Тропой василиска (джен)

Ноги и руки предательски дрожали от слабости и от напряжения одновременно ― гудели, как щиты во время дуэли. Гарри подошёл к девочке, положил ключ в карман и осторожно присел перед ней на корточки.

― Бекки, эй, Бекки, ты как? Слышишь меня?

Она ничего не ответила, и только по движению грудной клетки Гарри увидел: она дышит, жива ― просто без сознания.

Даже без палочки он чувствовал, что сегодня не выполнит ни одного заклинания, и кажется, не сможет колдовать целую неделю, поэтому аккуратно, из последних сил, Гарри поднял малышку на руки и направился в сторону палатки чемпионов. В голове звенело, и он не обращал внимания на шум людей за куполом.

Навстречу ему выскочил Алексей, лишь на секунду обогнав мадам Помфри.

― Это обскури?! ― воскликнул он, прежде чем колдомедик оттеснила его в сторону.

― Отойдите же, мистер Каркаров! И будьте любезны вернуться на свою койку!

― Её зовут Бекки, ― пробормотал Гарри.

Девочку положили на единственное незанятое место ― кровать последнего чемпиона, и Помфри не медля взмахнула над ней палочкой.

― Ужасное истощение! Девочке нельзя колдовать ближайшее время, она же полностью исчерпала силы! Куда смотрят её родители!

Возмущение колдомедика Гарри понимал, но…

― Она из приюта, мадам Помфри, сирота. ― Он сидел на диванчике рядом с Элизабет и Алексеем, кто-то из них сунул в руки кружку горячего шоколада с укрепляющим зельем.

― А ещё она ― обскури! ― воскликнул Алексей. ― Как организаторы посмели выставить на турнир школьников такого монстра! Кто это придумал? Мучить бедную девочку! Если они знали, кто она, надо было отправить её к целителям, а не насильно бросать на дуэль с магом!

Помфри только покачала головой и отвернулась к ребёнку, мельком отметив, что Гарри Поттер получил всю необходимую и доступную помощь.

Пока колдомедик суетилась вокруг новой пациентки, Алексей прислушивался к крикам на трибунах: должны объявить результаты последнего чемпиона.

― Ого, ученик Зельевара, у тебя первое место ― сорок очков! Поздравляю!

Он протянул руку. У Гарри не осталось сил пошевелиться, но он скорчил извиняющуюся рожицу и благодарно кивнул в ответ. Элизабет легонько толкнула его в бок.

― Ты расскажешь нам, как победил обскури, Гарри?

Тонкий девичий голосок достиг его ушей, но ответить Гарри уже не смог ― он заснул, не заметив, как привалился к плечу мисс Грюон, и только довольно засопел, когда его подняли на руки и бережно, словно величайшую драгоценность, прижали к чёрной мантии с ароматами горьких трав.

* * *

В классе Зельеварения стояла гробовая тишина. Изредка слышался скрип пера по пергаменту, и несчастный ученик зажмуривался от страха, втягивая голову в плечи. Никто не хотел навлечь на себя гнев Разбуженного дракона ― так беззвучным шёпотом, стряхивая ледяные мурашки со спины, называли зельевара ученики посмелее. Последние недели превратили уроки зельеварения в ад для студентов. Северус Снейп превзошёл самые жуткие легенды о себе. Никто уже не заикался о баллах, а тех, кто получал отработку, провожали всем факультетом, и старосты полночи отпаивали штрафника успокоительным.

Едкий пар, поднимавшийся от котла профессора, щипал глаза и ноздри. Второкурсникам пора было добавлять половину унции порошка сушёной саламандры. Один из котлов булькнул слишком громко…

― МИСТЕР ХОРСТ! Минус двадцать баллов с Равенк..

― Профессор Снейп!

Дверь в класс отлетела, грохнув тяжёлой створкой об стену. Гриффиндорец Колин Криви судорожно вздыхал после бега, придерживая рукой бок. Он пытался отдышаться и оглядывал класс, ища ошалевшими глазами преподавателя. Заметив Снейпа, он махнул ему рукой. От волнения Колин едва не захлёбывался воздухом.

― Скорее!... сэр!… Гарри… очнулся!

Ученики взволнованно зашумели, отрываясь от работ. Прежде, чем Колин успел сделать следующий вдох, профессор сорвался с места, за ним разлетелись пергаменты с парт. Через секунду Снейп резко развернулся, широким взмахом палочки наложил чары на класс. В тишине раздался его опасный, тягучий голос:

― Кто посмеет шелохнуться в течение этой минуты, останется до самого Рождества выжимать гной из бубонтюберов.

Он развернулся к гриффиндорцу: от рваных движений волосы упали на лицо, завесой прикрыв глаза. Колин не видел блеска расширенных зрачков, в темноте коридора они слились с радужкой. Казалось, на него смотрел демон. Мурашки ледяным холодком пробежали по спине.

― Мистер Криви, отыщите Лонгботтома. Хоть из-под земли мне его достаньте. Передайте, чтоб спустился сюда, и замещал меня, пока я не вернусь, это ясно?

― Д-да, сэр, я понял, найти Невилла. Уже бегу! ― мальчишка бочком отодвинулся в сторону и пулей взлетел вверх по лестнице из подземелий.

Профессор грозно оглядел ошарашенных второкурсников и скрылся в коридоре. Фредди Хорст опустил голову на парту, облегчённо выдохнув.

* * *

Новость застала Драко и Рона в кабинете Трансфигурации, прямо на семестровой контрольной, куда неутомимым вихрем ворвался Колин Криви. Отпуская Невилла по указу профессора Снейпа, МакГонагалл разве что не прослезилась от умиления. Впрочем, на её строгом лице это не отразилось. Хиросима, чьи навыки по трансфигурации оставляли желать лучшего, собрался довольно шустро и только сокрушённо пробормотал под нос: «Как всегда, узнаю всё последним».

― Мистер Лонгботтом, я передам остальным профессорам, что вас не будет, ― МакГонагалл черкнула пару строк на пергаменте и взмахом палочки превратила записку в фигурку птицы. Она юрко вылетела за дверь. На лице Хиросимы мелькнуло облегчение.

Профессор МакГонагалл повернулась к студентам.

― Мистер Малфой, мистер Уизли, ― она многозначительно смотрела на них поверх очков. ― Поскольку в ваши обязанности не входит замещать профессоров, вернитесь к заданию. Что касается вас, мистер Уизли, если мистер Малфой снова исправит ваши ответы, результат я аннулирую.

На неё умоляюще смотрели две пары глаз: серые и голубые. Смягчившись, она добавила:

― Профессор Снейп никого не пустит к Гарри сейчас, вы понимаете это, да?

Мальчишки понуро опустили головы. МакГонагалл по-кошачьи прищурилась.

― Но если закончите раньше, отпущу до звонка.

* * *

В каюту постучали. Алексей отвлёкся от книги, поднялся, распахнул дверь. На пороге терпеливо ожидал Тома, один из близнецов, лицо его счастливо сияло широкой улыбкой.

― Лёшка, он вернулся! Гарри в себя пришёл, твой друг чемпион!

― Лучезарный Варлах, да усилятся твои громы! Когда? ― воскликнул он, бегом кидаясь в каюту за полушубком.

На дворе стояла зима. Конечно, ни в какое сравнение с настоящим Севером она не шла, но простывать по пустякам не хотелось. Тем более он так долго ждал, пока Гарри очнётся, да и все они ждали…

― Полчаса назад дозорные передали! Там уже Мастер Зельевар вовсю развернулся, только что искрами не сыплет из глаз.

Дурмстранговцы переживали не меньше остальных и в первую же неделю собрали добровольцев дежурить у Больничного крыла, пока Гарри Поттер не поправится. Никто не мог представить, насколько это затянется. Под угрозой срыва оказался не только Рождественский бал, но и весь Турнир.

Мгновеньем позже Алексей в наспех накинутом полушубке, стуча сапогами по дощатому полу корабля, бежал наверх к Хогвартсу.

* * *

― Элизабет! Гарри!...

― Mon Dieu!

* * *

Где-то в глубине библиотеки Ричард-Холла.

― Ричард, Гарри пришёл в себя. Пора в Хогвартс, знакомиться с Северусом Снейпом официально, лицом к лицу, так сказать.

― Я так рад, Азар, ― седовласый маг сидел в кресле, на коленях у него лежал тяжёлый гримуар по чарам. Он поднял голову, смотря в лицо Слизерину, который встал перед ним посреди читального зала. ― Я волновался. Гарри пробыл в магической коме почти три месяца. Ты навещал его, я знаю.

Он без укора ткнул в сторону собеседника пальцем, ожидая ответа.

― Как он?

― Он с честью выдержал испытание, но ему многое предстоит усвоить. Путь Медиума долгий и тернистый, и жертвы на этом пути — не легковесны.

― Гарри справится, я уверен, ― кивнул Ричард, улыбаясь своим мыслям. Он отложил гримуар и поднялся навстречу Слизерину.

Взмахом руки он сотворил перед собой зеркало, поправил воротничок, смахнул пару несуществующих пылинок с манжеты и огладил короткую седую бороду, легко прихлопнул себя по бедру.

― Что ж, я готов! Где Арчибальд? Он идёт с нами?

― Да, он ждёт в гостиной.

* * *

Весь Хогвартс шумел как разбуженный улей. В Больничном крыле было пусто и тихо, и понадобились силы директора Дамблдора, чтобы обеспечить тишину и спокойное место для одного из чемпионов Турнира ― у дальнего окна на широкой кровати с накрахмаленным белоснежным бельём расположился Гарри Поттер. Утром он пришёл в себя и медленно присел на постели. Пока Гарри отдохнувшим взглядом рассматривал гору сладостей на прикроватном столике, чары оповестили мадам Помфри, что состояние пациента изменилось. Она торопливо вышла из своего кабинета прежде, чем Гарри опустил ноги на пол.

― Мистер Поттер! Даже не думайте подниматься! ― взволнованно-возмущённо запричитала ведьма, на ходу накладывая диагностические заклинания на разные части тела Гарри. ― Вы находились без сознания слишком долго. Вам показан строгий постельный режим!

Диагностика одновременно порадовала и удивила её. Всё было в полном порядке. Настолько в порядке, словно не он, Поттер, практически до нуля отдал свою магию, а обычный студент прилёг отдохнуть и выспаться после тяжёлых экзаменов.

― Я нормально себя чувствую, мадам.

Голос точно осип. Похоже, он находился здесь дольше, чем мог представить.

― Ложитесь обратно, мистер Поттер, с минуты на минуту придёт ваш отец. Если сможете убедить в своём состоянии его, значит убедите и меня.

Гарри чуть вздрогнул, когда колдомедик так легко произнесла «ваш отец», как будто это было обычным делом, особенно ― потому что она говорила о строгом и недоступном зельеваре. Но ведь это его отец. Гарри довольно улыбнулся, откидываясь обратно на подушки.

Помфри убедилась, что пациент никуда не сбегает, и взмахнула палочкой. Из её кабинета вылетели несколько бутылочек.

― Выпейте это, мой дорогой, здесь витамины и укрепляющее зелье. Вам придётся многое наверстать, прежде чем вас допустят до соревнований. Хотя, если честно, мистер Поттер, я сомневаюсь, что кто-то ещё сомневается в вашей силе, уж простите мне мой невольный каламбур.

Гарри нацепил ненужные, но уже привычные очки, и спросил:

― Сомневаются в чём, мадам Помфри?

― В том, что вы ― Чемпион. Ума не приложу, как вы умудрились одолеть магию обскури и при этом остаться в живых, да ещё и при магии!

Колдомедик с укором покачала головой, словно Гарри сделал это, чтобы добавить ей забот. И, тем не менее, в её усталых глазах светилось одобрение и гордость за такого талантливого и способного пациента.

― О, Бекки! ― спохватившись, воскликнул Гарри. Пришлось откашляться, в горле сразу пересохло, когда он вспомнил, в каком состоянии девочка была на турнире. ― Мадам Помфри, а где Бекки? Как она себя чувствует? Она жива? ― под конец его голос упал до испуганного шёпота. Гарри помнил только то, что она была без сознания, когда он принёс её в палатку чемпионов.

Помфри собирала пустые бутылочки на поднос, который завис в стороне от столика. Она ненадолго запнулась, припоминая подробности.

― Мисс Стивенсон прошла курс реабилитации в специализированном отделении проклятий и стихийной магии Святого Мунго под непосредственным наблюдением главного целителя Сметвика. Её случай требовал особенного внимания.

― Почему? ― спросил Гарри.

Колдомедик неопределённо всплеснула руками.

― До этого волшебники не сталкивались с магами-обскури, которые перестали быть обскури, мистер Поттер. — Она поправила узкие очки. ― После этого директор Дамблдор связался с отделом опеки в Министерстве. Её родственников найти не удалось. Анонимный волшебник даже оплатил установление кровного родства в Гринготтсе, но, к сожалению, это ничего не дало. Девочке подобрали приёмную семью волшебников. Сейчас Ребекка живёт с ними в Уилтшире. Она, кажется, писала вам, мистер Поттер. Если не ошибаюсь, ― она махнула рукой в сторону столика, ― где-то под горой шоколадных котелков справа от кислоубойных шипучек должны быть несколько писем, которые приходили, пока вы были без сознания.

Гарри кивнул, с готовностью повернувшись в сторону сладостей. Громко хлопнула дверь.

Он обернулся. Родные чёрные глаза смотрели прямо на него.

― Папа.

Один глубокий вдох. Ещё. Он читает по губам.

«Гарри». Широким летящим шагом он пересекает комнату.

«Гарри». Видно, как дрожат тонкие пальцы, когда он приближается.

«Гарри», ещё глубокий вдох, ещё один шаг, ещё.

Аромат зелий и свежести подземелий укутал его в один миг, отцовские руки крепко держали его в объятиях, низкий голос шептал ему в ухо его собственное имя так, как это должно было звучать всегда. С огромной любовью, теплом и приятием.

Гарри не представлял, сколько они так просидели, казалось вечность. А когда отец разомкнул объятья, казалось, прошла всего секунда, и жадным блуждающим взглядом охватил его лицо: беспокойство, гордость, умиротворение, благодарность ― столько разных эмоций смешалось в родительских глазах, направленных на него ― единственного в целом мире. Быть чьим-то, нет, быть его ― то, что имело значение прямо сейчас.

― Мой сын.

Гарри судорожно вздохнул, не в силах справиться со всепоглощающим чувством, которое поднималось в нём с каждым мгновением. Он спрятался на плече отца и беззвучно плакал. Изливался за все годы вынужденного молчания, тайн, переживаний, страха, который появился там, на турнире, когда в измученный разум скользнула предательская мысль о смерти. Умереть, так и не обретя отца, так и не узнав его любви, было бы невыносимо, нечестно и ужасно жестоко. Даже сейчас, вспомнив это, Гарри не смог сдержать облегчённого всхлипа. Всё позади. Они справились.

Словно в ответ на его мысли, профессор Снейп мягко отстранился, оттёр слёзы большими пальцами, обхватив его лицо ладонями.

― Гарри, ты справился, ты молодец, я так тобой горжусь. ― Профессор смотрел на своего ребёнка и не мог перестать. Ничем в своей жизни, ни одним поступком, ни одним достижением он не заслужил такого счастья. До сих пор он был не уверен, что достоин быть рядом. Но он постарается, раз уж магия дала им второй шанс и Гарри хотел вернуть его.

― Ты всё вспомнил, меня и маму, я так рад, ― прерывисто шептал мальчик, слёзы одна за другой катились по щекам. ― Спасибо, спасибо, спасибо, как я счастлив. Ты не злишься на меня, что я не сказал раньше? Я так боялся, что твоя память неправильно восстановится, если я расскажу первым.

Профессор решительно мотнул головой.

― Ты сделал всё правильно, я не сержусь, сынок. ― Он говорил серьёзно, чтобы Гарри понимал. ― Ты сделал, что мог, ты поступил самым лучшим образом. Никто бы не справился лучше. Это я должен просить прощения, Гарри. Я не должен был вычёркивать вас с мамой из своей жизни. Должен был защитить иначе, не бросая.

― Нет! ― Гарри решительно взялся за ладонь отца, млея от собственной смелости и того, что теперь ― можно. ― Я тоже скажу, что никто не справился бы лучше. Ты остался совсем один, без нас, ты тоже страдал. Я ненавижу Волдеморта, но не тебя. Только не тебя! ― Он поднял глаза, ещё блестящие от слёз, чтобы посмотреть на отца. ― Я любил тебя задолго до того, как приехал в Хогвартс, до того, как узнал тебя живого и настоящего, ещё до того, как ты столько раз спасал мне жизнь. С тех пор ничего не изменилось. Ты стал моим Наставником, моим другом, ты стал близким. Я очень люблю тебя, пап.

Ошарашенный и оглушённый Снейп неверяще смотрел как из груди Гарри и его груди вырвались две яркие голубые нити, притягиваясь друг к другу. Они сплелись в одну, ярко вспыхнули и растворились.

― Я не знаю, что это такое, — пробормотал Гарри, удивлённо подняв брови.

В воздухе раздался перезвон как от сотни тонких колокольчиков. Очень громко, это должны были услышать все в Хогвартсе.

― И это тоже.

Профессор поднялся на ноги и подошёл к окну. Вдалеке, через распахнутые ворота Хогвартса вошли трое магов. На дорогу аппарировал Дамблдор. Он шёл им навстречу. Один из гостей, маг постарше слегка поклонился. К невероятному удивлению Снейпа Дамблдор склонился перед седовласым мужчиной, и тот положил свою ладонь на его плечо. Руку неприятно дёрнуло там, где была Тёмная метка. Второй маг безошибочно повернулся в сторону окна, он смотрел прямо на него.

Профессор вздрогнул, когда чужой голос в его голове с холодным предвкушением прошипел: «Здравствуй, Северус Снейп».