Мех под кожей (джен)

Драко сидел на краю больничной койки и бессмысленно пялился в окно. Его пострадавшая рука после долгих и, как ему казалось, убедительных жалоб была аккуратно уложена в перевязь, и мадам Помфри велела ему быть с ней осторожнее, но травма сейчас беспокоила его меньше всего.

Ему не хотелось возвращаться. И снова начинать борьбу, конец которой рисовался ему весьма туманным и терялся где-то там же, где кончался учебный год. С одной стороны, Драко точно знал, что не отступит, но с другой боялся, что не выдержит и… Он не знал, что «и», но он очень боялся не справиться, просто сломаться и отступить, как это сделал отец той ночью… это было бы… было бы катастрофой, которую потом уже никак нельзя будет исправить. Не только здесь, в школе, а в принципе. Как он сможет потом посмотреть в глаза маме? Он Малфой, твердил себе Драко, но сейчас это почему-то ничем не могло помочь. Заставь их себя уважать, так, кажется, писал Уолл, но Драко никто не учил завоёвывать уважение! Уважение к их семье было с ним от рождения, и Драко считал, что имеет на него полное право, и теперь прибывал в некоторой растерянности. Может быть, Драко и умел манипулировать окружающими, и заставлять их делать то, что ему хотелось — не так хорошо, конечно, как отец, — но хитрость не могла дать ему сейчас того, чего он на самом деле хотел. Как он мог бы заставить их изменит само отношение? Видит Мерлин, ему понадобится терпение и упорство. Да, решил он, родись он в каком-нибудь шотландском клане, как Уолл, ему это далось бы проще.

Драко вздохнул. Отец сказал бы, что… К сожалению, что именно сказал бы ему отец, Драко не знал — но чувствовал, что тот бы что-нибудь наверняка придумал. Но когда он пытался угадать, что именно, внутри него начинало расти раздражение. Он не хотел идти на компромисс с самим собой, они просто не заслужили этой всей дипломатии — даже если в результате он потом увидит поражение своих противников! Он хотел заставить их умолкнуть сейчас. Но одной хитрости будет уже недостаточно… но сражаться со всем миром один — настолько наивным он не был. Пока, пожалуй, было, как и писал Уолл просто не опускать голову, и ждать представится подходящий случай. Придурок Поттер в прошлом году, стиснув зубы, терпел, и как-то дотянул до каникул, и Драко не думал, что справится хуже него.

Нет, вряд ли всё, что происходит, просто всем надоест — ему бы не надоело. А вот Винсу… в этом Драко отнюдь уверен не был, и его это, сказать по правде, действительно беспокоило. Иногда Винс просто забывал, на что разозлился вчера, а иногда мог упереться как осёл на сельской дороге: смотрел исподлобья и всё. Грэг в этом плане был, как бы это парадоксально ни было, намного гибче. Да, рано или поздно им действительно придётся выяснить отношения. Но если они и встретятся где-то вне замка поговорить без лишних глаз, на честную дуэль Винс пусть даже не рассчитывает: вызов бросают лишь равным. И тогда в больничном крыле Драко в одиночестве не проснётся. Пусть даже травмы могут стать настоящими… но как раз это Драко ничуть не пугало. Мордред, он этого идиота спас, и где, где его благодарность?

Однако у него ещё было полно времени, чтобы всё спланировать и обдумать — а сейчас ему было уже пора. Нужно ещё было найти выяснить судьбу своей школьной сумки, если он не хочет оказаться завтра без учебников на уроках. Хотел бы он знать, где она сейчас — может быть, она так и лежит в том загоне в грязи, затоптанная гиппогрифами?

Коридоры были пусты — утром в выходные большинство студентов в это время или завтракали, или только просыпались. Так что до слизеринской гостиной Драко добрался безо всяких приключений — и, войдя в, к счастью, пустую спальню, уставился на свою кровать. Его сумка всё же была здесь: валялась в изножье кровати, вот только её содержимое было разбросано по покрывалу.

Почему-то Драко этого совсем не ожидал, и его буквально обожгло обидой. Они… они рылись в его вещах! До этой минуты он даже представить себе не мог, что кто-то из своих, тех, с кем он живёт, может пойти на такое. Будь бы это тупые грифы, Драко бы не удивился — и, хотя он бы, конечно, постарался им ответить вдвойне, виновник бы не отделался тем, что его приклеили к стене в коридоре, но свои? Те, с кем он делил комнату? И будет делить ещё почти пять лет?

Ярость захлестнула его с такой силой, что Драко даже дышать стало тяжело — он просто не успевал вдохнуть и выдохнуть так часто, как ему это сейчас требовалось. У него зашумело в ушах, и он сел, пытаясь успокоиться — и, немедленно вскочив, схватил один из своих учебников, и запустил им в стену. Тот ударился в неё и, отскочив, упал на застеленную кровать Гойла, и от вида своей книги, лежащей на постели одного из сволочей, кто, возможно, рылся в его сумке, Драко стало ещё хуже. Он вскочил и, подлетев к кровати, схватил свой учебник и швырнул его назад, к другим разбросанным по его постели вещам.

Ладно. Ясно. Он всё прекрасно понял. Что ж — он больше не будет настолько беспечен, чтобы оставить что-то действительно важное вне сундука. Нет, если он спрячет всё, его наверняка засмеют, но вот одежду вечером наверняка стоит туда тоже прятать. Это фамильный сундук — путь только попытаются сунутся. И если они полагают, что он сдастся — они ошибаются! Подонки! Какие же они все подонки!

Ну… возможно, Нотта он мог бы из этого списка исключить, успокаиваясь и собирая сумку, сказал себе Драко. Нотт был слишком умным засранцем, чтобы опускаться до подобных вещей, и именно он тайком отправил с Флинтом конспекты. Хотя это надо будет ещё прояснить, но сам Драко посчитал бы себя дураком, если бы кому-то так просто доверился. Он теперь ещё подумает, кому доверять — по крайней мере, в этом году. Да — им ещё придётся доказать, что они сами достойны его доверия!

Ну… куда вероятней, ему самому придётся изобретать убедительные доказательства для самого себя, подумал он уже почти равнодушно. Сам бы он ни на чьём месте точно не стал никому и ничего доказывать, если бы речь не шла о действительно важных вещах. Но сам он не преуспел в этом даже с мамой… Впрочем, к этому он вернётся потом — сейчас ни о каком кредите доверия не может быть и речи.

Сумка была собрана, и Драко убрал всё сейчас ему ненужное в сундук — даже и пижаму туда сунул, и халат, а затем подумал и сунул тапочки. Вот так — без присмотра теперь останется только то, чем ему было не жаль пожертвовать. Он справится, он совершенно точно справится, твердил он себе — и, ещё раз оглядев свою опустевшую кровать и практически опустевшую тумбочку, запер сундук и отправился в Большой зал на завтрак.

Весь остаток дня он провёл в библиотеке — всё равно нужно было уроки делать, и уж лучше этим было заняться здесь, чем в гостиной. Сейчас там было неуютно и… нет, Драко не считал эту территорию по-настоящему для себя враждебной, но для собственного спокойствия решил работать пока в нейтральных владениях мадам Пинс. Тем более что кроме него в библиотеке почти никого не было — разве что за крепостной стеной из учебников торчали лохматые космы Грейнджер, но её можно было вполне счесть элементом здешнего интерьера и пренебречь.

В библиотеке Драко просидел, с перерывом на обед, до вечера — успев не только набросать все эссе, но и переписать набело; в спальню он вернулся практически перед самым отбоем и сразу же, подчёркнуто игнорируя весьма неприятные взгляды Крэбба… ну и остальных, задёрнул полог, и только потом улёгся спать.

Утром Драко постарался встать практически на час раньше — чтобы спокойно умыться в одиночестве — и поэтому на завтраке оказался первым. И так же первым добрался до класса Зелий и волен был выбрать себе место сам.

Да, он конечно, мог бы занять самую последнюю парту — но точно знал, что Снейп его всё равно пересадит: сейчас, с рукой на перевязи, его, конечно, не оставят возиться с котлом в одиночку. Да и потом, сидеть так далеко ему было бы непривычно — хотя, с другой стороны, так он мог быть уверен в том, что прикрыта его спина. Нет, конечно, он не думал, что кто-то решится устроить ему какую-то серьёзную подлянку на уроке у их декана, но даже просто позволять кому-то повесить себе на спину записку с надписью «Пни меня» Драко совсем не желал. Но не забиваться же ему теперь в угол?

Так что он сразу сел туда, где работал последние несколько раз — благо, в классе по-прежнему было пусто. На зелья все старались не опаздывать — но загодя приходить, как правило, никто не торопился. Да, определённо, так и стоит делать: приходить как можно раньше и садиться на своё обычное место. Если кто-то хочет — пусть садится рядом с ним сам, или проваливает к Мордреду и Моргане. Это выбор он оставит за ними — а сам больше никого и ни о чём просить не будет!

Ему и не пришлось — на этот раз за Драко это сделал Снейп, к счастью, вновь поставив к нему в пару Патил. Драко слегка опасался, что декан в качестве воспитательной меры мог выбрать кого-то ещё — а с ней они уже успели сработаться, однако все обошлось и Драко, пожалуй, был рад.

Снейп же тем временем громко осведомился:

— Как ваша рука, мистер Малфой?

— Болит, — хмуро ответил Драко, поубедительнее изобразив муку на своём лице. Снейп, конечно же, не мог не знать о плане Флинта, и, как всегда, подыгрывал своему факультету. Но Драко хорошо успел узнать декана за лето, чтобы прочитать по его неприятному взгляду то, что Снейпу не позволял выразить мимикой весь этот спектакль. Впрочем, никакого больше никакого сочувствия Снейп проявлять не стал, просто распорядившись всем быстрей рассесться и не тратить его время на ерунду, лишь мимоходом велев Патил «помочь мистеру Малфою» с ингредиентами.

Признаться, Драко чувствовал себя немного неловко, когда Патил резала и измельчала всё в двойном размере — и когда она придвинула ему очередную порцию корешков, которую ему осталось только в котёл бросить, сказал:

— Спасибо. Когда рука заживёт, мы поменяемся. С меня потрошёные флоббер-черви.

— Хорошо, — она мельком взглянула на него, но прежде, чем Драко успел что-нибудь ответить, Крэбб громко спросил:

— Поттер! Как там твой приятель Хагрид?

— Не твоё дело! — огрызнулся Уизли, как всегда, ответив вместо приятеля.

Честно говоря, Драко про лесника, не то чтобы забыл, скорее он о неё вообще не думал. Что, он там в этой истории пропустил, пока валялся в больничном крыле?

— Теперь недолго ему нас учить, — с торжеством заявил, тем временем, Крэбб. — Отец в суд подал! И мой, и Малфоя!

Драко даже замер.

В суд?!

Отец?

Ох нет, мерлиновы кальсоны!

Отец его даже не предупредил, и теперь Драко чувствовал себя идиотом.

Зачем, зачем он это сделал? Драко же ведь написал маме, что с ним всё в порядке, и объяснил. Ну не может же быть, что она ему не сказала? Скорее он просто из принципа… Надо… надо было, всё же, написать и ему, подумал Драко с досадой. Не зря крёстный предупреждал, что отец всё равно узнает всё — и неизвестно ещё, как и от кого. И пусть он имел в виду и иные вещи, вышло ужасно глупо. И что теперь делать, непонятно… Драко совершенно не хотел никаких судов, и тем более не желал, чтобы эту историю раздували. Не то чтобы ему было действительно жаль «профессора» Хагрида, но это было так не вовремя! И уж тем более Драко категорически не желал сейчас иметь с Винсом хоть что-то обще, включая судебный иск.

— Заткнись, Крэбб! — прорычал Уизли. — Не то тебе действительно не поздоровится!

Нет, отцу надо написать, решил Драко. Сегодня же. И рассказать, как всё случилось. И… и попросить его закончить всё это. Суд. Осталось только в «Пророке» обо всем напечатать, и тогда Боул и копания его засмеют.

— А ещё, — Крэбб словно гордился этим, — отец пожаловался попечительскому совету. И в Министерство Магии.

— Ты, — Уизли было развернулся к Крэббу, но профессор Снейп немедленно снял с него пять баллов и, рыкнув, приструнил обоих, и в классе снова воцарилась тишина.

Морочащая закваска у Драко вышло вполне неплохой — впрочем, как и у Патил. Он ещё раз поблагодарил её за помощь под конец урока, и она коротко кивнула в ответ — и Драко подумал, что, пожалуй, с сосредоточенной и серьёзной Патил работать, определённо, лучше, чем с Паркинсон и её перепадами настроений.

На обед Драко постарался прийти, на сей раз, последним — раз уж первым не вышло. Он не желал толкаться, и не хотел давать кому-нибудь возможность под шумок как-то себя разыграть — тем более место, где сесть, он выбирал в конце стола теперь наугад. К тому же ,если он придёт в зал последним, он будет на глазах у учителей и декана, и вряд ли его станут лишний раз дёргать.

Его тактика вполне оправдалась, разве что сидящий сейчас ближе ко входу Флинт сразу увидел своего ловца и нарочито громко, чуть ли не на весь Большой зал спросил:

— Малфой! Как твоя рука?

— Я держусь, — так же громко сказал Драко, состроив кислое лицо. — Но как же ужасно дёргает. Я даже писать не смог, — он показательно вздохнул — и тут же подумал, а не перегибает ли палку. Если он сейчас всех убедит в том, что писать не может, как ему быть с конспектами? — Почти, — добавил он на всякий случай.

— Скверно, — сказал Флинт, хмурясь.

В целом, на взгляд Драко, представление удалось — но в остальном день показался ему довольно мрачным. Он и сам бы не хотел ни с кем болтать, но ведь одно дело — не хотеть общаться, и совсем другое — когда не хотят с тобой. Делать уроки Драко отправился в библиотеку, рассудив, что там его наверняка никто не будет трогать: даже чокнутые близнецы Уизли ни разу не решились нарушить порядок во владениях мадам Пинс. И вряд ли на Слизерине найдётся кто-то ещё потерявший берега сильней, чем они.

В гостиную Драко вернулся только вечером — и, спрятав сумку в свой сундук, переоделся в пижаму и уселся на кровати, плотно задёрнув шторы. И не открывал их, когда в спальню вернулись остальные — а они не трогали его.

Потянулись похожие друг на друга дни: утром, уходя на уроки, Драко собирал в сумку всё, что могло ему понадобиться в течение дня, и возвращался в спальню лишь вечером, чтобы сразу лечь. Не то чтобы его устраивала такая жизнь — но, по крайней мере, так его не трогали. «Не трогали», думал Драко с горечью. Да он бы, может, предпочёл выяснить все лицом к лицу, чем вот так ходить, как какой-нибудь невидимка. Правда, хоть на тренировках на него внимание обращали, если без метлы речь вообще может идти хоть о каких-нибудь тренировках — но вне квиддичного стадиона Драко стал словно невидим.

Для своих, по крайней мере — но, как показала практика, отнюдь не для остальных обитателей Хогвартса.

В пятницу выйдя после ужина из Большого зала, Драко почти сразу натолкнулся на практически перегородивших коридор по пути к подземельям барсуков — и, поскольку не пробираться же ему было вдоль стены, рядом с которой оставался узенький проход, он буркнул недовольно:

— Пройти дайте!

— О. Малфой, — сказал Захария Смит, не только не сдвинулся с места, а наоборот, встал, кажется, ещё поудобней.

— Бедняжка, — подхватил похожий на высокий и широкий шкаф Кэдуоладер, который был в их факультетской сборной загонщиком. — Рука, наверное, просто нечеловечески все время болит? — И Драко был не уверен, спрашивает он или все-таки констатирует.

— Снова тебе все мешают, — покачал головой Смит. — Ужасный мир. Скажи, — спросил он, даже не столько с напускною теговой, сколько с угрюмой иронией, — а если мы тебя не пропустим, ты что, на нас тоже в суд подашь?

— Просто дайте мне пройти, — мрачно сказал Драко. — Вы тут всем дорогу перегородили, а кухня в другой стороне.

— По вашей с приятелем милости, — зло сказал Кэдуоладер, — мы теперь рискуем остаться ещё без одного учителя. Ладно Историю Магии сами учим, и с ЗОТИ как в каком году повезёт, но УЗМС! Мордред вас побери! Некоторым, между прочим, экзамены в этом году сдавать. Зато с первым матчем, конечно, успели подсуетиться… А то все не в курсе, что у вас перестановки в команде.

— Вы с грифами уже всех задрали! — воскликнул МакМилан. — Как будто кроме вас и ваших ссор и квиддича на свете больше ничего нет!

— Да пропустите вы! — Драко ужасно разозлился и устал, и чувствовал себя почти беспомощным: с этой перевязью он даже толком колдовать не мог! И точно уж не драться — он просто не сумеет размахнуться. Да что с ними разговаривать, решил он — и просто пнул стоящего ближе всех к нему МакМилана в колено, и в следующий миг уже оказался прижат к стене Кэдуоладером, сперва впечатавшим его в неё спиной, а после просто отшвырнувший прочь. Драко пролетел несколько футов и, не удержавшись на ногах, больше обидно, нежели неприятно шлёпнулся на задницу прямо у ног их потрёпанного жизнью преподавателя по ЗоТИ.

— Вас, джентльмены, — сказал Люпина, помогая ему подняться, — мистер Филч будет ждать на отработку завтра часам к десяти, осенняя грязь сама себя от полов не отмоет — а вас, мистер Малфой, — он посмотрел на руку Драко, а затем на его страдающе лицо — я бы хотел видеть завтра во второй половине дня у себя. Пожалуй, в пять. Идёмте, — добавил он, никак не отреагировав на возмущённые взгляды хаффлпаффцев, — мистер Малфой, я как раз держу путь к профессору Снейпу.

Драко почти застонал — вот только выволочки от декана ему сегодня и не хватало, чтобы день удался.