Мех под кожей (джен)

«Твилфитт и Таттинг». Нарцисса ценила их вдумчивый и тонкий подход к клиентам, и то, как грамотно они составляют сезонные каталоги тканей; к тому же в недолгие моменты приятного ожидания они подавали восхитительный чай.

Для сегодняшнего визита Нарцисса выбрала тёмно-фиолетовый, почти чёрный костюм с длинной юбкой в пол и простой антрацитового цвета блузкой, и обычную чёрную мантию. Дождь перестал моросить, но за окном всё равно было сыро и холодно, и Нарциссе хотелось от этой промозглости защититься, но, может быть, дело было не только в ней... Нет, она не собиралась прятаться, но и выделяться сильней, чем это было необходимо, она не хотела — хотя среди клиентов «Твилфитт и Таттинг» обычно не было принято докучать друг другу своим присутствием, тем более вряд ли кто-то кроме неё решит нанести визит в понедельник утром. Но ей всё равно предстояло пройтись по Диагон-элле… одной.

Нарцисса вдруг осознала, что сейчас собирается отправиться в полном одиночестве туда, где все наверняка будут на неё смотреть. Снова. Она почувствовала, как сжался её желудок, и ей внутри стало холодно, но она не намерена была отступать. Рано или поздно ей придётся раз за разом выходить на люди — так почему бы не в этот раз? В конце концов, ей в самом деле нужна новая одежда.

Она решительно дополнила свой элегантный и строгий облик простим закрытыми туфли и черной шляпкой; подхватив сумочку, она бросила в зеркало последний взгляд и спустилась вниз. Остановившись возле камина, она уже было прикоснулась к каминной полке и замерла так на несколько долгих секунд. «Аппарация» — сказала она себе. Зачем ей камин? А потом из этого душного паба идти пешком через всю улицу. Нет, она аппарирует прямо к дверям салона… а если промахнётся? Она не аппарировала самостоятельно с тех пор, когда с ней произошло это. Нет, конечно же, она должна будет попробовать и восстановить навык, если она вдруг его утратила — в чём Нарцисса сомневалась — но не так, и уж точно она не будет это делать прилюдно.

Что ж — значит, её действительно ждёт «Дырявый котёл» и небольшая прогулка. Нарцисса очень старалась не вспоминать свой предыдущий визит на Диагон-элле — с тех пор прошел уже месяц, но ей казалось, что это было всего несколько дней назад. Да, в тот раз она тоже была одна… Она помнила эти взгляды, и знала, чего ожидать — и теперь ей предстояло пройти через всё снова.

Там ведь совсем недалеко, уговаривала она себя, швыряя дымолётный порошок в пасть камина.

К счастью, в столь ранний час — стрелки старых часов над стойкой едва приблизились к девяти, когда Нарцисса вышла из зелёного пламени — в «Дырявом котле» было практически пусто. Так что Нарцисса, кивнув бармену Тому, быстро пересекла заставленную деревянными столами пустынный в этот час зал и вышла на задний дворик, почти не чуя собственных ног. Ей казалось, что как только зачарованная каменная кладка исчезнет, они просто откажут и подломятся, и она упадёт, на глазах у всех, и никакая палочка в её руке ей уже не поможет. Мерлин, ну зачем, зачем она пришла сюда одна?! В этот тесный переулок с мусорными баками… В прошлый раз, когда за её спиной раздавался размеренный монотонный шум, она чувствовала себя хотя и уверенней, но всё-таки скверно, сейчас же это ощущение словно тянуло Нарциссу в пропасть, и больше всего она боялась услышать нахальные детские голоса.

Я здесь, потому что собираюсь стать снова самостоятельной, ответила она сама себе. Когда-то она это уже сделала — теперь это нужно повторить. Всего лишь.

Никто ничего не может ей сделать, медленно сказала себе Нарцисса, касаясь палочкой кирпичей и открывая проход. Торговля на Диагон-элле не останавливалась никогда, но утром в будние дни было не в пример тише, однако людей всё равно было больше, чем ей бы хотелось. Здесь сейчас никто не тронет её. Днём на Диагон-элле нет и быть не может быть никаких чудовищ — а даже если и есть, то сейчас они явно пребывают в людском обличии. Просто люди, которых даже волшебниками можно называть с трудом. А с людьми она… нет, Нарцисса оборвала эту мысль, самонадеянность её уже подвела, она не будет ни с кем справляться — стоит ей зайти в любую из лавок, и она окажется в безопасности. И вдруг поймала себя на том, что пытается узнать в случайных прохожих тех, кого она смутно помнила. Не детей, нет, взрослых. Нарцисса вдруг ярко вспомнила клетчатые штаны, и на миг её сердце бешено заколотилось — и быстро же успокоилось, когда она поняла, что наряды всех, кто встречался ей по пути, были исключительно консервативных расцветок, и единственное клетчатое, за что она зацепилась взглядом — длинная и порядком поношенная уже юбка на какой-то полной и старой ведьме.

Нарцисса стиснула в ледяной и влажной — вовсе не от осенней сырости, а от переполнявшего её страха — руке палочку и пошла вперёд, глядя прямо перед собой. Да, конечно же, её узнавали, и она ловила на себе чужие взгляды — и сколько в них было всего! Любопытство. Отвращение. Недоумение — как будто каждый считал себя вправе у неё безмолвно спросить, как она просто смогла и посмела, быть сейчас, этим утром здесь?

Ей хотелось бы разозлиться: злость придала бы ей непременно сил, но Нарцисса даже не представляла, насколько полно её желание должно было вот-вот исполниться.

Подойдя к «Твилфитт и Таттинг», она ощутила определённое облегчение. Ну вот и всё. Она взялась за рифлёную медную ручку и, толкнув тяжёлую дверь, вошла в хорошо знакомое округлое помещение, ненавязчиво роскошное и даже в каком-то роде изысканное.

К ней навстречу привычно высыпала стайка модисток, следом за которыми степенно выплыла и сама мадам Таттинг — высокая худощавая дама без возраста, и от одного взгляда на её сияющую улыбку у Нарциссы зазвенело в ушах.

Она знала это притворное выражение.

— Мадам Малфой! — воскликнула мадам Таттинг. — Как вы себя чувствуете? Примите мои соболезнования — такая трагедия! — проговорила она, заступая Нарциссе путь.

— Благодарю, — прохладно ответила Нарцисса. Кажется, ей даже удалось приказать губам растянуть в светской улыбке.

— Вам не следовало подвергать себя опасности и покидать… свой дом настолько рано! — «клетку» перевела для себя Нарцисса, а мадам Таттинг продолжала: — Вы могли бы просто написать нам — мы бы выслали вам новые каталоги — и, конечно же, ваши новые мерки мы тоже были рады получить совой, тем более…

— Не думаю, что за пару месяцев я изменилась настолько, — оборвала Нарцисса её словесные излияния.

Но мадам Таттинг трудно было смутить:

— О, конечно же, вам видней! Тем более, раз уж ваши мерки у нас на руках, — сказала она, словно продолжая предложение. — Вам не стоило утруждать себя лишним визитом.

— Я бы предпочла посмотреть ткани на месте, — спокойно возразила Нарцисса, — и обсудить фасоны, я планировала обновить всю осеннюю часть своего гардероба.

— Мадам Малфой, — задушевно проговорила мадам Таттинг, делая небольшой шаг ей навстречу — теперь они стояли буквально вплотную друг к другу, и Нарцисса отчаянно боролась с желанием отступить хоть ненамного. Ей было невероятно некомфортно: она чувствовала запах кожи мадам Таттинг и аромат её горьковатых духов; она слышала дыхание, и видела мельчайшие, едва заметные крупинки пудры на мочке её уха… Это было отвратительно и непривычно, но Нарцисса всё же смогла сдержаться. Она не желала и не могла позволить себе отступить! — Вы знаете, как я лично отношусь к вам. Но и вы должны меня понять. Теперь… после всего… в свете этих новых поправок… Если наши постоянные клиенты узнают, что вы всё ещё здесь… бываете… поймите же меня верно. Но! — воскликнула она вдруг. — Мы можем сделать вот как: мы могли бы всё обсудить и набросать эскизы допустим… вечером, после закрытия, без лишних глаз. Вы бы меня весьма обязали… Знаете, если зайти в переулок слева от магазина, там будет небольшая дверь... И в вашем распоряжении будет целая уйма времени.

Нарцисса стояла, обмерев и почти онемев от затопившего её возмущения. Ей предлагали заходить с чёрного хода? Словно нищенке? Они готовы… сделать ей подобное одолжение? Ей? Нарциссе Малфой? Блэк?!

— Благодарю, — в её голосе было столько льда, что кафе Фортескью хватило бы на самое жаркое лето. — Не думаю, что готова пожертвовать вам один из своих вечеров. Хорошего дня.

Она развернулась и, не оборачиваясь, вышла, исключительно силой воли удержав себя от того, чтобы оставить тонкую дорогую шесть дымиться, а шелка тлеть, и ещё сложней ей было не заставить стекла в двери и витрину взорваться стеклянным дождём на прощание. Вот как, значит? Она недостаточно хороша для них, в отличие от её же золота? Что ж, отныне к вещам, вышедшим из этих рук, Нарцисса даже не прикоснётся — она не то что больше ничего не закажет здесь, она сегодня же сожжёт все вещи, сшитые в этом месте! От ярости Нарциссе кружило голову — зато она абсолютно перестала обращать внимание на чужие взгляды и на снова начавший накрапывать дождь. Она вообще будто почти ослепла, и слегка пришла в себя лишь когда оказалась на грязном заднем дворе волшебного паба. Впрочем, она всё равно почти влетела внутрь и, оставив сикль, зачерпнула горсть пороха из чаши и швырнула его в огонь с такой силой, что зелёное пламя едва её не опалило.

Однако стоило ей оказаться дома, как ярость схлынула, словно океанский прилив, оставив по себе лишь жгучую обиду с острыми царапающими краями, и бурое унижение на обнажившемся песчаном дне. Никогда за всю её жизнь её так не оскорбляли! Никто. И никогда. А ей даже нечего было ответить… какие слова она могла бы найти? Что ей оставалось в той постыдной для неё ситуации? Даже сотри она весь магазин с лица земли, вместе с хозяйкой и персоналом, это ничего бы не изменило — скорее, даже наоборот, подтвердило бы всеобщее мнение на её счёт. Тёмная тварь. Оборотень. Что с неё ещё взять? Дикое, не контролирующее себя животное, которое следует как минимум запереть. Лицо Нарциссы исказила пугающая болезненная усмешка, и если бы сейчас рядом с ней оказалось зеркало, она бы удивилась насколько в этот момент была похожа на старшую из своих сестёр.

Её так трясло, что Нарцисса едва поднялась по лестнице. Добравшись до спальни, она села было в кресло, но сидеть было невыносимо, и она вскочила и буквально заметалась по комнате, смахивая с ресниц обжигающие злые слёзы. Она… С ней… Она больше никогда вообще ничего не купит на Диагон-элле! Да что на Диагон-элле — в Англии! Да нет — во всем мордредовом Соединённом Королевстве!

По крайней мере, сама.

Нет — больше она никогда и никому не позволит так себя унизить.

Самое ужасное — она прекрасно понимала, что двигало мадам Таттинг в тот момент. Той, конечно, совершенно не улыбалась перспектива потерять всех клиентов ради лояльность единственному… верней, одной. И Нарцисса понимала, что, окажись она сама на их месте, ей точно не захотела бы делить одну примерочную, сидеть в том же кресле, пить, наконец, тот же чай, что и подобное существо. О, она могла всё это понять — но от понимания ей вовсе не становилось легче. Скорее наоборот.

Вещи.

Она хотела сжечь все вещи от «Твилфитт и Таттинг».

Она метнулась в гардеробную и начала срывать с плечиков платья, блузки, мантии и юбки вместе с жакетами, которые таки до конца и не упаковала вчера. Как много одежды было сшито в том месте и носило этот ярлык! Почти всё, что составляло основу её гардероба. Кроме тех эксклюзивных вещей, которые она выписывала из Парижа или лично заказывала в многочисленных дорогих бутиках.

Париж.

Вот где Нарциссе Блэк надлежит одеваться вместо того, чтобы тратить на это неблагодарное отребья хотя бы минуту времени.

И именно туда она и отправится.

Решение пришло настолько неожиданно, что Нарцисса даже замерла посреди гардеробной. Да! Париж. Её там никто не знает — а кто всё же вспомнит, тот… таких немного. Мерлин, как всё просто! Вот что нужно было сделать сразу, и не подвергать себя такому унижению. Она ведь могла и сама предположить подобный исход!

Но не предположила. Потому что до сих пор отказывалась воспринимать себя проклятым и омерзительным всем отродьем, женщиной, внутри которой гнездится тварь, опасная и мерзкая тварь, только прикидывающаяся мадам Малфой. Той, настоящей мадам Малфой больше не было — есть лишь она, одна, и Нарциссе следовало привыкнуть к этому.

И она привыкнет — но прежде устроит во дворе знатное аутодафе, пропустив всю эту бесполезный вздор с шествием, телегой и покаянием. Приговор она уже вынесла, и можно было сразу же переходить к костру.

Вещи выпархивали, подобно причудливым медузам, прямо через окно, опускаясь лужайку у дома. Закончив, Нарцисса почти сбежала по лестнице и выскочила за дверь. Приблизившись к груде вещей, Нарцисса заставила высокую траву переплестись стеблями и обратиться в гранит, образуя вокруг них подобие гигантского примитивного очага — она вовсе не собиралась поджечь весь свой сад, как бы он её не нервировал. А затем одним ослепительно ярким «Инсендио» она заставила пламя вспыхнуть, и когда оно жадно накинулось на дорогую ткань, и Нарцисса с мрачным удовольствием смотрела, как оно пожирает вещи, которые она совсем недавно так любила. Ей казалось, будто вместе с ними сгорает что-то ещё, что-то когда-то важное, но теперь ненужное и даже наоборот, мешающее.

Когда костёр догорел, и в пепле от того, что ещё час назад было её гардеробом, остались только почерневшие от пламени и оплавленные детали, поддающиеся опознанию с большим трудом, Нарцисса решила, что ей не мешает пройтись. Ей следовало успокоиться и спланировать свою грядущую поездку, и она двинулась по дорожке воротам, намереваясь, может быть, даже выглянуть за них и прогуляться под клёнами. Почему бы нет? Что такого страшного там её может ждать? Да ничего. Уж точно ничего страшней и неприятнее того, что она пережила сегодня.

Дойдя до ворот, она их отперла и, выйдя, немного постояла, глубоко дыша и оглядываясь. Где-то там за высокими клёнами начинались сперва рощицы, а затем поля, упиравшиеся в дорогу, по которой иногда проезжали маггловские автомобили, но чтобы добраться туда, нужно было порядком уйти от дома. Пожалуй, такая долгая прогулка будет сейчас ни к чему. Она просто пройдётся по кленовой аллее вдоль изгороди.

Она неторопливо двинулась вдоль ограды. Здесь было так спокойно, так красиво, и так хорошо, что Нарцисса в самом деле успокоилась, и теперь рассматривала дом, который очень давно не видела с такого ракурса. И в какой-то момент поймала себя на мысли, что именно с этой стороны должна быть стена подвала. И что если бы там под потолком были окна, они бы выходили примерно сюда.

Что-то вдруг привлекло её внимание — она даже сама не сразу поняла, что именно, нечто на периферии даже не зрения, скорей на границе доступных чувств, какой-то диссонанс… Она обернулась, пытаясь поймать это ощущение и найти его источник — и увидела во всё ещё яркой траве эту вещь: полностью и несомненно маггловскую, которой совершенно нечего было делать на границе её поместья. Причём эта вещь лежала здесь явно давно: трава под ней, когда Нарцисса заставила её воспарить над землёй, оказалась примятой побуревшей и влажной.

Похожую спортивную обувь она видела на магглах и тех, кого они умудрились произвести на свет, когда они устраивали нашествие на Диагон-элле перед учебным годом: странная ребристая подошва, даже на вид мягкая и яркая, непохожая даже на порядочную резину, какая-то ткань, с бурыми пятнами, кажется от налипшей грязи, длинный мокрый шнурок. Несколько секунд Нарцисса со всё возрастающим недоумением разглядывала диковинку, даже не замечая, как хищно трепещут крылья её аристократичного носа. Наверное, магглоотталкивающие чары ослабели, решила она, избавляясь от этой омерзительной вещи. По своему возвращению их Франции она непременно займётся этим, а пока что просто вернётся в дом, решила Нарцисса, решительно гоня от себя странное чувство, от которого на её теле дыбом поднялись все волоски — потому что оно было не только страхом… вернее, не только им.