Палочка для Рой (джен)

― Это знак отчаяния, — произнесла я.

Мы снова находились в доме Сириуса, а зелья были аккуратно промаркированы и спрятаны. Ремус связался с нами, попросив вернуться с «каникул» у Невилла, ради нашей же безопасности.

Я не видела Дамблдора или Ремуса больше месяца. Я в любом случае не увидела бы Ремуса предыдущей ночью, так как было полнолуние.

Сегодня оно тоже было, так что вскоре ему предстояло покинуть нас.

― Что ты имеешь в виду? — спросил Ремус.

― Если бы они сражались с позиции силы, то напали бы на какую-нибудь сложную цель... Гринготтс, Министерство, другое хорошо защищённое место. Такая атака продемонстрировала бы, что правительство неспособно защититься.

― Но они этого не сделали, — заметила Гермиона.

Она всё ещё рассматривала газету, где были размещены фотографии бесчисленных магазинчиков Косой Аллеи, объятых огнем.

Всеми атакованными магазинами владели маглорожденные или полукровки. Магазины чистокровных никто и пальцем не тронул.

― Они напали на лёгкую цель, — отозвалась я. — И для атаки использовали кучку заимперенных марионеток. Им требуется оставаться значимыми, но между Министерством и Дамблдором они находятся под огромным давлением. Люди снова начали ощущать себя в безопасности, потому что большинство сражений не попадает на страницы газет, и единственное, о чём сообщают, так это о потерях Пожирателей.

Ремус нахмурился.

― Мне казалось, что мнение среднестатистического волшебника не слишком много для них значит.

― Мнение — это всё, — ответила я. — Их сила всегда основывалась на пускании пыли в глаза. Каждый волшебник вооружён, и они превосходят в численности Пожирателей Смерти в сотню раз. Даже Дамблдору пришлось бы бежать, если бы нашлось достаточное количество волшебников, пытающихся убить его.

Дамблдор, приподняв одну бровь, пристально посмотрел на меня.

― Иногда вам нужно спать, — пояснила я. — Немного успокоительного вам в суп, и кто-нибудь запросто сможет вас прикончить.

Дамблдор осторожно опустил столовую ложку и пристально посмотрел в свою тарелку.

Обычно перед тем, как приступить к еде, я обнюхивала её насекомыми. В этом мире ничему нельзя было доверять.

― Бывают проклятия, способные убить вас, просто если подберёте не тот предмет, — продолжала я. — Даже лучший волшебник в мире может быть ослеплён чем-то таким, и как только все его союзники окажутся убиты, ему придется бежать и прятаться.

― Он бессмертен, — напомнил Ремус.

― Правда? — спросила я. — Из того, что я слышала, его убийство просто приводит к тому, что он позднее обзаводится новым телом. Просто поступите с ним, как с Гриндевальдом, или ещё хуже.

― На словах у вас всё выходит очень гладко, — сухо ответил Дамблдор.

― Магловские правительства могут править людьми благодаря тому, что их ружья и бомбы больше, и у них есть подразделения, способные навалиться толпой. В волшебном мире это не так. Любой волшебник, готовый достаточно упорно и тяжело трудиться, может стать опасным.

― И как бы ты справилась с ними? — спросил Ремус.

Из-за того, что здесь находились Гермиона, Гарри, Невилл и Сириус, им приходилось проявлять осторожность в том, как они допрашивали меня.

― Если бы они были террористической группой маглов, то следовало бы нацелиться на деньги и связь, — ответила я. — У волшебников нет точно таких же нужд, как у маглов. Им не нужно оружие или боеприпасы; они могут воровать еду у маглов и находить у них приют.

При этих словах Ремус бросил на меня острый взгляд.

― Я считал, что они будут избегать мест проживания маглов. Большинство чистокровных мало что знает о них.

Я посмотрела на Сириуса.

― Вы не можете предполагать, что все чистокровные невежественны в отношении мира маглов. Том, в конце концов, вырос в магловском приюте.

Все нахмурились при этих словах.

― Как бы то ни было, сомневаюсь, что он и правда верит во всю эту чистокровную чепуху, — сказала я. — Он полукровка. Вероятнее всего он считает, что единственное, что в мире имеет значение — это он сам. Если бы он смог возвыситься во власть, заполучив лояльность маглорожденных, сейчас у нас происходил бы совсем иной разговор.

Весь прошлый год я собирала информацию о Волдеморте из всех возможных источников. Миртл училась вместе с ним, и Хагрид тоже.

Оба их рассказа я восприняла с долей скептицизма, потому что каждый из них явно был в той или иной мере пристрастен. Тем не менее, я прочла столько книг, сколько смогла, о последней войне, в попытке получить представление о тактике и стратегии Волдеморта.

― Он социопат, — сказала я. — Все классические симптомы налицо. Один из моих союзников нашёл его старый приют. Нелегко оказалось найти записи шестидесятилетней давности, но он нашёл их в кладовке. Вы знали, что он, даже будучи ребенком, вызывал беспокойство у персонала приюта?

Под союзником я имела в виду Наземникуса Флетчера. Я не готова была рисковать одним из своих старших маглорожденных в такой задаче, пускай и считала, что Волдеморт не так уж сильно заботился о том доме, в котором провёл детство.

― Он мучил животных, — продолжала я. — Он был одиночкой и издевался над другими детьми при помощи магии.

Чтобы раскрыть этот факт, мне пришлось читать между строк.

― И из чего ты сделала такой вывод о его поведении?

― Если бы он был маглом, то в конечном итоге оказался бы серийным убийцей, — ответила я. — Или, возможно, генеральным директором большой компании. Может, политиком. Если бы он стал серийным убийцей, то мог бы коллекционировать трофеи.

Дамблдор приобрёл задумчивый вид.

― У него была коробка, — сказал он. — С вещами, украденными у других детей.

― Кто-нибудь знает, как он стал бессмертным? — спросила я.

Ремус и Дамблдор переглянулись, причём так, что выглядело оно подозрительным.

― У меня есть подозрения, но пока что без доказательств, — сказал Дамблдор.

― Что же, у многих таких вещей есть лазейки. Я читала старые магловские легенды о волшебниках, которые вырезали себе сердце и прятали где-то, чтобы их нельзя было убить. Такое возможно?

― Вы и сами ищете способа стать бессмертной, мисс Эберт? — осторожно спросил Дамблдор.

Я покачала головой.

― Если бы мы знали, что он спрятал своё сердце, то можно было бы начать его поиски, — пояснила я. — Если бы он стал вампиром, то мы могли бы отравить его кровь или прибегнуть к солнечному свету. Если же он выпил крови единорога... ну, тоже что-нибудь придумаем.

― С трудом могу себе представить, что даже Том Реддл оказался бы настолько глуп, чтобы пить кровь единорога. C ней он был бы живым лишь наполовину, и такого бы ему никогда не оказалось достаточно.

― Как насчёт философского камня? — спросила Гермиона. — Я слышала, что он обеспечил Николаса Фламеля сотнями лет жизни.

Она проводила часть моего исследования о возможных источниках бессмертия. К несчастью, таковых было мало.

― Камень продляет жизнь, — ответил Дамблдор. — Но не спасает от смерти. Николас, как и любой другой волшебник, может умереть от практически любой из причин, за исключением болезни или старости.

― Можно подумать, что Волдеморт, по крайней мере, попытался бы получить от него формулу камня, — сказала я.

― Почему бы просто не взять камень? — спросил Ремус.

― Что произойдет, если ваш камень окажется уничтожен? — спросила я в ответ. — Если вы не можете сделать ещё один, то вы покойник. А вот если у вас есть формула, можно сделать запасной.

― Вроде запасной палочки? — сухо вопросил Ремус.

Я покраснела.

― Идея не такая уж и глупая. Она может, в конечном итоге, как-нибудь спасти мне жизнь.

― Камни можно дать тем, кто тебе дорог, чтобы они жили так же долго, как и ты, — пылко произнёс Гарри. — И тогда ты никогда никого не потеряешь.

― Сомневаюсь, что Волдеморта настолько заботит хоть кто-то из его последователей, чтобы делиться с ним подобным секретом, — заметил Дамблдор. — Для него всегда было важно быть особенным, и нет ничего более особенного, чем являться единственным бессмертным человеком в мире.

― Звучит одиноко, — сказал Невилл.

Он сидел, уставившись в стол.

― Друзья и последователи для него заменяемы, — пояснил Дамблдор. — С точки зрения Волдеморта, пока они полезны, один не слишком-то отличается от другого.

― Ему следует быть осторожнее, — отозвалась я. — Войны — вопрос истощения.

Взрослые несомненно знали, о чём я толкую. А вот Гермиона, Невилл и Гарри выглядели растерянно.

― В магловском мире, та сторона, у которой больше оружия и людей, как правило, побеждает в конечном итоге, — пояснила я. — Разве что вам удастся сломать их волю к сражениям. Такое случается с демократиями, когда они чувствуют, что стоимость военных расходов превышает те цели, которых они хотели добиться.

Невилл выглядел смущённо.

― Но волшебники же не такие, да?

― Нам не нужно волноваться насчет боеприпасов, — ответила я. — Так что истощение в данном случае сводится к тому, у кого больше людей и насколько они обучены. По части численности, Пожиратели Смерти всегда находились в невыгодном положении в сравнении с Министерством. Их начальный гамбит, с контролем разумов, и правда был очень хорошим способом по устранению этой слабости.

― Но та штука, Скрытный Властелин, которой ты их научила, помогла все это прекратить, — сказал Невилл.

― Властелин — Скрытник, — рассеянно отозвалась я. — Требуется много времени на применение, так что в поле они не так уж и хороши. Протоколы на самом деле больше про то, чтобы не терять из виду товарищей по оружию, и о том, как они себя обычно ведут.

― Он потерял массу людей, пытаясь убить тебя, — прошептала Гермиона.

Я кивнула.

― Как только он увидел, что меня настолько трудно убить, ему следовало или прекратить посылать за мной людей, или прийти за мной самому. Я не мешала активно его планам, по крайней мере, поначалу, так что я являлась проблемой, которую можно было отложить на потом.

― Он изрядно вложился в твоё убийство, — сказал Ремус. — Неудача, должно быть, выглядела унизительно.

― Ему бы пригодились эти люди, когда Дамблдор начал давить на него, — ответила я. — Если бы у него не было его пророка, сомневаюсь, что мы бы сейчас о нём разговаривали.

― Вы очень сильно уверены в моих навыках, — прошептал Дамблдор.

Я покачала головой.

― Вам не требуется быть настолько же сильным, как и он. Все, что нужно, быть достаточно сильным, чтобы отвлечь его на время, достаточное для того, чтобы кто-то другой выстрелил ему в спину.

Ремус и Дамблдор, кажется, оба пришли в ужас от этих слов. Никто из детишек за столом даже отдаленно не встревожился из-за сказанного.

― Вам и самому следует быть осторожным на этот счёт, — заметила я. — Потому что если это пришло на ум мне, оно придёт на ум и ему. Волдеморт, вероятно, убьёт того, кто сделает такое, и затем скажет последователям, что сделал это из-за того, что убитый украл его шанс победить вас и доказать, что сам Волдеморт — сильнейший волшебник.

― Так бы вы поступили? — спросил Дамблдор.

Я опять покачала головой.

― Я бы вознаградила того из последователей, кто сделал бы такое; в конечном итоге, не имеет значения, кто самый сильный. Значение имеет, кто остается стоять на ногах, неважно, как ему удалось такого добиться. В выживании нет места для соперничества.

― У Тома всегда было огромное эго, — произнёс Дамблдор.

― Это показывает, что он боится, — объяснила я. — Боится смерти, боится того, что окажется недостаточно хорош. Он не может позволить никому сблизиться с ним, из страха, что его предадут.

― Одиноко, — вздохнул Невилл.

― Звучит так, словно ты жалеешь его, — заметил Ремус.

― Стали бы вы жалеть бешеную собаку? — спросила я. — Возможно... но жалость не изменила бы того, что нужно сделать.

― Судя по всему, Провидец — его величайшая ценность, — сказала Гермиона. — Мы можем что-то сделать с этим?

― Мы не смогли раздобыть никакой информации, — ответил Ремус, несмотря на острый взгляд со стороны Дамблдора.

Детишки не знали, что Снейп был двойным агентом, и не узнают, по крайней мере, пока все не изучат окклюменцию. Может, даже и тогда не узнают.

Гермиона повернулась ко мне, и я покачала головой.

В Хогвартсе даже слухов о Провидце не ходило; возможно, из-за того, что детишки Пожирателей Смерти уехали, но я всё равно сомневалась, что они в любом случае знали бы о нём.

― Это его сильнейший сотрудник, — сказала я. — Он будет держать его вдали ото всех, кому точно не нужно знать о нём. Контроль разума подразумевает, что ни один секрет не находится в безопасности. Если бы я была Волдемортом, я бы, вероятно, держала Провидца или провидцев запертыми где-то, где их никто не смог бы найти.

― Тебе нужно было бы их кормить, — ответил Ремус.

― Можно кормить их самому или использовать домового эльфа, поклявшегося молчать, — сказала я. — Возможно ли просто аппарировать пищу в какое-то место, не появляясь там лично? Если да, то он мог бы просто вот так и поступить.

― Провидцам, для использования навыков, не нужны палочки, — задумчиво изрек Ремус. — Но обычно они также не помнят содержимого своих видений.

― Тогда надо использовать больше, чем одного провидца, — отозвалась я. — И использовать Империус, чтобы принудить их записывать пророчества друг друга.

― Ты говоришь о целой артели провидцев? — недоверчиво спросила Гермиона. — Провидцы крайне ненадёжны, даже в самом лучшем случае. Даже Арифмантика, которая намного более научна, заслуживает доверия лишь до известной степени.

― Что же, он придумал способ получения улучшенных результатов, — последовал мой ответ. — По крайней мере, я знаю, что он не поит их зельем удачи.

― Правда? — спросил Дамблдор.

― Потому что самым умным было бы напоить зельем удачи лучших своих людей, прежде чем они пришли бы за мной. Его и правда очень трудно изготовить.

― Полагаю, вы пытались? — спросил он.

― Я? — спросила я в ответ. — Нет. Я даже и близко не на том уровне, чтобы делать нечто подобное.

А вот моя команда на таком уровне вполне находилась.

За год попыток, мы сумели изготовить один флакон; компоненты было трудно достать, и на приготовление требовалось шесть месяцев. Пять других попыток провалились.

По ряду причин я пока что им не пользовалась; во-первых, у меня был только один флакон. Во-вторых, предполагалось, что оно вызывает привыкание при слишком частом использовании, и что оно ядовито, если выпить слишком много за один раз.

Эффекты зелья выглядели немного похожими на то, как предположительно выглядел у Контессы Путь к Победе. Вы отдавали контроль зелью, и события склонялись в вашу пользу.

Я не смогла найти ограничений того, что под этим подразумевалось. Оно не могло быть таким же могущественным, как сила Контессы, или его бы запретили все магические правительства. Я боялась, что нечто подобное будет использовано против меня.

Окажется ли выпитого флакона достаточно, чтобы дать Волдеморту преимущество над Дамблдором?

Будет ли готов Волдеморт отдать даже такое количество контроля над своей жизнью неразумному зелью? Предположительно, оно должно было обеспечить идеальный день, и это означало, что зелье, вероятно, использовало подсказки из вашего же сознания и подсознательных желаний.

Я придерживала свое зелье, как последнее отчаянное средство выживания.

Один флакон давал двенадцать часов удачи. Он не позволял добиваться невозможного; только делал возможные и желательные исходы более вероятными.

Там, скорее всего, были и другие ограничения. Мне становилось не по себе от мысли о том, чтобы полагаться на него в любом случае, кроме совсем уж катастрофических обстоятельств.

Также, ингредиенты к нему практически разорили нас, и я не видела возможности по массовому производству зелья удачи. Если бы могла, то обязательно бы таким занялась.

Волдеморт за несколько прошлых месяцев был вынужден оставить несколько баз. Это, скорее всего, прервало варку любых зелий. Некоторые из моих недавно ставших совершеннолетними маглорожденных пробежались по магазинам Косой Аллеи, дабы посмотреть, было ли там что-то полезное на продажу; как только мы нашли бы такое, мы бы сперли на него денег.

Я обдумывала ограбление домов тех, кто симпатизировал Пожирателям Смерти, но риск порчи отношений с Министерством был слишком велик.

Помимо этого, последним, что мне требовалось, чтобы кого-то из детишек, работавших на меня, убили в ходе совершения преступления.

― Я посылала людей в магазины на Косой Аллее, чтобы прицениться, — сказала я. — По большей части в магазины маглорожденных, потому что подумала, что там мы сможем получить более выгодную цену. Как считаете, нападение могло быть связано с этими покупками?

Дамблдор нахмурился:

― Если он подозревал, что вы готовите какой-то план и что нападение могло осложнить его, то оно могло повлиять на время налета. Я сомневаюсь, что оно являлось единственной причиной для нападения. Такое потребовало бы, что он воспринимал вас намного более серьезно, чем, кажется, воспринимал до этого момента.

― Точно. Если бы его действительно это волновало, то он явился бы за мной лично, — сказала я.

Я облегчённо кивнула. Нападение и правда было не из-за меня.

― Я составила список людей, которых видела в моём Проявителе Врагов, — произнесла я. — Сосредотачиваясь на людях, которых не смогла распознать. Если бы я смогла получить доступ к Омуту Памяти...

― Я всё устрою, — торопливо сказал Дамблдор. — Я бы предпочёл, чтобы вы не вламывались в Хогвартс летом. Последующая за этим атака Пожирателей Смерти может оказаться довольно-таки дорогой в плане ремонта.

― Я просто подумала, что если один из Провидцев мой враг, вы, возможно, сумеете распознать его лицо.

Они кивнули.

― Не так уж много провидцев в Британии, и несколько из них пропали.

― Они, может, на самом деле мне и не враги, — добавила я. — Раз уж их процент успеха со мной ниже, чем с вашими людьми. Просто подумала, что, может, мне повезёт, и найду зацепку.

― Полагаю, что время, проведенное вами у Лонгботтомов, оказалось продуктивным? — спросил Дамблдор.

Он явно пытался сменить тему.

Всё, что ему требовалось — заглянуть украдкой в разум одного из остальных моих людей, и он бы точно знал, чем мы занимались. Если бы он был Снейпом, я бы ожидала, что именно так он и поступит.

Тем не менее, ему нужно было мое расположение, пускай и лишь из-за того, что я была молниеотводом, отвлекавшим внимание Пожирателей Смерти от других целей.

― У нас было превосходное лето, — сказала я. — Мистер Блэк многому нас научил.

― Я бы решил, что вы будете раздражены, оставаясь на одном месте так долго, — отозвался Дамблдор.

Скорее, он предпочитал держать меня вне Лондона, из страха, что я ускользну в Министерство или сделаю что-нибудь еще опасное.

― Мы размышляли над тем, чтобы вернуться туда на некоторое время, — произнесла я. — Когда наступят безопасные времена, я хочу сказать. У Невилла потрясающий сад. Он явно получил таланты по части обращения с растениями от своей мамы.

― Как она? — спросил Дамблдор. — Я навещал Алису один лишь раз, и это было в самом начале ее восстановления.

― Намного лучше, сэр! — воскликнул Невилл.

Как я и надеялась, его лицо вспыхнуло. Он приходил в воодушевление, когда вопрос касался его мамы, и мог говорить о ней часами напролёт.

Это было именно то отвлечение, какое мне требовалось, и в то же время, это была тема, о которой Невилл говорил с гордостью.

Гермиона и Гарри разок покосились на меня, но затем у нас состоялся идеальный уютный вечер.