северус и Дамблдор могли поговорить о чем-то без него. Но, честно говоря, в данный момент ему было все равно. К тому же, он и правда был голоден.

* * *

— Скажите мне, что вы достигли каких-то успехов, Альбус, — потребовал Северус, как только за Гарри закрылась дверь. — Даже малейший намек на то, как мы можем удалить эту проклятую штуку из души Гарри, будет благом…

— Я уничтожил еще один хоркрукс, — Альбус положил руку на маленькую книгу в кожаном переплете с рваной дырой посередине, которая все это время лежала на столе у ​​всех на виду.

Северусу пришлось физически сдержаться, чтобы не отпрянуть.

— Откуда он у вас? — спросил он, не в силах отвести взгляд от предмета, когда узнал, что это такое.

Альбус прищурился.

— Мне потребовалось освободить одного очень необычного домового эльфа. Получив одежду, бедный эльф был более чем счастлив подтвердить мои подозрения и принести эту вещь мне.

— Хоркрукс принадлежал бывшему владельцу эльфа?

— Именно так.

Малфой.

Ответ был настолько очевиден, что Северус попенял себе за то, что не сразу догадался.

Довольно небрежно со стороны Темного Лорда доверить столь ценный предмет такому, как Малфой...

Небрежность с его стороны — счастливая случайность для всех остальных.

— Вы использовали тот же метод уничтожения, что и в прошлый раз?

— Да.

Северус тяжело вздохнул.

— Это хоть немного приблизило вас к решению проблемы Гарри?

Альбус провел большим пальцем по краю испорченной книги.

— Хотел бы я иметь конкретный ответ, который мог бы дать.

— Я не прошу конкретного ответа, — процедил Северус сквозь стиснутые зубы. — Я прошу... хоть что-то, какой-то признак того, что вы достигли хоть малейшего прогресса.

— Я в процессе разработки собственного заклинания, — сказал Альбус столь обыденно, словно речь шла о погоде.

Северус выпрямился.

— Вы полагаете, что может существовать заклинание, способное... каким-то образом извлечь хоркрукс? — спросил он, в его голосе послышалась легкая дрожь. — Как такое возможно, особенно с учетом уникальности случая Гарри?

Альбус сцепил пальцы.

— Как я уже сказал, у меня нет конкретных решений, и по всем признакам мой план должен быть невыполним, если бы не это, — он аккуратно положил свою палочку на стол и подкатил ее ближе к Северусу, который недоуменно уставился на нее. Он никогда не обращал внимания на палочку Альбуса, поэтому и сейчас ничего необычного не заметил. Она была довольно длинной, примерно пятнадцати дюймов, и из относительно светлого дерева… возможно, из бузины? Даже с учетом возраста Альбуса она казалась довольно древней.

Северус отвел взгляд от палочки и посмотрел на Альбуса.

— Эту палочка, — поведал тот, — не была куплена у кого-либо из изготовителей. — Он сделал паузу. — Она завоевывалась, если так можно выразиться, каждым из своих владельцев, и обладает уникальными свойствами, которые, как я полагаю, могут помочь нам спасти Гарри.

— Я никогда не слышал о подобном, — коротко ответил Северус. — Насколько мне известно, силой обладает не палочка, а ее владелец.

Альбус склонил голову.

— Это верно и в этом случае. Если бы ты сейчас сотворил заклинание с помощью моей палочки, то не заметил бы большой разницы. И все же, для владельца этой палочки становится возможным то, что прежде никому и никогда не удавалось, — его лицо слегка поникло. — Однако эта сила влечет за собой тяжкое бремя, над значением которого я размышлял много лет. И над тем, стоит ли эта сила такой цены.

— Вы опять решили говорить загадками, — резко бросил Северус. — И у меня нет сил с этим бороться. Но если эта в палочка сможет приблизить нас к решению, то, драккл побери, это стоит абсолютно любой цены! — Северус не заметил, когда поднялся на ноги, но сейчас он стоял прямо, как штык, стиснув кулаки так крепко, что заныли мышцы предплечий.

— Что ж, значит, так и есть, — тихо произнес Альбус.

* * *

На следующий день Рон сел рядом с Гарри в классе Защиты от темных искусств и улыбнулся ему.

— Привет, Рон, — поздоровался с ним Гарри. — Как прошло Рождество? С тобой все в порядке после…?

Рон кивнул, поморщившись.

— Мне до сих пор кажется жутко странным то, что Скабберс все это время был человеком.

— Что случилось после того, как ты очнулся? — спросил Гарри. — Я знаю, что Сев… Снейп вернул тебя в замок, а потом передал тебя братьям...

Рон слегка улыбнулся.

— Мои родители вернулись из Румынии, как только узнали об этом, и забрали нас домой до конца каникул. — Его улыбка стала кривой. — Мама все время охала и ахала, а папа не прекращал корить себя за то, что не догадался о Скабберсе. Все твердил, что подверг семью опасности….

— Это так мило с их стороны, — пробормотал Гарри.

— Что именно?

— Что они прервали свой отпуск.

Рон бросил на Гарри недоуменный взгляд.

— Ну, а как иначе? Разве Снейп не сделал бы то же самое для тебя? Судя по тому, как он к тебе относится, он, вероятно, примчался бы и с другой планеты, если бы узнал, что ты разбил коленку.

Гарри несколько раз моргнул, но его размышления были прерваны вошедшим в класс Люпином.

Профессор, не теряя времени, познакомил их с заклинанием Ветряного барьера, которое создавало что-то вроде порыва ветра, способного оттолкнуть нападавшего и не позволить ему приблизиться.

— Что примечательно в этом заклинании, — добавил Люпин, — так это его относительная непредсказуемость. Результат идеально выполненного заклинания может заметно отличаться от последующего, исполненного столь же совершенно. Однако трудности при освоении станут преимуществом при применении — противник совершенно не будет знать, чего от вас ждать.

Он поднял свою палочку высоко над головой и опустил длинным плавным движением, указав на свой стол:

— Продуцентум Обис!

Невидимая сила оттолкнула стол на несколько футов назад.

— Как вы видите, в обоих случая результат оказался различным, — указал Люпин, когда второе наложенное им заклинание оттолкнуло стол еще дальше, но на этот раз не назад, а влево. — И дело тут не в точности прицела, — пояснил он. — Заклинание черпает энергию из малейших дуновений в окрестностях и берет свое направление оттуда.

Затем им было приказано объединиться в пары для практики, и время от времени Люпин велел им меняться партнерами.

— Огромное спасибо за книгу, Гарри! — воскликнула Гермиона, когда они оказались в одной паре. — Было так увлекательно читать о древней истории магов, особенно ту главу, в которой рассказывалось о волшебном сообществе в Кельтскую эпоху. Сначала и на уроках Биннса было интересно, но, к сожалению, он говорит только о гоблинских восстаниях.

Гарри лукаво улыбнулся.

— Да ладно, признайся, что его уроки — скука смертная, обещаю никому не рассказывать.

Гермиона чуть не фыркнула.

К тому времени, как Люпин отпустил их, все успели изрядно запыхаться. Однако, прежде чем Гарри собрался покинуть класс, Люпин окликнул его.

— Гарри, задержись на минутку, ладно?

Когда кабинет опустел, Гарри подошел к столу Люпина. Тот пошарил в кармане мантии и вытащил свиток пергамента.

— От Сириуса. Я уверен, что в будущем он будет пользоваться совиной почтой, но на этот раз ему не хватило терпения.

Люпин с улыбкой протянул ему свиток, Гарри улыбнулся в ответ и убрал его в карман. Однако что-то удерживало его от того, чтобы уйти.

— Могу я… могу я задать вопрос? — спросил Гарри, выдавливая из себя слова, несмотря на свою нерешительность.

— Конечно, — кивнул Люпин, пододвигая стул поближе к своему столу, чтобы Гарри мог сесть.

Гарри откашлялся и присел на краешек стула.

— Если вы были такими хорошими друзьями с моим отцом и знали меня в детстве, почему я не встретился с вами раньше?

Люпин протяжно вздохнул, его плечи слегка ссутулились.

— Ты имеешь полное право знать, — признал он. — Мерлин свидетель, как сильно я сожалею об этом.

Гарри молча ждал продолжения.

— Причина… довольно непростая, но она ни в коем случае не является оправданием моего отсутствия, — сказал Люпин. — Начну с самого простого. — Он сделал паузу. — Я уверен, что ты уже заметил мои частые отлучки по болезни, верно?

Гарри кивнул.

— У меня действительно хронический недуг, — пояснил он. — Но это не обычная болезнь.

— А что тогда? — озадаченно спросил Гарри.

— Я… я оборотень.

Глаза Гарри расширились.

— Что, правда?

Люпин наблюдал за Гарри с настороженным выражением лица, как будто ожидал, что при его признании тот сорвется с места, или что-то в этом роде, но убедившись, что тот и не умает сбегать, продолжил.

— Меня укусили, когда я был совсем маленьким. Благодаря Альбусу я смог поступить в Хогвартс, где познакомился с твоим отцом, Сириусом и Питером.

— Они знали? — спросил Гарри.

— Сначала нет, — покачал головой Люпин. — Меня с юных лет приучили никогда не рассказывать о своем недуге, поэтому я ничего им не сказал.

— Почему вас так приучили?

— Ты рос в маггловском мире, поэтому можешь не знать, что магическое общество не очень хорошо относится к оборотням, — объяснил он. — В первую очередь из-за страха, который, естественно, небезоснователен.

Гарри нахмурился. Было логично бояться оборотней в период трансформации, но какое это имеет значение в остальное время?

— И как они все узнали? — спросил он.

— Твой отец и Сириус были довольно сообразительны, — усмехнулся Люпин. — Они быстро вычислили схему. И когда они все выяснили, я был готов, что они перестанут со мной общаться, но вместо этого они стали осваивать анимагию.

Мой отец был анимагом? Сириус тоже?

— Почему анимагию? — спросил Гарри, наклоняясь вперед. — И какие у них были формы?

Люпин слегка улыбнулся.

— Оборотни практически не представляют опасности для животных, и, перекинувшись, ребята составляли компанию моему волку во время полнолуния. — Он скрестил руки. — Что же до их форм, Сириус превращается в собаку, а твой отец был оленем.

Гарри попытался вообразить, как его крестный перекидывается в собаку. Это оказалось не так уж сложно представить.

— Так вот почему вы не пытались встретиться со мной? — спросил Гарри, не совсем понимая, почему это должно было иметь значение. — Потому что вы оборотень?

— Отчасти, да, — признал Люпин. — Хотя дружба с Джеймсом, Сириусом, да и Питером во многом пошла мне на пользу, я все еще считал себя опасностью, которой предпочел бы не подвергать ребенка.

— Вы сказали — отчасти, — напомнил Гарри. — Так какова была другая причина?

Люпин медленно выдохнул.

— Когда твоих родителей убили, а Сириуса отправили в Азкабан за убийство Питера, я… я в одно мгновение потерял абсолютно все. Какое-то время я пребывал в таком отчаянии, что едва заставлял себя утром подниматься с постели.

Гарри кивнул: он уже понял.

— В самый мрачный момент, — на грани шепота произнес Люпина, — от смерти меня отделял всего один шаг, и меня поместили в специальную палату в больнице Святого Мунго на несколько месяцев, пока не было установлено, что я больше не представляю для себя опасности. — Он ненадолго закрыл глаза. — Я знаю, что очень трудно понять, почему человек может испытывать желание покончить с собой, но…

— Это не так, — выпалил Гарри.

— Прошу прощения?

— Это… это совсем не трудно понять.

Гарри почти пожалел, что открыл рот, но не собирался брать свои слова обратно.

Люпин очень пристально смотрел на Гарри, но вновь заговорить не пытался, и Гарри понял, что он ждет этого от него.

Он сделал глубокий вдох.

— Я... я думаю, вы знаете, что до того, как я стал жить с Северусом, у меня... все было довольно неважно.

— Я догадался, — хмуро кивнул Люпин.

— Ну, в какой-то момент мне показалось, что ничто и никогда... ну, вы понимаете... не будет снова хорошо, поэтому я попытался... — Гарри замолчал, но ему не нужно было больше ничего говорить; судя по вздоху Люпина, тот понял, что имел в виду Гарри.

— Пожалуйста, никому не говорите, — хрипло попросил Гарри.

— Конечно, само собой, — Люпин настолько искренне произнес это, что Гарри не мог ему не поверить. — Я полагаю, Северус в курсе?

Гарри кивнул, поджав губы.

— Ты ходил к специалисту?

Гарри покраснел и слегка покачал головой.

— Не вижу смысла.

— Даже простое озвучивание своей проблемы постороннему человеку может принести тебе определенное облегчение.

Гарри только снова покачал головой, вцепившись в края стула. Люпин вздохнул.

— Можешь идти, если хочешь, — сказал он. — Хотя я искренне надеюсь, что ты знаешь: если когда-то понадобится поговорить, я всегда буду готов тебя выслушать.

Гарри кивнул и, не глядя больше на Люпина, направился к выходу.

Позже, однако, первоначальное смущение и сожаление о том, что он вообще открыл рот, исчезли, уступив место другому чувству, которое поначалу было трудно определить. Но вскоре он понял: как бы странно это ни звучало, ему стало легче от осознания того, что он такой не один.

Примечания:

Тем, кто вчера прочел предыдущую часть (мне в том числе) может показаться странным удивление Гарри после слов Люпина об анимагии. Это авторский недочет, поэтому я слегка изменила концовку предыдущей главы, чтобы избежать недопонимания.