Тропой василиска (джен)

Гарри встал рано — до громкого стука в дверь. Обычно это приводило к тому, что тетя Петунья еще больше заваливала его работой. Она объясняла это так: раз Гарри встал раньше, значит, у него было достаточно сил, чтобы «помочь благовоспитанной семье как-то оправдать существование такого негодного мальчишки». Поэтому сейчас он очень тихо и осторожно встал с кровати и как можно быстрее оделся. Идти на кухню не было смысла: даже если бы он приготовил Дурслям завтрак раньше девяти утра, всё бы остыло, и Гарри досталось бы от тети. А провоцировать старших мальчик не хотел. Итак, не зная, чем заняться, Гарри тихонько открыл окно и высунулся на улицу. Солнце приятно грело нос и щеки, ветер трепал волосы. Мальчик сразу заметил в траве две маленькие сверкающие ниточки : Чисси и Фицци ждали его, отогревая свои шкурки на теплой земле.

— Привет. Я пока не могу спуститься, иначе мои взрослые люди накажут меня. Вы чуть-чуть подождете?

Общаясь с маленькими бумслангами, Гарри старался использовать простые слова, чтобы змейкам было легче его понимать. Между тем Чисси и Фицци, подползая к дому, прошипели в ответ:

— Конечно, маленький человек, мы будем около густой травы, когда ты придешь. Только, пожалуйста, поторопись. Скоро здесь будет Иррах, он принесет тебе Весть от Короля. Сегодня ты будешь счастлив. Сегодня хороший день и светит солнце.

Раздался громкий стук в дверь.

— Поттер, вставай сейчас же! Тебе нужно приготовить завтрак для нас и Дадли! Побыстрее, иначе он опоздает в школу!

Кивнув друзьям, мальчик быстро захлопнул окно и, накидывая рубашку , ответил:

— Я уже встал, тетя Петунья. Я сейчас приду, только умоюсь.

— Живо, мальчишка! Не заставляй меня ждать!

Проскользнув в ванную, Гарри услышал, как Вернон говорил жене:

— Что за манеры у этого поганца! Зачем ему тратить время на умывание, если его мерзкая физиономия — что грязная, что чистая, — все равно мерзкая! Весь в своих ненормальных родителей!

Дальше мальчик слушать не стал, он закрыл дверь и, глядя на свои взъерошенные волосы в отражении, горько прошептал: «Когда же это закончится? Мама, папа, почему вы? Почему я? Почему все так несправедливо?» На эти вопросы у него ответов не было.

Тем временем Петунья с некоторым неудовольствием взглянула на мужа:

— Дорогой, так нельзя. Что подумают соседи? Потерпи еще чуть-чуть. Я думаю, через три года, когда мальчишка окончит начальную школу, мы сможем отправить его в пансион святого Брутуса для трудных подростков.

— Отличная идея, — Дурсль сладко улыбнулся. — А почему, собственно, мы не можем сделать этого сейчас?

Петунья нахмурилась:

— Туда принимают только с одиннадцати лет. Но, Верни, подумай: нам придется терпеть его не девять лет до совершеннолетия мальчишки, а всего лишь два года.

— Доброе утро, дядя Вернон, — Гарри вошел на кухню и сразу направился к плите. Сегодня на завтрак предполагался омлет с беконом.

Дурсль, недовольно фыркнув, уткнулся в газету.

— Добрым оно будет, если ты не испортишь завтрак, Поттер — ты меня понял?

— Да, сэр.

Гарри приготовил омлет, накрыл Дурслям, быстренько проглотил свою порцию и, подождав, пока тетя Петуния закончит завтракать, обратился к ней.

— Мэм, можно мне пойти на улицу? Я уже убрался в комнате и гостиной. Женщина недовольно поморщилась и презрительно фыркнула.

— Мальчишка, ради всего святого! Если ты уже убрался в доме, не путайся под ногами! Иди на улицу, грабли и газонокосилка ждут тебя.

— Да, мэм.

Не тратя времени, Гарри вышел на улицу. Он кинул мимолетный взгляд на соседскую лужайку (там стригли газон реже, чем у Дурслей, поэтому растительность была гуще): маленькие бумсланги юрко рассекали траву, ожидая его прихода. Гарри направился в гараж, по пути подсчитывая время работы: десять минут, чтобы подстричь лужайку, еще столько же, чтобы сгрести траву в кучу. Итого двадцать минут. А после он мог побыть с друзьями около четырех часов, до ланча. И еще Иррах обещал кого-то привести. Что ж, поехали.

На крыльцо дома напротив вышла старушка Фигг, как про себя называл ее Гарри. Он всерьез полагал, что она могла составить серьезную конкуренцию экспонатам палеонтологического музея, куда Дурсли ездили в прошлом году. А еще она любила кошек. Они крутились около ее двора, и ни одна собака не осмеливалась туда забегать. После того как Гарри едва не покусала овчарка средних размеров, которую на него натравил Дадли с друзьями, мальчик вполне разделял симпатию старой кошатницы.

Скользнув взглядом по старушке Фигг, которая надела свой монокль и набила трубку, Гарри, с энтузиазмом взялся за газонокосилку, Через некоторое время он почувствовал на себе пристальный взгляд. Мальчик развернулся: соседка-кошатница не сводила с него глаз. Заметив, что ее подловили, она быстро закивала головой в знак приветствия. Гарри неуверенно махнул рукой в ответ. Все-таки он очень не любил, когда за ним наблюдали, особенно когда смотрели в спину. Гарри отвез газонокосилку в гараж и уже взял в руки садовые грабли, когда в стороне раздалось знакомое шипение.

— Насследник, здравствуй, — Гарри обернулся и увидел довольного удава, который с шипением высовывал язык, пробуя воздух.

— Иррах, привет. А я вот тут... работаю, — Гарри повел рукой, показывая постриженный газон, и, с удовольствием вдохнув запах свежескошенной травы, мальчик посмотрел на боа, тот с интересом оглядывал двор.

— Скажи, Насследник, тебе трудно работать? Магглы обижают тебя? Они заставляют тебя делать то, что ты не хочешь или что тебе не нравится? — Иррах недовольно качал головой из стороны в сторону.

— Н-нет, наверное, нет, Иррах. Иногда я действительно не хочу готовить Дадли завтрак или стричь газон..., — Гарри сел и провел ладонями по траве. — Но... я думал об этом. Все эти занятия: завтрак, газон, уборка, работа по дому, они делают меня другим — не таким, как Дадли. Мне часто бывает трудно, но потом я становлюсь сильнее. Знаешь, я каждый день вижу Дадли с друзьями, как они обижают малышей, и мне совсем не хочется делать так же. Мне хочется вырасти и стать сильным. Но не чтобы отомстить, а чтобы защитить тех, кто не может защититься сам. Как нам сказал учитель по физкультуре: то, что нас не ломает, делает нас сильнее, — мальчик смущенно обхватил коленки руками и посмотрел на маленьких бумслангов. Они лежали на сухой, нагретой солнцем земле около клумбы с маргаритками. Мальчик смотрел на них и пытался вспомнить: они говорили что-то про...

— Сколько тебе лет, Насследник? Ты говоришь, как мудрый человек. — Иррах, внимательно прослушав весь монолог, заинтересованно покачал хвостом.

— Мне девять лет, а через полторы недели будет уже десять. А кстати, кто такие... мангры?

Иррах насмешливо фыркнул:

— Магглы. Магглы — это люди, у которых нет магии, они не волшебники, — удав лениво поглядывал на маленькую упитанную белую мышку, которая, ничего не подозревая, ворошила сухие листья неподалеку.

— Фицци и Чисси сказали, что ты принесешь Весть от Короля. Что это? — Гарри наконец вспомнил, что ему сказали змейки. Почему-то при этом они выглядели такими радостными...

— Насследник, я рад, что ты первый заговорил о Вести. Потому что я не совсем знаю, как начать. Смотри, я могу ответить только на твой вопрос или могу рассказать все по порядку. Ты как хочешь?

— Ммм, давай всё с самого начала. Я думаю, так мне будет понятнее, а тебе проще.

— Десять лет, говоришь? — Иррах покачал головой. — Садись поудобнее, Насследник, рассказ будет долгим.

Пока Гарри усаживался, удав прошипел: «Эххиста мессе!» Маленькие бумсланги сразу же юркнули в траву и через несколько секунд уже обвились вокруг запястий мальчика. Тот удивленно посмотрел на змей. Боа аккуратно развернул свои кольца и лег рядом.

— Это значит, что стражи должны быть на месте, — пояснил Иррах. — Итак, я начну. Как ты уже знаешь, люди делятся на волшебников — это те, у кого есть магия, — и магглов, у которых магии нет. Есть еще сквибы, их магия скрыта глубоко внутри и они не умеют творить волшебство, но это не так важно. Так вот, в Англии каждый волшебник в одиннадцать лет получает письмо из Школы Чародейства и Волшебства, куда его приглашают на семилетнее обучение, для того чтобы научить его контролировать магию и разумно ею пользоваться. Школа носит имя одного из сильнейших волшебников прошлого тысячелетия — Эриша Ричарда Хогвартса.

— А я?.. — Гарри протер вспотевшие ладони о штанину, вопрос вырвался случайно, и теперь мальчик боялся услышать ответ.

— Через год, Насследник, ты получишь такое письмо, — ответил Иррах.

Мальчик с облегчением выдохнул. Где-то глубоко внутри он по-прежнему считал все происходящее какой-то странной сказкой. Гарри боялся проснуться однажды утром в пыльном тесном чулане и осознать, что не было никакого зоопарка, никаких говорящих змей, ничего, что могло бы быть так или иначе связано с... волшебством! Иногда, просыпаясь среди ночи от очередного кошмара, где звучал леденящий, насквозь пробирающий смех и мелькали зеленые вспышки, малыш сворачивался клубочком на своей кровати, зажмуривал глаза и пытался представить маму, папу, пушистого щенка и теплый-теплый свет. Гарри чувствовал, как что-то мягкое ложилось в его ладошку, и когда он открывал глаза, то в руке всегда был яркий шарик, который светился, как маленькое солнышко. Это помогало успокоиться, и утром мальчик вставал счастливым и умиротворенным.

Тут Гарри вспомнил, что кое-кого перебил.

— Иррах, продолжай, пожалуйста.

Удав покачал хвостом, размышляя, как бы изложить историю просто и интересно, чтобы девяти...ну, почти десятилетний мальчуган все понял.

— Хорошо, Насследник, я повествую дальше. Итак, Эриш Ричард Хогвартс был не просто сильным волшебником — ему удалось достичь бессмертия, которое могло прервать лишь его собственное желание, — бессмертия, основанного исключительно на магии. Это началось, когда его возраст пересек пятисотлетний рубеж. У него все еще не было наследников, и тогда Хогвартс решил основать Круг Медиумов. Он несколько месяцев провел за расчетами, вычисляя магию тех, кто смог бы принять его наследие, его силу и умения. Выбор пал на четырех магов: целительницу Ровену Райвенкло, рыцаря старинного ордена Годрика Гриффиндора, колдунью Хельгу Хаффлпафф, которая управляла стихией земли, и некроманта Салазара Слизерина, который мог лишать души покоя...

Гарри почувствовал, как волосы на голове встали дыбом. Он в страхе оглянулся и нервно воскликнул:

— Некроманты — это что? Это как в «Мумии»?! — зеленые глаза были наполнены страхом.

— Насследник, успокойся, — Иррах успокаивающе подвинулся к мальчику. Его сухая шероховатая кожа слегка царапала маленькие ладони.

— Н-но как же так...

— Магглы ничего не знают о нашем мире, поэтому навыдумывали всяких глупостей. И некроманты, про которых ты спросил, не имеют ничего общего с тем, что могли представить себе магглы.

— То есть они не могут воскрешать мертвых и доставать из могил зомби? — Гарри сделал характерный жест, вытянув вперед обе руки.

Удав отрицательно покачал головой.

— Мертвых не воскресишь — это закон стабильности всего мира. Но некроманты могут вызывать их, чтобы поговорить, что-то узнать. И насчет зомби ты не ошибся, Наследник: некроманты их себе подчиняют, только в волшебном мире зомби называются инфери или инферналы, — боа кивнул пораженному ребенку. — Строго говоря, некроманты связаны с миром смерти, с потусторонними силами, с демонами, химерами и дементорами — пожирателями всех светлых и радостных чувств. Но я снова отвлекся...

— Не отвлекся, а разъяснил непонятные моменты, — улыбнулся Гарри. Он уже отошел от ужаса первых впечатлений и теперь внимательно слушал, словно ему рассказывали очень интересную сказку . Боа насмешливо взъерошил хвостом черные волосы мальчика и продолжил рассказ:

— Хогвартс призвал этих существ, и через некоторое время они согласились принять его силу. Но мощь старого волшебника была настолько велика, что призванные маги не могли полностью вместить ее. Тогда впятером они создали замок, где были заложены самые важные Основы сил самого Ричарда Хогвартса . Ровена, Годрик, Хельга и Салазар встали вокруг замка с четырех сторон света: целитель с запада, рыцарь с юга, волшебница стихии с востока и некромант с севера. В сердце самого замка, в центре Большого зала стоял Хогвартс. Со взмахом его руки его магия соединила всех существ, протекая по кругу. Когда каждая их клеточка была наполнена магией, они передали часть новых сил замку. Ровена Райвенкло создала защитный купол вокруг замка и прилегавших территорий. Хельга Хаффлпафф вырастила вокруг лес, который сейчас называется Запретным — там нашли свой дом многие волшебные существа, не все из которых можно погладить. Салазар Слизерин стал Стражем замка. Он обустроил подземелья, скрыл самую темную часть замка и наиболее уязвимое для темной магии место покрыл толщей воды — сейчас там разлито озеро. А Годрик Гриффиндор защитил сам замок, все коридора, проходы, подвалы, башни, каждую ступеньку, каждую комнату, каждую дверь. Он оплел замок сетью самых различных чар, от защитных до скрывающих. Ко всему прочему, Годрик так зачаровал потолок в Большом зале, чтобы тот всегда показывал хорошую погоду или звездное небо — в зависимости от времени суток . Теперь замок носит имя Хогвартса, а его Основателями по праву считается Хогвартская Четверка.

Иррах немного помолчал. Мальчик внимательно смотрел на него и ждал продолжения. Но удав не торопился. Сейчас от того, что и как он расскажет, зависело очень... слишком многое.

— Ребенок, ты помнишь, о чем ты спрашивал в самом начале — почему я начал этот разговор?

Гарри кивнул и даже сел поровнее. Сейчас он наверняка должен был услышать самое интересное.

— Я спросил тебя про Весть от Короля, про которую мне рассказали Фицци и Чисси.

— Тогда слушай внимательно, Король — это василиск. Самая большая в мире змея. Василиск — король всех змей. Он посылает Весть о том, что равновесие нарушено, Хогвартс под угрозой, и о том, что пришло время Наследника, который пройдет обучение и будет готов к тому, чтобы защитить магический мир. Итак, я должен спросить тебя, Гарри Джеймс Поттер, готов ли ты услышать Весть Короля?

— Д-да, — запнулся мальчик, пораженный такой торжественностью, — да, я готов, Иррах.

— Сихааррта шеффеасс! «Когда приходит время восстановить силы Равновесия, появляется Наследник. Тот, кто защитит замок и магический мир от угрозы, нависшей над ними. Тот, кто вступит в наследие Хогвартса и одного из Основателей. Тот, кто будет достойным в Кругу Медиумов».

Дослушав до конца, Гарри застыл. Его поразила первая фраза: Сихааррта шеффеасс! «Внемли голосу Посланника?! Ирраха послали к нему, значит... это значит, что он...» Мальчик встрепенулся и в безмолвном изумлении повернулся к боа. В голове набатом билась совершенно невероятная мысль. Он не мог произнести ничего кроме:

— Иррах, это, значит, я — Наследник?

— Да.