Палочка для Рой (джен)

― Вы оказали нашей семье услугу, мисс Эберт, — сказала бабушка Невилла. — Но я всё ещё не понимаю, почему этим нужно заниматься здесь.

― Место, где я проживаю, слишком маленькое, — ответила я. — Не соответствует масштабу того, чем мы займёмся. К тому же, весь смысл тут в сохранении секретности. Чем больше людей, знающих об этом, тем выше шанс, что кто-нибудь проболтается.

― И вы решили рассказать мне? — спросила она. — Кому-то, кого вы едва знаете?

― У вас репутация честного человека, — ответила я. — И что ещё важнее, Невилл — хороший друг, и он о вас высокого мнения. Я научилась доверять его суждениям.

― Высокая похвала, — произнесла бабушка Невилла. — Не думайте, что я не в курсе вашего вклада в его развитие. Он едва ли похож на того мальчика, которым был, когда я отправляла его в Хогвартс два года назад.

― Невозможно превратить свинью в рабочую лошадку, — отозвалась я. — У него всегда была способность стать кем-то бóльшим; просто пришло время ей проявиться.

Наши занятия изменили Невилла во многих отношениях. Детский жирок, покрывавший его, практически исчез, и он больше не запинался, когда говорил.

Снейп всё ещё ужасал его, но Невилл научился прятать свои чувства за стеной невозмутимости. Тот факт, что остальные помогли ему улучшить навыки в зельеварении, привел к тому, что Снейп не так уж сильно беспокоил Невилла.

― В том, что вы затеваете, есть риск, — заметила бабушка Невилла.

― Нам будет помогать тот, кто прошёл через весь процесс, — ответила я.

Она фыркнула.

Несомненно, её мнение о Сириусе было не таким высоким, как на мой счёт.

― Вы займётесь всем здесь, — произнесла она. — Под надзором, по крайней мере, в тех частях, что являются опасными.

Я кивнула.

Она застыла в нерешительности.

― Мой сын никогда не станет прежним, мисс Эберт, — сказала она. — Но вы частично вернули его мне. Я буду вам вовеки признательна.

― Я не сделала ничего такого, чего не сделал бы кто-то иной, — возразила я. — Подумай они об этом.

― Значит, вы мыслите не так, как остальные, да?

― Вот почему хорошо, когда посторонние привносят новые способы мышления, — сказала я. — Я может и вижу вещи не так, как вы, но это не означает, что я не смогу чему-то у вас научиться.

Она имела в виду, что я думаю не так, как другие маглорожденные. Происходило это потому, что система поощряла мысленный конформизм. Возьмите детей впечатлительного возраста, ослепите их магией, и затем держите их вдали от их магловских жизней. Иные секты хуже справлялись с работой по индоктринации.

― Я даю вам разрешение.

* * *

― Приклеивающие чары — это жульничество какое-то, — проворчал Сириус.

― Мне казалось, что жульничество было самым важным в ваших делах, — ответила я. — И мы не нашли никакой информации о том, что такие чары вызовут хоть какие-то проблемы с заклинанием.

Вид у Гермионы был самодовольный.

Приклеивающие чары были её идеей, так же, как и само исследование. Мы посылали Сириуса, чтобы он принёс нам книг, и просмотрели всё, что он разрешил, в библиотеке Блэков.

Все мы только что закончили пристраивать небольшой лист к внутренней стороне щеки, и моя уже онемела.

― Следующие три дня будут нелёгкими, — в третий раз повторил нам Сириус.

― Лист ядовит, — отозвалась Гермиона. — Я знаю.

Сириус улыбнулся, и улыбка эта была неприятной.

― Ты даже не представляешь.

В лице его было нечто странное. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что происходит — лицо выглядело так, словно нечто двигалось там под кожей.

Был ли этот Сириус настоящим, или его заменили кем-то под Оборотным зельем?

Я открыла рот, чтобы заговорить, но мир, казалось, завращался вокруг своей оси. Я ощутила, что соскальзываю на пол, и ощущала, как бьется сердце в груди.

Остальные выглядели не лучше.

Гермиона тоже упала, Невилл и Гарри, кажется, справлялись немного лучше, вероятно из-за того, что их размеры и вес были больше.

― Я же упоминал, что яд является галлюциногеном, правда? — спросил Сириус.

Он наклонился надо мной, и голова его раздулась, как воздушный шарик.

Ещё хуже, мое зрение при помощи насекомых тоже оказалось искажено. Я видела его тысячей разных глаз, словно в калейдоскопе.

Мир вокруг меня расширялся и сжимался, и мне пришлось прилагать усилия, чтобы оставаться в сознании. Сириус предупреждал, что процесс будет неприятным; я отмела в сторону его беспокойство.

Наверное, не следовало этого делать.

Я видела насекомых, выползающих из стен. Я не контролировала их и не ощущала чувствами моих насекомых.

Я видела, как они ползают по всем моим друзьям и слышала жующие звуки, когда эти насекомые быстро пожирали их.

Всё, что я могла делать — смотреть, и в этот момент я осознала, что осталась одна.

Почему моё лицо нависало над чашей унитаза?

Ой.

Мышцы живота снова напряглись, пока тело пыталось избавиться от яда, всё ещё текущего по моим венам.

― Выпей это, — посоветовал Сириус. — Поможет избавиться от части повреждений твоим органам, без разрушения самого листа.

Я взяла то, что он предложил, флакон, и выпила его, даже не проверив, яд там внутри или нет.

Содержимое было прохладным, и мне стало лучше в то же мгновение.

― Ну разве я не молодец, что я настоял на обучении только вас четверых? — спросил он.

Я слабо кивнула. Живот снова напрягся, и мне оставалось надеяться, что я смогу удержать в себе хотя бы часть зелья.

― Сколько прошло времени? — спросила я.

― Пятнадцать минут, — ответил Сириус. Ухмыльнулся. — Ещё всего лишь три дня, и всё будет нормально.

Я устало показала ему палец, когда Сириус покидал кабинку, направляясь в ванную рядом, откуда доносились звуки рвоты Гермионы.

И он проделал всё это самостоятельно, без надзора? Ради Ремуса?

Как, чёрт побери, они ухитрились сохранить всё это в тайне, когда находились в Хогвартсе?

По словам Сириуса, им потребовалось почти три года, чтобы разобраться, как сделать всё самостоятельно. Возможно, они использовали Визжащую Хижину.

Срезали ли они углы, когда придумывали процедуру, или там были вещи, о которых они не знали, вещи, которые облегчали всё?

Почему-то я не могла себе представить, как МакГонагалл занимается всем этим.

Я, должно быть, отключилась, потому что очнулась с головой на крышке унитаза. Мутным взглядом посмотрела на Сириуса.

― Тебе, вероятно, приходится хуже, потому что ты такая мелкая, — сказал он. — Мы были пятикурсниками, когда взялись за это дело. Сколько ты весишь?

― Тридцать килограмм? — пробормотала я.

― Мы тогда весили вдвое больше, — ответил Сириус. Он больше не ухмылялся. — Если хочешь прекратить, можно...

Я покачала головой.

― Пока этот ущерб не из разряда постоянного, меня он не волнует.

Он пристально смотрел на меня мгновение, затем кивнул.

― Давай, поднимем тебя и отведём в спальню. Я разместил на полу спальные мешки; не хочу, чтобы кто-то из вас свалился с кровати. Из личного опыта могу сказать, что это совсем не весело.

― А если нам нужно будет... — я указала жестом на туалет.

― Ночная ваза, если нужно будет сблевануть, — отозвался он. — Домовые эльфы позаботятся о ней. Если нужно будет воспользоваться уборной, попроси кого-то из взрослых, и мы поможем.

Он помог мне подняться. Ноги онемели и не ощущались, и волочились за мной, так что мгновение спустя Сириус поднял меня и отнёс в приготовленную ранее комнату.

Оттуда вынесли всю мебель за исключением двух постельных принадлежностей в скатке и двух стульев, наверное для взрослых, которые будут приглядывать за нами.

Сириус уложил меня поверх спального мешка, и я перекатилась на бок.

Женщина, тридцати с небольшим лет, держала голову Невилла у себя на коленях. Она нежно гладила его по волосам и тихо напевала.

Лицо её всё ещё было истонченным, но истощённый облик, виденный мной на более ранних фотографиях Невилла, исчез. На лице её, когда она смотрела на своего сына, была написана тихая безмятежность.

Невилл, кажется, проводил время лучше, чем я. Может, дело было в том, что у него на самом деле была мама.

Вид того, как она гладила его волосы, порождал боль в моей груди... или, возможно, это действовал яд.

Тем не менее, я видела, как Гарри глазеет на них обоих, на Невилла, лежащего, с рукой мамы на голове, и на лице его была написана неприкрытая тоска.

Если Гарри был как другие знакомые мне сироты, то он, вероятно, мечтал о том, что в один прекрасный день его родители окажутся живы, спасут его из того ада, в который превратилась его жизнь.

― Гарри, — сказала я, и, к моему огорчению, слова вышли невнятными.

― Да? — спросил он.

Он не посмотрел на меня, вместо этого решив продолжить глазеть на Невилла, словно умирающий от жажды.

― Хочешь, я поговорю с твоими тётей и дядей?

Его голова крутнулась резко, и теперь он смотрел на меня. Гарри поморщился, несомненно, резкое движение вызвало у него головокружение.

― Что?

― Я могу поговорить с ними, — сказала я. — Сделать так, чтобы они были милыми с тобой.

― Я знаю, как ты разговариваешь с людьми, — отозвался он.

Секунду он пристально разглядывал потолок, словно размышлял на эту тему, а затем покачал головой.

― Не сработает, — сказал Гарри. — Щиты тебя не пустят. Они защищают их так же, как и меня.

― Они не всегда дома, — кротко заметила я.

Я слышала звон в ушах... было ли это нормальным?

― Ты подстережешь их на работе, или в магазине, или где-то ещё? — спросил он. Голос его звучал так, словно он был слегка испуган. — Тебе нельзя использовать магию на маглах.

― Ты что, думаешь, я не могу... быть убедительной без магии? — спросила я в ответ.

― Они мои родственники, — поморщился Гарри. — Они ужасные люди, но они не Пожиратели Смерти.

Он считал, что я буду пытать их или делать что-то в этом роде? Благодаря такому, просто возникли бы вопросы, на которые никто из нас не захотел бы отвечать. Между твёрдым разговором и отрыванием конечностей была большая разница.

Конечно, его семья и правда выглядела так, словно они особенно глупы.

― Только скажи, — произнесла я.

Гермиону неожиданно вырвало в её тазик, и звуки эти вызвали у меня тошноту. Мгновение спустя я хваталась за свою чашку.

После того, как, казалось, прошла вечность, я услышала сухое замечание Гарри.

― Рон огорчится, что пропустил такое.

Иронию в его голосе можно было практически пощупать. Тем не менее, Рон, скорее всего, не поверит Гарри о том, насколько всё это сложно, по крайней мере пока не пройдёт через всё сам.

― Как себя чувствуете? — жизнерадостно спросил Сириус. — Еще не готовы сдаться?

Невилла вырвало, и затем он покачал головой. Выглядел он ещё более жалко, чем мы трое вместе взятые. Тот факт, что он вообще взялся за освоение, произвёл на меня впечатление.

Гермиона и я, мы обе были в списках Пожирателей Смерти на уничтожение, равно как маглорожденные, так и по причине того, что я убила множество их друзей и родственников. Гарри был с нами в одной лодке; я слышала пророчество и знала, что Волдеморту, рано или поздно, придётся убить Поттера.

Голова Невилла не лежала ни на чьей плахе. Дружба со мной не защищала его, как остальных в моей организации. Если уж на то пошло, дружба только сделала его жизнь более опасной.

Он легко мог предоставить нам дом и просто отстраниться от обучения анимагии. Из-за того, что он быстро бы сдался, я не стала бы хуже думать о нем.

― Что ж, — сказал Сириус. — Если вы уверены... тогда сейчас начнется весёлая часть.

― Что? — спросила я.

В этот момент мир вокруг меня начал трансформироваться и изменяться.

― Магловская мандрагора достаточно плоха, — заметил Сириус. — Но волшебная мандрагора... у-у-у.

Следующие три дня были значительно труднее, чем рассказывал Сириус. Месяц после них пролетел быстро.

* * *

― Всё затянуто облаками, — пожаловался Сириус.

За прошедший месяц я узнала его лучше. Очевидно, он рассматривал преуменьшение силы яда мандрагоры как разновидность розыгрыша.

Причина, по которой Снейп ненавидел его, была очевидна; не могла представить себе Снейпа, который вообще когда-либо хорошо воспринял бы розыгрыш, не говоря уже о настоящей травле.

Конечно, Сириус не считал, что травил Снейпа. Он, кажется, вспоминал те дни в школе через розовые очки. Хотя я смогла прочесть между строк, из тех историй, которые он рассказывал Гарри, и, что гораздо важнее, из тех историй, которые он не рассказывал.

― Ритуал требует ясного неба или просто лунного света? — спросила я.

Мы спорили об этом уже дюжину раз.

― Лунного света, — пробормотал Сириус.

― Самое опасное — возможность того, что могут появиться Пожиратели Смерти, когда мы взлетим.

― Ты можешь упасть с метлы, — возразил он.

― Приклеивающие чары, — напомнила я ему.

Одним из наших преимуществ было то, что мы будем находиться в воздухе. В порядке подготовки я целыми днями собирала насекомых; они такого не ждут.

Если они аппарируют на мётлах, то имелись шансы, что у них будет момент дезориентации. Я вымочила некоторых насекомых в яде, безвредном для них, но смертельном для млекопитающих. Один из наиболее успешных промахов в наших экспериментах над зельями.

Мне нравилось думать о нём, как об ироничной обратной версии пестицида. Яд был достаточно опасным, чтобы несколько мушек во рту смогли справиться с человеком среднего размера. Единственной неудачной стороной яда было то, что его требовалось проглотить.

Безоары также не сработают против него. Лекарство имелось, но я держала формулу в тайнике, а антидот — в своей мошне.

― Готовы? — спросила я остальных.

Они кивнули.

Всё было бы безопаснее, будь мы в состоянии просто стоять на крыше и смешивать зелья там, но я не собиралась ждать ещё месяц.

По словам Сириуса, зелье было всего лишь первым шагом. Освоение новой формы потребует времени, и от лета осталось не так уж и много, так что я ощущала странного рода спешку.

― Чары головного пузыря? — спросила я.

Все кивнули.

Сириус направлялся с нами; отчасти, чтобы защитить, и отчасти в надежде, что покажутся Пожиратели Смерти. Тренировался он с яростью, которую я обычно видела только у своих маглорожденных учеников.

Конечно, мы помогали ему с тренировками. Помогало поддерживать наши навыки в форме, и Сириус, как оказалось, знал несколько трюков, о которых я не слышала. Мы, в свою очередь, впечатлили его нашей организованностью и эффективностью.

― Вверх, — скомандовала я.

Чары головного пузыря потребовались из-за того, что я не знала, насколько высоко нам потребуется забраться, чтобы оказаться выше облаков. Ещё лучше, если Пожиратели Смерти аппарируют к нам, нехватка кислорода может замедлить их.

Я не знала, до какой высоты мои насекомые будут жизнеспособны. Оставалось надеяться, что на той высоте, на которую насекомые не смогут подняться, Пожиратели Смерти вообще задохнутся.

Мы взмыли в воздух. Конечно, на всех нас были чары хамелеона. Последнее, что нам требовалось — добавить обливиаторам сверхурочной работы. Это могло испортить доброжелательность между мной и Министерством.

Нахождение под чарами хамелеона поможет в случае нападения. Вероятно, Пожирателям Смерти придется использовать заклинание обнаружения людей, и они потратят на него время.

Хотя я не могла его видеть, я знала, что Сириус ухмыляется. Он уменьшил бладжер; целиком сделанный из железа, в полноразмерной версии тот весил шестьдесят килограмм.

Он был зачарован так, чтобы игнорировать нас и атаковать всех остальных, кто будет на мётлах.

У волшебников, когда дело доходило до падений, имелось немного стихийной магии, но при высоте в сотни метров, ничто не спасло бы их.

Если не потеряют головы, то смогут аппарировать прочь, но я собиралась сделать всё, что в моих силах, чтобы нарушить их концентрацию.

Ни один из планов не являлся беспроигрышным, но когда Гарри предложил эту идею, Сириусу она понравилась. Мысль о дожде из Пожирателей Смерти щекотала его воображение, хотя он и настоял, чтобы мы сдвинулись на два квартала вправо от его дома.

Мы достигли верхушки облаков. Там ярко сияла луна.

Облака здесь висели низко, в ином случае нам пришлось бы отложить всё на другой раз. Несмотря на это, мы всё ещё находились на высоте полутора километров.

При температуре в двадцать один градус, большинство моих насекомых могло достичь высоты только в тысячу сто метров. При тридцати двух градусах потолок высоты увеличился бы почти до двух километров.

Бывали случаи, когда мух находили на высоте почти шести километров, но нормой такое не являлось.

В любом случае, мы находились на безопасном пределе летательных способностей моих насекомых, но я просканировала местность и видела, что там всё ясно.

― Сбросьте невидимость, — сказал Сириус. — Зелье должно быть видимо луне.

Что бы это ни значило.

Я повиновалась, как и остальные. Ощущала я себя при этом лёгкой добычей.

Вытащила флакон из мошны и приложила палочку к щеке, чтобы отклеить лист. Затем выплюнула лист во флакон. Вырвала волосок и бросила внутрь, и вытащила ещё один флакон, окрашенный в чёрный.

В нем находилась роса. Добавив её к кокону бабочки «Мёртвая Голова», я подняла зелье навстречу свету, указывая на него палочкой.

Мы практиковали всё это внутри помещений, повторяя шаги снова и снова. Было множество ошибок; они не привели ни к чему ужасному, так как мы использовали фальшивые ингредиенты.

В этот раз всё прошло без осечек.

Я произнесла ритуальные слова, помахивая палочкой, и в то же мгновение зелье изменилось.

Убедившись, что остальные также все добились успеха, мы снова накрыли себя невидимостью, и вернулись в дом Невилла.

Это казалось невозможным; но всё прошло без изъяна, и ни один Пожиратель Смерти так и не показался.

Об атаке на Косую Аллею мы узнали только на следующий день.