Палочка для Рой (джен)

― Не получается, — разочарованно проговорила я.

Я была не единственной — мы неделями работали над заклинанием, и треть класса до сих пор не могла призвать даже серебристый туман, не говоря уже о телесном патронусе.

Полтора года быть лучшей в классе и никак не продвинуться в освоении этого жизненно важного заклинания — я чувствовала себя униженной. Как мне своих людей защищать, если не смогу отогнать прочь дементоров? В прошлый раз они почти меня сцапали.

― Нужны эмоции, мисс Эберт, — повторил Флитвик. — Чистое, счастливое воспоминание.

― А что делать, если таких вообще нет? — спросила я.

Я пыталась вспоминать маму, но всё было омрачено её смертью. Воспоминания об отце были испорчены его неизбежным соскальзыванием в депрессию. Отношения с Неформалами всегда были непростыми, а время, проведенное в Стражах, было не особенно счастливым.

Жизнь здесь тоже была не радостной.

Счастливые воспоминания у меня были, но скоротечные, и ни одно из них не было чистым.

― Не все могут исполнить это заклинание, — мягко сказал Флитвик. — Поэтому я не буду ставить за него оценки.

По крайней мере он не пытался меня убеждать, что у всех есть хорошие воспоминания. А ещё не стал смотреть на меня с жалостью, за что я была ему благодарна.

Не выходил патронус, как правило, у учеников с серьезными проблемами в жизни. Как бы то ни было, бóльшая часть класса не могла выдать ничего кроме серебристого тумана, и я сомневалась, что он продержится долго под натиском страха в присутствии дементоров.

В конце концов, между исполнением заклинания в классе и в «поле» лежала огромная пропасть.

— Хотел привести боггарта как заменителя дементора, — с сожалением изрёк Флитвик. — Но, как вы знаете, возникли... проблемы.

Боггарты Хогвартса, по крайней мере те, что копировали меня, были куда хитрее обычных, или так оно казалось. Хуже того, когда Флитвик попробовал притащить парочку в класс, вместо превращения в дементоров один превратился в меня, а другой — в Амбридж.

Для большинства заклинаний, выученных в Хогвартсе, требовалось лишь правильно произнести слова и правильно выполнить движения палочкой. Чувства никогда не были моей сильной стороной — даже до того, как я научилась вытеснять в насекомых свои настоящие эмоции, у меня неплохо получалось их подавлять.

Сейчас же... требовалось очень сильно раскрыться. Дискомфорт.

У Гермионы получилось на второй неделе, и непрекращающиеся взгляды с её стороны, исполненные жалости, начинали действовать мне на нервы.

Даже Гарри справлялся лучше меня. Лишь несколько дней назад он сумел добиться мягкого белого тумана. Принимая во внимание то немногое, что я слышала о его прошлом, это было ошеломительное достижение.

Малфой, как и я, оказался одним из тех, кто не мог создать патронуса. Это, кажется, бесконечно его раздражало, учитывая, что Рон Уизли демонстрировал некоторый прогресс и любил этим похвастаться.

— Изумительно, что второкурсники так хорошо справляются, — сказал Флитвик. — Я всегда считал, что патронуса могут освоить только пятые или шестые курсы, но счастлив увидеть, что ошибался.

Я глянула на Малфоя, и он нахмурился.

Если мы с Гермионой, как правило, попеременно занимали в классе то первое, то второе места по успеваемости, то Драко и Гарри менялись третьим и четвертым местами.

В прошлом году Гарри и близко так не старался, но с момента нападения Пожирателей Смерти на поезд он трудился с такой энергией, какая обычно ассоциировалась у меня только с Гермионой.

— Сохранять эмоции под ментальным давлением дементоров будет значительно труднее, — сказал Флитвик. — Так что я призываю вас всех продолжить работать над заклинанием ещё энергичнее. В обычной жизни это было бы лишь вопросом академического интереса. В конце концов, большинство волшебников за всю свою жизнь никогда не встречали дементоров. Но с учётом нынешней ситуации...

Он покачал головой.

— Я хотел бы остановиться и на других применениях заклинания патронуса, — сказал он. Посмотрел на меня. — Сосредоточиться на применении в качестве посланника, не на творческих способах использования заклинания для убийства людей.

Я пожала плечами.

Почему все считали, что я одержима убийствами? Не то чтобы я проводила каждую минуту, размышляя над тем, как бы поубивать Пожирателей Смерти.

Лишь большую часть времени.

Занятие закончилось, и Гермиона подошла ко мне.

— Уверена, ты найдёшь хорошее воспоминание, — сказала она. — Я беру последнее Рождество с родителями.

— Моя мама умерла, — ответила я.

— Друзья?

— Предали меня или умерли, — отозвалась я. — Или я никогда их больше не увижу.

Гермиона посмотрела обиженно.

— Речь не о тебе, — быстро сказала я. — Просто... я устроена иначе. Может, будь я младше...

Мы вышли из класса, и я увидела, что Снейп поджидает меня.

— Поговорим позже, — сказала я. — Мне нужно переброситься парой слов с главой факультета.

Мы оба выждали, пока все не уйдут и не удалятся за пределы слышимости.

— Я однажды просил вас не начинать революцию, — тихо сказал Снейп. — Кажется, вы решили не послушаться.

— Не понимаю, о чём вы говорите? — ответила я.

Вытолкнула тревогу в насекомых, сохраняя лицо невозмутимым.

— Теперь у вас есть последователи, — сказал он. — Пятикурсники оглядываются на вас за разрешением в тех или иных делах.

— Они думают, что я знаю, как не дать Министерству убить их, — ответила я. — И они не доверяют в этом вопросе ни Дамблдору, ни персоналу школы.

— А вы знаете? — спросил он бесстрастно.

— Я уверена, что мы должны, как минимум, дать им возможность защищаться, — ответила я. — Оставить их беспомощными — всё равно что запустить Пожирателя Смерти с палочкой в комнату, полную маглов, которые никогда не слышали о магии.

— Я думал, вы немного выше оцениваете шансы маглов.

— При определённых обстоятельствах и для определённых маглов, — сказала я. — Но неожиданность умножает силу. Если когда-либо дело дойдет до войны между магловским миром и волшебным, маглы проиграют... сначала. Но они научатся, и последующие битвы пройдут уже не так гладко.

— Против тех, кто обратит на свою сторону их лидеров?

— Есть способы распознать подобное, — пояснила я. — Не требующие магии для применения.

У Протектората имелись стратегии против Скрытников и Властелинов, и эти две категории были сильнейшим оружием волшебного мира. Большинство атакующих заклинаний волшебников не слишком превосходили пистолет или бомбу. Но способность втайне контролировать разумы лидеров делала волшебников ужасающе опасными.

Он пристально посмотрел на меня.

— Для определённых групп такое было бы чрезвычайно ценно, — сказал он осторожно.

Другой учитель может и отмахнулся бы от моих слов, как от пустого хвастовства. Но не Снейп. Он воспринимал меня всерьёз с момента нашей первой встречи, и я ценила это.

— Зачем вы пришли? — спросила я. — На самом деле? Наверняка не из-за вопросов о существовании несуществующей революции.

Революции не было, пока что. Потребуется время, и мне нужно будет расставить фигуры по местам. Мысль о том, что я отправлю детей на смерть, должна была беспокоить меня, но не беспокоила. Все они всё равно должны были умереть — я лишь давала им шанс этого избежать.

— Слышали ли вы о новых декретах Министерства? — спросил он.

— Согласно которым они будут изымать маглорожденных из их семей? — спросила я в ответ.

Ни о чём другом в последние несколько недель не говорили. Ещё ничего не было решено наверняка, но все маглорожденные пребывали в тревоге. Законопроект застопорился в Визенгамоте. Очевидно, люди Дамблдора прилагали все усилия, чтобы разгромить проект, а чистокровных ужасала сама мысль, что их могут заставить поселить в своём доме грязнокровку.

— Что вы собираетесь делать, если эти декреты примут? — спросил он.

— Вы спрашиваете, собираюсь ли я устроить переворот и свергнуть правительство, самой стать новым Министром Магии и развязать войну против Пожирателей Смерти? — удивлённо спросила я в ответ.

Снейп некоторое время внимательно разглядывал меня, несомненно размышляя, шутила я или нет.

— Или, может быть, просто убить Пожирателей Смерти и их лидера, покончить с ним? — спросила я. Покачала головой в ответ на его взгляд. — Пожалуй, что нет, не в этом году.

Конечно, в итоге, я планировала убить их всех. Это единственный вариант, при котором мы с друзьями могли жить без помех. Но прямо сейчас было не время, мне всё ещё нужно было набрать больше сил.

В конце концов, даже если бы я убила Волдеморта, мне бы пришлось затем напасть на Министерство. Невилл продолжал выступать за мирные решения, но я знала, что ничего не закончится, пока не произойдут фундаментальные изменения.

— Вы думаете, Тёмный Лорд, в начале своей карьеры не был убеждён в собственной правоте? — тихо спросил Снейп.

— Том всегда был немного неосмотрителен, — ответила я. — Вместо того, чтобы проклинать место учителя Защиты, ему следовало устроить сюда собственного агента — он мог бы повлиять на целое поколение учеников.

— Уверен, это не так просто... — начал он.

— Локхарт? — спросила я.

Скорее всего, проклятие стало причиной, из-за которой они испытывали трудности с поиском квалифицированного преподавателя. В противном случае, они бы оставили такого в школе, как только нашли бы его. Проклясть должность, если такое и произошло на самом деле, было действительно умно. Гарантировав, что целое поколение волшебников не сможет эффективно пользоваться магией, Волдеморт облегчил своим людям захват власти.

В конце концов, вооруженное население было трудно завоевать, особенно, если у вас не было превосходящего оружия. Здесь всё отличалось от магловского мира, в котором несколько реднеков с ружьями не могли противостоять танкам и самолетам. Каждый волшебник практически ничем не отличался от других волшебников в плане возможностей. Единственная настоящая разница была в навыках.

Я и мои люди делали всё возможное, чтобы сократить этот разрыв. Оценки маглорожденных уже взлетели до небес, когда они начали работать вместе в учебных группах. Группы мы держали маленькими, по четыре-пять человек, обычно возглавляемые учеником со старших курсов.

Один лишь процесс преподавания помог некоторым из учеников обновить основы, и наши занятия три раза в неделю оказались ещё более полезны.

— Почему все маглорожденные, кажется, исчезают время от времени? — спросил Снейп, пристально глядя на меня.

Я пожала плечами.

— Мне казалось, вам нравится, когда детишки не путаются всё время под ногами.

— Если я заметил, то и другие заметили, — сказал Снейп. — Лишь вопрос времени, прежде чем об этом услышит Министр.

— Министр? — спросила я. — Почему её должно волновать то, чем занимаются несколько учеников?

— Она считает вас источником проблем, кем-то, кто способствует изменению естественного порядка вещей, — сказал Снейп. — Если вы станете чем-то большим... как известно, бывают несчастные случаи. В отличие от Пожирателей Смерти, если вы убьёте авроров, Министерство обрушится на вас всем своим аппаратом.

— Так что мне делать? — спросила я. — Сидеть и, не отсвечивая, ждать смерти?

— Действуйте осмотрительнее, — ответил он. — Продолжайте то, что делаете, если считаете нужным, но замаскируйте под что-нибудь социально приемлемое.

— Люди твердят мне об этом с момента моего появления здесь, — сказала я. — Не нарушай спокойствия, сохраняй статус-кво. Причина же того, что волшебный мир находится в нынешней позиции, как раз в том, что недостаточно людей отстаивали то, что правильно.

— Это возможно... — начал Снейп. — Но...

— Это как с рекой... она смоет прочь одного человека. Но поместите в неё валун, в правильное время в правильном месте, и русло реки может измениться. Если за этим валуном последует достаточное количество камней поменьше, река изменится.

— И вы воспринимаете себя таким валуном?

— Кто-то должен им быть, — ответила я. Поколебалась. — Марк Твен однажды сказал: «Когда и толпа, и пресса, и весь мир хочет тебя подвинуть, твой долг — врасти в землю, как дерево у реки правды, глядя им в глаза: «Нет. Подвиньтесь вы!».⁽¹⁾

Он помолчал секунду.

— Значит, вы намерены продолжать двигаться этим курсом.

— Я должна, — последовал мой ответ. — И не только из-за маглорожденных. Любой полукровка сталкивался с обыденным расизмом, который чистокровные изрыгают, даже не имея в виду ничего такого.

— Вы не сможете этого остановить, — сказал Снейп. — Никто не сможет.

— Возможно, — ответила я, — но я попробую.

После этого тема разговора была исчерпана.

Ночью я выскользнула наружу и направилась в Выручай-Комнату.

Достаточно унижений из-за неудач с чарами Патронуса. Чтобы защищать своих друзей, мне нужно было освоить заклинание. Я не питала никаких иллюзий и знала, что Министерство не колеблясь пошлёт дементоров, чтобы найти нас и убить, и даже хуже — сожрать наши души.

Я оказалась в маленькой комнатке — она выглядела как самый обычный класс для занятий, за исключением того, что дверь позади меня закрыта и не откроется, пока не разрешу. Свидетели моих провалов мне были ни к чему.

Я попробовала ещё раз.

— Экспекто патронум!

Я перепробовала все воспоминания, какие только можно было. Мама, папа, Неформалы, время с Эммой до того, как всё пошло наперекосяк. Удивительно, как мало у меня было хороших воспоминаний; я всегда считала, что была счастливым ребенком до того, как Эмма предала меня, но и до того момента я жила в городе, находящемся в упадке.

Грусть на лице отца западала мне в душу, даже когда я была ещё ребенком.

Флитвик сказал, что мои движения палочкой безупречны. Произношение заклинания идеально. Единственным изъяном оставались эмоции, которые предположительно служили топливом для заклинания.

— Экспекто патронум.

— Экспекто патронум.

— Экспекто патронум!

Ни разу из моей палочки не вырвалось даже намёка на что-то серебристое. Я не знала, почему ожидала чего-то иного. Любые другие заклинания давались мне относительно легко. Почему же с этим всё было иначе?

Снова и снова я пыталась наколдовать заклинание, и каждый раз терпела неудачу.

Я злилась всё сильнее и сильнее, и в кои-то веки не могла вытеснить эмоции в насекомых, потому что для заклинания требовалось, чтобы я по-настоящему ощущала эти самые эмоции.

В этом ли заключалась проблема? Возможно, я вытеснила столько эмоций, что более не испытывала чувств?

— Экспекто патронум! — закричала я, злясь на собственное бессилие.

Гнев мой продолжал расти.

Волдеморт, его Пожиратели Смерти, Министерство, те, кто травил меня... чем больше я думала о людях, сотворивших всё это со мной, тем сильнее становился мой гнев. Сын, Котёл, Контесса. Я ощутила, как меня переполняют ярость, гнев, даже ненависть.

— Экспекто патронум!

Нечто неправильное вырвалось из палочки, словно волна чёрных насекомых. Я ощущала в них злобу, желание пожрать всё и вся, но в первую очередь — меня.

Они сопротивлялись, когда я брала над ними контроль. Сильнее всего они хотели поглотить и уничтожить меня.

Я оттолкнула их прочь, и они зависли в воздухе, паря злобным облаком размером с человека.

На что они были способны? Невозможно было сказать. Они были выражением моих гнева и ярости, точно так же, как обычный патронус был олицетворением радости и надежд.

В стене открылось отверстие — комната откликнулась на мою невысказанную нужду.

Наружу с испуганным видом вывалилась мышь. Мгновение спустя мое облако обрушилось на неё, и за считаные секунды оставило лишь маленький скелетик.

Потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, как его развеять, но затем мне было о чём подумать.

Это могло пригодиться. Я даже не знала, что патронуса можно извратить подобным образом. Как его назвать, Тёмный патронус?⁽²⁾

Моим насекомым потребовалось несколько дней, чтобы поглотить Филча. С этим заклинанием я могла бы уничтожить его меньше чем за минуту. Если бы не мой контроль над насекомыми, Тёмный патронус обратился бы против меня, и я бы погибла.

Мама Луны Лавгуд умерла, исследуя заклинания. Возможно, там случилось нечто подобное?

Какие ещё заклинания можно было извратить? Неожиданность увеличивала силу, и я сомневалась, что Волдеморт или кто угодно другой легко сможет найти способ противодействия Тёмному патронусу.

Более того, как известно, обычных патронусов использовали для отправки сообщений. Смогу ли я отослать своего наружу, чтобы он искал и находил людей?

Из него могло получиться идеальное орудие убийства, хотя если его раскроют, то люди, возможно, начнут принимать меры против насекомых. Тем не менее, Тёмный патронус был ещё одним оружием в моём ужасающе пустом арсенале.

Всё было направлено против нас, и нам требовалось любое оружие, которое можно было достать. Нескольких учеников будет недостаточно, нам потребуются союзники.

В истории гоблинов было полно революций. Могла ли я как-то перетянуть их на свою сторону?

Что насчёт оборотней? Пожиратели Смерти контролировали некоторые их группы, но они были людьми, прежде чем стали оборотнями, и я готова была поспорить, что не все из них хотят следовать за виновниками массовых убийств.

Сделать требовалось так много, а времени было так мало.

1) На самом деле Тейлор ошибается. Автор данной цитаты — Майкл Стразински. В его комиксе «Удивительный Человек-Паук. Гражданская война» эту фразу произносит супергерой — Капитан Америка.

Однако если взять цитату полностью, оказывается, что «у истоков» действительно стоял Марк Твен.

Полная цитата звучит так:

«Each of you, for himself or herself, by himself or herself, and on his or her own responsibility, must speak. It is a solemn and weighty responsibility and not lightly to be flung aside at the bullying of pulpit, press, government or politician. Each must decide for himself or herself alone what is right and what is wrong, which course is patriotic and which isn’t. You cannot shirk this and be a man, to decide it against your convictions is to be an unqualified and inexcusable traitor. It is traitorous both against yourself and your country. Let men label you as they may, if you alone of all the nation decide one way, and that way be the right way by your convictions of the right, you have done your duty by yourself and by your country, hold up your head for you have nothing to be ashamed of.

И тут заканчивается цитата Марк Твена. Дальше идут уже слова Капитана Америки:

It doesn’t matter what the press says. It doesn’t matter what the politicians or the mobs say. It doesnn’t matter if the whole country decides that something wrong is something right. Republics are founded on one principle above all else: The requirement that we stand up for what we believe in. no matter the odds or consequences. When the mob and the press and the whole world tell you to move. Your job is to plant yourself like a tree beside the river of truth and tell the whole world: No, you move.»

Перевод:

Каждый сам должен решить для себя, какой путь правый, а какой — неправый, что патриотично, а что нет. Нельзя уклониться от выполнения этого долга и остаться человеком. А выбрать путь против внутреннего убеждения — значит стать подлейшим и бессовестнейшим предателем и по отношению к самому себе и по отношению к своей стране, как бы ни называли тебя люди. Если ты один, вопреки всей нации, выбрал какой-то путь, считая, что путь этот — правый, значит, ты исполнил свой долг и по отношению к себе и по отношению к своей стране — и держи голову высоко! Тебе нечего стыдиться.

Марк Твен, «Письма с Земли». Перевод И. Гуровой.

Перевод фразы Капитана Америки:

Неважно, что пишет пресса. Неважно, что говорят политики и повторяют за ними толпы. Неважно, если целая страна решит, что чёрное — это белое. Республика основана на одном принципе, стоящем превыше всех других: Нужно, чтобы мы стояли на том, во что верим, не считаясь с обстоятельствами и шансами на успех. Когда и толпа, и пресса, и весь мир хочет тебя подвинуть, твой долг — врасти в землю, как дерево у реки правды, глядя им в глаза: «Нет. Подвиньтесь вы!»

Также стоит отметить, что в фильме «Первый Мститель. Противостояние» эта фраза приписывается Пегги Картер, и произносит её на её похоронах Шэрон, её племянница.

Материалы, откуда бралась информация:

Книги и комиксы:

http://4.bp.blogspot.com/-0SvzMjtLCBo/TnUJrYlqu6I/AAAAAAAADmI/1BaXRqlaeLM/s1600/cap.jpg

http://flibusta.is/b/145302/read

https://books.google.co.uk/books?id=XGmDmD4XRDQC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false

Сцена из фильма «Первый Мститель. Противостояние».

В оригинале:

https://www.youtube.com/watch?v=vpjuE-Q-C8g

В русском дубляже:

https://www.youtube.com/watch?v=ZlAPHQtIQHc

Вернуться к тексту

2) Специально для тех, кто хочет начать кричать про «неканон», цитата из ПоттерВики:

Есть общее убеждение в том, что тёмный волшебник не способен вызвать Патронус, так как он находится на тёмной стороне вместе с дементорами. Однако у злого мага может возникнуть потребность в Защитнике. О последствиях использования этих чар нечестными колдунами рассказывала Миранда Гуссокл: когда тёмный маг Разидиан произнёс заклинание «Экспекто Патронум», из его палочки посыпались личинки, облепили его и уничтожили.

Вернуться к тексту