План Мародера (джен)

Предупреждение к главе: упоминание насилия.

o-O-o

Это раздражало.

Более чем.

Северус уставился на чашку чая перед собой таким взглядом, будто та была виновата в том, что ему пришлось проводить вечер пятницы в кабинете директора, вместе с Грюмом слушая рассказ старика о произошедшем на Военном совете.

Грюм сделал глоток из своей фляжки, и Северус раздражённо на него покосился. «Хоть бы поделился», — горько подумал он, пусть даже тот пил огневиски, а не скотч двадцатилетней выдержки из апартаментов Снейпа.

— …и это всё, о чем мы говорили, — наконец закончил Альбус. — Что вы об этом думаете, господа?

Грюм взглянул на Северуса, будто спрашивая, рискнёт ли тот начать. Снейп приподнял бровь в ответ — кем он его считал, Блэком? Только гриффиндорец мог принять такого рода вызов.

— Аластор? — мягко обратился Альбус, когда ни один из собеседников не выразил желания начать.

Грюм недовольно заворчал, но взмахнул рукой в направлении Альбуса, не смотря на него.

— Очевидно, ошибок было наделано немало. От Блэка я ожидал большего — очевидно, он растерял свои навыки в Азкабане.

— Или же он только теперь начинает понимать, насколько в действительности сложно защищать юного Гарри, — сухо улыбнулся Альбус, будто неумелость Блэка каким-то образом оправдывала его собственную.

Северус сердито нахмурился.

— Я совсем не удивлён, что Поттер повёл себя в своей обычной безрассудной манере.

И вновь Снейп и пальцем не пошевелил, чтобы спасти и защитить мальчишку, как и обещал. Но в этом не было его вины. Поттер был проблемой. Мерлин, да мальчишка притягивал к себе неприятности, как магнит притягивает металл!

— Что, Северус? — отозвался Альбус с сиянием во взгляде. — Можно даже предположить, что ты защищаешь Сириуса Блэка.

Северус напрягся и бросил на Альбуса взгляд, источающий презрение — он даже не счёл нужным отвечать на такую глупость со стороны Альбуса.

Альбус поспешил прокашляться и сменить тему:

— Несмотря на все ошибки в вопросах безопасности Гарри, я хочу узнать ваше мнение по поводу мистического нападающего, и чем вся эта история угрожает Хогвартсу, когда Гарри и остальные ученики прибудут. К тому же не будем забывать про Турнир Трёх волшебников.

— Для начала следует отменить чёртов турнир, — тут же отозвался Грюм.

Северус согласно кивнул. По его мнению, эта затея с турниром была верхом идиотизма, даже если не брать в расчёт Поттера. Кому нужно ещё больше этих глупых детишек? У Шармбатона и Дурмстранга были свои проблемы.

Альбус посмотрел на них с разочарованием.

— Мы не можем отменить турнир. Он является прекрасной возможностью для…

— …того, кто хочет убить Поттера, и сможет воспользоваться дырами, образовавшимися в нашей защите, — грубо прервал Грюм.

— Мы усилим нашу защиту и обсудим детали ближе к турниру, но его отмена не подлежит обсуждению — это вызовет дипломатический инцидент, — парировал Альбус. Он сложил руки на стол ладонями вниз. — Давайте отложим тему турнира и обсудим дела неотлагательные. Северус, что ты думаешь о нашем мистическом нападающем?

Северус поджал губы. Он так и не рассказал Альбусу о блоке в его воспоминаниях, и Грюм вряд ли это сделал. Он взвесил в уме необходимость это сделать и решил, что пока это спрятанное воспоминание не имеет никакой ценности.

— Я согласен с тем, что Люциус сказал Блэку — личность того, кто угрожал Поттеру и напал на него вчера, должно быть, была в секрете ото всех Пожирателей, как и личность Петтигрю.

— Думаешь, это тот, кому Сами-Знаете-Кто доверяет настолько, что прячется с ним? — спросил Грюм.

Северус было заёрзал под испытующим взглядом Грюма, но сдержался.

— Это самый вероятный вариант. Думаю, Тёмный Лорд решил изолировать этого человека, и, вероятно, он ему доверяет. К тому же ни один из последователей Лорда, в укрытии или нет, не стал бы нападать на Поттера с таким энтузиазмом без соответствующего разрешения. Тот факт, что в этом участвовал ещё и Петтигрю, даёт основание считать, что нападение было совершено по приказу Тёмного Лорда.

— Согласен, — пробормотал Альбус, едва слышно вздохнув.

— Я также согласен с Амелией Боунс в том, что было задействовано Оборотное, — продолжил Северус. — Без сомнения, сам Тёмный Лорд предоставил рецепт. Он уже однажды приказал мне сварить его.

— Всё это ведёт к тому, что этот паренёк работает с Реддлом. — Грюм фыркнул. — Таким образом, что мы имеем? Боунс следит за известными нам Пожирателями, и они вне подозрения. Мы знаем, что этот неизвестный может вызывать домового эльфа и что у него был доступ к приёму у Лонгботтомов — либо под чужим обличьем, либо под своим собственным. — Он вздохнул. — Амелия взбесится — слишком много подозреваемых, чтобы следить за всеми, авроров на всех не хватит.

— Амелия сказала то же самое, — медленно кивнул Альбус. — К сожалению, нам остаётся только надеяться, что Волдеморт или его помощники свяжутся с одним из известных нам Пожирателей.

Что было крайне маловероятным, по мнению Северуса. Тёмный Лорд нашёл безопасное убежище и окружил себя самыми преданными последователями. Зачем ему обращаться к тем, кто отказался служить ему и таким образом стал предателем в его глазах? Если бы Северус был на его месте, он бы подождал, пока не обретёт тело и силу, прежде чем обращаться к старым последователям. Северус постарался сфокусироваться на вопросе о том, кто ещё мог помогать Тёмному Лорду.

— Этот новый помощник Тёмного Лорда, — протяжно начал Северус, — должен быть тем, кто сварил зелье, и тем, кто перевоплотился в Долиша и сразился в дуэли с Уизли и Минервой. Скорее всего, это он устроил пожар таким образом, чтобы всё выглядело как несчастный случай, а это требует определённых навыков.

— А также он установил ловушку на палатке Уизли и расширил антитранспортные чары, — резко кивнул Грюм. — Действительно могущественный засранец.

— Это, — продолжил Северус, — должно сократить список подозреваемых.

— То же самое сказал Сириус, — заметил Альбус, его глаза вновь блеснули. — Но Берти заметил, что публично продемонстрированный магический потенциал подозреваемых может не соответствовать реальности — они могут самостоятельно тренироваться и хранить это в секрете. Вероятнее всего, эта личность предпочтёт не демонстрировать свою силу, чтобы остаться незамеченной.

«К сожалению, Кроакер прав», — решил Северус. Он не хотел признавать, но его оскорбляло больше не это, а слова Альбуса о том, что они с Блэком высказали аналогичные идеи.

Грюм взмахнул рукой с фляжкой.

— Что насчёт Пожирателей, которых поймали?

— Они сейчас в министерстве в ожидании суда, который пройдёт в установленном порядке. После произошедшего с Сириусом, Амелия и Корнелиус стараются тщательно соблюдать протокол. Трое из Пожирателей Смерти утверждают, что действовали по заклятием Империус, Деннис Трэверс отказывается давать показания.

— Из того, что мне удалось узнать от Люциуса, их удалось поймать, потому что авроры были в полной боевой готовности после сообщения о пожаре, а также из-за установки антитранспортного барьера, — отчитался Северус. Во время завтрака Люциус выглядел крайне довольным. Трэверс был фанатиком и мог помешать чистокровным добиться своего рода нейтралитета с Блэком.

— Прекрасно, — радостно отозвался Альбус.

Грюм недовольно на него покосился, его магический глаз завертелся в глазнице.

— Не слишком задавайся, Альбус. Вчерашняя попытка схватить Поттера могла быть для того ритуала, который, по-вашему, Волдеморт хочет осуществить. Было бы очень удобно мучать и испытывать парня необходимые девять месяцев, если бы он был в полном их распоряжении.

— Эта попытка сорвалась, — безмятежно заметил Альбус.

Северус и Грюм посмотрели на Альбуса с одинаковой насмешкой во взглядах.

— Только потому, что Поттера преследует везение в чистом виде, — резко бросил Северус.

— Я бы с этим не согласился, — воспротивился Грюм, махнув рукой в его сторону. — У парнишки должно быть хоть немного таланта, чтобы продержаться в схватке c могущественным волшебником до тех пор, пока не подоспела помощь. Но я вот что хотел сказать — раз уж эта попытка провалилась, они будут ещё более решительно настроены на то, чтобы следующий их шаг был успешен.

— Они очень постараются заманить Поттера на этот чёртов турнир, — тут же подхватил его мысль Северус. Он потёр переносицу.

Альбус откинулся на спинку стула.

— Увы, я не думал об этом в таком ключе.

— Поэтому я снова повторюсь, нам следует отменить эту хрень, — твёрдо сказал Грюм.

Альбус вновь покачал головой.

— Это невозможно, Аластор. Нам просто следует быть бдительными, — он улыбнулся Грюму, произнеся последнее слово, и тот фыркнул в ответ. — Сириус попросил разрешение продолжить тренировки Гарри по дуэлингу, когда тот вернётся в Хогвартс. Он предложил открыть факультатив для всего четвёртого курса, чтобы не было обвинений в особом отношении.

Северус на это лишь фыркнул.

— Можно было бы создать дуэльный клуб и для других курсов, поскольку Хиллиард будет заниматься только c четвёртым, — предложил Грюм. — Вместо этого он мог бы взять шестой и седьмой курсы, четвёртый возьмут Сириус с Ремусом, я могу поработать с пятым, , а Филиус займётся младшими учениками.

— Какая замечательная идея! — засиял Альбус. — Я отправлю Филиусу и Тобиасу предложения. — Он покосился на Северуса. — Может, и ты мог бы помочь, Северус?

— Может быть, — сухо отозвался тот. Дуэльный клуб был ему совершенно неинтересен. Пару лет назад от поучаствовал только для того, чтобы поставить Локхарда на место.

— Что ж, думаю, на сегодня это всё! — сказал Альбус, вставая.

Грюм с Северусом вышли из кабинета и спустились по спиральной лестнице.

Северус кивнул, понимая, что ему предлагали поговорить без Альбуса.

Они направились в преподавательскую, которая стала негласной нейтральной зоной. К счастью, там никого не было. Они сели там же, где и при первом их разговоре, и пока Грюм наливал им алкоголя из своей фляжки, Северус установил чары конфиденциальности.

— Как там твоя проблема с памятью? — прямо спросил Грюм.

Северус покачал головой.

— Я отделил блокированное воспоминание, но больше ничего. — Работа продвигалась медленно — блок был сильный — даже мастерский. Он бы оценил по достоинству работу Бэллы, если бы это была не его память, которую подпортили. Он покосился на Грюма и его магический глаз. — Не думаю, что ты…

— Нет, — сухо бросил Грюм, выпивая напиток. — После того как я потерял свой глаз, я больше не могу пользоваться легилименцией. Как ты знаешь, для этого нужны оба глаза. — Он задумчиво покосился на Северуса. — Ты мог бы попросить Альбуса.

Северус приподнял бровь.

— А ты бы позволил ему копаться в своей голове?

Грюм коротко рассмеялся, признавая его правоту.

— Как насчёт целителя? Один мой знакомый работает в отделении проблем с памятью в Мунго.

Северус с сожалением покачал головой — он не мог доверить свой разум кому бы то ни было.

— Я постараюсь справиться своими собственными усилиями.

— А что, если в этих воспоминаниях содержится ответ на вопрос, кто прячет Сам-Знаешь-Кого? — логично заметил Грюм. — Лестрейнджи скрывали причастность к ним Крауча. Возможно, есть ещё один такой тип и ты его видел.

Такая возможность была.

Бэлла и Рудольфус были довольно дружной парой, но Северус не думал, что они спали в одной кровати всё то время, что Северус провёл с ними. Вполне возможно, что, как и Рабастан взял Крауча-младшего себе в любовники, Бэлла или Рудольфус могли прятать неожиданную пассию в шкафу — как и Крауч, одобренного и взятого в качестве шпиона.

— Если я не смогу снять блок к тому моменту, как Поттер станет участником турнира, я обращусь за помощью, — пообещал Северус.

Грюм покряхтел, но остался удовлетворён ответом.

— Будем надеяться, что мы сможем защитить Поттера от участия.

Северус кивнул, но его не удивит, если мальчишка сам решит принять участие.

В учительскую вошёл Филиус и улыбнулся им.

— Мерлин, я думал, я один здесь этим вечером. Кажется, все просто испарились.

Северус спешно убрал чары.

— Ты уже говорил с Минни? — спросил Грюм, пододвигаясь с приглашающим жестом, чтобы уступить Филиусу место. Тот кивнул.

— Я получил сову. Её отпустили под присмотр рода Поттеров. Она говорит, что скоро полностью придёт в себя и вернётся в воскресенье, чтобы завершить последние приготовления к новому школьному году. — Он сел с тихим вздохом и кивнул на предложение выпить (Грюм молча потряс фляжкой). — Она говорит, что ей нужно практиковаться в дуэлинге.

Грюм улыбнулся, наливая напиток.

— Как раз поступило предложение открыть дуэльный клуб.

Северус допил свой напиток, поставил стакан на стол и поднялся. У него не было ни малейшего желания слушать обсуждение дуэльного клуба, как и быть вынужденным предложить свою помощь.

— Пожалуй, я отправлюсь спать.

Он наклонил голову, позволяя тёмным волосам на мгновение упасть на лицо, затем резко развернулся и направился к выходу, вполне осознавая, что его мантия развевается за спиной.

Всю долгую дорогу до подземелий он думал об атаке на Поттера, и, достигнув своих апартаментов, Северус вновь почувствовал прилив злости на мальчишку. Он вошёл в спальню, сел на край кровати, выдвинул верхний ящик прикроватной тумбочки и достал фотографию. Это был их с Лили редкий детский снимок ещё до поступления в Хогвартс — до того, как Поттер-старший всё разрушил. Разумеется, снимок был маггловским, снятый на поларойд матерью Лили и сразу же отданный Северусу.

— Я пытаюсь его оберегать, Лили, — прошептал Северус, проводя пальцем по невинному личику Лили. — Но твой сын усложняет эту задачу. В нём слишком много от Поттера и слишком мало от тебя.

О чём только мальчишка думал? Кинуться спасать Уизли? Броситься сломя голову за нападающим прямо в лес? Без сомнения, он хотел, чтобы его героизмом восхищались и восхваляли.

Или у него совершенно отсутствовало чувство собственной значимости, что было более вероятным, учитывая ужасающее воспитание Дурслей.

Но он всё равно будет защищать Поттера, невзирая на отсутствие у мальчишки чувства самосохранения. Он сделает это, потому что Поттер был нужен для уничтожения Тёмного Лорда, а это поможет отомстить за смерть Лили. Поттер был в долгу перед своей матерью за её жертву — за её жизнь. И как бы Северуса не бесило присутствие Поттера в Хогвартсе, для него будет проще защитить мальчишку в стенах замка.

Северус вздохнул и отложил фотографию, вновь пряча в ящик свои воспоминания и тоску.

o-O-o

Деннису Трэверсу было шестнадцать, когда он принял Тёмную метку. Он последовал примеру отца и дяди. Они занимали довольно невысокое положение в обществе, но были вполне обеспечены благодаря патенту на обереги для мётел его дедушки, который приобрела компания «Нимбус». Отец же работал в отделе магического транспорта до своего заключения в Азкабан в восемьдесят первом году. Деннис всё ещё помнил ту ночь, когда его забрали авроры…

Ливень барабанил по крыше, из-за чего в гостиной стоял гул. Масляная лампа освещала комнату бледным оранжевым светом и создавала на стенах причудливые тени. Яркое пламя в камине согревало комнату. Его мать, стройная миловидная женщина, сидела у колдорадио с вязанием в руках, которым она обычно занималась, когда нервничала. Они с отцом играли в карты за маленьким столиком, двадцатилетний Деннис побеждал.

— Может, вырубишь эту штуковину? — грубо бросил отец. — С самого Хэллоуина там одни только дурацкие слухи.

— Игоря вызвали сегодня на встречу в совет магического правопорядка, — резко ответила мать.

Отец недовольно покосился на неё.

— Не о чём беспокоиться. Дело Игоря решено — на него предостаточно улик, его посадят.

— А что, если он сдаст тебя ради смягчения приговора? — заметила мать.

— Я бы узнал перед уходом из министерства, если бы он что-то сказал, — пренебрежительно бросил отец.

— Не доверяю я ему, — не сдавалась мать. — Грязный иностранец. Нельзя быть уверенным в его преданности. Антонин тоже не лучше — взял и сбежал за границу.

Отец закатил глаза и подмигнул Деннису.

— Всё обойдётся, Мейбэл. Ты попусту беспокоишься из-за… — Он замер на мгновение и затем в его руках оказалась волшебная палочка. — Защита! На нас напали!

Мать вскочила на ноги, обхватив себя руками, вязание упало на пол.

— Я же говорила! Я говорила тебе, что этому русскому ублюдку нельзя доверять!

— Трэверс! — грубый голос Аластора Грюма прогрохотал снаружи. — Мы знаем, что ты внутри! Положи палочку на землю и выходи с поднятыми руками!

— Что нам делать? — взвыла мать.

Отец стиснул челюсти и шагнул в сторону Денниса.

— Прости меня, сын. Империо!

После этого воспоминания затуманивались. Деннис пришёл в себя в маленькой палате в Святого Мунго, мать сидела рядом с ним. Она сообщила ему, что они с отцом защитили его — авроры поверили, что отец империусом принудил Денниса принять Тёмную метку, а матери угрожал физической расправой. Каркаров действительно предал их, рассказав о том, что Трэверс-старший убил предателей крови, МакКиннонов. Отца приговорили к заключению в Азкабане.

Так всё и произошло. К счастью, им на помощь пришли его дяди, которые приютили их и позаботились о том, чтобы сохранить место Денниса в министерстве. Он пошёл по стопам отца, поступив на службу в отделе транспорта, стараясь чтить память того, кто защитил его.

А теперь… теперь Деннис сам отправится в Азкабан. Его это не слишком беспокоило, он встал на сторону Тёмного Лорда и не собирался отрекаться от него для спасения своей шкуры. Но его беспокоила та глупость, из-за которой он попался.

Он размышлял о том, как ужасно пошла миссия, уставившись в потолок своей министерской камеры. Оглядываясь назад, нужно было признать, что было глупо продолжать, когда загорелся стадион. Он должен был понять, что это привлечёт внимание авроров к лагерю. Его положение осложнило то, что ему пришлось накладывать империус на Роули, чтобы глупый идиот не удрал из-за своей трусости.

Он нахмурился и потёр переносицу.

У Денниса не было возможности прочитать «Пророк», поскольку он был заточён в камеру, но он подслушал разговор авроров и было похоже, что их маленький гамбит каким-то образом вышел из-под контроля из-за некого отщепенца, который несколько раз отправлял Поттеру угрозы.

Он сердито нахмурился. Эта ночь должна была быть только его — его возможностью напомнить всем о Тёмном Лорде, о страхе и доказать Лорду, что о нём не забыли, что есть ещё те, кто поддерживает его идеи и ждёт его возвращения.

Этот тупица, напавший на Поттера, всё испортил.

Но охранники также болтали о том, что этот одиночка мог действовать вместе с Петтигрю, учитывая, что «Крысиный отряд» тоже там присутствовал. А если этот идиот, испортивший его вечеринку, работал с Петтигрю, значило ли это, что он действовал с согласия самого Тёмного Лорда? И если это правда, значило ли это, что его операция помешала операции Лорда? Испортила её? Судя по слухам, Поттер наткнулся на Макнейера и Джагсона.

Это заставляло его занервничать. Он присутствовал с отцом на нескольких встречах Пожирателей и помнил крики тех, кто допустил ошибки в служении Лорду и был за это наказан.

Что ж. Если он напортачил, то заслужил наказание. Разве Люциус не предупреждал их, что действие за спиной Тёмного Лорда может привести к подобным результатам? Трэверс просто хотел показать своему Лорду, что он всё ещё на его стороне, но он признаёт свои ошибки и понесёт справедливое наказание.

Хлопок обозначил появление домовика с ужином — безвкусной водной жижей и деревянной хлебной булкой. Домовик положил поднос на пол и вновь исчез.

Трэверс вздохнул и потянулся за подносом. Сняв крышку, он с подозрением принюхался к похлёбке. Деннис размотал салфетку с пластиковыми приборами и замер — на салфетке была надпись.

Он внимательно оглядел камеру — ничто не говорило о том, что он был под чарами надзора. Крошечная камера была самой обычной — койка, магическое судно под ней, крепкая дверь, запертая на ключ, со смотровым отверстием, открывающимся снаружи. У него забрали его одежду и выдали серый костюм из жёсткого материала.

Он аккуратно расправил салфетку и положил на колени, будто в ней не было ничего значительного. Взяв в руку ложку и зачерпнув похлёбку, он глянул на послание и прочёл:

«Твоя попытка порадовать Тёмного Лорда была жалкой, но твоё молчание и преданность оценены. Оставайся сильным и не отчаивайся, скоро ты вернёшься к нему».

Лицо Денниса не дрогнуло, но внутри он удовлетворённо улыбнулся — Лорд не злился на него, он заметил его преданность. Зачерпнув очередную ложку безвкусной похлёбки, он спрятал улыбку.

Он последует рекомендациям записки — он будет сильным, даже если ему придётся отправиться в Азкабан вслед за отцом. Со временем его вознаградят и у него будет больше власти, чем Малфой когда-либо имел.

Он быстро расправился с похлёбкой. Когда домовик вернулся за подносом, салфетка была разорвана на мелкие кусочки в чашку, а Деннис спал и видел сны о служении на стороне Тёмного Лорда.

o-O-o

Гарри сел прямо на деревянный садовый стол и посмотрел на сад позади дома Грифона. День выдался прохладным для конца августа — в большей степени дождливый, чем солнечный, облачный и мрачный. Погода соответствовала его настроению. Хедвиг спикировала вниз, и Гарри машинально выставил руку, чтобы она на неё села. Её крылья создали сильный порыв ветра. Гарри чуть наклонился, с удовольствием подставляя голову, чтобы она ласково уткнулась в него клювом. Он не мог дождаться, когда сможет летать с ней в облике ворона. Не мог дождаться чувства свободы, которую дарят собственные крылья.

Сова вскрикнула.

— Прости, Хедвиг, — мягко извинился Гарри и потянулся к карману, где лежали совиные лакомства. — Я сегодня немного рассеянный. Сириус показал мне воспоминания своего дедушки.

Сириус признался, что намеренно это откладывал — сперва из-за визита Симеона, а затем из-за того, что хотел насладиться их последними совместными выходными перед началом учебного года, что было особенно важным после событий на Чемпионате Мира. Гарри мог это понять. Просмотрев воспоминания, он понял, как болезненно это было для Сириуса и какое значение имело для него последнее воспоминание с Олливандером.

Честно говоря, мастер палочек показался Гарри пугающим. Но познания старика в своей области были впечатляющими. Истории о родовой магии и Дарах Смерти зачаровали Гарри. Первая сумела затронуть нечто внутри него — оно шептало ему, что это было правдой.

Он помнил тепло внутри, которое почувствовал при появлении медведя Лонгботтомов. Сириус полагал, что магия откликнулась на опасность жизни Невилла, но Гарри так не думал. Инстинктивно он воззвал к медведю, и тот откликнулся. При этом он чувствовал уверенность, что стойкость и ярость этого существа принадлежали ему. Единственной проблемой было то, что он понятия не имел, как сознательно вызывать всю родовую магию, и ему казалось, что это можно было сделать только при особых чрезвычайных обстоятельствах.

Гарри вздохнул.

— А ты что думаешь, Хедвиг? Считаешь, я бы мог вызвать всю родовую магию, чтобы победить его?

И что насчёт этих обстоятельств? Мерлин вызвал магию и затем исчез. Какова цена? Собственная жизнь? Но это было бы бессмысленно платить такую цену. Если бы Гарри вызвал всю родовую магию и использовал её для того, чтобы стереть Волдеморта с лица земли, счёл бы он свою магию и жизнь справедливой платой?

Гарри задрожал. Хедвиг ухнула и вновь погладила его клювом.

Вероятно, ему не придётся прибегать к подобному… Возможно, ему достаточно будет вызвать на помощь свою собственную родовую магию, что, предположительно, и сделали Перевеллы для победы над Тёмным Магом реки Саверн. Его предки, должно быть, были могущественными колдунами, раз сумели создать Дары. Были бы они разочарованы в нём? До этого лета — вполне может быть, признал Гарри, как и его родители — за то, что учился спустя рукава и ленился. Но теперь он изменился. Он мог бы попробовать создать нечто столь же необыкновенное, как мантия-невидимка, для своих потомков.

Возможно.

Конечно, он понятия не имел, что бы он мог создать для победы над Волдемортом, кроме самих Даров…

Гарри погладил перья совы.

— Я не знаю, что делать, Хедвиг. Директор до сих пор что-то не договаривает.

Это ранило.

Гарри думал, Дамблдор был искренен, извиняясь перед ним в начале лета. Он казался ему искренним, предлагая свою помощь…

Директор явно был осведомлён о силе Даров, поскольку он узнал Воскрешающий камень, скорее всего осмотрел мантию-невидимку, когда она была у него, и, кроме того, ему принадлежала Старшая палочка. Разве директору не приходило в голову, что эти Дары могли быть «силой, неведомой ему» из пророчества? Гарри казалось очень маловероятным, что Дамблдор не рассматривал подобной возможности. И если так, было ли у него хотя бы слабое подозрение, что Дары могли быть той самой силой? Тогда почему он ничего не сказал если не Гарри, то хотя бы Сириусу?

Гарри сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, и вспомнил уроки Сириуса по поводу скрытых мотивов.

Какой у Дамблдора мог быть мотив хранить это в секрете? Самое очевидное — он хотел уберечь палочку от Волдеморта. Гарри это понимал и даже был согласен с этим.

Вторым мотивом могла быть защита Гарри и сентиментальная идея позволить ему жить жизнью обычного ребёнка.

Гарри фыркнул и поймал упрёк во взгляде Хедвиг.

Что касается последнего, то тут план Дамблдора провалился по всем статьям. Как Гарри и говорил Невиллу, он простил Дамблдора за то, что тот отправил его жить к Дурслям, но забыть это? Никогда. Он был наконец готов признать, что с ним там обходились не только ужасно, но и насильственно и жестоко. Гарри даже мог бы наказать Дурслей, если бы это не привело к шумихе в прессе.

После того, как они разберутся с Волдемортом и как только ему исполнится семнадцать... Гарри пообещал себе, что он выкупит фирму «Граннингс», в которой работал дядя Вернон, уволит его, а затем найдёт способ выселить тётю Петунью из её дома мечты. Он не желал никому из них смерти, поэтому они могли ещё пожить в своём доме до тех пор, пока не решится проблема с Волдемортом, но потом… его уже ничто не остановит.

Часть его была с этим не согласна — он был обязан им хотя бы за то, что они приняли его в семью, но затем он вспоминал, как неохотно они это сделали — как они его кормили и одевали. Гарри должен был признать, что было бы несправедливым позволить Дурслям остаться безнаказанными после такого.

Большая его часть всё же хотела оставить ненавистных родственников в прошлом и сосредоточиться на настоящем и будущем.

Гарри вздохнул, и Хедвиг перелетела ему на плечо и начала перебирать его волосы. Он напомнил себе, что раздумывал над мотивами Дамблдора, а не о том, что делать с Дурслями.

Выходило, что Дамблдор умалчивал информацию для того, чтобы защитить Старшую палочку от Волдеморта и чтобы уберечь Гарри от слишком тяжёлого груза знаний. Это имело смысл. Но он и Сириусу ни слова не сказал о том, что у него была Старшая палочка, когда эта тема всплыла…

Возможно, потому что Дамблдор считал её своей по праву, невзирая на права наследования Гарри. И Сириус с Ремусом подтвердили, просмотрев воспоминание, что Дамблдор под присягой мог подтвердить, что выиграл эту палочку в честном бою у Гриндевальда. Этот вопрос был довольно неопределённым, и, если Гарри захочет решить дело через суд, исход может быть любым.

Другим вариантом могло быть и то, что это очередная манипуляция Дамблдора — что он намеревался раскрыть правду тогда, когда сочтёт нужным.

Гарри нахмурился, и Хедвиг потянула его за прядь волос.

— Ау! — Он повернулся к ней с недовольным видом, она ответила тем же взглядом. — Ну почему он просто не может быть честным и говорить всё начистоту?

Хедвиг выразила согласие очередным уханьем.

Поэтому он и ненавидел политику и стратегию — постоянно приходилось рассуждать и анализировать — кому нужна информация, как она может навредить или, наоборот, помочь. Если бы все просто говорили правду… возможно, вначале это вызвало бы войны, но в конце концов всем стало бы всё ясно.

Гарри вновь вздохнул. Что ж делать с этим Дамблдором?

Сириус предложил напрямую спросить про палочку. Но какая от этого польза? Гарри было всё равно, что Дамблдор удерживает палочку, она ему была не нужна. Можно было бы спрятать её в семейном хранилище, но Волдеморт уже доказал, что его не остановят замки «Гринготтса», когда пытался выкрасть философский камень.

Нет, прав Дамблдор, полагая, что у него палочка будет в безопасности.

Но что, если Гарри было необходимо завладеть всеми тремя Дарами Смерти для того, чтобы обрести невиданную силу? Хотя он совсем не хотел прославиться как хозяин Смерти.

Если бы только пророчество более конкретно выразилось про эту самую силу, которой не было у Волдеморта. Но это было бы фантастическим везением. Теперь ему нужно было тренироваться, чтобы справляться с врагами лучше, чем во время нападения на Чемпионате Мира. Он позволил злости взять над ним верх, и это было непозволительно. Ему нужно было быть более разумным и ответственным. Гарри поморщился и стянул с носа очки.

На траве перед ним появился Добби.

— Вот-вот дождь начнётся, Гарри Поттер, сэр!

Гарри кивнул. Добби предсказывал погоду с невероятной точностью.

— Гарри Поттера что-то беспокоит? — взволнованно спросил домовик.

— Просто… думаю, Добби, — успокоил его Гарри.

Добби потянул себя за ухо.

— Возможно, Добби может дать совет, как мастер Йода?

Гарри улыбнулся. Добби обожал оригинальную трилогию «Звёздных войн».

— И какой совет ты мне дашь, Добби?

— Свой страх назвать должен ты, прежде чем изгнать его сможешь, — быстро сказал Добби.

— Дельный совет, — задумчиво ответил Гарри. Действительно, чего он боялся? Он боялся никогда не найти силу, способную победить Волдеморта. Боялся потерять людей, которых любил, как когда-то потерял родителей. Он переживал, что привычка директора хранить секреты может воплотить в жизнь оба его страха. И проблема была не в палочке, а в секретах, и следовало поговорить об этом с директором.

— Спасибо, Добби.

Добби захлопал ушами от радости.

— Добби сделает Гарри Поттеру горячего шоколада.

Гарри понял намёк — ему следует зайти внутрь. Он помог Хедвиг взлететь и направился в дом. Он знал, что Сириус мог наблюдать за ним из кабинета, и направился туда.

Сириус и Ремус сидели за своими столами. Они подняли головы, когда Гарри тихо постучал в открытую дверь.

— Эй.

Гарри заметил обеспокоенные линии вокруг глаз Сириуса и обругал себя за то, что так стремительно умчался после просмотра воспоминаний.

— Могу я поговорить с тобой?

— Конечно. — Сириус указал на удобный стул для посетителей, и Гарри тут же опустился в него. — Полагаю, ты обдумал ситуацию с палочкой?

Гарри кивнул. Появился Добби, передал ему кружку горячего шоколада и вновь исчез. Ремус с завистью глянул на кружку и нетерпеливо взмахнул рукой, поощряя Гарри продолжить.

— Думаю, безопаснее всего будет оставить палочку у Дамблдора, пока мы не узнаем больше о силе Даров и каким образом их объединение может помочь победить Волдеморта, если вообще может, — начал Гарри. — Директор хранил её годами, и я не вижу смысла ему отдавать её мне — возможно, она действительно принадлежит ему.

Ремус с Сириусом обменялись взглядами, и на лице Ремуса появилось довольное выражение. Глаза Гарри сузились — они поспорили насчёт его реакции?

— Это хорошо обдуманная позиция, — похвалил его Ремус, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку кресла.

— Но проблема ведь не в палочке, не так ли? — заметил Гарри.

Ремус нахмурился.

— Разве?

Гарри покачал головой и сделал глоток горячего шоколада.

— Профессор Дамблдор опять хранит секреты. Хоть не так много, как прежде. Он должен понимать, что Дары могут быть той силой, о которой говорится в пророчестве, — он тяжело вздохнул. — Я просто устал от того, что он принимает решения о том, что мне следует или не следует знать в вопросах, связанных со мной напрямую. И если он скрывает это, то что ещё он может скрывать?

Сириус кинул на Ремуса победоносный взгляд, прежде чем посмотреть Гарри в глаза.

— Так что ты хочешь сделать?

— К сожалению, я считаю, что кто-то должен поговорить с ним об этом. Но я не знаю, кто из нас двоих, или даже мы оба.

— Сила в численности, — тут же сказал Ремус. — И тебе точно не следует говорить с ним в одиночку, Гарри.

— Согласен, — сказал Сириус.

Гарри нервно поглаживал край кружки.

— Думаю, что, возможно, этот разговор может состояться и без меня.

Сириус вопросительно приподнял брови.

— Не думаю, что ссориться с директором прямо перед началом учебного года пойдёт мне на пользу, — признал Гарри.

— Понимаю, — спокойно отозвался Сириус. — Полагаю, ты бы хотел, чтобы я подождал пару недель после начала года, прежде чем начать этот разговор?

— Не отрицай, что на данный момент ты, вероятно, стал бы угрожать тем, что Гарри не вернётся в школу, Сириус, — сказал Ремус.

Сириус закатил глаза.

— Кроме того, — пылко продолжил Гарри, — без меня ты можешь быть более открыт и… и прямолинеен.

— Действительно, — кивнул Ремус.

— Ты с ним согласен? — прямо спросил его Сириус.

— Вполне. Проблема, по сути, не в палочке, а в том, что Альбус утаивает информацию, которая могла бы быть существенной в поражении Волдеморта. К тому же палочка — не единственное, о чём он не сообщил. Он сказал о пророчестве, но не поделился с тобой деталями, а ему следовало бы это сделать, поскольку теперь именно ты — отец Гарри. Может, он думает, что ты отправишься за пророчеством в Отдел Тайн, но не факт. И если то, что он не рассказал Гарри о палочке, можно расценивать не совсем как ложь, а лишь сокрытие информации, то в отношении тебя это определённо ложь. Ты председатель военного совета и лидер политической фракции, которая, скорее всего, захватит контроль над Визенгамотом на следующем заседании. И именно ты должен поговорить с ним об этой проблеме.

— Точно, — кивнул Гарри, отсалютовав Ремусу кружкой.

Сириус выставил перед собой ладони, сдаваясь.

— Полагаю, я доброволец.

— Молодец, Бродяга, — сухо ответил Ремус.

Гарри усмехнулся при виде возмущения на лице Сириуса и предположил, что, как только он уедет в школу, разразится война розыгрышей.

— Что насчёт остального в воспоминаниях? — спросил Сириус Гарри. — Ты в порядке?

Гарри пожал плечами.

— Думаю, вся эта история о родовой магии и Дарах довольно интересна, но у меня возникло слишком много вопросов.

— Нам нужно найти источник Олливандера, о котором он говорил, — согласился Ремус. — Я знаю парочку мест, с которых можно начать, прежде чем обратиться напрямую к самому Олливандеру.

— Думаю, история о родовой магии правдива, — неуверенно сказал Гарри. — У меня такое ощущение.

— Ощущение? — Ремус внимательно посмотрел Гарри в лицо своим проницательным взглядом. Тот кивнул.

— Не могу это объяснить, — он вздохнул и потёр висок. — Но я понятия не имею, как я мог бы вызвать всю родовую магию. Мне кажется, что я мог бы, но я… — он замолчал, не зная, как объяснить лучше.

— Но? — мягко подтолкнул его Ремус.

— Но я не думаю, что есть возможность использовать её, не заплатив свою цену, — наконец сказал Гарри, не в состоянии смягчить фразу.

Сириус замер: он весь будто задеревенел в одной позе, и это было так на него непохоже, что у Гарри перехватило дыхание, которое он сумел восстановить только тогда, когда Сириус вскочил на ноги.

— Пожертвовать жизнью и магией, — проговорил Ремус поражённо. — И как мы только об этом не подумали?

— Что ж, это точно исключает возможность использовать родовую магию, — твёрдо сказал Сириус, поворачиваясь к Гарри и указывая на него пальцем. — Ты ни за что не станешь жертвовать своей жизнью или магией, по крайней мере до тех пор, пока не станешь очень старым, седым и морщинистым.

Ремус задумчиво кивнул.

— Значит, надо сосредоточиться на Дарах. — Он прищурился. — Знаете, теперь это имеет смысл, если вспомнить слова Морганы во время крещения о том, что ты подчинишь себе Смерть.

Гарри поджал губы. Ему было приятно их возмущение — он почувствовал тепло внутри от любви и заботы нового отца и добровольного дяди от их желания обезопасить его. Но как он знал, что в конце концов ему придётся встретиться с Волдемортом один на один, так и они знали то, что придётся чем-то пожертвовать, чтобы сохранить баланс. Даже Дары требовали свою плату магии — или же Смерти в истории — которую братья Перевеллы в конце концов заплатили.

— Из всего этого следует, что мне действительно нужно поговорить с Альбусом, — Сириус плюхнулся обратно в кресло и наградил Гарри озорным взглядом. — Есть ли шанс убедить тебя, что мне следует поговорить с ним до того, как ты уедешь в школу?

Гарри лишь закатил глаза. Ремус тяжко вздохнул.

— Ты не злишься на директора? — спросил он Гарри.

— Думаю, нет. Я скорее разочарован. Я не думаю… Я не могу доверять ему, и это печально.

Сириус резко кивнул.

— У тебя ещё есть вопросы по поводу воспоминаний?

Гарри было покачал головой, но замер и нахмурился.

— Что случилось с той женщиной, которая сдала твоё прикрытие?

— Келп? — Сириус приподнял брови и улыбнулся. — Честно говоря, я не знаю. Но не думаю, что она всё ещё работает в отделе.

— Я разузнал кое-что о ней после просмотра воспоминания, — начал Ремус. — Её задержали на ночь, но отпустили на следующий день. Ей сделали официальный выговор с занесением в досье за несоблюдение протокола, которое могло повлечь за собой смерть сотрудника, являющегося наследником одного древнего и благородного рода и сыном другого. Это определённо должно было подорвать её дальнейшую карьеру. В ноябре восьмидесятого она вышла замуж за магглорожденного, и они переехали в Штаты, якобы чтобы спастись от войны.

— Её не осудили? — яростно возмутился Гарри. Из-за неё Сириус чуть не погиб!

— Было военное положение, Гарри, — мягко сказал Сириус. — Мы старались по возможности не отправлять своих же в тюрьму. Но её замужество и отъезд объясняет, почему её не было на службе, когда я вернулся к работе в Ударной группе в январе восемьдесят первого. — Он, видимо, заметил любопытство в глазах Гарри, поэтому объяснил: — Большинство травм было залечено к твоему рождению, но мне потребовались месяцы физиотерапии из-за повреждения позвоночника. Я мог вернуться к работе уже в октябре, но Карлус, твой дедушка, заболел и умер в декабре, поэтому твой отец нуждался в моей помощи.

— Тогда отец уволился из Ударной группы? — уточнил Гарри, думая о воспоминании с мамой и Арктурусом перед Рождеством.

— Да, ему нужно было позаботиться о поместье и, честно говоря, потеря твоего дедушки сильно его задела.

Гарри заметил печаль в глазах Сириуса и вспомнил слова мамы о том, что он также был сильно опечален смертью Карлуса.

— Что насчёт тебя, Бродяга? — тихо спросил Гарри. — Как ты себя чувствуешь после просмотра воспоминаний?

Он не заметил, как Ремус радостно засиял от его проявления сочувствия и заботы.

— Было странно вначале, — признал Сириус. — Я и не знал, что мой… что дедушка искренне… заботился обо мне. Я очень рад, что он помог Лили и, несмотря на его ужасное решение оставить тебя с Дурслями, я ценю то, что он пытался помочь нам по мере сил.

Гарри подумал было, что Сириус говорит так, только чтобы успокоить его, но в его глазах он заметил некое спокойствие и проблеск чего-то, похожего на искренность.

Гарри подумал о том, что этот целитель Аллен неплохо справился со своей работой.

— Кстати, мы получили сообщение от Амелии, — сказал Сириус, резко меняя тему разговора, отчего Ремус вздохнул. — Так как некоторые улики требуют осторожности и выдадут операцию «Отметь Пожирателей», они решили передать дело пойманных Пожирателей в суд. Альбус будет главным судьёй, ему помогут двое членов Визенгамота, которых выберут среди номинированных кандидатов. Суд пройдёт в пятницу, на следующий день после заседания Визенгамота.

— Кого мы предложим? — заинтересованно спросил Гарри. Он резко изменил свои взгляды на политику в начале лета, и это его радовало — а если точнее, то радостная улыбка на лице Сириуса от его вопроса.

Сириус откинулся на спинку кресла.

— Хороший вопрос, я как раз хотел обсудить его с тобой. Я бы предложил Гидеона Барона: он новичок в Визенгамоте, не входит ни в один альянс и в целом довольно нейтрален.

— И его опыт в юриспруденции будет неоценим, — заметил Ремус.

— Именно. — Сириус взял в руки перо и принялся играть с ним. — А со вторым кандидатом есть проблема — очевидно, нужен кто-то из альянса Поттеров.

— Разве это не повлечёт за собой конфликт интересов? — спросил Гарри, прикусив губу.

— Эти пойманные Пожиратели Смерти никак не связаны с тем, кто напал на палатку, — пояснил Сириус.

— Но для соблюдений приличий, возможно, лучше выбрать того, на кого не повлияли эти нападения прямым образом, хоть в этом нет необходимости, — ответил Ремус.

— Так нам нужен кто-то, не входящий в альянс, но симпатизирующий ему? — Гарри вздохнул и почесал лоб.

Сириус указал на Гарри пером.

— Дэниэль Гринграсс мог бы подойти. Мы только собираемся объявить о союзе родов на грядущем собрании, но, уверен, среди древних и благородных родов это секрет Полишинеля — все уже об этом знают, но не подают виду. Он весьма непоколебим в своём нейтралитете и славится своими справедливыми суждениями, — объяснил Сириус. — Ещё один вариант, это Нора Забини, но, честно говоря…

— О ней говорят разве что из-за мужей, нежели из-за политики, — сухо заметил Ремус. — Она будет бесполезна.

Гарри едва сдержал улыбку и согласно кивнул.

— Полагаю, мы выберем Дэна? Он самый приятный из лагеря нейтральных.

Сириус кивнул.

— Мне кажется, тебе удалось найти с ним общий язык.

— Мне показалось, он искренне заинтересован во мне, а не просто подлизывается, как остальные. — Гарри вспомнил об ужине с Дэном и другими главами нейтральных родов. — Он также спросил меня напрямую о моей политической программе, вместо того, чтобы обращаться к тебе.

— Действительно, — отозвался Сириус, махая пером, — это меня тоже подкупило.

— Таким образом мы останавливаемся на Бароне и Гринграссе, — заключил Ремус.

— Мы можем сообщать кому-то наши номинации? — спросил Гарри. Невилл, скорее всего, упомянет это в следующем письме. Сириус улыбнулся.

— Августа уже попросила назначить краткое совещание альянса Поттеров завтра утром, чтобы обсудить варианты. Мне кажется, большинство тоже выберет Гидеона, но и на второго кандидата могут быть разные варианты. — Он замолчал и отложил перо. — Я напишу Малфою и упомяну, что он мог бы выбрать Байрона. Второй кандидат на его усмотрение. Думаю, он и сам соберёт несколько голосов — большинство чистокровных охотно проигнорируют тот факт, что Нарцисса была в шатре.

Гарри поморщился, но ничего не сказал. Они с Драко договорились доверять друг другу, и он надеялся, так будет и в Хогвартсе, но ему никогда не будет нравится ни Драко, ни его отец. Он ничего не имел против Нарциссы, и рядом с Анди она казалась более приятным человеком, будто сестра способствовала тому, чтобы она была свободнее и проявляла свои личные стороны.

— Ты готов к школе? — спросил Ремус.

Гарри посмотрел на него с благодарной улыбкой.

— Ага, нужно только собрать сундук.

Сириус заскочил на Диагон Аллею за школьными принадлежностями после того, как они проводили Симеона и его семью. Сириус предложил навестить их в Австралии следующим летом, Гарри воспринял эту идею на ура.

Сириус озабоченно на него посмотрел.

— Ты не кажешься таким уж радостным.

— Просто…— Гарри пожал плечами и отложил кружку. — Кажется, прошло ужасно много времени, с тех пор как я приехал из Хогвартса и из Штатов, и…— он почувствовал, как у него краснеют щёки. — Ну, у меня никогда раньше не было семьи, которую мне бы не хотелось покидать. — Ему казалось, по цвету он уже сравнялся со спелым помидором.

Однако Сириус улыбнулся, и Гарри порадовало его польщённое выражение лица.

— Мы тоже будем по тебе скучать, Гарри.

— Мы будем видеться каждую среду, — весело напомнил Ремус.

— Это не одно и то же, — одновременно сказали Сириус и Гарри. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Сириус указал на него.

— Будет странно видеться с тобой лишь раз в неделю, но как только ты приедешь в Хогвартс, ты вспомнишь, почему хотел вернуться, и перестанешь грустить. — Внезапно он усмехнулся. — Ты же знаешь, что нам нужно определиться с твоим новым мародёрским именем до отъезда?

Гарри поёжился и зарылся глубже в кресло.

— Брось! — драматично взвыл он. — Давай не будем опять начинать!

Сириус всё воскресенье придумывал ему клички, но Гарри всех их отклонил.

— Не понимаю, чем тебе не понравился Вран, — поддразнил его Ремус, потягиваясь и смотря на него с явным самодовольством.

— Или Эдгар! — подхватил Сириус. — Эдгар мне очень понравился. И По!

— Кнуд тоже был неплох… — продолжил Ремус, игнорируя злой взгляд Гарри, требовавший прекратить или приготовиться страдать от последствий.

— Как и Хугин, и Мунин…

— И Йяхал… — добавил Ремус. — Но если не брать в расчёт мифологию, ты бы мог выбрать кличку, относящуюся к частям твоей формы.

— Пернатый! — победоносно воскликнул Сириус.

Гарри мрачно на него уставился.

— Клювастик, — радостно предложил Ремус.

— Когтястый? — проложил Сириус и покачал головой. — Крылатый — слишком банально…

— Снитч! — твёрдо сказал Гарри. — Я назову свою форму ворона Снитчем!

Он уже давно определился с кличкой, но решил не рассказывать, чтобы помучить их. Он дал клички всем своим формам: коня он назвал Лорд ПБ, намекая на его будущее в роли главы рода и лидера, которым он станет. Лев и змея будут зваться Гриф и Слиз — и так понятно, в чью честь. Ему тяжело далась кличка для волчёнка, но в голове застряло слово Уродец, поскольку этот волчёнок был отражением мальчика-сироты, отчаянно нуждающегося в семье, в которой ему отказали Дурсли. Весёлый щенок, с другой стороны, был и всегда будет Сохатиком, поскольку представляет его детство, в котором он был сыном Сохатого и Бродяги — последний стал его отцом и его форму он позаимствовал. Ну и Снитч подходил его форме ворона, как ему казалось.

— Но это же связано с квиддичем! — возмутился Сириус.

— Нет, Бродяга, — сказал Ремус, смотря на Гарри с гордостью. — Оно идеально подходит! Что на самом деле есть снитч? Это нечто быстрое и летающее, чья единственная цель — быть свободным, при этом уворачиваясь от преследователей, защищаясь с помощью скорости и навыков. В этом заключается суть ворона — свободолюбивая птица, которая не хочет быть пойманной и использует все приёмы, чтобы бороться и жить.

Гарри заулыбался — Ремус понял его.

— Когда ловят снитч — игра заканчивается, — задумчиво продолжил Ремус. — И согласно мифологии, когда вороны покинут Британские острова, Королевство падёт. Очень хорошая аналогия, Гарри.

— Спасибо, Лунатик, — поблагодарил Гарри, радостный, что Ремус одобрил его выбор. Он повернулся к Сириусу, обеспокоенный его реакцией.

Тот тяжко вздохнул и кивнул, но в его серых глазах плясали огоньки.

— Пусть будет Снитч, — он указал на Гарри пальцем. — Но если ты назовёшь моего первого внука квоффлом, я тебе этого никогда не прощу!

— Что насчёт Бладжера и Метлы? — дерзко спросил Гарри.

Сириус запустил в него подушкой, Гарри рассмеялся.

— Вот уж не знаю, Бродяга, Бладжер Поттер-Блэк звучит неплохо, разве нет? — пошутил Ремус, отчего ему пришлось уворачиваться от пера, которой Сириус в него кинул. Он вытянул перед собой руки, сдаваясь. — Я собираюсь принять душ и переодеться перед ужином. Оставлю вас наедине, — он быстро выскользнул в дверь, тогда как Гарри и Сириус кинули в его сторону подушечную очередь.

Сириус покачал головой из-за неудавшегося броска и перевёл взгляд на Гарри.

— Но шутки в сторону, ты будешь в порядке в Хогвартсе?

— Ага, — кивнул Гарри, — в неком роде я с нетерпением жду начала учебного года, просто… — он глубоко вздохнул, пытаясь правильно подобрать слова, — это лето было чудесным, и какая-то часть меня боится, что когда оно кончится, я проснусь и окажется, что это было сном или вроде того… — он усмехнулся и опустил взгляд, — глупости, я знаю.

— А вот и нет, — заверил его Сириус. — Иногда мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это всё вовсе не сон. — Он нервно помялся, прежде чем повернуться в столу. — Возможно, это поможет. Это подарок. Я хотел дать его тебе первого сентября, но… — Он выдвинул ящик и вытащил нечто, завёрнутое в коричневую бумагу. — Это Сквозное зеркало, принадлежащее твоему отцу.

Гарри не мог сдержать улыбки до ушей. Он поднялся с кресла и с трепетом взял свёрток одной рукой, а другой осторожно прошёлся пальцами вдоль кромки, будто бы не веря, что он реальный. Он помнил, как Сириус рассказывал ему об этих зеркалах в начале их пребывания в Штатах, когда они говорили о своих школьных годах.

— Тебе только нужно постучать по нему палочкой и назвать моё имя — или лучше Бродяги. Ты можешь поговорить со мной в любое время. — Голос Сириуса был хриплым от эмоций. — Мне, наверное, придётся поменять настройки зеркала, чтобы оно понимало команду Снитч, вместо Сохатика.

— Нет… — сказал Гарри, едва не задыхаясь от комка любви, застрявшем в горле. — Может, Сохатик будет твои способом звать меня сыном, тогда как Бродяга — мой способ звать тебя папой.

Сириус заключил его в железные объятья.

— Мне это нравится.

Гарри обнимал своего крёстного, теперь уже отца, и ему пришлось прикусить губу, чтобы не сказать тех слов, которые он хотел произнести: те, что застряли у него в горле и под коркой его мозга: «Я люблю тебя, Бродяга».

Но он пока не мог их произнести.

Он не был готов. Он не знал точно, почему, но знал, что не был. Он видел, что Сириусу это было известно, как и ему было известно о чувствах Сириуса.

«Это просто слова», — думал Гарри. Но когда Сириус похлопал его по спине и отправил готовиться к ужину, пытаясь скрыть наплыв эмоции в серых глазах, Гарри пообещал самому себе, что скажет эти слова.

«Однажды, — решительно думал он. — Однажды, очень скоро».