Мех под кожей (джен)

Лето девяносто третьего года выдалось для Малфоев весьма неприятным. И то, что неприятности эти были во многом спровоцированы самим Люциусом, ничуть не утешало ни самого виновника, ни его супругу — напротив, этот факт стал лишним раздражающим фактором, о котором они оба по молчаливому согласию старались не вспоминать. И всё-таки Нарцисса не могла не думать о том, что большая часть вины во всех этих неприятностях лежит на её супруге. И о том, что благодаря ему по школе, где учился их сын, оказывается, полгода ползал василиск — и это чудо, что они с Драко не встретились! От одной мысли об этом у Нарциссы внутри становилось холодно и неуютно.

Конечно же, муж представить не мог, что во всю эту историю будут втянуты дети. Но почему, Мерлина ради, почему он, когда началось всё это, хотя бы не забрал сына из школы? И не только сына. От одной мысли о том, что было бы… а главное — что может случиться, если правда о событиях этого года однажды станет известна, например, Теодору Нотту, Нарциссе становилось нехорошо. Ей не хватало фантазии представить, что он сделает с тем, кто подверг его единственного сына такой опасности, но она точно не желала однажды это узнать. Да и другие — те же… кого ни возьми. Смиты. Гринграссы. Боунсы, наконец! Мерлин, Стальная Амелия, держащая в железной руке ДМП. И её маленькая племянница, которая чудом не попалась на глаза василиску. Даже думать страшно, что было бы, если бы Сьюзен погибла.

А что было бы, если бы та Авада, что чуть было не сорвалась с палочки её супруга, всё-таки сорвалась? И вместо униженного, но вполне живого Люциуса Малфоя на плиты школьного коридора упал бы мёртвый мальчик-который-выжил? Что потом было бы со всеми ними? Что ждало бы самого Люциуса — пожизненный Азкабан или всё-таки поцелуй дементора? Нарцисса склонялась к последнему… А что было бы с ней самою? И с Драко? Как он жил бы, зная, что его отец, позволив взяв верх эмоциям, без малейшей нужды, просто так убил ребёнка? Его ровесника и сокурсника? Посреди бела дня? В Хогвартсе? Хватит уже и того, что едва не погибла девочка. Впрочем, Дамблдор как всегда мудро не стал выметать сор из-под ковра — и Люциусу пришлось проглотить гордость.

А совет попечителей? Они как всегда сделали вид, что ничего не было, разве что Люциуса из своих рядов попросили?

И это если говорить только об ударе по репутации. А эльф? Потерять домового эльфа! Может быть, Добби был не слишком умён, если не сказать больше, но на нём лежала большая часть поручений за пределами особняка — а не все, далеко не все эльфы хорошо с подобным справляются, и теперь ей придётся кого-то этому учить заново. К тому же именно на этом паршивце Люциус обычно позволял себе иногда срываться, снимая нервное напряжение. Теперь же у него остались только предметы мебели. Пока дело обходилось Репаро и сломанным мизинцем на правой ноге, но ведь и времени прошло всего ничего.

О том, что будет, если однажды выяснится, что хозяин той вещи не так мёртв, как им всем казалось, Нарцисса даже запретила себе думать.

В таких сложных обстоятельствах Люциус, как он выразился, затеял небольшую уборку: давно стоило почистить фамильное серебро и навести порядок в шкафах и сервантах, где скопилось столько всего... ненужного.

— Я отнесу, — Нарцисса взмахом палочки подняла в воздух золотое колье тонкой работы, украшенное рубинами.

— Спасибо, — Люциус посмотрел на неё с благодарностью.

— В женских руках такие вещицы смотрятся куда гармоничней, — Нарцисса осторожно опустила колье в чёрный кожаный мешочек с бархатной подкладкой, тщательно затягивая шнурок и заговаривая особый узел. — И уж куда естественнее будет выглядеть, если эта дама выйдет от «Борджин и Бёрк» с какой-нибудь эксцентричной покупкой.

Ей не просто хотелось помочь супругу — в лавку Борджина она собиралась давно. Драко давно мечтал заполучить Руку славы, но в прошлом году получил скоростную метлу и заодно место в факультетской команде. Нельзя сказать, чтобы он был этим разочарован, однако о мечте своей не забывал, и поскольку царящее этим летом в их доме настроение действовало на Драко не лучшим образом, стоило его чем-то побаловать.

Впрочем, ограничиваться исключительно Борджином Нарцисса отнюдь не планировала.

День был пасмурный, но жаркий и довольно душный — хотя лето ещё даже не подошло к своей середине, жара установилась ещё в конце июня и заканчиваться не думала. Поэтому Нарцисса выбрала для выхода не мантию, а лёгкое платье молочного шёлка, расшитое по подолу и у горловины мелким речным жемчугом. Мешочек с золотым колье она прикрепила к своему поясу, и едва с этим закончила, тот словно растворился в воздухе — как и не было.

Кошелёк, палочку и ещё несколько мелочей, без которых обычно не выходила из дома, Нарцисса сложила в сумочку — и аппарировала на Диагон-элле.

Заглянув по дороге к Фортескью и попросив его пока собрать в нарядную коробку три десерта из мороженого — кофейный для себя, с малиной для сына и мужу клубничный — она прошла по улице, кивая некоторым из прохожих, и свернула в проход, ведущий в Лютный переулок. Нарцисса шла быстро, стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить в то, что потом останется на её светлых туфлях. Лютный она недолюбливала именно за эту вездесущую грязь — и за то, что вся одежда пропитывалась здешней вонью за считанные минуты. Впрочем, ей никогда не нравилось это платье — может быть, его просто приказать сжечь? И туфли, подумала она с раздражением, всё-таки зацепив край весьма подозрительного вида лужи.

К счастью, дорога до «Борджин и Бёрк» была довольно короткой, и меньше, чем через пять минут прогулки по Лютному Нарцисса уже открывала их дверь. На пороге она, правда, едва не столкнулась с каким-то пижоном в клетчатых штанах, издевательски с ней раскланявшимся — Нарцисса глянула на него из-под лёгкой короткой вуали, прикреплённой к маленькой летней шляпке, и прошла мимо, не удостоив даже кивком.

— Мистер Борджин, — поздоровалась Нарцисса c хозяином.

— Мадам Малфой! — просиял тот, выходя из-за прилавка и галантно целуя воздух в дюйме от её запястья. — Счастлив, счастлив видеть вас! Прошу, — он сделал приветственный жест. — Что вы желаете? Купить? Или, быть может, продать?

— Посмотрим, — сказала она уклончиво, ставя сумочку на прилавок и потянулась к висящему на её поясе невидимому сейчас мешочку с золотым колье.

И замерла, глядя на проявившиеся от её прикосновения обрывки шнурка, на котором тот крепился.

Ах вот как.

Нарцисса прищурилась зло и мстительно. Тот, кто посмел это сделать, поступил весьма опрометчиво, совершив большую ошибку — может быть, самую большую в своей жизни. Она — Нарцисса Блэк, её нельзя ограбить посреди бела дня, словно деревенскую домохозяйку.

Но в то же время не следовало забывать, что она Малфой, и с её стороны привлекать служителей закона к этому делу было бы чересчур опрометчиво. Мадам Малфой посреди дня в таком месте не могла не вызвать у них определенных вопросов, и более того, ей, возможно, пришлось бы им объяснять, что именно у неё там была за вещь. А это объяснение будет, определённо, некстати.

— Мадам? — вопросительно проговорил Борджин, заметив её заминку.

— Я скоро вернусь, — сказала ему Нарцисса, и повернулась к двери.

Однако же как и когда вор сумел сделать свою работу, да ещё так ловко, что она ничего не почувствовала? По дороге сюда она заходила только к Фортескью — но вряд ли это случилось там: в кафе она была одна. И после по дороге ни с кем даже не разговаривала… разве что столкнулась в дверях лавки с этим клетчатым типом с безвкусно выкрашенными разноцветными волосами… но ведь это была буквально одна секунда, от силы две. Если это был он, то как же сумел её обокрасть?

Впрочем, когда они встретятся — а они встретятся непременно, и скоро, — она получит ответы. Мешочек ему всё равно не открыть и заговорённый узел не развязать… никаких опознавательных знаков нет ни на нём, ни на колье… может быть, достанься вору обычный кошелёк, пусть даже и с крупной суммой, или какая-нибудь вещица попроще, Нарцисса посчитала бы за лучшее оставить случившееся как есть. Однако колье было вещью действительно проклятой и уникальной, хранившейся в семье Люциуса много лет, на нём разве что гравировки с именами владельцев не хватало — и попади оно не в те руки и случайно потом окажись на месте какого-нибудь преступления, будет очень сложно доказать, что владельцы эти давно стали прошлыми. Совсем другое дело, если оно будет продано куда-нибудь на континент. К тому же стоила вещица весьма недёшево, и дарить такую сумму Нарцисса не была готова. И наконец, теперь, когда она не раз пеняла мужу на столь неосторожно утраченную им ту вещь, прийти к нему и рассказать, что колье украли практически на пороге… нет, допустить такое Нарцисса определённо не могла.

Выйдя из лавки, Нарцисса огляделась. Здесь было, конечно, не так людно, как на Диагон-элле, однако народу было достаточно. Нарцисса чуть поморщилась, глядя на лица здешних обитателей, и так глянула на сделавшую было шаг в её сторону ведьму с подносом в руках, на котором высилась горстка человеческих ногтей, что та вздрогнула, отвела глаза и попятилась.

Вор украл у Нарциссы очень непростой мешочек, отследить который ей не составит труда. Она достала из сумочки палочку и беззвучно вывела сложный завиток в воздухе, настраивая её на наложенные на мешочек чары. И улыбнулась едва заметно. Он был здесь, где-то совсем недалеко. Нарцисса сосредоточилась — и аппарировала по ходу следящих чар. И оказалась в глухом заплёванном переулке, образованном кривыми стенами двух домов и заставленном грязными мусорными баками, на одном из которых как раз преспокойно лежал украденный вором мешочек.

Вот и всё. Так просто.

Нарцисса даже ощутила некоторое разочарование: она уже приготовилась наказать вора, но тот оказался слишком умён… или опытен.

Вновь идти к Борджину у неё не было ни настроения, ни желания. Да и выглядеть перед ним глупо она не хотела — впрочем, она зайдёт к нему завтра и наконец купит сыну подарок.

С другой стороны, мысль о том, чтобы прийти домой и признаться мужу, что пришла ни с чем, Нарциссе тоже не нравилась. Может быть, всё-таки вернуться?

Она некоторое время стояла, колеблясь с принятием окончательного решения, а потом решила, что в любом случае здесь она не останется, и двинулась к выходу из переулка.

Нарцисса уже почти покинула это отвратительное место, когда дорогу ей заступила компания оборванцев, словно выползших из какой-то крысиной норы. Совсем мальчишек — хотя нет, кажется, среди этих немытых лиц можно было опознать и пару девиц. Подростков было человек восемь, пожалуй, но в узком переулке между двух грязных стен они казались почти толпой. Нет, Нарцисса Малфой, конечно, не испугалась — скорей, удивилась и, демонстративно сжав палочку, указала кончиком на того, кто показался ей в этой шайке главным:

— Дорогу, — велела она, и с её палочки сорвалась искра.

— Смотри, Берт, дамочка-то явно спешит, — без малейшего испуга сказал соседу мальчишка — худой, кривоносый и какой-то рябой. И ужасно, отвратительно грязный. Да ведь он был едва ли на пару лет старше Драко! Что он тут вообще делает?

— Такая нарядная, — сказала девчонка лет, наверное, пятнадцати. Или уже не девчонка: щедрый слой дешёвой косметики на лице явно мешал определить точный возраст, зато род занятий выдавал с головой.

— Не стоит со мной шутить, — Нарцисса сощурилась, сдерживая раздражение. Да что они себе позволяют, эти сопляки!

— А кто шутит? — изумился рябой. — Ты шутишь? — он посмотрел на своего соседа, узколобого мальчишку лет, пожалуй, шестнадцати, на лице которого Нарцисса ясно видела следы вырождения.

— Я? Не, — отмахнулся тот и сплюнул Нарциссе под ноги.

— Вот видите, мэм, никаких шутников, — неожиданно низким и хриплым голосом произнёс рябой, а затем кивнул — и это было последним, что услышала Нарцисса до того, как непонятно как оказавшаяся за её спиной тощая девчушка профессионально, почти без замаха ударила её по голове.

Испугаться Нарцисса не успела: следующим, что она поняла спустя короткий миг темноты, было то, что она лежит на вонючей брусчатке среди отбросов в какой-то скользкой и тёплой луже, и кто-то с силой и злобой бьёт её ногой в живот. Может быть, от этого удара она и очнулась…

— Она живая ещё...

Почему-то Нарцисса не могла даже пошевелиться. Голоса путались, в ушах стоял звон, отчаянно болели голова, плечо, спина и живот, но Нарциссу почему-то больше всего мучило ощущение отвратительной гадкой жижи под ней.

— Цацки с неё снимите, — услышала Нарцисса, и они набросились на неё как стая крыс. Она с отвращением чувствовала, как по ней шарят чужие руки — а затем ухо обожгла боль. Девчонка, ударившая её по голове, жадно прятала в карман своей слишком большой куртки испачканную в крови серёжку.

— Она же нас запомнила…

— Тогда добей и не жалуйся...

— Так, что у вас тут за возня? — раздался вдруг уже определённо взрослый голос, и Нарцисса увидела поношенные ботинки и край клетчатых штанов.

— Эй, это наша добыча! — зазвучали возмущённые голоса.

— «Эй, это наша добыча», — пискляво передразнил голос, и Нарцисса почувствовала, как что-то невидимое перевернуло её. — Мерлина драного, — прозвучал над её головой голос клетчатого, — Мордредовы ублюдочные засранцы…

— Ну чего ты завёлся, подружка, что ли, твоя? — насмешливо спросила девчонка.

— Да вы хоть понимаете, кто это? — он сплюнул в ответ, и плевок шлёпнулся совсем рядом с лицом Нарциссы.

— Кто? — отрывисто уточнил рябой.

— Малфоя грёбаного жена! — рявкнул мужчина. — Наверняка видели же в газете!

— Сука жадная! — раздалось справа. — Я бы ему! — и Нарцисса почувствовала, как кто-то наступил ей на пальцы.

Раздался звук затрещины, неожиданно звонкий и… страшный, от которого Нарцисса вздрогнула всем своим телом и едва удержала стон. Нет, она не будет стонать здесь, при них. Не будет.