Мех под кожей (джен)

Утро первого сентября было пасмурным и сырым. Иногда начинал сеять мелкий противный дождь — даже не столько дождь, скорей водяная пыль, от которой всё вокруг медленно, но неуклонно насыщалось холодной влагой. Обычно Драко не любил подобную погоду, но сегодня она настолько соответствовала его настроению, что он даже не ёжился и уж, тем более, не ворчал. Все его мысли сейчас заканчивались и вновь начинались мамой. Они снова, снова решили всё без него, снова не хотели его «расстраивать». О том, что на этот раз мама будет проходить через весь этот ужас не дома, а где-то там, в Хартфордшире ему рассказали лишь накануне вечером отец и декан. Снейп стоял с кислым лицом, как всегда, а отец только и смог попытаться соврать:

— Маме так будет лучше.

Но Драко не поверил ему ни на миг, а потом мама обняла его и ушла; декан тоже уполз в своё подземелье к котлу, и Драко остался один на один с отцом. Тот просто молчал, стоял, будто ему всё равно, безразлично, что мама осталась одна этой ночью, и Драко не выдержал. Он озвучил то, о чём думал с того момента, как услышал сегодня всю эту чушь:

— Это ты, ты же вынудил маму уйти! — запальчиво бросил он.

Отец дёрнулся, словно эти слова задели его за живое, и Драко понял, что прав; отец долго смотрел на него и молчал, а потом спросил:

— Исходя из чего, позволь узнать, ты сделал такие выводы?

— У меня есть глаза, я же вижу, что вы поссорились! — Драко повысил голос. Он смотрел отцу в глаза и никак не мог отделаться от тягостной мысли, что, возможно, дело могло быть в нём самом. Что мама с отцом узнали, где и как он провёл прошлое полнолуние, и ссорились именно из-за этого, и на самом деле это он вынудил маму уйти, чтобы этого больше не повторилось. Драко почти хотел, чтобы отец отругал его, и всё стало, как было раньше, но:

— Изволь не лезть в дела взрослых, — холодно произнёс отец, и его лицо словно застыло, обратившись той маской, что обычно предназначалась чужим.

— Я давно не ребёнок! — Драко сжал кулаки; ему ужасно хотелось вцепится в отвороты отцовской мантии и трясти до тех пор, пока тот не объяснит, что с ними всеми вообще происходит, или сделать что-то ещё, чтобы отец перестал быть таким, делать вид, что Драко это все не касается!

— Ступай в свою комнату, — велел отец, и Драко впился ногтями в ладони, чтобы не сорваться, и, отступив на шаг назад, вздёрнув подбородок и как можно презрительней процедил:

— Можешь меня завтра не провожать. Я достаточно взрослый, чтобы просто сесть в поезд самостоятельно.

— Это твоё окончательное решение? — помедлив, спросил отец, но на его лице не дрогнул ни один мускул, разве что в глазах Драко увидел что-то такое, от чего ему стало совсем неуютно.

— Я напишу, как доеду, — холодно бросил он и, развернувшись, постарался не сорваться на бег. Чувствуя на спине взгляд отца и изо всех сил стараясь не опустить плеч, он поднялся по лестнице, и, уже заходя в свою комнату, от отчаянья хлопнул дверью. Ну почему, почему отец стал таким?! Драко с тоской окинул комнату взглядом и убрал в ящик квиддичный альманах, лежащий на тумбочке. Затем переоделся и, прихватив метлу, поспешил вниз, надеясь, что сможет казаться бесстрастным.

Отец всё ещё стоял там, когда старый Гридди доставил сундук к камину, и Драко прохладно кивнул отцу на прощание, бросил в огонь горсть дымолётного пороха и чётко назвал адрес Уолла. В конце концов, всё равно именно крёстный должен был бы завтра его провожать — и проще было отправиться на вокзал от него, чем заставлять Уолла рано с утра тащиться к ним в мэнор.

И лишь вылезая из камина уже в Шотландии, Драко сообразил, что они ведь не договаривались о встрече сегодня, и Уолла вполне может и не оказаться дома — его могли снова выдернуть по работе ловить какое-нибудь чудовище или разыскивать по лесам безумного дядюшку Сириуса. Но если камин открыт, значит, кто-то дома и, скорее всего, это дед Уолла. На том, что именно он скажет мистеру МакНейру сейчас, на ночь глядя, мысли Драко забуксовали, однако, к счастью, встретил его именно Уолл, и, выслушав, не погнал его назад, извиняться перед отцом, — чего Драко, честно говоря, опасался — а вздохнул и просто спросил:

— Ужинал?

Его поступок Уолл никак не прокомментировал, хотя внимательно выслушал, и они просто болтали о разном за ужином — о Коте, Сером и Бестолочи, которого Драко опять не спускал с колен, о школе, о миграции штырехвостов по осени и ещё о какой-то ерунде, так что Драко лёг спать почти успокоившись и быстро заснул — но с утра, за завтраком, чувствовал себя ужасно неловко. Ему и самому уже хотелось извиниться перед отцом, но, с другой стороны, разве же он не был прав? Ведь мама ушла почему-то. Из-за чего, если не из-за отца?

Но теперь, стоя на платформе, Драко отчаянно надеялся, что отец всё же придёт его проводить и искал его взглядом — но того не было. И про маму Драко не знал ничего… Почему, ну почему полнолуние выпало именно на эту ночь?! Хоть бы она была следующей — Драко уезжал бы тогда с куда более лёгким сердцем, он бы точно знал, что с мамой сейчас всё в порядке. У него перед глазами стояла её прошлая трансформация, и как мама мучилась, и как потом лежала, свернувшись тусклым меховым клубком, в углу… а он к ней так и не подошёл. А этой ночью она вообще осталась совсем одна; одна… если отец так и не пришёл к ней. А что, если что-нибудь пошло не так? Если с мамой что-нибудь случилось? Ему снова ничего бы не рассказали…

Уолл выглядел немногим лучше, напряжённым и невыспавшимся, и это иррационально утешало Драко: по крайнем мере, переживал он не один. Они пришли на платформу девять и три четверти рано — почти раньше всех, и остановились ближе к началу состава, ожидая начала посадки. Пара авроров прошла мимо них, приветственно кивнув крёстному, и Драко дождался, пока они отошли подальше от них.

— Как ты думаешь, — тихо спросил он, — отец мне честно напишет, если… что-то случилось?

— Надеюсь, ему не придётся, — ответил Уолл. — Но, полагаю, он не станет тебе лгать.

— Ты думаешь, он очень зол на меня? — с тоской спросил Драко, нервно сжимая ручку сундука. Филин в клетке, словно чувствуя его настроение, тоже нервничал и порою принимался хлопать крыльями, но Драко не обращал на него внимания.

— Это было не слишком мудро с твоей стороны, вот так просто срываться с места, — констатировал крёстный. — Я зайду к Люциусу сегодня, проведу разведку на местности. И, парень, ты ведь знаешь, что отец тебя любит. Я тебе напишу, как только узнаю про маму — но вряд ли это будет раньше, чем ты доберёшься до замка. Впрочем, ты ведь можешь спросить своего декана. Ты увидишь его уже вечером.

— Думаешь, Снейп запросто мне всё расскажет? — усмехнулся Драко невесело.

— Если верно задашь вопрос, то сможешь выяснить всё, что нужно — отозвался крёстный. — Просто подойди, когда никого рядом нет, и спроси, как мама себя чувствует, или хорошо ли всё этой ночью прошло. Он, конечно, неприятный человек, но вряд ли станет мучить тебя неизвестностью. В конце концов его настроение тебе тоже многое скажет.

— Я спрошу, — поколебавшись, ответил Драко. И спросил вдруг: — Уолл, я тебе напишу, ты ведь сегодня дома?

— Пиши, — Уолл на мгновенье улыбнулся, и в его глазах мелькнула тёплая признательность. — Как мы и договаривались. И не забрасывай тренировки.

— Они ведь… помирятся? — очень тихо, почти на грани слышимости спросил Драко, глядя не на крёстного, а на свой сундук.

— Конечно, — ответил Уолл с уверенностью, сжав плечо крестника. — Им обоим очень тяжело сейчас. Люди ссорятся — обычное дело. Всё наладится. Но если ты сам напишешь отцу, хуже не станет, — добавил он.

Драко кивнул. Ему отчаянно не хотелось уезжать именно сейчас — да и вовсе не хотелось. Он прекрасно понимал… или думал, что прекрасно понимает, что его ждёт на сей раз в школе, и чего будут ждать от него, но всё равно ни о чём, кроме состояния мамы, думать сейчас не мог. И не хотел.

Платформа, между тем, потихоньку начала наполняться людьми. Драко видел обращённые на него взгляды, видел, как смотрели многие на его спутника, и в нём снова поднималась тёмная волна неприязни к собственному отцу. За то, что он, возможно, испугался этих взглядов, и за то, что бросил его тут. О том, что он и сам ещё вчера хотел, чтобы только Уолл провожал его, Драко уже забыл — ему остро не хватало сейчас ощущения отца за спиной, и он злился на него за это. Эта злость отчасти помогла ему держаться и удерживать на лице равнодушное выражение, скользя взглядом по фигурам прибывающих на платформу учеников и их родителей.

Даже появление Поттера, сопровождаемого многочисленным семейством Уизли, не произвело на Драко ни малейшего впечатления. Честно говоря, куда больше его занимали сейчас его собственные одноклассники, двое из которых — Крэбб с Забини — стояли не так далеко от них с крёстным и глядели на него, ни капли не стесняясь. И поэтому Драко не заметил, просто не обратил внимания на взгляд Поттера, в котором вместо привычной неприязни можно было бы сейчас разглядеть сострадание.