Палочка для Рой (джен)

Очнувшись, я увидела склонившуюся надо мной мадам Помфри, пристально и внимательно смотрящую мне в глаза. В какой-то момент я потеряла сознание, вероятно, когда всё ещё находилась в воздухе, что, скорее всего, причинило ещё больше вреда, чем я получила до того.

По выражению её лица нельзя было сказать, настолько серьёзны мои проблемы. Находилась ли я под арестом из-за бомбы?

― Что происходит? — спросила я, состроив самое невинное выражение лица, какое только было в моих силах.

Даже с волшебным лечением всё тело болело, но я проигнорировала боль. Не вытолкнула её в насекомых, потому что мне требовалось демонстрировать все эти маленькие признаки боли, как для доказательства того, что я нормальная, так и для того, чтобы заполучить немного симпатии со стороны взрослых.

― А то ты не знаешь, — фыркнула Помфри. — Тебя нашли на лужайке, а по всему Хогсмиду части тел разбросаны... если мне не изменяет память, это уже второй раз, с того момента, как ты поступила в школу.

― Уверена, это просто совпадение, — отозвалась я. — То же самое можно сказать о ком угодно из тех, кто поступал со мной.

Она одарила меня взглядом, говорящим, что Помфри не верит ни одному моему слову.

― Я видела авроров с меньшими ранами, — сказала она. — Взрывное заклятие не причинило бы такого вреда внутренним органам, как у тебя, скорее бы просто убило. Повреждения, полученные тобой, были схожи, если не больше, с теми, которые получили те несчастные, кто находился в Хижине.

― Есть простое объяснение, — ответила я.

― Но не правдивое, как мне кажется, — произнесла она. Помфри уставилась на меня, буравя взглядом. — Я подозреваю, что есть множество вещей, о которых ты не рассказываешь остальным, мисс Эберт. У всех есть скелет в шкафу, или даже два. Мне кажется, у вас их полный особняк.

Если бы она знала о моей прошлой жизни, то была бы в курсе, что у меня их достаточно, чтобы заполнить целые города.

Я пожала плечами.

― Я знаю, что натворила, — ответила я. — Есть вещи, о которых я сожалею, но все их я совершила по убедительным причинам.

― Дети зачастую не осознают ужаса того, что натворили, пока не станут старше.

Мисс Ополчение, кажется, так считала; отчасти потому, что была настоящим ребенком-солдатом. Я никогда им не была, я была подростком-солдатом, что полностью отличалось от детей-солдат. У меня было детство, короткое, но было, время побыть счастливой и чувствовать, что меня любят. Имелись люди, которым я доверяла, и пускай это доверие позже оказалось предано, ну, по крайней мере, когда-то оно было.

― Некоторым людям вообще не довелось побыть детьми, — сказала я. — И в этом нет их вины.

Она не ответила, и я кивнула.

― Какие у меня ещё остались раны? — спросила я. — И что нужно делать, чтобы оставаться относительно здоровой?

― Если бы это зависело от меня, — отозвалась Помфри, — то я оставила бы тебя лежать в кровати на три дня, как минимум. Волшебное лечение великолепно, но оно не творит чудес. Твоему телу довелось испытать нечто такое, что оставило бы тебя на всю жизнь инвалидом с болями, будь ты маглом. Мне пришлось полностью заново вырастить тебе позвоночник, и это непростое дело, из-за всех этих нервов там. Если бы я ошиблась, твоё дыхание или сердце могли остановиться, и с тобой было бы покончено.

Моё заклинание щита было в целом сильным, но оно не обеспечило меня защитой. Означало ли это, что мне придется поработать над тем, чтобы сделать его сильнее, или щитовые заклинания были просто изначально слабы против достаточного количества физической силы?

― Тем не менее, — продолжала Помфри. — Авроры хотят поговорить с тобой. В этот раз, кажется, у них действительно есть вопросы.

Под управлением Боунс, я сомневалась, что мне удастся уклониться от допроса, как это было в прошлом. Эти авроры, наверное, будут крепче и лучше в качестве допрашивающих, чем те, кого я встречала в прошлом.

Вне больничного крыла поджидали авроры, у всех дверей. У меня изъяли палочку и мошну.

Остались палочки в вентиляционной системе, как здесь, так и в Министерстве. Я не окажусь беспомощной. Тем не менее, у глаза Грюма имелась способность видеть всё насквозь, и я слышала характерные шаги, приближающиеся к нам.

Оставлю себя уязвимой, но только на то время, пока это необходимо.

― У тебя сотрясение мозга, — сказала Помфри. — Могу выиграть вам дополнительный день, как минимум.

Я покачала головой.

― Я бы хотела разобраться со всем этим поскорее и вернуться к работе, — произнесла я. — У вас же нет моей палочки, да?

― Они забрали её для проверки, — ответила Помфри. — И вторую палочку тоже.

Я пожала плечами. Сейчас с этим ничего нельзя было сделать. Даже если бы я притащила третью палочку, всё равно меня схватили.

Может, следовало принять предложение Блэка насчет обучения тому, как превращаться в животное. Надеюсь, я не превращусь в нечто глупое, вроде огромной морской черепахи. Большинство волшебников не заморачивались изучением навыка, потому что он не был им действительно полезен в жизни.

Анимагия была хороша для шпионажа и незаметности, а во всём остальном не давала никаких настоящих преимуществ. Превращение в медведя могло испугать магла, но всего лишь увеличивало ваши размеры в качестве мишени для убивающего проклятия. Всё бы отличалось, если бы можно было выбирать форму... или обладать больше, чем одной. Также всё это выглядело весьма утомительно.

Я попросила других учеников расспросить МакГонагалл об основах, и всё звучало весьма времязатратно.

Двери открылись, и Грюм размашистым шагом вошёл в комнату.

― Эберт! — рявкнул он. — Надеюсь, у тебя есть ответы на то, что случилось прошлой ночью!

― Пожиратели Смерти снова пытались меня убить, — ответила я. — И я сбежала... по большей части.

― А как насчёт бочки с адским огнём, которая разбросала куски Пожирателей Смерти по всему Хогсмиду? — спросил он. — Она вся выглядит как изделие твоих рук.

― Меня точно так же повредило этой штукой, как и всех остальных, — отозвалась я. — Кто бы её ни установил, мне кажется, он не знал, насколько сильным окажется взрыв.

― В любом случае, что ты там делала снаружи? — спросил Грюм.

― Разве со мной не должен быть адвокат? — спросила я. — Весь этот судебный фарс уже случался в прошлом, с предыдущей администрацией.

― Освободите комнату, — произнес Грюм.

Все, включая Помфри, послушно повиновались. Я напряглась; если он был засланцем Пожирателей Смерти, то у меня проблемы. Кое-что можно было сделать; бросить утку ему в голову, закатиться под кровать; ничто из этого, скорее всего, не причинило бы особого вреда такому сильному дуэлянту, как Грюм.

Насекомые потекли по вентиляции; если повезет, то я смогу сделать так, чтобы он продолжал говорить, пока я не убью его, если потребуется.

― По какой причине ты находилась снаружи? — повторил он.

― Я собиралась встретиться с Сириусом Блэком, — ответила я.

― Он убийца, — заметил Грюм. — И Пожиратель Смерти. Зачем бы такой, как ты, встречаться с таким, как он, за исключением убийства друг друга?

― Он заявил, что он не убийца и не Пожиратель, — ответила я. — Сказал, что его подставил Питер Петтигрю... Петтигрю, а не Сириус, был хранителем тайны.

― Петтигрю мёртв, — сказал Грюм. — Сириус сошёл с ума.

― Он не мой враг, — добавила я. — Я проверяла.

― Этот твой Проявитель Врагов? — спросил Грюм. — Думаешь, я не знал. Я уже обыскал твою комнату. Проблема с таким зеркалом в том, что у кого-то вроде тебя столько врагов, что они образуют толпу. Он мог быть где-то в толпе, и ты бы никогда его не увидела.

― Значит, тогда он был не таким уж и врагом, — заметила я. — На переднем плане его и близко не было. Это заставило меня задуматься, что, может быть, он вообще не Пожиратель Смерти, потому что я видела многих из них в зеркале.

― Где он сейчас? — спросил Грюм.

― Не имею ни малейшего представления, — правдиво, как оказалось, ответила я.

Я не имела ни малейшего представления, что они сделали с моими вещами, включая Камень, который когда-то был Сириусом.

― Он хитроумный тип, — сказал Грюм. — Показал себя умным в ходе последней войны. Слишком умным, на мой взгляд... очень схоже с определёнными людьми.

― Я хороша в том, чтобы оставаться в живых, — ответила я. — Делает ли это меня умной или нет — вопрос для обсуждения.

Грюм подался вперёд.

― Думаешь, другие волшебники ранее не задумывались об использовании магловской взрывчатки? — спросил он. — Некоторые из нас видели мировые войны маглов... мы видели, что бомбы и горчичный газ творили с людьми. Не все мы отсиживались в глубинке, когда бомбы начали падать в ходе авианалётов. Некоторые из нас давали отпор.

― Так почему же вы тогда не позаботились о Гитлере? — спросила я.

― Мы были заняты Гриндевальдом, и у Гитлера имелись его собственные волшебники, — ответил Грюм. — Мы говорим волшебникам, что причина, по которой мы не помогаем маглам магией, в том, что они будут ждать от нас решения всех своих проблем с её помощью, но причина вовсе не в этом.

― А в чём же тогда?

― В том, что вещи, к которым могут прийти волшебники и маглы, работая вместе, могут уничтожить мир.

Я нахмурилась.

― Не уверена, что понимаю, как именно, — заметила я.

― Попробуй этот свой трюк на чем-то большем... вроде тех бомб, которые маглы сбросили на Японию, — ответил Грюм. — Используй заклинание, чтобы воспроизвести ту дьявольскую начинку, которой были набиты эти бомбы. В Отделе Тайн есть подразделение, чьей задачей являются размышления как раз о том, что может произойти, и как все это остановить, прежде чем оно станет проблемой.

― В конце концов это неизбежно случится, — сказала я. — Я уверена, что не все волшебные правительства так стабильны, как наше.

Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, затем оба рассмеялись.

― Если ты начнёшь делать такие штуки, то в конечном итоге Пожиратели Смерти будут вынуждены ответить взаимностью и начнут делать нечто похожее. Это черта, которую никто из нас не хочет пересекать, потому что она означает, что смертность будет намного выше.

Они не хотели, чтобы я начинала гонку вооружений. Это означало, что мне придется быть ещё более осторожной в плане раскрытия своих методов. Я проявила небрежность, оставив непроницаемую бочку; мне следовало найти способ, при котором она уничтожила бы сама себя, или по крайней мере расположить её так, чтобы она взлетела как ракета и, может, оказалась бы в озере.

― Я мог взять тебя под арест за это дело, — сказал Грюм. — Но мы уже возвысили тебя как государственного героя. Официальным заключением будет то, что Сириус Блэк взорвал хижину во время разногласий с Пожирателями Смерти.

― А если Блэк невиновен? — спросила я.

― Тогда у него были героические разногласия с Пожирателями Смерти, — пояснил Грюм. — Мы прикроем историю с твоими ранами; тебя обнаружили домовые эльфы и притащили сюда прошлой ночью, и ни одному ученику не было разрешено посещать медпункт.

Я кивнула.

― На твоих плечах вес всего движения маглорожденных, — сказал Грюм. — И Министерство вложилось в то, чтобы ты выглядела хорошо. Но есть и предел, после которого я уже не смогу отворачиваться. Это не правление Амбридж.

Тот факт, что они отпускали меня, немного ухудшил моё мнение о Боунс, несмотря на политические аспекты. Тем не менее, я не собиралась заглядывать в зубы дареному коню.

― Что же, приложу все усилия, чтобы меня не поймали за занятием, за которое вам пришлось бы меня арестовать, — ответила я.

― Девочка, ты думаешь, это смешно? — спросил он, делая шаг ко мне.

― Я отвечаю за свои слова, — произнесла я. — И мне честно не нравится делать нечто морально серое.

― Серое, — отозвался он. Хохотнул. — Да ты, походу, даже чёрное уже переросла. Причём ещё до прибытия в школу.

― Защищать себя и других людей — это не чёрное, — возразила я. — Я видела чёрное. Чёрное — причина того, что я здесь... вы думаете, что хоть что-нибудь из этого случилось бы, если бы они не совершили то, что совершили?

― Тёмная магия ранит душу, — произнес Грюм. — Так же, как и убийство. Печально то, что чем больше ты их творишь, тем легче всё становится. Может, из-за того, что каждый раз, как ты это делаешь, твоя душа становится всё меньше.

― Вы убивали людей, мистер Грюм, — произнесла я.

― И сожалел каждый раз, — ответил он. — Почему-то мне кажется, что ты не сожалеешь.

― Вообразите, что вы могли бы убить Гитлера, — предложила я. — Может, не тогда, когда он был младенцем, а позднее, но до того, как он стал опасен. Или Гриндевальда, или Волдеморта, или любого из них... разве вы не воспользовались бы таким шансом?

― Что дало бы мне на это право? — спросил Грюм.

― Люди, с которыми я сражаюсь, уже опасны. Они уже убивали детей, убивали семьи. Эти люди ― не младенец-Гриндевальд... они и есть Гриндевальд, только тупее.

― Однажды он придёт за тобой лично, — заявил Грюм. — И когда придёт, все твои фокусы тебе не помогут.

― Я планирую в конечном итоге встретиться с ним лицом к лицу, — ответила я. — Пускай он и хорош как волшебник, но умрёт так же, как и все остальные.

― Не будь так уверена, — заметил Грюм. — Ходят слухи, что он нашел способ сделать себя бессмертным. Пока ещё не известно ничего определенного, но Пожиратели Смерти, которых мы допрашивали, определенно верят в это.

― Есть способы справиться и с бессмертными, — сказала я. — Вещи, что похуже смерти.

Я видела некоторые из них. Одни только жертвы Серого Мальчика создали бы столько ночных кошмаров, что их хватило бы на целую жизнь. Также имелись и другие вещи, которые сделали бы бессмертного бессильным, пока остальной мир пребывал бы в безопасности.

Грюм некоторое время пристально разглядывал меня.

― Ты и правда в это веришь, — произнес он.

― Я знаю, — последовал мой ответ.

― В тебе есть множество вещей, которые не сходятся, — заметил Грюм. — То, что ты знаешь...

― Я провидица, — сказала я. — И много читаю.

― Твои знания получены на практике, — возразил он. — Не те вещи, которые узнал бы ребенок, прочитавший руководство пользователя.

― Может, меня с самого младенчества тренировали маглы в роли ребенка-солдата и секретного агента, — сказала я. — Или, может, у меня есть воспоминания из прошлой жизни, в которой я была солдатом. Может, я вообще на самом деле не ребенок, а боггарт, создавший себе тело из плоти. Я слышала все слухи, мистер Грюм, и не заинтересована в создании новых.

― Ты могла бы сказать правду, — ответил он.

― В этом мире? — спросила я. — Мне требуются все преимущества, каждое из них, просто, чтобы выжить. В отличие от того, что, кажется, думают некоторые из детишек, я с огромнейшим трудом ускользаю от смерти. Одна ошибка, вспышка зелёного, и для меня все кончено.

― Ты видела убивающее проклятие, — произнес Грюм.

― Сражалась с Пожирателями Смерти, — отозвалась я. — И не уверена, знают ли они вообще другие заклинания. Конечно, сама я никогда не пользовалась этим заклинанием.

― Не то чтобы ты сказала мне, если использовала.

― У вас мои палочки.

― Палочки Пожирателей Смерти пропадают каждый раз, когда ты убиваешь нескольких из них, — сказал Грюм. — И я не нашел ни одной в твоей комнате. У тебя, должно быть, где-то тайник с ними.

― Я не использовала это заклинание, — повторила я. — Не то чтобы не было мотивации, но пока что у меня нет желания оказаться в Азкабане.

― Пока что?

― Мне придется серьёзно пересмотреть свой альянс с Министерством, которое пошлёт меня туда, — объяснила я. — И прямо сейчас я занята сражением с Пожирателями Смерти.

― А если тебе придётся прекратить сражаться с Пожирателями Смерти?

― Всё будет зависеть от того, как всё пройдет, — ответила я. — Я искренне надеюсь, что Министерство будет и дальше трудиться в направлении справедливости и честности для всех и каждого. Если это случится, то подозреваю, что уйду в отставку. Может, стану аврором или тренером авроров.

― А если Министерство не будет соответствовать твоим высоким стандартам?

― Зависит от того, насколько все плохо. Если просто немного плохо, то я тогда поработаю над заменой проблемных политиков другими, получше. Мне кажется, моя подруга Гермиона Грейнджер станет отличным Министром Магии, когда придёт нужное время.

― А если прегрешения хуже, чем только что описанные?

― Мне кажется, что у нас не будет никаких проблем с мадам Боунс, — сказала я. — Я удовлетворена её деятельностью. Если же во власть придёт ещё одна Амбридж, то мне придётся серьезно пересмотреть свою позицию.

― Стало быть, ты говоришь мне, что восстанешь против правительства.

― Я не говорила такого, — последовало возражение. — Просто говорю, что я счастлива при нынешнем правительстве и стану несчастлива, если придётся сражаться на два фронта.

Грюм покачал головой.

― Год назад я бы отправил ребёнка, произносящего нечто подобное, в госпиталь святого Мунго. Я всё ещё не уверен до конца, что тебя не следует туда послать, но мне не хочется, чтобы они столкнулись с атакой Пожирателей Смерти, которая, вне всякого сомнения, закончится тем, что пострадают невинные люди и целое крыло будет разрушено.

Я пожала плечами.

― У меня есть право на самозащиту.

― Но у тебя нет права убивать или втягивать в свои дела невинных людей, — возразил Грюм. — Они за пределами.

― В этой войне нет невинных, — произнесла я. — За исключением, пожалуй, детей, слишком молодых, чтобы отправиться в Хогвартс. Вы считаете, что Пожиратели Смерти позволят хоть кому-то остаться нейтральными? Все, кто способен поднять палочку, участвуют в войне, нравится им это или нет. Всё это притворство с нейтралитетом в том, что ты делаешь шаг в сторону, дозволяя Пожирателям Смерти заниматься зверствами, какие они только осилят.

― Или позволить безумной юной девочке продолжать эскалацию? — тихо спросил Грюм. — Ты пока ещё не убила ни одного невинного, но если это изменится, я не смогу более оправдывать то, что тебя не прячут за решётку. Моё нутро кричит мне, что тебя следует запереть в клетке где-нибудь, где ты не сможешь заражать людей своими идеями.

― Идеи наиболее опасная вещь, — ответила я. — Но люди, громче всех кричащие против перемен, обычно те, кто больше всех ошибается.

― Ты спрашивала, почему мы не остановили Гитлера, — произнес Грюм. — Были провидцы, предсказывавшие его восход, но мы думали, что это не наше дело. Когда я смотрю на тебя, то вижу харизматичную дурочку с радикальными идеями, которая верит, что только она права. Ты на втором курсе, и семикурсники следуют за тобой. Даже Ты-Знаешь-Кто не восходил так быстро. Ты небрежно и обыденно, в возрасте двенадцати лет, говоришь о свержении правительства. Ты думаешь, что в двадцать один год оно не будет ещё более привлекательно? Если я проживу столько, люди, может, спросят меня, почему я не остановил тебя.

― Потому что я как молниеотвод, — ответила я. — Если я исчезну, то все ужасы, происходящие со мной, окажутся направлены на Министерство или избирателей. Я полезна прямо сейчас, вот почему ваши боссы хотят, чтобы я оставалась на свободе.

― Если бы ты была настоящей двенадцатилетней девочкой, то не знала бы этого, — проворчал Грюм.

Он повернулся и направился к двери. Не оборачиваясь, он бросил:

― Никакой больше взрывчатки, или твоя полезность не будет иметь значения.