Мех под кожей (джен)

Вернувшись домой, Нарцисса долго и остервенело мылась. Как бы она ни пыталась всё забыть, чужая и своя нагота разбередила воспоминания, которые она заперла в самый дальний ящик где-то в глубинах памяти, и они против воли просачивались сквозь замочную скважину и вставали перед глазами. Ссадины, тошнота и грязные доски пола, по которым целую вечность полз одинокий луч. Каким же счастьем было, что самой мерзкой и грязной части в её памяти не осталось, но стоило Нарциссе позволить себе вспомнить, как Сметвик тактично ей сообщал, что они позаботились о любых нежеланных для неё последствиях, как всё её существо содрогалась от омерзения.

Нет… нет, она даже мысли не допускала о том, что подобное произошло снова — и ей вовсе не требовалось лишних диагностических заклинаний, чтобы убедить себя, достаточно было втянуть носом воздух. И «клерк», и мальчишка пахли не тем и не так. Даже Люциус пах возбуждением куда сильнее, неожиданно осознала Нарцисса. И вообще, в лощине пахло остатками курицы и чем-то таким, далёким от того, что можно считать тревожащим и опасным — в то утро, когда они обе проснулись на берегу ручья, так пахла Мэг, и это была болезненная усталость. Но Нарцисса всё равно хотела смыть с себя это всё — а после как следует выспаться. Расслабиться в безопасности, дома, и только потом что-то решать.

И неплохо было что-то съесть, размышляла она, смывая с себя душистую пену уже в третий раз. Видимо, две курицы на троих не сравнятся с оленем. Но она же и не планировала ни с кем делиться!

Однако со всем этим предстояло теперь что-то делать.

Эта мысль лишала её покоя, не позволяя ни на чём толком сосредоточиться, и Нарцисса поймала себя на том, что не обратила внимания даже на вкус еды. С одной стороны, она надеялась закончить ремонт в подвале до следующего полнолуния… а с другой — с другой стороны, она в любом случае не успеет? Она посвятила себя холлу гостиной и тысяче мелочей, но что касалось обвала в прачечной, работа до сих пор не сдвинулась с места — словно бы Нарцисса сама подсознательно её откладывала.

И потом… ей так понравилось просыпаться не избитой! И ей было неуютно даже представлять, как она вновь добровольно запрёт себя за тяжёлой дверью в подвале. А уж оставаться там… нет, она определённо не хотела возвращаться к старому пледу и миске в углу.

Мерлин, она ведь так всё хорошо придумала! Нашла чудесное место, привела его в надлежащий вид — так c какой стати она должна вот так просто отказываться от плодов собственного труда? Может быть… пожалуй, она готова была даже договориться. И потом, края лощины тоже можно было зачаровать… Как же это могло случиться, она же всё проверила! Там не было ни чужих следов, ни тропы — иначе бы Нарцисса поискала что-то другое. Неужели ей придётся начинать заново? Да, Британия большая, и горы имелись не только в Шотландии, в её распоряжении и Йоркшир и Уэльс, что-то непременно найдётся… Но… но как же ей было досадно!

Всё, всё шло не так! Нет, никаких катастроф в эти дни не случилось — однако ноябрь принёс дожди, и погода была тоскливой, и с ремонтом всё снова застопорилось, и письмо от Драко было каким-то достаточно напряжённым — вроде бы и сам тон, и темы казались обычными… вот только о первом своём визите в Хогсмид он писал сухо и нехотя. Нарцисса знала, как он ждал его ещё летом, и как сама она когда-то ждала. Теперь она чувствовала подспудно свою вину: этот Хэллоуин совпал с полнолунием, и Драко наверняка беспокоился и грустил, да ещё этот их вялотекущий конфликт — вряд ли прогулка вышла такой, как он на это надеялся. Но, конечно же, он не хочет писать ей об этом и расстраивать лишний раз.

Но если письму от сына Нарцисса была рада, то другое послание, неожиданное и не слишком уж своевременное, вызвало у неё досаду. Она не ждала, что Уолден МакНейр ей напишет, после их последнего неловкого разговора. И хотя писал он, вроде бы, даже по делу, сперва тактично осведомляясь о её самочувствии и делах, затем рассказывая о бесплодных поисках Блэка, Нарцисса не могла отделаться от ощущения полнейшей неуместности его письма. Словно Уолдену не хватило смелости переступить через всё то, что выросло теперь между ними — впрочем, она даже могла его понять. Столкнувшись с неприятным выбором, он предпочёл остаться опорой именно Люциусу — но почему бы должно было быть иначе?

И потом, одёрнула она саму себя, она ведь сама просила больше её не беспокоить, после того, как они тогда напились. И без её явного приглашения путь сюда ему был заказан, но всё-таки мог бы выразить хотя бы надежду на это, но… вторая половина послания выдавала его с головой.

И сам факт, зачем именно он писал, её ощутимо царапнул. Она знала Уолла с одиннадцати лет — куда больше половины жизни — и так привыкла, что он всегда стоит за её спиной! И что с ним можно быть любой… он примет её и поддержит. Нет, другом он был замечательным, но не ей, не сейчас. О том, как страдает Люциус он вроде бы упомянул даже вскользь, и о том, как пустынен мэнор, и так же осторожно выражал собственные надежды, что она вернётся домой, и всё рано или поздно наладится, если и Люциус и она попытаются снова поговорить…

Ничего, кроме усталого раздражения, эти слова в Нарциссе не вызывали. Можно ли думать всерьёз о примиренье сторон, если они и не ссорились, но у Нарциссы не было ни сил, ни желания задуматься, в какой момент в уравнении её брака возникли стороны. Нет, в этот самый момент ей было совсем не до всего этого — ни до меланхолии Люциуса, ни до Малфой-мэнора и его проблем, и уж, конечно, Уолдена. Это не его жизнь коренным образом изменилась, думала она с горечью, и даже не Люциуса. По крайней мере, не так, и Нарцисса просто пыталась жить собственным днём, не загадывая на будущее, которое раз за разом пыталось сбить её с ног.

За этими мыслями незаметно прошли три дня. В среду Нарцисса стояла в своей гардеробной и вдумчиво собиралась в «Клёст и волынку» на встречу с Мэг, размышляя, что было бы уместно надеть по такому случаю. Охотничий костюм не годился, и она не собиралась низводить себя неприметностью до людей одного круга с Мэг и сливаться с местом, в котором они встречаются. К какому кругу принадлежит сама Нарцисса сейчас, она себе запретила думать, но вот понять, в качестве кого она собирается выступить…

В конце концов она остановилась на варианте даже не полуофициальных переговоров, какими была наполнена их с Люциусом светская жизнь, а почти неофициальных, сродни визита в лавку старого Борджина, и оделась соответственно… а потом вновь посмотрела на себя в зеркало. Ну да — если она пойдёт именно так, то можно будет обойтись и без таблички «Я — Нарцисса Малфой». Это было и так очевидно… Нет, так не пойдёт.

В конце концов она выбрала простую тёмно-серую мантию, чёрное пальто и шляпку практически мужского фасона, спрятав под неё волосы.

На встречу она отправилась через камин, рассудив, что в пабах они обычно открыты, тем более, она заприметила в деревне не так много укромных мест, чтобы, аппарировав, не привлечь маггловского внимания, да и не хотелось ей снова идти через деревню, а потом пробираться через полутёмный зал.

В задней комнате, куда она вышла из пламени, совершенно ничего не изменилось — всё тот же сиротливо стоящий стул, та же скамейка у дальней стены, и по-прежнему совершенно безлюдно. А вот старой выцветшей колдографии над камином она в прошлый раз не запомнила, но по слою пыли можно было судить, что она висит здесь не первый год. Не успела Нарцисса даже толком её рассмотреть, как появился угрюмый бармен и жестом предложил отправляться за ним.

И только тут Нарцисса заметила, что справа от камина есть ещё одна дверь, и если левая вела в общий зал, то за этой оказалась узкая, но крепкая деревянная лестница, поскрипывающая под ногами. Они поднялись на второй этаж, где располагались отдельные комнаты, в одной из которых Нарциссу и дожидалась Мэг.

Комната была небольшой, и кроме стола с парой стульев, на одном из которых сидела Мэг, взгляд цеплялся разве что за вышитые салфетки, развешенные по стенам. Вереск слабо качался на сероватом льне, гармонирующем с такими же старыми, видавшими виды занавесками на окне, за которым уже вечерело.

Нарцисса не оставила без внимания, что Мэг сидела спиной к окну. Что ж — Нарцисса бы и сама на её месте устроилась именно так. Но сейчас Нарцисса играла на чужом поле, паря у чужих колец, о чём ей в очередной раз намекнули весьма прозрачно — но, пока счёт ноль-ноль, победу приносит снитч.

Мэг ей поприветствовала её кивком, а потом обменялась говорящими взглядами с мрачным барменом, и Нарцисса в очередной раз удивилась, насколько местные были похожи.

— Будь добр, я бы не отказалась от пинты сухого стаута и сэндвича с говядиной и маринованным луком, — сказала Мэг.

Бармен кивнул, а затем и посмотрел на Нарциссу, и та замешкалась лишь на миг.

— У вас здесь найдётся чай? — она стянула перчатки, опускаясь за стол. — И будьте добры, молоко подайте отдельно.

Она и вовсе ничего не стала бы заказывать здесь, но это могло быть воспринято как брезгливость — или, быть может, страх, а демонстрировать ни то, ни другое Нарцисса была не намерена.

— Сегодня не так дождливо, — Нарцисса, с подчёркнутым вниманием посмотрела в окно.

— Зима наступит вот-вот, — отозвалась Мэг. — В горах холодает.

— Да, я заметила ещё в прошлый раз, — кивнула Нарцисса и добавила: — Но снег добавит очарования.

— Да, у нас замечательные места, — Мэг иронично прищурилась, и Нарцисса сочла, что предписанная этикетом часть себя исчерпала.

— Полагаю, вы пригласили меня не для обсуждения местных красот и тем более климата.

— Смотря что под этим красотами понимать, — усмехнулась Мэг.

— Что ж, давайте поговорим о расщелинах и камнях, — кивнула Нарцисса. — Мне бы хотелось обсудить, на каких условиях я могла бы остаться в своей лощине. И на каких условиях вы бы могли меня избавить от гостей.

Мэг неожиданно… рассмеялась. Добродушно, но выражение её лица было красноречивей любых слов. Но сказать она ничего не успела, потому что в этот момент вернулся бармен, левитируя перед собой бокал стаута, тарелку с внушительного вида сэндвичем, неожиданно большую чашку чая и белый молочник.

Молча расставив всё на столе и завершив композицию красноречивым фарфоровым блюдцем в центре, он удалился, кивнув на прощанье Мэг, и когда за его спиною закрылась дверь, она уже спокойней сказала:

— Боюсь, дорогая, ты не до конца понимаешь, как в этих местах всё устроено. Это наша земля.

— Разве? — тон Нарциссы прозвучал почти светски. — Давно ли горы стали кому-то принадлежать? Мне казалось, это маггловские владения. И насколько известно мне, волшебной собственностью они не являлись… — Волшебная Британия была не так велика, и все крупные земельные сделки достаточно быстро становились предметом общего обсуждения. Люциус за такими вещами следил, и Нарцисса точно знала, из чего следует выбирать, чтобы не обратиться на границе чьего-то поместья. — Впрочем, не будем вдаваться в такие тонкости, — продолжала она, хорошо скрывая своё раздражение, — я не собираюсь покупать эту землю. Пожалуй, точнее всего было бы говорить, что мне бы хотелось арендовать эту лощину. На одну и пару ночей каждый месяц.

— Арендовать? — Мэг снова практически рассмеялась, а затем подула на пену в бокал и сделала крупный глоток. — Похоже, что мы говорим об аренде?

— О чём же тогда? — удивилась Нарцисса, вливая в свой чай молоко тонкой струйкой.

— Этот лес — убежище, — Мэг посерьёзнела враз. — Убежище, в которое вложено много труда, чтобы каждый чувствовал себя в безопасности.

— В моё убежище тоже вложено много труда, — холодно парировала Нарцисса и сделала глоток. Чай оказался не так уж плох, по сравнению с тем, что она представляла.

— Это ловушка из камня со скользкими стенками, — возразила Мэг, снова прикладываясь к бокалу. — И двоих уже удалось поймать. Мальчишка пришёл на запах — новый запах, запах молодой волчицы и курицы. Молодые оборотни любопытны, когда некого растерзать.

— А тот... — Нарцисса запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Стиви пришёл за ним, — Мэг поняла и так — впрочем, это было совсем несложно. — Так бывает и, скорее всего, продолжится, пока ты будешь там сидеть и выть.

— Выть? — Нарцисса ощутила болезненный укол. Она вспомнила вой, от которого той страшной ночью бездумно бежала по лесу, и вновь ощутила холодок меж лопаток. Она отставила свою чашку и, может быть, излишне аккуратно опустила руки на колени, почувствовав пальцами ткань, и это её успокоило.

— Оборотни обычно воют, чтобы позвать других, — спокойно заметила Мэг, делая ещё один глоток стаута. — Стайные существа. Ничего не могут с собой поделать.

— И вы предлагаете мне вступить в вашу стаю? — Нарцисса оценила иронию ситуации в полной мере, но постаралась спрятать свои чувства за усмешкой, едва тронувшей её губы — единственной уступке собственному сарказму, которым она пыталась отгородиться от неприятного ощущения чужого признания. С ней говорили, будто бы… с равной. С равной, печально осознала она. Тёмной твари предлагают присоединиться к своим соплеменникам, и в этом не было ничего такого. — Или что у вас тут? — Нарцисса всё-таки позволила этим эмоциям прозвучать, практически скопировав неподражаемую манеру Снейпа. — Охотничий клуб?

— Общество, — твёрдо ответила Мэг, похоже, не обидевшись, но и не приняв её тона.

— Любителей дикой природы? — уже откровенно усмехнулась Нарцисса.

За свою жизнь она видела множество самых разных обществ по интересам и без: от книжного клуба и общества разведения книззлов, до организации, которую создал и вырастил Тёмный Лорд. Что ж, любопытно, бывают ли у них тут сезонные выставки, ведь оборотень, в сущности, ничем не хуже того же книззла.

— Взаимопомощи, — Мэг была предельно терпелива и очень, очень спокойна. — Мы, прежде всего, люди, и наши жизни не ограничиваются исключительно полной луной.

— И чем же вы хм... готовы помочь? — подчёркнуто вежливо поинтересовалась Нарцисса.

— Кому — чем, — ответила Мэг. — Времена нынче странные, — она сухо хмыкнула, сделав очередной глоток, а потом, взяв сэндвич, наконец, откусила — и долго и вдумчиво жевала с видимым удовольствием. — Кому-то нужно жильё, кому-то — безопасное место, и любому без исключения нужно не наломать дров. Прежде всего в полнолуние. У нас можно многому научиться.

— Вы предлагаете мне научиться быть оборотнем? — это было даже забавно. Нарцисса стала оборотнем в тот день, когда то чудовище вгрызлось ей в руку — такой же отвратительной, жуткой, не контролирующей себя тварью. Чему тут можно ещё научиться? Загонять оленей и кроликов?

Она снова взяла чашку, и остывший чай оставил странное послевкусие на языке.

— Научиться, как с этим жить и как этим пользоваться, — спокойно подтвердила Мэг. — Ах да, — Мэг даже не пыталась скрыть некоторую иронию, — всё это решительно анонимно, — она бросила на Нарциссу вполне говорящий взгляд, и у Нарциссы отпали последние слабые сомнения в том, что она осталась неузнанной. — Те, кто пишут брошюрки для министерства, увы, смотрят на вещи с другой стороны решётки, — продолжила Мэг уже серьёзно. — Впрочем, последнее издание ещё ничего — в семидесятых волшебным ошейникам и цепям было отведено три главы, — и она снова взялась за сэндвич.

— И что же? — спросила Нарцисса, окончательно перестав сдерживаться. — Вы открыты для всех, или мне исключительно повезло?

— Нет, — покачала головой Мэг. — Мы приглашаем далеко не всегда и не всех.

— И чем же я вашему обществу приглянулась настолько, что заслужила подобную честь? — Нарцисса улыбнулась, однако в её глазах не было ни тени улыбки.

— Садовой архитектурой, — ответила ей Мэг.

— Я польщена, — Нарцисса склонила голову, прекрасно догадываясь, что куда более весомой причиной мог бы послужить её сейф. — Могу я узнать, и каковы же условия? Клятва верности у костра? Совместная охота под луной? Или, может быть, дружеский пикник на опушке?

— У нас тут не Аврорат, чтобы кто-нибудь приносил присягу, — Мэг произнесла это с таким печальным и тронутыми усталостью добродушием, что Нарциссе даже стало неловко. — А под луной мы с тобою уже обедали. Так что остаются членский взнос в двадцать один галлеон и роспись в этой тетради. У нас даже устав, а по воскресеньям мы собираемся выпить чаю, — Мэг улыбнулась, но её глаза остались холодны и строги. Перед Нарциссой оказалась потрёпанная тетрадь, открытая где-то на середине; станицы были испещрены именами и подписями, но, сколько бы Нарцисса не вглядывалась, почему-то никак не могла их прочитать.

— Магический контракт? — напряжённо уточнила она. — Каковы же условия? И кто их определяет? — она бы ни за что не подписала бы ничего, не видя самого текста, и внимательно не прочитав его несколько раз. Впрочем, Нарцисса вовсе не была уверена, что вообще хочет вникать в детали. Нет, сказала она себе. Пожалуй, нет. Какими бы ни были условия, для неё это всё чересчур. — Увы, — сказала она, так и не дав Мэг возможности ей ответить. — Не думаю, что моя парковая архитектура вам подойдёт, а я не хочу связывать себя лишними обязательствами.

— Нет так нет, — мирно сказала Мэг, убирая тетрадь. — У нас членство исключительно на добровольных началах, — она достала какую-то мелочь и высыпала в тарелочку — за пиво и за сэндвичи.

— Что ж, — заметила Нарцисса, подводя итог. — По-видимому, мне не следует беспокоить здешние леса в ближайшие луны.

Она уже всё для себя решила. Как бы это ни было неприятно, но она понимала, что в ту лощину возвращаться ей не стоит.

Однако хотя бы последнее слово ей хотелось бы оставить за собой.

— Предложение о вступлении всё ещё в силе, — Мэг казалось невозмутимой. — Подумай, девочка, — покачала она головой. — Каким бы привлекательным ни казалось гордое одиночество, но это не повод отказываться от возможности действительно научиться со всем этим жить.

— Приму во внимание, — Нарцисса положила на блюдце с мелочью пару сиклей и встала. — И премного благодарна за приглашение, здесь подают отменный чай, — она светски кивнула Мэг и, попрощавшись, вышла.

Может быть, внешне Нарцисса была спокойна, но внутри у неё всё практически клокотало. Нет уж. Ни за что. Она не собиралась присоединяться к зверям и становиться частью какой-то стаи — даже если её лицемерно называют здесь обществом.