Мех под кожей (джен)

Размышляя над тем, как же ей предпочтительней пересечь пролив, Нарцисса решила отправиться к французским берегам паромом. Это не требовало от неё заказывать в Министерстве международный портал, что без нужной протекции грозило если и не обернуться бюрократическим адом, то как минимум обрасти ненужными ей проволочками. Добираться же «Полночным экспрессом» она была определённо не расположена: прежде всего, потому что тогда пришлось бы отложить покупки на ближайший уик-энд: отправлялся он с платформы 7 ½ в ночь с субботы на пятницу и, пересекая канал по дну, прибывал в Париж только с утра, и предназначен был прежде всего для неспешных комфортабельных путешествий, а не для того, чтобы просто куда-то добраться. Но Нарцисса не собиралась ни утомлять себя неоправданным ожиданием, ни растягивать так дорогу — ей просто нужно было оказаться Париже.

И потом… Под звон бокалов и ритмичный перестук колёс они с Люциусом когда-то любовались мерцающими огнями в поселеньях русалок, гадая, сумеют ли когда-нибудь магглы докопать свой тоннель, а утром прибывали в Париж, или продолжали своё путешествие дальше — через Вену, Мюнхен, Будапешт, к древним стенам Константинополя… и Нарциссе совсем не хотелось будить очередные воспоминания. А паромом же они так ни разу не пользовались: если у них возникало желание или необходимость навестить французскую родню, они заказывали портал. Для Люциуса это никогда не было какой-то проблемой, однако беспокоить его… или даже скорей просто ставить в известность? Нет, она предпочтёт этого избежать.

На пароме же она может занять каюту, и хотя что именно они понимают под первым классом, Нарцисса уверена не была, но зато на эти полтора часа она будет целиком избавлена от лишнего общества; а если оно её утомит, она сможет подняться на палубу — и пусть смотрят. Если будет кому, конечно… хотя кто-то наверняка найдётся. И пускай. К тому же, небольшое морское путешествие определённо было тем, в чём она сейчас нуждалась, решила Нарцисса — и отправила сову за билетами.

К тому же, поразмыслив ещё немного, Нарцисса подумала, что отличной идеей будет остаться в Париже на ночь, и вернуться на вечернем пароме в среду. А покуда её не будет, Тинки приведёт в порядок подвал, раз уж все, кто его осматривал, настолько единодушно подвергли его углы такой жёсткой критике; тем более, оглядываясь на свой собственный неприятный опыт, она признавала, что с ними действительно стоило что-то сделать, дабы ей не пришлось снова сводить ссадины и синяки с утра. Нет, просто так избавиться от этой архитектурной особенности, было, конечно же, невозможно, но, может быть, получится их как-то сгладить или чем-то закрыть… Она совершенно не разбиралась в строительстве, и надеялась, что эльф найдёт решение сам: в конце концов, их ведь этому обучали, да и с гардеробной он справился… почти хорошо.

— Тинки, — велела она утром, уже собравшись. — Я отправляюсь в поездку и вернусь завтра вечером. В моё отсутствие этот дом на тебе. Сделай так, чтобы углы в подвале меня больше не беспокоили. И приведи всё в порядок к моему возвращению. Не желаю видеть в гостиной каменную крошку и пыль, — добавила она, прекрасно зная, что с юного эльфа сталось бы строго выполнить распоряжение своей хозяйки — и на этом остановиться, и слоняться по дому без дела оставшийся день, что эльфам было категорически вредно.

Волшебный паром из Дувра отправлялся в девять утра — слава Мерлину, в отличие от вокзала делить пристань с магглами волшебникам не приходилось: грязные маггловские доки располагались южней, а там, где причаливали волшебные лодки, яхты, и прочие способные плавать суда всех форм и размеров, магглы видели лишь неприступные белые скалы.

Прибыв на пристань, Нарцисса неспешно шла, разглядывая немногочисленные сейчас корабли. Она была здесь впервые, и наслаждалась этой освежающей новизной. Здесь всё было знакомо и незнакомо одновременно. Да, ей не единожды доводилось бывать в порту: Кале, Венеция, Константинополь, Сардиния, но всё что она хранила в воспоминаниях, меркло сейчас на фоне запахов, в которых смешались морская соль, дерево, земля, травы и ещё что-то ей неизвестное, и какофонии звуков, в которых, кроме пронзительных криков чаек и плеска волн, Нарциссе ярко, как никогда, слышались громкие голоса матросов и мычание, гудение, жужжание, шипение и топот животных, которых как раз грузили в трюм. Именно перевозка волшебных животных и была основной статьёй доходов «Феи Мелюзины», потому что пассажиров обычно бывало немного, и Нарцисса надеялась, что и этот раз исключеньем не будет. С чего бы? Посреди недели и в такую погоду?

Что ж, паром полостью соответствовал своему названию, подумала Нарцисса, неторопливо подходя и разглядывая эту… почти, на её взгляд, химеру. Треугольные паруса хлопали на ветру; из высокой трубы в центре палубы валил синеватый дым, в качестве же змеиных хвостов у этой феи по бокам располагались уходящие под воду циклопические колёса. Однако были в облике судна свои солидность и, пожалуй, изящество, навевавшие Нарциссе мысли приятные и немного волнующие.

Протянув свой билет молодому крепкому юноше в бескозырке с помпоном, Нарцисса поднялась на борт и направилась к лестнице, ведущей на среднюю палубу: каюты первого класса занимали весь ют, их было всего четыре и размерами они похвастаться не могли, даже несмотря на расширенное пространство.

Переступив порог своей небольшой одноместной каюты, Нарцисса ощутила нечто почти позабытое: приятное предвкушение. Она любила путешествия, в том числе морские, и теперь словно вернулась в нормальную жизнь — и не хотела думать о том, что это всего лишь на полтора часа… или, может быть, на два дня. В любом случае, эта жизнь началась сейчас, и Нарцисса не собиралась упустить ни минуты.

Она огляделась: да, каюта не поражала размерами, но при этом показалась ей весьма элегантной: обитые светлым шёлком стены, бархатный диван с уютными подушками, изящный столик, за которым так и хотелось расположиться и, конечно, потёртая кожаная папка с тиснением. О да, почему бы ей не заказать коктейль? Что-нибудь лёгкое… или попросить накрыть к чаю? Нет, всё же коктейль, решила она. Это было несложно: коснуться в меню нужного пункта палочкой и бросить монетки на цветную тарелочку, с Мелюзиной: фея, подмигнув Нарциссе, исчезла и через минуту на столике появился бокал с соломинкой и бабочкой из цветной бумаги, прикрывающей его верх своими трепещущими раскрытыми крыльями.

Взяв бокал, Нарцисса позволила бабочке вспорхнуть и выпустила её в окно. Она замерла, глядя на гребни волн — и едва паром тронулся, ей захотелось выйти на палубу. Что ж… она это непременно сделает, вот только допьёт коктейль. В конце концов, всегда можно было вернуться… если она, к примеру, замёрзнет. Каждый ведь может замёрзнуть осенью в море, не так ли?

Она поднялась на верхнюю палубу, и ей в лицо подул солёный холодный ветер. Но дождя не было, а холод её пугал куда меньше чужого внимания. Так что она почти всё путешествие простояла на палубе, глядя на свинцов-серое море и кружащих над ним чаек — тем более, что пассажиров сегодня кроме было не много, и холод отпугнув их, заставив провести все полтора часа шумном общем зале парома, где и располагались самые недорогие места, поближе к горячительным и горячим напиткам; Нарцисса же всё время простояла на корме практически одиночестве, если не считать двух матросов. Может быть, ей стоит отправиться в настоящее морское путешествие, мелькнула у неё мысль. Недели на две — и на каком-нибудь иностранном судне. Да, пожалуй, она об этом подумает.

Франция встретила её куда более тёплой, хоть и пасмурной, но вполне приятной погодой — и это на побережье, и Нарцисса надеялась, что в Париже та порадует её ещё больше. Таможню она прошла легко — французские авроры всегда ей казались приятней английских:

— Бонжур, мадам, не везёте ли вы запрошенные артефакты и зелья, или же иные предметы, облагаемые пошлинами торговыми? — вежливо улыбнувшись, обратился к ней импозантный француз, и его вполне удовлетворил осмотр её скромного багажа, поместившегося в небольшую сумочку, недра которой благодаря чарам были просторны и глубоки. — Животные? — так же с улыбкой уточнил он.

Нарцисса с печальной иронией покачала в ответ головой:

— Только я.

И он, пожелав ей доброго дня, занялся стоявшей за ней высокой и худой ведьмой, сопровождавшей большую клетку, в которой кто-то грустно и громко вздыхал.

Нарцисса никогда не любила Гавр: волшебный квартал здесь был крохотным и каким-то, на её взгляд, бестолковым — несколько слепленных непонятно из чего домишек, в одном из которых и располагался бар «Риваж рошё»: старая деревянная дверь и такая же старая вывеска на которой, как и гласило название, был изображён скалистый берег. Через него Нарцисса и намеревалась попасть в Париж.

От порта он располагался недалеко, что, в целом, было закономерно, да и торопиться Нарциссе было сегодня некуда, поэтому она ещё полчаса гуляла по пирсу, глядя на волшебные и маггловские корабли, вдыхая незнакомые запахи водорослей и соли, и животных, и каких-то специй, и слушая гомон людей и чаек. Она не была большой любительницей моря и всего, что было с ним связано, но сейчас ей здесь было спокойно и хорошо — а ещё хотелось, чтобы те, кто прибыл вместе с ней паромом во Францию, успели бы разойтись кто куда.

Её путь занял не больше пяти минут мимо каких-то неопрятных, на взгляд Нарциссы, высоких маггловскими строений. Она вошла в узенький переулок, который магглы обычно не замечали, и, открыв старую деревянную ничем не примечательного под искомой вывеской, оказалась в светлом маленьком помещении неправильной формы. Здесь густо пахло кофе и свежим хлебом, а ещё чем-то пряным… травами? Или каким-то соусом? В зале слышались весёлые звуки скрипки, однако посетителей почти не было, и хозяйка, невысокая худенькая брюнетка в тонких очках приветливо ей кивнула и спросила почему-то по-английски:

— Мадам нужна помощь?

— Доброе утро, — по-французски ответила ей Нарцисса. — Я надеюсь до полудня попасть в Париж.

— Вы уже там бывали? — любезно улыбнулась хозяйка, и Нарцисса ответила ей тем же самым.

— Прекрасный город, — ответила она, не став вдаваться в ненужные пояснения и положила на стойку несколько сиклей и направляясь прямиком к камину. В Париже было много скрытых волшебных мест: улиц, скверов и площадей, но сейчас Нарциссу интересовал лишь центральный квартал, где она могла забыться, наконец, за покупками.

— Приятного дня! — пожелала ей хозяйка бара, и Нарцисса, поблагодарив её, зачерпнула горсть пороха из стоящей на каминной полке большой фарфоровой чаши и вошла во взметнувшееся зелёное пламя, чётко произнеся: — Пляс Каши, буланжери «У Ренара».

Выйдя из камина, она оказалась в большом полукруглом зале, сейчас тоже полупустом и оглушающе приятно пахнущем кофе и выпечкой. Надо будет завтра перед возвращением домой купить здесь круассанов, несколько видов пирожных и багет, подумала она и, приветливо кивнув болтающему с молоденькой хорошенькой ведьмой хозяину, прошла к дверям и вышла на круглую площадь, к которой, словно спицы к оси колеса сходились волшебные улицы — и она, постояв немного и с удивлённым удовлетворением отмечая, что совсем не испытывает привычного уже страха… разве что, может быть, некоторую тревогу, и двинулась знакомым маршрутом. Нарцисса прошла мимо уличного кафе, окружённого кадками с красными и белыми розами, и свернула на широкую улицу манящую к себе рядами витрин.

Эта улица была куда моложе, и мало напоминала Диагон-элле — широкие мостовые, высокие арки, строгие фасады четырёхэтажных домов, и конечно, цветы на французских балконах. Впрочем, Нарцисса прекрасно знала, что стоило свернуть вглубь, в один из многочисленных переулочков, то застройка становилась не менее эклектичной, чем на волшебных улицах Лондона и Эдинбурга: симпатичный фасад из красного кирпича, отделанный белым камнем, мирно соседствовал с неровной кладкой дома из серых камней, скреплённых, кажется, магией даже сильней, чем раствором, и даже с деревянной лачугой, зажатой между соседними зданиями, словно ветчина в сэндвиче. На самих же центральных улицах владельцы бесчисленных лавок и магазинчиков и контор позволяли себе лишь в меру яркие двери, витрины и вывески: по какому-то негласному уговору каждый хозяин старался отыскать для них свой собственный неповторимый оттенок и цвет или их сочетание. По ним можно было верней всего определить, какое из многочисленных торговых заведений открылось раньше: все благородные чистые геральдические цвета были закреплены за теми, кто успел построиться первым.

Впрочем, Нарциссу интересовал не столько налёт старины, сколько текущее предназначение, и первым пунктом её путешествия был второй от площади дом, в котором за изящной серебристо-сизой высокой дверью скрывался один из лучших модных домов магического Парижа. Правда, когда Нарцисса взялась за тяжёлую серебряную с чернением ручку, она ощутила внутри холодок — а что, если её сейчас ждёт повторение вчерашнего? В конце концов, такие громкие криминальные новости, в которых ей не повезло очутиться, в местной прессе непременно должны были упоминать. Что ж, сказала она себе, в этом случае она просто уйдёт… и, возможно, тогда ей придётся освоить науку заказа одежды по каталогам из Нового Света. Однако и Старый Свет не ограничивался Парижем. Вена — чудесный город. Нарцисса всегда отдавала должное австрийским портным, и они, возможно, даже не так щепетильны.

Но она волновалась напрасно: при всём желании, она бы не смогла придраться к обслуживанию. Хозяин магазина, худощавый с иголочки одетый господин лет пятидесяти с роскошными тёмными волосами, пахнущий ненавязчивым тонким парфюмом… возможно, немного сильнее, чем нужно, но… эти французы! — встретил её, разумеется, лично — и лично же принёс каталоги, и покуда модистки почти незаметно снимали с Нарциссы мерки, развлекал её местными анекдотами и угощал кофе с крохотными пирожными.

— У вас превосходный кофе, — сказала она, наблюдая, как портновский метр, повинуясь указанием палочки обаятельной полноватой шатенки, исследовал её пальцы. — Что это за сорт?

— О, это наша фирменная смесь, — охотно ответил он. — Если мадам нравится, я буду счастлив преподнести вам небольшой сувенир, — он взмахнул палочкой. Дверь позади прилавка открылась, и оттуда через несколько секунд вылетела небольшая коробка, завёрнутая в тёмно-синюю бумагу и перевязанная серебряной лентой. — Прошу вас, мадам, — проговорил он, с лёгким поклоном протягивая ей коробку.

— Благодарю, — она не стала отказываться. Это было так привычно и так… правильно — когда-то… совсем недавно подобные вещи были вполне обычными. Теперь так, конечно, не будет, по крайней мере, в Британии — но знание того, что есть место, где она для окружающих по-прежнему человек, было сейчас для неё почти что лекарством.

Наверное, из-за этого ощущения она не ограничилась всего лишь десятком мантий, как прежде сначала намеревалась, как и не ограничилась в выборе всего того, что было прилично под них надеть — но, с другой стороны, почему бы и нет? А ещё решила, что непременно вернётся сюда ближе к зиме, а потом и весной, и… и вообще. Отныне она станет одеваться только в Париже.

Она провела в магазинах весь день, выбирая фасоны и ткани, и к вечеру так устала, что в укрытый от магглов отель, расположившийся на правом берегу узкой здесь части Сены прямо напротив похожего на круассан Ситэ, добралась совершенно без сил. Сколько же вокруг было магглов! Прежде, как ей казалось, она не встречала в Париже подобных толп. Может она просто забыла? Или на левом берегу Сены их меньше? До этого дня она никогда не останавливалась в этом отеле — просто знала о его существовании, они с Люциусом останавливались в других местах. Но она не хотела сейчас оказаться там, где они бывали когда-то вместе: она бежала от воспоминаний, а не искала их. Здесь же всё было для неё новым — а ещё, пусть номера тут и были меньше, чем те, к которым она привыкла, зато из окон открывался изумительный вид на Нотр-Дам-де-Пари. Да и зачем ей большая комната на одну ночь? В номере было уютно: стены, как в старину, были расписаны цветами и птицами, и рисунок их перекликался, но не повторял рисунок ковра и даже резьбу на комоде и узком шкафчике для одежды.

Нарцисса долго лежала в постели и вслушивалась тихие звуки старого здания, радуясь, что зачарованное окно не пропускает уличный гам, и смотрела на подсвеченный магглами собор. Странно, она почему-то никогда не была в нём — наверное потому, что там всегда было полно магглов. Впрочем, она ведь волшебница — она могла войти туда ранним утром, ещё до того, как его открывали для посетителей. Она знала, что для волшебников он открыт всегда, но ночью… нет, она не была уверена, что хочет оказаться там ночью.

Проснулась Нарцисса, как обычно, с рассветом, и, выпив чая, спустилась вниз, пересекла мост Сен-Мишель. Утро было тёплым и солнечным, и на площади Парви не было никого, кроме голубей и гомонящих по кустам воробьёв. Нарцисса пересекла площадь и, обойдя собор справа, легко открыла калитку в ограде и вошла в собор через небольшую боковую дверь.

Она была здесь почти одна — если не считать пары служителей, не обративших на неё никакого внимания. То ли из-за рассеивающих внимание чар, то ли… Нарцисса понятия не имела, кто они и что могут знать. Статут Статутом, но служители подобных мест в прежние времена знали многое.

Она медленно шла, разглядывая потолок, стены, витражи, статуи… Это место словно резонировало с её сердцем: собор был таким огромным, и в то же время удивительно гармоничным — как будто она пришла домой к сильному и доброму другу, который всегда рад ей и на которого она может в любой ситуации положиться. К такому, какого у неё, как оказалось, никогда не было... Словно она могла остаться жить здесь — столько, сколько захочется. Ей было удивительно спокойно и хорошо, и Нарцисса довольно долго сидела на одной из скамей и смотрела на сходящиеся наверху своды. Но когда стали появляться первые собирающиеся на утреннюю службу магглы, она встала и тихо вышла, проскользнув мимо них в одну из главных дверей.

После тёмного собора солнце ослепило её, и Нарцисса постояла некоторое время, жмурясь и привыкая к свету, а потом неспешно подошла к Сене, по которой уже скользили первые длинные прогулочные кораблики. Может быть, ей слоило бы переехать? Купить особняк в предместьях: небольшой дом в лесу с хорошим подвалом… наверняка здесь должны быть такие. И жить спокойно…

Жить, зная, что она просто сбежала. Одна. Нет, Нарцисса Блэк не сбежит и не предаст, тех, кому она дорога. Она вернётся — и, что бы ни было, она останется жить там, где ей место. В Британии.