Мех под кожей (джен)

Заснул Драко сразу — едва лёг. Он так вымотался за этот день, и скверно спал прошлой ночью, что сил думать о том, что с ним происходило, у него просто не было.

Спал он как убитый — а когда снова открыл глаза, в спальне было тихо. Очень тихо — и Драко в первый момент решил, что проснулся слишком рано, и все ещё просто спят, но потом понял, что в комнате было уж слишком тихо. Не было слышно ни храпа, ни посапываний — в общем, никаких звуков, обычно составляющих ночную тишину их дортуара.

Он приподнялся на локте и резко отдёрнул полог — и в льющемся через окно неярком дневном свете, пробивающемся сквозь толщу воды, обнаружил, что пологи подняты, а кровати пусты. Его сердце ухнуло куда-то вниз, Драко вытащил часы из-под подушки и, увидел, что уже без четверти девять. Он почти что опоздал на Мерлином драную Гербологию — и ни о каком завтраке речи уже, конечно, не шло. Он проспал, и проспал капитально — а его никто просто не разбудил! Даже случайно! Они тихо все собрались и ушли — и он везде опаздывает. Мордреда за ногу, он ведь домашнее задание вчера даже не открывал… вернее, не успел найти летнее задание в сундуке и пробежаться по пройдённому.

Драко вскочил и, торопливо одеваясь, одновременно рылся в сундуке, отыскивая среди черновиков и учебников нужный свиток, всухомятку откусывая от так кстати сунутого ему ещё Уоллом шотбреда. От сухого маслянистого печенья ему остро захотелось пить, но воды поблизости не было, а в ванную он сейчас уже просто не успевал… ладно, переживёт и перетерпит. Успеть бы…

Мантия оказалась мятой — вчера, раздеваясь, он кинул её кое-как на стул, и она так всю ночь и пролежала. И брюки тоже… но достать новые времени не осталось. Он вообще ничего не успевал — только кое-как одеться, причесаться и найти тетрадь и учебником. И, гиппогрифа лысого, защитные перчатки ещё!

А потом он побежал — и ведь, как назло, сегодня первый урок был у Спраут! И до теплиц ещё нужно было добраться. Хорошо, что шляпа не отправила его на Рейвенкло, думал Драко, буквально взлетая вверх по лестнице — из их подземелий до выхода из школы куда ближе!

Пробежав рысью по коридору, он выскочил во двор и ринулся прямо к теплицам, стеклянная дверь в которой уже была закрыта. Если бы не крёстный, он бы, вероятно, просто упал и сдох после такого забега, да ещё и на голодный желудок же, но благодаря тому, как его летом гоняли, Драко лишь запыхался и слегка взмок.

И всё равно он опоздал. Профессор Спраут крайне недовольно посмотрела на него — и если бы она одна! Они все на него пялились, и Драко уже не знал, в чьих взглядах издевательских насмешек было меньше: его собственных товарищей или грифов. Тех, по крайней мере, он мог понять… а эти…

Раздались смешки, но Спраут быстро их пресекла, громко заметив:

— Три балла с вас за опоздания, мистер Малфой, — а затем задала очередной вопрос по прошлогоднему материалу, и Драко с некоторым облегчением обнаружил, что пока что они повторяют классификации волшебных грибов, которую он в целом неплохо помнил.

Закончив опрос, профессор водрузила на стол несколько плетёных корзин с грибами, собранными в запретном лесу, а затем пустила их по рядам с тем, чтобы каждый, вытащив оттуда по паре штук, опознал их и вкратце изложил всё, что не выветрилось из его головы за лето. Вот так, проверочная сразу же на первом в году уроке!

Драко стоял в самом конце группы слизеринцев, ближе ко входу в теплицу, и когда корзинка почти добралась до него, то вдруг застряла в руках Трейси Дэвис. Стоящий рядом с ней Пайк, привычно не дожидаясь очереди, вытащил для себя прыгающую поганку, и та отчаянно пыталась вырваться из его руки; но когда Трейси уже собиралась передать корзину дальше, покачал головой. Трейси неуверенно на него посмотрела и так и замерла с корзинкой в руках, и именно в этот момент Паркинсон скорчила ей неприятную физиономию. Трейси дёрнулась… и уже собралась отправить корзинку обратно учителю, при этом едва не выронив, когда Драко надоел этот спектакль.

— Эй Дэвис, ты про меня не забыла? — с трудом сдерживаясь, произнёс он.

Но вместо неё ответил Пайк:

— Малфой, где же твоё пожалуйста?

Раздались смешки, а со стороны гриффиндорцев, стоящих напротив и отделённых от Драко длинным железным столом, на который так удобно ставить ящики и горшки, Уизел громким шёпотом произнёс:

— А мне-то казалось, что Малфоев учат лишь требовать!

Снова раздались смешки, и Драко, чувствуя, как сжимаются кулаки, возможно, громче, чем следовало, выдавил из себя:

— Будь добра, если тебе не сложно.

— Мистер Малфой! — возмутилась Спраут. — Перестаньте болтать на уроке!

Это было обидно донельзя и к тому же несправедливо — но ещё обиднее было то, что Дэвис отвела от него глаза, и корзинка перекочевал по рукам слизеринцев обратно к Спраут, и Драко почувствовал, что проиграл дважды. Ещё и потому, что Пайк, Крэбб и Гойл улыбались так, как делали это прежде, когда он ещё мог посмеяться с ними над остающимся в замке на Рождество Потти. Вот только теперь смеялись над ним самим.

Он не знал, что ему делать, разве что обратится к профессору, но это было бы худшим из возможных решений. Наступившая тишина нарушалась лишь поскрипыванием перьев, и минуты, отпущенные на работу, уходили одна за другой, и тут корзинка буквально ткнулась ему прямо в руки с другой стороны.

Драко оглянулся и наткнулся взглядом на уверено разглядывающего напротив него грибы Лонгботтома — тот, казалось, в его сторону и не смотрел, полностью поглощённый работой, и Драко впервые обратил внимание на то, что тот выглядел совсем не таким растерянным и испуганным идиотом, как на это бывало на зельях. Нет, напротив — он казался человеком, которого посторонний шум и возня отвлекли от чего-то донельзя интересного. И важного для него.

Драко сухо кивнул, не зная, заметит ли это сейчас Лонгботтом, но счёл это вполне достаточным, и достал для себя блуждающие опята и радужный мухомор.

Они сдали работы, а потом сдвоенная Гербология тянулась и тянулась, и под конец Драко уже устал пересчитывать пятна на мухоморе и отсчитывать минуты, оставшиеся до конца. До обеда было ещё прилично, а он уже так устал, словно отработал не полтора занятия, а все пять. И когда Спраут их отпустила, и они все вывалились из теплицы, он слегка задержался, и, идя нарочито медленно, с удовольствием вдыхал сырой свежий воздух. Ему ужасно хотелось сейчас даже не столько есть — хотя он и был голоден — а просто пройтись, погулять, дойти, например, до озера, к лодочному сараю… но он понимал, что если пропустит обед, придётся ему ждать до ужина. А на это он точно не был готов пойти.

Когда Драко вошёл в Большой зал, привычное ему место за слизеринским столом, конечно же, было занято, и он снова сел в самый конец, ближе к двери. Ему пришлось приложить некоторое усилие, дабы не накинуться на еду так, как ему хотелось, а чинно приступить к трапезе — и за этим занятием он как-то не сразу заметил, как зал потихоньку начал пустеть. Драко краем глаза видел, как проходили мимо вороны, грифы и барсуки… чувствовал, как проходящие мимо товарищи по факультету невзначай задевали его край скамьи — и упрямо продолжал тщательно жевать ростбиф. Чтобы он остался голодным? Они этого просто не стоили. Хотя аппетит ему уже изменил… Вон в сторону двери двинулись рыжие близнецы — и проходя мимо него подозрительно и неприятно переглянулись; вон Поттер с Уизелом заканчивают есть… нет, хватит. Да и сыт он — и потом, у него есть в сундуке половинка шотбреда.

Впрочем, пару пирожков с печенью Драко всё же завернул в салфетку и убрал в сумку. Он уже хотел было подняться, но понял, что не может: его мантия и обувь словно приклеились и к скамье, и к полу. Драко дёрнулся один раз, два — и почувствовал, что краснеет. Но не от стыда, а от ярости. Достав палочку, он попытался незаметно наложить «Финиту», однако у него ничего не вышло. Он завертелся, пытаясь сообразить, что делать — и увидел как раз покидавших зал близнецов.

— Эй, вы! — крикнул он им, сжимая кулаки в бессильной злобе.

Близнецы Уизли остановились, и рыжие головы склонились одна к другой:

— Это он нам, братец Фордж? — спросил один из них.

— Не думаю, братец Дред. Мы не шутим над неудачниками.

Драко услышал смешки с другого конца своего стола — а потом всё внезапно закончилось, и он почувствовал, что, наконец, свободен. Он вскочил, и едва ли не выбежал из-за стола — когда увидел, что Снейп мрачной тенью поднимается со своего места:

— Пять баллов с Гриффиндора за дурацкие шутки, и избавьте меня от ваших бессмысленных оправданий, — рыжие поспешили скрыться, а затем Снейп развернулся в другому концу стола: — Мистер Бойл, мистер Пьюси, после урока живо ко мне в кабинет! — и что-то в его тоне навело Драко на мысль, что, возможно, рыжие действительно до этого момента его игнорировали, словно пустое место.

На Чары Драко успел вовремя, и эти занятия для него прошли, наконец, спокойно — впрочем, кто бы в здравом уме стал нарушать порядок у Флитвика? Он был одним из самых любимых студентами профессоров, и, хотя он производил вполне дружелюбное впечатление, наказания он раздавал довольно щедро. Так что Драко удалось сосредоточиться на усиленных световых чарах — а потом он прямиком отправился в библиотеку. Там-то точно никто к нему сейчас не прицепится — в отличие от гостиной, куда Драко сейчас идти не хотелось. А задания сами себя не сделают, тем более ему вряд ли теперь кто-то вообще позволит списать…

Но думать о своём даже не начатом ещё эссе просто не выходило. Вместо этого Драко сидел и смотрел пустым взглядом в учебник по чарам. Слава Мерлину, трансфигурацию он сделал ещё в выходные, и МакКошка завтра привяжется к кому-то ещё, например, к Крэббу, за которым он весь прошлый год задания проверял — вот пусть теперь сдаёт в первозданном виде. Драко невесело усмехнулся. Всё становилось намного хуже, чем он даже мог даже себе представить. А ведь с ним даже пока просто не разговаривают — но это давление трудно было не ощущать: теперь молчание в гостиной становилось таким звенящим, что ему было сложно сосредоточиться. А главное — ну вот что он мог сейчас предпринять? И — Мерлин! — с кем бы ему посоветоваться? Ему ужасно, до зуда в пальцах, хотелось поговорить с крёстным, и ближе к ужину Драко сдался и решил ему написать.

Но не здесь же! Лишь конченый идиот пишет о настолько личных вещах на виду у всех, в людном месте. А идиотом Драко себя не считал.

Решительно собрав учебники в сумку, Драко отправился в подземелья — и ему неожиданно повезло, потому что к двери в гостиную он пришёл одновременно с сонными первоклашками, так что произносить унизительный пароль ему не пришлось. Быстрым шагом добравшись до спальни, он забрался прямо в обуви на кровать, задёрнул полог — и достав чернильницу и пергамент приступил к письму.

Однако это оказалось вовсе не так просто, как он ожидал:к стоило ему начать излагать все события последних дней на бумаге, выходило или жалко, или глупо, и Драко испортил, наверное, едва ли ни с дюжину листов пергамента, прежде чем сумел всё же сочинить что-то удобоваримое: не слишком слезливое и не слишком злое. И даже не слишком растерянное, как ему показалось. Оставалось только уничтожить все черновики — и можно было успеть в совятню до ужина.

Выбираясь из кровати, Драко мрачно думал, что он прятался, как будто был в стане врага. Словно кто-то мог бы на него здесь наставить на него палочку — и осознание этого буквально его огорошило. Никто и никогда не то что так не поступал с ним — о таком даже помыслить было бы невозможно. Но сейчас Драко совершенно пришёл к пониманию, что так может вполне случиться — нет, конечно не здесь, этого бы на факультете не поняли, но то, что произошло на обеде… ему придётся внимательно приглядывать за спиной... Но как же это все было глупо! Он ведь в самом деле и не думал ссориться со всеми так! Ну ведь очевидно же, что он вовсе не имел не считал их всех такими придурками, вернее может быть и считал, но точно не хотел никого оскорбить, пока они сами... И ведь как теперь объяснишь… да и с какой бы стати, подбадривал себя он, выходя в коридор с сумкой, в которой лежало письмо и совиный крекер для Агравейна, их семейного филина. Да и что-то ему подсказывало, что сумку на кровати лучше не оставлять.

Уже выходя из гостиной Драко, поймал на себе внимательный и крайне неприятный взгляд Люциана Боула, перешёптывающегося с мрачным Пьюси. Что-то, видимо, не задалось у них в кабинете декана, и они были злы. Вероятно, в самом деле за обедом была их работа… Боул уже хотел встать, но Пьюси придержал его за плечо, и Драко разумно не стал задерживаться, и едва за ним закрылась потайная дверь в слизеринскую гостиную, припустил по коридору, а затем свернув, спрятался за доспехами. Он достал палочку из рукава, и припомнил все, чему учил его летом крёстный. Но нет, вроде бы за ним никто не пошёл, и можно было дальше идти спокойно. Он не знал, разочарован он или же наоборот рад, что сегодня больше ничего не случилось. Скорее, он просто устал.

Зато, уже привязывая письмо к лапе филина, Драко сообразил сделать приписку, порадовавшись тому, что пришёл сюда с сумкой. Постаравшись не испачкаться в совином помёте, он пристроился в проёме окна и дописал: «Уолл, зачаруй письмо так, чтоб никто, кроме меня, не смог бы его прочесть». Агравейн скрылся в вечерних сумерках, а Драко остался сидеть на каменном подоконнике, глядя вниз. Возвращаться ему не хотелось. Если бы отец увидел его прямо сейчас, посчитал бы он это все слабостью? Или наоборот? А Драко ведь ему так и не написал в ответ, и, честно говоря, даже не горел сейчас особым желанием. И в этом момент Драко понял, что всё же забыл о главном. Его словно окатили ледяной водой. Он забыл добавить, чтобы Уолл ни за что не обсуждал это с родителями! Однако филин уже улетел, и вернуть его было нельзя — но ведь Уолл же наверняка догадается?

Должен.

А если нет?

Если об этом узнает мама?

Драко понимал, что паникует, но поделать с собой уже ничего не мог. Так что он, помучившись c четверть часа, всё-таки угостил крекером одну из школьных сов и, привязав к лапе коротенькую записку, отправил догонять Агравейна. И тут же почувствовал себя совершеннейшим дураком. Конечно, Уолл догадается! Он-то не дурак. И всё-таки ему стало куда спокойнее…

То, как на него смотрели, когда он выходил из гостиной, Драко… не напугало, нет, чего ему бояться? Это точно был не страх, твердил он сам себе. На что они вообще способны? Подумаешь, приклеили к скамейке за обедом, да он такое запросто бы и сам даже в прошлом году провернул. Даже Крэбб с Гойлом, впрочем, сами они не додумаются, если только Панси… или Боул….

А ведь им завтра играть вместе. Вечерняя тренировка. Впрочем, при Флинте всем будет не до того, это его последний год, и он наверняка до выпуска будет зверствовать — и потом, квиддич есть квиддич. А Драко в самом деле ведь совсем неплохой ловец. Уж явно лучше той девчонки с Райвенкло. И Потти в этом году он должен переиграть.

О том, что может быть, всё это закончится уже завтра, думать было бессмысленно. Не кончится. Драко это хорошо понимал. И пусть. Он справится — и точно им не уступит. Ни за что!

За ужином Драко учёл дневные свои ошибки и место выбрал другое и прежде, чем сесть, кинул на скамью «Финиту», и только потом сел, сопровождаемый смешками и полными издёвки взглядами. Мрачно орудуя вилкой, он твёрдо решил, что не станет унижаться перед кем-то с извинениями, сколько бы Джема Фарли не поджимала губы и сколько бы Нотт незаметно не качал головой. Не дождутся, иначе он не Малфой.

Пароль к гостиной он буквально выплюнул и сразу же ушёл к себе, чувствуя лишь несколько презрительных и ненавидящих взглядов в спину. Он, уже задёрнув полог, на кровати сделал всю домашнюю работу, выбравшись буквально пару раз — в конце концов, он же не их лесник, чтобы пренебрегать гигиеной — но сумку с работами на всякий случай убрал в сундук. Посмотрел бы он, как бы его открыли.

Лёг Драко рано — и на сей раз завёл будильник на половину восьмого: проспать второй раз он никак не мог. Уже засыпая, он поймал себя на малодушной мысли, что всё это скоро кончится. Ведь это же просто глупо, в конце концов!