Тропой василиска (джен)

— Шах, — объявил Рон, перемещая своего ферзя недалеко от клетки белого короля. Драко задумчиво нахмурился. Его фигурки уже не надеялись на счастливый исход и покорно ждали последних команд. Он протянул руку и подвинул короля на ту самую клетку...

— Шах и мат, — рыжик одарил друга тревожным взглядом. Они едва ли играли этим вечером, скорее пытались заглушить переживания об одном заучившемся зельеваре. Драко смахнул шахматы в коробку и, вздохнув, откинулся на спинку дивана.

Они встречали Гарри на завтраке перед уроками и, собственно, на самих уроках. В остальное время казалось, что никакого Поттера не существует: мальчик уходил глубоко в себя, невпопад отвечал на вопросы и постоянно скрывался за горами книг. Даже Гермиона при всей своей «заученности» была более общительной. За пару недель Гарри побил все рекорды по отрешенности от мира сего.

Часы над камином показывали половину десятого, когда портрет Полной Дамы отодвинулся, пропуская внутрь мальчика с полной сумкой неподъемных на вид книг и свитками под мышкой. Он невидящим взором окинул комнату, поморщился от яркого света камина и привычно кивнул ребятам:

— Что-то вы припозднились сегодня, скоро отбой. Ладно, спокойной ночи, Драко, Рон, — мальчик поставил ногу на ступеньку и шумно выдохнул от тяжелой ноши. Слизеринец изучающе прищурился, вздернув подбородок, Рон успокаивающе накрыл его ладонь своей.

— Гарри, подойди к нам на минутку, пожалуйста, — негромко попросил светловолосый мальчик, прикусывая губу, чтобы сдержаться и не вытрясти душу одного небезызвестного гриффиндорца.

— Мм, ладно, — вернулся Гарри и плюхнулся в кресло, переводя дух. — Что я пропустил? — спросил он, не замечая прищуренных серых глаз, которые на краткий миг полыхнули удивлением.

— Даже не знаю, как и сказать, — едва сдерживаясь, пробормотал под нос Драко. Рон торопливо начал, опасаясь, что слизеринец может наговорить лишнего:

— Гарри, завтра Хэллоуин. Все студенты собираются на костюмированный вечер. Я буду оборотнем, а Драко — вампиром. Мы подумали, что ты захочешь пойти с нами.

Мальчик немного помолчал, а потом, словно очнувшись, воскликнул:

— Октябрь закончился так быстро? Я же ничего не успел сделать! Завтра профессор ждет мою работу, а я еще три листа не дописал! Я не смогу пойти, ребята, иначе не успею доделать проект. Идите одни, — он покачал головой, — у меня и костюма нет...

Рон почувствовал, как сжался кулак Драко. Последние три дня они с ним только и говорили, что о маскараде и разных играх, причем Гарри отводилась там немаловажная роль, а теперь все их планы рушились. Эту обиду слизеринец мог и не стерпеть. Рон молил небо, чтобы ничего вокруг не взорвалось.

Драко резко поднялся с дивана, его ноздри трепетали от сдерживаемых чувств, он в гневе вздернул подбородок и развернулся к другу:

— Спокойной ночи, Рон. Я зайду за тобой вечером, — и не взглянув на зельевара, склонившегося над записями, Малфой вышел из гостиной. Гриффиндорцы проводили его взглядом. Гарри отложил тетрадку и пожал плечами:

— Что это с ним? Ты снова наголову разбил Драко в шахматы?

Рон посмотрел на свои руки в занозах и царапинах, и, помолчав, негромко ответил:

— Гарри, неужели ты совсем ничего не понимаешь? Ты же совсем про нас забыл. Я-то ладно: мы живем в одной комнате, едим за одним столом, ходим на одни уроки. А Драко... когда он приходит, ты вечно сидишь в своих книжках, что-то пишешь, ничего не говоришь, едва ли обращаешь на него внимание. Даже сейчас ты практически меня не слушаешь! — в сердцах воскликнул Рон, вырывая тетрадь из рук друга, чтобы отвесить порядочный подзатыльник. Тот возмущенно ойкнул и обиженно посмотрел на рыжика:

— Да что с вами? Драко меня позвал, я нормально разговаривал, а он встал и ушел! Что ты от меня хочешь?

— Драко и я скучаем по тебе, Гарри! Он так ждал этого вечера, чтобы вместе подготовиться к маскараду, вместе с тобой, чтобы хорошо провести время, как настоящие друзья. А ты... — он махнул рукой и бросил тетрадку рядом с мальчиком.

— Да ладно, тебе, Рон, — отмахнулся Гарри, бережно забирая тетрадь, — какой-то маскарад, впереди еще полно времени, а мне надо срочно сдать проект профессору Снейпу. Неужели у Драко есть время на праздники? Он ведь такой же ученик, как и я.

— Неделю назад мы звали тебя в поход на кухню — проект по зельям. В понедельник мы ходили на факультатив по ЗОТИ, куда нас пригласил четверокурсник Л’евард из Райвенкло — ты ушел заниматься в библиотеку. В четверг мы устроили подушечные бои в заброшенном классе, там были почти все ребята с нашего курса и трое слизеринцев: Драко и Кребб с Гойлом — ты закрылся в душевой с какими-то расчетами и вычислениями. Наконец, сегодня закончились межфакультетские соревнования по шахматам: Третье место занял тот самый Л’евард, второе — Драко, только потому, что проиграл мне. Ты даже не знал об этом, и не поздравил ни меня, ни Драко с победой, хотя объявление о проведении турнира висит на доске уже неделю.

Ничуть не смутившись, мальчик улыбнулся:

— Поздравляю, Рон. Я рад за тебя и Драко — для него это особенная победа. Ведь именно ты научил его всему. Но пойми и ты, мне очень нужно сдать этот проект, я не могу... — «разочаровать папу» застряло в горле, и, сглотнув, он произнес: — ... ошибиться еще раз.

Рону очень хотелось закричать: сильно и громко, чтобы Гарри понял всё, что нельзя облечь в слова, но он не мог. Потому что то же самое чувствовал где-то в глубине подземелий Драко. Нужно быть сильным, чтобы они могли остаться друзьями, все вместе. Поэтому рыжик обреченно вздохнул:

— Я надеюсь, что ты хоть что-нибудь поймешь, Гарри. Пока не стало слишком поздно, пока Драко еще хочет называться твоим другом.

Гарри проводил его взглядом и неуверенно посмотрел на тетрадку в руках. Кто-то закрыл свет от камина, мальчик поднял голову: перед ним, яростно сверкая глазами, стояла возмущенная до глубины души Гермиона. Вероятно, она слышала весь разговор.

— Гермиона? — поинтересовался гриффиндорец.

— Гарри Поттер, ты просто болван! — выпалила она, грозно нависнув над ним. Впрочем, это длилось всего секунду, и каштановые волосы волной взметнулись за плечами уходящей девочки.

Гарри опустил голову. В опустевшей гостиной никто не услышал, как он грустно пробормотал:

— Да знаю я, Гермиона, знаю...

Этой ночью он долго не уходил из гостиной. Пока последние три страницы не были написаны, Гарри не поднимал головы от пергамента. Рука болела просто ужасно, глаза слезились, в тусклом свете свечи мальчик едва мог видеть расплывающиеся буквы, слова, строчки... Он изо всех стиснул виски — голова отозвалась тупой болью. Наконец, последняя точка черной каплей упала на пергамент, и Гарри, стиснув зубы от боли в затекшей спине, пересел с жесткого стула в кресло, поближе к камину. Он вытянул ноги к огню и зажмурился, позволяя оранжевому пламени гнать теплые потоки воздуха к замерзшим конечностям.

— Гермиона, я знаю, что я болван, — негромко говорил мальчик, смотря на огонь. — И знаю даже, почему. Рон ведь прав, я совсем завяз в библиотеке, да и проект совершенно не должен отнимать столько времени, они оба правы, Гермиона, — шептал он в пустоту, общаясь с невидимым собеседником. — Просто так было легче. Иначе смотрите: невероятный Гарри Поттер, поздравляем, Гарри, ты молодец! А что я? Только год отроду и сирота. Завтра у всей страны великий праздник, а я мрачный буду ходить... Не хочу Драко и Рона расстраивать. И поговорить с ними не могу...

Часы на стене пробили полночь.

— Папа, пожалуйста, помоги мне! — прошептал он, не замечая слез, бегущих по лицу. — Я в первый же день раскрыл им все свои тайны, кроме этой одной. А спустя год нерушимой дружбы не могу поговорить об этом дне! Да уж, я болван, Гермиона, и это еще мягко сказано. Как произнести вслух то, о чем невыносимо даже думать? «Прости Рон, прости Драко, я не могу праздновать смерть мамы в компании оборотня и вампира»... Я просто не смогу им объяснить.

Языки пламени хищно прорывались сквозь прутья решетки, освещая одинокую, сжавшуюся в огромном кресле фигуру. В безмолвной тишине трижды пробили часы. Оставшуюся ночь Гарри снился отчаянный крик Лили Поттер и зеленая вспышка, раз за разом обрывавшая этот звук.

Утром он едва смог встать с кровати. Комната была наполнена радостным гомоном мальчишек, которые в предвкушении вечера уже трижды перемерили все костюмы — страшно было представить, что творилось в комнате девочек. В душевой Гарри неловко столкнулся с Роном, тот увидел друга и остановился:

— Гарри, — позвал он. Мальчик на мгновение прикрыл глаза, но проницательному стратегу хватило и этого, чтобы угадать ответ:

— Прости, Рон.

Рыжик кивнул и тихо ответил:

— Я здесь, Гарри. Не Драко. Сегодня, у нас нет уроков со Слизерином, и ты сможешь хоть весь день проторчать в библиотеке. Но вечером, когда Драко придет за нами, чтобы всем вместе отправиться на маскарад, будь добр, объясни свои действия, или ты потеряешь его.

Рон повесил полотенце на крючок и покинул душевую. Гарри зашел в кабинку и повернул кран, через минуту, стуча зубами от холода, он укутался в махровый халат и лег в кровать. Завтрак и историю магии мальчик проспал, с трудом компенсировав ночные кошмары.

После оставшихся уроков, Гарри, как и предполагал Рон, отправился в библиотеку: он вспоминал все скрытые коридоры, о которых говорил ему Риш, только чтобы ненароком не наткнуться на Драко. Там он просидел до самого ужина, на всякий случай снова перепроверяя ингредиенты для зелья. В расчеты закралась ошибка, и мальчик исправлял её почти до девяти часов, пока рассерженная мадам Пинс, торопившаяся на праздник, не выгнала его из-за стола. Когда он зашел в гриффиндорскую гостиную, там его ждали.

— Ты еще не переоделся! — наигранно возмутился Драко. — Мы же опоздаем! Давай быстрей, у тебя есть десять минут.

Рон дернулся, чтобы не спрятать пылающее лицо за ладонями. Гарри сглотнул и, сняв с плеча сумку, медленно подошел к друзьям.

— Драко... — умоляюще произнес гриффиндорец, но его перебил тонкий возмущенный голос:

— Ничего не собираюсь слушать! Иди и одевайся!

— Драко, пожалуйста... — попытался остановить его Гарри.

— Поттер, если мы опоздаем, я тебя поколочу!

— Я не могу! — взорвался Гарри, — Понимаешь ты или нет? Не «не хочу», не «не пойду», а не могу! Идите без меня на этот маскарад, играйте, веселитесь! Я не могу!

Рон поднялся с дивана и подошел к Драко, тронув его за локоть:

— Пойдем, а то, правда, опоздаем, поговорите завтра.

Но слизеринец вырвал руку и, отступив на пару шагов, зло выплюнул:

— Конечно! Великий Гарри Поттер — ученик Снейпа! Весь Хогвартс должен знать, какой замечательный зельевар наш Гарри! Если зелья тебе важнее друзей, пожалуйста! Только, когда взорвется твой котел, оставив тебя в полном одиночестве, не плачь и не рыдай от того, что никто не приносит тебе шоколадных лягушек в палату! Пойдем, Рон, пусть варится в своих подземельях! — схватив рыжеволосого гриффиндорца за руку, Драко почти выбежал из гостиной. До Большого зала никто из друзей не проронил ни слова.

Гарри проводил их невидящим взглядом, слева встала Гермиона, она тоже смотрела на пустой проход.

— Ты болван, Гарри, — произнесла она.

Не ответив, мальчик выбежал в коридор.

* * *

«С Днем всех святых!» гласила огромная вывеска в центре зала. Студенты задирали головы, чтобы лучше рассмотреть висящие под потолком гигантские тыквы, которые школьный лесничий вырастил специально к этому дню. Повсюду носились искусственные летучие мыши, горели тысячи свечей. Учителя с любопытством и улыбками разглядывали костюмы первых курсов: феи, эльфы, зомби, вампиры, даже кентавры, — малыши явно готовились к празднику. Драко вошел за руку с Роном, и выглядели друзья очень угрожающе. Серебряный принц Слизерина с наколдованными клыками и строгой маской держался холодно и отстраненно, как и полагается достойным потомкам Дракулы. Хотя Рон, одетый в перекроенную домовиками друга мантию, подозревал, что блондин сильно обижен. Сам он одел на кисти длинные когти, которые своей палочкой, в целях безопасности, наколдовал ему Драко.

Друзья сидели за отдельным трехместным столиком, когда к ним подлетела красная летучая мышь с привязанным к ней листком пергамента. Рон хмыкнул, а Драко забрал бумагу и прочитал следующие строчки:

«Ты можешь петь, плясать и веселиться,

Пусть пир идет огромною горой.

Ведь Волдеморт давно уж испарился,

И ваш герой уже и не герой!»

Рон только заметил, как побледнел разрумянившийся за вечер друг, как его, схватив за руку, вытащили из зала. Директор проводил их удовлетворенным взглядом.

— Рон! — воскликнул Драко, сминая в руках новую мантию, расшитую блестками. — Мы идиоты! Мы совсем забыли! Как мы могли?!

— Что? — Рон испуганно смотрел ему в лицо: на щеках проступали яркие красные пятна. Мальчик в бессильной злости ударил по стене, до крови разбив руку, гриффиндорец смотрел на него почти в ужасе: — Драко! Что ты делаешь?

— Сегодня Хэллоуин!

— И что? Праздник же...— Рон никак не мог уловить главную мысль.

— Какой праздник? — уточнил Драко.

— Хэллоуин!

— Ещё?

— Мм, Самайн? — попытался незадачливый собеседник.

— Еще?

— 31 октября — День победы над... — глаза пораженно распахнулись. Драко горько кивнул:

— Вот именно, Рон. День освобождения магического мира от Волдеморта. Всеобщий праздник, — он едва слышно всхлипнул, и его голос сорвался на беспомощный шепот. — Только Гарри не может веселиться в день смерти своих родителей. Что же мы наделали...

* * *

На ледяных камнях коридора было ужасно неудобно сидеть, шероховатая стена натерла спину, ноги замерзли от подземельного сквозняка. Мимо в кромешной темноте пробежала крыса. «Наверное, я действительно плохой друг, — думал Гарри, морщась от холода, добравшегося до груди. — Разругался с Драко и Роном, сижу тут, жалею себя. Надо было попробовать поговорить, попытаться всё им объяснить!»... мальчик всхлипнул и зажмурился: по щекам текли горькие слезы одиночества и боли. Как же он хотел вернуть назад сегодняшнее утро, чтобы просто попробовать начать сначала.

Дверь личной лаборатории зельевара внезапно распахнулась, роняя желтую полоску света на серые камни:

— Поттер?!