Палочка для Рой (джен)

— Мистер Уоррингтон мёртв, — сообщил Снейп.

С первого, катастрофического занятия дуэльного клуба прошла неделя. Уоррингтона ещё тогда отправили в госпиталь Святого Мунго. Сейчас я стояла в кабинете директора пред лицом Дамблдора, Снейпа и аврора Грюма.

— Я вообще ни при чём, — быстро сказала я. — Технически, он сам себя убил.

— Ты так говоришь про всех, кто умирает рядом с тобой, а? — рыкнул Грюм. Его человеческий глаз прожигал во мне дыру, а механический бешено вращался.

Я пожала плечами.

— Неужели вы не озабочены из-за его смерти? — спросил Дамблдор.

— А должна? — спросила я. — В Америке, если тебя пытаются убить, разрешено защищаться. Я не делала ничего, что могло бы его убить, так с чего мне чувствовать себя виноватой? Как он умер?

— Змеи были призваны им откуда-то, — ответил Грюм. — На их шкурах были начертаны проклятия, делающие их яд невосприимчивым к магическому лечению. Мальчик умер в мучениях.

— Он готовил это для меня, — тихо сказала я. — Пожиратели Смерти готовили.

— Возможно, это было послание, — сказал Дамблдор. — С подтекстом для вас быть более осмотрительной в своих делах.

— Я и так осмотрительна! — ответила я. — С самого Рождества никого и пальцем не тронула.

— Не уверен, что ты понимаешь значение слова «осмотрительный», — сказал Грюм. — Рискуешь больше и чаще гриффиндорца. Мальчик говорил тебе что-нибудь?

— Сказал, что друзья отца научили его, как сделать круг. Предполагаю, они же научили его паре заклинаний. Учитывая, что в последнее время я никого, кроме Пожирателей Смерти, не убивала, полагаю, что его отец был одним из них.

— В последнее время? — переспросил Грюм, наклоняясь ко мне.

Я закатила глаза:

— Это просто выражение такое. Мне одиннадцать. Сколько людей я, по-вашему, уже успела убить?

— Не знаю, — ответил Грюм. — Это ты мне скажи, сколько.

— Меньше, чем вы, — соврала я. — Вопрос — повысят ли они ставки, или просто будут делать хорошую мину при плохой игре.

— Я думал, первый твой вопрос: «Будут ли меня обвинять?», — сказал Грюм.

— За то, что защищалась в присутствии пяти десятков свидетелей? — спросила я. Покачав головой, добавила: — И если бы вы собирались меня арестовать, привели бы с собой авроров.

— Думаешь, мне нужна помощь, чтобы скрутить такую соплячку, как ты?

— Думаю, что вы знаете — без боя я не сдаюсь, — ответила я. — И что я буду сопротивляться, даже если скручивать меня будет сам Дамблдор.

Наверное, у меня не было малейшего шанса против них троих, но, возможно, я смогла бы сбежать, использовав свой единственный козырь — насекомых. Погода становилась всё теплее, а я специально разводила их как можно больше в отдалённых уголках замка.

Число насекомых, которых я могла контролировать, постепенно приближалось к тому, что было в прежней жизни, хотя многозадачность была, конечно, не такой, как раньше. Кроме того, сколько бы насекомых ни было бы в Хогвартсе, их число всё равно было намного меньше, чем в такой дыре, как Броктон Бей.

Грюм посверлил меня взглядом. Кивнул.

— В Министерстве есть люди, которые хотели бы выдвинуть обвинения, но они не скрывают своих чистокровных убеждений. Либералы всё ещё контролируют Визенгамот, так что с тобой ничего не сделают.

Вероятно, мой поступок разозлил куда больше народу, но меня это не волновало.

— Полагаю, я всё ещё не являюсь для Пожирателей Смерти приоритетной целью, — сказала я. — Раз они используют против меня стратегию низких затрат и малых рисков.

— Хм? — заинтересовался Снейп.

— Заставить малолетнего идиота сделать за них работу — успех такого плана маловероятен. Но чего он для них стоил? Потратить несколько часов, обучая пацана паре заклинаний… если провалится — он всё равно не был в организации. А может, ему повезёт, и он преуспеет. Может, девчонка убьёт его и окажется в тюрьме… почти ничего не стоит такая атака, зато людям напомнили, что Пожиратели Смерти всё ещё являются грозной силой, пусть сейчас они немного в бегах.

— Звучит так, словно ты ими восхищаешься, — сказал Грюм.

— Я восхищаюсь хорошей стратегией, — сказала я.

— И что бы ты сделала, если бы командовала Пожирателями Смерти? — спросил Грюм.

— Я бы вообще ни на кого не нападала, — ответила я. — Я приказала бы своим людям использовать Империус на любом волшебнике, который имеет хоть какое-то отношение к правительству. И на тех, кто печатает газеты. Волшебный мир очень доверчив, так что тот, кто контролирует министерство и газеты — во многом контролирует всю страну.

Это была постоянная головная боль Протектората. Людям, находящимся под контролем кейпов-Властелинов, нельзя доверять. Протоколы Властелин-Скрытник изобрели не просто так.

— Это не так просто, как ты придумала, — прорычал Грюм.

Я пожала плечами.

— Значит, нужны планы прикрытия на случай, если установить над кем-то контроль не удастся, — сказала я.

Чуть не добавила, что есть способы заставить людей исчезнуть, но вовремя заметила, как пристально Грюм на меня смотрит, и предпочла промолчать.

— Самые честолюбивые тёмные лорды оканчивали свои дни в Азкабане или в могиле до того, как заходили слишком далеко, — сказал Грюм. — Эта профессия вредна для здоровья.

— Это всё потому, что миньоны так и норовят занять твоё место и нельзя никому доверять, а то в спину ударят? — спросила я. — Или потому, что приходится выступать против всего Волшебного мира разом?

— И то и другое, — ответил он.

Я нахмурилась.

— Ну, я не планирую становиться Тёмной Леди, так что и волноваться не о чем, — чопорно проговорила я.

Почему-то ни одного из них мои слова не убедили. На секунду я почувствовала раздражение.

В последнее время мне было труднее обычного сдерживать эмоции. И это немного озадачивало — виновны ли в этом мой новый мозг и гормоны, или дело в том, что мне сейчас одиннадцать лет, и контролировать себя намного труднее.

А может, причина лежала глубже?

Я видела героев, побывавших в бою с Бойней, иногда у них проявлялись отложенные психологические проблемы. Посттравматический стресс был штукой неприятной, и иногда проявлялся в виде вспышек гнева. Бойцы испытывают страх куда чаще, чем кто-либо другой, но учатся перенаправлять его в злость. Просто иногда страх проявляется, хотя опасность давно прошла.

Нужна ли мне психологическая помощь? Возможно.

К сожалению, ни одному психологу в мире я доверять не могла, будь он магглом или волшебником. У меня было слишком много секретов, а в мире, где каждый волшебник мог захватить разум человека, всего лишь взмахнув волшебной палочкой, ни один психолог не гарантировал мне приватности.

Если выяснится, что со мной случилось на самом деле, этого может оказаться вполне достаточно, чтобы объявить меня нелюдью, и кто знает, какие тогда права у меня останутся. Я была уверена, что палочку у меня в этом случае точно отберут — и тогда мне придёт конец.

Хуже того, если станет известно, что я контролирую насекомых, любой взрослый волшебник и половина учеников Хогвартса смогут обойти мою защиту. Я и месяца не проживу.

А значит, никакой помощи психологов я не смогу получить до тех пор, пока мои враги не окажутся мертвы.

— Насколько вероятно, что они снова попробуют добраться до меня в ближайшее время? — спросила я. — Ведь самое лучшее нападение — то, которого никто не ждал.

— Сомневаюсь, что ему так уж важно, мертва ты или нет, — сказал Грюм. — Это был просто способ напомнить о себе. Всем известно, что Пожиратели Смерти тебя не любят — слишком часто ты совала голову в петлю, чтобы это осталось незамеченным. Но если посмотреть шире, сейчас у него хватает куда более насущных поводов для беспокойства.

— Мы будем начеку, на случай, если это не так, мисс Эберт, — сказал Дамблдор. — Я сделаю всё, что в моей власти, дабы вы были целы и невредимы.

— Так вы нашли людей, с которыми я смогу остаться на лето? — спросила я. — Осталась всего пара месяцев.

— Нашёл, — сказал Дамблдор. — Но я оставлю эту информацию при себе. Я доверяю собственной окклюменции, но доверять такую информацию другим будет по меньшей мере глупо.

— Мне вы можете сказать, — сказала я.

Если узнаю, с кем придётся жить, у меня будет шанс изучить их, а значит, понять, как себя рядом с ними вести. Жить в детском теле было жутко неловко. Пусть в чём-то Хогвартс был великолепен, в некоторых аспектах он напоминал тюрьму.

— У вас природная склонность к окклюменции, — сказал Дамблдор. — Но ваша защита непостоянна. Уверен, вам не захочется встречаться с Пожирателями Смерти, едва шагнув с поезда на перрон.

Я уставилась на него.

— А почему бы и нет? — спросила я.

— Что?

— Я выбесила кучу народу, и среди них наверняка найдётся хоть парочка человек, которые будут ждать на вокзале, когда мы покинем школу. Вероятно, Эйвери будет среди них, и похоже, он один из командиров среднего звена. Если повезёт, там будет даже ещё больше их людей с задачей убить Поттера.

— Если ПОВЕЗЁТ? — уточнил Грюм.

— Есть два способа справиться с засадой, — сказала я. — Хотя, вообще-то, три. Можно полностью уклониться от столкновения. Можно устроить засаду на сидящих в засаде, или можно прорваться сквозь них силой. Платформа девять и три четверти — это место, про которое мы совершенно точно знаем, что там будут ждать Пожиратели Смерти.

— Почему вы так уверены в этом? — спросил Дамблдор.

— Потому что организация Тома сейчас зашаталась под ударами, — сказала я. — Не удивлюсь, если они теряют последователей… не фанатиков из ядра, но людей со скамьи запасных. Ни одна террористическая организация не может существовать без поддержки населения. Для Волшебного мира это, наверное, не так актуально, но готова спорить, среди обычных волшебников сочувствующих Тому — масса.

Все трое переглянулись.

— Ему нужна победа, — сказала я. — Что-то крупное, что убедит его последователей, что он всё ещё на коне. Разве существует место, более подходящее для атаки, чем вокзал?

— Это место будет кишеть аврорами, — рыкнул Грюм.

— На что поспорим, что половину из них будут контролировать империусом или переведут куда подальше в самый последний момент перед концом школьного года? — спросила я. — Если у него получится убить меня или Поттера, то даже много народу нагонять не придётся. Это станет посланием, что Пожиратели Смерти даже в одном из наиболее защищённых мест Магической Британии могут дотянуться до кого угодно.

— И найдутся волшебники, которые прибьются к нему, как овцы, просто потому, что боятся, — добавил Грюм.

— Я не позволю, — проговорил Дамблдор.

— Что?

— Вы говорите о том, чтобы использовать себя в качестве наживки, — сказал он. — Я не желаю такого риска, в данный момент именно я отвечаю за вашу сохранность.

— Другого шанса так сильно ударить по его организации может не случиться больше никогда, — сказала я. — Рейды по их схронам уже почти не дают выхлопа, и в следующем году он будет только наращивать силы. За год его положение станет уже далеко не таким отчаянным.

Грюм недружелюбно уставился на меня.

— Ребёнок в твоём возрасте не должен так думать, — сказал он.

— У меня было трудное детство, — и с приездом сюда ничего особенно не поменялось. Хотя, конечно, тут потише, чем дома.

— И почему Америка не напоминает дымящуюся груду руин? — спросил Грюм.

— Ну, я тогда колдовать не умела, — ответила я. — Существуют пределы того, что может сделать маленькая девочка.

У меня возник вопрос:

— Существуют ли какие-то ограничения, кто может стать Министром Магии?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Грюм.

— Ну, в Штатах, чтобы стать президентом, надо быть гражданином от рождения. Здесь то же самое?

— Нет, — сказал Дамблдор. — Вы будете это проходить на третьем курсе по Истории Магии.

— Но такого никогда не случалось, — сказал Грюм. — И не случится. Никто не станет выбирать иностранца.

— А почему вы спрашиваете? — внезапно вклинился Снейп.

— Просто так, просто так... — сказала я. И невинно улыбнулась.

Подкалывать их было прикольно. Я не собиралась становиться Министром Магии, но Снейпово выражение лица того стоило.

— Видимо, пора вам возвращаться к занятиям, — сказал Дамблдор.

Я кивнула.

— Будь осторожна, — напутствовал меня Грюм. — Безопасных мест не существует!

— Постоянная бдительность! — ответила я, улыбнувшись ему.

Я пару раз слышала, как он бормочет это себе под нос, и его взгляд в этот момент тоже был непередаваем.

Когда я вышла, то слышала, как он бормочет остальным:

— С этой девчонкой что-то не так.

Я слушала их спор, пока шла в класс. За окрестностями тоже присматривала — не хотелось бы быть убитой просто потому, что не смотрела по сторонам.

Навстречу мне выбежала Гермиона:

— Что они хотели?

— Уоррингтон мёртв, — ответила я. — Яд тех змей оказался проклят так, что его невозможно было вылечить.

Глаза её широко распахнулись:

— Мёртв?

Я кивнула.

— И это тебя не расстраивает?

— Учитывая, что покусать должны были меня, расстраивает, — сказала я. — Хотя его смерть заботит меня куда меньше, чем ты могла бы подумать. На самом деле его убили Пожиратели Смерти.

Она нахмурилась.

Я продолжила:

— Они послали его за мной неподготовленным. Думаю, они рассчитывали, что я его убью, и за это меня отправят в Азкабан.

Она вновь широко распахнула глаза:

— И тебя отправляют?

— Я бы уже бежала, если бы и правда отправляли, — ответила я. — Это была чистая самооборона, и у Пожирателей Смерти пока нет большинства в парламенте, чтобы менять правила.

— Пока?

— Они околдовывают авроров проклятием Империус, — сказала я. — Когда они начнут делать то же с членами Визенгамота — только вопрос времени. Возможность официально оправдывать своих людей даст им большую власть.

Честно говоря, похоже, единственным способом остановить Пожирателей Смерти будет убить их как можно больше, а затем отрубить змее голову. Правда, с учётом способности контролировать людей, их организацию можно было сравнить скорее с гидрой — отруби одну голову, и на её месте вырастут две.

Гермиона всё не могла оправиться от известий о смерти Уоррингтона.

Видимо, до этого момента всё происходящее казалось ей игрой. Она не присутствовала при большей части нападений на меня. Она слышала о них, но даже не обо всех; про Филча не знал никто, а про нападение Пожирателей знали, наверное, только сами Пожиратели Смерти и их дети.

Но она увидела мой бой с Уоррингтоном, и теперь мальчик, которого она знала, был мёртв.

— В нашу учебную группу добавятся новые участники, — сказала я.

Теперь, когда дуэльный клуб набрал обороты, близнецы кичились своей славой лучших дуэлянтов курса. И горели желанием приложить ещё больше усилий, чтобы оставаться лучшими.

— Кто? — спросила она.

— Поттер, — ответила я. — И младший Уизли.

— Этот? — неодобрительно переспросила она.

Я пожала плечами:

— Поттер, Джордж и Фред думают, что смогут держать его под контролем.

— У него язык как помело, — сказала она.

— Сейчас держать всё в секрете уже не так важно, как раньше, — сказала я. — Я не говорю, что нужно бежать и трезвонить всем подряд. Но если он начнёт хвастаться, мы найдём способ с этим справиться.

— И ему этот способ не понравится, да? — почти что с ликованием спросила Гермиона.

В глубине её души таилась пара злодейских черт; возможно, именно поэтому мы так хорошо сошлись. Хоть она и вела себя постоянно, как примерная девочка, время от времени беспощадность прорывалась наружу, и я чувствовала себя виноватой, что этим пользуюсь.

В идеальном мире Гермиона провела бы школьные годы, сохранив невинный взгляд на жизнь. Она нашла бы свой путь, либо потеряла всё, пытаясь его отыскать. Скорее всего, она бы не высовывалась, получала хорошие отметки, а затем достигла успеха в Волшебном Мире. Возможно даже, стала бы Министром Магии.

Тем не менее, это был не тот мир, где она сможет оставаться обычной школьницей. Рано ли, поздно ли, так или этак — ей придётся сражаться. Либо Пожиратели Смерти появились бы на пороге её дома, либо напали бы на Хогвартс, оставшийся последним оплотом в Магической Британии.

Я не жалела о том, что помогаю ей и другим, таким же как она, научиться выживать. И если для этого потребуется стать немного безжалостными, я на это готова.

Когда Волдеморт и его приспешники сыграют в ящик, у Гермионы будет всё время этого мира, чтобы проявить более мягкие черты своего характера.

Я вложила идею в голову Дамблдора. Пусть он и сопротивлялся, цепляясь за моральные принципы, я рассчитывала, что Грюм окажется намного более прагматичен.

Конечно, будут сложности. Первостепенное значение имеет секретность операции. Если враг узнает, что на него подготовлена ловушка, то может придумать новую хитрость в ответ. Это означало, что за операцию будут ответственны только Грюм и его команда, а я понятия не имела, насколько она велика.

Грюм, видимо, держал своих подчинённых отдельно ото всех остальных, иначе велик был риск, что хоть один из них попадёт под империус.

Рано или поздно они решат последовать моему плану, и тогда, может быть, мы сможем отрубить змее голову раз и навсегда.