Мех под кожей (джен)

После обеда был первый в этом году урок защиты от тёмных искусств. Драко вновь оказался за партой один, Панси же демонстративно уселась с Эдом Пайком, а прямо за ними развалились за партой Грегори и Винсент. Драко желчно наблюдал, как Панси о чем-то увлечённо рассказывает своему новоявленному соседу, и размышлял о том, что и так призрачные шансы Крэбба только что испарились — впрочем, он всегда может остаться при ней верным рыцарем. И тогда у неё будет целых два рыцаря — нехорошо забывать о Греге. Ох, Панси всегда увлекалась этой всей романтичной чушью, так что, возможно, самому Драко как раз несказанно повезло, злорадно подумал он. Впрочем, в таком мрачном расположении духа он пребывал тут один — остальные, рассаживаясь по местам и доставая книги, перья и пергаменты, шутили, пытаясь угадать, как поведёт себя новый профессор.

— Как вы полагаете, мистер Нотт, — в излишне напускной светской манере осведомился Забини, — повезёт ли нам в этом году, и весной мы будем оплакивать безвременную потерю, или праздновать, что Мордред прибрал к себе ещё одного идиота?

— Боюсь, двух таких идиотов как Локхарт наша школа бы просто не выдержала, — спокойно заметил Нотт. — Да и не похоже, чтобы профессор Люпин отчаянно гнался за модой.

— Скорее, она за ним, — хохотнул Блейз, — но профессор оказывался быстрее.

— Однако, что меня действительно подкупает, — Теодор тоже позволил себе усмехнуться, — это то, что он хотя бы не заикается. И будем надеяться, что у него нет привычки заплёвывать первый ряд. Кассиус Уорринтон рассказывал, что на их первом курсе у профессора не было передних зубов, он отчаянно шепелявил, и слюни летели на слушателей…

Драко вздохнул. О плеяде преподавателей по ЗОТИ, ежегодно сменявших друг друга, чего только кто ни рассказывал, но он не мог не согласиться сейчас с Теодором, что внятная дикция и отсутствующие признаки нарциссизма обещают, что их уроки не будут снова потерей времени; впрочем, если окажется что он идиот… Но это они скоро выяснят. Странно, звонок к началу урока вот-вот прозвенит, а их профессор так и не объявился в классе… Интересно, он намеренно пытается нагнетать атмосферу, как это делает их декан, или просто застрял на одной из лестниц? А может, он заблудился?

Ответа на этот вопрос Драко не получил — профессор вошёл в кабинет за пару секунд до звонка быстрым шагом, и Драко отдал должное его стремительности. Бросив на стол видавший виды портфель, профессор Люпин поздоровался и заявил, что учебники сегодня им не понадобятся — лишь волшебные палочки и голова. Практическое занятие, значит… Это было, пожалуй, здорово. Драко рассматривал профессора, наверное, так же, как его отец — племенных пегасов: с одной стороны, тот, конечно, до Уолла, совсем не дотягивал: тощий какой-то, потрёпанный, — но зато он не выглядел придурком, трясущимся от одного упоминания о вампирах, как покойный профессор Квирелл, и напыщенным самовлюблённым треплом вроде Локхарта — с тем же успехом в прошлом году им мог бы преподавать один из отцовских павлинов. Драко считал себя уже слишком взрослым, чтобы и в этом году тратить время на сцену с изгнанием полтергейста — потому что если бы он хотел читать стишки и петь песенки, то, как младшая Гринграсс, записался бы в театральный кружок. Так что, пожалуй, Драко был готов дать новому преподавателю шанс. Вдруг это будет не так уж плохо?

— Ну что, готовы? — спросил профессор Люпин. — Пойдёмте тогда со мной.

Куда, хотелось бы знать, подумал Драко, но поднялся и пошёл вместе за всеми за профессором. Зрелище того, как рядом с ним будто бы само собой образовывается пустое пространство, задевало его самолюбие, но Драко упрямо не обращал на это внимания. Пусть их. Зато он будет избавлен от стойкого запаха чесночной подливки, на которую за обедом так налегал Винсент. И вообще, это им быстро должно надоесть — Драко был в этом почти убеждён. Почти.

В коридоре они, конечно же, нарвались на Пиввза. Поганец пытался замазать жвачкой замочную скважину и, естественно, не упустил возможности испытать нового профессора на прочность.

— Глупый Люпин, волосатый… — издевательски заорал он, дёрнув скрюченными ногами — и Драко вполне оценил, как Люпин отделался от назойливого полтергейста: спокойно и даже с юмором запулив жвачкою Пивзу в глаз. Панси презрительно фыркнула, Пайк демонстративно скривился, Забини выразительно подвигал бровями, а Драко… Драко же взял себе на заметку разучить заклинание и при случае испытать на ком-то ещё. А случай, если так дальше пойдёт, наверняка скоро выпадет.

Наконец, они добрались до места. Учительская! Вот это было уже неожиданно. В этой просторной, отделанной деревянными панелями комнате Драко уже бывал с отцом и деканом, который, кстати, как раз и обнаружился здесь вполне ожидаемо у камина в кресле — но взгляд, которым он обвёл учеников, не сулил тем ничего хорошего. Драко подумал было, что он тоже будет присутствовать на уроке, однако же он предпочёл уйти, и конечно на прощанье не мог не капнуть ядом по второму из своих излюбленных поводов:

— Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Невилл Лонгботтом. Так вот, советую ничего ответственного ему не поручать: он не справится, если только мисс Грейнджер не нашепчет ему на ухо, что и как делать.

Лонгботтом вспыхнул, словно девчонка, а профессор Люпин удивлённо вскинул брови, и Драко даже не понял, решил ли он Снейпа в этом мнении поддержать, или же опровергнуть, заявив что Лонботтом мог бы ему сегодня непременно помочь. Но, как бы то ни было, сделал он этим лишь хуже: Лонгботтом явно хотел провалиться сквозь землю, а Драко подумал, что некоторым, вероятно, просто на роду написано служить объектом для издевательств. И тут ничего не поделаешь, такова природа. Может, после школы станет немного лучше… хотя вряд ли.

Снейп наконец ушёл, а профессор Люпин подошёл к старому гардеробу для мантий: в нём что-то завозилось, словно пыталось вырваться, гардероб покачнулся, а его ручка начала дёргаться.

— Обратите внимание на этот замечательный гардероб, — что ж, профессору удалось завладеть всеобщим вниманием, признал Драко.

Первые ряды учеников подались назад — Драко и сам попятился, вспомнив практический урок, который устроил им в прошлом году профессор Локхарт. Кто его знает, что там внутри… и не вцепится ли оно снова в волосы. Это все-таки было больно.

— Там всего лишь обычный боггарт и его не стоит бояться, — попытался их успокоить профессор, но на лицах студентов читался скепсис, а местами кажется даже страх.

Ха. Сам Драко боггартов, конечно же, не боялся — за лето он успел прочитать весь учебник ЗоТИ от корки до корки, и в домашней библиотеке ему кое-что попадалось. Да и Уолл, конечно, ему об этих тварях рассказывал. Да уж, он бы не сказал, что их не стоило опасаться… Сами по себе они, конечно, были волшебнику не опасны, но кто знает, в кого эта дрянь превратится и чем это кончится, особенно учитывая, кто их сейчас охранял. Драко передёрнуло от этих воспоминаний.

К счастью, Люпин уже выбрал жертву и, рассказывая о том, что боггарты любят темноту и чаще всего прячутся в гардеробах, под кроватями и в прочих укромных местах, нет-нет да кидал на Лонгботтома взгляд. Вот же не повезло бедолаге…

— Итак, кто может подробнее рассказать нам, кто же такие боггарты? — поинтересовался Люпин, и Драко даже руку поднять не успел, когда Грейнджер почти подпрыгнула. Кто бы сомневался! Выскочка и зубрила.

Следующий вопрос достался, конечно, Поттеру. Ну кто же ещё. К некоторому разочарованию Драко, тот на него ответил, однако баллы раздавать Люпин не спешил. И всё же Драко было немного досадно: кажется, новый профессор откровенно предпочитал гриффов. Может, учился когда-то там, а может быть, всё дело было в отсутствии малейшего интереса на лицах Крэбба и Гойла. Так или иначе, Люпин, кажется, даже не смотрел в их сторону, и Драко, воспользовавшись выпавшей ему возможностью быть самому по себе, просто шагнул от них ближе к преподавателю и ответил на третий вопрос до того, как Грейнджер даже набрала воздуха в грудь, чтобы потом шёпотом возмутиться.

Потом они рассуждали о том, что с боггартом лучше сражаться толпой, и Драко думал о том, как бы Уолл отнёсся к этой стратегии. Наверное, он бы сперва заметил, что толпой на боггарта охотятся лишь стажёры, а затем просто показал бы нужное заклинание — и убедился, что Драко не путается в словах. Шанс столкнуться с боггартом в компании не так уж и велик — обычно они прятались в каких-то укромных и тёмных местах, и, конечно, оказаться в неудачный момент в одиночестве было куда реальней.

Впрочем, с заклинанием профессор тоже не стал тянуть. Ридикулус. Да и жест простой. Драко вообще отметил, что сами жесты у профессора выходили точными, какими-то плавными и достаточно выразительными, а глядя на него ведь сперва не подумаешь… Доходяга и доходяга.

А потом вновь настал черед Лонгботтому унижаться: кого он боялся в этой жизни больше всего, секретом ни для кого в школе не было. Вот только развлечение, к которому приготовился Слизерин, оказалось… Драко даже сперва не смог подобрать нужных слов, и с трудом удержал лицо, чтобы не засмеяться. Это было низко, но уж очень эффектно — пожалуй, даже отец бы такую шутку вполне оценил, подумал Драко с кольнувшей его тоской.

Выглядел декан феерично. До этого момента Драко даже представить его не мог в таком виде! Отдельно ему шла увенчанная стервятником шляпа — была в этом какая-то внутренняя гармония… Но куда сильней Драко позабавила мысль, как Лонгботтом вообще сможет показаться теперь на зельях, и не разделит ли он на ближайшем уроке судьбу своего головастика. Но зато, может быть и посмертно, но в анналы школы он теперь точно войдёт.

За всем этим весельем он совсем забыл о просьбе профессора вспомнить, чего же они боятся больше всех и подумать, как это можно было бы обратить посмешищем.

— Парвати, теперь вы, — вызвал профессор, и Патил, немного нервно хихикая, двинулась навстречу наряженному в старушечий наряд декану. И когда она приблизилась достаточно, раздался короткий сухой щелчок, и на месте профессора возникла обвитая побуревшими окровавленными бинтами мумия, слепо уставившаяся на Патил. Затем эта тварь вытянула руки и, волоча ноги, направилась к ней.

— Ридикулус! — отчаянно прокричала Патил, и мумия, запутавшись в своих бинтах, рухнула на пол. От неё отлетела голова и покатилась по полу.

— Симус, — вызвал Финнигана профессор — и Драко с удивлением отметил, что с начала учебного года прошло едва ли четыре дня, а профессор не только заранее изучил список, но и выяснил, кто есть кто. И ладно бы ещё Поттер, у него это фактически выведено на лбу, или сам Драко, в конце концов он Малфой, ну, может быть, ещё Грейнджер могла к нему ещё до урока пристать, но что насчёт остальных?

Боггарт Финнигана довольно предсказуемо принял облик банши — нет, это было совсем неинтересно. Уолл говорил, что боггарты хороши тем, что могут многое сказать о человеке, особенно когда принимают какой-то необычный облик — вот как у Лонгботтома. А тут банши — нет, это скучно… Хотя справлялся с нею Финниган более чем забавно, сперва превратив в гоняющуюся за собственным хвостом крысу, потом в гремучую змею, затем — в окровавленный глаз… а потом профессор вызвал вперед уже Томаса, и по полу запрыгала и по-краьби шустро ползала окровавленная рука, под громкий «Риддикулус» угодившая в большущую мышеловку.

А потом вдруг профессор Люпин оставил в покое гриффов и переключился на их факультет. Первым он вызвал Забини, чей боггарт превратился в угрожающую мужскую тень. Впрочем, Блейз легко с ней справился, превратив заставив сжаться до тени нерешительного котёнка — а Драко задумался о том, что же творилось в доме Забини за закрытыми дверьми. Не просто так же у него был уже шестой отчим — и это не считая отца…

Следующей была Дафна Гринграсс, и её боггарта Драко вообще не смог опознать: тот растёкся лужей, из которой быстро начало подниматься что-то осклизло-бесформенное и настолько мерзкое, что Драко от этого передёрнуло. И когда после очередного «Риддикулуса» на её месте начал бить милый садовый фонтанчик, Драко с некоторым облегчением выдохнул. А вот Грег по своему развитию оказался близок к Томасу, только вместо оторванной руки к нему по полу запрыгала отрубленная скалящаяся голова, которую тот превратил в облитое ярко-красной карамелью яблоко. Ну да, во что ж ещё… где Гойл — там еда. И наоборот.

Не успев додумать до конца эту мысль, Драко сообразил, что перед ним никого больше нет, и он стоит один на один с подрагивающим гардеробом. Все его веселье неожиданно испарилось, хотя бы потому, что Драко только сейчас осознал, что так и не успел даже задуматься, чего же действительно больше всего боится, и не знал, какую форму примет его этот страх. Однако же упасть лицом в грязь он не желал, и поэтому приблизился к гардеробу, куда Грег с гордостью запулил яблоком, с прямой спиной и высоко вздёрнутым подбородком.

Секунду или две в шкафу стояла полная тишина, а затем изнутри кто-то тихо поскрёбся и раздался тонкий жалостливый скулёж.

Драко оцепенел. Он вмиг забыл о том, где вообще находится, и что все смотрят сейчас на него — вернее, не забыл, но… это было теперь не важно. Вернее, важно, но он всё равно ничего не мог с этим поделать — просто стоял и смотрел, как дверь проклятого гардероба начала поддаваться и знал, что сейчас увидит, и что все вместе с ним увидят ту жуткую и в то же время жалкую и несчастную лысую тварь… недоволчицу, истекающую розоватой сукровицей… и он снова не способен ничем помочь, даже пошевелиться он был сейчас не способен. Как? Как над этим можно вообще можно было смеяться?! Мерлин… Драко понял, что почти не может дышать, а в глазах кажется потемнело, как тогда, в поезде.

— Позвольте мне, — вдруг мягко проговорил Люпин и встал между Драко и шкафом. Дверца распахнулась — и оттуда выплыл серебристый хрустальный шар. Люпин спокойно навёл на него палочку, сказал: — Ридикулус, — и шар, обернувшись тараканом, шлёпнулся на паркет. — Затем профессор сперва посмотрел на Поттера, а потом словно для себя что-то решив, решительно произнёс: — Невилл, идите сюда, и докончите бедолагу.

Лонгботтом приблизился. Раздался щелчок, таракан превратился в Снейпа, но на сей раз Лонгботтом уверенно навёл на него палочку, и через секунду перед классом вновь тот вновь щеголял в длинном платье и с красной сумочкой. Лонгботтом неверяще рассмеялся, боггарт лопнул, оставив по себе крошечные клочки дыма, висящие в воздухе.

Всё закончилось.

— Превосходно! — похвалил профессор Лонгботтома, однако Драко было уже не до него и не до них. У него до сих пор сердце колотилось где-то в горле и больше всего на свете ему хотелось просто сесть. И лучше там, где никого нет — потому что слушать сейчас шуточки и подначки он точно не был готов. Но приходилось стоять и смотреть перед собой, стараясь просто ничего вокруг не слышать. Кажется ему дали за что-то баллы, но он не слушал — и, похоже, ещё пропустил домашнее задание, но сейчас это его волновало в самую последнюю очередь.

Зато голос подошедшей к нему Панси проигнорировать не удалось:

— О, Драко, — издевательски проворковала она. — С каких пор тебя начали пугать комнатные собачки, ведь у вас теперь водится хищник и покрупней?

— С тех пор, как меня едва этим летом не покусал мопс, — грубо ответил он, и, не обращая внимания на её перекошенное лицо, на негнущихся ногах вышел из класса, а затем, когда за его спиной закрылась дверь побежал.

Драко нёсся по коридорам и по лестницам наверх — куда-нибудь, где никого нет и где он сможет просто отсидеться и прийти в себя. Он сам не очень понимал, куда бежит, и остановился, когда уже начал задыхаться и привычный школьный шум стих. Идти куда-то и искать убежище у Драко просто не было сил, и он просто опустился на пол у стены и, оперевшись о неё спиной, закрыл глаза.

Он сам не знал, как долго просидел так. Он очень устал, ему хотелось вытянуться на кровати — а ещё неплохо бы перед этим выпить горячего чая. Но — судя по тому, что уже стемнело, и на стенах зажглись факелы — он, кажется, даже ужин пропустил. Да и не пошёл бы он сейчас туда — ему бы добраться до спальни и, забравшись к себе, задёрнуть полог. И просто заснуть. А завтра… завтра ему будет легче.

Медленно поднявшись, он поплёлся к лестнице. Как оказалось, он забрался аж на шестой этаж — и спуск занял много времени, окончательно его вымотав. Но, конечно, он добрался, в конце концов, до дверей гостиной, однако, когда произнёс пароль, та и не подумала открыться. Драко назвал его ещё раз, и ещё, но дверь стояла намертво, и он действительно растерялся.

— Наш новый пароль «В приличных семьях за языком следят», — раздался за его спиной полный холодного осуждения голос старосты. — Выучи его хорошо.

Дверь в гостиную распахнулась, но старшекурсники оттёрли Драко с порога, и ему пришлось дождаться, пока они все войдут.

Он отправился прямиком в спальню. Не было у него сейчас сил ни с кем говорить. Он просто умоется — и ляжет спать. Сейчас, пораньше. И наплевать на то, что, он не сделал уроки.

— Эй, Малфой, извинения могут ведь и протухнуть, — подал за его спиной голос Люциан Боул, а затем грянул издевательский смех.