Тропой василиска (джен)

Гарри со свёртком в руке стремительно мчался по коридору школы. Бежал быстро, потому что опаздывал на красный Экспресс, который должен отвезти всех студентов на заслуженный отдых, а конкретно — до вокзала Кингс-Кросс. А таинственный свёрток, тщательно упакованный с вечера в бумагу серебряного цвета, и стал причиной такого стремительного передвижения.

После перешедшего в допрос, как считал Гарри, утра в гостиной папы, он более не пересекался с профессором из-за занятости последнего. Предканикульная бюрократия: справки, списки, отчёты, заявления — всё это тяжёлым бременем легло на плечи декана Слизерина. Зельевар буквально с головой погрузился в кипы бумаг, ворохи пергаментов и горы тетрадей. Кенни, эльф папы, с которым Гарри удалось наладить дружеские отношения, был очень огорчён состоянием «мастера Северуса». И с лёгкой руки гриффиндорца, наварившего за оставшиеся два дня полный котёл своего личного укрепляющего зелья (с капелькой крови — Азар сказал, что от этого вообще можно неделю работать на одном воздухе...), домовик согласился подливать его в напитки хозяина не чаще трети кубка в день в течение всех каникул.

И теперь, когда настала пора «прощаться», а Снейп так и не вылезал из своих тёмных дыр, Гарри решился сделать первый шаг.

Точнее, первую стометровку на скорость.

Пару секунд отдышавшись, он постучал в дверь. К досаде зельевара, дорогу к каждой нужной двери в подземельях мальчик знал лучше, чем любой из слизеринских семикурсников. Дверь открылась.

— ДорогойпфесрСнейпозравляюВассРождеством! — выпалил Гарри.

Огромный педагогический, и не только, опыт удержал зельевара от имитации звуков Ordinarius_Ovis.

— Поттер... — ответ, конечно, оставлял желать лучшего. Но это было во много раз содержательнее опешившего лица.

— Это вам, сэр, — улыбнулся мальчик, протягивая свёрток. Драко рассказывал истории, ходившие в Слизерине: зельевар не принимал подарков и проклинал всякого, кто осмелится на подобное. Поэтому змеёныши подарков не дарили — просто уважали. А вот Гарри решил рискнуть, и, кажется, его пока не прокляли. Профессор удивлённо поднял бровь:

— Что это?

— Это ваш подарок, сэр, — оптимистично выдал гриффиндорец.

— Не припомню, чтобы что-то дарил кому-либо, — язвительно ответил Снейп. Гарри собрался с духом:

— Это мой подарок вам, сэр. Раз уж я уезжаю, и меня не будет в школе на Рождество, я решил поздравить вас заранее. Надеюсь, вам понравится, — зельевар медлил, и Гарри умоляюще посмотрел на него. — Ну, пожалуйста, профессор, иначе мы действительно проведём Рождество вместе. Возьмите, и я даже не буду писать вам на каникулах!

— А вы собирались? — ужаснулся зельевар, забирая свёрток.

— А можно, сэр? — обрадовался мальчик.

— Поттер, ты опаздываешь... — угрожающе начал Снейп.

— Уже убегаю, сэр, до свидания!

* * *

Он забежал в одну из тёмных ниш, которыми так славились мрачные подземелья Слизерина, и четыре раза стукнул по одному из камней. Одна стена образовала небольшой проход, и мальчик начал быстро подниматься по лестнице внутри. Он добрался до очередного входа, там уже ожидал Кенни. Заметив «молодого мастера», домовик испуганно пискнул и чуть не подскочил от охватившего их обоих волнения.

— Гарри Поттер, сэр! Кенни думал, что вы не придёте!

— Прости, я торопился, как мог, — мальчик передал свёрток эльфу. Широкие треугольные уши домовика колыхнулись от восторга.

— Молодой мастер Гарри, Кенни очень благодарен! Никто не дарил таких прекрасных подарков Кенни! Это замечательная вещь! Спасибо, Гарри, сэр!

Гриффиндорец смущённо улыбнулся.

— Откуда ты знаешь, что там, Кенни?

— Эльфы чувствуют магию, мастер Гарри. Я чувствую, здесь много магии, много светлой магии.

Гарри понимающе кивнул, Риш говорил о таком, да и Арчи порой удивлял его особой «проницательностью». Но всё же он решил рассказать домовику, что тот приобрёл.

— Здесь Амулет Счастливой пары, Кенни, может, когда-нибудь он тебе пригодится. Как ты думаешь?

Эльф бережно прижал свёрток к груди, покрытой светлой накидкой с инициалами хозяина, и трепетно вздохнул:

— Кенни не может привести пару в семью без разрешения хозяина, мастер Гарри. Кенни — хороший эльф, и он послушается мастера Северуса.

— Конечно! Но, знаешь что, я обещаю тебе, скоро ты сможешь это сделать. И твой хозяин не будет ругаться. Думаю, он будет совсем не против, — задумчиво проговорил Гарри, словно обращаясь к самому себе.

— Гарри Поттер, теперь вы не торопитесь, сэр? — заботливо спросил домовик. Мальчик вскинул голову и странно замолк. Эльф опустил уши: он никогда не видел такой беспомощности у людей.

— Кенни?... — тихо попросил Гарри.

— Сэр?

— Можно я передам тебе кое-что?

— Кенни всё сделает, молодой мастер!

Вздохнув, Гарри сунул руку и карман и вытащил ещё один пакетик, перевязанный простой верёвкой, к нему был прикреплена записка.

— Это подарок профессору Снейпу, Кенни, — произнёс гриффиндорец, протягивая пакетик удивлённому эльфу.

— Второй подарок, Гарри Поттер? Кенни знает, что молодой мастер только что поздравил хозяина с Рождеством. Мастер Северус может быть недоволен, — предупредил он мальчика.

— Этот подарок на День рождения, Кенни. Я не знаю, имею ли я право поздравить профессора, ведь это личное... А вдруг ему не понравится, или это рассердит его? Кенни, что мне делать? — с тревогой в голосе прошептал он. Домовик сделал шаг вперёд и успокаивающе коснулся руки гриффиндорца.

— Кенни думает, Гарри Поттер поступил очень благородно. Мастеру Северусу обязательно понравится. Но ваш поезд отправляется через две минуты, — Гарри ахнул, но Кенни взял его за ладонь: — Вы не голодны, сэр?

— Я быстро позавтракал, и сразу сюда, — непонимающе ответил мальчик.

— Тогда лучше закройте глаза, мастер Гарри, — подсказал домовик. Гриффиндорец почувствовал, что его внутренности сжимаются до размеров спичечной головки, и стиснул зубы, чтобы завтрак остался с ним. Через секунду они стояли перед ярко-красным Экспрессом.

— Кенни! — восхищённо воскликнул Гарри.

— До встречи, мастер Гарри!

* * *

Драко и Гарри проводили Рона и остались на перроне, чтобы обменяться последними словами до встречи с родителями. Светловолосый слизеринец грустно улыбнулся, когда увидел протискивающегося сквозь толпу магов огромного Вернона Дурсля. Это означало расставание на долгие две недели — целых полмесяца без Гарри. А тот, наоборот, подмигнул другу и тихо хихикнул:

— Знакомься, Драко, Эриш Ричард Хогвартс, человеческая ипостась нашей любимой школы собственной персоной.

Драко от удивления даже приоткрыл рот и хотел что-то сказать, но его опередил только прибывший Люциус. Завидев ужасного маггла, который в прошлый раз едва не оторвал ему руку, благороднейший лорд Малфой более не жаждал встречи. Посему Драко, кинув на друга, последний, извиняющийся взгляд, последовал за отцом. Гарри четыре секунды провожал его взглядом. Что-то подтолкнуло его:

— Драко, — крикнул мальчик, срываясь с места, — постой!

Наследник Малфоев обернулся и тут же был схвачен в объятия сумасшедшего гриффиндорца.

— Напиши мне, иначе, я совсем загнусь в лаборатории, — Драко с улыбкой покачал головой и несильно стукнул друга по плечу.

Ричард Холл встретил Гарри радостной улыбкой Арчи, снисходительным кивком Азара и вкусным, сытным ужином.

* * *

Кенни застилал кровать, когда в комнату вошёл зельевар. В руке он держал тот самый пакетик, что передал через эльфа Гарри.

— Кенни, ты знаешь, откуда это взялось на моём столе? — строго спросил мужчина. Домовик испуганно прижал уши. — Итак, я жду.

— Мастер Северус, это Кенни положил подарок на ваш стол. Кенни очень виноват, хозяин.

Снейп поджал губы, не собираясь вымещать свои эмоции на неповинном существе.

— Ты не причём, успокойся, — он развернулся и вышел из комнаты.

Профессор сидел в высоком кресле у камина и, хмурясь, читал прикреплённую записку. Рядом был заваленный письмами журнальный столик: волшебники, с которыми Снейп никогда не встречался, но которые самыми изощрёнными способами зачем-то находили повод написать, и бывшие студенты, преимущественно слизеринцы, раз в год присылали ему гору ненужной макулатуры. Да-да, это были обычные письма, где тщательно, со всеми подробностями описывались пожелания долгой счастливой жизни и всяческих благ. Некоторые письма, как, например, от миссис Фаддлингтон из Нового Уэльса, зельевар сразу кидал в огонь, изредка фыркая над особо странными фамилиями; были десять или двадцать, которые с лёгким интересом откладывались в сторону — письма от людей, чьи имена профессор хотя бы знал. Но вот записка, которая держалась в едва дрожащей руке, отличалась от всех остальных.

Во-первых, она была с подарком. За последние годы Снейп, мог бы поклясться, получал подарки исключительно от преподавательского состава Хогвартса и семьи Малфоев — по старой дружбе. Впрочем, этому факту зельевар был скорее рад, потому что даже представлять не хотел, что бы ему могла подарить пресловутая миссис Фаддлингтон, доживающая в Новом Уэльсе уже тринадцатый десяток. Снейп развернул пакетик, внутри оказалась тонкая книжечка размером с ладонь. На ветхой обложке серебряными буквами было написано: «Последний рецепт Аделаиды де Оливейра Принц». Зельевар почувствовал, как вспотели руки, от потрясения он чуть не выронил книгу. Этот рецепт считался утерянным навсегда для одной половины волшебников, когда вторая половина даже не верила в его существование! В Португалию было послано три отряда специально обученных археологов, историков из Отдела Тайн и лучших зельеваров за последние четыреста лет. Они вернулись ни с чем. И тут, какой-то второкурсник-гриффиндорец так легко отдаёт то, что стоит целое состояние! А, ну правильно, он ведь и не подозревает, каким куском одарил профессора Снейпа. Мужчина подавил малодушное желание вскочить и станцевать ламбаду, опасаясь за психическое благосостояние своего эльфа...

Во-вторых, подарок был важен для Снейпа как зельевара и даже как Мастера Зелий. Но кроме этого, книга оказалась для профессора глубоко личным подарком. Аделаида де Оливейра была первой женщиной из рода Принц, чьи работы в области зельеварения произвели техническую революцию и вывели эту науку на новый уровень, впервые прославив род Принцев как зельеваров. В Академии, где обучался Северус после школы, её догматы и положения изучались в качестве источника и базы, стандартов науки. Именно Аделаида разработала сравнительную таблицу животных и растительных ингредиентов, подвела нумерологию к границе с зельеварением, позволяя с помощью уравнений проводить теоретический анализ зелий. Их профессор на уроках рассказывал Снейпу и его однокурсникам о том, что мадас де Оливейра некоторое время работала совместно с Николасом Фламелем. Но позже их пути разошлись: Фламель понял, что алхимия и зельеварение — вещи совместимые, но разные. И дружеским напутствием пожелал Аделаиде развивать её любимое дело так же, как сам Николас когда-то развил алхимию.

В-третьих, маленькая записка с формальным поздравлением, на первый взгляд состоящая из двух строк, по мере прочтения увеличилась до размеров приличного письма. Нельзя сказать, что мужчина был сильно удивлён, но вот откуда второкурсник мог знать такие... мм, интересные чары? Может, Драко подсказал. Отчего-то не хотелось думать, что крестник может иметь некоторое отношение к словам, что призывно разворачивались перед глазами.

«Дорогой профессор Снейп, позвольте поздравить Вас с днём Рождения! Я хотел бы пожелать Вам счастья, здоровья, спокойной и беззаботной жизни, но вместо этого я хочу извиниться. Простите меня, профессор, за то, что последние полтора года несколько раз я чуть не лишил Вас возможности отпраздновать этот самый день. Простите, что думал только о своих делах и не заботился о Вашей безопасности тоже. Простите, что едва не угробил всех нас прямо перед Рождеством.

Я не вполне уверен, что имею право писать Вам, и тем более дарить подарки, но мне было очень приятно подумать о том, что Вас бы это порадовало. Знаете, как это было непросто? К счастью, Драко пригласил меня к себе в мэнор на один день, и мне удалось, правда, вместе с Драко и миссис Малфой, попасть на Косую алею. Я попросил их зайти со мной в Гринготтс, чтобы посмотреть некоторые книги для чтения из сейфа. Когда я уже собирался уходить, на глаза попалась эта книжечка. Последний рецепт — это же звучит, как заголовок страшной тайны! Думаю, что своё последнее зелье я сделал бы самым лучшим. И мне показалось, что Вам было бы интересно прочитать это.

Как там моё зелье поживает? Ой, простите, сэр...

С Днём Рождения, профессор Снейп!

С уважением, Гарри Поттер.

P.S. Не ругайте Кенни, я умолял его почти на коленях!»

В-четвёртых, отправителем был Гарри Поттер. Гарри Поттер, который совершенно не собирался пользоваться черновиком, и без зазрения совести перечеркнул пару строк... Почему-то особенно цепляли взгляд странные расплывчатые буквы, словно промокшие от капель воды и бессовестно улыбающаяся рожица — таланта к рисованию у мальчишки не наблюдалось.

Профессор смотрел на огонь. Скоро он встанет, подойдёт к камину, чтобы опереться на любимую полку и прижать указательный палец к губам. Профессор делает так всегда, когда не знает, в какие слова облечь свои мысли. Он не знает, что на его лице будет выражение абсолютного умиротворения. Может быть, после обеда, когда Дамблдор в присутствии всех профессоров поздравит его с праздником, после бесконечной череды рукопожатий и дружеских похлопываний по плечу, его, наконец, отпустят на свободу. Тогда он спустится по одной лишь ему известной тропинке, приминая ботинками хрустящий снег, и зайдёт на пустую поляну в Запретном лесу. Может быть, он поднимет лицо к небу, чтобы падающие снежинки таяли на его тёплой коже, а может, закроет глаза и будет просто слушать тишину. Она будет говорить тысячами январских заснеженных Вселенных, а профессор Снейп — слушать и представлять неумело нарисованную рожицу с открытой детской улыбкой.