Тропой василиска (джен)

Гриффиндорская комната пустовала. Не смотря на всё произошедшее, никто и не подумал, что сбежавший узник может воспользоваться всеобщим замешательством и остаться на месте преступления. Гриффиндорцев расположили в Большом зале. А Сириус Блэк, понявши, что его ночной покой тревожить не собираются, перебрался на кровать и с довольным видом вытянулся на пуховой перинке. Впервые за двенадцать лет, он наконец-то сможет мягко поспать, а утром аккуратно выбраться на кухню. Если, конечно, ничего не случится.

Задумчиво рассматривая убывающую луну из-за полога, Сириус с удивлением понял, что его поведение вызывает множество вопросов у него самого. Непонятная, странная логика появилась во всём, что он сейчас делает. Разве мог бы сбежавший преступник остаться в самом беспокойном для него месте, в эпицентре событий? Разве мог он, даже руководствуясь самыми низменными мотивами — местью трусливому крысёнышу — хоть таковых и в помине не было, преспокойно отдыхать в гриффиндорской башне, да не просто в какой-нибудь комнате, а именно там, где жил Гарри Поттер? На одной из прикроватных тумбочек стояла фоторамка с хохочущими друзьями: лицо мальчика, который как две капли воды похож на умершего друга детства, Сириус узнал без труда, хоть черные волосы и прикрывали шрам. Слева и справа от него стояли ещё двое: рыжий — сильно смахивающий на когда-то молодую Молли Уизли, и блондин, которого Сириус определённо где-то видел, вот только воспоминание было не из приятных.

Если говорить предельно откровенно, в этой азкабанской истории, да и в нынешнем положении Блэка было много странного. Ладно, нужно признаться: в то, что именно он убил Петтигрю и тринадцать магглов, мужчина и сам верил безоговорочно. Ярость застилала глаза, бессилие и отчаяние от потери — почти предательства — друзей напрочь убивали логику и возможность трезво мыслить. Адреналин, кипящий той ночью в чистой крови Блэка, без раздумий вскинул палочку и проклял толпу магглов, потому что где-то под торопливыми шагами неповинных лондонцев затерялась предательская крыса. Так было раньше.

Только проведя несколько месяцев под безраздельным надзором дементоров, разум внезапно выдал невозможную, не поддающуюся рациональному обоснованию мысль: всё произошедшее в Лондоне было хорошо отрепетированным спектаклем. Как? Почему? Кто? Ради чего? У Блэка было достаточно времени, чтобы поразмышлять, проанализировать, сопоставить, даже попробовать найти ответы... Как давно говорили в Хогвартсе, там где не поможет слизеринская хитрость, пробьётся гриффиндорское упорство. А Сириус Блэк недаром выбрал львиный факультет. В скором времени мужчина решил, что сидеть без дела, а тем более без вины — не его профиль, и, дождавшись случая, покинул свою мрачную решётчатую обитель.

Сейчас он прикрыл рукой глаза и глубоко вздохнул. Нужно отдохнуть и по возможности выспаться, а завтра скрыться в Лесу. Сириус с недоумением тряхнул головой, вспоминая, зачем же он всё-таки прорвался в башню Гриффиндора.

* * *

Гермиона совершенно не понимала логики профессоров и громко выражала своё недовольство. Причину даже не пришлось искать, ибо матрасы, любезно предоставленные школой, оказались весьма жёсткими и неудобными. Её излияния строгим взглядом прервала МакГонагалл, и последнее, что услышал Гарри, было: «В чём смысл отправлять учеников спать почти под открытым небом, если можно поставить караул у нашей башни?»

Гарри лежал, положив голову в сторону прохода, и вслушивался в окружающие шепотки студентов. Значит, Сириус Блэк в Хогвартсе или на его территории. Стоит ли воспользоваться Ключом, о котором говорила Касти? И дальше Запретного леса Блэк не убежит. Или лучше всё рассказать папе и Ремусу? Помогут ли они или снова из-за чего-нибудь поссорятся? Надо как-то узнать, где скрывается Блэк, а там можно будет и встретиться, если крёстный не убьёт его сразу.

Таким невесёлым раздумьям предавался Гарри, когда услышал неторопливый шаркающий шаг Дамблдора и едва слышный перестук ботинок отца.

— Я всё ещё настаиваю на том, что было достаточно неосмотрительно с вашей стороны, директор, пригласить в школу Люпина. Безопасность учеников может оказаться под угрозой, — до Гарри долетела реплика отца, произнесённая с долей пренебрежения. Мальчик подозревал, что так бывает всегда, стоит зельевару заговорить о Ремусе.

— К сожалению, Северус, она уже под угрозой. Но перед лицом опасности мы должны оставить старые передряги и вместе встать. И мне кажется, профессор Люпин благотворно влияет на Гарри, — мечтательно ответил старик, шурша мантией у изголовья гриффиндорца. Мальчик затаил дыхание. — Бедному ребёнку сейчас должно быть непросто. Ведь он не знает, что Блэк его...

— Господин директор, — с нажимом проговорил зельевар, непочтительно перебивая Дамблдора. — Возможно, мы могли бы обсудить это в другое время.

Гарри недовольно выдохнул в подушку. Что Блэк является крёстным отцом? Скорее уже только ленивый об этом не знает. Сколько, да и зачем, они собираются это скрывать? Почему не хотят говорить? Почему Ремус не сказал ни слова? Возмущение росло с каждой минутой. Дамблдор поднял глаза к волшебному потолку: Хогвартс, словно в ответ чувствам хозяина, сменил розовые туманности Вселенной на бесконечно чёрное пространство космоса, усеянное редкими, но яркими звёздами.

— Кто же знает, Северус, когда оно наступит, это другое время, — философски отметил директор, отступая к выходу. Гриффиндорец буквально почувствовал, как его макушку просверлил насторожённо-тревожный взгляд отца, и через секунду услышал звуки его удаляющихся шагов.

Следующим утром ребята забежали в башню забрать учебники. В гостиной, куда сперва прошла МакГонагалл, было пусто и по-утреннему холодно. Со взмахом палочки зажегся камин, распахнулись алые шторы, на пол скользнули лучи взошедшего солнца. Студенты быстро рассеялись по комнатам, а те, кто не успел приготовить задание, судорожно хватали перья и бумагу. Гарри, который поднялся в башню позже всех, очутился в центре привычной для львят суматохи и невообразимом гвалте. На его заспанную физиономию прилетела диванная подушка и стремительно выпнула мальчика из мира грёз.

— Гарри, доброе утро, солнышко! — приторным голосом пропел Фред, с разбега перепрыгивая диван и направляясь к нему.

— Пора вставать! Наша «Мамочка» уже приготовила завтрак, а твой персональный «Папочка», — Гарри почувствовал, как кольнуло в груди, — с нетерпением ждёт момента, чтобы на сегодняшней контрольной оторвать наши рыжие, с медным отливом головы! — закончил Джордж, подмигивая зеркалу и притворно вздыхая по своей красоте. Анжелина, наблюдавшая эту сцену, фыркнула и закатила глаза:

— Только ты, Уизли, мог назвать нашего декана «Мамочкой»!

— Ага, и Снейпа — Папочкой! — невозмутимо откликнулся Фред. Снова эта резкая боль в груди, словно сердце полосовали ножом. Гарри с усилием улыбнулся, сдерживая гримасу боли, и отправился в душ.

— Да я бы от такой семейки в Мунго закончил! — за спиной услышал мальчик. За закрытой дверью остался задиристый хохот близнецов.

Мерлин, как же сложно... Как сложно сдержаться и не проклясть всех, кто может так шутить. Гарри горько усмехнулся, ну да, они могут. Сложись судьба их родителей иначе, не шутили бы так близнецы, а ходили бы по воскресеньям к белому камню с надписью... Мальчик резко встряхнул головой. Он же не мог так думать? Слишком жестоко, слишком мрачно, слишком не похоже на него: доброго, весёлого подростка-гриффиндорца. Этот год начался как-то тяжело, появилось много неприятных, тёмных мыслей. Что же происходит?

Вода в душе охладилась. Гарри снова вздрогнул и прибавил напор, чтобы нагреть воду. Неужели Хогвартс так реагирует на дементоров? Риш же объяснял что-то про энергетические центры. И теперь он, как Хозяин замка, должен переживать всё воздействие на себе. Нужно быстрее найти Блэка. Иначе до конца года Гарри не дотянет, а мир получит нового Тёмного Лорда. Ведь не проходят же такие мысли бесследно?

Ужаснувшись, гриффиндорец снова тряхнул головой.

* * *

— Доброе утро, класс, — поприветствовал третий курс профессор Люпин. За его спиной стоял высокий массивный шкаф, в котором что-то периодически громыхало. Гарри заметил слизеринца в толпе, Драко сочувствующе кивнул ему, намекая на Блэка. Гриффиндорец вернул кивок. — На прошлом уроке я получил от вас интересный вопрос, не так ли, мистер Финниган?

Симус распахнутыми глазами смотрел на шкаф и, услышав вопрос, обречённо кивнул. Профессор добродушно усмехнулся:

— Не стоит так волноваться. В шкафу нет дементора, как могли предположить некоторые из вас, — «Да что уж там некоторые, все!», — фыркнул про себя Драко. Люпин продолжил: — Мы с профессором Дамблдором посовещались и решили, что в свете недавно возникшей ситуации...

Непроизнесённое «Блэк» повисло в воздухе.

— ...вы сможете научиться защите от дементора. Но, — поднял палец мужчина, непреклонным взглядом обведя аудиторию, — только после того, как справитесь с боггартом. Который, к слову, сидит вот здесь, — Люпин развернулся и постучал палочкой по шкафу. Тот затрясся с новой силой и, дёрнувшись последний раз, затих. Студенты смотрели на клетку боггарта, как на воскресшего Мерлина. Профессор попытался воззвать к знаниям:

— Кто из вас знает, как выглядит боггарт?

Как обычно руку подняла Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер.

— Никто не знает, сэр, — к удивлению присутствующих ответила всегда готовая к уроку гриффиндорка. — Боггарты постоянно меняют свой облик и превращаются в то, что человек больше всего боится. Поэтому они такие...

— Такие страшные. Верно мисс Грейнджер, — кивнул профессор. — К счастью, в ваших учебниках есть заклинание. Но, это не столь важно. Главным оружием против боггарта является смех. Подумайте над тем, что вы больше всего боитесь, потом представьте его в смешном свете, например, беззубых вампиров, если вы боитесь нечисти, или маленьких тигрят, если трепещете перед хищниками. И после этого произнесите громко и отчётливо: Riddikulus!

Шкаф дёрнулся снова. Боггарт внутри взвыл от десятка смешных мыслей в головах студентов.

— У меня ещё один момент, — произнёс Люпин. — Страх, особенно подсознательный, есть личное и сокровенное для каждого человека, поэтому я предлагаю тем ученикам, которые уверены, что все и так знают их страхи, выйти вперёд и сразиться с боггартом. Остальные — во внеурочное время. Каждый из вас сдаст мне битву с боггартом. Итак, кто хочет быть первым?

Гермиона решительно вышла вперёд, но её рука слегка подрагивала, когда гриффиндорка доставала палочку. Профессор досчитал до трёх и шкаф раскрылся. Навстречу Гермионе выскочил огромный мохнатый белый кролик размером с тот же шкаф. Два его передних зуба угрожающе клацнули девочке в лицо.

— Соберись, Гермиона, — мягко окликнул её профессор. Девочка крепче сжала палочку:

— Riddiculus! — неизвестно откуда вылетела толстая бита и выбила грызуну передние зубы, после чего тот фыркнул и завалился на спину. Гермиона облегчённо выдохнула. За ней судорожно дёрнул плечом Рон. О его арахнофобии знал даже завхоз Филч, хотя Рон и представить не мог, откуда. Белый кролик волчком завертелся, принимая форму огромного паука. Грегори Гойл рухнул в обморок.

* * *

Наконец, день подошёл к концу. Мужчина только что закончил проверять работы пятого курса и чувствовал себя приятно уставшим. Он снял потрёпанную мантию, сложив её на спинку стула, и подошёл к камину. Потянувшись, Ремус почувствовал хруст в позвоночнике: определённо, школьный аскетизм не для него. Следующий урок будет проведён в комфортном кресле, как и подобает почтенному профессору.

Раздался стук в дверь.

— Здесь есть кто-нибудь? — осведомился тонкий голос. Светлая голова слизеринца просунулась в проём.

— Конечно, проходите, — пригласил мужчина. — Мистер Малфой, чем я могу вам помочь?

Драко замялся на пороге, чувствуя себя последним хаффлпаффцем, но быстро вспомнил, кто здесь Малфой, и твёрдо ответил:

— Я хотел бы сдать зачёт, профессор. Если не поздно, конечно, — вежливо добавил он.

— Что ж, мистер Малфой, раз вы здесь, к чему откладывать? Проходите в класс.

Драко, озираясь по сторонам, спустился к злополучному шкафу. Тот, словно почуяв приближение жертвы, затрясся в предвкушении.

— Профессор Люпин, у меня есть небольшая проблема, — произнёс он спустя минуту нерушимого молчания. «Да что ж ты мямлишь, как девчонка! Соберись!», — отругал мальчик сам себя. — Я думаю, что боюсь дементоров. Вы не могли бы научить меня защищаться от них? Я встречаюсь с боггартом, но не успеваю придумать ничего смешного, потому что передо мной появляется дементор.

Он надеялся, что это прозвучало не слишком жалко. Ещё не хватало, чтобы Малфою начали сочувствовать!

Люпин со всей серьёзностью размышлял над задачей.

— Возможно, мне не следует учить тебя так же, как остальных ребят. Твоя ситуация несколько сложней. Хотя, признаться, я ожидал чего-то подобного от мистера Поттера, — тепло улыбнулся он заробевшему мальчику, который старался казаться смелым и совсем не напуганным предстоящей встречей с личным кошмаром.

— Гарри, мой друг, и я точно знаю, чего он боится, — ровно ответил слизеринец. — Мне интересно, как же он обернул это в смешное, но спрошу потом.

Люпин пристально взглянул на третьекурсника, вспоминая прошедший урок с Гарри. Да, смешно получилось только с третьей попытки... Но откуда может знать этот ребёнок? Гарри же не мог рассказать об этом своим друзьям?

— Хорошо, Драко... могу я обращаться к тебе так? — уточнил Ремус, дружелюбно улыбнувшись слизеринцу. Драко кивнул. — Давай, мы сделаем так: сегодня уже поздно, чтобы сражаться с кем бы то ни было, поэтому я жду тебя завтра после девяти. Ты не занят?

Завтра была суббота, выходной, возможность вырваться в Хогсмид с друзьями...

Возможность преодолеть свой страх перед страхом.

В Хогсмид он пойдёт после обеда. Решено.