Палочка для Рой (джен)

— По причинам, которые, уверен, многие из вас поймут, возникла необходимость внести некоторые изменения, которые вступают в силу немедленно, — сказал Дамблдор за завтраком на следующий день.

— Двери, ведущие наружу, равно как и стены, были защищены от нарушителей. Те, кто является учениками Хогвартса, всё ещё смогут войти внутрь, но всем остальным потребуется разрешение на вход. Список включает в себя родителей, представителей Министерства и авроров.

Толпа вокруг меня взорвалась тихими пересудами. Дамблдор немного подождал, пока шепотки не затихнут.

— Ученикам не разрешается нахождение на призамковой территории после наступления темноты, — громко продолжил он. — Ученикам первого и второго годов обучения в целом запрещается нахождение на призамковой территории без сопровождения по крайней мере одного более старшего ученика.

Я понимала причины, стоящие за тем, что он говорил, хотя и слышала сердитое перешёптывание от младших учеников. Старших это, кажется, не так уж сильно беспокоило, хотя многие из них выглядели смущёнными.

— Прошлой ночью неизвестный попытался напасть на ученика Хогвартса на территории возле замка, — сказал Дамблдор. — Он всё ещё на свободе.

Я заметила, как несколько слизеринцев посмотрели на меня. Я тщательно удерживала лицо бесстрастным. Многие знали, что вчера вечером у меня была отработка, и можно было не сомневаться, что некоторые ученики решат задать мне вопросы, едва завтрак закончится, если не раньше.

— Тем не менее, не всё так плохо, — продолжал Дамблдор. — Сегодня вечером Празднование Хэллоуина, и могу подтвердить, что Танцующие Скелеты почтят нас своим присутствием.

Радостно-возбуждённые перешёптывания развернулись вокруг меня. Принимая во внимание, что привидения были здесь повседневным явлением, я не могла понять, почему танцующих скелетов считают таким большим делом. Я всё ещё подозревала, что Дамблдор нанял их в попытке разрядить напряжение в школе. Из того, что я слышала вокруг, может, это была и не худшая его идея.

— Во-вторых, у привидений будет своя вечеринка после нашего праздника. Ученики, желающие поучаствовать в ней, должны получить разрешение от главы своего Дома; думаю, для такого случая они могут проявить снисходительность.

Дамблдор сердечно улыбнулся толпе.

— Если повезёт, это будет лучшее празднование Хэллоуина с прошлого года!

Он махнул рукой и сел.

— Эберт, — требовательно заявил Драко. — Что случилось прошлой ночью?

Между нами сидела Панси. В ходе прошлых нескольких недель, он всегда старался держать по крайней мере одного ученика между мной и собой. Я не знала, было ли это из-за того, что он думал, мол, это даст ему больше времени, чтобы добраться до палочки, или для сохранения иллюзии, что мы не имеем ничего общего друг с другом.

Я пожала плечами.

— Я не слышал, чтобы кто-то умер, — сказал он. — Это же на тебя напали, верно?

— Когда я возвращалась с отработки вчера вечером, то никого не видела, — сказала я, и это было технически верно, хотя и неверно в принципе.

Он шумно выдохнул и поник.

— Не то чтобы была такая уж большая разница, — сказала я. — Всё равно ты, кажется, не проводил массу времени возле озера.

— Я на него со стороны дна насмотрелся, — сказал он безапелляционно. — Зачем бы мне захотелось сидеть на берегу?

— Так что, кто-нибудь знает, что будут подавать сегодня вечером? — спросила я. — Всё утро я ощущала тыквенный запах.

— Ты не поверишь, сколько всего они могут сделать из тыквы, — с энтузиазмом сообщила Милли со своего места по другую сторону от меня.

Драко состроил рожу. Видимо, ему не нравились кое-что из предлагаемого ассортимента.

Панси хрюкнула, и я запустила в неё жалящее проклятие. Палочка покоилась у меня на колене. Она дернулась вперед, и развернулась, сердито уставившись на меня:

— Тебе не следует её поощрять! Она никогда не найдёт себе мужа, если продолжит столько есть!

— Я бы спросила, какое твоё дело, — холодно отозвалась я. — Но что, если она хочет чего-то большего, чем просто быть женой какого-то чистокровного?

— Ну, для тебя это всё равно не вариант, — сказала Панси. — Чтобы жениться на тебе, следует вначале сойти с ума. В конечном итоге, у тебя будет больше мужей, чем у мамы Блейза, и все они будут мертвы, потому что забыли подобрать свои носки.

Я отметила, она не сказала, что мне никогда не выйти замуж из-за того, что я грязнокровка. От Панси это был немалый прогресс. Или, может быть, до неё наконец дошло, что я не наказываю, когда в критике содержится правда.

Не то чтобы я собиралась много раз выходить замуж. Прямо сейчас мысль о свиданиях была… непривлекательной по множеству причин. Я не могла встречаться ни с кем из этих детей, даже если бы у меня было моё настоящее тело, потому что даже те из них, кто практически достиг того возраста, в котором я была однажды, всё равно оставались детьми в смысле жизненного опыта.

Я также не собиралась рассматривать кого-то из взрослых, кто стал бы встречаться со мной, пока я несовершеннолетняя.

Даже когда я стану старше, в складе ума волшебников имелись вещи, которые указывали на то, что вряд ли они станут хорошими партнёрами. Мне нужен равный, прежде чем появится интерес, и в этом мире было не так уж много людей, которых я ощущала таковыми.

Никого, на самом деле.

— Могу податься в правительство, — сказала я. — И возьму Милли с собой.

— Магглорожденная никогда никуда не пробьется, — авторитетно заявила Панси. — Тебе нужно знать правильных людей, чтобы прибиться хоть куда-то в Министерстве, и магглорожденные… не знают.

— Думаешь, это меня остановит? — спросила я.

— Тебе придется убить половину Министерства, и затем они отправят тебя в Азкабан, — ответила она. — От такого Директор тебя защитить не сможет.

— Посмотрим, — сказала я, больше, чтобы заставить Панси выйти из себя, нежели по какой-либо другой причине.

Я заметила, что Драко кидает на меня встревоженные взгляды.

Проигнорировав его, я дождалась окончания завтрака, встала и последовала за Гермионой, которая торопливо двигалась к выходу. Она делала так со времён явления моего боггарта, и изобретала всевозможные оправдания, чтобы не разговаривать со мной. Она даже начала пропускать тренировочные занятия.

Тем не менее, при помощи насекомых, я точно знала, куда она направляется, и скользнула за ней в толпе.

Она выбежала во внутренний двор. Я последовала за ней и сумела опередить. Выступила ей наперерез, и, прежде чем Гермиона успела что-то сказать, утащила её за одну из колонн.

— Ты избегаешь меня, — сказала я.

— Не избегаю, — ответила она, при этом не глядя мне в глаза, словно считала, что я способна на легилименцию.

Может, она и правда так думала. Также, она выглядела так, словно готова была в любой момент дать дёру.

— Избегаешь, — сказала я. — Невилл и Милдред всё ещё появляются на тренировках, но тебя мы не видели уже довольно давно.

— Я была занята учёбой, — ответила она.

Очевидное оправдание, и я видела, как краска залила её щеки. Она знала, что я знаю, что она лжёт, и не могла придумать оправдания лучше?

— Я не стала бы тебе вредить, — сказала я. — Я знаю, что увидеть моего боггарта было травматично, но…

Вот что меня беспокоило. Увидев, кто я на самом деле, она напугалась до такого состояния, что больше не хочет быть моей подругой?

Она торопливо подняла взгляд:

— Не в этом дело!

За исключением моего боггарта, я не видела в своих поступках ничего, что могло бы оттолкнуть её прочь. Я не слышала никаких намёков на то, чтобы её впрямую травили, пусть даже Гермиону, как правило, игнорировали одноклассники. Стали бы её травить без связи со мной? Я никак не могла этого знать.

— Тогда почему бы не вернуться? — спросила я.

— Почему ты хочешь, чтобы я вернулась? — спросила Гермиона. Она посмотрела вверх. — После того, как я оказалась такой предательницей?

— Ты имеешь в виду своего боггарта? — я покачала головой. — Это ничего не значит. У нас у всех странные маленькие страхи, которые мы не можем контролировать.

— Глупо было с моей стороны волноваться об этом, — ответила она. — И неожиданно. Я ожидала МакГонагалл, говорящую мне, что я провалилась и буду изгнана из школы, или чего-то в таком духе, но не этого.

— Трэверс козёл, раз заставил нас показывать наших боггартов на публике, — нахмурилась я. — Что, если у кого-то оказалось бы что-то действительно постыдное, или даже вредное, вроде того, что выяснилось бы, что его отец Пожиратель Смерти, или ещё что-то в таком духе.

— Я слышала, что все остальные классы работали с боггартом за экраном, чтобы его видел только сам ученик, — сказала Гермиона. Она засопела. — Я боялась, что ты разочаровалась во мне, и не хотела столкнуться с этим лицом к лицу.

— Если бы я не хотела твоего возвращения, то и спрашивать бы не стала, — сказала я. — Ты достаточно хорошо меня знаешь.

Она кивнула.

— Так что, мы увидим тебя сегодня на вечеринке привидений? — спросила я.

Она заколебалась, затем ещё раз кивнула.

— Они кажутся правда удивительными. Как считаешь, они в самом деле всего лишь копии людей, которыми когда-то были, или думаешь, там осталось что-то от оригинала?

— Это вопрос, который я задаю себе каждый день, — ответила я.

Я улыбнулась криво, хотя на самом деле не шутила.

В конце концов, чем я была, как не призраком однажды жившего человека? Как-то раз я слышала дискуссию о непрерывности сознания, и так как очнулась в новом теле, то этот вопрос преследовал меня.

Это была проблема транспортера из Стар Трека — если вас разобрали и затем собрали где-то ещё, были ли вы всё ещё собой?

Или оригинал, которым вы были, оказался убит, и где-то ещё создали копию? Копия думала бы, что она — это вы, и остальной мир считал бы так же, но оригинал всё равно оставался бы мёртвым.

Была ли я всего лишь отпечатком?

Я похлопала Гермиону по плечу и сказала:

— Возвращайся на тренировки. Как ещё ты собираешься опережать всех этих идиотов?

Она кивнула, затем нахмурилась:

— Событие прошлой ночью, с нарушителем… оно случилось с тобой?

Я пожала плечами:

— Нажила себе несколько врагов.

— Прошлой ночью на тебя напал взрослый волшебник? — её голос усилился, почти до визга, и я поморщилась.

Согласно насекомым, никто не подслушивал наш разговор, но я видела, как несколько голов начали поворачиваться и высматривать.

— Он не сумел достать меня, ни рукой, ни заклинанием.

— Ты не шутила насчет Пожирателей Смерти, пытающихся убить магглорожденных, — сказала она, с ужасом глядя на меня.

— Меня больше чем, остальных, но да, — ответила я. — Здесь ты, вероятно, в безопасности, но лето может оказаться подходящим временем для твоей семьи, чтобы съездить за границу. Всё, вероятно, станет опасно. Вот почему я хочу, чтобы ты продолжала заниматься.

— Мы не можем использовать заклинания вне школы, — сказала она.

— Всё нормально, если это была самооборона… и даже если нет, угроза Азкабана лучше, чем гарантированная смерть.

Она пристально посмотрела на меня на секунду, поджав губы, затем кивнула.

— Если кто-то придёт за тобой, они будут ожидать первогодку… беспомощную и беззащитную. Ты не сможешь побить взрослого волшебника, пока ещё нет, но если ты сможешь сбежать, этого уже будет достаточно.

Я собиралась поработать с ней, и Невиллом, и Милдред над тактиками, использованием импровизированного оружия, над тем, чтобы быть мной, в сущности. Потому что люди вокруг меня рано или поздно выучат свой урок. Они поймут, что я не лёгкая добыча, и приберегут свои атаки на то время, когда сочтут, что обладают ошеломляющим превосходством в огневой мощи.

— Занятия скоро начнутся, — сказала Гермиона.

Я кивнула.

Мы расстались в лучших отношениях, чем в тех, с которых начали, хотя я подозревала, что Гермионе рядом со мной всё ещё было немного не по себе.

Остаток дня прошёл как обычный день в школе, хотя я слышала, что Рон Уизли ухитрился довести девочку из Хаффлпаффа до слёз. Его братья поклялись, что заставят его пожалеть об этом, когда я встретилась с ними за обедом.

В течение дня аромат тыквы усиливался, и ощущение радостного предвкушения росло по мере того, как конец дня всё приближался и приближался.

Наконец, настало время праздника.

Фонари из тыкв были повсюду, и на их поверхностях были вырезаны различные лица. Я заметила, что тыквы за столами Слизерина и Гриффиндора, как правило, были чуточку демоничнее, а фонари над другими столами — были намного дружелюбнее.

Эти люди делали всевозможные предположения, основываясь на предпочтениях Дома.

Над головами летали тучи летучих мышей, заставляя свет сверкать и сбоить, когда они пролетали рядом с тыквами.

Летучие мыши были настоящими; я могла это утверждать, из-за того, что они поедали моих насекомых, что вызывало во мне небольшое беспокойство. Поедание ограничивало моё зрение и возвращало меня к норме, по крайней мере, в пределах зала. Здесь мне придется быть ещё больше настороже, чем обычно.

Я удерживала лицо невыразительным, не демонстрируя никаких признаков раздражения.

Хотя всё и правда выглядело прекрасно. Всё было тёмным и сделанным из оранжевого и чёрного материала.

Еда была хороша, как всегда, с очевидной тыквенной темой. Тыквенный сок, тыквенные паштеты, тыквенный пирог и запечённая в тыкве картошка. Последнее я раньше не пробовала, но решила, что мне нравится.

Милли, кажется, обожала их, но Драко корчил рожи на всё. Полагаю, тыквы ему не нравятся.

Хорошим в этом было то, что никто не спрашивал меня про нарушителя. Они достаточно хорошо меня знали, чтобы понимать, что я, скорее всего, ничего больше о нём не расскажу.

Наконец, тарелки очистились, и Директор заставил нас встать. Взмахом палочки он заставил огромные, массивные столы исчезнуть, и затем заставил нас отступить от того места, где обычно сидели профессора.

Я услышала странный перестук барабанов в отдалении. Он был громоподобен и, кажется, резонировал в моих костях. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что двери, ведущие наружу, были открыты и скелеты, танцуя, входили внутрь.

У некоторых из них были трубы, и я не имела ни малейшего представления, как они в них дуют, не имея лёгких. Остальные били по собственным грудным клеткам, кажется, при помощи собственных костей.

Это были скелеты мужчин и женщин; я повидала достаточно костей, чтобы знать разницу. У некоторых были флейты, также сделанные из костей, а у других свирели из того же материала. Они должны были изрыгать богомерзкий шум, но каким-то образом им удавалось создавать довольно гармоничный звук.

Люди вокруг меня орали подбадривающе и топали ногами. Я чувствовала себя немного неуютно в толпе, без моих насекомых, способных предупредить, так что силой пробилась в передний ряд. Гермиона стояла рядом со мной, широко улыбаясь.

Это было именно то, чего она ожидала, когда решила отправиться в школу магии; я могла прочесть это по её лицу.

Теперь скелеты что-то собирали; они вытаскивали кости из своих приятелей и создавали нечто, что немного напоминало мне трон, за исключением того, что оставшиеся скелеты начали бить своими костями по нему в барабанном ритме, и удары в разных местах вызывали звуки разной тональности.

Вокруг меня бушевала толпа, и я обнаружила, что ухмыляюсь вслед за всеми.

Я раньше никогда не была на концерте. В последние два года перед смертью я проводила большую часть своего времени бодрствования тренируясь, выслеживая Бойню 9 и готовясь к концу света.

Ажиотаж был заразительным, и я обнаружила, что моя нога отстукивает ритм помимо моей воли. Музыка была хороша, странная комбинация рока и чего-то ещё, чего я раньше не слышала. Хотя с момента предательства Эммы, мне стало как-то не до прослушивания большого количества музыки, так что теперь всё это было странным ощущением для меня.

Сейчас я оставалась единственной, кто не танцевал. Слизеринцы и гриффиндорцы танцевали друг рядом с другом, и я видела сияющего Дамблдора. Всё это время это был его план; была ли у этих скелетов какого-то рода магия, которая делала их музыку такой завораживающей, или они просто были настолько хороши? Была ли это массовая истерия, или все просто весело проводили время?

Я обнаружила, что начала танцевать вместе со всеми остальными, практически против моей воли. Танцами я тоже не занималась со времён Эммы.

Странно, что я отказывала себе в музыке и танцах; можно было винить Эмму, но именно я их бросила.

В груди моей разливалось странное ощущение; нечто, что я практически забыла, и мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что же это такое.

Я что, веселилась?

Когда на кону стояла вселенная, веселье было последним, что приходило мне на ум. До этого я была одержима Эммой, Софией и Мэдисон.

Последний раз, когда я давала волю чувствам и веселилась, был в возрасте моего нынешнего тела, и я знала, что я не такой уж хороший танцор. Гермиона справлялась лучше, чем я, а она была ужасным танцором.

Невилл, на самом деле, танцевал не так уж и плохо, а Драко выглядел так, словно был рождён, чтобы танцевать. Я убедилась, что держу дистанцию между собой и остальными; без чувств моего роя, в толпе легко можно было получить удар ножом.

Несмотря на это мелкое беспокойство, оставшаяся часть моего разума была сметена прочь, и в первый раз за долгое время, я дала волю чувствам и на самом деле наслаждалась.

Я скорбела долгое время, не осознавая того. Я скорбела и оплакивала потерю своего детства.

Может, теперь настало время, пускай и на короткий период, хоть немного его вернуть.